Ринат приподнялся на локте.

– Я журналист, – печально ответил он, – у меня вышли статьи в тринадцати газетах и журналах. И меня неплохо знали в Москве. На телевидении у меня тоже было запущено два проекта. Но в прошлом году в Антибе взорвался в вертолете мой дядя и вся его семья. Так, во всяком случае, написали газеты. И французские адвокаты нашли его единственного наследника, то есть меня. Я не виноват, что стал его наследником, во всяком случае, я к этому не стремился.

– И поэтому вас хотят убить, – старшая сестра Инны подошла к нему, села рядом на стол и сняла повязку. Она чуть поморщилась, потрогала рану. Он вскрикнул, было больно.

– Меня зовут Ольга, – представилась старшая сестра, – не дергайтесь, я хочу осмотреть ногу. – Она внимательно осмотрела коленную чашечку и пощупала вены на ногах. Затем удовлетворенно выпрямилась и сказала: – Вам нужно срочно в больницу. У вас глубокая рана. Пуля, правда, прошла по касательной, но достаточно глубоко. Я думаю, что все заживет, но нужно наложить профессиональную повязку. Больница находится рядом. Мы можем поехать вместе.

– Подождите, – попросил Ринат. Он набрал номер Талгата и услышал его голос. – Где ты находишься? – поинтересовался Ринат.

– Стою у дома. Жду, когда вы выйдете, – ответил Талгат.

– Какой у вас этаж и номер квартиры? – спросил Ринат. Инна молчала. Вместо нее ответила Ольга:

– Шестой этаж, сто четырнадцатая квартира.

Он передал все Талгату. И убрал телефон. Инна по-прежнему молчала. Ольга поднялась, чтобы еще раз помыть руки, когда в дверь позвонили. Инна повернулась и пошла открывать двери. Она даже не посмотрела в глазок. В квартиру ввалились сразу пять или шесть человек. Среди них были Талгат с перевязанной рукой, Павел и Тамара. Они сразу побежали в комнату к Ринату. Тамара была в сером эффектном костюме. Юбка была гораздо выше колен. Она подскочила к Ринату, что-то ему рассказывая. Павел стоял рядом. Подошедшая Ольга объясняла ему и Талгату, куда вести раненого. Одним словом, в комнате стоял гвалт, какой бывает, когда все говорят одновременно. И только Инна смотрела на Рината так, словно увидела его впервые.

– Так получилось, – сумел он произнести два слова, прежде чем его подняли и понесли к выходу. Тамара, заметив, как он смотрит на Инну, окончательно разозлилась. Может, он нарочно приехал сюда к своей пассии? Она осмотрела Инну с головы до ног. Только этого не хватало. Какая-то студентка, недоросль, подросток. Когда он встречается с женщинами из «Молодых сердец», это еще можно понять. Но когда его едва не убивают ради этого угловатого подростка… Она не могла поверить, что он оказался здесь случайно. И проходя мимо Инны, она умышленно задела ее корпусом, даже не извинившись. Но Инна смотрела на своего гостя, которого уносили его охранники. Он даже не успел поблагодарить девушку за свое спасение.

В больнице ему обработали рану, наложили тугую повязку и повезли домой. Тамара решила, что останется с ним на ночь.

– Можете не беспокоиться, – громко объявила она, – я буду спать в соседней спальной комнате и не стану к вам приставать.

– Надеюсь, что не станешь, – усмехнулся Ринат, – между прочим, я случайно там оказался, и девушка, которую ты видела, была моей случайной знакомой.

– Случайная знакомая пустила вас к себе домой и вызвала свою сестру-врача, чтобы вам помочь, – Тамара притворно вздохнула, – не нужно меня обманывать. Я все понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – разозлился Ринат, – и вообще не стоит тебе здесь оставаться. У меня есть Лида, она мне поможет.

– Я ваш личный секретарь, – возразила Тамара, – не знаю, насколько точно вы помните сумму, которую мне выплачивает «Астор». Но моя зарплата немного выше зарплаты министра. Вы не считаете, что за такие деньги я обязана думать о вашем здоровье? Хотя бы из корыстных интересов, чтобы продолжать получать подобную зарплату. И не нужно меня стесняться. Я уже сказала вам, что не собираюсь вас насиловать.

Ринат развел руками. Спорить ему не хотелось. Вечером он набрал три раза парижский номер телефона, который оставил ему Глущенко. И три раза давал отбой, дожидаясь третьего звонка. Теперь оставалось ждать звонка своего погибшего дяди. Ждать пришлось недолго. Связь сработала безупречно. Уже через несколько минут Глущенко перезвонил.

– Уже слышал, что тебя чуть не убили, – раздался его хриплый голос, – а ты думал, что можешь получить миллиарды долларов и ничем не платить за это? Так не бывает, племяш, ты себя приучи, что в жизни за все платить нужно. Абсолютно за все. Знаешь, кто на тебя напал?

– Думаю, что наш друг из «Эстреллы» постарался.

– Правильно думаешь. Только он напрасно дергается. У меня есть сведения, что ему совсем плохо стало и сегодня он может концы отдать. Представляешь, как жалко?

– Очень, – подтвердил Ринат.

– Из-за этого звонил? Ты не бойся, как только наш дорогой друг отдаст концы, на тебя нападать перестанут. И больше тебя никто не тронет.

В комнату вошла Тамара. Она поставила на тумбочку чашку кофе с молоком.

– Пейте, – требовательно произнесла она.

– Спасибо, – он прижал телефон плотнее к уху, – у нас появились проблемы с Кутявиным…

– Какие проблемы? Ты ему ничего не объяснил? Может, ему тоже стоит заболеть?

– Нет, нет, – торопливо ответил Ринат, – ни в коем случае. Это вызовет подозрение. Дело в том, что они считают мои обязательства перед господином Леру несколько поспешными и подозрительными, пока не оформлены все документы по наследству. А Кутявин претендует на двадцать пять процентов.

– Дырку от бублика, – не выдержал Глущенко, – я бы ему показал. Попробовал бы он при мне такое сказать.

Тамара осторожно вышла из комнаты, стараясь не мешать разговору. Она не совсем понимала, с кем разговаривает Ринат, но решила, что это один из братьев Глущенко, оставшихся в Киеве.

– Нужно найти завещание, – твердо сказал Ринат, – вы меня понимаете?

– Чье завещание?

– Владимира Аркадьевича Глущенко. Его завещание, заверенное французским нотариусом и зарегистрированное по всей форме о том, что он оставляет все свое движимое и недвижимое имущество своему племяннику Ринату Шарипову. Тогда не будет никаких вопросов. Алло, вы меня слышите?

– Ты с ума сошел, – раздался хриплый голос ошеломленного Глущенко, – все сразу поймут, что он живой. Как он мог оставить тебе такое завещание. Я… он… тебя вообще не знал в прошлой жизни.

– А его сестра знала, – возразил Ринат, – и никто теперь не докажет, что он знал, а чего не знал. Может, она ему все рассказала, и он решил оставить свое наследство единственному племяннику.

– С огнем играем, – подумав, сказал Глущенко. – Что это нам дает?

– Если будет официальное завещание, то все претензии остальных претендентов сразу отпадают. Раз и навсегда. Это во-первых. Во-вторых, я сразу вступаю в имущественные права и могу распоряжаться своим капиталом по своему усмотрению. В том числе оставшимися активами на Украине и в России. По своему желанию и разумению я могу передать их любому другому человеку, например бельгийцу Леру, которому я доверил управление своими активами во Франции. И наконец, в-третьих, никто не сможет оспаривать подобное решение у самого Леру, который получил от меня такую доверенность. Вы понимаете, как это выгодно?

– Слишком сложно, – немного подумав, ответил Глущенко, – это ты сам придумал или адвокат подсказал?

– Конечно, адвокат. Но он говорил об этом, как о несбыточной фантазии. А я подумал, что такая фантазия может вдруг оказаться реальностью. Кстати, он говорил, что было бы хорошо, если и Рената могла составить завещание.

– Вот этого я тебе обещать не могу, – издевательски пробормотал Глущенко, – ее с того света никто не вернет. И хотя некоторые покойники возвращаются, но она точно не вернется. Это я могу гарантировать.

Ринат помрачнел. Ему было неприятно об этом вспоминать. До последнего ему не хотелось верить, что Глущенко мог устроить взрыв вертолета, в котором находились Рената и ее сын. Но похоже, что все так и произошло.

– И он усыновил мальчика, – тяжело вздохнул Ринат, – если бы он вдруг одумался и понял, что допустил ошибку…

– Я подумаю над твоими словами, – пообещал Глущенко, – попытаюсь найти завещание, если оно действительно было. Может, он что-то понял в конце жизни. Или на том свете. Иногда такое случается…

– Подумайте, – сказал на прощание Ринат, – это был бы очень сильный ход.

– И очень опасный, – добавил Владимир Аркадьевич и положил трубку.

Тамара оказалась не только хорошим секретарем, но и заботливой женщиной. Она носила ему еду и воду, каждый раз поднимаясь из кухни с новым подносом. Она не пускала никого обслуживать Рината и, даже когда он запрыгал в туалет, сделала ему замечание, сказав, что для этого есть судно. Ринат, густо покраснев, пробормотал, что пока в состоянии сам двигаться. Даже Лиде она запретила входить в комнату Рината, чтобы его не тревожить. Так прошла ночь. Утром он проснулся и решил снова самостоятельно допрыгать до ванной комнаты, благо каждая ванная находилась рядом со спальней.

Но едва Ринат допрыгал до туалета, как в его комнату буквально ворвалась Тамара. Он изумленно оглянулся, обычно она стучала, а здесь ворвалась в спальню в своем халате, который она привезла из дома. Это был черный шелковый халат, расшитый золотыми драконами.

– Вы слышали, что случилось в Киеве? – закричала она ему с порога, даже не успев войти в комнату.

– Я не включал телевизор, – устало отозвался Ринат, выходя из ванной. – Что опять там произошло?

– Сегодня утром умер в своей палате Игнат Гребеник, – выпалила Тамара, – некоторые считают, что его отравили. Сейчас передали по новостям, что в палате утром нашли умершего Гребеника. Показали братьев Глущенко и рассказали про нападение на вас. Можете себе представить.

Халат раскрылся от быстрой ходьбы, отчего были видны ее ноги. У нее действительно были идеально ровные ноги. Ринат попытался выйти из ванной комнаты, но она уже подскочила, чтобы ему помочь.

– Вам нельзя самому ходить, – укоризненно сказала Тамара, – ваша рана может открыться.

Она довела его до постели. Наклонилась, чтобы помочь лечь, подняла ему ногу. Халат раскрылся еще больше. Он увидел ее кружевные черные трусики и отвел глаза. В последнее время сдерживаться ему было все труднее и труднее. Бюстгальтера под халатом не было, это он тоже успел разглядеть.

– Что еще там сказали? – спросил Ринат, отводя глаза. Она села рядом с ним, закинув ногу на ногу.

– Считают, что оба покушения – звенья одной цепи, – передала она сообщения аналитиков. – Вспоминают, как погибли Глущенко и его семья. Считают, что вам грозит серьезная опасность и нужно срочно уехать из Москвы. Может, опять поедем во Францию? – с некоторой надеждой спросила она.

– Нет, – ответил Ринат, – мне уже больше ничего не грозит.

– Откуда вы знаете? – удивилась Тамара.

– Знаю. Нападение на меня организовал сам Игнат Юрьевич, мир его праху. И теперь он умер…

Она прикусила губу, поправила халат, закрывая ноги.

– Иногда я начинаю вас бояться, – призналась Тамара. – Откуда вы все это знаете? И кто тогда убил Гребеника?

– Кому нужно, тот и убил, – уклонился от ответа Ринат, – а насчет меня, это точно. Он мне звонил и угрожал. И даже несколько раз встречался со мной, предлагал продать контрольный пакет акций нефтяной компании. Но я ему отказал.

– Почему вы мне ничего не говорили?

– Не считал нужным тебя подставлять. Тебя могли тоже уничтожить как свидетеля. А у тебя есть сын, ему без мамы никак нельзя.

– Порой мне кажется, что я вас совсем не знаю, – она встала и вышла из комнаты.

Днем, после обеда, ему позвонили. Обычно трубку городского телефона поднимала Тамара. Подняла и в этот раз. Затем пришла в комнату, сообщив, что звонил Плавник, который интересуется его здоровьем. Ринат поблагодарил и попросил сообщить, что будет на следующем процессе против Кутявина.

– Вы не сможете поехать, – возмутилась Тамара, – я вас просто не пущу.

– Поеду, – решительно сказал Ринат, – у меня не такая рана, чтобы я не смог подняться и поехать в суд. Обязательно поеду. Мне важно лично присутствовать на этом процессе. Очень важно.

– Еще звонил Дима Сизов, – вспомнила Тамара, – он спрашивал, будете ли вы писать репортаж о встречах в Нью-Йорке и Тулузе? Он может подождать. Американцы тоже. Их предупредили, что на вас напали и вы были ранены. Они просили сообщить вам, что будут ждать сколько нужно… И просили включить в репортаж эпизод покушения…

– Конечно, – усмехнулся Ринат, – для них это настоящая клубничка. Такой материал. Скажи Диме, что я подумаю.

– И звонила какая-то Ольга из больницы. Она узнавала, как вы себя чувствуете, и просила передать, что они все очень волнуются.

– Она сказали «все»? – уточнил Ринат, приподнимаясь.

– Да. Наверное, имела в виду сотрудников больницы, где вам сделали перевязку.

– Нет. Она говорила о другом человеке… Ольга оставила свой телефон?

– Я же вам сказала, что она работает в больнице. У нас есть номер ее телефона.

– Принеси, – потребовал Ринат.

Уже через минуту он набирал номер телефона Ольги. Услышав ее голос, он поблагодарил за звонок и спросил, как себя чувствует Инна.

– Неплохо, – ответила Ольга, – она переживает, что вела себя не совсем правильно. Ведь вы не говорили ей, что работаете журналистом в каком-то конкретном издании. Она спрашивала, как ваша рана.

– Инна меня спасла, – убежденно сказал Ринат. – А можно мне ей позвонить? Может, вы дадите мне ее телефон?

– Звоните, – согласилась Ольга, – только учтите, что я вам ничего не говорила. Иначе она на меня обидится. И тем более не давала ее телефон. В конце концов, что вам стоит узнать номер ее телефона, если вы знаете номер ее квартиры.

Еще через минуту он набрал номер Инны и с замиранием сердца слушал ровные гудки. Наконец она ответила.

– Инна, здравствуйте, – он давно так не волновался. Пожалуй, с тех пор, как стал наследником олигарха.

– Добрый день, – раздался в ответ удивленный голос. – Кто это говорит?

– Это я, Ринат, – смущенно представился он, – тот самый, которого вы спасли.

– Это вы?! – она искренне обрадовалась. В ней не было кокетства, присущего опытным женщинам. И той доли лукавства, которым отличались певицы из группы «Молодые сердца». – Как хорошо, что вы позвонили. Мне так неудобно. Получается, что я вас сначала приняла, а потом чуть не выгнала.

– Меня унесли, – вспомнил он. Его радовал даже тембр ее голоса. Он давно не встречал такого чистого и светлого человека.

– Верно, – рассмеялась она, – вас унесли. А потом во всех газетах написали, что вы были тяжело ранены и спрятались в одной из квартир дома. Журналисты ходили по квартирам и узнавали, где вы прятались. Но все отказывались. Признаться, и я отказалась: сказала, что вообще впервые в жизни слышу эту историю.

– Правильно сделали, – согласился Ринат, – иначе бы они не дали вам покоя. Спасибо вам за все, Инна. Вы меня очень выручили.

– Надеюсь, что в следующий раз вас не будут убивать около моего дома. Ой, я, кажется, сказала глупость. Если будут убивать, можете прятаться у меня. Так тоже нехорошо. В общем, чтобы у вас не было неприятностей.

– Спасибо. А мы можем увидеться? Дело в том, что я сейчас лежу дома и врачи запрещают мне ходить. Может, я пришлю машину, и вы приедете ко мне?

– Это удобно? – она не испугалась. И не стала отказываться. Она просто спросила.

– Вы имеете в виду машину?

– Я имею в виду вашу семью. Как отреагируют ваша жена и дочь, если я приеду вас навестить?

– Откуда вы знаете про них? – удивился Ринат.

– В газетах написали, что вы женаты и у вас есть дочь-школьница. Правда, не написали, сколько ей лет. Я теперь «ринатовед», собираю о вас все материалы.

– В газетах написали чушь, – сказал Шарипов, – дело в том, что я давно развелся со своей первой женой, и мы живем отдельно. Но у меня в доме всегда есть люди. Если вы боитесь приезжать или вам не совсем удобно, вы можете мне сказать, я все пойму.

– Ничего я не боюсь, – услышал он ее звонкий голос, – тем более вы в таком положении. Вас жалеть нужно, бедненького. Посылайте вашу машину, и я приеду.

– Прямо сейчас, – он положил трубку, чувствуя, как бьется сердце. Эжен Пети был прав. Есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги. И такое состояние счастья тоже.

– Тамара, – закричал на всю квартиру Ринат, – быстрее сюда.

Где-то упала чашка, и он услышал, как бежит по лестнице Тамара. Она поднималась к нему в спальню.

– Что случилось? – спросила она.

– У меня к тебе две огромные просьбы, – сказал Ринат. – Во-первых, переодеться. Сними этот буржуйский халат и надень что-нибудь попроще. А во-вторых, сейчас ко мне приедет девушка. Если вдруг ты случайно окажешься в комнате, когда она будет ко мне подниматься, я тебя задушу. Своими руками, несмотря на мое ранение.

– Пожалуйста, – пожала плечами недовольная Тамара, – я уже догадалась, кто к вам приедет. Эта пигалица, у которой вы прятались в квартире. Послушайте, Ринат Равильевич, но это же неприлично встречаться с нимфетками.

– Еще одно слово, и я тебя убью. Я уже все сказал. Пусть ей откроет дверь Лида. И не смей даже показываться нам на глаза.

– Вот так всегда, – грустно прокомментировала Тамара, – как только нужно помочь, сразу зовут меня. Как только общение для души, выбирают других. Я лучше переоденусь и уйду. Умри, Тамара, так тебе и нужно.

– Подожди, – он вдруг понял, что за показной развязностью может скрываться глубокая женская обида. – Подожди, пожалуйста, – он взял ее за руку. Она обернулась. В глазах Тамары блестели слезы. – Ты очень хороший человек, – искренне сказал Ринат, – и знаешь, если бы я встретил тебя раньше, я бы мог только мечтать познакомиться с такой красивой женщиной, как ты. Но мы, мужчины, – эгоисты. Когда я знаю, что ты рядом и тем более что ты мой сотрудник, я начинаю тебя немного игнорировать. Мне трудно вступать в отношения со своими сотрудницами. Я для этого еще недостаточно заматерел.

– Хорошо, – заставила себя улыбнуться Тамара, – буду ждать, пока заматереете. Помните, как говорили коту в известном мультфильме, когда предлагали ему «озверин»? Он спросил, что со мной будет, и врач ему твердо пообещал – «озвереете».

Она мягко высвободила руку и вышла из комнаты.