Все испуганно замерли, не понимая, что происходит. Один из официантов задел ногой стул, и тот опрокинулся. Официант споткнулся об него и свалился. Все обернулись в его сторону.

– Что случилось? – зло спросила Стефания. – Может, нам кто-то объяснит, что здесь вообще происходит?

– Осторожнее, – сказал Дронго, держа на руках Кристину, – кажется, она без сознания. Прошу никого не подходить к тому месту, где разбилась ее чашка с чаем. Даже близко не подходить. Среди вас есть врач?

– У меня медицинское образование, – неуверенно сказала Каролина, – но я никогда не работала по профессии.

– Ничего страшного, давайте вместе посмотрим, что с ней случилось.

Он осторожно положил Кристину на диван, и Каролина наклонилась к ней, прощупывая ее пульс.

– Возможно, ее отравили, – предположила Каролина.

– Она жива? – спросил Дронго.

– Пока да.

– Отойдите, – Дронго наклонился к лежавшей Кристине, перевернул ее на живот так, чтобы голова свешивалась с дивана, сунул ей пальцы в рот. Затем он начал энергично встряхивать женщину.

– Что вы делаете? – крикнул испуганный Вацлав. – Вы же убьете ее.

– Не мешайте, – Дронго продолжал встряхивать несчастную женщину. Он морщился от боли, она довольно сильно сжимала зубами его пальцы. Неожиданно она выгнулась, закашляла, ее вырвало. Дронго убрал пальцы, все еще придерживая Кристину.

– Какой ужас! Он ее убьет, – жалобно произнес Вацлав.

– Найдите что-нибудь и дайте воды, – приказал Дронго, – много воды. Без газа.

Кристину продолжало тошнить. Динара схватила со стола небольшую бутылку воды и подошла с ней к дивану.

– Много воды, – крикнул Дронго, – скажите, чтобы с кухни принесли воронку. Только очень быстро.

Один из официантов побежал на кухню. Дронго снял пиджак, отбросил его в сторону. На рубашке проступили пятна.

– Осторожнее, – предупредила Каролина, – вы слишком увлекаетесь.

– Ничего. – Дронго тяжело дышал. Кристина испачкала все вокруг – диван, ковер, его одежду. Но она продолжала кашлять, ее рвало, а значит, она была жива.

Дронго взял у Динары бутылку воды, плеснул в лицо Кристине. Она жалобно застонала. Он размахнулся и ударил ее по лицу, затем еще раз.

– Что вы делаете? – встрепенулась Мильви. – Разве так можно?

Вбежавший официант протянул металлическую воронку. Дронго повернул Кристину лицом вверх, вставил воронку ей в рот и начал осторожно вливать в воронку оставшуюся воду.

– Еще воды, – крикнул он, обращаясь к официанту. Тот протянул ему большую бутылку воды. Кристина снова закашлялась, она задыхалась, попыталась поднять руки, словно защищаясь от этого потока воды.

– Хватит, – попросила Катиба, – она может задохнуться.

– Нужно прочистить желудок, – сказал Дронго, – бегите к менеджеру и узнайте, есть ли у них клизма, – приказал он одному из официантов. Тот бросился в коридор.

Дронго осторожно вытащил воронку и снова перевернул женщину. Вместе с водой выходили остатки пищи.

– Как она могла так подавиться? – недоуменно произнесла Мильви.

– Она не подавилась, – возразила Стефания, – разве вы ничего не поняли? Ее кто-то пытался отравить.

– Что вы такое говорите? – изумилась Мильви. – Кто мог сотворить такое?

В зал ресторана ворвались Машаду и Негрейруш. Оба поспешили к дивану.

– Что здесь происходит? – изумленный Машаду посмотрел на Дронго. – Почему вы ее так держите?

– Она подавилась вашим зеленым чаем, – зло ответил Дронго.

– Как это можно подавиться зеленым чаем? – не понял Машаду. – Я сам его пил еще полчаса назад. У нас прекрасный чай.

– Возможно, этот чай был иного рода, – догадался Негрейруш. Он был среднего роста, коренастый, плотный, с почти сросшимися бровями.

– У вас есть клизма? – нетерпеливо спросил Дронго.

– Сейчас принесут, – кивнул Негрейруш.

– Надеюсь, что вы сами не будете оказывать ей эту деликатную помощь? – ядовито поинтересовалась Мильви. – Может, вы разрешите нам помочь Кристине?

– Если вы сможете помочь, то милости прошу, – согласился Дронго, – сейчас принесут клизму. Нужен очень слабый раствор марганцовки. Очень слабый. Чтобы из нее вышла вся жидкость, которая в ней может быть. Ей нужно пить много воды, может, тогда мы сумеем вывести из ее организма токсические вещества.

Официант наконец принес клизму и аптечку и протянул их Дронго.

– Может мужчины выйдут из зала, – предложила Катиба, – или вы хотите быть здесь все время?

– Нужно сделать очень слабый раствор, – напомнил Дронго, – миссис Лидхольм проследите, а вы, миссис Пухвель, можете все сделать сами. Мы сейчас выйдем.

Мужчины поспешили к выходу. Они вышли все вместе – сам Дронго, Машаду, Негрейруш и Вацлав Сольнарж. Официанты поспешили укрыться на кухне. Дронго устало дышал. Он был весь перепачкан, на брюках и рубашке темнели пятна. Он достал носовой платок и вытер лицо.

– Что там произошло? – обеспокоенно спросил Машаду. – Неужели ее действительно пытались отравить?

– Вне всякого сомнения, – кивнул Дронго, – я стоял в нескольких шагах от нее и все видел. Нам еще повезло, что концентрация яда была не очень сильной.

– Надеюсь, что она выживет, – пробормотал Вацлав.

– Я лично проверю нашу кухню и воду, которой заливали чай, – пообещал менеджер.

– Это ничего не даст, – возразил Дронго, – кухня здесь ни при чем. Я тоже пил зеленый чай. Мы оба заказали его, и я полагаю, что воду наливали из одного чайника. Яд положили уже в зале ресторана, в этом нет никаких сомнений.

– Наши официанты? – страдальчески выдавил Машаду. – Но кто из них?

– Зачем им травить госпожу Маркевич? – не понял и Вацлав.

– Я этого не утверждал.

– Сеньор Машаду, – вмешался не выдержавший Негрейруш, – он говорит совсем о другом. Сеньор эксперт считает, что сеньору Маркевич отравили уже в зале ресторана. Кто-то из присутствующих там гостей.

– Как это отравили? Ее хотели убить? – Машаду испуганно посмотрел на Дронго. – Вы именно это хотите сказать?

– Во всяком случае ее пытались отравить. И сделал это кто-то из присутствующих. Я в этом убежден. Дело в том, что там были две чашки с чаем, – пояснил Дронго, – их принесли вместе и поставили рядом с нашими приборами. Ее чашка стояла рядом с ней, и если хотели отравить именно Кристину Маркевич, то яд должен был попасть именно в ее чашку. Но возможен и другой вариант. Хотели отравить меня, ведь наши чашки стояли рядом. Но я все же склоняюсь к первому варианту.

– Ее хотели убить, – убежденно произнес Негрейруш, – и сделал это кто-то из присутствующих. Сколько человек было вместе с вами?

– Дикинсон по-прежнему находится в своем номере. Если не считать Кристину Маркевич, то нас было семь человек. Двое мужчин и пятеро женщин.

– Вы подозреваете кого-то из нас? – Вацлав словно готов был расплакаться.

– Во всяком случае среди подозреваемых не может быть поваров или официантов, – твердо сказал Дронго, – остаются только постояльцы отеля.

– Но зачем? Для чего? – Вацлав оглядел стоявших рядом с ним мужчин и пробормотал: – Кажется, я знаю, почему так произошло. Этого следовало ожидать.

– Что вы хотите сказать? – настороженно спросил Негрейруш.

– Госпожа Маркевич была очень неосторожна, – сообщил Вацлав, – она предложила нам после обеда сыграть в очень опасную игру. Я возражал, но присутствующий здесь господин полицейский эксперт поддержал ее. И в итоге мы получили такой ужасный результат.

– Какая игра? – нахмурился Негрейруш. – При чем тут игра?

– Французский покер, – пояснил Вацлав, – очень неприличная игра на раздевание. Нужно было вовремя остановиться, но мы все так увлеклись, что продолжали играть до конца. Хотя было понятно, что эта игра оскорбляет наших дам.

– Не понимаю, о каком это покере вы говорите, – Негрейруш взглянул на Дронго, – при чем тут эта игра?

– Госпожа Маркевич хотела продемонстрировать всем степень раскрепощенности делегатов конференции, – пояснил Дронго, – и предложила сыграть в эту забавную игру. В финале игры проиграл ваш покорный слуга. Значит, по логике господина Сольнаржа главным мстителем должен был стать именно я.

– Не обязательно, – возразил Вацлав, – вы были в гораздо лучшем положении, ведь нас мужчин было двое.

Дронго заметил, что Машаду и Негрейруш с трудом скрывают свои улыбки.

– Женщины испытывали гораздо больший дискомфорт, – продолжал Вацлав, – вы же сами видели, что происходило. Госпожа Маркевич подготовилась к игре и была в купальном костюме. Хорошо, что госпожа Ибрагимова тоже была в таком же костюме. Но остальные… их поставили в очень двусмысленное положение. Госпожа Лахбаби вообще ушла, не захотев продолжать играть, а госпожа Пухвель была очень расстроена этой игрой. Я уже не говорю об остальных, которые вынуждены были раздеться до нижнего белья. А ведь сеньора Гуарески известный юрист, а госпожа Лидхольм известный меценат. Представляю, как им было неловко раздеваться при вас.

– По-моему, вы ошибаетесь, – возразил Дронго, – они-то как раз не испытывали никаких комплексов. Насколько я понял, обе женщины сторонницы здорового образа жизни и предпочитают купаться в океане и загорать топлес. А ведь мы не потребовали ни у кого ничего большего. Госпожу Лахбаби я хорошо понимаю, она не захотела продолжать играть в моем присутствии. Насколько я помню, госпожа Ибрагимова тоже проиграла, но никто не заставил ее доходить до крайней точки, а госпожа Пухвель хоть и активно выражала свое недовольство, тем не менее продолжала играть.

– Но многие были недовольны, – напомнил Вацлав, – наверно, поэтому кто-то из них и решил таким образом наказать госпожу Маркевич. Может, они хотели ее просто унизить или выставить в дурном свете? Логику женщин трудно бывает понять, они обычно не прощают своего унижения перед другими мужчинами.

– Нужно вызвать полицию, – предложил Негрейруш. – Где осталась чашка с чаем?

– Она разбилась, – сообщил Дронго, – но я попросил всех присутствующих не подходить к осколкам чашки и не вытирать разлившийся чай. Экспертиза сможет определить, что именно было в этой чашке.

– Такой ветер поднялся. Все наши полицейские силы задействованы на эвакуации рыбаков, – пробормотал Негрейруш. – Представляю, как вся эта история не понравится сеньору ди Фигейреду.

– Мне она не нравится еще больше, – отрезал Машаду, – но все равно нужно позвонить в полицию. Пусть они разбираются с отравлением. Если с госпожой Маркевич что-то случится, потом обвинят нас.

– Я бы на вашем месте вызвал врача, – посоветовал Дронго, – миссис Лидхольм сможет оказать только первую помощь.

– Правильно, – кивнул Машаду, – я сейчас позвоню в полицию и вызову врача. А вы, сеньор Негрейруш, прикажите, чтобы никто не уходил с кухни. Полиция приедет и во всем разберется.

Они разошлись в разные стороны. Вацлав посмотрел на Дронго.

– Как вы думаете, кто мог это сделать? – спросил он.

– Пока не знаю.

– Я думаю, что это Мильви, – осторожно сообщил Вацлав, – да что там, я в этом убежден. Только никому не говорите о моем предположении.

– Почему вы в этом так уверены?

– У меня для этого есть веские основания, – оглянулся на вход в ресторан Вацлав, – и поверьте мне, что она нервничала гораздо больше всех остальных.

– Я не совсем вас понимаю.

– Она не хотела играть, но чувство гордости не позволяло ей выйти из зала казино и оборвать игру, – тихо сообщил Вацлав.

– Почему?

– Вы не совсем понимаете женщин. И не очень чувствуете их состояние, – сказал Вацлав.

– Возможно, вам удается это гораздо лучше, чем мне, – не удержался Дронго, – и все же – о чем вы хотите сказать?

– Она долго не снимала свои джинсы, – напомнил Вацлав, – даже согласившись остаться топлес.

– Я тоже обратил внимание на этот странный факт. Ну и что?

– Она даже сняла свои джинсы, сидя на стуле, хотя это было очень неудобно. Дело в том, что у нее сильный целлюлит, и она явно стеснялась этого. Это было заметно, когда она одевалась. Она снова не встала, а взяв джинсы, натягивала их, сидя на стуле, что было очень неудобно.

– Странно, – покачал головой Дронго, – я ничего особенного в этом не увидел. Хотя это исключительно ценное наблюдение. А как это вы увидели ее целлюлит?

– Вчера на пляже. Она все время прикрывалась парео. Мильви довольно плотная женщина, и, очевидно, ее полнота – источник ее беспокойства, а из-за целлюлита на бедрах у нее возник устойчивый комплекс неполноценности.

– Я учту ваши наблюдения. В таком случае, как вы объясните тот факт, что миссис Лидхольм сначала сняла свою юбку, а только потом блузку. У нее нет каких-либо скрытых недостатков на верхней части тела?

– Вы тоже это заметили? – оживился Вацлав. – Конечно, есть. У нее небольшая татуировка. Очень небольшая, но вполне заметная. Странно, что она не пытается ее ликвидировать, ведь при ее возможностях легко можно провести подобную косметическую операцию. Я сидел рядом и заметил эту татуировку. У каждой женщины есть свои фобии или свои страхи, о которых они предпочитают не распространяться. Как говорил Бернард Шоу: «Женщина иногда может признаваться в своих грехах, но никогда в своих слабостях».

– Вас нужно брать консультантом по женской психологии, – пошутил Дронго. – Хорошо, давайте вернемся в зал ресторана. Надеюсь, что с госпожой Маркевич ничего страшного за это время не произошло.

Они вошли в зал ресторана. Кристина лежала на диване. Кто-то из женщин накрыл ее свежей скатертью, очевидно, принесенной с кухни. Все сидели вокруг нее. Пятеро женщин, которые с интересом посмотрели на вошедших мужчин.

– Кажется, она спит, – сообщила Мильви Пухвель, – мы сделали ей клизму. Надеюсь, что с ней не случится ничего плохого.

– Нужен профессиональный врач, – добавила Каролина.

– Сейчас он приедет, – устало сообщил Дронго. За этот длинный день произошло слишком много разных событий. Он уселся на стул, Вацлав подошел к дивану и посмотрел на Кристину.

– А теперь, – потребовала Мильви, – наконец скажите нам, что здесь происходит? О чем она сообщила вам, когда вбежала сюда полчаса назад, и почему среди всех нас отравилась именно она? Насколько я знаю, зеленый чай пила не только она, но и вы, господин эксперт. В таком случае, почему вы сидите рядом с нами, а не лежите на втором диване?

Вацлав тоже подошел к ним.

– Почему она так неожиданно отравилась? – продолжала спрашивать Мильви. – И вообще, каким образом можно отравиться зеленым чаем?

Дронго не успел ничего ответить, когда в разговор вмешался Вацлав Сольнарж.

– Господин полицейский эксперт считает, что госпожу Маркевич пытались убить. И яд в ее чашку подложил кто-то из присутствующих здесь, – громко сообщил Вацлав.