Они условились встретиться у здания театра. Дронго успел заехать к себе и переодеться. У отеля стоял «Ситроен», и его водитель проводил Дронго обиженным взглядом. Но когда через полчаса Дронго сел в такси, «Ситроен» сразу пристроился за ними. Впрочем, сейчас Дронго и не думал от него отрываться. Он доехал до театра и вышел из машины, представляя себе состояние своих «наблюдателей», явно не ожидавших, что он позволит себе провести вечер в опере. Фешукова ждала его у входа. Они сдали верхнюю одежду в гардероб и поднялись в правую ложу, откуда прекрасно была видна сцена.

Божественная музыка Верди сделала этот вечер незабываемым. Слушая певцов, Дронго расслабился и позволил себе несколько отвлечься от всех событий двух предыдущих дней. Он любил классику, и среди его самых любимых композиторов были Брамс, Шопен, Штраус, Верди. Но двоих он выделял особенно — Моцарта и Чайковского. В Моцарте угадывалась абсолютная свобода духа и невероятные озарения. А музыка Чайковского заставляла сжиматься сердце от тоски, печали, счастья, боли. Звуки, сотворенные гением музыки, словно заменяли дыхание, настолько они были органичными и вместе с тем пронзительными.

— Вам нравится? — спросила в перерыве Татьяна.

— Очень, — искренне ответил он, — большое спасибо за ваше приглашение.

Когда после спектакля они вышли из здания театра, на улице шел сильный дождь. Дронго поймал такси и повез Фешукову домой.

— Какие у вас на завтра планы? — спросила она. — Вы хотите с кем-то увидеться?

— Да, — кивнул Дронго, — но с одним условием, чтобы вы не говорили об этом Лилии. Я хочу встретиться с первой женой Арманда.

— С Визмой? — удивилась Татьяна. — Зачем вам это нужно? Они не виделись с Армандом много лет. Она вообще ничего не знала о его жизни. Только исправно получала деньги на Лайму. Арманд был очень порядочный человек, даже когда его дочери исполнилось восемнадцать лет и формально можно было больше не выплачивать алименты на содержание совершеннолетней дочери, он всегда им помогал. Делал все, что мог. И даже более того. А Лилия относилась к его дочери, как к родной. Она так радовалась рождению внуков, словно это ее мальчики. И так жалела, что Арманд их не увидел.

— И тем не менее я хотел бы с ней встретиться, — твердо повторил Дронго. — И еще мне нужно найти хотя бы одного из тех двоих офицеров полиции, которые дежурили в то утро рядом с домом погибшего.

— Одного я знаю, — вспомнила Татьяна, — его двоюродная сестра работала у нас в институте. Второго даже не помню. Ведь столько лет прошло…

— Я бы хотел встретиться и с ним. Кроме того, я обратил внимание на слова Рябова. Он сказал, что заступил в девять утра. А до него дежурил другой человек. Значит, мне нужно встретиться и с ним. И еще с соседями, которые были в то утро в доме. Как видите, у меня обширная программа, которую я обязан выполнить, чтобы проверить все факты.

— Вы хотите поехать в Вентспилс к этому Скалбе? — вспомнила Фешукова про напарника Рябова.

— Обязательно поеду, — подтвердил Дронго, — у меня есть некоторые сомнения относительно официальной версии случившегося. Может, зайдем куда-нибудь и выпьем кофе?

— Давайте, — согласилась Татьяна, — у Домского собора есть неплохой ресторан. Какой кофе вы любите?

— Я люблю чай, — улыбнулся Дронго, — но с вами посижу с удовольствием.

В центре города было тихо. Встречались лишь редкие прохожие. Они вышли на площадь перед Домским собором и, свернув налево, подошли к небольшому ресторану. Внутри почти не было посетителей. Они сели за деревянный столик и заказали себе две порции чая. Фешукова решила из солидарности пить чай, и тогда он попросил принести бутылку красного вина. Вино оказалось терпким и приятным на вкус. Из окон был виден Домский собор.

— За ваше здоровье, Татьяна, — поднял Дронго бокал, — спасибо за сегодняшний вечер.

— Это вам спасибо, — улыбнулась она. — Я думала, мы перевернемся, когда наш таксист сегодня выделывал такие трюки.

— Больше не будем, — пообещал Дронго. — Рябов сказал, что на этаже вместе с отцом Арманда жили еще две семьи. Березкины и Кловисы. А кто жил в других квартирах?

— Я не очень хорошо знаю, но там все достаточно состоятельные люди. Вы же видели квартиры в этом доме. Он был построен еще в начале века, и там жили известные в Риге горожане.

— Ясно. И насчет этих двух семей тоже ничего не знаете?

— Ничего. Я вообще была там только один раз. Лилии не так легко ездить в этот дом, вы меня понимаете?

Дронго кивнул, и в этот момент в ресторан вошла молодая девушка в короткой куртке. У нее в руках был букет красных роз. Розы были тощие, на тонких стебельках. Выросший на юге Дронго видел гораздо более привлекательных представительниц этого вида флоры. Девушка нерешительно оглядела зал. Затем сняла куртку, повесила ее на вешалку у входа и вошла в зал. Сначала она предложила свои цветы двум парам, сидящим в соседнем зале. Затем подошла к Дронго и его спутнице.

— Нет, — мягко улыбнулся Дронго, — спасибо, не нужно.

— Извините меня, — сказала девочка. Было заметно, как ей холодно. Ей было не больше восемнадцати. У нее был чуть покрасневший нос.

Дронго твердо знал, что покупать цветы в таких обстоятельствах — дурной знак. Девочка повернулась к выходу. И прежде чем выйти, надела свою курточку.

— Одну минуту, — почему-то вдруг передумал Дронго. — Вы можете к нам подойти?

Девушка обернулась. Взглянула на Дронго. Снова сняла курточку и повесила ее на вешалку. Затем подошла к их столику. Он улыбнулся. Ему понравилась такая интеллигентность в этой юной продавщице. Она не входила в зал в верхней одежде.

— Сколько стоят ваши цветы?

— Один лат, — нерешительно произнесла девочка.

— Нет, вы меня не поняли. Вся корзина.

— У меня… Двадцать лат.

Дронго отдал ей деньги.

— Возьмите, — сказал он, — за всю корзину.

Она протянула ему цветы.

— Нет, — возразил он, — оставьте цветы себе.

— Так нельзя, — вежливо, но твердо отказалась девушка, — вы за них заплатили.

— Вы знаете, почему я их купил? — спросил Дронго. — Вы сняли куртку, когда вошли в зал. И во второй раз сняли, когда подошли ко мне. Мне понравилась ваша интеллигентность.

Девочка смотрела на него, не понимая, о чем он говорит. Ей казалось таким естественным снимать верхнюю одежду в зале ресторана.

— Вы ее смущаете, — заметила Фешукова, — пусть она оставит цветы. Спасибо вам, — сказала она, обращаясь к девушке.

Та отошла с заметным облегчением. Она так и не поняла, почему этот мужчина решил купить всю корзину цветов.

— Тогда придется их забрать, — сказал Дронго.

— Я не возьму. Вы покупали их не мне, — ответила Татьяна.

— Всегда полагал, что это дурной тон, и купил их из-за этой девочки. Но если вы их не заберете, то они останутся здесь. Нужно забрать. Будем считать, что это небольшой презент от ресторана, в котором мы находимся.

— Вы странный человек, — заметила Фешукова, глядя на Дронго. — Вам никто этого не говорил?

— Иногда говорят, но я стараюсь не придавать этому слишком большого значения.

Потом он повез ее на такси домой. А когда возвращался в отель, водитель недовольно обернулся.

— Этот «Ситроен», кажется, решил кататься вместе с нами, — заметил он.

Дронго ничего не ответил. Он решил, что сегодня ночью можно будет поменяться местами с «наблюдателями». Когда такси подъехало к отелю, он расплатился с водителем и, глядя на «Ситроен», прошел в холл отеля, направляясь дальше, в сторону казино. Из «Ситроена» вылез один из «наблюдателей», который зашагал за ним следом.

Дронго остановился за колонной, ожидая, когда тот поравняется с ним. И едва мужчина оказался рядом, как он схватил его, вывернул руку и прижал к стене. При росте в один метр восемьдесят семь сантиметров Дронго легко справился со своим тщедушным соперником, который доходил ему до плеча. Это был первый «наблюдатель», который так неудачно ездил с ним в Юрмалу. Ему было лет пятьдесят. У него было плохо выбритое лицо, мешки под глазами. Дронго придавил его локтем, наваливаясь всем телом. Это тоже было нелегкое испытание. Несчастный мог задохнуться. Он весил не больше пятидесяти, тогда как Дронго имел вес под сто килограммов, что не бросалось в глаза при его высоком росте.

— Спокойно, — посоветовал он. Затем обшарил карманы «наблюдателя». Оружия не было, это уже хорошо. Он достал удостоверение «наблюдателя» и усмехнулся. Все надписи там были только на латышском языке. Дронго ничего не понял и, усмехнувшись, положил удостоверение обратно в карман неизвестного.

— Кто ты такой? — спросил он по-русски.

— Больно, — прошипел, едва не задохнувшись, мужчина, и Дронго чуть ослабил хватку.

— Кто ты такой? — повторил он. — Только не нужно говорить, что ты случайно оказался в этом отеле.

— Не случайно, — несчастный закашлялся, и Дронго отвернулся, — мы следим за вами…

— Об этом я уже догадался. Почему? Кто вы такие?

— Мы из охранного агентства. Нам поручили следить за вами.

— Кто поручил?

— Наш директор. Август Карлович Лагадиньш. Мы втроем должны за вами следить. Вы можете не так сильно на меня давить? У меня болят все внутренности.

Дронго убрал руку и отодвинулся от «наблюдателя».

— Почему вы за мной следите?

— Этого я не знаю. Нам поручили, мы и следим. Между прочим, я про вас давно слышал. Говорят, вы лучший эксперт в мире?

— Поэтому вы за мной следите?

— Не знаю. Мы сотрудники агентства «Триумф». У нас есть указание насчет вас.

— Чье?

— Не знаю. Я действительно не знаю. Нас не посвящают в такие детали.

— Ясно, — Дронго сделал шаг в сторону, — и вам не сказали, что им от меня нужно?

— Нет. Приказали следить. Вот мы втроем и следим.

— Ясно. Где вы раньше работали?

— В последние годы? Я был сотрудником страховой фирмы.

— Нет, до девяносто первого.

— В штабе пограничных войск.

— И они взяли вас «наблюдателем»? Решили, что вы подойдете? — понял Дронго. — Какое у вас было воинское звание?

— Капитан.

— Ясно, капитан. Как вас зовут?

— Сергей. Сергей Челноков.

— Теперь хоть буду знать, кто за мной следит. Ладно, Челноков, отбой. Я иду спать. А вы передайте вашим товарищам, что до утра я буду в номере и никуда не собираюсь уезжать. Чтобы вы не беспокоились. И завтра поднимусь достаточно поздно. В десять спущусь на завтрак. Если вы обещаете меня не убивать и не стрелять мне в спину, то я не буду от вас отрываться. Все ясно?

— Да, — кивнул Челноков.

— Тогда спокойной ночи. И передайте вашему Августу Карловичу, что я постараюсь с ним встретиться. Если он, конечно, не возражает. И узнать, для чего мне нужен этот эскорт. До свидания. — Он кивнул Челнокову и пошел к лифту. Поднявшись на свой этаж, вошел в номер, раздеваясь на ходу. Затем прошел в ванную комнату, открыл горячую воду. Влез под душ, привычно морщась.

«Что происходит? — размышлял Дронго. — Почему они за мной следят? И почему Челноков так спокоен? Кто им поручил за мной следить и зачем? Почти все, что я пока услышал, укладывается в первоначальную версию самоубийства. Почти все. Но не все. Первая причина — это вылетевшая в окно запонка. Странный самоубийца, который теряет запонку, затем закрывает окно и вешается. Причем запонка могла вылететь только тогда, когда он лежал на полу. Только под этим углом вверх. Окно было закрыто. Первый факт, не укладывающийся в общую схему. Факт второй: никаких особых проблем с возвратом долга у Краулиня не было. И не могло быть. Достаточно познакомиться с его преемником Интом Пиесисом, чтобы все понять. Пиесис прекрасный исполнитель, добросовестный бухгалтер. Он четко расплатился со всеми долгами, сумел сохранить фирму. Но переехал в другой офис, менее претенциозный и дорогой. Этот человек не способен на прорыв, великие дела не для него, он не умеет стратегически мыслить. Пиесис всего лишь прекрасный менеджер для обычной работы. И он бы не стал ничего придумывать, если бы ситуация вышла из-под контроля.

В-третьих, эти ключи, оказавшиеся в комоде под полиэтиленом. Почему Арманд положил их так далеко? Ведь он заранее позвонил Ингриде Петерсен и попросил ее зайти к нему в дом его отца. А выглядит так, будто сам Арманд спрятал ключи, чтобы не открывать дверь. Глупо и невозможно. Тогда почему? Почему он положил их так далеко? Разве не логично было оставить их в дверях, чтобы не искать, когда придет Ингрида Петерсен? Ведь ему нужно было открыть дверь, чтобы впустить свою секретаршу».

Дронго показалось, что под горячей водой он лучше соображает. Факт четвертый — судьба самого Арманда Краулиня. Неужели такой человек мог оказаться настолько слабым? И какова причина самоубийства? Только страх перед необходимостью уплатить долг? Или, может, навалилась усталость от вечных упреков за его коммунистическое прошлое? У очень сильных людей бывали такие срывы сразу после августовских событий девяносто первого. Одни выбрасывались в окна, другие вешались или стрелялись… Но это было сразу после тех событий. Потрясение от неудавшейся попытки спасти страну было слишком сильным. Однако вешаться по этой же причине спустя два с лишним года? Нет, невероятно!

Пятый факт, возможно, самый существенный. Кровоподтеки на руке, как раз на той самой руке, с которой слетела эта запонка. Айварс Брейкш совершил, по существу, самое настоящее должностное преступление. Он объяснил врачу, что этот синяк погибший получил при падении, когда тело Арманда не удержали и кто-то перехватил его за руку. А если нет? Тогда выходит, что кто-то схватил Арманда до того, как он повесился. В принципе тело должно было хранить тепло еще около часа. И такой синяк мог появиться. Но не у трупа. Нужно более тщательно просчитать время. Брейкш решил, что тело нашли почти сразу. Но это не так. Ингрида долго стучала, звонила. Она явно не тот человек, который сразу побежит за запасными ключами. Медлительная, спокойная, неторопливая латышская женщина.

Пять фактов, которые можно опровергнуть, но которые вызывают сомнения в правильности первоначальной версии. И наконец, эти «наблюдатели» из охранного агентства «Триумф». Почему им поручили следить за Дронго? Кто решил, что Дронго опасен? При этом они появились до того, как он позвонил и встретился с Брейкшом. Нужно просчитать момент их появления. Это случилось сразу после того, как Дронго проводил Лилию Краулинь домой. Он поехал на вокзал и там в электричке обнаружил Челнокова.

Дронго вылез из ванной, достал полотенце. Тогда получается, что кто-то следит за Лилией Краулинь. Зачем? Хотят завладеть ее квартирой? Нет, глупо. Квартиру тестя она уже продала, а свою наверняка завещала сестре. Больше у нее ничего нет. Кому нужна несчастная женщина, обреченная на смерть? Или она знает какую-то тайну? Нет, этот вариант тоже не подходит. Но почему тогда неизвестный Август Карлович решил, что Дронго может представлять какую-то опасность, и приказал сразу трем своим сотрудникам следить за приехавшим гостем? С какой целью?

Дронго лег в постель и тут вспомнил, что его смущает еще какой-то факт, о котором сегодня он еще не вспоминал. Что-то его беспокоило. Только что именно? Он начал анализировать состоявшиеся встречи. И вспомнил слова Рябова. Тот явился на дежурство в девять часов утра. Значит, запасные ключи до этого были у его напарника. Теоретически можно допустить, что это напарник открыл дверь ключами и впустил в квартиру убийцу, ведь полицейские дежурили рядом с домом не всю ночь. Или всю ночь? Это тоже нужно уточнить. А если убийца оказался в квартире, то куда он исчез потом? И как запер дверь изнутри?

Дронго вспомнил преступление в Монпелье, которое он расследовал много лет назад, — абсолютно загадочное убийство, которое ему все-таки удалось раскрыть. Хозяин дома, запершись изнутри, кричал и просил о помощи. Дронго и еще одна женщина выломали дверь и обнаружили хозяина дома погибшим. Дронго поспешил позвать остальных. Казалось бы, абсолютно идеальное убийство — ведь не было никого из посторонних. И все же он сумел установить, что убийца — его напарница, стоявшая рядом с ним в тот момент, когда хозяин дома просил о помощи. Оказывается, хозяин решил разыграть своего гостя и заперся изнутри. Когда они сломали дверь, хозяин был жив, но притворился погибшим. А пока Дронго бегал за помощью, вошедшая вместе с ним в комнату женщина хладнокровно совершила убийство, обеспечив себе абсолютное алиби.

Дронго подумал, что тогда было тоже достаточно сложно. Кстати, когда это было? Сколько лет прошло с тех пор? Кажется, пятнадцать или чуть меньше. Но здесь явно не тот случай. У Ингриды не было запасных ключей и она не входила в квартиру. А если входила? Если Арманд открыл ей дверь, и она вошла? Нет, не получается. Тогда кто же запер дверь изнутри и спрятал ключи под полиэтиленом? Если даже предположить невозможное, что Ингрида справилась с крепким мужчиной, сумев повесить его на крюк… Нет, это невозможно. И тем не менее нужно будет обязательно съездить в Вентспилс. И постараться понять, кто именно звонил Дронго в отель, предлагая ему уехать из Латвии. Если Челноков не соврал, то это должны быть другие люди. Или хотя бы те, кто знает господина Лагадиньша. С этой мыслью Дронго и заснул.