Георгий Курчадзе приехал в казино как обычно — к четырем часам вечера. Его уже ждали Хашимбек и Ираклий, он доверял им гораздо больше, чем всем остальным. Он привычно прошел по всем залам, осмотрев их перед открытием. Казино открывалось в пять часов вечера, и он взял за правило всегда приезжать к открытию. Осмотрев все, он прошел к себе в кабинет. Почти тут же ему доложили, что приехал Граф.

У него сразу испортилось настроение. Граф был одним из тех людей, с кем приходилось считаться и который мог при желании причинить кучу неприятностей не только лично самому Курчадзе, но и его игорному заведению.

— Он приехал один? — спросил Курчадзе.

— Да, батоно Георгий, — сказал Ираклий, — он один. Но в его машине сидят несколько человек.

— Это не страшно, — отмахнулся Курчадзе, — пусть он придет. И скажи Ядвиге, чтобы она принесла нам выпить что-нибудь.

Через несколько минут в кабинет вошел Граф. На всякий случай перед его приходом Георгий проверил ящик своего стола, где всегда лежал заряженный пистолет. Граф вошел, как всегда спокойный и надменный. Он не стал здороваться с Георгием за руку, только кивнул ему. И это был очень нехороший знак. Но Курчадзе привык к подобным знакам и сделал вид, что ничего не произошло.

— Вы хотели меня видеть? — спросил он, когда девушка вкатила к ним столик со спиртными напитками и они уселись перед камином в глубокие кресла.

— Да. Мы хотели бы с вами переговорить. — Он так и сказал «мы», как обычно говорили о себе короли или лица, представляющие группу людей.

— Я вас слушаю. — Он показал на столик. — Вы будете что-нибудь пить?

— Нет, — отказался Граф, — у нас важное дело.

— Понимаю. Я к вашим услугам.

— Два дня назад рядом с вашим казино была взорвана машина с нашими людьми, — начал Граф, окончательно убедив Курчадзе в том, что тот пришел именно по этому, самому неприятному для него делу.

— Это было рядом с нашей стоянкой, — возразил Курчадзе, — и не имеет к нам никакого отношения. Сейчас прокуратура ведет расследование. Какой-то полоумный выстрелил в автомобиль из гранатомета. Уже установлено, что стреляли с улицы. Мы не имеем к этому никакого отношения.

— Мы знаем, — улыбнулся Граф, отметив, что и Курчадзе стал говорить «мы».

— Тогда в чем дело? При чем тут наше казино?

— Но эта машина принадлежала охранникам Тита, — вкрадчиво сказал Граф, — а он со своим телохранителем находился в этот момент в вашем казино.

— Да, — с достоинством согласился Курчадзе, — ну и что? Мы всегда принимали его с большим уважением. Он был достойный человек и мог приходить к нам в любое время.

— Спасибо. Но дело в том, что он исчез сразу же после взрыва, — напомнил Граф, — а его телохранителя мы до сих пор не нашли.

— Это плохо, — нахмурился Курчадзе. — Наверно, парень был замешан во взрыве машины. Предатели встречаются всегда. Это очень неприятно.

— Может быть, — согласился Граф. — Мы ищем его. Но вместо него мы нашли нашего Тита.

— Я слышал об этом, — со скорбным выражением лица сказал Курчадзе, — мы все очень переживали за Тита. Кажется, сегодня должны были состояться его похороны? Мы послали туда венок от нашего казино.

— Мы получили ваш венок, — кивнул Граф. — Но нас немного смущают обстоятельства смерти Тита.

— Разве он умер не от разрыва сердца? — удивленно спросил Курчадзе. — Все говорят, что он умер от инфаркта.

— Правильно. Врачи сказали нам то же самое, — любезно сообщил Граф, — но они сообщили нам и другое.

Курчадзе подвинул к себе столик, взял бутылку коньяку и наполнил рюмку.

— Напрасно вы отказываетесь, — произнес он со значением, — это очень хороший французский коньяк.

— Я не люблю коньяк, — сказал Граф. — Мы проверили тело Тита в морге. И нам сообщили странные подробности. На теле у него найдено несколько ссадин. На руках и ногах остались такие синяки, как будто его перед смертью держали в наручниках. На голове большая шишка от удара чем-то тяжелым.

— Может, он до этого где-то подрался. Тит был человек буйный, — улыбнулся Курчадзе, поднося рюмку ко рту.

— Он мог подраться, — согласился Граф. — Но где он успел поменять свои трусы и брюки? Мы были у его женщины. Он никогда в жизни не носил таких трусов, которые надели на него после смерти.

Рюмка в руках Курчадзе дрогнула, и он едва не расплескал коньяк.

— Что вы сказали? — переспросил он, чтобы выиграть время.

— То, что вы слышали, — ответил его страшный гость, — нашего друга сначала оглушили. Потом куда-то увезли. Там с него сняли брюки и трусы, надели ему наручники на руки и ноги, причем ноги раздвинули широко в стороны. Догадываетесь зачем?

От волнения Курчадзе не мог сказать ни слова.

— И он умер от инфаркта. Нам еще повезло, что он так умер. Иначе… — Граф помолчал и продолжил: — Я даже не знаю, что могло бы случиться, если бы он не умер от инфаркта. Тогда все живущие в Москве авторитеты должны были бы резать себе вены. От такого позора. Или искать тех, кто этот позор сотворил.

— Да, — ошеломленно сказал Курчадзе, — такой позор…

— Но, к счастью, наш друг умер как мужчина, — продолжал Граф, — поэтому я и приехал к вам. Мы просим вас помочь нам в розыске тех, кто убил Тита. Или довел его до инфаркта. Мы будем вам очень благодарны, если вы хотя бы укажете нам на того, кто это мог сделать.

Георгий Курчадзе был опытным человеком. Он имел за плечами несколько судимостей, умел ладить с людьми и хорошо знал воровские законы. Он сразу сообразил, что даже малейший намек на его участие в этом деле может закончиться для него трагически. Даже малейший намек. Нужно было отрицать все. Отрицать до последнего, до возможного и невозможного предела. Никакие друзья не смогли бы спасти его от мести разъяренных воров. Даже если он собственноручно поймает и передаст в руки Графа и его друзей всех, кто был тогда с Константином Гавриловичем, то и тогда он будет обречен. Его приговорят к смерти. И единственная возможность выжить — это все отрицать, отрицать изо всех сил.

— Мы очень хотели бы вам помочь. Я просто оскорблен тем, что случилось с вашим другом. Но никто из моих людей не знает, что произошло с Титом в ту ночь. Я беседовал со многими, они говорят, что Тита позвали к телефону, он поговорил и ушел.

— Мы проводили свое расследование, — согласно кивнул Граф, — и нам сказали, что его позвал к телефону ваш человек. Его зовут Ираклий. Мы могли бы с ним поговорить?

— Сейчас я его позову, — облегченно перевел дыхание Курчадзе.

«Надеюсь, что Ираклий не окажется болваном, — подумал он, — иначе этого Графа я отсюда живым не отпущу».

Он поднялся, прошел через кабинет, подошел к своему столу. Открыл ящик и посмотрел на пистолет. После чего приказал найти Ираклия. И вернулся к гостю.

Ираклий вошел через минуту. Он был мрачен и сосредоточен, как перед самым серьезным экзаменом в своей жизни.

— Подойди ближе, — сказал по-грузински Курчадзе, — и не будь дураком, — быстро добавил он.

Парень подошел ближе.

— Вот наш гость говорит, — начал Георгий, показывая на неприятного гостя, уже по-русски, чтобы его понял и Граф, — что в ту ночь, когда пропал наш уважаемый Тит, именно ты позвал его к телефону. Это так?

— Да, — кивнул Ираклий, — я позвал его к телефону.

— Он вышел один? — спросил Граф, пристально глядя на парня.

— Да. Он играл в специальной комнате для уважаемых гостей, — пояснил Ираклий, — мне сказали, чтобы я его срочно позвал. Он должен был куда-то поехать.

— Ты узнал голос? — спросил Граф. — Этот человек раньше звонил?

— Нет, — ответил Ираклий, — не узнал.

— Что было дальше? — Граф не сводил с него взгляда.

— Потом он вошел в комнату говорить по телефону, а я пошел на свое место, — сказал парень, твердо глядя ему в глаза. — Больше я ничего не знаю.

Георгий незаметно кивнул своему сотруднику. Как хорошо, что он выбрал в ту ночь именно Ираклия. Его крестник оказался настоящим мужчиной. Он врет так виртуозно, что даже сам Георгий готов поверить ему. Курчадзе снова взял рюмку коньяку.

— А когда его позвали к телефону, — спросил Граф, — до взрыва или после? Если до, то сколько примерно минут прошло до взрыва?

Ираклий растерялся. К такому вопросу он явно не был готов. Сказать, сколько минут точно прошло, значило испортить всю игру, вызвав подозрение у гостя. А сказать, что гостя позвали после взрыва, означало, что тот слышал этот взрыв. Он молчал, а нарастающее молчание означало нечто более страшное, чем просто уличение в обмане. Рюмка в руках Курчадзе снова задрожала.

— Я не знаю, когда произошел взрыв, — нашелся наконец Ираклий. — Я его не слышал. Я оставил нашего гостя и пошел в подвал, где ничего не было слышно.

Курчадзе закрыл глаза. Этот парень сегодня спас не только его жизнь, но и жизни всех сотрудников казино.

— Понятно, — кивнул Граф, — у вас работают хорошо вышколенные сотрудники, — добавил он, обращаясь к хозяину казино.

Тот строго покачал головой.

— Нет, — сказал он, — если бы мои сотрудники умели немного думать, они бы поняли, что так просто человека не отрывают от игры. Ираклий обязан был все рассказать мне. А он этого не сделал. Я им недоволен. Он меня сильно подвел. Наше заведение имеет свой имидж, и мы им очень дорожим.

— Безусловно, — поднялся гость, — спасибо вам. Вы нам очень помогли.

Он кивнул на прощание, не протягивая руки, и вышел из комнаты. Наступило тягостное молчание. Георгий Курчадзе тяжело вздохнул.

— Сколько у тебя есть денег, сынок? — спросил он по-грузински.

— Каких денег? — удивился парень. — Я ведь получаю у вас зарплату.

— Значит, денег у тебя нет, — понял Георгий. — Ладно, сынок, мы это дело исправим. Сейчас я дам тебе деньги, и Хашимбек проводит тебя до аэропорта. Сегодня ты улетишь в Тбилиси. А завтра поедешь в Батуми и перейдешь грузино-турецкую границу. Ты меня понял?

— Нет, батоно Георгий, — удивленно сказал Ираклий. — Зачем мне нужно переходить турецкую границу? Я там никогда не был.

— Значит, побываешь в Турции, — строго сказал хозяин. — Пойми, сынок, я делаю это в твоих интересах. Этот человек, с которым ты разговаривал, очень страшный человек, настоящий палач. Если ты, не дай Боже, попадешь к ним в руки, они разрежут тебя на тысячу кусочков. И они заставят тебя говорить. И тогда ты ничего не сумеешь сделать. Пойми меня, дорогой, сейчас речь идет о твоей безопасности.

— Понимаю, — серьезно сказал Ираклий, — но у меня нет денег.

— Не волнуйся, дорогой, это уже моя проблема, — улыбнулся Георгий, — ты иди, собери вещи, а я сам решу, что мне нужно делать. Поживешь несколько месяцев в Турции, посмотрим, что дальше будет.

Ираклий ушел от него, не понимая до конца, что происходит.

Автомобиль Графа не проехал и пятидесяти метров, когда рядом затормозил другой «шестисотый» «Мерседес». Стекло опустилось, и Граф увидел Наблюдателя.

— Что-нибудь прояснилось? — спросил тот.

— Они что-то знают, — убежденно сказал Граф, — но скрывают. Нужно применить другие методы.

Наблюдатель кивнул головой, поднимая стекло.

Курчадзе в это время искал по всем телефонам Константина Гавриловича, чтобы успеть переговорить с ним. Но ни по одному из известных ему телефонов Константин Гаврилович не отзывался. Наконец через полчаса к нему позвонил сам Константин Гаврилович. Как раз в то время, когда хозяину казино принесли двадцать тысяч долларов для Ираклия.

— У меня были гости, — коротко сообщил Курчадзе, — они выясняют, что случилось с их другом.

На другом конце провода Константин Гаврилович помолчал. Потом сказал:

— Этот молодой парень, ваш сотрудник, он ведь ваш земляк, кажется?

— Да, — сказал Курчадзе, поняв, что речь идет об Ираклии.

— Он мне тогда не понравился, — вдруг сказал Константин Гаврилович, — все время кашлял, чихал. По-моему, он сильно болел.

— Да, — выдохнул Георгий, — может быть.

— Вы вызовите ему врача, — посоветовал Константин Гаврилович.

— Обязательно. Я хочу его отправить на лечение, — сказал Курчадзе.

— Некоторые болезни быстро залечиваются, — сказал Константин Гаврилович, — но нужно давать такое лекарство, чтобы все было наверняка. Вы меня понимаете, Курчадзе? Наверняка!

— Да, — в третий раз произнес Курчадзе, — я вас понимаю.

К нему вошел Хашимбек. Он стоял у дверей, молча глядя на хозяина. Георгий Курчадзе положил трубку. Константин Гаврилович прав, подумал он. Парень может вернуться, его могут найти, в дороге может что-нибудь случиться. А допрашивать они умеют. Он посмотрел на лежавшие на столе деньги. Перевел медленный взгляд на Хашимбека. Ираклий был его родственником, его земляком. Он помнил его совсем ребенком. Но здесь речь шла не только об Ираклии. Речь шла о будущем самого Георгия Курчадзе.

В конце концов, подумал он, так даже к лучшему — я сам избавляю его от мучений. Если его захватят люди Графа, они устроят ему ад, и он пожалеет, что не умер. Он посмотрел на стоявшего перед ним Хашимбека.

— Возьми одну пачку денег, Хашимбек, — глухо сказал он, — и поезжай с Ираклием в Домодедово. Когда будете ехать, по дороге останови машину. Места там глухие.

Хашимбек тревожно взглянул на него. Может, он не так понял своего патрона?

— Места там глухие, — повторил Георгий, — а его родным я сам позвоню. Скажем, что парень уехал в Турцию. Так будет вернее.

Хашимбек наклонил голову. Теперь он понял приказ шефа. У него не оставалось никаких сомнений. Он понял, что Ираклий не должен доехать до аэропорта. Подойдя к столу, он взял пачку долларов.

— Что с ней делать? — спросил он у хозяина.

— Она твоя, — выдохнул Георгий и, как-то разом ссутулившись, пошел к выходу.

И увидел, как входит в комнату улыбающийся Ираклий. Парень уже предвкушал интересную поездку. Георгий взглянул на него с неожиданной болью. Потом поманил к себе молодого человека, крепко обнял его, поцеловал. Растерявшийся парень не понимал, почему хозяин впервые проявляет такую необычную ласку.

— Ты прости меня, дорогой, — зашептал Георгий, все еще крепко обнимая Ираклия, — прости меня. Я сам во всем виноват. Не должен был я тебя брать в это казино, будь оно проклято. Не должен был. Так все глупо у нас с тобой получилось.

Он говорил по-грузински, и они казались более родными и близкими. Словно он прощался со своим сыном, твердо зная, что больше никогда не увидит его. Но Ираклий, ничего не подозревавший, лишь глупо улыбался и повторял:

— Спасибо, батоно Георгий, спасибо вам за вашу доброту.

Он даже не замечал той боли, что таилась в глазах хозяина. И вообще он ничего не замечал, уже думая о поездке в Турцию. Георгий обнял его еще раз, расцеловал и, стараясь не смотреть на Хашимбека, молчаливо наблюдавшего за этой сценой, вышел из комнаты.

Через два часа автомобиль увозил Ираклия в аэропорт. Георгий Курчадзе стоял у окна. Он увидел, как Ираклий садится в машину. И рядом с ним садится Хашимбек. Он отвернулся, стараясь не думать об уехавших.

Еще через полтора часа Хашимбек вернулся в казино. Георгий вышел в коридор, чтобы встретить его.

— Как там?

— Все в порядке, хозяин, — доложил Хашимбек.

— Он успел что-нибудь сказать?

— Нет. Он только улыбнулся.

Георгий повернулся и пошел к себе в комнату, вытирая слезы. Через двадцать минут он снова позвал к себе Хашимбека.

— Поезжай туда и найди его тело, — строго приказал он, — похорони его где-нибудь, как человека. Жалко парня, ему, может быть, холодно одному в лесу лежать.

Хашимбек удивленно взглянул на хозяина, но, ничего не сказав, повернулся, чтобы выполнить приказ.

Георгий подошел к телефону и набрал номер Константина Гавриловича.

— Вы были правы, — сказал он, — мы применили самое действенное лекарство.