I
Местонахождение: Формал-прим, Миры Саббат, 755.M41
Они шли, освещая путь пересекающимися лучами фонарей. Ничего странного, что глубоко под землей было так темно.
Вот только тьма казалась излишне, вызывающе непроглядной, бессветной. Как будто в сумрак, чтобы сгустить его, залили какой-то антисвет, или, точнее, не-свет.
Каждые несколько секунд, но без заметного ритма, содрогалась земля.
Ибрам Гаунт, ощущавший это через подошвы, взял фонарь в правую руку, а левую приложил к стене туннеля. На неровной поверхности отдавались все подземные вибрации, после каждой из которых грунт тонкими струйками сыпался с потолка или целыми горстями — с провисших участков древних, разваливающихся арочных перемычек.
Бойцы разведотряда тоже чувствовали тряску, и от этого им становилось не по себе. Их беспокойство выдавали лучи фонарей, дергано метавшиеся туда-сюда после каждого толчка. Гаунт понял: кому-нибудь пора что-нибудь сказать, и этим «кем-то» был он сам. В этом заключался долг комиссара.
— Артобстрел, — произнес Ибрам. — Магистр войны сосредоточил огонь батарей на улье Сангрел. Это всего лишь артобстрел.
— А кажется, будто весь мир дрожит, — пробормотал кто-то из солдат.
Качнув фонарем, Гаунт отыскал лицо говорившего лучом света, и ярко озаренный рядовой Геббс прикрыл глаза от сияния.
— Просто артобстрел, — заверил его комиссар. — Сотрясения от взрывов снарядов.
Боец пожал плечами.
Земля вновь содрогнулась, и посыпалась каменная крошка.
— Зачем мы здесь? — поинтересовался кто-то ещё. Сместившись, луч фонаря выхватил из темноты рядового Дэнкса.
— Подался в философы, Ари? — спросил Геббс со смешком, который вышел хриплым из-за пыли в воздухе.
— Просто интересно, что, во имя Трона, мы должны делать? — отозвался Дэнкс. — Здесь ничего нет, одни эти бесконечные, непроглядно тёмные хреновы руины…
— То есть, ты бы предпочел прорубаться через харизмитов в коридорах улья, да? — бросил рядовой Хискол.
— Там хотя бы не черно, как в моей…
— Хватит, — оборвал его Гаунт.
Комиссару не пришлось повышать голос, и бойцы не стали освещать его лицо фонарями, чтобы прочесть выражение на нем, а просто замолчали. Некоторые из старослужащих помнили времена, когда Ибрам был просто «Мальчиком», кадетом Октара, но никто из них не забывал, в кого вырос тот юноша. Гаунт стал комиссаром, он воплощал дисциплину.
Снова задрожала земля, и Ибрам услышал, как небольшой песчаный ручеек сбегает по изгибам стены. Приходилось признать, что рядовой Дэнкс в чем-то прав: действительно, что они здесь делают так долго?
Разумеется, Гаунт достаточно четко понимал параметры боевого задания, и, честно говоря, эта разведка выглядела благословенным отдыхом после интенсивных боевых действий в улье.
Однако же, судя по расчетам, которые комиссар проделал сегодняшним утром, накинув сверху для учета задержек, вызванных несовпадением карт с реальным положением дел в стоках…
…отряд должен был добраться в пункт назначения два часа назад.
Приказав бойцам ждать, Ибрам прошел вперед по темному туннелю, подсвечивая себе фонарем. Майор Читель, командующий операцией, стоял у следующего поворота и сверялся с чертежами подулья.
Заметив приближающееся пятно света, офицер поднял взгляд.
— Это вы, Гаунт?
— Да, сэр.
— Возможно, мы свернули не туда, Гаунт, — сообщил Читель. — У того перекрестка, где туннель раздвоился.
Повернувшись, майор взмахнул лучом в направлении, откуда пришел отряд — частью показывая, что имел в виду, частью освещая лицо комиссара.
Ибрам кивнул, он предполагал то же самое. Гален Читель принадлежал к «старой школе» и совершенно точно помнил времена, когда Гаунт был просто «Мальчиком». В отличие от простых бойцов, майор так и не отказался от представления о комиссаре как о слишком образованном, слишком избалованном юнце, который чересчур много времени провел за книгами и чересчур мало — в настоящем бою. Читель предпочитал так называемых «честных парней», и, похоже, терпеть не мог тех, от кого веяло принадлежностью к офицерскому классу или аристократии. Гирканский майор сам «протащил» себя по карьерной лестнице и обожал рассказывать об этом, иногда по нескольку раз за время одного ужина.
Больше того, на Гилатусе Децимус, после того, как Октар со смертного одра даровал Гаунту повышение, Читель оказался в числе офицеров, подавших официальный запрос о переводе комиссара из Восьмого Гирканского в другое подразделение. Они считали, что назначение Ибрама «пагубно скажется на дисциплине», поскольку «человек, бывший «сыном полка», не сможет завоевать авторитет среди солдат».
Генерал Кэрнавар быстро отклонил запрос. Ирония заключалась в том, что именно офицеры, подобные Галену Чителю, всё никак не могли заставить себя серьезно воспринимать Гаунта. Рядовые бойцы таких проблем не испытывали.
Ибрам, со своей стороны, понял, что лучше всего никогда не поправлять Чителя, разве что в самом крайнем случае. Ошибку офицера может аккуратно сгладить внимательный комиссар, а вот открытая перепалка между ними может разрушительно сказаться на дисциплине.
— Тогда вернемся, — предложил Гаунт, — тот перекресток недалеко. Или же, можно пройти дальше, до следующей развилки, и там повернуть на восток.
— Следующей развилки? — переспросил майор. В свете фонаря Ибрам видел, что Читель смотрит на него c чем-то вроде ухмылки. — Вы не достали карту — выучили её наизусть, не так ли?
— Я просмотрел весь маршрут сегодня утром, — ответил Гаунт. — А с картой не сверялся, потому что…
Ибрам умолк, не договорив «…потому что отряд вели вы, как старший офицер».
— Сейчас перепроверю, — сказал комиссар вместо этого. — Возможно, я ошибаюсь.
Гаунт потянулся к подсумку с инфопланшетом, висящему на разгрузке, но тут майор протянул ему свой. Жест выглядел нетерпеливым, словно Читель не хотел ждать, пока Ибрам достанет устройство и пробудит его. На самом же деле, это было небольшой уступкой со стороны майора, намеком на то, что он допускает возможность собственной ошибки. Гален тоже хотел сохранить мир.
— Точно, видите, сэр? — сверившись с экраном, показал Гаунт. — Следующий перекресток, похоже, позволит нам добраться до сточного туннеля, вот здесь. Оттуда прямая дорога до святилища.
— Если оно там есть, — заметил майор.
«А иначе нам здесь нечего делать», подумал Ибрам, но вслух ничего не сказал и просто кивнул.
— Поднялись! Выдвигаемся! — крикнул Читель во тьму, созывая отряд.
II
Крестовый поход наконец-то начался.
Крестовый поход.
Большие шишки толковали о нем несколько лет, и до сих пор сходились на том, что регион, известный как Миры Саббат, уже не спасти. Эта обширная и значимая территория на внешнем краю сегментума Пацификус, некогда принадлежавшая Империуму, за два столетия кровопролитных войн оказалась захвачена хищническими армиями Сангвинарных Миров. Некоторые планеты перешли на сторону Вечного Архиврага, другие, как Формал-прим, сопротивлялись варварским ордам неприятелей, сражаясь за право остаться под крылом Империума. Миры Саббат заслуживали защиты Трона, их сенешали и губернаторы молили о помощи — но освобождение региона было монументальной задачей. Немногие думали, что верховное командование санкционирует гигантские расходы, необходимые для проведения кампании такого уровня.
Пока не появился Слайдо.
Лорд-милитант Слайдо, в списке успехов которого значились победы в Кхуланских войнах, оказался убедительным персонажем. Вскоре он был объявлен магистром войны и получил позволение возглавить крестовый поход Миров Саббат.
Началась мобилизация имперских сил, крупнейшая в сегментуме за последние три столетия. Департаменто Тактикае Империалис рассчитал, что на успешное проведение кампании уйдет целый век.
Гаунт не собирался заглядывать так далеко. Битвы за возвращение древних, осыпающихся ульев Формал-прим оказались одними из самых жестоких и интенсивных в его жизни, а ведь за время, проведенное в гирканском полку, Ибрам повидал немало кровопролитных боев. Прошло восемь лет с тех пор, как он присоединился к Имперской Гвардии в качестве кадета Комиссариата, но ни одно из прежних сражений не могло сравниться с нынешними.
Улей Сангрел, крупнейший населенный пункт планеты, был превращен в оплот вражеского «магистра», или военачальника, чудовища по имени Шебол Краснорукий. Последователи его культа, харизмиты, удерживали позиции с фанатичной и довольно-таки пугающей яростью. На прошлой неделе Гаунт видел, как за один час погибло больше людей, чем ему представлялось возможным.
Так что эта разведывательная «миссия с фонариками» в запутанные, непроглядно черные подземные туннели, за семьдесят километров от административной границы улья Сангрел, могла считаться приятным времяпрепровождением. Ради неё с фронта на несколько дней сняли отделение Гвардии. Её проведение разрешил лично магистр войны. Возможно, обстановка была довольно унылой — нервирующая тьма, постоянное хлюпанье тягучих подземных вод, запах гнили и плесени, всяческие паразиты, опасные участки туннелей — но гирканцы оказались вдали от боев, и на них не набрасывались каждые несколько минут воющие орды харизмитов с копьями в руках.
Земля содрогнулась, и посыпался песок. Заметив, что солдаты вновь беспокойно водят туда-сюда лучами фонарей, Гаунт понял, что и у него на спине выступил холодный пот. Улей остался вдалеке, и, если они ощущали сотрясения от артударов даже здесь, то какой же ад сейчас бушует на главном направлении?
Наступление на Сангрел было частью операции «Красный змий», первого хода магистра войны. Названная в честь знаменитого хищного пресмыкающегося, она планировалась как серия молниеносных ударов по нескольким целям, четырем важным мирам на вытянутом краю скопления Саббат: Формал-прим, Долгий Халент, Онскард и Индрид. Слайдо решил лично возглавить наступление на Формал-прим, ключевую планету в своем замысле.
Если «Красный змий» не увенчается успехом, то крестовый поход, по сути, провалится, не успев начаться. Верховные лорды Терры, возможно, отзовут Слайдо. Произойдет пересмотр стратегии, и Миры Саббат, быть может, оставят гнить ещё на тысячу лет. Или десять тысяч.
Гаунт пытался не думать об этом. Он, амбициозный молодой человек, достиг нынешнего положения в гирканском полку исключительно тяжким трудом и настойчивостью, а потому приветствовал возможность новой крупной кампании. Ведь амбициозные молодые люди, в таком случае, получат возможность выдвинуться и сделать себе имя.
Реальность оказалась горькой и изматывающей. В войне не было ничего славного, и неважно, какие воспоминания или репутации она порождала. Суть войны заключалась в страданиях и потерях, в тяжелой борьбе, самопожертвовании и крови. Прошло всего несколько недель после первых сражений кампании, а Ибрам Гаунт уже не думал ни о том, как показать себя, ни о своей «репутации».
Он понял, что крестовый поход Миров Саббат придется выдержать. В этой войне человеку нужно было просто выжить.
Комиссар задавался вопросом, какие силы для этого понадобятся, и не был уверен, что обладает ими — или когда-либо будет обладать. Ведь он всего лишь слишком образованный, слишком избалованный юнец, который чересчур много времени провел за книгами и…
Земля содрогнулась.
— Вот он, — произнес Ибрам. — Сэр?
Читель повернулся, и Гаунт посветил фонарем в боковой проход, частично скрытый за обломками каких-то строений.
— Это перекресток? — спросил майор.
— Так точно, сэр.
Пожав плечами, Читель полез в проход, и бойцы последовали за ним, держа лазганы поперек груди. Ибрам хотел бы приказать им прикрывать друг друга, отправить нескольких солдат на разведку. Впрочем, гирканцы, будучи превосходными, отлично подготовленными бойцами для передовой, по большей части не обладали навыками скрытности, необходимыми в передовом дозоре.
Кроме того, Гаунт не мог отдавать команды, этим занимались офицеры — а он был всего лишь комиссаром.
III
Через восемьдесят метров сточный туннель закончился, сменившись цепочкой крупных неровных пещер — частью старой аркологии, образовывавшей громадное подульевое царство Сангреля в эпоху его расцвета. В свете фонаря Гаунт замечал ржавые прожилки выводных портов и силовые кабели, утопленные в осыпающихся стенах, остатки арочных стропил и скалобетонных колонн. Никто не следил за состоянием этого участка уже целое столетие или около того, с тех пор, как население улья сократилось и его внешние кварталы оказались заброшенными.
Здесь, как и в сточных каналах, пересеченных отрядом, царила мерзость запустения. Потолок просел в нескольких местах, усыпав пол щебнем и изогнутыми кусками арматуры. В темноте собирались лужицы маслянистой воды, слышался шорох насекомых. Ибрам разглядел под ногами остатки древнего кафеля, напоминание о лучших временах.
Впереди появился свет, казавшийся странным и неуместным. Светошары и люмен-модули свисали с выступающих балок или проволок на крючках, засверленных в потолок, а на заднем плане раздавалось низкое гудение генератора.
Втянув воздух, Гаунт ощутил запах каменной пыли, тонкого сухого порошка, выброшенного экскаваторной дрелью.
Читель подал несколько знаков, и бойцы немедленно подобрались. Прикрывая друг друга, гирканцы взяли лазвинтовки наизготовку, рассредоточились и двинулись вперед. Зеннет, снайпер отряда, вынул длинный лазган из защитного кожуха и откинул заглушки на прицеле. Вместе с сапером Бреччией они несли контейнер со взрывчаткой, поэтому стрелок занял позицию так, чтобы держать под контролем территорию и одновременно не отходить далеко от охраняемых зарядов. Второй боец тем временем начал распаковывать и собирать миноискатель, положив лазкарабин рядом с собой.
Вытащив лазпистолет, майор несколько раз согнул и разогнул пальцы левой руки, показывая номера и боевой порядок. Солдаты устремились вперед, выключая фонари и приспосабливаясь к свету висячих ламп.
Гаунт вынул из кобуры болт-пистолет, показавшийся ему слишком тяжелым.
Рядом с комиссаром стояли Дэнкс и Хискол. Ибрам кивнул бойцам, и они двинулись в направлении освещенной каверны.
Прямо перед ними возникла женщина в рабочем комбинезоне, несущая лоток с какими-то черепками.
Заметив солдат, она закричала и уронила ящик, словно тот вдруг раскалился докрасна. Содержимое рассыпалось по старинному кафелю.
— Тихо, тихо! — приказал Гаунт женщине, и, протянув руку, затащил её в укрытие.
— Не кричи, — твердо добавил комиссар.
— Вы из Гвардии? — пытаясь отдышаться, спросила незнакомка, глядевшая на него снизу вверх.
— Да.
— Из отряда, который послали за нами?
— Да. Вы с группой, занятой раскопками?
Женщина кивнула.
— Вы меня напугали до усрачки, — призналась она.
В этот момент по пещере разнесся мужской голос.
— Калли? Калли? С тобой всё в порядке?
Вопрошающий появился в дальнем конце каверны, поднимая автовинтовку.
— Калли, я слышал, как ты кричала! Калли?
— Опусти эту штуку, — приказал мужчине Дэнкс, целясь в него из прижатого к щеке лазгана.
— Делай, как он говорит, — с ударением добавил Хискол, приближаясь к незнакомцу с другой стороны. Прищурив глаз, гирканец тоже направил на мужчину оружие.
— Трон! — выразился перепуганный тип и положил винтовку на пол.
— Не дайте им навредить ему! — воскликнула женщина, обращаясь к Гаунту.
— Отставить, — произнес комиссар, поднимаясь.
Он подошел к мужчине, стоящему на коленях, а Дэнкс тем временем пинком отшвырнул автовинтовку.
— Имперская Гвардия, — объявил Ибрам. — Восьмой Гирканский. Вы из команды изыскателей?
— Да, — ответил незнакомец. — Да.
— Мы пришли, получив ваше сообщение, — продолжил Гаунт. — Мне потребуется какое-нибудь удостоверение личности…
Мужчина мгновенно потянулся к карману, и комиссар недрогнувшей рукой направил на него болт-пистолет.
— Аккуратнее, — посоветовал Ибрам.
Вытащив идент-пластину, незнакомец протянул её Гаунту.
— Вэл Десрюиссё, — представился мужчина, — передовой отряд изыскателей. Вы меня здорово напугали.
— Ага, от нас это и требуется, — заметил Дэнкс, не отводя лазган.
Сдержав улыбку, комиссар изучил пластину.
— Изыскания проводятся по распоряжению магистра войны, — сообщил Десрюиссё. — По его личному приказу…
— Я понимаю, — перебил Гаунт.
— Нет, он на самом деле…
Комиссар посмотрел на коленопреклоненного археолога.
— Я понимаю, сэр. Магистр войны Слайдо чрезвычайно озабочен обнаружением, подтверждением истинности и сохранением следов деятельности Святой Беати Саббат во время крестового похода — особенно святилищ, построенных по обету в её честь. Это один из основополагающих приказов всей кампании. Именно поэтому так много археологических и изыскательских отрядов получили особый статус в авангарде похода. Именно поэтому вы оказались здесь, а мы так быстро ответили на призыв о помощи. Поверьте мне, сэр, я понимаю.
Замолчав, Ибрам бросил удостоверение владельцу, и Десрюиссё, поймав пластину, поднялся на ноги.
— Вы — старший офицер…? — начал археолог.
— Трон, нет, — открестился Гаунт. — Вы скоро с ним познакомитесь. Сколько вас тут?
— Восемь.
— Прикажите всем сейчас же выйти на видное место. У моих людей пальцы чешутся на спусковых крючках, так что давайте обойдемся без происшествий.
— Кажется, вы сказали, что это не ваши люди? — заметил Десрюиссё.
— Пусть все выходят, — вместо ответа повторил комиссар.
IV
Они собрали восьмерых археологов на освещенном глобами участке каверны, после чего бойцы Чителя встали на стражу вокруг гражданских.
Группой командовал Десрюиссё, а девушка, схваченная Гаунтом, оказалась женой и заместителем Вэла.
— Объясняйте, чего нашли, — потребовал майор, закуривая палочку лхо. — Поживее, профессор, мы проделали долгий путь в темноте.
Десрюиссё уставился на него.
— И мы тоже, сэр, — указал археолог.
— Мы посвятили жизнь изучению и документированию истории Беати Саббат, — вмешалась Калли. — Этот крестовый поход предоставил нам небывалую возможность на месте изучить её…
Читель пренебрежительно фыркнул.
— Лишняя обуза — вот кто вы такие. Проклятые Троном академики, уползающие, как черви, от настоящей войны. Разве вы не в курсе, что мы, солдаты, и так умираем Император знает какими толпами? А тут ещё приходится, рискуя жизнью, защищать таких типов, как вы.
— Беати… — начал было Десрюиссё.
— Заткнись, — оборвал майор.
— Но святилище… — заговорила Калли.
— Что вы нашли? — вернулся к теме Гаунт.
V
Оказалось — огромную скалобетонную «затычку», перекрывающую нечто, бывшее когда-то входом в туннель или устьем пещеры. Стены вокруг неё покрывали обетованные подношения и окаменевшие потеки воска от миллиона свечей. Хотя эта часть подземных уровней была заброшена более столетия, люди продолжали приходить и оставлять подношения у стены. Археологи нашли святую землю…
…которая снова сотряслась. Вся пещера задрожала от далекого артобстрела.
— Это и есть ваше святилище? — спросил Читель.
— Да, сэр, очевидно, это оно, — отозвался Десрюиссё. — Посмотрите на толстые слои молельного воска, на то, сколько здесь подношений. Даже в нынешние времена жестокого правления Шебола, ульевики пробирались сюда во тьме, чтобы поклониться святыне.
— Я не совсем понимаю, что передо мной, — отступив на шаг, майор нахмурился.
— Как мне представляется, — вмешался Гаунт, — само святилище в следующей каверне, а скалобетонная заглушка блокирует проход.
— Совершенно верно, — подтвердила Калли. — Итак, вы принесли взрывчатку?
Бреччия и Зеннет несли термостатические контейнеры с зарядами — капсулами по 10 мл охлажденного фицелинового геля. Этого хватило бы, чтобы снести крепостную стену.
— Установить шашки, — приказал Читель.
Кивнув, Бреччия поспешно начал сверлить отверстия
— Сэр, — начал Ибрам, отведя майора в сторону, — разумно ли это? Мы понятия не имеем, что…
Читель развернулся к нему.
— Гаунт, нас отправили сюда взорвать эту скалобетонную затычку. За ней, вернее всего, находится святилище Беати. Если оно там — мы заслужим похвалу магистра войны. Если нет — он достойно оценит нашу попытку «подтвердить-или-опровергнуть». Как бы ни повернулось дело, заглушку надо взрывать.
Отойдя назад, комиссар какое-то время изучал пещеру. Перспектива обнаружить подлинный храм святой приятно будоражила Ибрама, но что-то беспокоило его в геометрии этого места, игре светотени в нём. Что-то, заставляющее призадуматься.
— Здесь были какие-то надписи, — произнес Гаунт.
— Да, — подтвердила Калли, следуя за комиссаром вдоль стены рядом с заглушкой. — Но всё осыпалось, развалилось…
Неподалеку Бреччия продолжал сверлить отверстия под шашки и вставлять заряды, по одному за раз. Ибрам прикинул, что примерно через час им нужно будет отойти на безопасное расстояние — сапер хорошо знал свое дело.
Наклонившись, комиссар поднял из мусора у основания стены обломок камня, покрытый фрагментом какой-то надписи.
— Не думали сложить всё такие кусочки вместе? — спросил Гаунт.
— У нас было слишком много работы, — ответила девушка. — Да и зачем?
— Надпись кажется важной, — объяснил Ибрам. — И такое впечатление, что её уничтожили умышленно. Поверхность стены словно обкололи или подорвали.
— Нет, камень просто осыпался, обвалился, — настойчиво повторила она. — Стена же очень древняя.
— Именно так, и вам не показалось, что важнее всего воссоздать её?
Калли посмотрела на комиссара.
— Вы же солдат, почему вас это заинтересовало?
— Я слишком образованный, слишком избалованный паренек из схолы, — ответил Гаунт. — Вот почему.
По-тихому отведя Чителя в сторону, Ибрам сказал, что, по его мнению, нужно прекратить установку зарядов.
— Прекратить? — нахмурился Гален.
— Я уверен, что нам необходимо больше узнать об этом месте, господин майор. Мы…
— Ради Трона, Гаунт! Именно поэтому мы и собираемся взорвать заглушку — чтобы узнать. Подтвердить, что это святилище. Всё равно это пустая трата времени и дурное дело, с которым я хочу разобраться, так или иначе.
— Я нутром чую, что взрывать заряды — скверная идея, сэр, — заявил Ибрам.
Читель засопел.
«Чувства нутра» Гаунта были одновременно слишком реальными и слишком ненадежными. Два года назад Ибрама едва не разрубил напополам цепной меч дядюшки Дерция, и даже ветераны вздрагивали при виде шрама на животе комиссара.
Читель посмотрел на молодого человека.
— Мы взорвем проход, Гаунт, — объявил майор. — Мы обнаружим святилище, вернемся на передовую и доложим об исполнении приказа. Магистр войны улыбнется нам, и мы все замечательно себя почувствуем.
Ибрам хотел что-то сказать, но осекся.
— Так точно, сэр, — ответил он.
Земля содрогнулась.
Бреччия трудился, не покладая рук. Немного понаблюдав за ним, Гаунт прошелся возле внешне стены предполагаемого святилища. С обеих сторон скалобетонной заглушки боковины туннеля покрывали слои воска, натекшего со свечей, которыми паломники освещали себе дорогу. В отвердевшей массе виднелись древние, высохшие цветы, монетки, жетоны и прочие молельные подношения. Интересно, что группа изыскателей, проведя здесь немало времени, даже не пыталась очистить воск и изучить стену под ним. Ибрама по-прежнему удивляло их нежелание расшифровать старинную надпись — казалось, что археологи занимались только бесплодным сверлением скалобетона в попытках раскупорить проход.
Земля содрогнулась.
— Ведик? — позвал Гаунт, и огнеметчик отряда, прервав болтовню с товарищами, подбежал к комиссару.
— Сэр?
— Подогрей немного этот участок воска, — скомандовал Ибрам.
Ведик нахмурился, но ничего не сказал. Прикрутив пламя горелки, он окатил стену слабым огнем, и древний воск, пузырясь, потек вниз. Цветы почернели, нагретые монеты рассыпались по полу.
Отдавая приказ, Гаунт надеялся, что под воском обнаружатся новые надписи, но обнажившийся участок стены оказался пустым. Загадочно осыпавшийся текст оказался единственным рядом со святилищем.
Тут комиссар заметил, что Бреччия остановился.
— В чем дело? — спросил Ибрам, взобравшись по каменному пандусу и подойдя к саперу прежде, чем это заметил Читель.
— Что-то… странное, — ответил Бреччия, выглядевший немного встревоженным. Бойцу не хотелось, чтобы комиссар решил, будто он дал слабину.
Перед этим он пользовался миноискателем, чтобы просканировать заглушку и отыскать наилучшие места для отверстий под заряды.
— Когда я подобрался к этой стороне, — объяснил сапер Гаунту, — то начал получать «призрака» на экране, ложный сигнал. Он исходит не из затычки, но довольно сильный — я бы сказал, кусок металла или чего-то вроде, замурованный в стене вот с этого бока.
— Как глубоко?
— Да совсем неглубоко.
— Большой?
— Где-то с ящик для боеприпасов.
— Да чем тут занимались изыскатели, если даже этого не обнаружили? — поразился Ибрам.
— Простите, сэр? — не понял Бреччия.
— Неважно. Продолжай ставить заряды, а то Читель разозлится. Я со всем разберусь.
Достав из ранца малую пехотную лопатку, Гаунт закрепил лоток и начал врубаться в стену. Она оказалась не такой прочной, как скалобетон, но на то, чтобы отколоть верхний слой, требовались некоторые усилия.
— Что вы, Трон подери, делаете? — заорал Десрюиссё.
— То, что вы должны были сделать! — отозвался Ибрам.
Движением головы комиссар приказал бойцам не подпускать археолога и его команду. Из возникшей дыры полетела пыль и осколки камня.
— Гаунт? — позвал подошедший Читель.
— Одну минуту.
— Гаунт, во имя Трона…
— Просто дайте мне одну минуту, майор, — более твердо произнес Ибрам, работая изо всех сил и не оборачиваясь к другому офицеру.
— Я сейчас не в том настроении, Гаунт, — прорычал Гален.
— Просто подождите! — огрызнулся комиссар.
Расширив дыру, он обнажил нечто вроде небольшой полости или запечатанного алькова. Отбив ещё немного камня, Ибрам подхватил фонарь и уставился внутрь.
— Трон!
— Что там? — спросил майор, нависая над ним. — Что ты видишь?
Просунув внутрь обе руки, Гаунт очень аккуратно, благоговейно извлек наружу то, что хранилось в нише.
Оно было древним, запыленным и, совершенно очевидно, поврежденным.
Оно было шлемом от доспеха Адептус Астартес.
— Чтоб тебя! — выразился Гален.
Положив шлем, Ибрам немного обтер его от пыли.
— Железные Змеи, — объявил комиссар.
— Откуда ты знаешь?
— Учился в схоле, — ответил Гаунт. — И меня особенно привлекали ордена Адептус Астартес. Вот это — символ Железных Змеев Итаки.
— А почему его замуровали в стене? — спросил Бреччия.
Майор посмотрел на Ибрама.
— Адептус Астратес могли оставить нечто настолько ценное только в том случае, если это место что-то значило для них, — сказал комиссар.
— Именно! Значит, святилище здесь, — сделал вывод Читель.
— Или это предупреждение, — Гаунт посмотрел на вокс-офицера. — Послание для командования наступлением, мой код безопасности. Запросите инструкции, сообщите им, что я хотел бы переговорить с кем-нибудь из тактического командования, у кого имеется доступ к архивам. Передайте, что мы будем ждать и держать позицию здесь до окончания артобстрела, если понадобится.
— Гаунт! — рявкнул майор.
Повернувшись, Ибрам посмотрел на командира разведотряда. Он не припоминал, чтобы Гален раньше так выходил из себя.
Майор жестом позвал комиссара за собой, в сторону от солдат.
— Трон тебя подери, Гаунт, — прошипел Читель, как только Ибрам подошел к нему достаточно близко, — с меня хватит. Ты перешел черту, и я буду говорить с генералом о твоем поведении. Ты не можешь отдавать приказы и не командуешь здесь. Ты серьёзно превысил свои полномочия и…
— Тогда начните отдавать приказы, в которых есть смысл, — таким же пониженным голосом ответил комиссар. — Со всем уважением, сэр, но вы игнорируете очевидное. Здесь есть вопросы — очень много вопросов, — на которые нужно ответить, прежде чем продолжать выполнение задания.
— Да ну? Например?
Гаунт поколебался, вспоминая символ змея, выгравированный на шлеме, и то, как мгновенно связал его с операцией, названной в честь пресмыкающегося. Глупость — такие связи можно было углядеть с любым местом в Галактике, они ничего не значили. Просто ещё один пример его слишком-уж-ненадежного «нутряного чувства». Только на этот раз оно казалось очень даже надежным.
Комиссар не мог объяснить, что именно чувствует, и знал, что Читель всё равно отмахнется, если он попытается. Однако же, Гаунт вспомнил, чему учил его Октар: «На войне, Ибрам, настоящее значение имеют только те инстинкты, которые настолько резки и сильны, что их не передать словами».
— Думаю, вы ошибаетесь.
— Ты о чем, Гаунт?
— Я о том… что ваши решения как командира вызывают вопросы. Вы могли пренебрежительно относиться к моей образованности, сэр, но это не мешало мне восхищаться вашим врожденным умом и быстротой мысли. Сейчас вы, кажется, не пользуетесь ни тем, ни другим. Я прошу вас рассуждать здраво.
Читель, покраснев лицом везде, кроме лба, начал уже не пониженным голосом объяснять Гаунту, что думает о нем. Ибрам, позволяя майору выговориться, отступил назад, даже не слушая его. Приняв решение, комиссар начал как можно точнее вспоминать содержание ст.297 Свода Комиссариата.
«В соответствии с полномочиями, данными мне моим званием, и положениями, приведенными в статье 297-ой Свода, имею сообщить вам, что ваши действия в качестве командующего офицера найдены несостоятельными, в связи с чем вы отстраняетесь от руководства вплоть до дальнейших уведомлений».
Гаунту ещё ни разу не доводилось прибегать к порицанию на командном уровне. Это был серьезный шаг, и, как только Читель прекратит разглагольствовать, Ибраму придется посмотреть ему прямо в глаза и повторить вслух формальные фразы.
Комиссар надеялся, что доказательств хватит для оправдания столь радикальных мер. Если нет, то его карьера на этом закончится.
— Сэр!
Разом обернувшись, Ибрам и Читель увидели подходящего вокс-офицера. Тому было очень не по себе.
— Сэр, я отправил ваше послание, как вы приказали. Передал, точно указав, что «мы будем ждать до окончания артобстрела, если понадобится».
— И? — спросил Гаунт.
— Артобстрел завершился три часа назад, сэр.
Все молчали. Взглянув на Чителя, комиссар заметил, что выражение лица майора изменилось. Вновь содрогнулась земля, и по стене туннеля прошуршала струйка песка.
Повернувшись, Ибрам снова взошел по рампе. Подойдя к заглушке, комиссар снял перчатку и приложил ладонь к скалобетонной поверхности.
Стена вибрировала, нечто, скрытое массивной затычкой, извивалось и толкалось глубоко под землей, пытаясь выбраться наружу.
Гаунт обернулся к Чителю.
— Прекращаем миссию, немедленно.
И тут позади них внезапно началась стрельба.
Все мгновенно рассыпались по пещере, отчаянно ища укрытия от визжащих лазвыстрелов. Ныряя за опорную балку, Гаунт успел заметить, что Вэл Десрюиссё вырвал оружие у рядового Геббса и открыл огонь, убив солдата. Ещё двое гирканцев лежали на земле, мертвые или тяжелораненые, и по древнему кафельному полу растекался кровавый узор.
Изыскатель отступал вглубь каверны, стреляя очередями от бедра. В тесном пространстве этого было достаточно, чтобы заставить всех залечь.
— Снять его! Огонь на поражение! — закричал было Гален, но тут же глухо простонал — лазвыстрел зацепил его левый локоть и майор, крутнувшись, рухнул на землю. Пригибая голову, Ибрам бросился к Чителю через открытое пространство.
— Я в порядке! В порядке! — прорычал майор, сжимая раненую руку. — Просто достань ублюдка!
Гаунт, уже вытащивший болт-пистолет, кивнул и начал выкрикивать приказы бойцам, которых прижало рядом с ним.
Тем временем Десрюиссё занял хорошую позицию в задней части помещения — находясь в укрытии, он держал под контролем все возможные сектора атаки. Это четко указывало на военную подготовку, и нападение на безумца до того, как тот расстреляет боекомплект, стало бы самоубийством.
Но, осознал Ибрам, времени у них не было. Десрюиссё сконцентрировал огонь в области заглушки и рампы, пытаясь попасть в контейнеры с зарядами, оставленные Бреччией.
Он хотел, чтобы взрывчатка детонировала.
Комиссар вздрогнул, увидев, как лаз-заряд отражается от края одного из стальных ящиков. Гелевые шашки могли выдержать достаточно грубое обращение и не взорваться, но не хотелось проверять, как они перенесут прямое попадание из лазгана.
— Зеннет! — крикнул Гаунт снайперу отряда, занявшему укрытие на другой стороне пещеры. Боец расположился за грудой каменных блоков, держа длинный лазган, но с такой позиции он не мог гарантированно снять «археолога».
— Я попробую дать тебе один шанс! — заорал Ибрам, перекрывая звуки стрельбы. — Не разбазарь его!
Кивнув, Зеннет навел оружие.
Глубоко вздохнув, Гаунт резко рванулся вперед, паля из болт-пистолета, который держал обеими руками. Хотя это и было мощное оружие, ни оно, ни какое-либо другое в распоряжении отряда не обладало достаточной пробивной силой, чтобы достать Десрюиссё в его укрытии. Однако же, масс-реактивные заряды детонировали при соударении, и, в отличие от лаз-выстрелов бойцов Чителя, просто выбивавших искры, откалывающих кусочки или оставляющих шрамы на стене, болты порождали серию опустошительных взрывов, разбрасывающих во всех направлениях пыль и осколки.
Этого хватило, чтобы заставить изыскателя занервничать и среагировать. Он бросился в сторону, под прикрытие ближайшей колонны.
И открылся на секунду.
Зеннет произвел выстрел, и длинный лазган взвыл.
Гирканцы смотрели на тело убитого. Разорвав комбинезон Десрюиссё, комиссар обнажил старую татуировку на груди «археолога».
Никому бы не захотелось глядеть на неё слишком долго.
— Культист, — пробормотал Читель, которому Дэнкс бинтовал локоть.
— Харизмит, я полагаю, — отозвался Гаунт, выпрямляясь.
— Проверь остальных членов изыскательной команды, — повелел он Хисколу. — Пусть их разденут и осмотрят на наличие подобных меток. Может, он работал один, внедрившись к настоящим археологам, но я в этом сомневаюсь.
Хискол кивнул.
— Значит, — задумчиво произнес майор, — Разрушительные Силы хотели, чтобы мы сделали за них всю грязную работу?
— Что-то скрывается за этой заглушкой, — ответил Гаунт. — Нечто, желающее выбраться наружу. Несомненно, оно оказалось бы огромной помехой для наступления на Формал-прим, а возможно, весь крестовый поход забуксовал бы здесь.
Комиссар снова взглянул на затычку.
— Судя по всему, культ не имел доступа к взрывчатке, поэтому они пытались обманом заставить нас открыть проход.
— Что вы собираетесь указать в рапорте? — спросил Читель.
— Святилище найдено — вот только не наше.
Гаунт помолчал.
— Хотя нет, Железные Змеи давным-давно запечатали проход и оставили предупреждение… Я думаю, что подношения здесь оставляли в честь космодесантников и их деяний, а не того, что скрывается внутри. Вот наше святилище — внешняя стена, намоленная за долгие годы.
Убрав болт-пистолет в кобуру, комиссар продолжил.
— Проинформируем Инквизицию, и пусть она разбирается с этим делом. Скорее всего, участок изолируют — некоторые вещи лучше оставить погребенными, для блага Империума.
Он посмотрел на поврежденный шлем.
— Вот это, впрочем, надо попробовать отослать обратно на Итаку, со всеми почестями.
Земля содрогнулась.
— Гаунт, — тихо начал Гален, — а что насчет… нашей с вами размолвки? Я хотел бы…
Ибрам покачал головой.
— Мы попали в сложное положение, и оба поступали так, как считали нужным. Так будет сказано в рапорте.
— Но…
— Для блага Империума — помните? — или, как минимум, гирканского полка, некоторые вещи лучше оставить погребенными.
Земля снова содрогнулась.
— Думаю, пора выдвигаться отсюда, — заметил Читель, и комиссар кивнул.
— Послушайте, я благодарен вам за такую позицию, Гаунт, — продолжил Гален. — Мне очень жаль, что я проявлял неуважение. Думаю, что вас ждет блестящая карьера, и этому не помешают старые ублюдки вроде меня. Возможно, однажды вам доведется служить вместе с майором, который будет вести себя почтительнее, а?
Читель попытался весело усмехнуться.
— Уверен, так оно и будет, сэр, — ответил Ибрам Гаунт.