Сначала в полной тишине пришла боль. Какая-то глобальная и всеобъемлющая. Собранная со всего тела и обжигающим потоком направленная прямо в ничего не соображающую голову. Противная, невыносимая и не дающая хоть как-то собрать сознание в кучу.
Потом что-то шершаво-колючее ткнулось в лоб, резко вырывая из беспамятства и заставляя мальчишку дёрнуть головой в сторону.
Как-то сразу пришло понимание того, что он лежит на спине. На чём-то жёстком и неудобном, упирающемся, даже нет, больно впивающемся в тело какими-то жуткими неровностями.
Ярик чуть приоткрыл глаза — яркий солнечный свет лился сверху, дико слепя и раздражая, наполняя взор резью и мельтешением дурацких радужных кругов, не позволяющих нормально оглядеться.
Потом на лицо упала тень, и, с трудом сконцентрировав настойчиво стремящийся расплыться взгляд, мальчишка вздрогнул от неожиданности, узрев перед собой огромную раззявленную пасть со здоровенными желтыми зубами и темно-лиловыми дёснами.
Пасть резко придвинулась, обдавая лицо горячим дыханием, и очередной шершавый толчок в лоб огорчил Ярика сыпанувшими из глаз искрами и напористо рванувшими в уши вдруг ожившими звуками. И без того слишком шумное шелестение листьев на ветру было внезапно перекрыто еще более громким сопящим дыханием чудища.
Мальчишка дернулся, попробовав привстать на локтях и хоть немного отодвинуться от этой страшной пасти. Но попытка оказалась бесплодной, принеся лишь взрыв боли в спине. Не удержавшись, парень взвыл.
Собственный голос жутким скрежетом раздался в голове, взрывая мозг и выжимая из глаз слёзы. Целый поток слёз. Который, как ни странно, тут же принёс, пусть небольшое, но облегчение. Взор тоже слегка прояснился. Ровно на столько, чтоб увидеть отодвигающуюся от лица зубастую пасть и появляющуюся в поле зрения чёрную шерстлявую губу, задрыгавшуюся с яростным хлюпаньем, переросшим через мгновенье в оглушительное фырканье.
Морда еще немного отодвинулась, и юноша наконец-то смог разглядеть голову животного.
— Тайсон, зараза чёрная! — с облегчением выдохнул он. — Так же и ёжика родить можно!
Пересохшее горло с трудом выпускало звуки, превращая их в чуть слышное хриплое сипение. Во рту словно суховей прошёлся. Язык, как неродной — еле ворочается. И еще какие-то ошметки травы там, что ли. Он что, землю грыз? Ярик повернул голову и попробовал выплюнуть скопившуюся во рту гадость. Куда там, бесполезно.
Превозмогая боль, он медленно повернулся набок, перевалился на живот. Упёрся руками в землю и, собравшись с силами, заставил себя подняться на ноги.
Земную твердь изрядно штормило, и от неминуемого падения мальчишку спасло дерево, так кстати растущее прямо перед носом. Крепко обняв ствол, он встал на еле гнущихся ногах и зажмурился, тихо поскуливая, пережидая растекшуюся по спине боль и головокружение.
Спустя какое-то время смог наконец-то оглядеться.
Поляна. Довольно большая. Покрытая травкой — мелкой и какой-то бледноватой, словно подсушенной. По краям — не очень высокие деревья, перемежающиеся густыми кустами с бурыми листьями и кучей мелких желтых цветочков. В глазах зарябило от их обилия вокруг. Захотелось помотать головой, но Ярик не стал рисковать, провоцируя новый приступ боли. Просто снова зажмурился и постоял немного с закрытыми глазами.
Рядом всхрапнул конь.
— Сейчас, дружок, погоди, — чуть махнул он рукой.
И то правда, надо отлипать от дерева и что-то делать. Вон, хоть Тайсона для начала расседлать. Сколько он уже так ходит с затянутыми подпругами? А стой — не стой, спина сама собой все равно не заживет и болеть не перестанет.
Отпустив ствол и пошире расставляя нежелающие слушаться ноги, сделал несколько шагов до коня, тут же, чтоб не упасть, крепко ухватившись за седло. Каждое движение отдавалось болью. Словно кто-то там сзади пытался содрать с него шкуру.
Собрав волю в кулак, расстегнул пряжки на ремнях подпруги. Рванул седло на себя, сдернул его со спины коня. Удержать не смог и грохнулся вместе с ним на траву, завалившись набок.
Хорошо, что не навзничь, — мелькнула мысль, прежде чем из глаз вновь сыпанули искры, а жгучая боль захлестнула всё тело, чуть не лишив сознания. В пору было орать в голос. Но мысль о том, что за ним могли гнаться и те, кто его ищет, могут быть где-то совсем рядом, заставляла сдерживать рвущиеся наружу крики и лишь негромко скулить и подвывать.
Сколько прошло времени, пока он приходил в себя, стараясь притерпеться к впившимся в спину и непременно стремящимся её разодрать неведомым монстрам, одному создателю известно. Казалось — вечность. По крайней мере, когда Ярик вспомнил про притороченный к седлу дорожный мешок, небо над поляной уже начало темнеть.
Мешок! Мешок!!! Там же могут оставаться мэтровские эликсиры! Вдруг да лечебный завалялся? Мальчишка принялся судорожно распутывать завязки на горловине. Минут пять мучился, беззвучно чертыхаясь и кляня того, кто завязывал эти дурацкие узлы. Наконец справился, и сунув руку внутрь, зашарил, пытаясь нащупать спасительные флакончики.
Нашел почти с десяток, поочерёдно вытаскивая и складывая рядом с собой на траве. Полный только один. И тот на ускорение.
Остальные пусты. Или почти пусты — в нескольких использованных на самом дне по полглоточка недовыпитого эликсира. Какое счастье, что в этом мире посуда для волшебных зелий не на много дешевле самих снадобий, и рачительный мэтр не позволял разбрасываться опустошенными пузырьками!
Ярик раскупорил все и чуть ли не выдавил из них остатки горькой жидкости, подолгу удерживая каждую из склянок над языком и дожидаясь, когда все до последней капли окажется у него во рту.
Волшебного излечения, конечно, не произошло, но хотя бы боль немного утихла. Где-то до уровня обгоревшей на пляже спины. Это уже вполне терпимо. С этим уже можно жить. Мальчишка облегченно вздохнул и только теперь понял, как сильно хочет есть. Тайсон, тот хотя бы траву мог пощипать, а Ярик с утра ничего не ел. Да и утром-то толком позавтракать не успел со всеми этими схватками да побегами.
Желудок на такие мысли требовательно отозвался громоподобным урчанием, и парень поторопился снова залезть рукой в мешок. Кругляш чуть подсохшего хлеба и фляга с водой. Не густо. Не как в ресторане выбор. Ну да не до жиру.
— Тайсон! — Яромир разломал буханку пополам и одну часть сунул вытянувшему к нему шею коню. — На, ешь! А то тут трава какая-то левая. Такой, наверное, и не наешься.
Тот, благодарно фыркнув, осторожно ухватил зубами свою долю ужина и, неспешно переместился чуть в сторону.
Ярик же вгрызся в хлеб, отхватив такой здоровенный кусок, что рот едва удалось закрыть. Активно заработали челюсти, пытаясь справиться с поставленной перед ними непосильной задачей. Глоток воды им в помощь.
А жизнь то налаживается!
Еще больше стемнело и стало прохладно. Да уж, бежать искать сестру и остальных сейчас, наверное, бессмысленно. Стоит подумать о ночлеге.
Не переставая жевать, мальчишка нашарил в мешке огниво. Капитан, когда еще только в путь собирались, прозорливо настоял на наличии у всех в вещах этого приспособления. Типа, мало ли, что? И ведь прав оказался. Прямо, почётная Ванга года.
Надо пройтись, пока совсем не стемнело, сушняка набрать. И коню остатки воды из фляги споить. А то, может, тут поблизости ни ручья, ни лужи какой.
Где-то через полчаса на поляне потрескивал и радостно игрался яркими язычками пламени небольшой костерок. Юноша сидел рядом, вытянув к огню ноги и боком навалившись на седло. Глаза слипались. Тайсон, умница, топтался чуть поодаль, лениво пощипывая траву. Темнота сгущалась с каждой минутой все больше. В какой-то момент мальчишка начал уже проваливаться в сон, когда из леса донесся негромкий хруст ломаемых веток.
Ярик вскинулся, вглядываясь в темноту зарослей. Ничего не увидел, но сердце чего-то вдруг заколотилось быстрее, сжимаясь от непонятных, смутных предчувствий.
Хруст повторился, но было неясно, дальше или ближе.
Тайсон оторвался от истребления подножного корма и, подняв голову, повернул её в сторону шума. Мальчишка на всякий случай нащупал рукоять меча.
Снова хруст. И уже точно ближе. Парень развернулся, привстав на одно колено. Страшно-то как. Словно давешний сон оживает, грозясь обернуться реальным кошмаром. Ладно хоть меч на месте, никуда не делся.
Вынул из ножен клинок. Оперевшись на него, поднялся на ноги. Принял позу поустойчивее и выставил оружие в сторону уже, казалось, колышущихся от приближения неведомого гостя зарослей.
На несколько секунд хруст затих, окуная пространство в жуткую гнетущую тишину. Затем возобновился и резко усилился, словно кто-то, почуяв впереди легкодоступную добычу, радостно попёр сквозь заросли напролом.
Конь недовольно всхрапнул. Нервно перебирая ногами, гулко затопал копытами по земле. Яромир чуть сдвинулся вбок. Так, чтоб костер, на всякий случай, оказался между ним и надвигающейся угрозой.
Еще несколько тягуче-томительных секунд, и из раздвинувшихся зарослей вывалилась на свет от костра человеческая фигура.
Правая сторона всклокоченной шевелюры изрядно подвыпалена. На виске, вместо волос, бурая корка-короста. Глаз под ней полностью закрыт огромнейшим фингалом, набухшим и расплывшимся почти на половину мертвенно-серого, в каких-то светлых и темных разводах, лица. Другой глаз гневно сверкает в отблесках пламени костра. В правой руке визитёра, а точнее визитёрши, зажат нехилый такой кинжал, в левой — лук.
— Агая! — облегченно выдохнул Ярик, опуская меч.
— Гхр-кр-ар! — что-то невнятно и зло ответила она и, напротив, поднимая свой мясорез, устремилась прямо к юноше.
— Ты чего?! — удивился он.
Лицо девушки, и без того перекошенное, было искажено гневом. Она ломилась через поляну не хуже того умертвия из сна. И страх, который почти уже было улёгся при узнавании подруги, сейчас вспыхнул с новой силой. Нахлынул, холодя сердце и наливая свинцом и так непослушные ноги.
— Что с тобой случилось? Кто тебя так? — Ярик попятился.
— Аргх! — похоже вопрос еще больше разозлил девицу, и она зашагала еще быстрее.
Причем прямо через костер, наступив в него и даже не заметив ни лизнувших ногу языков пламени, ни метнувшегося мимо лица в темное небо столба завихрившихся искр.
— Кто меня так!? Кто!?— яростно выплюнула она, подходя все ближе, поднимая кинжал к самому носу мальчишки, заставляя того отшатнуться и отступить. — Да дружки твои полоумные! Магёныш этот недоделанный да образина зеленомордая! Проклятый их раздери!
— Ты что несешь?! — возмутился Яромир. — Зачем им это?
Она не ответила. Лишь зло взрыкнула и продолжила наступать, тыча парню в лицо своей железякой. А он, даже не думая отбиваться, отступал, пятясь назад и ничего не понимая, пока, как в том ужасном сне, не ткнулся спиной в дерево.
Вот только во сне у него спина не была одной сплошной незажившей раной. И прикосновение с деревом в нём не вызвало такой всепоглощающей вспышки боли. Мозг словно взорвался, пронзённый тысячей раскаленных игл. И все, что мальчишка успел заметить, прежде чем сознание решило в очередной раз покинуть его, это внезапно дернувшаяся, словно от удара, голова девушки. Девушки, ставшей вдруг плавно заваливаться на землю прямо-таки параллельно и синхронно с ним самим.
«Странно, а это её кто?» — мелькнули, заполняя растянувшиеся мгновения межъявья, мысли: «Не конь же — он, вроде, с другой стороны. А на поляне больше никого.»
Очередной выход из забытьи был менее болезненным, чем предыдущий. Во-первых, потому что лежал Яромир на животе. А во-вторых, потому что над его спиной кто-то явно поработал, немного подлечив. Боль почти не ощущалась.
Мальчишка открыл глаза. Прямо перед ним, всего в полутора метрах, продолжал гореть огонь.
Он приподнял голову, отрывая от жесткой травы щёку и подводя под неё руку, до этого вытянутую вдоль тела. Опёрся на неё.
— Никак встать решил? — раздался из-за спины грубый скрип до боли знакомого голоса. — Не советую. Спину разбередишь. Она только подживать начала.
— Что ты с ней сделал? — юноша повернул голову на другой бок и уперся взглядом в сидящего по-турецки кобла, что-то старательно растирающего и размешивающего палкой в глубокой деревянной ступке.
— Посыпал пеплом, — невозмутимо ответил Генордалтрис, ни на секунду не прерывая своего занятия, — и попросил духов огня затянуть раны.
— Духов? Там что, все так плохо?
— Видел бы ты свою куртку, — ухмыльнулся зелёный. — В дырку моя голова запросто пролезет. Если бы не знал, что вы, человеки, не едите друг друга, подумал бы, что кто-то решил поджарить тебя на обед.
— Не, меня есть нельзя, — Ярик прислушался к своим ощущениям. — Я в экологически грязной среде вырос. Химия, там, радиация, выхлопы... А что, теперь все заживет?
— Не, не теперь. Пепел лишь затянет раны. Но, если так и оставить, они скоро загноятся. Это тебе не порез пустяковый, — гоблин ненадолго отвлёкся, почесав нос, и снова принялся скрестись в ступке. — Так что, сейчас травки смешаю, размочу, спину тебе намажу и буду к духам воды взывать.
— Я надеюсь, водой хоть размочишь? — от чего-то вдруг заволновался парень. — А то, кто вас знает с вашей магией.
— Никакой магии, — важно заявил кобл. — Народная медицина и немного камланий.
— Это что-то из шаманских штучек? — Ярик хотел подтянуть вторую руку, но вспомнив предостережение кобла, передумал. — А разве шаманизм это не магия?
— Ты давай, тёплое с мягким не путай, — ворчливо буркнул гоблин. — Мы с природой в согласии живем. И сами в её сущность не вмешиваемся, как эти ваши маги. Мы можем лишь попросить духов нам помочь. А они сами решают, делать это или нет.
— И что, часто отказывают? — развеселился мальчишка, глядя на больно уж серьёзную физиономию зелёного.Тот постоянно принюхивался к содержимому ступки, и его сморщенный нос при этом начинал активно и очень забавно двигаться.
— С чего им отказывать? — пожал плечами Генордалтрис. — Не девки, поди, молодые, чтоб выкобениваться.
— Ох ты ж! — спохватился Яромир. — Агая! Гена, где она!?
Он даже приподнялся на локте повыше и закрутил головой, пытаясь увидеть девушку. В спине при этом что-то больно кольнуло, заставляя скривиться и зашипеть.
— Ну-ка, ложись давай! — прикрикнул на него гоблин, дотянувшись и щелкнув по голове своей палкой-мешалкой. — Куда она денется-то? Вон, лежит себе под деревом, отдыхает.
Он махнул рукой куда-то себе за спину, потом критически осмотрел кончик палки, видимо на предмет возможных прилипших к ней частей головы Ярика, дунул на него, задумчиво хмыкнул и вновь вернулся к своему увлекательному процессу измельчения травок.
Разглядев торчащие из-за кобла ноги лежащей там девицы, юноша немного успокоился и опустился назад на землю.
— А что с ней произошло? — посмотрел он на Генордалтриса. — Чего она свалилась-то вслед за мной?
— Дык, а как же ей не свалиться, — удивился зелёный, — брошенной каменюкой по голове получивши? Свалилась, как миленькая...
— Каменюкой!? — перебил его Ярик, возмущенно вскидываясь.
— Да лежи ты уже! — кобл опять приложил его палкой. — А то так скоро кроме спины мне ещё и голову тебе лечить придётся.
Мальчишка послушно лёг, но возмущение и недоумение, бурлящие в душе не давали успокоиться и заставляли нервно ёрзать и буквально буравить взглядом гоблина. На безмятежность которого, впрочем, эти взгляды не производили ни малейшего впечатления.
— Ты давай, не зыркай на меня, — невозмутимо заявил он, извлекая откуда-то флягу, добавляя в ступку немного воды и возобновляя размешивание. — Цела твоя пассия, хотя и не совсем невредима. Ну так, сама виновата.
— Так это правда, что она сказала про форт? — сердито запыхтел Ярик.
— Эт смотря что она сказала, — кобл вынул из ступки палку, понюхал её, лизнул и, удовлетворённо кивнув, отставил зелье в сторону.
— Что это вы с Михой так её разукрасили, — негодованию парня, казалось, не было предела.
— Ну да, было такое, — утвердительно качнул головой зелёный. — Всё, не двигайся! Сейчас я тебя мазать буду.
— Но за что!? — вздернулся было Ярик, но получив теперь уже увесистый подзатыльник, вынужден был всё же лечь и замереть.
— За дело! — как отрезал гоблин. — Потом все объясню. А пока на, пожуй.
Он безапелляционно сунул в рот разволновавшемуся мальчишке какие-то листья, подождал, пока тот, морщась от жуткой кислятины, выполнит его требование, и сунул ему под нос флягу:
— Запей.
Яромир сделал несколько глотков, побултыхал водой во рту, прополаскивая его от гадкого, казалось, разъевшего все горло, лекарства. Выплюнул, добавил еще пару глотков и вопросительно посмотрел на гоблина.
— Отлично! — заявил тот. — Теперь спи, а я с духами пообщаюсь.
— Как, спи? — хотел спросить юноша, но обнаружил, что язык его не слушается, а глаза самым натуральным образом слипаются, ничего уже не видя. Только на грани слуха до него донеслось гоблинское заунывное подвывание, и он вырубился.
Проснулся уже утром. Именно, при чём проснулся, а не вынырнул из беспамятства, как в прошлые разы.
Лежа на боку, он радостно потянулся, приоткрывая глаза и щурясь от мягкого солнечного света, согревающего лицо. Где-то сверху шелест листьев на лёгком ветерке то и дело перебивался пением невидимых пичуг, затеявших утреннюю перекличку. До носа доносился сказочный аромат жаренного мяса, пробуждая просто дикий аппетит. Спина практически не беспокоила, словно и не болела так ужасно буквально только что. И единственно, что несколько нарушало эту идиллию, привнося некоторый дискомфорт, так это переполненный мочевой пузырь, требовавший проявления к нему должного уважения и немедленного уединения где-нибудь за кустиками.
Что парень и сделал незамедлительно, бешеным метеором пронёсшись к дальнему краю полянки мимо сидящего у костра кобла и торопливо углубившись в лес. Лишь ветки щекотали лишенные рубашки торс и плечи. Удивляло и радовало отсутствие кровососущей летающей мелочи, так досаждавшей в родных лесах в любую погоду, кроме сильного дождя и снега.
Назад протопал так же бодро и радостно. Подошел к пасущемуся с краю поляны коню, потрепал холку, похлопал по шее. Подошел к гоблину.
— Гена, спасибо! — шлёпнул его ладонью по плечу. — Даже если это и не магия, то волшебство точно! Я почти ничего не чувствую.
— Рад за тебя, — буркнул зеленокожий и замахал руками, отгоняя Ярика от запекающегося на прутиках мяса: — А ну прочь! Не готово ещё!
— Ну и ладно! — сделал обиженный вид тот. — Уйду я от тебя, злой ты!
— Иди, иди, — проворчал ему вдогонку гоблин. — Вон, подругу свою буди иди.
Яромир хмыкнул и послушно направился к дереву, из-за ствола которого торчали ноги девицы. Подойдя же, внезапно замер, ошеломлённый открывшимся ему зрелищем.
Растрёпанную и всклокоченную Агаю, с опухшим теперь уже с двух сторон чумазым лицом, было практически невозможно узнать. Она сидела, привалившись к дереву, со связанными за спиной руками и качественно спутанными ногами. Изо рта у неё торчал кляп, а из узких щелочек заплывших синяками некогда красивых глаз в Ярика впился, словно желая прожечь насквозь, лютый, ненавидящий взгляд.
— Гена-а-а-а! — пораженно протянул он. — Гена, что это?! Почему она так связана?
Сказать, что он был сильно изумлён, это все равно, что сказать про солнце, что оно тёплое.
Причём даже не ясно было, что вызывало большее недоумение — вид связанной и потрёпанной девушки или её бешенный взгляд, испепеляющий душу необъяснимой злобой.
— Не, ну на ночь-то я её ещё и к дереву привязывал! — оправдываясь, развёл руками гоблин, — С этой станется, сбежит — только её и видели! Да ещё и глотки нам перед этим перережет.
— Гена, блин! — Яромир наконец-то смог оторвать взгляд от девушки и повернулся к коблу. — Почему! Она! Связана!? В чём вообще дело?
— А, вон ты о чём! Неужто не дошло ещё!? — Генордалтрис ткнул в сторону девушки пальцем. — Это ж она в вашего дядьку Ижека стрелами пуляться стала, когда тот с имперским магом сцепился. Если б не она, он бы может еще и выкрутился. А так, свалили его, как пить дать!
— Но зачем!? Мы ж её спасли! — продолжал удивлённо возмущаться мальчишка, поворачиваясь и глядя то на гоблина, то на Агаю. — С собой взяли!
— Что-то сильно я подозреваю, — развел руками кобл, — что ни от кого вы её не спасали. Придумала она всё, чтоб к вам в доверие втереться и дальше вместе отправиться.
Он поднялся от костра и подошёл к девице.
— Думаю, она работает на тайную службу императора. Так ведь, дамочка? — склонился к ней и несильно пнул по ногам, ощерившись своей хищной улыбкой, как только Агая злобно зашипела в ответ. — Так! Клянусь своей зелёной прародительницей, так!
— Не трогай её! — грозно засопел Ярик. — Даже если это и так, не трогай её больше!
Гоблин сердито зыркнул на парня, ничего не ответил, только сплюнул чуть ли не на ноги возмущенно елозившей по земле девице и вернулся к костру.
— Есть пойдём! — кинул он не решающемуся отойти от девушки парню, а когда тот подошел и уселся рядом, протянул ему прутик с мясом и ворчливо проскрипел: — Валить её надо! Хочешь-не хочешь, любишь-не любишь, а если мы её тут не прирежем, выльется нам это, чую, в огромные проблемы. Такие, что смерть праздником покажется.
— Не каркай! — раздраженно буркнул мальчишка, вгрызаясь в горячий шашлык и даже не чувствуя его вкуса. — Не могу я так!
— Ну, давай я её прирежу, — вскинулся гоблин, отрываясь от обнюхивания своей порции мяса.
— Нет! — торопливо оборвал его парень. — Нет, не нужно её убивать.
— Да ты понимаешь, что она тебе глазки по службе строила!? — возмутился зелёный, даже забыв про еду и размахивая ей перед носом у Яромира. — И шастала она за тобой по приказу императора!
— Да понимаю я, — сокрушенно вздохнул юноша, — понимаю. Но не могу!
— Ай! — махнул на него рукой кобл и вцепился в мясо своими зубищами. — Проклятый с тобой! Сейчас доедим и двинем дальше, сестрицу твою искать. А эту тут бросим. Пусть сама выпутывается. Глядишь, повезет, и не успеет она нам напакостить. Вы где с сестрой встретиться договаривались на такой случай?
— В следующем по пути городе. Крынске, кажись. Только мы с тобой сейчас туда не поедем.
— Не понял сейчас, — поднял на мальчишку удивленный взгляд кобл, — почему не поедем?
— Назад нам надо вернуться, — сосредоточенно пережёвывая мясо, выдал парень. — Выяснить, что с мэтром стало и с капитаном.
— Похоже, я, когда тебя лежать заставлял, — округлив от такого неожиданного заявления глаза, гоблин выпялился на юнца, даже моргать позабыв, — сильно тебя по голове приложил. Иначе я просто помыслить не могу, откуда в ней такие мысли могли появиться. Что там выяснять!? Либо убили, либо в полон взяли. Что с ними еще-то делать? Не жениться же!
Ярик чуть не поперхнулся:
— И что, если они в плену, их и выручать не надо!?
Кобл пару раз пораженно хлопнул глазами, а потом поднялся на ноги и, завертевшись на месте, начал орать:
— Эй! Вы где!? Выходите! Где вы прячетесь!? Идите сюда скорей!
Опешивший мальчишка чуть прутик с мясом из рук не выронил. И сначала решил, что гоблин зовёт сестру с Михо, а затем, даже почувствовав холодок от встревоживших и напугавших мыслей, что где-то тут прячется настигшая их погоня и сейчас, сбежавшись на голос, кто-нибудь выскочит и схватит их.
Но Генордалтрис продолжал драть глотку впустую. Из леса так никто и не поспешил выйти.
— Кого ты зовёшь? — наконец-то решился задать вопрос юноша.
— Как кого!? — картинно развёл руками гоблин. — Конечно же наш отряд рыцарей, человек в сто! Они же где-нибудь здесь по кустам прячутся! Ты же, наверное, с ними собрался возвращаться во вражеский форт, чтоб вызволить друзей! Нет!?
— Не паясничай! — покраснел, разозлившись Ярик. — Сам знаешь, нет тут никого! Но бросить их там, даже не узнав, что с ними — я так с мэтром и капитаном не могу поступить. Вообще-то я рассчитывал на твою помощь, но если боишься, можешь просто проваливать к черту. Никто не держит.
Он вернулся к поеданию шашлыка, отвернувшись от гоблина. Тот тоже перестал суетиться и уселся рядом, насупившись.
— Ничего я не боюсь, — тихо сказал он. — Просто не понимаю, зачем так рисковать? Они сами сделали свой выбор, прикрывая ваш отход. Неужели встреча с сестрой для тебя менее важна?
— Понимаешь, — Ярик почесал затылок, сомневаясь, стоит ли раскрывать перед зелёным все карты, затем, решившись, махнул рукой и продолжил: — Знаешь, мы ведь с сестрой совсем недавно в этом мире.
— Ну да, — ухмыльнулся кобл, возобновляя трапезу, — знаю.
— Откуда? — удивлённо вскинул на него взгляд мальчишка. — Мы ж не говорили!
— Так и я не слепой, — пожал плечами кобл. — Да и земля кругом слухами полнится. Ты давай, дальше говори.
— Ну вот, — кивнул головой юноша, — в своем мире я как-то разговаривал с одним писателем-фантастом, на встречу с ним творческую ходил, и спросил, почему он не пишет книги про попаданцев в магические миры. Так он ответил, что не может писать о том, во что не верит. А он не верит ни в магию, ни в то, что попав в чужой мир, кто-то сможет прожить достаточно долго, чтоб хватило на сюжет для книги. Невозможно, говорит, неподготовленному человеку долго прожить в чужом мире. Понимаешь?
— Не всё, — задумчиво сморщил нос кобл, — но суть, думаю, ухватил.
— Ага. Вот и мы с сестрой сюда попали, и, если бы не встретившие нас Михо, мэтр и капитан, даже ты, мы бы, наверное, долго не прожили. И уж тем более, не имели бы шансов добраться до цели и вернуться домой.
— То есть, — гоблин доел мясо, вытер руки сначала об траву, а потом об собственные штаны и сыто рыгнул, — ты боишься без них не попасть домой?
— Ничего ты не понял, — недовольно поморщился Ярик и начал подниматься. — Я считаю, что в долгу перед ними и не могу бросить вот так, даже не попытавшись помочь.
— Да все я понял, — отмахнулся Генордалтрис, — просто считаю, что, вернувшись, ты получаешь гораздо больше шансов потерять сестру и не вернуться домой.
— Но ведь ты мне поможешь? — Ярик упёрся взглядом в гоблина. — С твоим-то умением незаметно передвигаться, ты ж прирождённый диверсант и лазутчик.
— Это да, — самодовольно почесал живот кобл. — Это я запросто. Ладно, помогу. Только, может быть, прирежем всё-таки девку? Нельзя её за спиной оставлять!
— Нет. Я поговорю с ней, — мальчишка наклонился, подобрав оставшиеся куски мяса на последнем прутике, развернулся и направился к пленнице.
— Ну, поговори, — вздохнул гоблин, тоже вставая, — может и уговоришь на что. А я пока на поляне приберусь.
Девушка ожидаемо сидела все на том же месте, где и раньше. И взгляд ее пылал всё тем же яростным огнем. Даже боязно немного было к ней приближаться.
Ярик тяжело вздохнул и подошел вплотную, усевшись возле неё на корточках.
— Как ты? — спросил он, тут же смутившись глупостью своего вопроса. — Прости, не подумал. Я тебе поесть принёс, будешь? Сейчас рот освобожу.
Он наклонился к Агае и попробовал распутать повязку, удерживающую кляп. Но кобл постарался на славу. Парень оглядел поляну в поисках своей куртки, увидел её, подошёл и поднял с земли. Расправил, разглядывая дыру с обгорелыми краями, наверное, диаметром с футбольный мяч. Присвистнул и полез во внутренний карман за Каруком. И вот тут его словно прибило — кинжала в кармане не было. Он заозирался по сторонам, надеясь заметить оброненный клинок где-нибудь в траве, но совершенно тщетно. Нож пропал. И он даже предположить не мог, где и когда.
Совершенно расстроенный он вернулся к Агае. Вытянув из ножен меч и с его помощью аккуратно разрезав путы на лице девушки, вынул кляп и отбросил его в сторону. Девица злобно ощерилась и попыталась плюнуть в Ярика. Но, видимо, сказалось обезвоживание, и все её старания не увенчались успехом.
— Не нужно так, — печально скривился мальчишка. — Ты же наверняка видела, как я к тебе относился. И знаешь, что я не желаю тебе зла. Ты и вправду служишь императору?
— А если я скажу, что нет, — ехидно прорычала она, — то что, отпустишь и не убьёшь, ради своей огромной ко мне любви?!
— Зачем ты так? Ты же сама слышала, — удивился юноша, — я тебя в любом случае не убью. И зелёному не дам.
— С чего такое милосердие? — голос девушки просто сочился ядом и презрением, и сама она сейчас сильно напоминала опасную змею, загнанную в ловушку и сейчас из последних сил огрызающуюся.
— А с чего мне тебя ненавидеть? Ты выполняешь приказ императора. Ты не можешь его не выполнять. Вот только император твой ошибся. Больше тебе скажу, он сам виноват во всем, что произошло. Если б не он, возможно и мы бы здесь не появились.
— Это ты о чём сейчас? — непонимающе уставилась на него девушка, даже зло шипеть перестала.
— А вот о том! Сама подумай. Наш мэтр наблюдал за зеркалом несколько лет и не мог никак открыть проход между мирами. Но тут твой император посылает убийц, чтоб не дать ему осуществить свою мечту, и те почти справляются с заданием. Мэтр не приходит вовремя домой и вместо него до зеркала дорывается его ученик, который из-за никому не известной ошибки проход открывает и затаскивает нас сестрой в этот мир. Будь на его месте мэтр, он бы нас сюда и не потащил бы. Сам бы, наверное, туда скорее полез. А так, бац, и мы здесь.
Ярик замолчал, переводя дыханье, а потом продолжил:
— Но этого твоему императору показалось мало и, вместо того, чтоб дать нам спокойно доехать до цели и убраться поскорее домой, он, поверив в какие-то там предсказания, решил, что мы явимся его убивать и сам объявил на нас охоту. Так вот, я не хочу и не буду убивать тебя. И не только потому, что ты мне безумно нравишься, — девушка закатила глаза и фыркнула, — да, нравишься. Но кроме того, я очень хочу, чтоб ты донесла до своего императора простую мысль — мы ему не враги, и нам не нужна его смерть. Мы просто хотим попасть домой. И не надо нам в этом мешать.
Договорив, он поднялся и, провожаемый пристальным задумчивым взглядом девицы, отправился к закапывающему кострище коблу.
— Гена, где её тесак и лук?
— Тебе зачем? Неужто ей оставить хочешь? Совсем сбрендил! — гоблин возмущенно закачал головой. — Вместо того, чтоб эту змеюку укокошить, он её теперь еще и вооружить решил!
— Гена, где? — голос Яромира был тверд и не давал возможности усомниться в отмене данного решения.
— Да вон, в теньке валяются, — обречённо вздохнул гоблин. — Ну ты сразу-то её хоть не отпускай!
— Хорошо, — кивнул парень, возвращаясь к девушке.
Положил неподалёку от неё лук. Нож с силой вогнал в дерево на высоте своей вытянутой вверх руки.
— Здесь твоё оружие, — обратился он к пленнице. — Прости, освободить тебя прямо сейчас не могу. Должен подстраховаться. Но ты ловкая. Уверен, сможешь и до ножа добраться, и распутаться. Мясо, вот, рядом кладу. Советую съесть побыстрее, пока конкуренты не набежали или не наползли. Все, прощай, мы уходим.