В кабинете менеджера Сократу Мицопулосу помогала Элени. Сержант здраво рассудил, что раскрытие этого убийства может быть поставлено начальством ему в плюс. Все улики были налицо. Убитый вчера серьезно побил обоих парней, теперь задержанных, их выселили из отеля, они уже дважды возвращались сюда, чтобы свести счеты с обидчиком. У одного из них было разбито лицо и порезана рука.

Оставалось запротоколировать их возможные признания и предъявить убийц следователю, который приедет утром. Именно поэтому он решил пригласить Элени, знающую русский язык, и допросить Яна Талунтиса. Этого приятеля Юшкина Василиос все-таки разыскал и доставил в отель.

Талунтис тоже долго не понимал, зачем его отлавливали в городе и почему снова привезли сюда. Вчера ребята опять перебрали. Они вернулись в «Принцессу Адриану» и изрядно выпили в баре. Затем парни отправились в свой отель и по дороге едва не заблудились, хотя до соседнего здания было около двухсот метров. Но они пошли в обход, еще около часа искали свой новый отель, потому в номерах оказались только в пятом часу утра.

Юшкин проспал у себя до трех часов дня. Талунтис поднялся в полдень и решил позавтракать, заодно и пообедать. Он спустился в ресторан примерно в половине первого, заказал себе сэндвичи и какой-то суп, похожий на кашу и совершенно несъедобный. Яну пришлось выпить еще две стопки водки, чтобы окончательно прийти в себя.

Затем он поднялся к себе в номер и подставил голову под холодный душ. Талунтис малость протрезвел, наконец-то пришел в себя и решил отправиться в городок, находившийся рядом с отелем. Однако его сборы длились достаточно долго. Он вышел только в третьем часу.

К этому времени Юшкин проснулся, постучал в комнату друга, но не нашел его. Тогда он перезвонил на мобильный и узнал, что Ян ушел в соседний городок.

Юшкин собирался отправиться за ним, но вспомнил, что сегодня в «Принцессе Адриане», откуда их выселили, будет какое-то торжество. Поэтому он собрался и отправился туда. Матвей устроился в баре и заказывал себе через определенный промежуток времени стопку текилы. Когда количество выпитого достигло критической черты, он просто рухнул на стойку, разбил стакан, который лежал рядом с ним, и поранил себе руку. Добрые люди помогли ему пересесть за стол, где он умудрился заказать еще одну стопку текилы. Там его и нашел Василиос. Гигант притащил Матвея в подсобное помещение, где тот снова заснул.

Его друг в это время познакомился с гречанкой, которая немного говорила по-русски. Ему понравилась эта роскошная женщина, которая весила далеко за центнер, и он скупил у нее сувениров аж на пятьсот евро. Счастливая торговка пригласила его прийти вечером к ней в гости.

Он пообещал это сделать, поэтому вечером не стал искать своего друга, ушедшего неведомо куда. Ян отправился к уже знакомой женщине и просидел в ее компании до тех пор, пока его не нашли полицейский и Василиос, рыскавшие по всему городку. Точнее сказать, это был рыбацкий поселок, где все знали друг друга.

Теперь Ян сидел перед сержантом, отвечал на его непонятные вопросы и не понимал, что именно от него хотят и где находится Матвей. Сержант начинал сердиться, видя такое упорство этого «русского». По традиции, давным-давно укоренившейся во всем мире, так везде называют любого гражданина России, будь он татарин или калмык.

– Пусть он расскажет, почему не пошел в бар «Принцессы Адрианы» вместе со своим другом, – нервно заявил сержант. – Объяснит, как так получилось. Почему они не пришли сюда вместе? Где он был сегодня днем, когда на пляже произошло убийство?

Элени видела, как сержант безуспешно пытался допросить Талунтиса, и решила послать за Дронго, ничего не сказав Сократу Мицопулосу. Именно поэтому появление эксперта оказалось полной неожиданностью для сержанта. Он недовольно посмотрел на гостя. Все-таки придется делить лавры сыщика с этим непонятным человеком. В кабинете кроме них был еще и Василиос. Сам менеджер Никифораки благоразумно сбежал, поторопился отправиться к гостям, чтобы никоим образом не быть причастным к этой темной истории. Даже в качестве возможного свидетеля.

– Он не хочет сознаваться, – сообщил сержант, обращаясь к Элени. – Скажите, что я задержу обоих подозреваемых до приезда следователя и укажу на них как на главных виновников случившегося.

– Нужно сначала проверить их показания, а потом предъявлять их следователю, – предложил Дронго.

Элени добросовестно перевела эти слова.

– Как мы можем что-то проверять в первом часу ночи? – разозлился сержант. – Он считает, что мы совсем ничего не понимаем?

– Сержант недоволен, – перевела Элени. – Он говорит, что не сможет начать проверку в такое позднее время.

– Ничего страшного, – ответил Дронго. – Я сам все проверю. Но сначала задам несколько вопросов нашему гостю, если, конечно, господин Мицопулос разрешит мне это сделать.

– Пусть говорит, – заявил сержант.

– Господин Талунтис, вы возвращались вчера в «Принцессу Адриану»? – осведомился Дронго.

– Да. Гостиница, в которую мы переселились, довольно простенькая. Там нет такого хорошего бара, как здесь, – проговорил Ян. – Поэтому мы вернулись, но поздно вечером, чтобы на нас никто не обратил внимания.

– Много выпили?

– Достаточно. А разве в Греции есть алкогольные запреты? – пошутил Ян.

– Нет. Меня волнует не количество спиртного, а совсем иное обстоятельство. Скажите, как именно вы платили? По карточке или наличными?

– Конечно, по карточке. Нас ведь выселили из отеля, и мы не могли вписать сумму, потраченную в баре, в общий счет, – вспомнил Талунтис.

– Очень хорошо, – кивнул Дронго. – Насколько я знаю, вы ведь прилетели с Дальнего Востока, не так ли?

– Верно. Мы золотоискатели, работаем по много месяцев в тайге. А почему вас волнует, откуда мы прилетели?

– Я думаю, что это должно волновать в первую очередь вас, – заметил Дронго. – Сегодня на пляже нашли убитым того самого человека, который вчера довольно сурово осадил вашего зарвавшегося друга.

– Его убили, – понял Ян. – Так я и подумал. Поделом ему. Вы видели, как он отдубасил Матвея только за то, что тот хотел пригласить потанцевать его девушку. Такие люди всегда нарываются на скандал.

– Боюсь, что это больше относится к вашему другу, – возразил Дронго. – Что же касается юной особы, к которой вы приставали, то она была не его девушка, а подопечная, которую ему поручено было охранять. Что он и сделал с излишней ретивостью.

– Тогда понятно. Он еще и служит «гориллой» при богатых хозяевах. Вот гнида!

– Насколько я помню, вы тоже полезли в драку и получили кулаком в лицо от его напарника, – сказал Дронго.

– Тот тоже хорошая сволочь. Я хотел помочь своему товарищу, а этот меня просто вырубил. Одним ударом. Бывают такие профессионалы.

– Он тоже работает «гориллой», но с другой семьей. Вам просто не повезло. А если бы вы успели полезть в драку, то, возможно, почувствовали бы на себе и кулаки господина Хадзиса, присутствующего здесь. – Дронго показал на Василиоса, молча стоявшего рядом. – Тогда вы сегодня уже не разгуливали бы вокруг своего отеля.

– Не нужно меня пугать. Мы не сделали ничего противозаконного.

– Тогда давайте снова. Вы работаете золотоискателем и прилетели с Дальнего Востока. Свои деньги вы наверняка держите в тамошних банках. Связываться с ними из Европы достаточно долго и хлопотно. Вы ведь наверняка привязали свои счета к телефонным сообщениям, как это делают многие люди, которые месяцами находятся вдали от своих финансовых учреждений?

– Конечно, привязали. Но вас почему это волнует?

– Такое подтверждение станет частью вашего алиби. Вы можете показать мне на телефоне распечатку счета за вчерашнюю выпивку в баре?

– Можете посмотреть. – Ян достал телефон и начал искать сообщение из банка, подтверждавшее списание суммы в триста четырнадцать евро, проведенное вчера.

Наконец он нашел его, протянул телефон Дронго и сказал:

– Можете убедиться. Вчера ночью мы были здесь, выпили на триста четырнадцать евро, честно заплатили и еще оставили на чай двадцатку наличными.

– Не сомневаюсь в вашей щедрости, – сказал Дронго. – А сегодня в баре ваш друг, очевидно, платил за себя сам?

– Наверное. Я не знаю. Спросите у Матвея.

– У него телефонные сообщения тоже привязаны к банковскому счету?

– Конечно. Мы с ним запрограммировали эти функции еще два года назад. Но почему вы спрашиваете?

– Что именно вы пили? – поинтересовался Дронго, не ответив на его вопрос.

Сержант начал ерзать на месте. Он не понимал сути разговора. Элени коротко пояснила ему ее, и он еще больше запутался. При чем тут телефонные сообщения?

– Я люблю водку, только не местную. А Матвей предпочитает текилу. Она напоминает ему хвойную настойку на спирту.

– Триста четырнадцать евро, – повторил Дронго. – Не слишком ли много? Голова не болела?

– Еще как болела. Мы заплутались и долго не могли найти своего отеля, в темноте ходили вокруг него. Я даже один раз упал.

– Неудивительно, учитывая количество выпитого. Сегодня вы ушли в соседний городок, даже не увидев своего друга?

– Да. Все так и происходило. Я был у женщины, местной торговки, с которой познакомился сегодня днем. Вечером я пошел к ней в гости. Она одинокая, вдова, растит четырех ребятишек. Муж был рыбаком, утонул еще пятнадцать лет назад. Я решил проявить сочувствие.

– Великолепно! – заявил Дронго. – Значит, вечером вы отправились к ней.

– Она меня сама пригласила. Я купил у нее сувениров на пятьсот евро. Между прочим, карточку эта женщина не принимала, и мне пришлось заплатить наличными. Можете у нее проверить. Поэтому она пригласила меня на ужин.

– Не сомневаюсь, что все так и было, – заявил Дронго. – Выходит, что Арсена Виргуша, погибшего на пляже, вы больше не видели.

– Нет. А если бы случайно встретил, то сам постарался бы размозжить ему голову. За вчерашнюю драку.

– Это вы напрасно добавляете. Больше так не говорите. А вы, Элени, не переводите, пожалуйста. Господин Талунтис просто погорячился. Теперь последний вопрос. У вашего друга могло быть в руках что-то тяжелое, какой-нибудь браслет или кастет?

– Нет, конечно. Нас ведь основательно шмонают в аэропортах. Мы летели сначала из Владивостока, потом из Москвы, наконец из Афин. Нет смысла везти кастет через столько кордонов. Конечно, его можно было забросить в чемодан, но он нам не нужен. Матвей – бывший спортсмен, легко справляется с тремя-четырьмя мужиками. Просто этот ваш убитый оказался слишком умелым. Он, наверное, тоже спортсмен, дерется классно.

– Дрался, – поправил своего собеседника Дронго. – К сожалению, он уже никогда не сможет этого делать.

Талунтис отвернулся. Его мало волновала эта тема.

– Я сейчас вернусь, – сказал Дронго, обращаясь к сержанту. – Элени, идемте со мной.

Она быстро перевела его слова Сократу Мицопулосу и выбежала следом за ним.

– Куда мы идем? – спросила женщина.

– В бар, – ответил Дронго. – Он ведь работает до двух часов ночи, да? Сейчас все проверим.

Он стремительным шагом вошел в переполненный бар. Посторонних не пускали сегодня на площадку вокруг бассейна, ресторан, расположенный там, был закрыт. Поэтому многие потянулись сюда.

Дронго протиснулся сквозь посетителей, Элени следовала за ним. Он с трудом расчистил место для двоих рядом со стойкой и позвал бармена, но тот был занят обслуживанием клиентов.

– Два коньяка! – крикнул ему Дронго. – Самых лучших.

Бармен мгновенно обернулся и улыбнулся богатым клиентам. Две порции самого лучшего коньяка стоили полторы тысячи евро. Он готов был обслужить таких людей вне всякой очереди.

– Ты сошел с ума! – заявила Элени и покачала головой. – Никто не компенсирует тебе такие дикие расходы. Тем более ради этих дебоширов.

– Ничего страшного. Я просто давно мечтал выпить глоток самого лучшего коньяка с такой красивой женщиной, как ты, – с усмешкой сказал Дронго.

Бармен поставил перед ними две рюмки коньяка, положил небольшую коробочку шоколада.

– Это бесплатно от нашего бара, – объяснил он, собираясь убрать руку.

Но Дронго перехватил ее и сказал:

– Одну минуту! Я хотел спросить у вас про русского клиента, который сегодня разбил стакан. Когда это было?

Он спросил по-английски, бармен его понял, но ответил, что будет говорить по-гречески. Элени согласно кивнула, собираясь переводить.

– Уже под вечер, – вспомнил бармен. – Он появился здесь еще днем, сильно напился и даже разбил стакан, за который заплатил. Наши гости помогли пересадить его за столик в углу. Он там заснул, потом очнулся и снова потребовал текилы.

– Все понятно. Спасибо.

– Вы заплатите сейчас или вписать сумму в ваш счет? – спросил бармен.

– Впишите в счет, – согласился Дронго. – Так будет удобнее. Перед отъездом я оплачу все свои дополнительные расходы.

Бармен протянул ему бланк со счетом на тысячу семьсот евро и пояснил:

– Ресторанная наценка на коньяк.

Дронго проставил где надо номер своей комнаты, фамилию и расписался.

Затем он поднял свою рюмку и сказал, обращаясь к Элени:

– За тебя.

– А если я опять что-нибудь выкину? – Она тоже подняла рюмку.

– Именно поэтому я заказал коньяк, а не водку или текилу. Чтобы ты немного успокоилась и не так сильно нервничала. За тебя, – повторил он.

Коньяк действительно был великолепным, хотя, на взгляд Дронго, слишком дорогим. Они вышли из бара и возвратились в кабинет менеджера.

Сержант сидел злой и покрасневший. Он уже осознал, что сам все равно ничего не добьется. Будет лучше, если расследованием займется этот вот эксперт. Поэтому сотрудник полиции не задавал больше никаких вопросов.

– Мы все проверили, – сообщил ему Дронго. – Приятель господина Талунтиса действительно просидел в баре несколько часов, никуда не отлучаясь, и напился до такой степени, что разбил стакан. Во всяком случае, после вчерашней дозы и сегодняшнего продолжения он не смог бы нанести такой сильный удар столь подготовленному человеку, каким был Арсен Виргуш. Я понимаю, что мои слова не могут быть конкретным доказательством его невиновности, но показания бармена и господина Талунтиса более чем убедительно свидетельствуют, что он не мог быть убийцей. Рана на его руке была действительно получена в баре.

– А если он поранился, когда убивал своего обидчика, а потом нарочно порезал себе руку в баре, чтобы скрыть эти подтверждения? – предположил Василиос, услышав перевод Элени.

– Господин Хадзис, наверное, вы читаете слишком много детективной литературы, – ответил ему Дронго на английском. – Преступник, который готов растерзать своего обидчика за побои и оскорбления, не станет разрабатывать такой хитроумный план с разбитым стаканам. Он размозжит голову своему сопернику и будет убежден, что правильно сделал. На допросе такой герой вспомнит вчерашнюю драку, покажет свои синяки и заявит, что его снова спровоцировали на этот выпад.

Сержант дождался, пока Элени переведет ему слова эксперта, затем нахмурился и недовольно уточнил:

– Значит, ваш сыщик считает, что я должен отпустить обоих русских парней и искать других преступников?

– Да, он полагает, что они не причастны к этому убийству, – подтвердила Элени.

– Скажите ему, что он ничего не понимает в расследованиях! – Сократ Мицопулос здорово разозлился. – Я посажу друзей под замок, чтобы они не сбежали, и дождусь следователя. Пусть он решает, как надо поступать. А господину сыщику скажите, что мы больше не нуждаемся в его услугах.

– Вы совершаете очень большую ошибку, сержант! – возмутилась Элени. – Господин Дронго – один из самых известных в мире специалистов по расследованию тяжких преступлений. Но если вы так считаете, то мы, конечно, уйдем.

– Я предложил уйти только ему, – напомнил Мицопулос.

– А я не работаю с дилетантами, – гордо отрезала Элени. – Найдите себе другого переводчика. Это не моя обязанность. Я не служу в полиции под вашим началом. Господин эксперт и я всего лишь хотели помочь вам разобраться в ситуации. Но если вы так самонадеянны, то нам больше нечего здесь делать.

По ее интонации и гневу Дронго понял, что здесь происходило именно то, чего и следовало ожидать. Любой полицейский чин предпочитает синицу в руках журавлю в небе. Два гражданина России подозреваются в убийстве. Они дрались с тем самым человеком, тело которого обнаружено на пляже. Это слишком роскошный подарок для любого полицейского или следователя! Им обязательно надо воспользоваться.

– Мы уходим, – повторила Элени, обращаясь к Дронго. – Господин сержант считает, что сам сможет во всем разобраться. Я думаю, что нам следует пожелать ему успехов и покинуть этот кабинет. – Она взяла Дронго за руку, почти насильно вывела его из кабинета и в сердцах пробормотала: – Тупой индюк! Вместо того чтобы воспользоваться твоей помощью, он упрямо настаивает на своей идиотской версии.

– Ты ведешь себя неправильно, – мягко заметил Дронго.

– В чем дело? – Элени остановилась и посмотрела ему в глаза.

– Слишком эмоционально воспринимаешь все, что со мной связано, не всегда можешь скрыть свою симпатию ко мне. Мерибель, подруга синьора Прокаччи, уже догадалась о наших отношениях.

– Тебя это беспокоит?

– Нет. Мне даже приятно, когда кто-то говорит, что у меня могут быть какие-то отношения с такой красивой и умной женщиной, как ты. Только давай сразу договоримся, что ты никогда больше не будешь меня защищать. Со стороны это выглядит даже немного смешно. В конце концов, сержант имеет право делать все, что он хочет, а мы можем спокойно продолжать наше частное расследование. В этом нам никто не помешает.

Тут он увидел, как в отель вошел Михаил Степанович, красный от возмущения. Георгия едва поспевала за ним.

– Я ему голову оторву! – прохрипел Кульчицкий. – Выгоню с работы прямо сегодня. Он умудрился не явиться на юбилей моего старшего брата. Неужели этот субъект считает, что мы привезли его сюда, чтобы он загорал, пил и жрал? Сукин сын! Где сейчас ваш менеджер? Пусть он немедленно выселяет из отеля Арсена Виргуша. Этот негодяй у меня больше не работает.

– Подождите! – умоляла его Георгия, которой было приказано ничего не рассказывать. – Я сейчас найду господина Никифораки.

– Михаил Степанович! – окликнул Дронго младшего Кульчицкого. – Можно вас на минутку?

– Что еще? – недовольно спросил тот, поворачиваясь. – Вы тоже собираетесь его защищать?

– Нет, – ответил Дронго. – Только уволить Арсена Виргуша вы уже все равно не сможете.

– Это мы еще посмотрим, – пообещал Михаил Степанович, и только затем до него начал доходить смысл слов, сказанных его собеседником. – Почему уже не смогу? – уточнил он все еще возбужденным голосом.

– Несколько часов назад его нашли на пляже. Он убит, – сообщил Дронго. – Полиция уже работает в отеле. Скоро должен приехать следователь. Вам ничего не сообщали, чтобы не испортить настроение и юбилей вашего старшего брата.

Кульчицкий посмотрел на него, открыл рот, собираясь что-то сказать, но сразу обмяк так, словно из него выпустили воздух.

– Как это могло произойти? – очень тихо спросил он.