Всё — враг.Жиллиман, «Примечания к Воинской Кодификации, 645.93.VI»
1
[отметка: 19.22.22]
Над землей идет дождь. Дождь без перерыва идет около семи часов. Испарившиеся южные океаны, выброшенные в верхние слои атмосферы в виде пара, вернулись сперва как ядовитый туман, а затем — как апокалиптический потоп.
Горящие жилые центры шипят и испускают пар, их пламя не потушить. Расплавленные ядра городов-могил светятся воронками шириной в сотни километров. Вода заполняет кратеры и рубцы от ударов, от самой большой воронки улья до крошечной отметины от пули. Равнины превращаются в грязь, слизь, темную, словно кровь. Бассейны рек разливаются. Заросшие лесами пространства нагорий и систем долин Калта трещат и ревут, сгорая в тысячекилометровых линиях пожаров.
Дождь образует столь же плотную завесу, как предшествовавший ему туман.
Эпидемия радуг. Ливень сочетается с нарастающим сине-белым сиянием смертельной звезды, украшая каждый проспект, каждую разрушенную улицу, каждый пылающий жилой блок и почерневший от огня лес сверкающей радугой.
4-я рота движется под землей.
Боевая группировка, созданная на основе частей 4-й роты возвращается по следам Вентана в подветви аркологии, по безопасному пути, который был построен первыми губернаторами в колониальные времена.
Несмотря на оседания поврежденной толчками земли, которая местами расколола или завалила туннели, коридоры нетронуты и просторны. Они представляют собой магистраль, по которой могут идти даже более крупные боевые машины.
Длинные отрезки системы туннелей частично затоплены, все больше воды льется из разбитых труб и стоков и бежит через расщелины и трещины в крыше. Дождь забирается повсюду, куда может. Люди идут вброд, погрузившись по пояс. Танки и транспорты скользят, проталкиваясь через илистую черную воду, словно рептилии. Медленно движущиеся корпусы вздымают небольшие текучие волны.
Вентан идет впереди, вместе с Ваттианом и разведчиками. Он указывает дорогу, держа в руке штандарт.
Через два часа после того, как они покинули дворец, канал передачи данных и вокс, наконец, были восстановлены благодаря безграничным усилиям магоса Улдорт. Из канала передачи данных Вентан узнает, что для соединения с ним в портовой зоне приближается несколько ударных отрядов, включая крупную группировку, пробивающуюся из провинции Шаруд — собранные вместе остатки 111-й и 112-й под командованием сержанта по имени Анхиз. В другой день другой истории усилия Анхиза по сбору, формированию, разворачиванию и перенаправлению своих сил стали бы материалом для текста наставлений и легенд.
Сегодня на Калте это всего лишь очередная история последних часов человеческой жизни.
Вентан надеется, что силы Анхиза прибудут вовремя, чтобы осуществить поддержку. Он сомневается, что так будет. 4-я движется быстро, она не может позволить себе ждать или мешкать. Даже если Анхиз, или любое другое из запланированных подразделений поддержки, пробьется, все равно нет никаких гарантий. Портовая зона в руках врага. Нуминский порт — пылающие развалины, а Ланшир и литейные заводы разорены хищными воинствами Хол Велофа.
Велоф окружает с юга. С северо-запада приближается Федрал Фелл. Вентан гадает, сколько еще сможет сохранять активность ценный канал передачи данных Улдорт.
Они прошли под Щитовым валом и приближаются к служебному сочленению, где им придется выйти на поверхность и продвигаться в открытую.
Вентан делает краткую остановку, чтобы поговорить с предводителями подразделений: Кирамикой, которая командует силами скитариев; полковником Спарзи из Армии; Сидансом и сержантами его роты, Ваттианом из отряда разведки.
Разговаривая с ними, он держит в руках потрепанный золотой штандарт. Никаких приказов, никаких жалких ораторских потуг. Он говорит им, как обстоит дело и что нужно сделать. Сообщает им практический план и то, чего он от них ожидает.
Они ничего не говорят. Они кивают.
Это все, что ему нужно.
[отметка: 19.29.37]
У них есть то, что им необходимо. У них есть цель. Есть практический план.
Они готовы.
Примарху потребовалось около десяти минут, чтобы определить цель. Десять минут. Тиель наблюдал, как тот высчитывал ее. Жиллиман делал это на глаз, по наблюдениям, сверяясь со стопками записок и обрывков, а также разбросанными по стратегиуму набросками стилусом.
Решение появилось у него задолго до того, как был восстановлен канал передачи данных из Лептия.
— Это должно быть работающее сооружение, — рассуждал он. — Оно должно обладать информационной машиной мощностью, как минимум, сколько — 46 нКог? У него должен быть активный канал передачи данных, который мы, возможно, сумеем обнаружить посредством обратного отслеживания. Несущие Слово так хорошо потрудились, уничтожая сооружения на платформах, что становится легче заметить те, которые они сознательно оставили в покое.
Станция «Зетсун Верид».
Затем нужно было определиться с практикой. Капитан корабля Гоммед рекомендовал дистанционный обстрел: основные хребтовые орудия, лэнсы. Разумеется, у «Чести Макрагга» достаточно огневой мощи. Гейдж выступил в поддержку предложения. Но если бы они не добились прямого попадания первым залпом, существовала реальная угроза, что враг смог бы ответить при помощи сети и прикончить флагман.
Эмпион всецело выступал за атаку с ближней дистанции: запустить питание флагмана, поднять щиты, сбросить присосавшиеся вражеские крейсеры и двигаться к станции. Выбить ее из окрестного пространства. Протаранить, если это будет необходимо.
Вот только в то же мгновение, как они двинутся, как только хотя бы продемонстрируют энергетическую готовность, «Честь Макрагга» станет целью. Флагман в состоянии быстро перемещаться с опустошительным эффектом, но быстрее, чем можно перенацелить и разрядить оружейную сеть? Даже если предположить, что им не помешает ничего вроде проблемы с двигателем или вражеского корабля.
Таким образом, план Эмпиона также был отвергнут, и была рассмотрена альтернатива от Гейджа: направить всю энергию на систему телепортации. Перенести истребительную команду — быть может, две, если хватит мощности — прямо на «Зетсун Верид». Сделать все по старинке.
— Разумеется, я ее возглавлю, — сказал Жиллиман.
— Я так не думаю, — возразил Гейдж. Почти все присутствующие физически отшатнулись от взгляда, который примарх метнул на магистра ордена.
— Ну хорошо, — произнес Гейдж.
— Проклятье, Марий, — прорычал Жиллиман. — Если не сейчас, то когда?
В телепортационном терминале флагмана собирается первая истребительная команда из пятидесяти Ультрадесантников, которых возглавляют Жиллиман, Гевтоник и Тиель. Если останется достаточно мощности, за ними последует вторая группа под предводительством Эмпиона.
Шлемы Гевтоника и командиров отделений выкрашены в красный цвет, как у Тиеля.
Начищенная и отполированная боевая экипировка Жиллимана делает его похожим на мстящего бога войны больше, чем когда бы то ни было. На лицевом щитке его шлема раскинулись золотые крылья. Вместо левого кулака массивный силовой коготь, в правом великолепный болтер, который изукрашен, чтобы подходить к доспеху.
В помещении пахнет озоном, от тяжелой матово-серой платформы телепортационной системы поднимается острая металлическая вонь. В желтом освещении, словно туман, клубятся пары охладителя. Жиллиман получает сигнал от командиров отделений, а затем подает его магосам переноса, которые находятся по ту сторону освинцованных экранов.
Мощность нарастает. Нарастает до болезненной высоты.
Словно шторм, который вот-вот грянет и даст выход своей ярости.
[отметка: 19.39.12]
Сулл слышит, как дождь стучит по крыше. Он наблюдает за магосом Улдорт, которая трудится совместно с информационной машиной. Она как будто в трансе. Машина жужжит и трещит. Ее руки совершают гаптические движения по невидимым сенсорным панелям.
Суллу больно. Он ни разу не сказал Вентану или кому-то другому, насколько сильные повреждения получил. Он ощущает, как кости трутся, отказываясь срастаться, невзирая на пульсирующий в его теле лихорадочный жар биологического восстановления.
Боль, смерть — ничего такого он не боится. Лишь неудачи.
Связь в шлеме издает звуковой сигнал. Он поднимается, подбирает меч с болтером и хромает по галерее к западному входу.
Под дождем разрушенные сады и обвалившийся фасад дворца кажутся даже более гнетущими. Вода струится и барабанит с разбитой крыши, капая на величественные изразцы и мозаику, каскадом стекая по инкрустированным лестницам, превращая упавшие портьеры и гобелены в мягкие саваны.
Он ковыляет наружу по щебню. Дождь стучит по броне. Сквозь покров облаков злобно пылает ядовитой синевой звезда.
Его ожидает Арук Серотид.
— Они здесь, — произносит мастер-скитарий.
Сулл глядит в дождь. За рухнувшими стенами, за земляным рвом, за выкрошенным мостом собрался враг. Они тихо вышли из ливня. Они не поют. Ров окаймлен сотнями рядов черного строя братств, однако позади них очертания боевых машин и зловещий блеск красной брони.
За этой массой есть еще более крупные фигуры. Громадные существа, скрытые дождем, рогатые и сгорбленные.
Их даже больше, чем воображал Сулл. Штурмовые силы Федрала Фелла исчисляются десятками тысяч.
— Вот и конец, — говорит Арук.
Сулл обнажает меч.
— Я тебя умоляю, скитарий, — произносит он, поднимая голову. — Это только начало.
2
[отметка: 19.50.23]
4-я рота наносит удар.
Первым, о чем узнают Несущие Слово, становится жестокий последовательный обстрел из легких пушек и полевых орудий при поддержке колоссальной огневой мощи «Теневого меча» и нескольких других крупных машин.
Несущие Слово расположили силы вдоль Кетарского проезда — основной подъездной дороги, соединявшей контейнерные склады с северными сооружениями Ланширского порта. Предполагалось, что эти силы уберегут основную армию Хол Велофа от любой контратаки, произошедшей из-за восточного изгиба Щитового вала на территорию Нумина.
Эти силы не осознают, что, заняв зону вокруг Кетарского проезда, они так же эффективно охраняют информационную машину гильдии погрузочных работ, находящуюся в системе бункеров под величественной панорамой места собрания гильдии.
Это была величественная панорама. Испещренное дырами от снарядов, здание гильдии остается вдохновляющим сооружением, увенчанным изваяниями трудящихся носильщиков гильдии и гордым символом Ультимы.
Эта область не была целиком разорена. Она не военная, а торговая. Сервер Хесст сделал очень хороший выбор.
Артподготовка бьет по дороге, сравнивает с землей три жилых блока и рассеивает вражеский строй. Артиллерийский огонь убивает сотни братьев ножа и десятки Несущих Слово. Бронемашины гибнут, и их бросают гореть под дождем. Машина предателей «Пес войны», которая внезапно встревожилась и зашагала вперед, будто рассерженный моа, выслеживает важную цель. Поток пушечного огня попадает по ней, обрушивается на нее и с совершенно безжалостным пренебрежением сбивает пустотные щиты. Затем подает голос «Теневой меч», и копье белого света приканчивает «Пса войны», словно пика какого-то мстительного божества.
Осколки падают ливнем на протяжении сотен метров, поражая некоторых из отступающих культистов. Другие же, подгоняемые своими разъяренными алыми повелителями, окапываются за стенами и барьерами из обломков и начинают стрелять в ответ.
По всей зоне звенят и визжат сообщения варп-склянок — отчаянные призывы к подкреплениям.
«Лендрейдеры», с корпусов которых струится дождевая вода, мчатся вперед, поднимая брызги с залитой ливнем дороги. Они сносят стены, перекатываются по щебню, с хрустом переезжая братьев ножа, оказавшихся в ловушке и убитых выбранным ими укрытием. Установленные на спонсонах лазпушки скрежещут в сине-белые сумерки, заставляя дождь испаряться и кружиться. Тяжелые болтеры рвут воздух своим шумом и орошают вражеские позиции гибелью.
Вентан возглавляет наступление пехоты за «Лендрейдерами», пересекая разрушенные улицы беглым шагом. Слева от него подразделения под командованием Сиданса, Лорхаса и Селатона. Справа — подразделения Грева, Архо и Барки. Скитарии Кирамики образуют широкий правый фланг, блокируя и пресекая попытки Джехварната перегруппироваться и контратаковать. Пехота Спарзи толпится позади и слева от атаки легионеров, выбивая братьев ножа из опорных точек и стрелковых окопов вдоль северо-западного края огромной проезжей части.
Чтобы блокировать основной натиск, поднимаются Несущие Слово — багряная линия под дождем. Ракеты обездвиживают первый из «Лендрейдеров» Вентана, лишая его гусениц и воспламеняя. Ведется огонь из автопушек, полосы массореактивных зарядов, каждая из которых опрокидывает атакующие кобальтово-синие фигуры.
Однако у Несущих Слово развился вкус к резне, аппетит для работы клинками. Возможно, он пришел из их рабских воинств братьев ножа. Возможно, это просто связано с жертвенным символизмом заточенного лезвия.
Концентрированная и хорошо направленная огневая мощь смогла бы сломить или повернуть натиск Вентана, однако ее не применяют. Несущие Слово просто ждут столкновения, наслаждаясь перспективой. Они обнажают клинки. Они хотят испытать собственное мужество против хваленого XIII-го в стычке, исход которой может повлиять на финальный итог Войны за Калт.
Предатели хотят проявить себя против парадигм, с которыми их столько раз сравнивали.
Сокрушительный гиперкинетический удар. Атакующие кобальтово-синие тела достигают твердого красного строя. Они врезаются в него. Прорываются сквозь него, коверкают его, синее вместе с красным, размытая картина. Идет обмен ударами. Огромная энергия, огромная мощь, огромная трансчеловеческая сила. Под проливным дождем брызжет кровь. Тела падают наземь, разбрызгивая воду. Рукояти клинков становятся скользкими от дождя, масла и крови. Щиты крошатся и ломаются. Броня дробится. Искры озона и энергетической механики, треск электрических разрядов.
Вентан в гуще этого. Болтер. Силовой меч. Штандарт поперек спины. Он отстреливает голову в облаке кровавого дыма. Пронзает. Отрубает руку и разбивает шлем надвое по диагонали.
Он никогда не ощущал себя настолько сильным. Настолько целеустремленным.
Настолько справедливым.
Ему никогда не было ведомо подобное состояние полного бесстрашия.
Несущие Слово больше ничего не смогут с ним сделать. Они сделали наихудшее, что было в их силах. Сожгли его мир, его флот, его братьев, пролили его кровь и выпустили на волю своих демонов.
Они могу стрелять в него. Могут колоть его. Могут схватить и повалить. Могут убить.
Это не имеет значения.
Его очередь. Теперь его очередь.
Вот что случается, когда оставляешь Ультрадесантника в живых. Когда делаешь своим орудием отвратительнейшее предательство. Вот так оно возвращается к тебе. Так Ультрамар платит по счетам.
Резня. Резня. Абсолютное и тотальное избиение. Пришествие смерти в виде бури золота и кобальтовой синевы. Несущий Слово отшатывается, раскинув руки, его панцирь рассечен до самой сердцевины, давая выход обилию крови. Еще один, лишившийся рук, обрубки тлеют, он медленно оседает на колени со сквозным отверстием от разрыва болтерного заряда в теле. Еще один, красный шлем вмят по всей левой половине, след силового меча. Еще один, подергивается и бьется в конвульсиях, массореактивные заряды разносят тело, пересиливая трансчеловеческие резервы. Еще один, разрублен силовым топором. Еще один, расчленен пушками «Лендрейдера». Еще один, со следами зубьев цепного меча.
Еще один.
Еще один.
Еще. Ворчат, шипят, проклинают, задыхаются, истекают кровью, бьют, разворачиваются, убивают и умирают.
Вентан добирается до здания гильдии, перескакивает через баррикады и приземляется среди братьев ножа, которые верещат и разбегаются от него. К нему приближается красный доспех, сержант XVII-го с громовым молотом. Вентан уклоняется от взмаха, предоставляя ему крушить рокрит. Он делает выпад и проталкивает меч острием вперед сквозь визор, лицо, череп, мозг и заднюю пластину шлема.
Он выдергивает клинок. Сержант падает, переворачивается, кровь хлещет из продырявленного визора, словно нефть из свежепробуренной скважины.
Кровь бежит по сточному желобу. Вентан сносит двоих из Ценвар Каул, оказавшихся достаточно глупыми, чтобы напасть на него, а затем стреляет в Несущего Слово, который спускается к нему с изжеванного выстрелами парадного крыльца. Взрыв разносит бедро дикаря, роняя того набок. Прежде, чем он поднимается снова, Вентан приканчивает его силовым мечом.
Поднимаясь по лестнице, мимо Вентана проходит Сиданс. Он палит перед собой из болтера, целясь в Несущих Слово наверху, возле главного входа в здание гильдии. К нему мчатся ответные выстрелы. Находящийся рядом с ним Ультрадесантник, брат Таэкс, завершает здесь свою службу, его мозги разлетаются. Заряды болтера Сиданса отбрасывают убийцу Таэкса назад через панельные двери.
Первые из XIII-го внутри здания. Вентан в их числе. Кровь и дождевая вода капают с них на мраморный пол.
— Назад, — предостерегает Грев.
Они освобождают место.
«Лендрейдер» въезжает через двери, обрушивая их и раскалывая деревянный массив.
Вентан и его люди прикрывают боковой люк, тот открывается, и скитарии выводят наружу Таурен.
— Скорее, — говорит сервер Вентану.
— Это не тот момент, который нужно подчеркивать, сервер, — отзывается тот.
Штурмовым командирам Хол Велофа не понадобится много времени, чтобы понять, что это не контрпрорыв в Ланшир. Здание гильдии было особой целью.
С верхних галерей огромного атриума щелкает огонь ручного оружия. Сержант Архо подает знак истребительной команде и уходит зачищать братьев ножа.
Снаружи продолжают греметь артиллерия и тяжелое вооружение. Подвесные светильники атриума раскачиваются и колеблются. С поврежденного ленточного окна высоко вверху падают куски стекла и черепицы.
Селатон обнаруживает бронированный подъемник, ведущий на подземные этажи здания гильдии. Они могут использовать питание «Лендрейдера», чтобы запустить и использовать систему, однако нужен перекрывающий код.
Таурен вводит его.
— Дата моего рождения, — говорит она, заметив, что Вентан наблюдает за ней.
— Там было два кода, — произносит Вентан.
— У меня два дня рождения. Мое органическое начало и дата модификации полного подключения. Хесст знал и то, и другое.
— Вы были близки. — замечает Вентан.
— Да, — отвечает она. — Думаю, он был моим мужем. Спутником жизни. Механикум не мыслит подобными старомодными терминами, наши социальные связи менее заметны. Но да, капитан, мы были близки. Бинарная форма. Мне его не хватает. Я делаю это ради него.
Заслонки лифта открываются. Какую-то секунду Вентан завидует ее утрате. Насколько бы приблизительными ни были ее отношения с Хесстом в сравнении со стандартными человеческими, все равно это было чем-то. Аналогом.
Он трансчеловек. Ему неведом страх, и существует много прочих простых эмоций, которые он также никогда не испытает.
Снаружи по стенам бьют выстрелы, и промокший под дождем полковник Спарзи оборачивается.
— Проклятье, твою ж мать, — стонет он.
Его люди тоже это видят.
Приближается Хол Велоф.
Он движется на здание гильдии, неся отмщение. Неся кару. С ним титаны, катафрактии и Гал Ворбак.
3
[отметка: 20.01.23]
Телепортационный импульс обжигает и встряхивает каждую молекулу их тел.
Это чрезвычайно рискованная операция. Существенная дистанция в околопланетном пространстве. Громадный расход энергии. Массовый перенос — целая истребительная команда в доспехах. Сравнительно небольшая зона назначения.
Тиель ненавидит телепорты. Такое ощущение, словно тебя проталкивают сквозь ячейку наэлектризованного сита. В мозгу всегда удар, как от термоядерной бомбы. Во рту постоянно послевкусие, будто от желчи и жженой бумаги.
Они материализуются.
Он спотыкается, равновесие на секунду полетело к черту. Он на палубе. Слышит вопль.
Принимая во внимание фактор риска и ужасные погрешности, телепортацию можно считать успешной. Вместе с Жиллиманом на поперечной сборочной палубе станции «Зетсун Верид» возникло сорок шесть человек из отряда. Они потеряли четверых.
Двое вплавлены в переборку позади них, из серого адамантия бесшовно выступают части визоров, латных перчаток и коленей. Еще от одного из-за сбоя переформирования осталась поблескивающая красная грязь. Он распределен по широкой площади.
Четвертый, брат Верк, материализовался, ниже пояса сцепившись с пластинами палубы. Это он кричит. Его нельзя вытащить. Теперь он — это палуба, а палуба — это он.
Тревожно слышать, как легионер кричит, настолько не сдерживая себя, однако говорят, что переналожение при телепортации — невообразимая боль.
Жиллиман бережно поддерживает его голову и быстро убивает, чтобы прервать страдания.
— Двигаемся! — командует он отряду.
Нет времени на раздумья, нет времени передохнуть. Нет времени преодолевать жгучий дискомфорт перемещения. Отряд проверяет место прибытия по схеме станции и рсаходится. Они осторожны, но не сбавляют шага. Они — транслюди, которые движутся с максимальной доступной им скоростью и эффективностью.
Поперечная сборочная палуба была выбрана, поскольку это самое крупное внутреннее помещение, что позволяло наибольшую погрешность переноса. Цель штурма — зал центрального управления станции двумя палубами выше.
Несущие Слово засекут вспышку телепортации. Невозможно замаскировать подобный энергетический показатель.
Гевтоник по воксу подтверждает переход «Чести Макрагга». Гейдж отвечает, что для второго перемещения недостаточно энергии. Истребительная команда Эмпиона не последует за ними, по крайней мере, пока что.
Они поднимаются по палубным мостикам, мимо огромного шлюза и швартовочных комплексов, где стоят корабли. Верхняя часть внутреннего пространства ярко освещена и заполнена обширной сетью хромированных труб, рычагов и кабельной проводки.
Сверху по ним открывают огонь Несущие Слово. Заряды мчатся мимо, разрываясь о голый металл и керамитовый остов станции. Взрывы и удары создают внутри искусственного сооружения сильный грохочущий шум.
Под первым градом снарядов гибнут двое Ультрадесантников, Пелий и Диракт. Продолжительный обстрел рассекает их на части. Затем брат Лисидор переваливается через перила, получив попадание в голову. Его кобальтово-синяя фигура, раскинув руки, падает в сборочную зону внизу.
Ультрадесантники палят в ответ, накрывая сооружения наверху облаком взрывов болтов. Несущие Слово падают, однако их место занимают новые. Много новых.
Жиллиман рычит, бросая им вызов. Он приговаривает их к смерти. Приговаривает их властителя к еще худшей участи.
И бросается на них.
Тиель осознает, что примарх, безусловно, является их главнейшим ресурсом. Не из-за своего физического превосходства, хотя его сложно переоценить.
Потому, что он — примарх. Потому, что он — Робаут Жиллиман. Потому, что он просто один из величайших воителей Империума. Сколько существ смогло бы сравниться с ним? Честно? Все семнадцать его братьев? Не все семнадцать. Далеко не все семнадцать. Четверо или пятеро, в лучшем случае. В лучшем случае.
Находящиеся на верхних сооружениях Несущие Слово видят, как он приближается. Они не уступают по силе истребительному отряду, большей части целой роты. Как минимум часть из них — превозносимая элита Гал Ворбак.
Однако они видят, как он приближается, и знают, что это означает. Не имеет значения, что за космическое помешательство осквернило их разумы и души. Не имеет значения, что за беспрерывные обещания нашептывают им в уши Темные Боги. Не имеет значения, какую завышенную храбрость варп влил в их вены вместе с безумием.
Жиллиман Ультрамарский идет прямо на них. Чтобы убить их. Убить их всех.
Даже если у них и есть шанс причинить ему вред, они упускают его. Они путаются. На мгновение их извращенным сердцам ведом страх. Подлинный страх.
А затем он добирается до них.
А затем — убивает их.
— За ним! За ним! — кричит Тиель. Они рвутся вперед. Изуродованные Несущие Слово пролетают над головой, или же бьются о палубы вокруг. Когда Тиель оказывается возле примарха, Жиллиман уже убил самое меньшее дюжину. Его болтер ревет. На силовом кулаке трещит поджаривающаяся кровь.
Это жестокий ближний бой. При Тиеле экзотичный дуэльный меч, который так хорошо послужил ему в этот мрачнейший из дней. Держа оружие обеими руками, он орудует им, рассекая алый керамит, словно шелк. Кровь Несущих Слово кажется черной, как будто она прокисла и загрязнилась. Тиель прикрывает примарху фланг, уверенно продвигаясь вместе с натиском атаки в направлении основного люка.
Они теряют восьмерых. Восемь Ультрадесантников. Но они прорываются в зал центрального управления, оставляя за собой ковер из мертвых врагов.
Там их ждет настоящая схватка.
Их встречает ошеломляющий шквал огня болтеров, который убивает Стеция, Аскретиса и Гевтоника.
Кор Фаэрон, магистр темной веры, магистр непроизносимого слова, посылает своих людей вперед.
А затем летит к Жиллиману, оставляя за собой след из темного тумана, сверкая черными энергиями, вырванными из бездн варпа.
— Ублюдок! — выкрикивает Жиллиман.
Он не отступает.
Ни на секунду.
[отметка: 20.06.23]
Здание гильдии сотрясается. По нему стреляют титаны.
— Мне нужны свежие данные, — кричит Вентан в вокс, вокруг него кружится вьюга из стекла и каменной кладки.
Он остался на поверхности, чтобы руководить отпором. Селатон спустился в бронированный бункер вместе с Таурен. Около пяти минут назад отключились все каналы вокс-связи и передачи данных из Лептия Нумина. Дворец пал. У Вентана есть только связь с его ротой через коммуникаторы ближнего радиуса действия.
— Сервер активировала машину, — отвечает по воксу Селатон. — Она подключается. Подключается к ММИ.
— Работает? — требовательно спрашивает Вентан.
— Я не знаю, как это выглядит, если работает, — отвечает Селатон.
— Могу гарантировать, что выглядит лучше, чем это! — отзывается Вентан.
По проезду неуклонно пробивается верная Несущим Слово бронетехника, которая накрывает их позиции градом снарядов и большим количеством лазеров. Дым и ливень сократили видимость почти до нуля. Здания фабрикаториев на другой стороне дороги рухнули мешаниной камня и пламени. Через дым полным ходом приближаются два титана «Налетчик», орудийные установки которых светятся от непрерывных разрядов.
Кирамика мертва. Лорхас мертв. Вероятно, Спарзи тоже мертв. Вентан не может найти Грева или Сиданса. Строй роты нарушен. 4-я сделала все, что могла.
Но это не смогло сравниться с подавляющей мощью атаки Хол Велофа.
— Сервер запустила код-убийцу, — докладывает Селатон. — Она запускает его в систему сети. Готовится к очистке.
Вентан пригибается, когда в нескольких дюжинах метров впереди огонь титана подбрасывает в воздух «Лендрейдер». Смятый и полыхающий, тот приземляется, так громко ударяясь об изорванную землю, что кажется, будто небо прогибается.
Разумеется, небо действительно прогибается. Над ливнем трещит сине-белое пламя. Солнечные вспышки выжигают верхние слои атмосферы Калта, озаряя израненный мир и вызывая огромные неестественные полярные сияния, когда заряженные энергочастицы бьют по термосфере. Вокруг Вентана скачут и крутятся свет и цвет: свет взрывов и свечение измученного неба.
— Это хорошо, да? — передает Вентан по воксу в ответ. — Это хорошо?
— Да, капитан, — отзывается Селатон, — но это бесполезно без контроля. Она не может получить контроль над сетью, пока не снят контроль врага. А этого не произошло. Она говорит мне, что этого не произошло.
Из темноты к Вентану приближается зверь из Гал Ворбак, замахивающийся силовым топором. На нем нет шлема. У него… не человеческое лицо.
Вентан встречает атаку, выставляя клинок поперек рукояти топора и блокируя замах. Они борются. Сокрушительная сила убийцы отталкивает Вентана назад. Сцепленное оружие разрывается, и Вентан резко приседает, чтобы избежать последующего косящего удара.
Вентан быстро выправляется, вгоняя клинок вверх. Острие меча задевает топор воина Гал Ворбак, отклоняется врагу в рот и пронзает голову.
Гал Ворбак не умирает. Недостаточно быстро. Он смеется над проткнувшим его рот клинком. Черная кровь толчками льется на эфес меча, кисть и руку Вентана. Воин Гал Ворбак глубоко вгоняет свой топор в бок Вентана.
Затем делает одолжение и умирает.
Вентан оседает на одно колено.
— Есть ч-что-нибудь?
— Капитан? Вы в порядке? — откликается Селатон.
— Есть что-нибудь еще?
— У вас странный голос.
— Селатон, она его получила? — рычит Вентан.
— Нет, сэр. Вражеский контроль все еще на месте.
Титаны рядом. Последний оставшийся у 4-й «Теневой меч» стреляет и повреждает одного из шагающих гигантов, но те отвечают все вместе и превращают сверхтяжелый танк в огромный костер, который достигает высоты находящихся позади него городских кварталов.
Больше никто не придет. Никакой поддержки, которая, как они надеялись, может прибыть и встать рядом. Никаких подкреплений.
У них была хорошая надежда, однако она была недостаточно сильна.
XVII-й Легион одержал верх в битве за Калт.
[отметка: 20.09.41]
Плато Сатрик купается в свете полярного сияния. Местная звезда извергает энергию по всей Веридийской системе.
Эреб наблюдает.
Идет дождь. Дождь — это кровь. Демоны вопят.
Разражается буря.
[отметка: 20.10.04]
Кор Фаэрон встречает Жиллимана лучом дымного света, колонной проклятого мрака, которая срывается с ладони его правой руки и впечатывает примарха XIII-го в стену помещения.
Жиллиман вновь встает, но он потрясен. Стена смялась в том месте, где он в нее врезался.
Кор Фаэрон идает резкий вопль от напряжения и творит еще один луч дымного свечения. Жиллиман атакует, но луч отшвыривает его обратно на переборку с настолько мощным кинетическим хлопком, что тот разносится оглушительным рокотом.
Жиллиман поднимается, пошатываясь, падает, вновь привстает, сжимая силовой кулак. Керамит на его нагруднике треснул. Жиллиман кашляет, и у него изо рта каплями сочится кровь.
Кор Фаэрон снова поражает его, на сей раз — странным негативным электричеством, которое потрескивает вокруг Жиллиана и заставляет того застыть в жестоких судорогах.
Жиллиман остается стоять на четвереньках, кобальтово-синяя броня обожжена, голова опущена, все тело тлеет от сжигающего кожу перегретого доспеха.
Несущий Слово вынимает атам и делает шаг вперед.
Кор Фаэрон видит выбор, и тот доставляет ему наслаждение. Он может оборвать жизнь великого Жиллимана. Единоличное убийство настолько ценнее далекого или массового.
Он может убить Робаута Жиллимана собственными руками.
Или же собственными руками обратить его.
Как обратили Магистра Войны.
Эреб это сделал. Стало быть, и Кор Фаэрон может.
Жиллиман ранен, слаб, уязвим. Укус атама отпустит здравый смысл Жиллимана на волю, пока тот в подобном состоянии, отсечет запреты. Болезненное жжение нанесенной атамом раны будет изводить его и, в конечном итоге, сквозь линзу бреда откроет Изначальную Истину во всем ее ужасном великолепии.
Они прибыли на Калт, чтобы убить Жиллимана и его совершенных воинов. Насколько большее значение будет иметь возвращение ко двору Лоргара и Гора Луперкаля с Жиллиманом в качестве добровольного и уступчивого союзника?
Жиллиманом, увенчанным рогами. Жиллиманом, облаченным в радужный плащ демоничества.
Кор Фаэрон склоняется над рухнувшим примархом. Дыхание Жиллимана быстрое и неровное. Его доспех дымится, утратив цвет, под ним образуется лужа крови.
— Ты столь многого не понимаешь, — произносит Кор Фаэрон. — Истина потрясет тебя, Робаут. Мне жаль, но так будет. Однако ты научишься приспосабливаться к ней. Я счастлив разделить с тобой мое знание. Помочь тебе понять. Расширить восприятие.
— Убирайся от меня, — тяжело выдыхает Жиллиман.
— Слишком поздно. Прими это.
Тиель слишком далеко, чтобы помешать. Застряв в упорной схватке, которая бушует на другом краю зала управления, Тиель бросает взгляд на то, что, как ему известно, скорее всего, будет последними несколькими мгновениями Робаута Жиллимана.
Он пытается пробиться, крича от ярости и разочарования. Несущие Слово оттеснили истребительный отряд Жиллимана назад, перебив большую его часть. Тиель и остальные бьются, чтобы оказаться рядом с примархом, но не могут этого сделать. Врагов слишком много. И это элита.
Эониду Тиелю преграждают путь трое воинов. Один из них — Сорот Чур. Чур блокирует все удары и выпады, которые делает Тиель, столь же уверенно, как тренировочная клетка, которая выставлена на максимальный уровень сложности.
Кор Фаэрон приставляет клинок атама к горлу Жиллимана.
4
[отметка: 20.11.39]
Верхние этажи здания гильдии рушатся. Вентан находит Сиданса, Грева и остатки их отделений и отступает через внешний вестибюль. Из-за серьезности раны он шаркает ногами, походка неровная.
Повсюду вокруг враги. На востоке только что возникли из пара еще два титана. Еще два. Это смешно. Академично. Силы врагов давно перешли за точку перелома. Хол Велоф привлек максимальную избыточную мощность.
По крайней мере, думает Вентан, они убили многих. Многих. Несущим Слово пришлось дорого заплатить, чтобы достичь конца этого мира.
К сожалению, похоже, что их это не волнует.
Здание гильдии падет следующим, и не имеет значения, насколько хорошо защищен бункер на подземных этажах. XVII-й раскопает его, убьет Таурен и разнесет информационную машину.
Один из титанов открывает огонь.
Другой титан взрывается выше пояса. Из верхней секции вздувается огромный огненный шар, который пожирает его, взвихряя в небе желтое и белое пламя.
Бункер в трехстах метрах под зданием гильдии содрогается. Шум идущей наверху последней войны — приглушенное ворчание, вибрация, которую скрывают треск и жужжание мощной информационной машины.
Подключенная к общности машин через ММИ Таурен хмурится.
Селатон видит, как меняется выражение ее лица. Ультрадесантник никогда не испытывал подобного раздражения. Он вне боя, бесполезен, обречен ничего не делать, лишь наблюдать и докладывать о безмолвных гаптических операциях загадочного магоса Механикума.
— Что? — спрашивает он. — Что такое?
— В схватку направились два титана, — тихо произносит она, изучая невидимые для него потоки движущихся данных. — Титана, только что оказавшихся не машинами предателей.
— Что?
— Это орудия лоялистов, — говорит она. — «Пылающее облако» и «Смертельный удар Каскардуса». Один из них только что совершил уничтожение машины в отношении титана Несущих Слово «Мортис Максор».
— Нас поддерживают? — спрашивает Селатон.
— Похоже…
— Сервер, вы говорите, что на подмогу к 4-й прибывают подкрепления?
— Да, сержант. Данные подтверждают данное предположение. Судя по данным, дело обстоит именно так.
Таурен остается абсолютно спокойной. Она не проявляет облегчения. Она изучает быстро обновляющийся поток информации, просеивая его.
— Силы капитана Вентана стояли перед перспективой уничтожения через три минуты и шестнадцать секунд. Этот предел изменен до шести минут и двенадцати секунд. До восьми мин… до десяти минут и пятидесяти одной секунды.
Таурен наблюдает за поступающими данными. Они идут с тысячи различных источников изображения и информации: вводов визоров легионеров Ультрадесанта, оптических каналов скитариев, ауспиков техники лоялистов, сенсоров зоны здания гильдии, все еще работающих фрагментов городской когитационной сети. Она наблюдает, как разворачиваются события.
Быстрые и маневренные силы подкрепления врываются в Ланширский пояс с востока. Они движутся вдоль Тарксисской горизонтали, проезда Малоник, откоса Бедрус и Ланширских магистралей. Пробиваются через пригородные строения за грузовыми хранилищами и кольцо домов к востоку от портового дока 18. Колонна «Лендрейдеров» поддерживает трех титанов: двух «Налетчиков» и «Полководца». За ними следует быстро движущаяся пехота. Она опознает их по символам, геральдике, регистрационным кодам и маякам обозначения подразделений. Силы в основном состоят из частей XIII-го и Механикума со сборов в Баррторе и Шаруде, однако там также двадцать тысяч солдат Армии, с которыми легкая бронетехника и орудия поддержки.
Она быстро переключается между полями подачи изображений, чтобы отслеживать продвижение. Деблокирующая группа образует два острия атаки. Одно — силы Легиона, которые ведут сержант 112-й Анхиз и капитан 19-й Эфон. Другое — главным образом Армия под командованием полковника 41-го Неридского по имени Бартол, однако физически ее возглавляют Эйкос Ламиад и тяжело двигающийся дредноут Ультрадесанта.
Перед тем как погибнуть, верная подчиненная Таурен Улдорт выполнила свои обязанности с необычайным усердием и скоординировала всю силу и огневую мощь, с какой смогла связаться.
Ламиад. Эйкос Ламиад, тетрарх Ультрамара, чемпион примарха. Он ведет потрепанное воинство солдат, собранное в пустыне и пылающих холмах вокруг Голофузикона. Он поднимает меч единственной здоровой рукой и взмахом направляет своих воинов в уличную схватку.
Возле него вышагивает «Контемптор» Телемехр, который тратит боеприпасы, раскалывая вражеские порядки. На его счету два убийства старших командующих Хол Велофа. Штурмовая пушка. Самое эффективное.
Таурен снова переключает картинки. Она следует за другими кодовыми обозначениями.
С отделениями Эфона идет почтенный Юстарий. Второй дредноут, введенный в бой. А в тени титанов и второй тетрарх — Таврон Никодим, который провел весь день, пробиваясь с юга и полей бойни в Комеше.
Смена обзора. Смена обзора. Таурен наблюдает за данными, практически напуганная скоростью обновления, быстрым смещением баланса сражения.
Наконец, она ощущает отчаяние Селатона и начинает сообщать ему, что видит.
Силы Хол Велофа отступают перед необузданной мощью атаки. Дело не только в огневой мощи, а в ее скоординированной силе. Раздробленные выжившие из XIII-го не должны были быть в силах организоваться с такой точностью и эффективностью. Посреди хаоса, сумятицы и пылающего мира они не могли собраться и сконцентрироваться вокруг подобного стратегически важного пункта.
Таурен проверяет прогноз по уничтожению.
Теперь он составляет сорок семь минут и тридцать одну секунду.
На этот раз уцелевшие в Калтском Побоище проявят свою ярость и жажду мести, нанесут врагу громадный ущерб. Возможно, они даже временно выбьют Несущих Слово из Ланширского пояса.
Однако это всего лишь последняя приятная возможность побушевать перед лицом смерти.
Она просто добавит Хол Велофу час-другой сражения. Во многом она послужит тому, чтобы сконцентрировать его жертв на едином удобном поле боя. Он может подтягивать дивизии поддержки со всех сторон.
XIII-й этого не может.
Если они надеялись пасть со славой, то это желание скоро исполнится.
У Таурен нет контроля над сетью, чтобы с ее помощью изменить динамику боя. У нее есть код-убийца, но нет проклятого контроля.
[отметка: 20.13.29]
Атам жалит. Вокруг рассеченной плоти растекается кровь Жиллимана. Он рычит сквозь стиснутые зубы.
— Пусть течет, — шепчет Кор Фаэрон. — Так начинается мудрость.
Жиллиман что-то бормочет в ответ.
— Что? — переспрашивает Кор Фаэрон, издевательски прикладывая ладонь к уху. — Что ты сказал, Робаут?
Каждое слово требует усилия.
— Ты совершил ошибку, — выдавливает Жиллиман.
— Ошибку?
— Ты выбрал неверный практический вариант. У тебя был выбор. Играть со мной. Убить меня. Ты выбрал не то.
— В самом деле? — улыбается Кор Фаэрон.
— Тебе не следовало оставлять меня в живых.
— Я сохраняю тебе жизнь, чтобы разделить с тобой истину, Робаут.
— Да, — произносит Жиллиман, втягивая воздух на каждом неровном вдохе. — Но пока я жив, я могу сделать вот так.
Резкий звук. Внезапный влажный треск. Бурный всплеск крови, как будто между ними лопнул бурдюк красного вина. Кор Фаэрон издает слабый шум: тонкий керамический звук, словно влажный палец скользит по стеклу.
Жиллиман поднимается. Хотя питание давно закоротилось и отключилось, он погрузил в грудь Кор Фаэрона руку доспеха. Он пробил броню, мышцы и улучшенные ребра. Пронзенный кулаком Жиллимана Кор Фаэрон подергивается. Его ноги оторваны от палубы, локти врезались в бока. Он трясется, голова бьется на шее.
Атам выпадает из его пальцев и отскакивает от пола.
Сорот Чур слышит шум, который издает его господин. Он сконцентрирован на бое с участниками рейда Ультрадесанта, однако он не в силах удержаться от того, чтобы на секунду отвести глаза. Меньше, чем на секунду. На микросекунду.
Тиель видит, как он открывается. Свой практический вариант. Бесконечно малый крошечный просвет в защите Несущего Слово. Он существует микросекунду и более не повторится.
Он бьет в него мечом.
Дуэльный меч отсекает правую сторону шлема Чура. Вместе с ней отделяются щека, ухо и часть черепа. Чур оступается, сбитый с толку болью, шоком и дезориентацией.
На мгновение Чуру кажется, что это Люциель. Кажется, что это Люциель, который восстал из мертвых, чтобы покарать его за преданное столь жалким образом доверие.
Тиель ударом плеча отшвыривает его вбок на другого Несущего Слово, забрызгивая их всех кровью. Он подныривает под рубящий удар третьего и обезглавливает того.
Он первый, кто прорывается и несется к Жиллиману.
Жиллиман смотрит Кор Фаэрону в глаза. Губы Кор Фаэрона дрожат. Он часто моргает, вокруг уголков трясущегося рта образуются пузыри слюны.
Жиллиман выдергивает руку. В ней сжато сердце Кор Фаэрона.
Кор Фаэрон падает на палубу, из-под него во все стороны растекается едкая черная кровь. Его тошнит, пол покрывается отвратительными молочными брызгами.
Жиллиман отшвыривает изуродованное сердце прочь.
Тиель поддерживает примарха, чтобы не дать тому упасть.
— Не волнуйся обо мне, сержант, — со скрежетом произносит Жиллиман. — Уничтожь проклятые системы. Делай то, ради чего мы пришли.
Тиель мчится к консолям системы. Перед ним лязгают и щелкают латунные когитационные блоки информационной машины.
— Во имя Терры, — рычит Жиллиман. — Тиель, стреляй в чертову штуку!
У Тиеля нет боеприпасов. Но есть меч. Сегодня тому предстоит еще одно дело.
[отметка: 20.20.19]
Управляющие коды разблокируются. Таурен видит, как это происходит. Видит, как по всей ноосфере внезапно меняется цифровая последовательность. Контроль приостановлен (сбой машины). Контроль приостановлен (сбой машины). Контроль приостановлен (сбой машины). Контроль приостановлен (сбой машины)…
Это похоже на миг информационного откровения. Абсолютное изменение последовательности данных. Все параметры меняются. Все права сбрасываются.
Она не колеблется. Хесст бы не стал. Она запускает код-убийцу прямо во внезапно открывшуюся систему и наблюдает, как тот прожигает себе дорогу сквозь испорченные численные данные мусорного кода Октета.
Код-убийца — ее авангард. Ее преторианцы. Ее истребительная команда Ультрадесанта. Ее Вентан. Она следует за ним при помощи своих авторизационных кодов.
Она берет управление. Выбирает дискреционный режим. Мгновенно появляются тысячи автоматически сгенерированных огневых расчетов. Она сортирует их, пользуясь едва заметной гаптикой, кодовыми формами и бинарным кантированием.
— Сервер? — обращается к ней Селатон. — Сервер?
Таурен не обращает на него внимания. Она открывает вокс-канал.
— Сервер Таурен XIII-му Легиону «Ультрадесант» и всем силам, объединенным под их знаменем. Приготовьтесь к удару. Повторяю, приготовьтесь к удару.
[отметка: 20.21.22]
На Ланшир обрушиваются первые удары лучевых орудий. Они исходят прямо с неба — колонны ослепительного вертикального света. Они льются с орбитальных оружейных платформ, тех платформ, которые Несущие Слово оставили нетронутыми для своих целей.
Лучи, созданные лэнс-батареями, корпускулярными туннелями и мезонными орудиями, бьют с хирургической точностью. Они выжигают городскую зону вокруг здания гильдии в северной складской области. Уничтожают титанов, растворяют бронетехнику и превращают порядки братств и Несущих Слово в пепел.
Укрывшиеся — порой менее, чем в полукилометре от мест попаданий — Ультрадесантники и силы Армии не задеты. У них рвутся барабанные перепонки. Горит кожа. Они наполовину ослепли от света, оглушены контузией, электромагнитным импульсом и жестокой ударной волной, но они держатся.
Отрицательное давление заставляет дождь кружиться вокруг зоны вихрем, водоворотом дыма и разрушенной атмосферы.
Ошеломленный взрывом Вентан смотрит вверх. К их мокрой броне прилип пепел, который покрывает их всех — пепел, который всего несколько секунд назад был Несущими Слово.
Окружающие его Ультрадесантники цвета серой пемзы, цвета оружейной стали, цвета старого облачения XVII-го.
[отметка: 20.21.25]
Таурен не закончила. Она разворачивает доступные ей элементы сети и поражает другие наземные цели. В это же время она захватывает орбитальные платформы и перенацеливает лэнс-станции. Она начинает систематически призывать к расплате флот Несущих Слово.
Впервые с момента разрушительного орбитального удара в окрестном пространстве взрываются и гибнут боевые корабли с алыми корпусами. Крейсеры и баржи детонируют многомегатонными пожарищами или приходят в негодность от опустошительных ударов.
Это активная перемена в сражении. Изменение игры. Хесст бы одобрил. Жиллиман бы одобрил.
[отметка: 20.21.30]
На вспомогательном мостике «Чести Макрагга» Марий Гейдж видит, как трещат и вспыхивают первые вражеские корабли. Он наблюдает за тем, как с орбитальной сети срываются фосфоресцирующие зеленые и белые лучи, которые поражают корабли Несущих Слово.
Он смотрит на Гоммеда.
— Скажите, пожалуйста, в каком состоянии выходная мощность?
— Сейчас у нас пятьдесят семь процентов, магистр ордена, — отвечает Гоммед. — Достаточно для переноса истребительного отряда Эмпиона.
— Я намерен предпринять более прямые действия. Запустите двигатель и направляйтесь к станции. Поднять щиты.
— Сэр, к нашему корпусу пристыковано три вражеских крейсера.
— В таком случае, полагаю, они пострадают, капитан. Поднять пустотные щиты. После этого сбейте их с нашей спины.
Титанический флагман запускает щиты. Один из крейсеров сгибается, его захватывает и разрывает пустотное поле, он взрывается по центральной линии и опустошает в космос значимые отсеки. Разрушенная громада остается пристыкованной к «Чести Макрагга», а флагман рвется вперед, его раскаленные добела двигатели светятся.
Второй крейсер отваливается, захваты взорваны и рассечены. Прежде, чем он оказывается в состоянии стабилизировать свое движение, его начинают разносить на части батареи флагмана.
По третьему раз за разом бьют с близкого расстояния правобортные орудия флагмана. Гейдж отказывается отдать приказ о прекращении огня, пока обращенный к нему бок крейсера не становится пылающей расплавленной преисподней и не обнажаются внутренние палубы.
Казненный крейсер отделяется, светясь, словно уголь, и выпадает из плоскости эклиптики.
[отметка: 20.24.10]
Зал центрального управления горит. Пламя и дым быстро заполняют жилые помещения станции «Зетсун Верид». Тиель и оставшаяся часть истребительной команды поспешно отступают к поперечной сборочной палубе. Они плотно группируются вокруг хромающего раненого примарха.
— Флагман приближается, — произносит Тиель.
Жиллиман кивает. Похоже, к нему возвращаются силы.
— Солнце, — бормочет один из отряда.
Они глядят вверх через огромные кристалфлексовые смотровые окна и видят Веридийскую звезду. Она поражена, ее свет уродлив и нездоров. Поверхность покрыта бубонной сыпью солнечных пятен.
— Думаю, мы кое-что выиграли как раз вовремя, чтобы все потерять, — говорит Жиллиман.
Тиель спрашивает у него, что им следует делать, однако примарх не слушает. Он перевел внимание вниз, на что-то, что он видит на промежуточной палубе под сборочным уровнем.
— Ублюдки! — шипит он. — Они что — не могут просто сгореть?
Тиель смотрит туда.
Он видит полдюжины уцелевших Несущих Слово. Те несут окровавленное тело Кор Фаэрона. Похоже, что проклятый Магистр Веры каким-то образом все еще жив, несмотря на то, что Жиллиман вырвал ему основное сердце. Он подергивается и корчится.
Во главе отряда Тиель видит Несущего Слово, которому он рассек шлем и череп.
Почувствовав их, Чур оборачивается, чтобы посмотреть. Сбоку его лица кровь, зубы и обнажившаяся кость.
Тиель вытаскивает болтер, перезаряженный боеприпасами павшего брата. Другие Ультрадесантники также начинают стрелять.
Несущие Слово мерцают. У них под ногами с треском самопроизвольно образуется круг инея, и их окружает коронный разряд. Они исчезают во вспышке телепортационной энергии.
— Гейдж! Гейдж! — кричит Жиллиман.
— Мой примарх! — отзывается Гейдж по воксу.
— Кор Фаэрон бежит. Он скрылся отсюда, телепортировался! Он побежит на свой корабль.
— Да, сэр.
— Просто останови его, Марий. Убей его и отправь в преисподнюю.
— Мой примарх…
— Марий Гейдж, это приказ.
— А что с вами, сэр? Мы заходим на станцию, чтобы забрать вас.
— Здесь пришвартованы корабли, — отвечает Жиллиман. — «Самофракия», пара эскортов. Мы сядем на один из них и будем в достаточной безопасности. Просто отправляйся за ним, Марий. Отправляйся за проклятым «Инфидус Император».
[отметка: 20.27.17]
Боевая баржа Несущих Слово «Инфидус Император» разворачивается в насыщенном обломками поясе окружающего Калт пространства, позади нее в огне гибнут корабли. Она запускает двигатель и начинает долгий и трудный прорыв за пределы системы.
Пока она ускоряется, наращивая тягу до максимума, «Честь Макрагга» поворачивает в погоню, ее основные двигатели светятся столь же яростной мощью.
Так начинается одна из наиболее печально известных дуэлей кораблей в имперской истории.
[отметка: 20.59.10]
Судьба исказилась, сбившись с курса. Эреб отчетливо это видит. Его это не волнует, и он не удивлен. Пути меняются. Ему это известно. Это одна из первых истин, которые ему преподала тьма.
Калт мертв. XIII-й выведен из строя и прикончен. Ритуал завершен и полностью удался. Поднимается Гибельный Шторм — варп-шторм, превосходящий все, что странствующее к звездам человечество видело с Эры Раздора. Он расколет пустоту на части. Разделит галактику надвое. Сделает широкие пути Империума непроходимыми на века.
Он изолирует и поймает в ловушку верные Императору силы. Разделит их и помешает их попыткам объединиться и поддержать друг друга. Нарушит коммуникацию и цепи связи. Не даст им даже предупредить друг друга о разворачивающейся в их царстве еретической войне. Гибельный Шторм обездвижит лоялистов и оставит Терру неподготовленной и одинокой, бесконечно уязвимой перед приближающейся тенью Гора.
Однако… каким-то образом враг кое-что спас. Они были побеждены с самого начала, оставались таковыми все время, и по итогам Несущие Слово могут посыпать солью разбросанные кости XIII-го. И все же те что-то отвоевали. Какую-то долю возмездия. Какую-то степень гордости. Они не сдались и заставили неожиданно дорого заплатить за их жизни.
Эребу жаль оставлять кого-то из них в живых. Они говорят, что их всегда нужно убивать. Ультрадесантников. Если делаешь одного из них своим врагом, не позволяй ему жить. Не щади его. Оставь Ультрадесантника в живых — и оставишь место возмездию. Лишь когда он мертв, тебе не угрожает вред. Так они говорят.
Хорошие слова. Гордая похвальба неизменно высокомерного Легиона. Они мало что значат. С Ультрадесантниками покончено. Калт выпустил им кишки. Они никогда уже не будут силой, с которой необходимо считаться.
Гору более нет нужды беспокоиться об угрозе XIII-го.
На плато Сатрик падает ядовитый свет солнца. Эреб греется в нем. Он воздевает руки вверх. Демоны поют, преклоняясь.
Темный Апостол чувствует, как поднимающиеся ветры Гибельного Шторма рвут его плащ. Он закончил здесь. Исполнил долг, доверенный ему Лоргаром. Пришло время уходить.
На краю круга из темных камней реальность стала тонкой — тонкой, словно выбеленная старинная тряпица. Эреб вынимает собственный изукрашенный атам и прорезает щель в материальной ткани вселенной.
Он шагает в нее.
5
[отметка: 23.43.16]
Жиллиман наблюдает за поднимающимся штормом с мостика «Самофракии», у постов управления находится запасной командный состав. Все надежные источники утверждают, что буря будет худшей на памяти живущих.
— Мой примарх, мы должны переместиться из системы, — говорит капитан корабля. — Флот должен уйти, пока нас не смело прочь.
Жиллиман кивает. Он понимает необходимость. По крайней мере, нужно донести до центральных секторов Империума и Пятисот Миров Ультрамара ясные и четкие предостережения о демонической угрозе.
— Там внизу все еще находятся сотни тысяч, — говорит он Тиелю, глядя на сканы разоренной планеты.
— Мы вытащили, сколько смогли, при помощи всех бывших у нас кораблей, сэр, — отвечает Тиель. — Дальнейшая эвакуация теперь невозможна.
— А что с остальными? — спрашивает Жиллиман.
— Они отходят в аркологии, — произносит Тиель. — Есть неплохая вероятность, что подземные жилые системы и катакомбы уберегут их от воздействия солнечной радиации.Возможно, они смогут благополучно переносить шторм, пока мы не окажемся в состоянии вернуться с флотом Легиона, чтобы эвакуировать их.
— На это могут уйти годы.
— Могут, — соглашается Тиель.
— Если это вообще произойдет.
— В худшем случае, годы, — говорит Тиель. — Мы вернемся. Они будут спасены.
Жиллиман кивает.
— Прости мне мой настрой, Тиель. Я потерял мир Ультрамара. Потерял… слишком многое. Ты наблюдаешь меня не в лучшей форме.
— С точки зрения теории, — откликается Тиель, — верно обратное утверждение.
Жиллиман фыркает. Его лицо серое от продолжительной боли.
— Есть что-нибудь от Гейджа?
— Ничего, сэр.
— А среди вытащенных нами сил был Вентан?
— Нет, сэр, — отвечает Тиель. — Его не было.
[отметка: 23.49.20]
Вентан берет рожок вокса.
— Говорит Вентан, капитан, 4-я рота, — начинает он. — Я веду аварийную передачу по глобальной вокс-трансляции. Поверхность Калта более не является безопасной для жизни. Из-за повреждений местная звезда страдает вспышками и вскоре облучит Калт до смертельного для людей уровня. Эвакуировать планету более невозможно. Поэтому, если вы гражданин, член Имперской Армии, легионер XIII-го, или любой другой верный служитель Империума, спешно направляйтесь к ближайшей аркологии или аркологической системе. Аркологические системы могут предоставить достаточную защиту, которая позволит нам пережить происшествие с солнцем. Мы укроемся в них до дальнейшего уведомления. Не мешкайте. Направляйтесь прямо к ближайшей аркологии. Информация по местонахождению аркологий и доступу в них будет присоединена к этой циклической передаче в виде кодированного файла. Во имя Империума, торопитесь. Конец сообщения.
Он опускает устройство и смотрит на Таурен.
— Я поставила его на повторную передачу, — говорит она.
— Тогда мы должны идти. Времени очень мало, сервер. Отключайтесь от информационной машины.
— Мне ничего не известно об этих пещерах, — произносит она. — Думаю, там внизу будет неприятно.
— Не настолько неприятно, как будет на поверхности, — отзывается Селатон.
— Это не дискуссия, — говорит Вентан. — Выбора нет. Мы отходим в аркологии. Там мы продержимся. Конец обсуждения.
— Ясно, — говорит она. — Вы понимаете, что оставшиеся на планете силы врага тоже отступят под землю?
— Да, — отвечает Вентан.
— И что мы будем делать? — спрашивает Таурен.
— Мы продолжаем сражаться, — говорит ей Вентан. — Это то, что мы всегда делаем.
6
[отметка: 23.59.01]
Мир никогда еще не казался настолько темным. Невозможно сказать, где кончается качающаяся чернота моря и начинается извращенная тьма неба.
Остается только звезда, ядовитая и яростная, она светится в дыму и тумане, словно зловещее око.
Они причаливают ялик к покрытому галькой пляжу и сходят на берег. Олл сверяется с компасом. Они начинают пробираться по берегу, двигаясь вглубь суши.
— Где мы? — спрашивает Бейл Рейн.
— На севере, — отвечает Олл. — Побережье Сатрик. В той стороне огромное плато.
Он указывает в темноту.
— Хорошее место, — говорит Олл. — Бывал здесь когда-нибудь? Видел его?
Рейн качает головой.
— Что мы тут делаем? — интересуется Зибес.
Вдалеке ухают и тараторят странные, демонические голоса, которые разносятся по бухте.
Зибес повторяет вопрос с большей настойчивостью.
— Я ничего не понимаю, — говорит он. — Мы столько проплыли на этой проклятой лодке! Зачем? Здесь не безопаснее. Судя по звукам, тут даже хуже, если это вообще возможно.
Он измотан и нетерпелив. Олл бросает на него взгляд.
— Мы пришли сюда, — произносит он, — поскольку здесь единственное место, где мы можем выйти наружу. Единственное. Наш единственный шанс выжить и кое-что сделать.
— Что сделать? — спрашивает Кранк.
— Кое-что важное, — отзывается Олл, толком не слушая. Он что-то увидел. Что-то на берегу, возле лодки.
— Кто это, рядовой Перссон? — спрашивает Графт.
На берегу позади них находится человек. Он идет за ними. Быстро двигаясь, проходит мимо вытащенного на сушу ялика. Удаляясь от берега, на черной воде медленно кружится брошенная другая небольшая шлюпка — предположительно, та, на которой он прибыл.
— Вот дерьмо, — бормочет Олл. — Держитесь за мной, вы все. Продолжайте двигаться.
Он разворачивается, сдергивая с плеча винтовку.
Криол Фоуст — черное на черном, тень фигуры. Светлое только его лицо, натянутая кожа белого цвета и покрыта засохшей кровью из раны в голове. Он приближается, под ногами хрустит галька. В правой руке свисает лазпистолет. Олл встает перед ним, держа оружие наготове.
— Не подходи ближе! — окликает его Олл.
— Отдай его! — кричит Фоуст. — Отдай его мне!
— Я не хочу стрелять или проливать кровь в этом месте, — предостерегает Олл, — но я это сделаю, если ты меня вынудишь. Возвращайся обратно и оставь нас в покое.
— Отдай мне мой клинок. Мой клинок.
— Убирайся.
Фоуст делает шаг вперед.
— Знаешь, они его чуют, — шипит он. — Чуют.
— Пусть чуют, — отзывается Олл.
— Они придут. Ты не хочешь, чтобы они пришли.
— Пусть приходят.
— Ты не хочешь этого, старик. Отдай его мне. Он мне нужен.
— Мне он нужен больше, — говорит Олл. — Нужен для одного дела. Поэтому я сюда и прибыл. Он мне нужен для дела, которое настолько более важно, что ты и представить себе не можешь.
— Ничто не может быть важнее того, что я способен представить, — отвечает Фоуст.
— Последний шанс, — произносит Олл.
Фоуст кричит. Кричит во весь голос.
— Он здесь! Здесь! Прямо здесь! Идите и возьмите его! Идите и полакомьтесь им! Сюда! Сюда!
Винтовка издает треск. Умолкнув, Фоуст заваливается назад, на камни берега.
Однако существа шевелятся. Существа, которых потревожил и привлек звук вопля Фоуста и шум выстрела. Олл слышит их. Слышит, как во тьме хлопают крылья летучих мышей, скребут по камню копыта и скользят чешуйки. Голоса бормочут и рычат, издавая нечеловеческие звуки.
— Эй! — крчит Олл своим спутникам, которые прячутся во мраке. — Возвращайтесь ко мне! Назад. Соберитесь вокруг.
Они спешат к нему. Кранк и Рейн. Зибес. Девочка. Графт самый медлительный.
— Что это? — спрашивает Кранк, услышав звуки, которые издают существа, приближаясь в темноте вокруг. — Что производит этот шум?
— Не думай об этом, — произносит Олл, напряженно трудясь и пытаясь вспомнить простую последовательность жестов. — Просто оставайся рядом со мной. Здесь может быть хорошо. Может быть достаточно тонко.
— Что может быть достаточно тонко? — спрашивает Рейн.
— Откуда этот шум? — взволнованно повторяет Кранк.
— Что-то приближается, — говорит Зибес.
— Все в порядке, — произносит Олл. — В любом случае, мы вот-вот уходим.
У него в руке кинжал. Извлеченный атам. Он шепчет, прося у своего бога защиты и прощения. А затем делает разрез.
— Как ты это делаешь? — спрашивает Кэтт.
Они все глядят на нее.
Олл улыбается.
— Доверьтесь мне, — говорит он. Он сильнее нажимает на нож, углубляя порез. Делает вертикальную щель высотой в человеческий рост. Делает щель в воздухе, и реальность расступается.
Демонические звуки приближаются.
Олл оттягивает край разреза, словно занавес. Они открывают рты от изумления, увидев, что находится с другой стороны. Не это место. Не Калт. Не разоренный черный как смоль берег.
Олл смотрит на них.
— Не стану притворяться, что будет легко, — говорит он, — поскольку так не будет. Но это лучше, чем оставаться тут.
Они таращатся на него.
— Следуйте за мной, — произносит он.