Дронго подошел к Элени, идущей ему навстречу.

– Где ты так долго пропадал? – спросила она.

– Разговаривал с младшим Кульчицким, – пояснил Дронго. – Я узнал много нового. Оказывается, Арсен Виргуш был настоящим самцом. Он не пропускал ни одной дамы, которая соглашалась с ним встречаться. Синьор Прокаччи специально просил Михаила Степановича как-то огородить Мерибель от возможных посягательств его телохранителя.

– Об этом ему нужно было просить свою даму, – строго заметила Элени.

– Этот контракт с Прокаччи очень важен для всей компании старшего Кульчицкого, – продолжал Дронго. – Есть еще масса интересных деталей. Оказывается, наш уважаемый синьор уже дважды сидел в тюрьме и был связан с мафией.

– Ты думаешь, что он организовал убийство Арсена Виргуша? – Она повернулась и увидела, что Прокаччи и его спутница смотрели на них, не скрывая своего интереса, и что-то негромко обсуждали.

– По-моему, они говорят о нас, – заметила Элени.

– Можешь в этом не сомневаться. В ответ на ее очередное нетактичное замечание я высказал ей свои претензии на итальянском языке. Кажется, ее спутнику понравилось, что я сумел посадить эту зарвавшуюся дамочку на место. Но она убеждена в том, что у нас с тобой самые тесные отношения. Эта женщина чует эротику, как хорошая гончая собака.

– Это ее проблемы, – отмахнулась Элени. – Я хотела тебе сообщить, что сейчас из Родоса прибудут на вертолете следователь и медицинский эксперт. Им сообщили о ситуации и рассказали, что многие участники юбилейных торжеств могут уже утром покинуть «Принцессу Адриану». Поэтому было принято решение, чтобы следователь прилетел прямо сейчас. Они будут через несколько минут, если уже не сели. Никифораки попросил, чтобы я тебя предупредила. Кажется, он проникся особым уважением к тебе. Ты думаешь, что это был все-таки Прокаччи?

– Пока не знаю. Но мстительный сицилиец вполне мог на такое пойти. Хотя наверняка не решился бы делать это лично. Все-таки Арсен был вдвое моложе его и гораздо сильнее.

– Ты хочешь поговорить со следователем? – спросила Элени.

– Конечно, хочу. Он знает английский?

– Не очень хорошо. Зато он говорит по-русски. Его специально нашли в городе Родосе и послали сюда. Он тоже из бывшего Союза, его семья жила раньше в Одессе. Леонид Кукулес.

– Одессит! – Дронго улыбнулся. – Совсем неплохо. А когда он приехал в Грецию?

– По-моему, лет двадцать назад. Тогда, во время распада Союза, греки начали уезжать в Грецию, немцы из Казахстана – в Германию, а евреи – в Израиль. Был такой массовый исход. Хотя уносили ноги русские, украинцы, грузины – одним словом, все, кто только мог. А сейчас, говорят, пустеет Прибалтика, откуда перебираются в страны Европы эстонцы, латыши и литовцы. Один знакомый латыш жаловался мне, что скоро в их стране вообще не останется молодых людей. Они массово уезжают в Западную Европу, благо для этого им теперь не нужны ни визы, ни разрешения на работу.

– Я помню. – Дронго помрачнел.

Он заметил, как Мерибель демонстративно вытянула руку, показала пальцем на них и принялась что-то объяснять американцам, сидевшим рядом с ней.

– Она никак не успокоится, – недовольно заметил он. – У этой дамочки весьма большой опыт, несмотря молодость. Все написано у нее на лице. Если ты разрешишь, то я решусь сказать, что думаю про таких женщин. Хотя это будет очень грубо и неприлично.

– Я как-нибудь стерплю. Что именно ты хочешь сказать?

– Наверное, говорить так не стоит. Не хочу оскорблять весь женский род, – признался Дронго. – Хотя мои наблюдения можно в какой-то мере отнести и к мужчинам.

– Не тяни, – предложила Элени. – Я как-нибудь стерплю твою грубость. Что ты хочешь сказать?

– Каждый мужчина, который спал с ней, отражается на лице женщины. Это очень заметно. Ее взгляд становится пресыщенным, каким-то тусклым, несмотря на молодость.

– Смешно. А у мужчин не бывает подобных взглядов?

– Бывают. Но в гораздо старшем возрасте. В отличие от женщин. Проститутки часто смотрят каким-то особенным, потухшим взглядом. Мужчины их не волнуют, они всего лишь клиенты. Даже самые идеальные. Они могут влюбляться, но не восхищаться. Для мужчин большое число партнерш – всего лишь повод для гордости и возможного пресыщения. Для самых развратных женщин очередной мужчина – новое потрясение. Я сейчас говорю не о тех, для кого это нормальная работа, а про обычных женщин. Мой отец любил говорить в подобных случаях: «Один мужчина всегда много, двое всегда мало».

– Интересно. – Элени задумалась и спросила: – А как много мужчин было у меня? Можешь сказать? Только честно, без обид. Я ведь давно не девственница.

– Ты хочешь спросить, как все это отразилось у тебя на лице? – уточнил Дронго.

– Нет. Я хочу, чтобы ты сказал, сколько мужчин у меня было, – настойчиво попросила она. – Ты можешь продемонстрировать мне свою наблюдательность?

– Наблюдательность тут ни при чем, – мягко заметил Дронго. – Я ведь с тобой встречался, значит, знаю тебя очень неплохо.

– Так сколько? – Она уже начинала нервничать, и он пожалел, что затеял этот разговор.

– Тебе это действительно важно?

– Да, очень. Скажи, сколько партнеров у меня могло быть за всю жизнь? Только откровенно, не пытаясь меня пощадить. Сколько?

– Пять или шесть, – ответил Дронго. – Я думаю, что очень немного.

Она чуть помолчала, потом усмехнулась и заявила:

– Мог бы сказать, что двадцать или пятьдесят. Почему такое мизерное число?

– У тебя очень высокие требования к мужчинам. Это сразу заметно. Ты ведь не стала бы развлекаться с Арсеном Виргушем ни при каких обстоятельствах. Да и синьор Прокаччи с его миллиардами тоже не смог бы тебя заинтересовать.

– Это комплимент. – Она вздохнула. – Понятно, что ты пытаешься быть деликатным. Хочешь, я назову точное число своих мужчин?

– Не хочу. Меня никогда не интересует, что было до меня. Это неправильно и неразумно – требовать верности до встречи. Какой-то непонятный обратный отсчет.

– У меня было только четверо мужчин. Ты пятый, – строго произнесла Элени. – Это правда. Несмотря на мои годы. Первые двое были студентами, третий – гражданским мужем, четвертый – человеком, с которым я тоже жила достаточно долго, около полутора лет. И все. Больше никого. Ты стал пятым. Смешно? В моем-то возрасте!

Он взял ее руку и поцеловал.

– Ты дал лишний повод Мерибель говорить о нас гадости, – заявила Элени и усмехнулась.

– Ничего страшного, переживет.

– Может, я попытаюсь вычислить твое сакральное число? – неожиданно спросила она.

Он удивился, отпустил ее руку, покачал головой и проговорил:

– Боюсь, не получится.

– И все-таки!.. – настаивала она. – Сколько у тебя было женщин? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Или еще больше?

– Я не гнался за количеством.

– Но мне интересно. Откровенность за откровенность. Сколько?

– Никогда не считал, – признался он. – Но полагаю, что много. Я был в детстве хорошим мальчиком. Читал много книг, любил футбол и стеснялся девочек, хотя мне всегда было с ними легко. Я был самый высокий парень в классе, кажется, нравился своим одноклассницам, но никогда не сходил с ума из-за юбок. Не был бабником в этом смысле. Все получалось как-то само собой. Поэтому число будет большим. Но я никогда не считал и всегда с благодарностью относился ко всем женщинам, с которыми встречался. Если взять последние тридцать или тридцать пять лет и помножить на триста шестьдесят пять, то получится оглушительное число. Даже если я встречался с каждой женщиной один раз в месяц, то и тогда выйдет более чем солидно. Пусть раз в квартал или даже в год.

– Мужчинам легче, – задумчиво произнесла Элени. – Может, тогда не стоит осуждать Мерибель?

– Она обманывает своего друга, встречается с мужчиной, с которым даже не может поговорить, – напомнил Дронго. – Эта Мерибель – просто развращенная особа, которая не может и не хочет меняться. Дело не в ее поведении. Я никогда в жизни никого не осуждал. Самая большая безнравственность – следить за порядочностью других людей. Я имел в виду ее внутренний мир, готовность к изменам, абсолютную циничность. Ладно, хватит об этом. Пойдем на пляж, может, следователь уже прилетел.

Они направились к месту преступления. Там уже стояли менеджер Никифораки, Василиос Хадзис, сержант Сократ Мицопулос и еще несколько мужчин. Рядом суетились двое экспертов. Один фотографировал, другой осматривал погибшего.

При появлении Дронго и Элени менеджер показал на них человеку среднего роста, с каштановыми волосами и крупными чертами лица, и заявил:

– Господин Дронго, криминальный эксперт, и госпожа Элени Дусманис, наш главный организатор из Афин. А это господин следователь Леонид Кукулес.

Сержант что-то недовольно пробурчал по-гречески, когда следователь шагнул к гостю. Наверное, он считал, что этой паре делать здесь было нечего.

– Господин Дронго! – восторженно произнес Кукулес по-русски с характерным одесским акцентом. – Я давно мечтал вас увидеть. Это просто настоящий подарок для меня. Здравствуйте!

К изумлению сержанта, он протянул руку гостю и даже обнял его. Сократ Мицопулос пожал плечами. Он ничего не понимал.

Следователь поздоровался с Элени и снова обратился к Дронго:

– Я даже не мог предположить, что встречу вас на Родосе. Я столько про вас слышал!.. У нас на Украине вы просто настоящий герой. Про вас рассказывают столько баек, разных невероятных историй!

– Не все они соответствуют действительности, – пробормотал Дронго.

Он отметил, что Кукулес сказал «на Украине», как и следовало говорить по-русски, а не «в Украине», как требовали некоторые тамошние политики.

– Но в них есть и немного правды! – заявил Кукулес и рассмеялся. – Ведь вы самый знаменитый сыщик в нашем веке. Значит, мне повезло. Вы прямо сейчас укажете на возможного убийцу.

– Все не так просто, господин Кукулес, – заметил Дронго.

– Зовите меня просто Леонид, – попросил следователь, которому было не больше тридцати пяти, гораздо меньше, чем его собеседнику.

– Давайте отошлем чужих и займемся расследованием, – предложил Сократ Мицопулос, все еще не понимая, чему так радуется следователь.

Кукулес обернулся к нему, покачал головой и добродушно произнес:

– Нельзя быть таким упертым, сержант. Вы даже не представляете, как именно вам повезло. Это самый известный в мире сыщик, про которого снимают фильмы и пишут книги уже при его жизни. А вы стоите тут и пытаетесь нам помешать. Вместо того чтобы радоваться такому знакомству. Будете рассказывать об этом своим детям. Кстати, господин Дронго знает греческий язык?

– Нет, – ответила Элени. – Зато я понимаю греческий и русский. Я могу быть переводчиком. Хотя для разговора с нашим гостем вам, очевидно, не понадобится моя помощь.

– Да, не понадобится. – Кукулес улыбнулся и осведомился: – Вы тоже из бывшего Союза? У вас хороший русский язык, даже без моего одесского акцента.

– Тоже, – подтвердила Элени.

Она не понимала радостного жизнелюбия следователя, стоявшего у мертвого тела.

– Что у вас? – Кукулес повернулся к медицинскому эксперту.

– Удар по голове, – пояснил тот. – Смерть, очевидно, наступила мгновенно. Удар тяжелым предметом, возможно, кастетом. Точнее смогу сказать после вскрытия, но я почти уверен, что его ударили именно здесь. Вокруг капли крови и мозгового вещества. Утром, при свете, осмотрим место преступления еще раз.

– Вы проверили его карманы? – спросил Кукулес. – Там что-нибудь нашли?

– Только носовой платок и карточку-ключ от его номера, – сообщил другой эксперт. – Золотые часы на месте. Стоят примерно восемь тысяч евро. Больше ничего нет.

– Значит, не грабители. – Следователь удовлетворенно кивнул, посмотрел на Дронго и поинтересовался: – У вас наверняка есть свои замечания, да? Что вы думаете по этому поводу? Кто у нас главный подозреваемый?

– Давайте закончим осмотр и пройдем в отель, где я смогу вас подробно информировать, господин Кукулес, – предложил Дронго.

– Леонид. Только по имени!.. – еще раз попросил следователь. – Сейчас закончим и пойдем. Сержант доложил мне, что уже задержал двух подозреваемых, которые имели повод для совершения данного убийства. Это верно?

– Да, – кивнул Дронго. – Вчера между ними произошла безобразная драка. Господин Виргуш проявил даже излишнюю жестокость при расправе с одним из них.

– Кто он такой, этот Арсен Виргуш? – спросил Кукулес.

Дронго отметил, что, несмотря на свой беспечный вид и постоянные улыбки, следователь узнал и запомнил имя погибшего. Это был верный знак профессионализма.

«Все-таки сценарист Григорий Горин был прав. Серьезное лицо – это еще не признак ума», – подумал Дронго и ответил:

– Он руководил службой безопасности компании, президент которой, Михаил Кульчицкий, привез его сюда в качестве телохранителя для своей семьи.

– Были основания? – быстро уточнил следователь. – Обычно на такие курорты не возят телохранителей. Тем более что Кульчицкий приехал не на переговоры, а на празднование юбилея своего брата.

Он знал все заранее, видимо, начал изучение дела еще в вертолете, поговорил по телефону с менеджером и сержантом. Дронго все больше и больше нравился этот жизнерадостный и достаточно молодой человек, отличавшийся профессиональным отношением к своей работе.

– Полагаю, что да, – ответил Дронго. – Дело в том, что два месяца назад погиб племянник президента компании, который работал его заместителем. Молодого человека застрелили прямо на улице. Убийцу до сих пор не нашли. После этого президент Кульчицкий и его второй заместитель Мусхелишвили решили взять на остров телохранителей для обеспечения безопасности своих семей.

– Понятно. – Кукулес кивнул. – Судя по вашему виду, вам есть что мне рассказать. Я прав?

– Конечно. Но для этого нам нужно хотя бы вернуться в отель. Там я смогу поделиться с вами своими наблюдениями и предположениями.

– Сейчас пойдем, – согласился следователь и обратился к экспертам: – Заканчивайте быстрее. Потом уберем тело. Только оставьте здесь полицейского, чтобы никто не ходил. Утром просмотрим это место еще раз. Возможно, обнаружим какие-то следы.

Он сказал по-гречески, и Элени тихо перевела его слова для Дронго. Они отправились к зданию отеля, когда окрестности осветил очередной салют в честь Антона Степановича Кульчицкого.

– Красиво! – Кукулес улыбнулся. – Миллионеры могут позволить себе разные эксцентричные номера. Например, празднование дня рождения на Родосе и такой вот салют. Раньше из Союза нельзя было выехать в Грецию даже вместе с семьей. Выпускали только после разрешения райкома партии.

– Вам было тогда лет десять-пятнадцать, – удивился Дронго. – Как вы можете это помнить?

– А я и не помню. Мне отец рассказывал про этот идиотизм. Мой дед работал в райкоме партии, принимал участие в заседаниях, когда определяли, кому разрешать выезд, а кого не пускать. Говорят, что в Одессе была одна стервозная дамочка, секретарь райкома, которая практически никого не выпускала, не подписывала характеристики без телефонных звонков сверху. Всем остальным она советовала сначала посетить чудесные места на своей родине, съездить на Байкал или на Алтай. Но самое смешное, что эта особа сама ежегодно отправлялась в различные вояжи и круизы. Вот такая партийная принципиальность!

Они вошли в отель и направились к кабинету Никифораки, который незаметно удалился. Кроме следователя и Дронго там оказались сержант Мицопулос, Василиос Хадзис и Элени.

Кукулес уселся в кресло хозяина помещения и предложил:

– Рассаживайтесь. Давайте начнем работу. А вы, господин Хадзис, проверьте охрану и убедитесь в том, что никто из гостей не покинет отеля до утра.

Василиос выслушал распоряжение следователя и быстро вышел из кабинета. Остальные расселись по разным местам.

Следователь взглянул на Дронго и предложил:

– А теперь расскажите нам, как вы видите дальнейшее развитие событий. Кого именно нам следует допросить в первую очередь? Мне сообщили, что господин Виргуш прибыл на юбилей, который скоро закончится. Уже завтра утром гости начнут разъезжаться. Согласитесь, что это создаст нам массу трудностей. Лучше закончить наше расследование до утра, пока гости еще не покинули «Принцессу Адриану».

– Согласен, – кивнул Дронго. – Пусть госпожа Дусманис хотя бы кратко переводит мои слова сержанту. Чтобы он понял, как важно было прислушиваться ко мне с самого начала.