Он спустился вниз, стараясь не входить в гостиную. Прошел на кухню. Увидев его, пожилая кухарка приветливо улыбнулась.

— Вам понравился наш коктейль? — спросила Дороти.

— Очень понравился, — кивнул он. — Как ваша фамилия?

— Дороти Бремнер, — представилась она. — Я живу в нашем городе с самого рождения. Меня здесь все знают.

— Не сомневаюсь, — он уселся на высокий стул. — Я хотел задать вам несколько вопросов.

— Я уже поняла, — ответила кухарка, — вы, наверно, новый следователь из Скотленд-Ярда? Опять хотите узнать про убийство этой несчастной женщины?

— Почему несчастной?

— Я слышала, как она ругалась со своим другом. Я не понимала, о чем они говорят, но слышала, как они ругались. Я так и рассказала вашим коллегам. Они очень ругались перед тем, как он ее застрелил…

— Это вы сообщили в полицию, что они поругались перед тем, как раздался выстрел? — ошеломленно спросил Дронго. Господи, какой он дурак. Нужно было вспомнить, что единственным иностранцем в этой компании была Дороти Бремнер. Единственным человеком, который воспитан совсем в иных традициях. А он гадал, кто именно мог сообщить сотрудникам полиции о скандале, который здесь произошел. Другая ментальность, другой образ жизни. Для западного человека даже обычные ученические шпаргалки были не всегда понятны. Ведь тогда получалось, что вместо получения знаний вы всего лишь списывали их, обманывая самого себя.

В Европе не считалось зазорным сообщать в полицию о любом нарушении, даже в дорожно-транспортных происшествиях. То, что в бывшем Советском Союзе считалось стукачеством и всячески презиралось, здесь было нормой.

— Где вы были, когда раздался выстрел? — поинтересовался Дронго.

— У нас винный склад, — пояснила Дороти, — обычно туда ходят хозяева дома, но иногда захожу и я, чтобы достать некоторые продукты. Там условия, как в морозильной камере, вы меня понимаете?

— Да, конечно. И вы там услышали выстрел?

— Нет. Я вышла на кухню и услышала какой-то глухой звук. Я даже подумала, что там что-то упало. Не очень громкий. Потом поняла, что это, наверно, был выстрел. Но не стала подниматься наверх. Наши хозяева все равно наверх побежали. Они все вместе там были. А потом приехала полиция.

— Вы не видели, где в этот момент был ваш садовник?

— Господин Сумманен? Нет, я его не видела.

— И на первом этаже никого, кроме вас, не было?

— Не было.

— Вы видели погибшую женщину? Они только один раз поспорили с молодым хозяином или все время ругались?

— Мне казалось, что она вообще все время дергается. Я ведь не понимаю русского языка. Но я видела, как на нее смотрели все женщины в этом доме. И старая хозяйка, и молодая хозяйка, даже сиделка и сестра хозяев дома. Все они ее очень не любили.

— Вы бываете на втором или третьем этажах?

— Иногда поднимаюсь, — сообщила Дороти. — В обычные дни я бываю только на кухне. Если меня позовут и скажут, что нужно подать еду кому-нибудь в комнату, то только тогда я туда поднимаюсь.

— Ясно, — Дронго поднялся, — спасибо вам, миссис Бремнер. Извините, что отвлек вас от работы. От вас можно позвонить в Эдинбург и вызвать такси?

— Можно, — кивнула она, — только лучше позвоните сразу в Гоффорд. Там есть машины. Она приедет сюда через десять минут. Я могу продиктовать вам номер телефона.

— Спасибо. Я так и сделаю. — Он выслушал номер телефона и позвонил, чтобы вызвать автомобиль.

Еще раз попрощавшись с кухаркой, он вышел на улицу. Кажется, Дороти — единственный человек в этом доме без комплексов, подумал Дронго, глядя на заходящее солнце. У каждого, с кем он сегодня разговаривал, были свои проблемы и комплексы. Ольга Игоревна, привыкшая к тому, что ее мнение единственно верное в семье, и поэтому не терпящая свою своенравную невестку. Лилия, которая никак не может свыкнуться со своей ролью сиделки и ненавидит своих хозяев. Дзидра ненавидит свою свекровь и не может нормально воспитывать свою дочь. Ее дочь пережила такой шок после убийства и уже сейчас нуждается в хорошей порке для воспитания. И наконец, даже садовник Сумманен, у которого свои комплексы после августовского дефолта девяносто восьмого года.

— Вы уезжаете? — услышал он голос Сумманена, который появился у него за спиной. Он по-прежнему говорил по-английски.

— Да, — обернулся к нему Дронго, — на сегодня я закончил.

— На сегодня, — повторил Сумманен, — а что будет завтра?

— Завтра я приеду снова. После того, как вы встретите Игоря Дегтярева.

— Если он захочет вас видеть, — усмехнулся Сумманен.

— А вы думаете, что не захочет?

— Не знаю. Мне не нужно здесь думать. Я думал там, в другом месте. А здесь мне нужно только аккуратно и дисциплинированно работать. Что я и делаю.

— Почему вы считаете, что он не захочет меня видеть?

— Вы разворошили здесь целый муравейник, — пояснил Сумманен. — Не думайте, что если я садовник, то обязательно дурак. Я ведь не всегда был садовником.

— Я этого не говорил.

— Но подумали. Вы ведь эксперт по вопросам преступности. Такой умный Шерлок Холмс. Я в молодости хотел даже поступить на юридический, но не получилось.

— Вы это говорите так, словно в этом кто-то виноват.

— Конечно, виноваты. Закон соответствия. Если где-то убудет, то в другом месте прибудет. По-другому его называют законом сообщающихся сосудов. Именно поэтому я думаю, что наш хозяин не захочет снова с вами увидеться.

— Вы философ, — мрачно заметил Дронго.

— Нет, я садовник. Это в России каждый садовник — философ. А здесь садовник и есть садовник, без всяких философий. Все правильно. Каждый должен заниматься своим делом.

Показалась темная машина, подъехавшая к зданию. Сумманен кивнул на прощание и, повернувшись, пошел куда-то за дом. Дронго подумал, что после заката солнца замок выглядит достаточно мрачно. Он дождался, пока подъедет машина, и, усевшись, попросил отвезти его в отель. По дороге он задумчиво смотрел в окно. Затем, достав мобильный телефон, набрал домашний номер отца.

— Папа, здравствуй, — сказал он, услышав знакомый голос отца, — вы не спите?

— У нас уже полночь, — заметил отец, — хотя я все еще читаю. Ты ведь знаешь, что мы с мамой ложимся поздно. Привилегия пенсионеров — можно ложиться когда хочешь, не нужно утром рано вставать.

Родителям было за восемьдесят, но оба работали. Отец был все еще практикующим адвокатом, а мать преподавала в институте. Правда, нагрузки были достаточно щадящими.

— Вы еще не совсем пенсионеры, — возразил Дронго. — Ты знаешь, я столкнулся с очень интересным делом. Как будто все ясно, все соответствует фактам, но я впервые интуитивно чувствую, что все должно быть немного иначе. Возможно, это мне только кажется. Непонятная семья, где все не любят друг друга и не доверяют друг другу.

— На самом деле таких семей гораздо больше, чем тебе кажется, — заметил отец. — Ты знаешь, мы прожили с твоей мамой пятьдесят лет. Мы были уже совсем немолодыми людьми, когда познакомились. И через семнадцать дней решили пожениться. И за эти пятьдесят лет я ни разу не пожалел о своем выборе. Ни разу за пятьдесят лет. Я понимаю, что не всем так везет в жизни, но мне кажется, что люди просто не умеют делать верный выбор. Я уже говорил тебе об этом. И не умеют по-настоящему ценить друг друга.

— Наверно, это правильно, — прошептал Дронго.

— Что ты сказал? Я не расслышал?

— Я сказал, что ты прав.

— Мне не нравится твое настроение. Ты становишься меланхоликом. Так нельзя. В твоем возрасте все только начинается. Это я теперь точно знаю. И вообще, настоящая мудрость приходит к нам только после восьмидесяти. Всегда помни об этом.

— Когда доживу до восьмидесяти, то вспомню, — пообещал сын.

— Я тебе уже сказал, что мне не нравится твое настроение.

— В последнее время мне оно самому не нравится, — признался Дронго. — Извини.

— Ничего. Это иногда бывает. Очевидно, у тебя были слишком тяжелые встречи. Негативная энергия этих бесед влияет. Постарайся успокоиться и ни о чем не думай. До свидания.

— До свидания, — он убрал телефон. И почти сразу раздался телефонный звонок. Странно, кто это может быть? С родителями он поговорил, Джил ждет его в отеле. Может, Эдгар, но он не стал бы звонить просто так. Дронго взглянул на номер позвонившего. Он не высвечивался. Нужно отвечать. Кто еще мог узнать номер его мобильного.

— Слушаю вас, — ровным голосом произнес Дронго.

— Добрый вечер, господин Дронго, — раздался веселый голос Нурали Халдарова, — хотя у нас уже довольно поздно. Но вы ведь сейчас в Шотландии, я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. Если вы смогли узнать номер моего телефона, то наверняка уже знаете, где именно я нахожусь. Кстати, как вам удалось узнать номер?

— Фирменный секрет, — рассмеялся Халдаров, — пришлось уточнить, кто у вас операторы сотовой связи по Москве и в Шотландии. Немного терпения, немного времени и немного денег, разумеется. И все можно узнать.

— Что вам нужно?

— Этот вопрос я мог задать и вам, любезный господин эксперт. Мне звонила Валентина. Она просто в шоке. Только недавно разговаривала со своей матерью. Вы сегодня дважды побывали в замке, вели себя грубо и бесцеремонно, довели внучку Ольги Игоревны до истерики, взволновали Дзидру и пытались уговорить их сиделку дать какие-то показания против их семьи. Сама Ольга Игоревна даже хотела вызвать врачей, так сильно поднялось у нее давление. Она позвонила своей дочери, а та перезвонила мне. Вы очень неудачно начали, господин эксперт. В этой семье все решает мнение госпожи Хотинской, а вы ей явно не понравились.

— Я не пряник, чтобы всем нравиться, господин Халдаров.

— Конечно, не пряник. Вы скорее пчела, которая может ужалить, а может принести мед. В зависимости от обстоятельств. Только это дело абсолютно тухлое, я вам уже об этом говорил. Стрелял Виктор, именно он застрелил бедную Злату. И вы напрасно ворошите этот муравейник. У вас все равно ничего не получится. Игорь просто хотел каким-то образом смягчить боль от приговора, который гарантированно вынесут Виктору. Не знаю, может, он даже надеялся на какое-то чудо. Например, что вы сможете доказать, что она застрелилась сама. Или вообще, умерла, подавившись чипсами.

— Вы позвонили, чтобы поразить меня своим остроумием? — устало спросил Дронго.

— Нет, я позвонил, чтобы сообщить вам о своем завтрашнем приезде. Валя в таком состоянии, что просила меня срочно прилететь. Она завтра приезжает на поезде в Эдинбург вместе с сыном и Игорем. А я прилетаю вечером. Она боится, что в доме может произойти какая-нибудь трагедия. Ее Алеша достаточно впечатлительный мальчик, он даже не хочет возвращаться в Гоффорд. Боюсь, что ваша миссия будет закончена, еще толком не начавшись. Поэтому я вам и позвонил. Не пытайтесь больше там появляться без разрешения. Будет гораздо лучше, если завтра вы закончите свое расследование.

— Насколько я знаю, вы хотели прилететь сюда еще до того, как переговорили с Валентиной, — мрачно сказал Дронго.

— Откуда вы знаете? — насторожился Халдаров. — Кто вам сказал?

— Ваша, возможно, будущая теща. Кажется, вы единственно чужой человек, который не вызывает у нее такой аллергии, как все остальные.

— А я умею нравиться женщинам, — довольным голосом заявил Нурали.

— Значит, вы прилетите сюда не защищать свою подругу, а потому, что вы так решили уже давно, — упрямо повторил Дронго. — И не нужно мне лгать, это некрасиво.

— Хватит читать мне мораль, — рассмеялся Халдаров, — лучше заканчивайте свое расследование. Скажите Игорю, что вы не смогли найти никаких других фактов. Он поймет, он же тоже не идиот. И пусть расплатится с вами. Я думаю, что так будет лучше для всех.

— Нет, — возразил Дронго, — я начал расследование и сам решаю, когда его закончить. Независимо от мнения даже Игоря Дегтярева. Между прочим, этот пункт о моей независимости от мнения и желания другой стороны даже оговорен в моем контракте.

— Не нужно упрямиться, — предложил Халдаров, — иначе эта старая мегера просто вас отравит. Я иногда ее даже боюсь. Такой сложный характер. Но всегда пытаюсь ей понравиться. Может, и Валентина мне поэтому нравится. У нее тоже характер не самый удобный, вся в мать. Но она сильная женщина и умеет обуздывать свои страсти. А может, сказывается первое неудачное замужество. У нее был такой вспыльчивый муж. Он иногда применял даже кулаки. Вы об этом знали?

— Догадывался. Я с ним разговаривал.

— Вспыльчивый хам, — подтвердил Халдаров. — Худший вариант самого Виктора, с которым они раньше дружили. Поэтому Валя уже знает, какими иногда бывают мужчины. Я по сравнению с ее первым мужем просто ангел без крыльев. Или с крыльями, как вам будет удобно.

— Первый раз говорю с живым ангелом, — в тон своему собеседнику ответил Дронго. — Хорошо, что завтра я лично увижу прилетевшего ангела. Вы используете свои крылья или прилетите самолетом?

— Я только хотел вас предупредить, — разозлился Халдаров и отключился.

Дронго задумчиво взглянул в окно. Значит, завтра здесь снова соберутся все присутствующие в тот роковой день. Они снова будут вместе. Он еще не знал, что уже завтра вечером в замке Гоффорда раздастся второй выстрел. И Дронго придется снова вернуться в этот замок, чтобы найти убийцу.