Она постучала в дверь через минуту. Он открыл. На пороге стояла молодая женщина в черной куртке, надетой на красную блузку, короткой кожаной юбке, в темных колготках и сапогах. Коротко остриженные черные волосы, пикантный вздернутый носик, большие глаза, пухлые губы. Дронго подумал, что губы слишком пухлые, очевидно, она прибегла к помощи пластических хирургов. И большая грудь, которая выглядела несколько великоватой для ее стройной фигуры. Очевидно, Алиса не пренебрегала силиконом и ботоксом для улучшения своих физических данных. Он подумал, что такая особа не могла бы понравиться Кристин с ее безупречным вкусом.

— Добрый вечер, — сказал он. — Госпожа Гиндина?

— Да. — Она явно не ожидала увидеть перед собой мужчину средних лет. Очевидно, она считала, что экспертом мог быть только человек значительно более старшего возраста. Она даже немного смутилась, понимая, что напросилась ночью в номер к мужчине.

— Входите, — посторонился Дронго.

Она вошла. У нее был резкий цветочный парфюм, и он еще раз подумал, что это тоже не понравилось бы Кристин. Гостья прошла в номер и присела на диван. Дронго подвинул кресло и устроился напротив.

— Откуда вы знаете, где я живу? — Они говорили по-русски.

— Случайно узнала. Слышала, как мистер Барнард кого-то просил прислать вам какие-то планы.

— А где вы видели самого Барнарда?

— Он приехал сегодня к Юхану, забрать нужные ему документы. Юхана не было дома, и в этот момент позвонил телефон Барнарда. И я слышала, как он сказал, чтобы документы отвезли к эксперту в «Кал Мар». И добавил, что теперь от эксперта зависит время, когда мы все вылетим на Барбадос.

— И вы решили приехать ко мне?

— Да. Я уточнила у него, какой эксперт, и он сказал мне, что вы прилетели из Москвы. Поэтому я обратилась к вам на русском языке.

— А какие документы хотел взять Барнард?

— Не знаю. Они лежали в конверте на столе. Юхан сказал, что приготовил их для Барнарда.

— Я могу узнать цель вашего визита?

— Можете. — Она положила ногу на ногу так, что ее короткая юбка задралась, обнажая ноги в темные колготках. — Я пришла вас попросить не затягивать время нашего отъезда.

«Двое уже высказались против этой поездки, — подумал Дронго, — но, кажется, счет стал два — один. Эта молодая женщина хочет обязательно попасть на Барбадос».

— Вы понимаете, дело в том, что Кристин будет сниматься в новом документальном фильме, — взволнованно продолжала Алиса, — и у меня появится отличный шанс. Она видела несколько моих работ, правда, не очень серьезных, и решила, что я плохая актриса, которая хочет сделать себе карьеру и устроить жизнь, прыгнув в постель к ее сыну. А я хочу, чтобы она узнала меня совсем с другой стороны. Юхан уже давно говорил, что это идеальный вариант поближе познакомить нас друг с другом. И вдруг я узнаю, что мы, возможно, отложим нашу поездку или вообще не поедем…

— Подождите, — прервал ее Дронго. — От кого вы получили такие сведения?

— От того же Барнарда. Он обычно в курсе всех дел миссис Линдегрен.

Дронго молча кивнул. Этот человек был больше похож на душеприказчика или на поверенного в делах, чем на исполнительного секретаря.

— Я поэтому и приехала к вам, — призналась Алиса, — мне очень нужно, чтобы вы не откладывали эту поездку. Дело в том, что уже через месяц я должна начать сниматься в новом фильме. Мне предложили небольшую роль. Но это мой шанс. Я, возможно, сумею отличиться. Если Кристин не будет возражать… Она хорошо знает режиссера фильма, снималась у него дважды.

— Не думаю, что она станет оказывать вам протекцию.

— Но она хотя бы не будет возражать.

У этой молодой особы была своебразная логика.

— Вы сказали, что остановились в Санта-Монике, — сказал Дронго, — я могу узнать, в каком отеле?

— На Оушн Уэй, — ответила Алиса, — в «Каса-дель-Мар».

Дронго удивленно взглянул на нее. Это был один из самых дорогих отелей на побережье. Сьюты в этом отеле стоили по три тысячи долларов за сутки. Обычные номера были не дешевле четырехсот долларов.

— Вы давно там живете? — Очевидно, в его голосе прозвучало некоторое недоверие.

— Юхан снимает для меня номер в этом отеле, — пояснила Алиса, — и поэтому я там живу. Пока… до отъезда на Барбадос.

Зазвонил телефон. Алиса вздрогнула. Дронго поднялся и снял трубку. Звонил портье. Он сообщил, что в отель прислали конверт для гостя.

— Я его заберу, — сказал Дронго и положил трубку.

Он обернулся к Алисе. Она изменила позу и теперь была похожа на перепуганную школьницу.

— Вы считаете, что от меня зависит дата отлета на Барбадос? — уточнил Дронго. — Но это не так. Вы, очевидно, не совсем поняли. Решать будет все равно миссис Линдегрен, а я всего лишь эксперт, которого она пригласила в качестве консультанта.

— Я понимаю. Но все же Барнард сказал, что все зависит от вас. Если это так, то не тяните время. Эта поездка очень важна для меня.

Нужно было видеть выражение ее лица.

— Мы должны вылететь через несколько дней, — сказал Дронго, — но я пока ничего не знаю…

Она по-своему истолковала его колебание.

— Я готова с вами договориться, — неожиданно заявила Алиса.

И снова положила ногу на ногу. Юбка задралась во второй раз. Ему стало весело. Эта девочка годилась ему в дочери. Видно, за годы, проведенные в Германии и в Америке, она привыкла к мысли, что за все нужно платить.

— Вы давно переехали в Америку? — спросил Дронго.

— Что? — Она явно была не готова к такому вопросу.

— Когда вы переехали в Америку?

— Три года назад. До этого мы жили в Германии. Я там… тоже… снималась…

— В каких фильмах?

— В разных. — Она отвела глаза. Уточнять не имело смысла, она явно не хотела говорить об этом. Кажется, Кристин права — эта молодая женщина действительно не подходит ее сыну. С другой стороны, сама Кристин должна была понять, каково это — пробиваться своими силами в мир кино. Впрочем, людям бывает трудно понять страдания других, особенно если они не прошли через подобные испытания.

— И вы считаете, что этот опыт поможет вам в Америке?

— Я хочу быть актрисой, — твердо заявила Алиса.

— В таком случае выбросите для начала свою одежду, — посоветовал Дронго. — Только не здесь и не сейчас. Смените свой имидж девочки по вызову. Это пуританская Америка, а не Германия с ее вольными нравами. Вы встречаетесь с сыном шведской аристократки, а одеваетесь как дешевая проститутка. Вы хотите стать актрисой, а изображаете из себя женщину-вамп. И уже тем более не нужно ходить вечерами в отель к незнакомым мужчинам. Даже в Лос-Анджелесе подобное не очень приветствуется.

Она нервно хихикнула, но выпрямилась и оправила юбку.

— Если мы полетим на Барбадос, вы должны сменить и одежду, и макияж, — безжалостно продолжал Дронго, — и не предлагать своего тела в обмен на услуги других людей. Вы меня понимаете?

— Иди ты… — выругалась она, вскочив с дивана. — Тоже мне умник нашелся. Я за помощью пришла, а он мне лекции читает. Если не хочешь со мной спать, так и скажи, только зачем мне говорить все эти гадости.

Она направилась к двери, но он протянул руку и поймал ее за плечо. Развернул к себе.

— Я говорю для тебя, дурочка, — без гнева сказал Дронго. — Нужно понимать, где и как одеваться. То, что нравится Юхану, не обязательно должно понравиться его матери. А ведь там будут еще и другие родственники.

— Пусти, — крикнула она.

Он отпустил ее, и она поспешила к двери. На пороге обернулась и громко крикнула:

— Сам дурак, — после чего хлопнула дверью.

Он усмехнулся. Раз она так сказала, значит, все-таки поняла, о чем он ей говорил. Дронго неторопливо вышел из номера, прошел по коридору, спустился на первый этаж и прошел через сад в холл. Портье протянул ему большой пакет. Дронго забрал пакет и вернулся в свой номер. «Кажется, сегодня гостей можно уже не ждать, — подумал он, взглянув на часы. — Уже половина двенадцатого. Скоро полночь. Нужно повнимательнее посмотреть план виллы».

Дронго едва успел разложить на столе план, когда городской телефон снова зазвонил. Он недовольно покосился на аппарат. Если к нему напросится еще один гость, то нужно отказаться от поездки на этот чертов Барбадос. Иначе они просто его задергают. Телефон продолжал звонить. Он снял трубку.

— Слушаю вас, — недовольным голосом сказал Дронго.

— Добрый вечер, — услышал он незнакомый голос. — Извините, что беспокою вас в столь позднее время. Извините, я не знаю вашего имени.

— Вы звоните мне в полночь, не зная моего имени, — несколько озадаченно спросил Дронго. — Тогда зачем вы вообще звоните?

— Вы эксперт, прилетевший из Москвы? — уточнил его невидимый собеседник. — Я узнал, что вы живете в «Кал Маре». Вы единственный постоялец из Москвы в этом отеле.

— Не сомневаюсь. Кто со мной говорит?

— Эдуардо. Эдуардо Линдси. — Дронго подумал, что это уже некий перебор. Линдси был визажистом Кристин. Неужели и у него есть веские причины для срочного разговора с экспертом?

— Как мне к вам обращаться? — не унимался Линдси.

— Меня обычно называют Дронго.

— Очень приятно. Мистер Дронго, мы должны срочно увидеться. Вы можете приехать в бар «Ночная медуза»?

— Я не знаю, где он находится. К тому же я очень устал и не собираюсь никуда выходить. Может, мы увидемся завтра?

— Ни в коем случае, — несколько истерично воскликнул Линдси, — только сегодня. Если разрешите, я к вам приеду…

— Уже очень поздно, мистер Линдси, и я собираюсь ложиться спать. Может, все-таки мы отложим нашу встречу?

— Нет. Только сегодня. Я буду у вас минут через сорок. Мы должны обязательно поговорить именно сегодня…

Линдси отключился. Дронго устало положил трубку. С таким сумасшедшим делом он еще никогда не сталкивался. Сначала этот врач, который ошарашивает его известием о болезни актрисы и требует, чтобы они не летели на остров, где ей может стать совсем плохо. Потом ее младшая сестра, которая уверяет, что Кристин пребывает в глубочайшей депрессии после смерти своей племянницы. Затем возможная невестка актрисы, которая убеждена, что эта поездка должна обязательно состояться. И, наконец, звонок визажиста. Сколько еще загадок будет в этом деле?

Он взглянул на план виллы. Огромный участок в полтора гектара на берегу моря. Два бассейна, трехэтажный особняк. Рядом несколько подсобных помещений. В особняке восемь спальных комнат, просторная гостиная, большая веранда, несколько личных комнат Кристин: домашний кинотеатр, студия записи, зал для массажа. Одним словом, типичный роскошный особняк богатой и преуспевающей актрисы, в котором не было места кабинету или библиотеке.

Спальные комнаты распределялись следующим образом. Четыре на втором этаже, четыре на третьем. При этом на втором этаже двухместные комнаты с большими ванными. А на третьем — небольшие комнаты, очевидно, предназначенные для гостей. Таким образом, на вилле одновременно могли жить двенадцать человек. В правом крыле здания находились две спальни, соединенные друг с другом, очевидно, для самой Кристин и ее супруга. В таком случае остальные две пары могли разместиться в левой части здания в двух других апартаментах. А четверо мужчин могли жить на третьем этаже. Очевидно, Кристин все рассчитала правильно. И тогда на вилле одновременно могли находиться десять человек, вместе с хозяевами.

Было уже пятнадцать минут первого, когда в его номере наконец появился визажист. Он был в шелковом фиолетовом костюме, белой майке. Всклокоченные волосы были зеленовато-фиолетового цвета. В правом ухе поблескивала небольшая серьга. На пальцах правой руки сверкали два кольца, одно из которых было с фиолетовым камнем. Довольно высокого роста, худощавый, стройный, подвижный. Немного подведенные глаза, немного румян на шеках. И лакированная обувь, отдающая фиолетовым оттенком. Войдя в комнату, он сразу протянул руку Дронго.

— Добрый вечер, — приветливо начал Линдси. — Надеюсь, я не очень вам помешал. Где у вас можно сесть?

— Присаживайтесь на диван, — хмуро предложил Дронго.

— Чудно, чудно. — Линдси прошел к дивану. Затем оглянулся по сторонам и прошел дальше, усаживаясь в кресло. Дронго усмехнулся и сел на диван.

— Итак, вы тот самый эксперт, о котором все так много слышали, — взмахнул рукой Линдси. — Очень приятно наконец увидеть вас лично. Я сегодня был у Кристин, когда ей позвонили и сообщили, что вам в отель «Кал Мар» переслали план ее виллы на Барбадосе. И я понял, что наша поездка на Барбадос зависит от вашего настроя. Правильно?

— Не совсем. Это зависит от желания самой миссис Линдегрен.

— Это ясно, — улыбнулся Линдси, — но ведь вы можете оказать на нее некоторое влияние. Если вы посчитаете, что ей грозит реальная опасность на этом прекрасном острове, то вполне вероятно, что она откажется от поездки.

— Ну и пусть откажется. Почему этот вопрос вас так волнует?

— Как хорошо, что я приехал к вам именно сегодня, — снова взмахнул руками Линдси. — Ну разве можно так говорить? Неужели вы действительно ничего не понимаете? Ей так важно принять участие в съемках этого фильма о защите живой природы. Ее и так обвиняют в бесчувственном отношении к животным, после того как она надела эту злополучную шубу в Москве.

— Какую шубу?

— Из норки или из песца. Я не помню точно. Но зверей там убили много, чтобы сделать ей такую шубу. Конечно, ей не следовало принимать подобный подарок и надевать шубу под объективами фотографов. Но она ее надела. И теперь просто обязана принять участие в съемках фильма о защите живой природы.

Несмотря на свой экстравагантный вид, Линдси был совсем не дурак, и в его размышлениях были свои резоны.

— Возможно, вы правы, — задумчиво кивнул Дронго. — Я не знал об этой истории с шубой. Кто ее подарил? Режиссер Симаков?

— Не помню. Но это не так уж и важно. В любом случае ей нужно обязательно лететь на Барбадос. А вам не мешать ей и по возможности охранять ее.

— Я буду иметь в виду ваши установки.

— Ну какие там установки, — отмахнулся Линдси. — Я хотел встретиться с вами, чтобы убедить вас не мешать Кристин. Она твердо решила лететь на Барбадос и принять участие в новом фильме. Мне было важно почувствовать ваш настрой.

— Почувствовали?

— Нет. Вы неуловимо меняетесь и не даете мне зафиксировать ваше отношение к этой поездке, к самой Кристин и даже к моему приходу. Я не чувствую вашего отношения. Только любопытство и вежливость.

— Интересно, — заинтересовался Дронго, — что именно вы хотели почувствовать?

— Вражду. Ненависть. Интерес. Непонимание. Либо понимание. Поддержку. Отрицание. Что угодно. Но не такую реакцию. Вы словно препарируете мой визит и мое появление в вашем номере. У вас очень интересный взгляд. Вы смотрите на человека вполне доброжелательным взглядом, а сами внимательно изучаете его недостатки, достоинства, поведение, речь, манеры, одежду и все остальное. Я слышал, что вы один из лучших экспертов в своем роде. Теперь понимаю, что у вас вполне заслуженная репутация.

— Это я притворяюсь, — улыбнулся Дронго.

— В таком случае вы делаете это слишком профессионально. Вы никогда не играли в театре?

— Нет. Мне хватает театральных эффектов в обычной жизни.

— Не сомневаюсь. Но вы можете сказать мне свое предварительное мнение? Хотя бы для того, чтобы успокоить меня? Вы не будете возражать против нашей поездки?

— Не буду, — ответил Дронго.

Линдси внимательно взглянул на своего собеседника и снова взмахнул руками. «У него очень умные глаза, — отметил Дронго. — Такие глаза бывают у страдающих людей. И у прожженных циников».

— Не знаю почему, но я вам верю, — сказал Линдси. — Надеюсь, что мы полетим на Барбадос вместе. Вы бывали на этом острове?

— Не был, — признался Дронго, — из Европы туда далеко лететь, а я не очень люблю летать на самолете.

— Только не говорите, что вы боитесь. С вашей-то профессией…

— Именно так. Я не люблю долгие перелеты над океаном. Вполне вероятно, что боюсь. Или опасаюсь…

— Смешно. С вашей профессией бояться авиационных перелетов. — Линдси улыбнулся. — Я думаю, вы знаете, что Кристин обычно заказывает специальный самолет для полетов на Барбадос.

— Не знаю. Но в таком самолете я тем более не полечу. Лучше обычный рейсовый авиалайнер, которым будут управлять профессиональные летчики, много раз летавшие на Барбадос. И большие самолеты не так сильно трясет над океаном, где вечно дуют сильные ветры.

— Это верно. На Барбадосе настоящий рай на земле. Я думаю, вы не пожалеете, что окажетесь именно там.

— Надеюсь, что не пожалею.

Линдси стремительно поднялся.

— Извините, что нагрянул к вам так поздно, — сказал он на прощанье, — но полагаю, что вы поняли, какими мотивами я руководствовался. До свидания, мистер Дронго.

— До свидания, мистер Линдси. Очень рад был с вами познакомиться.

— Я тоже, — они пожали друг другу руки и остались довольны этим знакомством.

Во втором часу ночи Дронго принял душ и отправился спать. Во сне он снова увидел всех четырех человек, с которыми познакомился в этот длинный день. Рядом все время стояла Кристин, которая внимательно слушала, что именно они говорят. И он никак не мог разглядеть выражения ее лица.