В Багетном зале удобно разместились тридцать солидных мужчин и восемь ухоженных женщин. Они окружили П-образный стол и нетерпеливо поглядывали на высокое кресло президента. Невидимый кондиционер гонял струи прохладного воздуха. В высоких окнах торчали зубья кремлевских стен. На них топтались и чистили перья весенние голуби. Солнце бросало искры на зелёную скатерть и отражалось в хрустальных графинах. Утро обещало хороший день.

– Огласите повестку, Виктор Сергеевич, – спросил пресс-секретаря журналист Неверов.

Виктор Жеков, советник президента, и сам не ведал о причине аврала, поэтому ответил уклончиво:

– Всему своё время…

Публика заметно нервничала. Внезапные форумы чреваты неожиданными последствиями и кадровыми рокировками. Не угадаешь, кому достанется по шапке, а кому – по шее.

Экономист Дерюгин налил себе из графина и с удовольствием выпил.

– В употреблении не замечен, – сказал ему желчный Медлинский. – Но по утрам часто пил холодную воду…

Медлинский отвечал за культурную жизнь страны и всерьёз утверждал, что Иосиф Кобзон поёт гораздо лучше, чем Эдит Пиаф.

Дерюгин презрительно фыркнул и налил второй стакан.

Валентина Сагдеева придирчиво рассматривала собственный маникюр. Один ноготок отслоился и это её сильно огорчило.

Тяжеловес Натан Кожин страдал в тесном кресле, положив длинные руки на крышку стола. Его кулаки годились для забивания свай.

– Этот-то зачем здесь? – спросила Сагдеева депутата Рапсодина.

– Он в Думе, советником по ударным проектам, – ответил Рапсодин.

– Да ну… он же боксёр… человека били по голове всю жизнь…

– Ему боятся возражать. Полтора центнера живого мяса. Главная опора «Единой России».

В дверях появился Дмитрий Погодин:

– Hello camaradas! – поздоровался он и отвесил мимолётный поклон.

Дипломат и философ знал шесть языков и, бывало, говорил сразу на всех. Как-то с чехами он общался на китайском.

– Нихау! – ответила за всех Сагдеева.

Раньше она была гимнасткой, потом тренером в Поднебесной и умела здороваться на китайском.

Следом за Погодиным вошел президент. Все встали, пытаясь угадать настроение лидера.

– Здравствуйте, господа, – президент обвёл взглядом собрание. Кивнул насупленному коммунисту Забродину. – И товарищи! Прошу садиться.

Президент взобрался на своё кресло и стал немного выше. Справа от него, над столом едва возвышался премьер Хромов. В этом положении его голова казалась пропорциональной.

– Сегодня обойдемся без формальностей, – сказал президент. – И без обычного протокола. Прения, высказывания, реплики – в свободном формате. Разумеется, без лишнего базара. Представители правящей здесь? Оппозиция? Системная оппозиция, не системная? Журналисты?

– Пятая колонна отсутствует, – ухмыльнулся фсбэшник Жбанков.

– Надо было доставить. И непременно с конвоем, – задиристо сказал либеральный демократ Колганович. – И замочить в сортире, не отходя от кассы!

– С божьей помощью, – согласился патриарх отец Онуфрий.

– Не грешите плагиатом, коллега, – заметил Жбанков. – Это знаменитый афоризм президента.

– Из лексикона питерской подворотни, – не смолчал журналист Неверов.

Холодный циник Неверов любил лошадей и не любил попов. Патриарх опасался наглого борзописца и охотно перекрестил бы его своей палкой.

– Об чём базар будет? – тихонько спросил депутат госдумы Тимохин у своего соседа, депутата Учаева.

Оба в прошлом были спортсменами и вышли из лихих девяностых. Штангист Учаев был в Солнцевской группировке, а борец Тимохин возглавлял Тамбовскую. Теперь они подружились, отрастили животы и носили красные галстуки.

– Про бабки стрелка, – ответил Учаев коллеге. – Об чём ещё с утра можно перетирать?

Однако бывший громила не угадал.

Президент вынул из папки лист бумаги и, глядя в него, сказал:

– Господа, я пригласил вас сегодня, чтобы решить архиважную государственную задачу! Необходимо выработать концептуальную версию русской национальной идеи. Прямо здесь и прямо сейчас!

Президент сделал паузу и оглядел притихший зал. Вопросов не было.

«Идеи есть, а денег нет», – сказал про себя премьер министр.

– Здесь присутствуют делегаты всех мастей, пардон, всех слоёв общества, – продолжал президент, – партийные и беспартийные лидеры, представители духовенства и средств массовой информации, бизнеса и силовых структур.

«Сталина на вас нет», – подумал коммунист Забродин.

– Затянувшийся кризис и международные санкции подрывают экономику страны, – говорил президент, – а, главное, доверие электората. Доверие к легитимно избранной власти. А впереди, как вы знаете, выборы.

«Знаем мы ваши выборы. Карусели, вбросы и мертвые души», – подумал либеральный демократ Колганович, но вслух промолчал.

– Госдеп не дремлет, – продолжал президент. – Недруги спят… спят и видят Россию, стоящую на коленях и с протянутой рукой. В этой обстановке нужно сплотить народ вокруг «Единой России» и воодушевить его общей национальной идеей. Прошу высказываться по существу.

Как и положено, самая быстрая реакция была у военных:

– Лучше всего народ объединяет война, – сказал генерал из «ястребов». – Рано мы расслабились в Сирии. Из Украины тоже рано ушли.

– В Украине не было наших регулярных войск, – уточнил президент. – Там сражались бывшие военные. Соответственно патриотически настроенные. По велению горячих сердец.

– Ну да… бурятские танкисты, псковские десантники, – ехидно заметил правдолюб Федянин.

Президент поднял брови и перевёл взгляд с Федянина на гэбиста Жбанкова. Тот кивнул.

– Его не поймешь – то ли он белая ворона, то ли тёмная лошадка, – сказала Сапрыкина. – И нашим, и вашим…

– Кто, Федянин или Жбанков? – спросила Сагдеева.

– Федянин, разумеется. Впрочем, и Жбанков не лучше. Я бы за него замуж не пошла.

– За кого?

– За обоих!

– Хорошо бы, устранить природный коллапс – ну, там… наводнение, потоп, цунами. Пожар, на худой конец, – высказал свою мысль генерал из МЧС, – и общими усилиями преодолеть стихию.

– На погибель всем буржуям мировой пожар раздуем! – саркастически произнёс Неверов.

– Ага, в едином порыве, – съехидничал депутат Федянин.

– Тупиковая ситуация, – рассеянно заметил Дерюгин. – Большой войны нет, цунами не предвидится, деньги заканчиваются.

– Деньги – это к Левайсу. Деньги у Левайса есть, – сказал министр Улыбаев и лукаво прищурился. – Он сам за деньги хвалился.

Министр экономразвития Улыбаев еще не знал, что завтра попадется на взятке в полтора миллиона долларов.

Анатолий Борисович Левайс раскрыл толстый фолиант и заглянул в него поверх очков:

– Сами очень нуждаемся, господа. В «Роснано» нужно вложить еще семнадцать миллиардов, сто пятьдесят шесть миллионов, двести тридцать три рубля. После этого вливания предприятия выйдут на плюс и начнут выдавать чистую прибыль.

– Нано-прибыль и через сто лет, – ехидно заметил экономист Дерюгин.

– Сталина вам недостаёт, – пробурчал Забродин.

– Нужен прогноз по ценам на нефть, газ и воду – сказал кто-то из зала.

– На водку? – переспросил Учаев.

В девяносто третьем ему ударили битой по голове. С тех пор Учаев стал туговат на оба уха.

– На воду! – громко продублировал ему коллега Тимохин.

– При чём здесь вода? – спросил эколог Гуров.

– При том! – неожиданно резко ответил строительный олигарх Шлифман. – Есть готовый проект трубопровода из Байкала в Китайские пустыни. За живые деньги, разумеется – китайские юани.

– Золотое дно! – поддержал коллегу газовый олигарх Клюкман.

Клюкман недавно повысил себе зарплату. Теперь он стал получать пять миллионов в день.

«Хана Байкалу, до дна вычерпают», – загрустил эколог Гуров. Подумал, поёжился, но вслух не сказал.

– Не лишним будет выслушать мнение астрономов и астрологов, – предложила Сагдеева. Если уж всесторонне…

В здоровом теле гимнастки Сагдеевой обитал здоровый дух, лояльный к мистическим явлениям.

В разговор вступил придворный экстрасенс Нэргы Патыркын, бывший якутский шаман:

– В ближайший четверг Юпитер и Сатурн войдут в созвездие Водолея, – тонким голосом произнес шаман. – Настанут смутные времена… Ванга, Нострадамус, Джой Айад предупреждали об этом…

– С Вангой понятно, с Нострадамусом тоже, – сказал Бакланов, представитель «Роскосмоса», – а кто такой Джой Айад?

– Кто такая, – поправил его Патыркын. – Джой Айад – каирская царица предсказаний. Челябинский метеорит – это её рук дело. Будут ещё космические катаклизмы. Нибиру, например…

– Не приведи Господь! – произнёс патриарх Онуфрий и уронил посох на пол.

Его преосвященство не доверял экстрасенсам и презирал их в соответствии с канонами православной церкви.

– Выбор у вас не большой, – поморщился Погодин. – Война, стихия и внешние недоброжелатели. Придумайте что-нибудь новенькое.

– Чем славится Русь-матушка? – с вызовом спросила патриотка Ярцева.

– Пушкин – Онегин, Толстой – Каренина, Тургенев – Муму, а Достоевский – Идиот, – уныло произнёс филолог Рапсодин.

– За что вы так, Фёдора-то Михалыча?! – укоризненно спросила Ярцева.

– За старушку, которую за тридцать копеек…

Учаев:

– Грохнули что ли?

– Пришили по беспределу, – ответил Тимохин. – Не поделилась с кем надо.

– А-а-а…

– Юрий Гагарин, Герман Титов, Валентина Терешкова! – сказал «Роскосмос» Бакланов.

– Ленин и Сталин! – отчеканил Забродин. – Иосиф Виссарионович Сталин сегодня особенно актуален. Народ хочет Сталина!

– Понесло кота на басни! – сварливо ответила Ярцева. – Ещё Железного Феликса мобилизуйте с того света.

– Неплохо бы! – мстительно заметил Жбанков. – Вместе с его маузером.

– Господа, сделаем перерыв, – объявил пресс-секретарь, уловив неуловимый знак президента. – Затем продолжим прения. Ждём от вас новых, свежих идей.

В буфете висел бодрящий запах бразильского кофе и теплых ванильных пышек. Улыбаев хрустел поджареной гренкой с чёрной икрой на желтом голландском масле. Коммунист Забродин и «яблочник» Федянин ограничились русскими блинами с красной икоркой. Либеральный демократ Колганович позволил себе рюмочку Hennessy под пластик Cheddar с белыми трюфелями. Пережёвывая санкционные деликатесы, слуги народа переживали за судьбу России.