Остаток дня он пролежал в своей постели, размышляя почему-то не о деле, которое должно было завершиться сегодня вечером. Он думал о Марианне Олтмен, молодой красивой женщине, с которой он никогда не увидится больше и которой так и не сможет ничего объяснить. Почему-то стало грустно. Не помогли ни мелодичные заставки теленовостей Си-эн-эн, которые он всегда смотрел, ни мультфильмы, демонстрирующиеся из «Останкино», ни развлекательные передачи других программ.

Было тяжко и грустно. В это время сидевший в нем где-то глубоко внутри рационалист подсознательно отмечал все моменты, которые могли пригодиться в сегодняшней встрече.

Ровно в половине седьмого постучал Маир Касланлы. Дронго открыл дверь и улыбнулся. Рядом с Маиром стояла красивая молодая женщина, очевидно, скандинавка или немка.

— Познакомься, — гордо показал Маир, — это Эльза. Она потрясающая женщина, мы познакомились два часа назад.

— Очень приятно, — кивнул Дронго, — проходите в комнату.

— Нет, мы торопимся. Хотим съездить в Монте-Карло, поиграть там в казино.

В Ницце нам не повезло, может быть, повезет в Монако.

— Удачи! — пожелал Дронго.

— Тебе тоже, — откликнулся Маир. — Как там у тебя с твоей красоткой? — тихо спросил он на прощание.

Дронго пожал плечами.

— Стареешь, — вздохнул Маир.

Эльза улыбнулась, и они исчезли в кабине лифта.

Дронго вернулся и заказал ужин в номер. В этот вечер ему не хотелось спускаться в ресторан. В семь часов вечера позвонил Потапчук.

— Вы не хотите поужинать? — спросил уставшим голосом.

— Нет, я уже поел прямо в номере, спасибо.

— А я не догадался, — вздохнул Потапчук. — Знаете, я думаю, напрасно я пустился на эту авантюру. Польстился на большие деньги. Ничего у нас не выйдет.

Чувствую, все кончится плохо.

— У вас с самого утра плохое настроение, — заметил Дронго. — По-моему, вам нельзя ездить на курорты, они на вас плохо действуют.

— Наверное. Мне не нравится ни это место, ни этот воздух. Я тоже закажу ужин в номер. А через час мы с вами пойдем в казино.

— Хорошо. — Дронго уже хотел положить трубку, но услышал голос Потапчука:

— Я только жалею, что не взял с собой оружия. Савельев с Семеновым наверняка вооружены.

— В казино их с оружием не пустят, — попытался успокоить напарника Дронго, но тот уже отключился.

«Странно, что он сегодня в таком настроении, — подумал Дронго. — Впрочем, этого следовало ожидать. Видимо, встреча с бывшими коллегами вызвала у него ряд ассоциативных воспоминаний, среди которых и его прежняя работа, и умершая супруга».

Он поднялся, чтобы одеться. В дверь постучали. «Не комната, а проходной двор», — зло подумал Дронго и открыл дверь. На пороге стоял рассыльный.

— Вам письмо, — почтительно склонил голову служащий.

Дронго вынул десятифранковую монету, протянул ее рассыльному. Взяв конверт, он открыл его, вынул записку и прочитал:

«Буду ждать вас в девять часов вечера».

Подпись отсутствовала. В данном случае она не требовалась. Он знал, от кого письмо. Он догадывался о тех мотивах, которые двигали красивой и очень избалованной богатой женщиной. Привыкшая получать все по первому желанию, она не могла понять, что происходит. Этот нравившийся ей мужчина сознательно избегал ее, не разрывая отношений.

Его отношение к ней вызывало недоумение. Как и всякая очень красивая женщина, она привыкла к мужским восторженным взглядам и, впервые в жизни встретив человека, не похожего на других мужчин, несколько растерялась. Сам того не подозревая, своими постоянными отлучками и неслыханной апатичностью он разжег нешуточный костер в ее груди. Она не могла не почувствовать, что нравится ему. И от этого тем более выглядело странно, что он избегает ее, предпочитая общению с ней беседы с разными гостями, приходившими к нему в отель. И это интриговало и раздражало женщину, разжигая ее страсть.

До восьми еще оставалось некоторое время, и он, быстро одевшись, вышел в коридор и направился к сюиту, в котором она остановилась. У двери номера сидел один из телохранителей, с которым он сегодня подрался. Увидев его, Дронго поднял руки.

— Добрый вечер, я хотел бы поговорить с мисс Олтмен.

— Ее нет, — грубо сказал телохранитель, с некоторым любопытством разглядывая наглого типа. Он не мог понять, чем так понравился этот стареющий и лысеющий боров его хозяйке. Правда, боров умел хорошо драться, но в глазах хозяйки это был скорее недостаток, чем достоинство.

Дронго вернулся в свой номер. Взял конверт с фирменными инициалами «Негреско», лист бумаги и написал небольшую записку.

«Мисс Олтмен, — значилось в ней, — вы прекрасная женщина, а я всего лишь паяц, вынужденный исполнять свою роль. Еще раз прошу простить меня. Но, к сожалению, и в десять часов я не смогу у вас быть». Подумав немного, он не стал ставить подпись, чтобы не компрометировать женщину. И, вызвав рассыльного, приказал отнести это письмо ровно без десяти девять.

Через несколько минут к нему постучал Потапчук, — торжественный, чисто выбритый, в белой сорочке и темном костюме.

— Вы словно на свадьбу идете, — пошутил Дронго, не решившись сказать — «на похороны».

Потапчук мрачно молчал. Они вошли в лифт, дверца автоматически закрылась, кабина заскользила вниз. В холле им улыбнулся знакомый портье, швейцар предупредительно открыл двери. Они вышли на улицу.

— Пройдемся пешком? — спросил Дронго. До казино было совсем недалеко.

Но Потапчук неожиданно не согласился.

— Нет.

Они прошли к стоянке такси, сели в машину и попросили водителя отвезти их в казино «Рулл», что в отеле «Меридиан». Водитель удивленно обернулся, но не стал спорить, повернул машину в сторону отеля. Через две минуты они прибыли на место. Оставив водителю пятьдесят франков, вошли в здание. Пройдя обычную проверку и уплатив за вход в казино, вошли в игорный зал. Здесь было довольно многолюдно. Дронго сразу заметил стоявшего за одним из столов Савельева.

Потапчук угрюмо кивнул ему, но подходить не стал. Дронго, напротив, подошел ближе.

— Я всегда хотел встретиться с вами, — признался Савельев, — о вас столько разного говорят.

— Не всегда правду, — заметил Дронго. — Я, честно говоря, тоже хотел с вами встретиться. Мне говорили, что Иезуит самый большой выдумщик в КГБ.

— Ну вот видите, как все здорово совпало, — без тени улыбки промолвил Савельев, — я лучше всех загадываю загадки, а вы лучше всех их отгадываете. Мы с вами могли бы выступать в цирке с показательными номерами.

— Или в казино, — быстро сказал Дронго.

Савельев метнул в него тяжелый взгляд.

— Что вы имеете в виду?

— Тот цирк, который здесь скоро начнется. Для чего вам это понадобилось?

Зачем вы всех сюда позвали?

— А с чего вы решили, что это я кого-то позвал? Они сами все прилетели.

— Не нужно, — поморщился Дронго, — не нужно притворяться. Вы сознательно пригласили сюда, кроме нас с Потапчуком, еще и представителей английской и российской разведок. Семенов позвонил в российское консульство в Марселе и вызвал сюда представителей России, а вы, очевидно, звонили в английское консульство. Правильно?

Савельев хранил молчание.

— Вы решили устроить шоу, — продолжал Дронго. — Но каждое представление должно иметь свою сверхзадачу. Почти по Станиславскому. Какая сверхзадача у вас, Савельев? Снова заявить о себе? Выторговать лучшие условия для возвращения домой? Или вы хотите узнать, откуда произошла утечка информации?

— Какая утечка? — очень тихо спросил Савельев. — О чем вы говорите?

Он уже давно не следил за своими жетонами, машинально двигая их на одно и то же число: тридцать пять.

— Одно досье, которое хранилось среди ваших документов, попало в чужие руки. В результате очень ответственный литовский чиновник оказался убит на пороге собственной квартиры. Видимо, он отказался от сотрудничества, и его участь была решена.

Савельев молчал. Он что-то для себя решил. Потом нехотя спросил:

— Откуда вам известно про утечку?

— Догадался. Кстати, кроме этого дела, хотели продать и другие. Но почему-то не успели. Неизвестный убийца отнял все материалы и убил продавца, предлагавшего ваш товар. Кому понадобилось убивать этого человека? Уж конечно, не конкурентам, которые могли купить не только эти, но и другие материалы.

Зачем им резать золотую курицу, которая обещает принести так много золотых яиц?

Его могли убить только вы, Савельев. Вы и ваш подручный Семенов.

Крупье громко объявил, что выиграло число тридцать пять, и подвинул выигрыш к Савельеву.

— Поздравляю, — кивнул Дронго, но полковник стоял, не шелохнувшись.

— Вы и про Фогеля знаете, — выдохнул он с явной угрозой.

— Нетрудно догадаться, если кто-то предлагает ваш товар другой разведке и в самый разгар купли-продажи его убивают. По-моему, не требуется особых логических выкладок, все и так ясно. Другие покупатели этого сделать не могли.

Других продавцов, кроме вас, нет. Получается, что убийство Фогеля, — Дронго впервые услышал эту фамилию, но блефовал, повторяя ее вслед за полковником, — как ни верти, ваших рук дело.

Савельев задумчиво посмотрел на Дронго.

— Вы не боитесь навсегда остаться в Ницце? — вдруг спросил он. — С такой головой просто опасно ходить по улицам. Могут оторвать и унести как большое сокровище. Правда, вам от этого легче не станет.

— Я вижу, вы уже подружились, — раздался за их спинами самоуверенный голос Дункана Фрезера.

— Нет, — сказал Савельев, — мы просто пытаемся решить наши проблемы.

— У вас есть проблемы, мистер Савельев? — Дункан Фрезер сделал вид, что удивился.

— У каждого свои заботы, — ушел от ответа Савельев. — Давайте подождем нашего третьего гостя, и я назначу цену.

Потапчук стоял у крайнего стола, делая вид, что разговор его не интересует.

Савельев задумчиво перебирал свои жетоны, Дронго отошел от него к Потапчуку.

— Вы не видели Семенова? — спросил он напарника.

— Его здесь нет, — убежденно сказал Потапчук.

— Плохо, — пробормотал Дронго, — значит, у Савельева в запасе есть резервный вариант.

— Я же вам говорил, — вздохнул Потапчук.

— Ничего страшного, — успокоил его Дронго, — мы еще выкрутимся.

Потапчук обреченно мотнул головой, но возражать не стал. У его стола сидели несколько человек, азартно игравших в покер. Дронго улыбнулся напарнику, чтобы подбодрить его, и, уже отходя, заметил, что «ликвидатор» заказал виски.

Дронго вернулся к столу, за которым сидели Савельев и Фрезер. Англичанин благоразумно играл по маленькой.

— Наш российский коллега где-то задерживается? — усмехнулся Фрезер.

К ним подошел официант.

— Что будете пить? — спросил он у Фрезера.

— Виски, — попросил тот.

— Мне апельсиновый сок, — кивнул Дронго.

— Воду, — заказал Савельев.

Когда официант отошел, Савельев посмотрел на часы.

— Кажется, ему нужно позвонить. Тем более что наш бывший коллега живет в этом отеле.

Он не успел договорить фразы, как послышался крик. Все бросились к крайнему столу. Расталкивая людей, туда поспешил и Дронго. То, что он увидел, было страшно и горестно одновременно.

Виктор Потапчук, бывший офицер КГБ, бывший «ликвидатор», его напарник, с которым он приехал в Ниццу, лежал мертвым на ковре. Предчувствие профессионального убийцы оправдалось и на этот раз. Весь день он чувствовал себя плохо, словно осознавая, что живет на этой земле последний день.

С точки зрения права он мог считаться почти образцовым гражданином, отмеченным наградами и званиями бывшей страны. С точки зрения морали он был настоящим сукиным сыном и хладнокровным убийцей, с точки зрения ангельской — грешником, не заслужившим раскаяния. Он и умер так же, как грешил, неожиданно и страшно, без раскаяния. Рядом валялась рюмка из-под виски.

— Наверное, проиграл много и получил сердечный удар, — предположил кто-то из игроков.

Дронго наклонился над умершим. Запах синильной кислоты — запах горького миндаля — не оставлял никаких сомнений, что несчастный отравлен. Он выпрямился, посмотрел на Савельева и отстраненно-нейтрального Фрезера.

— Его убили, — по-русски сказал Дронго, — его отравили.

Совершенно секретно

Отпечатано в одном экземпляре

Выносить из здания запрещается

Документ особой важности

Ознакомлению подлежат только начальники управлений Службы внешней разведки России

Справка по «агентуре центрального подчинения» бывшего КГБ СССР.

«Агентура центрального подчинения» формировалась сотрудниками бывшего Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка) и предназначалась для получения достоверной информации непосредственно, минуя обычные каналы связи и Второе главное управление КГБ СССР (контрразведка).

В работе по формированию кадрового состава «агентуры центрального подчинения» были задействованы непосредственно сотрудники Первого главного управления и его отделов.

По указанию руководства КГБ СССР во время создания национальных фронтов в республиках бывшего Советского Союза, а также для внедрения собственной агентуры в ряды оппозиционно настроенных по отношению к правящей тогда Коммунистической партии различных националистических организаций широко проводилась практика вербовки «агентуры центрального подчинения» с непосредственным выходом на Москву, минуя прямые контакты с представителями местной службы госбезопасности.

Такой подход оказался наиболее правильным и не допускал искажения или утечки информации. Благодаря самоотверженной работе сотрудников Первого главного управления КГБ СССР практически во всех союзных республиках в национальные движения были внедрены «агенты центрального подчинения» или завербованы агенты, ранее состоявшие в агентурной сети республиканских КГБ.

Подобная практика полностью оправдалась в Литве, когда в руководство «Саюдиса» была внедрена целая сеть агентов местного КГБ и «агентов центрального подчинения»; в Азербайджане при формировании кадров Народного фронта; в Грузии при формировании кадров из ближайшего окружения Звиада Гамсахурдиа; в Армении при возникновении и организации движений «Карабах» и «Крунк». Массовое внедрение агентуры было подготовлено и на Украине, где в конце восьмидесятых годов были созданы различные организации националистического и экстремистского толка. Вместе с тем схожая целенаправленная работа оказалась запущенной в Средней Азии, где формирование народных фронтов и национальных сепаратистских движений с самого начала встречало резкое неприятие подобных организаций местными органами управления, не позволявшими создавать подобные движения в их республиках.

Большая работа была проведена и в Москве, где в ряды межрегиональной депутатской группы было внедрено одиннадцать «агентов центрального подчинения».

Впоследствии некоторые из них открыто порвали с КГБ, заявив о своих ошибках и просчетах.

Секретное решение по организации народных фронтов и национальных движений, а также внедрению в них собственной агентуры было проведено решением Политбюро ЦК КПСС 25 апреля 1987 года. На заседании Политбюро присутствовали товарищи Горбачев М. С., Алиев Г. А., Громыко А. А., Лигачев Е. К., Рыжков Н. И., Чебриков В. М., Шеварднадзе Э. А., Щербицкий В. В., Яковлев А. Н.

В настоящее время существует возможность переосмысления роли «агентов центрального подчинения» с выводом их на более конкретные задачи по структуризации имеющихся возможностей Службы внешней разведки России. Вместе с тем обращает на себя внимание и тот факт, что некоторые из государств — республик бывшего СССР уже проводят разведывательную работу на территории России, используя имеющиеся наработанные связи, каналы и возможности. В связи с этим целесообразно как можно быстрее закончить перепроверку и уточнение новых списков агентов для работы конкретных людей в новых исторических условиях.

Вместе с тем необходима дальнейшая углубленная работа по закреплению определенных «людей влияния» в национальных республиках бывшего Советского Союза, использование их уже наработанного потенциала.