Приметил местный старожил, Что в элеваторе воришки щель прогрызли. Директора сигнал насторожил: «Чье это дело? Уж не крыс ли?» По зернышку ворует мелкота, Но зерна собери — не вывезешь машиной! Директор под рукой имел Кота, Чтоб справиться с возней крысиной и мышиной. А Крысы хвать да хвать казенное зерно! И разгулялись озорно. Экспромтом на весь мир устроят пиршество, Оплатят счет такой, что в стих не впишется… Но вот Явился Кот. Пошло шуршанье в норах: Попробуй-ка потрафить, угадав, Какие вкусы у Кота. Велик ли аппетит? Не строг ли норов? С Котом семейство крыс возилось, как с отцом, То просом улещало, то овсом. Не принимает! Не берет! И заявляет наперед: «Не ваши кошельки, а вы нужны мне сами!» Вот тут-то и пришлось пошевелить усами: Попискивая и дрожа, Призвали анонимщика Ежа И страшную бумагу изготовили, Набив ее пороками Котовьими: «Он Рекса-старика прогнал взашей. Он взятки брал отборною пшеницей! Он опозорил пять невиннейших мышей, Пообещав на них жениться!» Пакет на почту крысы отвезли, И веселиться — сгинет Кот Василий! «Ну, Еж! Даешь!» Их хор от славословия охрип… С какою радостью все чествовали автора! …Письмо прочел директор элеватора И понял: «Швах делам крысиным, Коль действуют таким манером некрасивым». А на бумаге начертал: «В архив!»

Осел заговорил собранье, как сорока, Не на трибуне он — на пьедестале: «…И о-о-обещаю сделать все до срока! …И о-о-обязуюсь сдать, чего не сдали!» Им из столов извлечены И тезисов, и выкладок подшивки. (Подпортили их мыши — ах, паршивки!) Там цифры… вот такой величины! Кто тоненькой шпаргалочкой запасся, Завидует ослиным атрибутам… Из-за уверенности, из-за баса Осел зовется не оратором — трибуном! Сам Бык отметил: «Этот хват! И правду говорили — резковат!» Но сроки истекли и раз, и два… Обещанное начато едва… И вот все общество коровье да баранье Сзывается на новое собранье: «А ну-ка доложи, коллега длинноухий, Что сделал для науки?» Отчет Ослу как пытка. Все стали потирать копыта… О, Лафонтены, Ювеналы, Поберегите ваш сарказм! Осел раскрыл свои анналы И грянул речь, как на заказ. То багровея, то впадая в дрожь, Как будто бы озноб Осла бил, Кричал он, что теперь себя не ставит в грош: «Ослеп… Ослышался… Ослушался… Ослабил…» Он не был ни освистан, ни ошикан. Он смело говорил, без дураков, И о-о-объективную оценку дал ошибкам, И о-о-отхлестал себя сильней своих врагов. Сам Бык, слезу пустив, Осла простив, Взревел: «А все же этот хват! Теперь еще сильней работать будет рад!..» И наш Осел полез из кожи… вверх И никого в смущение не вверг, И лба, чтоб поумнеть, не тер… Недаровит Осел, зато хитер!

Не пожалел директор предприятия Ни двух своих и ни чужих ста ног, Чтоб на верху пробить через приятеля Новинку — импортный станок. Теперь-то он благодаря новинке Всех победит, как чемпион на ринге. Не зря судьба о нем радела. Но он не поспешит кричать «ура!», Не пустит сгоряча новинку в дело, Дождется: подойдет пора, Приблизится значительная дата, — Он обязательства повысит. И тогда-то… Ну, а пока глядит, присев, На электронные мозги ученые: «Ты — мой недоизысканный резерв! Возможность ты моя недоучтенная!» В предчувствии, что сядет «на коня», Невозмутимо он хватает нагоняй, Квартальной премии лишается… А дата все никак не приближается… А дни идут, И в небе — то кружок луны, то — серп… Проколы возникают там и тут, Но прочно скрыт «недоизысканный резерв», Да и директор занятой Почти забыл о нем за суетой… Вот наконец пришла пора! К трибуне он спешит на всех парах: «Мы перевыполним, дадим помимо, сверх…» Все так захлопали, аж стены задрожали. Сейчас он им покажет фейерверк! Хватился, а «резерв» заржавел!