Елена приехала к нему поздно ночью. Она привезла оружие. Ничего не говоря, она положила пистолет на столик и прошла в ванную комнату. В эту ночь они снова были вместе. На этот раз они говорили совсем мало. И почти не спали. А утром, когда он еще спал, она, не попрощавшись, ушла. И, проснувшись, он никого не нашел рядом, словно все происшедшее случилось с ним во сне.

Первое, что он сделал, побрившись и одевшись, это позвонил Светлане Рожко, но телефон опять не отвечал. Это уже начало его раздражать. Он чувствовал в какой-то мере ответственность за молодую женщину, с которой виделся всего лишь несколько минут. И хотя она невольно подставила его под кулаки подонков, тем не менее он волновался, переживая за ее судьбу. Но телефон по-прежнему не отвечал. В театре сообщили, что у нее сегодня выходной. А на телевидении снова никто и ничего не знал.

Через несколько часов он опять позвонил актрисе домой, и опять никто не ответил. Ждать дальше было нельзя. Он понимал, что это глупо и нелогично, но тем не менее решил снова отправиться к ней на квартиру, проверить, все ли на месте. У подъезда играли дети, на скамеечке сидели о чем-то судачившие старушки. Он вошел в подъезд, поднялся по лестнице. На ее лестничной клетке все было тихо.

Он припал к двери, прислушиваясь. Тишина. Он позвонил. Никто не открыл. Он снова позвонил. И опять никто не ответил. Осмотрев замок, он достал из кармана отмычку, которую взял с собой. Замок был довольно примитивный, и он быстро справился с ним. Он шагнул в прихожую и мягко закрыл за собой дверь.

Теперь самое важное не оставлять здесь отпечатков пальцев. Это он помнил всегда. Осмотрев коридор, он нашел на полу пуговицу. Он помнил цвет ее платья. Это была ее пуговица, вырванная с мясом. Он осмотрел стену в коридоре. Здесь больше ничего не обнаружилось. Он вошел в комнату. На диване разбросаны подушки, словно здесь боролись. Нет, подушки разбросаны беспорядочно, но не примяты. Значит, не боролись. Он снова вышел в коридор, наклонился, внимательно осматривая пространство около двери. На полу лежало несколько ворсинок. Странно, такое ощущение, что сюда приносили линолеум. Но куда он исчез?

Дронго снова вошел в столовую, продолжая внимательно осматривать пол. Так и есть. Стол явно отодвигали в сторону и линолеум стелили на пол. Он поднялся и вернулся к входным дверям. На уровне плеча за стену зацепились все те же ворсинки. Он тяжело вздохнул. Получается, что кто-то приехал сюда с большим рулоном линолеума только для того, чтобы развернуть его в столовой, затем снова свернуть и унести.

Он прошел в спальню. Здесь все было в порядке. На столике стояла карточка Светланы с ее девочкой. Он помрачнел. Это было словно обвинительное заключение в его адрес. Дронго взял карточку, немного подумал и все-таки положил ее на место, стерев отпечатки пальцев.

Потом, уже не раздумывая, вышел из квартиры, закрыл дверь и спустился вниз. Остановив первую попавшуюся машину, он поехал на телевидение. На этот раз его пропуск не произвел никакого впечатления на дежуривших охранников. Впрочем, на этот раз он предусмотрительно решил войти с другой стороны.

Узнать, где сидел Роман Анатольевич, не представляло особого труда. Он довольно быстро нашел его кабинет. В приемной очень молодая девушка, не больше двадцати лет, подстриженная под болонку, красила свои ногти. Увидев посетителя, она даже не повернулась в его сторону.

— Мне нужен Роман Анатольевич, — сказал Дронго.

— Он занят. — Девица подняла голову, внимательно осматривая посетителя. Нет, он не был ни любимым актером, ни известным режиссером. И она снова занялась ногтями.

— Он один? — спросил Дронго.

— Я же вам сказала, что он занят, — удивилась такому напору девица, — подождите, он скоро освободится.

— Вы меня не поняли. Я спрашиваю, он один или нет?

— Я вас поняла, — от удивления ее круглые глаза стали почти квадратными, — но я же русским языком вам говорю, что он занят. У него приемный день в пятницу. Приходите в пятницу. Он сейчас разговаривает по телефону.

— Понятно. — Дронго обернулся на дверь, заметив, что она с внутренним замком. Он повернулся и, подойдя к ней, мягко закрыл ее, щелкнув замком, так, чтобы из коридора ее не могли открыть.

— Что вы делаете? — удивилась девушка, поднимая голову.

Он быстро вернулся к ней. Она еще не успела понять, в чем дело, а он, развернув ее в кресле, быстро выдернул ремень из брюк и связал ей руки. Он действовал твердо, но мягко, стараясь не причинять ей боли. Он знал, что мгновенная реакция бывает только на боль и страх. От испуга сразу не кричат, обычно проходит несколько секунд, прежде чем человек соображает, что нужно закричать. От неожиданности она даже не стала кричать.

— Что вы делаете? — шепотом произнесла она. — Вы сумасшедший?

В этот момент он вытащил свой носовой платок, завязывая ей рот. Она замычала, испугавшись. Но он уже не обращал на нее внимания. Оборвав все телефоны, он подошел к двери. Плавно открыл дверь, входя в кабинет. Сидевший за столом мужчина что-то быстро писал. Услышав скрип двери, он поднял голову и, увидев незнакомца, нахмурился.

— Я очень занят, — гневно сказал он и протянул левую руку к кнопке селектора. — Я же просил никого не пускать! — раздраженно напомнил он секретарю.

Никто ему не ответил. Он постучал пальцем по селектору, покачал головой. Дронго по-прежнему стоял у дверей.

— Она вышла, — сказал он, глядя на сидевшего перед ним человека, — ее там нет.

— Эта вертихвостка куда-то вышла, — разозлился хозяин кабинета. — Что вам нужно? У меня мало времени.

— У меня тоже, — сказал Дронго.

Видимо, в его голосе что-то прозвучало, если Роман Анатольевич поднял голову и уже более внимательно посмотрел на странного незнакомца.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Зачем вы убили Светлану Рожко? — вдруг спросил незнакомец.

Высокий рост, широкие плечи, внимательный взгляд — все это сразу заметил сильно побледневший «администратор». Вместо ответа он спросил:

— Вы — Кузнецов? — и сразу потянулся к телефону.

В руках у гостя появился пистолет.

— Встаньте, — приказал он, — встаньте и отойдите от стола. Иначе я буду стрелять.

Роман Анатольевич понял, что его гость не шутит. Он встал и вышел из-за стола. Не спуская с него глаз, Дронго подошел к столу, вырубил все телефоны. Потом показал на приемную.

— Там сидит ваша секретарша. Приведите ее сюда. Только без глупостей, Роман Анатольевич. Я ведь могу выстрелить.

Тот с ненавистью глядел на Кузнецова. Потом вышел в приемную. За ним вышел и Дронго. Девушка по-прежнему сидела в кресле. Дронго закрепил концы ремня на спинке стула, и она не могла никуда уйти. Роман Анатольевич развязал руки девушки, снял повязку.

— Кто это такой? — испуганно спросила она, глядя на незнакомца с оружием в руках.

— Не знаю, — пожал плечами Роман Анатольевич, — наверно, какой-нибудь бандит, — добавил он, уже значительно тише.

Но Дронго его услышал.

— Вы же прекрасно знаете, что я не бандит, — усмехнулся он, показывая им на стулья. И когда оба сели, добавил: — Это ведь ваши люди вчера чуть не убили меня рядом со зданием телевидения.

— Какие люди? — нервно спросил Роман Анатольевич.

— Те самые, которые ждали меня при выходе. Трое ребят. Один мордастый, здоровый, видимо, бывший боксер, другой юркий, быстрый, дрался неплохо, и еще один. Они приехали на своей машине за мной. Это ведь вы наверняка их вызвали.

Он специально описывал нападавших, замечая не столько реакцию самого Романа Анатольевича, сколько сидевшей рядом с ним девушки. Она испуганно оглянулась на своего босса. Девушка явно узнала тех, кого описывал Дронго.

— Вы их знаете? — спросил Дронго. — Это ведь люди вашего шефа?

Она молчала, закусив губу.

— Вчера они меня чуть не убили около здания телевидения, — продолжал Дронго, — но мне удалось от них уйти. Но ночью вам, Роман Анатольевич, позвонила Светлана Рожко. Она сказала вам, что к ней кто-то приходил, и она рассказала этому незнакомцу о том, кто именно запрещал ей встречаться с журналистом Кузнецовым.

— Бред какой, — буркнул Роман Анатольевич.

— Она позвонила вам вечером после одиннадцати, и вы сразу же поехали к ней. Но не один, а взяв несколько человек. Вы ведь там вчера были, Роман Анатольевич. Я нашел вещь, которая принадлежала вам, — решил соврать Дронго, опуская руку в карман.

— Она сказала мне, что вы ее изнасиловали и избили, — быстро сказал Роман Анатольевич, глядя на его руку. И этим самым невольно признал, что действительно она вчера звонила ему.

— Значит, вы с ней все-таки разговаривали, — удовлетворенно сказал Дронго.

Роман Анатольевич покраснел и не стал спорить. Дронго, с ненавистью глядя на него, продолжал:

— После этого вы поехали к ней вместе с несколькими людьми. Я думаю, что это были те самые подонки, которые напали на меня. Вы приехали туда, захватив рулон линолеума. Убив артистку, вы завернули ее тело в этот рулон и вынесли из квартиры.

Пока он говорил, Роман Анатольевич следил за его левой рукой, которую Дронго по-прежнему держал в кармане. В правой он сжимал пистолет.

— Я никого не убивал, — резко возразил Роман Анатольевич.

— Вы убили ее, — устало сказал Дронго, — и вот что я нашел на полу ее квартиры.

Он вытащил руку из кармана пиджака, показывая пуговицу, найденную в коридоре. Роман Анатольевич посмотрел на пуговицу, осторожно перевел дыхание и быстро произнес:

— Это не моя пуговица.

— Конечно. Это ее пуговица, которую убийцы оторвали с корнем, — показал Дронго, — я думаю, ваш секретарь знает этих ребят. И сейчас она скажет нам их имена. И мы сумеем легко проверить, принимали ли вы участие в убийстве Светланы Рожко или не принимали.

Роман Анатольевич быстро взглянул на сидевшую рядом с ним девушку. Она испуганно переводила взор с одного мужчины на другого и, видимо, силилась что-то сказать.

— Молчи, дура! — зло сказал Роман Анатольевич. — Молчи!

И он резко ударил ее по лицу. Она вскрикнула и заплакала. Она лучше других знала о садистских наклонностях своего руководителя. И знала о его знакомстве с этими ребятами, которые часто появлялись у него. Поэтому она сразу же поверила словам незнакомца.

— Напрасно вы ее бьете, — сказал Дронго, — она все равно больше верит мне, чем вам. Догадываюсь, что она знает о вас еще некоторые подробности, которые я не знаю. Я, правда, хотел бы, чтобы вы мне сами сказали. Но боюсь, что вы соврете.

— Я ничего не знаю, — угрюмо сказал Роман Анатольевич.

— Конечно, не знаете. И не знаете, кто послал этих ребят?

— Не знаю.

— Может, ваша девушка знает?

— Она тоже не знает, — быстро ответил за нее Роман Анатольевич, уже не глядя в ее сторону.

— Она знает, — спокойно возразил Дронго, — и вы знаете.

Роман Анатольевич молчал. Он угрюмо сжал губы, не решаясь спорить. И от следующей фразы Дронго он вздрогнул.

— Кто такой Граф? И где его найти?

— Это тоже вам сказала артистка? — недоверчиво спросил Роман Анатольевич.

— Нет, это сказали ваши подонки. Так кто такой Граф?

— Впервые слышу о таком.

— Роман Анатольевич, вы, очевидно, не совсем представляете, что именно произошло. Я не просто так пришел к вам узнать о том, где вы были вчера ночью. Я не сомневаюсь, что именно по вашему приказу убили Светлану Рожко, которая имела глупость позвонить вам. Но дело даже не в этом. У нее осталась маленькая дочка. Я видел фотографию у нее на столике. Так вот, Роман Анатольевич, я пришел сюда, чтобы исполнить роль палача. По всем нравственным и человеческим законам вы подонок и убийца. Поэтому я и пришел вынести свой приговор. И привести его в исполнение.

— Вы с ума сошли? — изумленно вскрикнул Роман Анатольевич.

Дронго поднял пистолет.

— Перестаньте! — взвизгнул хозяин кабинета. — Вы же не убийца!

— Кто такой Граф?

— Убери пистолет.

— Я сейчас выстрелю. Кто такой Граф? Где его найти?

— Это… это… это известный авторитет… — выдавил из себя Роман Анатольевич. — Он очень известный человек…

— Понятно. — Дронго подошел к одному из телефонов, включил его. Набрал номер мобильного телефона Сусловой.

— Где вы пропадаете? — быстро спросила она. — Я взяла полное досье на Графа.

— У меня свое досье, — угрюмо сказал Дронго. — Я на телестудии.

— Вы опять туда поехали?

— Вчера ночью была убита Светлана Рожко, — пояснил Дронго, — организатор убийства, Роман Анатольевич, сидит напротив меня. Я думаю, вы можете сейчас приехать на телевидение с сотрудниками ФСБ, чтобы его арестовать. Он наверняка не откажется показать вам место, где они спрятали труп артистки.

— Будьте вы прокляты! — прошипел Роман Анатольевич и накинулся на сидящую рядом с ним девушку: — А ты что смотришь, идиотка, кретинка. Отвернись, дура, все из-за таких прошмандовок. Вечно я попадаю в истории с этими кретинками.

— Вы продержитесь, пока мы приедем? — спросила Суслова. — Мы будем у вас через полчаса.

— Конечно. Я думаю, мы подождем. Я очень постараюсь не убивать его до тех пор, пока вы не приедете. Но постарайтесь побыстрее, иначе я за себя не ручаюсь.

Он положил трубку. Взглянул на Романа Анатольевича.

— У меня к вам будет еще один вопрос, — сказал Дронго, — я хочу спросить вас еще об одном человеке.

— О ком? — Хозяин кабинета сидел, мрачно опустив голову. Его уже ничего не интересовало. Он просчитывал варианты, понимая, что теперь придется снова надолго покинуть и этот кабинет, и вольную жизнь, отправляясь за колючую проволоку.

Дронго назвал фамилию. Фамилию, которую ему написал Аркадий Глинштейн на салфетке. И теперь, назвав ее, он увидел, как Роман Анатольевич встрепенулся, прозвучавшая фамилия явно его взволновала. Потом усмехнулся.

— Вы напрасно о нем спрашиваете. Этот орешек вам не по зубам. Тут у вас ничего не выйдет. Это не Граф и не какой-нибудь бандит.

— От кого вы узнали о моем расследовании убийства Миронова? От него?

— А вот этого я вам никогда не скажу. Может быть, за соучастие в убийстве Светы мне и дадут несколько лет. Но когда я их отсижу и выйду, то смогу снова где-нибудь работать и нормально жить. А если я начну болтать языком и рассказывать разные фантастические истории про убийство Леши Миронова, то тогда я точно никогда не выйду из колонии. Меня просто там порешат.

— Достаточно определенно, — сказал Дронго.

— Вот-вот. И ты меня больше ни о чем не спрашивай. Тоже мне герой. Лимонадный Джо, — презрительно сказал Роман Анатольевич, — ты еще Графа взять попытайся, а на других не замахивайся. Руки-ноги пообрывают. Герой, — злобно добавил он.

Дронго посмотрел на сидевшую рядом с ним девушку. Она явно была в шоке от всего услышанного. Он спросил у нее:

— Вы знаете, как найти этих ребят?

— Молчать, сука! — крикнул Роман Анатольевич, поднимая руку и решив, что она снова что-нибудь скажет.

Дронго оглянулся по сторонам, увидел лежавшую на столе ручку и, переложив пистолет в левую руку, поднял ее правой и резко бросил в хозяина кабинета. Ручка попала тому в лоб, и он испуганно охнул.

— Заткнитесь, — посоветовал ему Дронго, — иначе в следующий раз я пошлю в это место пулю.

Роман Анатольевич ошарашенно тер лоб. Ручка рассекла ему кожу, упав на пол. Девушка испуганно от него отодвинулась, глядя на него глазами, полными ужаса и страха.

— Как их найти? — снова спросил Дронго.

— У меня есть номер их мобильного телефона, — сказала она. — Одного зовут Аликом.

— Какой телефон?

— У меня записан, в моем блокноте, который лежит в приемной.

— Иди и принеси, — спокойно предложил Дронго, — только без глупостей. И ничего не бойся. Твой хозяин в ближайшие десять-пятнадцать лет не появится на телевидении. Не раньше следующего века.

Роман Анатольевич промычал какое-то ругательство. Она встала, нерешительно оглянулась, пошла к дверям.

— Медленнее, — сказал Дронго, двигаясь следом за ней.

Он встал в дверях между кабинетом и приемной. Она взяла со стола свой блокнот и снова вернулась в кабинет. Он посторонился, пропуская ее, и вошел следом за ней.

— А теперь позвоните им и скажите, что Роман Анатольевич просит их срочно приехать, — предложил Дронго, — и как можно быстрее.