#img_25.jpeg
СОЛОВЕЙ И ЯСТРЕБ
В миг вдохновенный песнопенья,
Наверное, от умиленья,
Глаза Соловушка закрыл.
И Ястребом проворно схвачен был.
— Ты громко пел, душа моя,
Хоть сам не больше воробья.
Хотел позавтракать на славу,
Да толку никакого, право:
Весьма непривлекателен на вид —
Раздразнишь только аппетит.
— Так отпусти меня скорей! —
Сказал наивный Соловей,
От страха трепеща тревожно.
— Что ж, отпустить, пожалуй, можно….
Скажи лишь всем, душа моя,
Что в роще пел не ты, а я.
— Сказать заведомую ложь!
Ведь ты же, Ястреб, не поешь?!
— Да, это так на самом деле,
Что тут поделаешь с тобой?
Скажи тогда, что вместе пели —
Я, так сказать, соавтор твой.
— Нет! — гордо вымолвил Певец,
Напрягшись, чтоб не выдать дрожи. —
Я не обманщик, не подлец,
И правда мне всего дороже!
— Ах, так, душа моя?
Тогда и ты умолкнешь навсегда!
Ты позабыл, что я — величина!
…И в роще воцарилась тишина.
Мораль сей басне не нужна.
ХВАСТЛИВЫЙ КОЛОС
Среди просторов золотых,
Под грузом зерен налитых,
Колосья гнулись до земли
И распрямиться не могли.
А он, один, набрав разбег,
Был выше всех,
Заметней всех.
— Низкопоклонники, —
Презрительно он цедит, —
Вот потому никто вас и не ценит,
Что вы боитесь голову поднять.
Неужто вы не можете понять,
Что гордым нужно быть и смелым?
Тянуться к солнцу, быть с ним наравне,
А тот, кто низко гнется в тишине,
Не может быть заметным или спелым! —
Так и стоял с поднятой головой —
Особый, не простой, не рядовой,
Тянулся вверх, с презрением к простым,
Лишь потому, что был совсем пустым.
МУРКА И БАРБОС
Когда зима вошла в свои права,
У Мурки кончились дрова.
Лежать бы ей на теплой-то печи
И песенки мурлыкать сладки,
Да холодны уж больно кирпичи —
Замерзли лапки.
И вот по данному вопросу
Пришла она к Барбосу:
— Барбосик милый! Что скулишь?
Иль нездоров? Так дышишь тяжко!
Да как ты в жутком холоде сидишь,
Чудашка?
Переходи ко мне и вместе заживем,
А конуру твою мы на дрова снесем… —
Барбос развесил уши, внемля,
И перешел он в Муркин дом.
А конуру свою немедля
На слом.
Но лишь весна пришла, и с крыши
Кот замяукал Мурке в тон,
Встряхнулась Мурка шубкой рыжей
И прогнала Барбоса вон.
СОРОЧЬЯ ТАКТИКА
Сорока со столба Голубке стрекотала,
Сидящей посреди гумна:
— Ах, как тебя, Голубка, жалко стало!
Ты, погляжу, всегда одна.
И как только терпения хватает!
Ты яйца греть садишься, дни губя,
А к Голубю Кукушка прилетает
И в лес его уводит от тебя.
— Неправда! — ей Голубка отвечает. —
Ни разу Голубок не изменил.
Да он, коль хочешь знать, во мне души не чает —
Сейчас меня на яйцах заменил.
— Какой позор! — Сорока восклицает.
И растрещала сплетню по лесам:
— Голубка-то с Дроздом вовсю гуляет,
А муж птенцов высиживает сам! —
Сия история едва ли
Нуждается в морали.
Перевод с чувашского Н. Якушева.