Константин Гаврилович прилетел в Москву даже раньше обычного. Уже в пять часов вечера он был в аэропорту, а еще через полчаса въезжал в офис компании, где его ждал Хозяин. Ощущение неприятного разговора сохранялось у Константина Гавриловича всю дорогу. Он чувствовал себя несколько униженным из-за того, что ему пришлось проделать такой путь, чтобы встретиться с обычным бандитом, с которым раньше он не стал бы даже здороваться.

Только после того как самолет приземлился, он сказал Вихрову, чтобы тот срочно ехал в ФСБ.

— Мне нужны все данные на Наблюдателя. Все, что у них есть, — строго сказал Константин Гаврилович, — если у них нет материалов, пусть свяжутся с информационным центром МВД. Но чтобы досье Наблюдателя было у меня сегодня вечером. Подключи кого хочешь, но досье мне на стол положи.

— Ясно, — четко, по-военному сказал Вихров, усаживаясь во вторую машину. В город они летели вместе. Именно летели, ибо обе машины мчались, не сбавляя скорости. Уже в самом центре автомобиль с Вихровым повернул к зданию ФСБ, а машина, где сидели, кроме Константина Гавриловича и Григория, еще двое телохранителей, повернула к зданию компании.

На работе все было спокойно. Антон встретил его внизу, рядом с охранником, коротко доложив, что Хозяин не принимал никого, кроме двоих людей.

— Как это, кроме двоих? — разозлился Константин Гаврилович, не дослушав сообщение до конца. — Мы же с тобой договаривались никого к нему не пускать.

— Яков Абрамович и Женя заходили, — миролюбиво сообщил Антон, — вы же знаете, что их приказано пускать в любое время дня и ночи. И вы мне много раз так говорили.

— Ну если эти двое, то ничего страшного, — пробормотал Константин Гаврилович, — эти точно не станут убивать своего благодетеля. Никто больше не заходил?

— Нет. Кофе, который он пил, мы проверяли. Воду я сам наливал и смотрел, как его девушка готовит кофе. Нет, больше никто не заходил.

— Хорошо хоть здесь нормально сработали, — пробормотал Константин Гаврилович. — Проверьте еще раз наш внутренний дворик. Чтобы машины заезжали и выезжали только оттуда. Ты меня понял?

— Сделаю, — кивнул Антон.

Константин Гаврилович недовольно покачал головой, входя в лифт. Ему было все-таки очень неприятно, что он должен был договариваться с таким подонком, как Директор. В его положении это было неприятно вдвойне. В других компаниях тоже сидели бывшие коллеги Константина Гавриловича, обеспечивающие безопасность своих контор, но ни один из них не занимался таким паскудным делом, как он.

Это началось давно, еще когда на соседей из «Мост-банка» наехали охранники из управления по охране Президента. Ни для кого не было секретом, что руководство «Мост-банка» контролирует огромную информационную империю и владеет телеканалом НТВ. Однако, несмотря на самые реальные угрозы, руководство компании не сорвалось на криминал. Президент «Мост-банка» вынужден был даже покинуть страну, уехав в Лондон. Начальником службы безопасности у него был бывший генерал армии Филипп Бобков, под руководством которого когда-то работал и сам Константин Гаврилович. Но ни Бобков, ни президент «Мост-банка», ни их окружение не сорвались на криминал.

Не стали нанимать платных убийц для уничтожения влиятельных соперников, не стали искать связи в определенных криминальных кругах. Даже когда ретивые журналисты начали открытую кампанию против «Мост-банка», то и тогда они не сорвались, не стали отвечать ударами из-за угла, хотя имели все возможности сделать это. Даже когда они узнали о том, что вопрос о покушении на жизнь самого президента «Мост-банка» вполне серьезно обсуждался в одном из кабинетов самых влиятельных лиц государства.

В их собственной компании с самого начала все пошло по-другому, вздохнул Константин Гаврилович. Раз ступив на криминальную дорожку, они увязли в ней окончательно, снова и снова применяя запрещенные методы для сведения счетов. Правда, в Александра Юрьевича стреляли и первыми начали соперники. И узнать, кто именно мог это сделать, кто был основным заказчиком такого необычного покушения, — было основной целью Константина Гавриловича. Он хотел доказать прежде всего самому себе, что еще не потерял подобающей формы, несмотря на уход из КГБ несколько лет назад.

Он вошел в кабинет Александра Юрьевича, уже зная, что там сидит Женя. Хозяин сидел на диване. Она устроилась рядом на стуле.

Небось лежала с ним на диване до моего прихода, холодно подумал Константин Гаврилович.

Отношения Александра Юрьевича и Жени ни для кого не были секретом. Многим нравилась эта уверенная в себе, всегда подчеркнуто стильно одетая молодая женщина. Но никто в компании не решался к ней подойти. Все знали, что этот объект принадлежит самому Хозяину. Да и Женя вполне успешно пресекала робкие попытки новичков, еще незнакомых с ситуацией, ухаживать за ней. Она отшивала любого быстро и решительно, не давая повода заподозрить ее в чем-либо.

Константин Гаврилович почему-то невзлюбил молодую женщину, возможно, почувствовав, что и она не очень доверяет ему. Между ними ничего не происходило, ему было слишком много лет, чтобы увлечься женщиной, да и подобные глупости его давно не интересовали. Но подсознательно оба вели войну за влияние на Хозяина, за его душу. И оба не собирались сдаваться.

Был еще третий человек, имевший на Хозяина такое же влияние, как первые двое. Но он ни за что не боролся, скромно довольствуясь своим местом и оказываясь нужным тогда, когда обращались за его советом. Яков Абрамович не был честолюбив, напротив — он предпочитал держаться в тени, не афишируя своих планов.

— Как съездили? — спросил Александр Юрьевич, кивая в знак приветствия.

Вошедший в кабинет Константин Гаврилович укоризненно покачал головой, покосившись на сидевшую на стуле Женю.

— Мы же договаривались… — начал он.

— От нее у меня нет секретов, — быстро перебил его Хозяин.

— Об этом не должен знать никто, — твердо сказал начальник службы безопасности, здесь была его епархия, и никто не мог в нее вмешиваться.

Поняв, что она лишняя, Женя поднялась со стула. Смерила презрительным взглядом Константина Гавриловича и вышла из комнаты.

— Я буду у себя, — сказала она на прощанье.

— Не любите вы ее, — пробормотал Александр Юрьевич, когда за ней закрылась дверь.

— Как и она меня, — угрюмо пробормотал Константин Гаврилович.

— Вы были в Праге?

— Да.

— Ну и как ваши переговоры с этим бандитом?

— Все в порядке. Вихров сделал очень большое дело. Слухи о ценностях Директора, оставленных им в Москве, оказались не только слухами. В общем, завтра можно будет отправлять самолет еще раз. Он согласился.

— Он назвал вам имя?

— Да. Это Наблюдатель. Я так и думал. Это самый крупный авторитет в Москве, из оставшихся, конечно. Граф слишком мелкая сошка, чтобы устроить похищение Хашимбека, а потом украсть и его сына. Это мог продумать только Наблюдатель. Я о нем немного слышал. У него мозги работают гораздо лучше, чем у Графа. Тот может только стрелять, а этот думать.

— Что вы теперь хотите предпринять?

— Сегодня вечером Вихров привезет мне досье Наблюдателя. Уже завтра я постараюсь на него выйти. Но сначала мы должны полностью обезопасить себя. Сейчас уже нет сомнений, что убийца, который стрелял в вас, получил задание через Графа. А одним из людей, соблазнивших Головкина, был Родион Червяков, владелец того самого ресторана «Буря», который так неожиданно взорвался и сгорел.

Александр Юрьевич рассмеялся. Он смеялся лающим смехом, тем самым, которого так боялись его подчиненные. Потом спросил:

— Вы думаете, Наблюдатель отдал приказ о моей ликвидации? Зачем я ему нужен? Я вообще первый раз в жизни о нем слышу.

— Нет, конечно. Кто-то другой нанял либо Графа, либо и Графа и Наблюдателя. И этого другого вы обязаны знать. Кто-то из ваших знакомых, кому мы перешли дорогу. А кто именно — мы сегодня узнаем, забрав Червякова и Графа.

— Как вы это планируете? — нахмурился Александр Юрьевич. — Опять пытки будете на дачах устраивать?

— Эти слизняки на пытку не потянут, — усмехнулся Константин Гаврилович, — достаточно один раз пригрозить, и они все расскажут. Не беспокойтесь, сегодня наш вечер, и мы постараемся взять реванш за все проигрыши.

— Но только без лишнего шума. Не хватает еще, чтобы мы попали в газеты и на телевидение. Этот журналист Малышев опять готовит какую-то передачу. Может, его шлепнуть? — нервно предложил хозяин кабинета.

— Нельзя, — резонно возразил его собеседник, — все сразу догадаются, что это сделали мы. А у нас и без того много неприятностей. Вы же знаете, что расследованием громких преступлений занимается специальная группа ФСБ и МВД. А расследование контролирует лично Президент.

— Контролирует, — скривил лицо, точно от зубной боли, Александр Юрьевич, — я знаю, как он контролирует. Два года назад убили Алексея Миронова, и до сих пор убийцу не нашли. Тоже мне контроль называется.

— Но все знают, кто заказал это убийство, — резонно заметил Константин Гаврилович, — просто не могут найти доказательств.

— Какие доказательства, — махнул рукой Александр Юрьевич, — я сейчас могу написать фамилии трех человек, один из которых наверняка заказал мое убийство. Но мне нужно знать точно. Я не могу полагаться на слухи.

— Поэтому мы и работаем.

— Нужно все-таки убрать этого Малышева, — покачал головой Александр Юрьевич. — Ладно, давайте дальше. Что у нас еще осталось?

— Нужно поддержать Георгия Курчадзе, хозяина «Серебряной салатницы». Он нам серьезно помог, когда мы брали Тита. Сейчас на него могут наехать.

— Что мне делать? Послать к нему телохранителей?

— У него своих достаточно. Может, мы вызовем Капустина и поручим ему подготовить репортаж о заведении Курчадзе? Мы ведь его раньше ругали. А теперь нужно немного похвалить. Ваши друзья-банкиры, которые просили Курчадзе помочь, нами будут очень довольны. И мы получим весьма влиятельных союзников. Курчадзе имеет большие связи с кавказскими группировками в Москве. Они очень реальная сила, если их правильно использовать.

— Согласен. — Александр Юрьевич порывисто поднялся и набрал номер прямого телефона Капустина.

— Приезжай ко мне, — отрывисто сказал Александр Юрьевич, — и как можно быстрее.

Он положил трубку.

— Сейчас приедет, — сказал он, — кажется, ему нравится быть начальником. Яков Абрамович уверяет меня, что наш канал скоро станет лучшим на телевидении. У этого Капустина определенно есть творческая жилка. И он — храбрый человек. Пока один твой сотрудник меня предавал, а другие стояли, наделав от страха полные штаны, он спасал мне жизнь.

Константин Гаврилович не стал спорить, просто философски вздохнул.

— С казино разобрались, — подвел итог Александр Юрьевич, — сделаем передачу, расскажем о его благотворительности или о том, как он любит зверушек и цветочки. Этого достаточно?

— Вполне. Кому надо, те поймут наш намек.

— Что еще?

— И последнее. Нужны большие деньги. Опять наличные. Сегодня мы задействуем в операции много людей. Я же не могу платить им перечислением.

— Сколько? — нахмурился Хозяин.

— Семьдесят, — сразу ответил Константин Гаврилович.

— Не много?

— По-моему, так даже мало. На таком деле нельзя экономить. Иначе наши враги заплатят больше.

— Черт с вами, — вздохнул Александр Юрьевич, выходя в личные апартаменты, где был его сейф. Через минуту он вернулся, бросив на диван семь пачек стодолларовых купюр.

— Этого достаточно?

— Пока да. У вас нет газеты?

— Я скажу, чтобы вам принесли пакет. Вы пока деньги спрячьте, — предложил Александр Юрьевич, — я поеду домой и буду ждать вашего звонка. В любое время ночи. Меня не интересуют подробности, кто, кого и каким образом. Мне нужно знать только одно: фамилию человека, который заказал мое убийство. И больше ничего.

— Я все понял. Я позвоню вам и скажу фамилию.

— И сразу можете положить трубку, — разрешил Александр Юрьевич и, нажав кнопку вызова секретаря, громко приказал:

— Принеси нам чаю. И найди какой-нибудь целлофановый пакет.

Через двадцать минут, когда приехал Павел Капустин, Хозяин сидел уже один. В приемной торчали два телохранителя и Антон, которого Капустин уже знал. Увидев его, Антон покачал головой и строго сказал:

— Сегодня никого не принимаем.

— А я не к тебе в гости приехал, — разозлился Павел, и без того рассерженный, что его отозвали с полдороги, — меня сам Александр Юрьевича вызывал.

Антон посмотрел на девушку-секретаря, но та покачала головой. Она не вызывала Капустина и не могла знать о разговоре между ее патроном и руководителем телеканала. Антон посмотрел еще раз на Павла и подошел к селектору.

— Кто это? — раздался недовольный голос президента компании.

— Это Антон говорит. — Он всегда немного терялся, общаясь с Александром Юрьевичем. — Вы вызывали на сегодня Павла Капустина?

— А я что, должен тебе отчет давать? — недовольно спросил Хозяин.

— Нет, — испуганно сказал Антон, — просто он приехал и стоит в приемной. Вот поэтому я и позвонил.

— Еще не хватает, чтобы ты вместо моей секретарши работал, — пробурчал Хозяин. — Пусть он войдет, пусти его ко мне.

Павел вошел в кабинет, уже не глядя на Антона. Хозяин сидел за столом. Увидев вошедшего, он кивнул ему, продолжая что-то быстро писать.

— Садись, — разрешил он, — как у тебя дела?

— Все в порядке. Новую программу смонтировали.

— Это хорошо, — кивнул Александр Юрьевич, — я вот зачем тебя позвал. Нужно сделать репортаж о казино «Серебряная салатница». Рассказать о ее владельце, о традициях, ну и так далее.

— Мы же недавно что-то делали о ней, и вы запретили нам показывать что-либо про казино, — удивленно напомнил Павел.

— Вы показывали их в негативном плане, — терпеливо объяснил Хозяин, — а теперь нужно показать в позитивном. Рассказать об их трудной работе, об их благотворительности. В общем, сделать такой рекламный репортаж-ролик. Понимаешь?

— Не понимаю, — твердо сказал Капустин. — Мы только недавно ругали их изо всех сил. А теперь должны хвалить? Что про нас подумают люди? Что скажут журналисты?

— Журналисты скажут то, что им велят, — разозлился Александр Юрьевич, — а на людей мне начхать.

— Но нас просто не поймут.

— Ну и хрен с ними, — закричал, теряя терпение, Александр Юрьевич, — ты что, не понимаешь, с кем разговариваешь? Я тебе говорю, что нужно сделать нормальный репортаж, а ты ерепенишься. Чего ты мне здесь несешь? Раз надо, так надо. Будешь делать! — стукнул он кулаком по столу.

Павел побледнел, но пока молчал. Он отвернулся, чтобы не смотреть на Хозяина. А тот продолжал бушевать:

— Что подумают люди? Они подумают то, что мы им покажем. Люди съедят любую гадость, которую мы им подадим, любую. Лишь бы она была в хорошей упаковке. Любое дерьмо! — закричал изо всех сил Александр Юрьевич.

Потом наступило молчание. Павел смотрел теперь на свои руки. Ему было стыдно, и он почему-то думал о Кате, словно она была его единственной надеждой и спасением в этой ситуации.

— В общем, так, — подвел итог Александр Юрьевич, — завтра пошлешь туда кого-нибудь из своих журналистов. Лучше Курочкина, он как раз подойдет. Пусть снимет хороший, нормальный репортаж. Все понял?

Павел кивнул головой, поднимаясь.

— Сиди, — крикнул Александр Юрьевич, — я еще не кончил!

Павел послушно опустился на стул.

— И на будущее, — поднял палец Хозяин, — никогда со мной не спорь. Ты не знаешь многих вещей, которые тебе и не нужно знать. Мы с тобой, кажется, договаривались, что всю политику канала буду определять только я. Помнишь? И поэтому никогда больше со мной не спорь. Будем считать, что ты просто об этом забыл.

Павел был уже у дверей, когда Александр Юрьевич окликнул его:

— Ты на меня не дуйся. Ты ведь сам знаешь, сколько у меня врагов, и тайных и явных. Отстрел устраивают, как на охоте. А ты тут споришь и мне врагов наживаешь. Подумай об этом, Павел.

Капустин вышел из кабинета, уже не глядя ни на Антона, ни на других телохранителей. В коридоре у лифта он увидел Женю. Он не стал даже здороваться, а просто вошел в лифт. Сейчас все, что было связано с этой компанией, было ему неприятно.

Через полчаса он приехал к знакомому дому. Поднимаясь по лестнице, он почувствовал непривычное сердцебиение, словно шел на первое свидание в своей жизни. Испуганно посмотрев на часы, он только сейчас заметил, что был уже девятый час вечера. Он обещал ей приехать еще час назад, и вполне вероятно, что она не стала его дожидаться.

Он подошел к знакомой двери и осторожно позвонил. Не услышав за дверью шагов, позвонил еще раз. И потом встал, уткнувшись плечом в стену. Когда она приоткрыла дверь, он так и стоял, прислонившись к стене и глядя на нее. Она почти не изменилась, только немного похудела и осунулась. Будто не было этих двух лет, будто он снова был молодым и талантливым оператором, которого только теперь должны были рекомендовать вести передачи. Он стоял и смотрел на нее.

А она, открыв дверь, замерла, словно не ожидала его увидеть, и, прислонившись к двери, так же молча смотрела на него. Она была одета в свой ситцевый халат, который он еще помнил по прежней жизни. Сначала она переоделась, но, когда он не приехал в течение часа, снова надела прежний халатик, уже не ожидая, что он появится здесь так поздно.

— Здравствуй, Катя, — сказал он наконец.

Она молча кивнула ему, не решаясь что-либо сказать. И вдруг он произнес:

— Какой же я был дурак, Катька.

И словно этими несколькими словами искупил грех своего двухлетнего отсутствия. И она открыла дверь шире, чтобы впустить его в квартиру.