За бортом раздалось жужжание. «Магнификат» отчалил от доков внутреннего берега Хасса, оставляя позади огромную тушу города, всю в огоньках недотушенных пожаров. Фолик повел суденышко вперед, подстраиваясь под течение.

Он спрыгнул с верхней палубы на край старенького парома и подошел к человеку в длинной шинели и фуражке, прислонившемуся к борту, морщась, словно от боли. Вот уже неделю Фолик переправлял Гвардейцев на северный берег, где начинался их новый путь — никто не знал — куда.

Это был последний рейс.

В каюте Дорден посмотрел на Кёрт, чье плечо теперь было перевязано.

— Вы уверены в этом, доктор?

— Абсолютно. Я отдала Вергхасту все, что имела.

Дорден кивнул.

— Как и вы, Толин. Вы отдали намного больше. Я хочу отплатить Гвардии. И только не говорите, что вам не пригодится хороший медик.

— Что вы, Кёрт.

Она грустно улыбнулась.

— Думаю, теперь ты вполне можешь звать меня Анной.

— Большая честь приветствовать вас на борту, сэр, — обратился Фолик к Гаунту. — Народный Герой и все такое.

— Вы уверены, что не путаете меня с кем-то?

— Не думаю. Вы же комиссар Гаунт, так ведь?

Гаунт кивнул. Он оглянулся через Хасс на безжизненные руины улья Вервун. Они все еще догорали в слабом утреннем свете.

Он достал погнутые лепестки металлического цветка, которые Дорден извлек из его груди, и высыпал их в воду.