Не случайно мы, якуты, Все заядлые булчуты: [1] От других земель в отличье Очень много у нас дичи. Если зайцев мы стреляем, Их десятками считаем. Если уток мы стреляем, То их сотнями считаем. Хоть и лжи тут капли нету, Скептик, выслушав все это, Не поверил нашей правде — И решил ему соврать я. Говорю: «В Якутск, наш город, Иногда медведь приходит, Чувствует себя как дома: Рыбу прет из гастронома, А в столовую заглянет, Мясо из кладовой стянет!.. Косолапый этот мишка — Удивительный воришка. Подстрелить его бы надо, Да боимся: страшновато!.. Он за выстрел из винтовки Так погладит по головке, Что на том — не этом — свете Будешь вспоминать медведя!.. Даже в городе медведя Мы обходим осторожно». «Да, сомнительно все это, — Молвил скептик, — но возможно!»

Собрав сотрудников, лиса Такую речь держала: — Товарищи! У нас в лесах Есть недостатки!.. Их немало!.. Я полагаю, кой-кого Продернуть надо нам в газете, Но не Топтыгина-медведя, Нельзя затрагивать его!.. Ведь он силен и знаменит И нас в покое не оставит — Рычаньем грозным сокрушит И возраженьями задавит. А если тиснем мы статью Про неуживчивого волка, То, верьте моему чутью, От этого не будет толка. Волк покачает головой, Потом подымет страшный вой, Потом он нам скандал устроит, Его затрагивать не стоит!.. Строчите лучше вы, друзья, Про озорного воробья, Разите смело, метко зайца, Мы можем их не опасаться!

Пруд жалобно стонал: — Мне тягостно томиться, Здесь лиственниц стена, Живу я как в темнице! Июньским ясным днем Мне солнышко не светит, Я бедный водоем, Со мной не дружит ветер, Игривую волну На мне не подымает, Меня в моем плену Никто не понимает! И дева юных лет В блистательном наряде Не отразится, нет, В моей зеркальной глади!.. — Но как-то раз к пруду Людей явилось много: Они нашли руду И строили дорогу. Они валили лес И увозили бревна — И глянул в высь небес Наш пруд самовлюбленно. Он весь возликовал, Как молодой повеса, На солнце засверкал, Взыграл волною резво. Угрюмый лес исчез — Пруд радовался гордо, Однако высох весь Через четыре года! Мораль простая тут: Без леса водам хуже!.. Как озеро был пруд, А превратился в лужу! Как этот пруд-глупец, Гласит мораль другая — Пропал один юнец, Дом отчий отвергая!

Один орел, начальник дичи, Имел свой штат (конечно, птичий) И заместительницу галку Послал с ревизией в Игарку. Туда же (так решил орел) Был послан ворон-контролер. Орел (орлы такие есть) Понятья путал «честь» и «лесть» И полагал, что хитрый ворон Чистосердечен и проворен. А тот вошел к орлу в доверье, Поспешно заготовил перья И, не жалеючи чернил, В доносе галку очернил. Когда орел Донос прочел, Он в тот же час Издал приказ: — За расточительную глупость И непростительную грубость, За то, что поступала гадко, Снимается с работы галка! — А ворон? Ворон был доволен И говорил вороне ворон: — Кар-кар, недавно галка та Снята с высокого поста. Кар-кар, не только жалкой галке Совать в колеса буду палки. Коль дальше так пойдут дела, Я доберусь и до орла!

Начальство выступает часто, И даже в прениях начальство Все держит речь, все на посту. Но очередь до подчиненных Дошла — один из огорченных Стал говорить начистоту. Он говорил о недостатках, О дисциплине, о порядке, Имея истину в виду. — Мой дорогой руководитель, У вас, хоть вы сейчас в зените, Я не пойду на поводу! Протестовали подхалимы: — Здесь критика недопустима, Нам от нее невмоготу! И расторопный председатель Сказал: «Товарищи, давайте На этом подведем черту!»

Траншеи рыть удобней летом. Хотя и знают все об этом, Горисполком решил иначе: Траншеи рыть зимою начал! Зимой земля тверда, как камень. Чем прошибешь ее? Деньгами! Труд землекопов бронебоен — Все дни горят костры из бревен. Когда земля чуть-чуть оттает, Ее рабочие снимают. За этот тяжкий труд награда — Учетверенная зарплата!.. Ну, а горисполкому лестно: Он все осваивает средства, План выполняется успешно За счет такого деньгоедства! Товарищам горисполкомцам Не надо ласкового солнца, Не нужно солнечного лета: За счет зимы в порядке смета!