Несмотря на июльскую жару, вечер был прохладный. Елена была в легких светлых брюках и блузке, надетой на голое тело. Когда они вышли из дома, она невольно поежилась. Он настоял, чтобы она вернулась в дом и взяла легкую куртку. Узнав у него точное время, она вернулась в дом и взяла свою куртку. Затем они подошли к воротам виллы. Кроме больших автоматических ворот, здесь была незапертая калитка. Они вышли на дорогу, обходя стену виллы, чтобы подняться немного выше.

– Вам холодно? – спросил Дронго.

– Нет, – ответила она, – представляю, как злится сейчас наша грузинская «царица Тамара». Я так называю Эку. Она никак не может примириться с тем, что ее муж уже не член правительства, не заместитель министра. Вы знаете, почему она выкрасила свои волосы в такой ирокезский цвет? Именно в знак своеобразного протеста. Хочет показать всем, что ей глубоко наплевать на карьеру мужа, а сама сходит с ума. Море амбиций и нереализованных желаний.

– Вам никто не говорил, что нельзя быть настолько откровенной? Это не всегда нравится людям.

– Не нравится, – согласилась Елена, – но так устроен наш мир. Ложь, предательство, злоба, зависть, интриги. В общем, все, как было тысячи лет назад. И я даже иногда думаю, что так хотел сам бог... Иначе почему даже в раю, где были непорочные Адам и Ева, появился змей-искуситель. Если бог все сотворил и все наперед знал, то почему он позволил змею появиться? И почему позволил Еве отведать яблоко? Не говоря уже о том, что и сам бог был не лучшим Мастером. Он ведь создал Еву только со второго раза. А с первого у него получилась Лиллит, которая не устроила Адама.

– В Средние века вас бы сожгли на костре за подобные мысли, – заметил Дронго.

– В Средние века я бы стала королевой или герцогиней, – возразила Елена, – тогда тоже умели ценить женскую красоту. Ведьмы были старые, уродливые дуры, без волос и с ужасными чертами лица.

– Неправда. Часто, наоборот, сжигали самых красивых женщин, обвиняя их в колдовстве.

– Это как раз из зависти. Если красивая, значит, ей завидовали другие женщины, опасавшиеся, что подобная красотка отобьет у них мужиков. Ничего не меняется. Люди как были скотами, так скотами и остаются. Посмотрите на компанию, которая здесь собралась. Сарвар Максудов, который награбил денег в своем Узбекистане и сбежал, когда запахло паленым. Его лицемерная жена, которая делает вид, что ничего не знает. Сегодня ее привел в ужас один мой голый вид. А ее муж не вылезает из публичных домов Германии. А она делает вид, что ничего не знает. Или семейка Джанашвили. Столько выпендрежа, такая романтическая показушная любовь. А на самом деле два года назад Эка хотела сбежать из Грузии со своим другом, но сотрудники Резо их успели перехватить. Друга избили до полусмерти, и она вернулась к своему законному мужу. А на словах идиллия и любовь. Про вашего Самедова я уж не говорю. Его прислали однажды в Киев покупать лекарство. Так он специально брал целые партии товаров, которые были уценены, так как через полтора-два месяца истекал срок их годности. Нужно было еще успеть все переправить в Баку и там продать. А в контрактах указывалась реальная цена. Пока оформили все таможенные документы и привезли лекарства, срок годности почти подошел к концу. Но кого это волновало. Богатые давно лечатся на Западе, а бедные готовы поверить в любое чудо, покупая просроченные лекарства.

Она остановилась, взглянула на Дронго.

– Только не говорите, что вы ничего не знаете. Я все равно не поверю. Мир несовершенен. Он был так создан. И наверно, будет таким и после нашей смерти. Таким его задумал сам господь бог.

– Осмелюсь возразить, – не согласился Дронго, – он дал нам право выбора. Мы сами выбираем себе свой путь. Каждый только сам для себя.

– Нет, – возразила Елена, продолжая идти, – мы часто жертвы своей собственной судьбы или своего пути, с которого мы не можем свернуть. Никогда. И ни при каких обстоятельствах.

Солнце клонилось к закату, освещая море золотистым, ровным цветом. Все казалось немного иным, чем было раньше. И спокойная водная гладь, и виднеющиеся на горизонте паруса яхт, и проходившие мимо корабли. И даже два греческих острова, видимые отсюда и появляющиеся в дымке тумана.

– Вы женаты? – спросила Елена.

– Да, – кивнул он.

– Обычно люди в такой ситуации лгут, – заметила Елена.

– Какой смысл? По-моему, женщины больше ценят искренность, – возразил он.

– Не все хотят встречаться с женатыми мужчинами, – возразила она.

– Надеюсь, к нам это не относится? – иронично осведомился он.

– Как знать, – загадочно ответила Елена, – может, я хочу отбить вас у вашей супруги. Женщина я одинокая, незамужняя. Достаточно обеспеченная. Теперь мне нужно найти подходящего мужчину. Высокого, умного, интеллигентного, достаточно эрудированного и, конечно, красивого.

– Только не уверяйте меня, что я отвечаю всем этим критериям. Иначе просто сойду с ума.

– Никто так и не думал говорить, – усмехнулась она, – я привела вам параметры идеального мужчины. Хотя ваш высокий рост меня вполне устраивает. Насчет всего остального я пока не уверена. Нужно еще немного с вами пообщаться. Но то, что вы не испугались сегодня в своей комнате, меня откровенно радует.

– Не видел повода для страха, – ответил Дронго, – я даже не знал, что мне следует пугаться, увидев красивое тело обнаженной женщины. В следующий раз сделаю вид, что очень испугался.

– Не передергивайте, – погрозила ему пальцем Елена, – вы прекрасно поняли, что я имела в виду. Судя по вашему выражению лица, вы настоящий бабник, господин женатый эксперт. И бабник с хорошим стажем. Другой мужчина мог бы смутиться, отвести взгляд, выскочить за дверь, наконец, просто сделать вид, что оказался там случайно. А вы стояли и спокойно смотрели на меня так, словно я была одетой. Ни смущения, ни неловкости.

– По-моему, смущаться должны были вы. Или я что-то не понял?

– Оставим этот бесполезный спор, – предложила она, – но я поняла по вашим глазам, что вы человек опытный. И умеете ценить женскую красоту. Это приятно. Говорят, что мужчина, взглянув на женщину, может сразу определить, занята она или нет. Готова пойти ему навстречу или сразу откажет. Так и мы, женщины, тоже кое-что умеем. Достаточно взглянуть, как ведет себя мужчина в подобной ситуации, чтобы понять, как он будет вести себя в постели. Доставляя наслаждение, сам получая удовольствие, не смущаясь и не смущая свою партнершу. У вас был именно такой взгляд.

– В следующий раз буду смотреть на вас, надев темные очки, – пошутил Дронго.

– Так и сделайте, – посоветовала ему Елена. – Который сейчас час? Я не взяла часов.

– Половина седьмого.

– Давайте сделаем круг и будем возвращаться. Иначе мы опоздаем на ужин. Наши «охотники» должны вернуться примерно через полчаса. Сарвар говорил, что дорога туда и обратно занимает примерно два часа. Еще два часа на охоту. Значит, они вернутся к семи. Или чуть позже.

– Возможно, – согласился Дронго, – Максудов сказал, что заказал для нас рыбу в каком-то известном измирском ресторане.

– Там на побережье есть ресторан «Дом рыбы», – подтвердила Елена, – как раз недалеко от нашего отеля.

– Ваш брат говорил, что отель ему не очень нравится.

– И правильно говорит. Он какой-то запущенный, – ответила Елена, – раньше «Хилтон» был настоящий стандарт западной жизни. А этот непонятно какой. Хотя «Хилтон» в Стамбуле очень даже неплохой.

– Наверно, плохие менеджеры, – согласился Дронго, – раньше я тоже всегда жил в этих отелях. Но сейчас они меня сильно разочаровывают. Какие-то непонятные полотенца, вместо привычных шампуней и гелей стеклянные трубки, чтобы их не воровали. Куски дурно пахнующего мыла, плохие постели. Нет в мире совершенства. Хотя и другие отели высшей категории иногда не отвечают современным требованиям. В мюнхенском «Марриотте» мне в течение нескольких дней стелили разорванные простыни и наволочки. А в знаменитом севильском «Альфонсо Двенадцатом» не было горячей воды, хотя он считается отелем высшей категории. Гранд люкс и пять звездочек.

– Вы много путешествуете, – поняла Елена.

– Да, – кивнул он, – иногда приходится много ездить.

– Брат говорит, что вы самый известный сыщик в Европе, – лукаво заметила она, – признаюсь, что я раньше про вас почти ничего не знала.

– Это скорее говорит о ваших достоинствах, чем о недостатках, – заметил Дронго, – ведь если бы вы обо мне слышали, значит, вам так или иначе приходилось соприкасаться с теми, кто может являться моими потенциальными клиентами или объектами моих расследований. А это не всегда порядочные люди.

– Вы их ненавидите? – поинтересовалась она.

– Нет. Скорее отношусь равнодушно. Если начну ненавидеть, то сразу попаду в зависимость от своих чувств. Чтобы проводить нормальное расследование, нужно отстраненно изучать все человеческие типы, представленные перед вами. Достаточно трезво и рационально. Только тогда можно получить необходимый результат.

– Как интересно, – сказала она, – наверно, вы можете рассказать кучу историй, которые известны только вам одному. А женщины бывают среди ваших подозреваемых?

– И даже больше, чем нужно, – грустно ответил Дронго.

– А вы безжалостно всех наказываете. И никогда их не жалеете? А если вдруг жена убила своего мужа, или любовница отравила своего любовника, который хотел ее бросить, узнав, что она беременна. В таком случае вам не будет жалко убийцу больше, чем жертву? Помните фильм «Восточный экспресс». По книге Агаты Кристи. Там ведь Эркюль Пуаро пожалел убийц, которые зарезали одинокого старика в его купе, сначала напоив его снотворным. Оказалось, что этот старик бывший глава мафии, повинный в смерти пятерых несчастных жертв. И тогда Пуаро решил не раскрывать имен убийц югославской полиции.

– Как хорошо вы все помните, – с восхищением заметил Дронго, – вы так любите детективы?

– Просто обожаю. И частных детективов тоже. Особенно мне нравится этот образ в исполнении Бельмондо.

Послышался громкий автомобильный сигнал. Внизу, на повороте, показались фары джипа, очевидно, принадлежавшего Максудову. Охотники наконец возвращались домой.

– Пойдемте, – улыбнулась она, – уже совсем поздно. Скоро стемнеет, и мой нервный брат выбежит, чтобы нас искать. Ему всегда кажется, что со мной должно произойти нечто ужасное.

Она начали спускаться. Елена споткнулась и схватилась за руку своего спутника.

– Осторожнее, – сказал Дронго. – Напрасно вы надели такую обувь. Нужно было взять тапочки или кроссовки.

– Лучше балетки, чем обувь на каблуках, – согласилась Елена, отпуская его руку, – ничего, осталось совсем немного... – она не успела договорить, как неожиданно взмахнула руками и покатилась вниз. Дронго протянул руку, но не успел ее схватить. Она буквально проехала по склону три или четыре метра. И, вскрикнув, замерла. Дронго бросился к ней.

– Что случилось?

– Нога, – простонала Елена, – кажется, я вывихнула ногу.

Он снял обувь и стал ощупывать правую ногу женщины.

– Ой, – поморщилась она, – очень больно.

– Это не вывих, – сказал Дронго, – возможно, даже хуже. Трещина или перелом. Хотя так внешне ничего не чувствуется. Вы сможете идти?

– Попробую, – она попыталась встать, но снова с коротким криком села на землю. – Нет, – простонала она, – очень больно. Так глупо все получилось.

– Ничего, – сказал он, – ничего страшного. Мы сделаем еще одну попытку. Посмотрим. Может, вы сможете встать на ноги через минуту.

– Боюсь, что не смогу, – жалобно произнесла Елена.

– Тогда я вас понесу, – предложил он.

– Вы с ума сошли? Знаете, сколько я вешу? У меня рост за метр семьдесят, и я вешу пятьдесят восемь килограммов. Мне даже иногда бывает стыдно за то, что сильно поправилась.

– У вас идеальное тело спортсменки, – успокоил ее Дронго.

– Не нужно меня успокаивать.

– Я не успокаиваю. Я говорю то, что сегодня видел. У вас прекрасное тело. Ни грамма жира. И я с удовольствием вас понесу.

– Донесете? – улыбнулась она.

– Постараюсь. Между прочим, я вешу около ста килограммов, а нормальный человек должен поднимать свой вес как минимум. И уж тем более суметь взять человека, который весит почти в два раза меньше.

– Неужели вы такой толстый? – изумилась она. – А я думала, что вы весите не больше восьмидесяти.

– У меня рост метр восемьдесят семь. Поэтому я кажусь вам нормальным. На самом деле я неуклюжий, толстый и неповоротливый мужчина средних лет, который не сумел предотвратить падение своей спутницы.

– Не говорите так. Я лучше попытаюсь подняться, – она, опираясь на его руку, снова сделала попытку встать на правую ногу. И прикусила губу.

– Очень больно, – призналась Елена.

– Обхватите меня за шею, – предложил он, – мне все-таки придется вас нести.

Он взял ее на руки. И подумал, что Елена несколько преуменьшила свой вес. Но тем не менее идти было недалеко, и он начал спускаться.

– Держитесь крепче, – попросил Дронго.

– Вам не тяжело? – Она дышала ему прямо в ухо.

– Не очень. Но насчет вашего веса я стал сильно сомневаться. Вы весите далеко за шестьдесят. Очевидно, я плохо на вас смотрел, когда вы стояли передо мной в костюме Евы.

– Тогда нужно повторить эксперимент, чтобы вы не только рассмотрели, но и потрогали, – прошептала она ему на ухо, касаясь его кончиком языка.

Он невольно покраснел. Взглянул на нее.

– Я несу вас из последних сил, – пожаловался Дронго, – если вы еще один раз дотронетесь кончиком вашего языка до моего уха, я упаду вместе с вами и сломаю себе обе ноги.

– Не буду, не буду. Но вы не сказали, как вам мое предложение.

– Очень понравилось, – прохрипел он, – но сначала мне нужно донести вас до дома. А уже потом мы решим все наши проблемы.

Через несколько метров они наконец вышли на дорогу. Он осторожно посадил ее на бордюр, присел рядом.

– Устали? – поинтересовалась она.

– Ужасно, – кивнул Дронго.

– Чем от вас пахнет? – неожиданно спросила Елена. – Такой приятный и сексуальный аромат.

– Сами догадайтесь, – предложил он, – а сейчас пойдем дальше. Осталось совсем немного.

Он снова поднял ее на руки, направляясь к воротам виллы. Они прошли еще метров триста, пока не оказались рядом с воротами. Очевидно, кто-то увидел их на экране монитора, когда камера повернулась в их сторону. Пока они входили через калитку и он осторожно протискивался внутрь вместе со своей ношей, к ним уже спешили люди. Первым бежал Николай. За ним трое остальных мужчин. Николай схватил свою сестру.

– Что случилось? – закричал он. – Что с ней случилось?

– Помогите донести ее до вашей машины, – попросил Дронго, – здесь есть рядом больница?

– Есть, – кивнул Максудов, – ближайшая больница в Сефирихисар. Этот город в пятнадцати километрах от нас.

– Я, кажется, сломала себе лодыжку, – пожаловалась Елена.

– Нужно сделать рентген, – сказал Самедов.

– Может, мне кто-нибудь поможет, – разозлился Дронго, – чем стоять и обсуждать, что именно нам делать.

Николай и Самедов забрали у него Елену, отнесли к машине и устроили ее на заднем сиденье. Николай сел за руль.

– Может, мне поехать с вами? – предложил Дронго.

– Не нужно, – возразил Николай, – вы лучше оставайтесь здесь. Спасибо за то, что вы сделали. Я сам ее отвезу. До свидания.

– Мои вещи остались в доме, – напомнила Елена.

– Ничего, – ответил ее брат, – завтра утром мы все равно приедем сюда. Лишь бы с тобой ничего не случилось.

Когда «Фольксваген» выехал за ворота, Максудов тяжело вздохнул.

– Когда она приезжает к нам, я всегда боюсь, что случится нечто подобное, – признался он, – эта женщина словно притягивает к себе неприятности. Однажды мы с ней возвращались одним рейсом из Франкфурта. Наш самолет попал в такую турбулентность, что я думал, мы живыми просто не выберемся. Все кричали от ужаса. Даже мы с Николаем. А она сидела и смеялась, как будто ничего не происходит.

– Наверно, она верит в судьбу. Есть такие люди, которые считают, что нельзя бояться. Все равно случится то, что должно случиться. Фаталисты, – предположил Самедов.

– Нет. Она пофигистка, как говорят у русских, – возразил Резо, – ей плевать на все, что происходит вокруг нее. И поэтому она ничего не боится.

– Она сильно ударилась? – поинтересовался Максудов.

– Нет, – ответил Дронго, – она упала и, видимо, неудачно приземлилась. Может, порвала связку. При осмотре я ничего не обнаружил. Возможно, сильный ушиб, рентген все покажет точнее.

Они вчетвером повернули к дому. Им навстречу вышла Эка.

– Что случилось? – спросила она. – Где ваша спутница? Куда уехал Николай?

– Она упала и повредила ногу, – пояснил Резо, – Николай повез ее в больницу.

Эка взглянула на Дронго, и он кивнул головой.

– Значит, бог все-таки есть, – достаточно громко сказала Эка и, повернувшись, пошла в дом.

Мужчины молчали.

– Бедная Лена, – подвел итог Сарвар Максудов, – ее по-прежнему не любят все женщины.