РАЗОБЛАЧЕНИЕ

БЛАГОРОДНЫЙ СПОРТ

«УМИРОТВОРЕНИЕ 505»

Это было не самое удачное время, чтобы попадать в ловушку. Я собрался с силами и без всякого физического движения нанес Ковицу удар прямо между глаз.

Такой ментальный выпад, особенно нанесенный с близкого расстояния и в прямой видимости, должен был подействовать на него словно силовой молот. Но Ковиц даже не моргнул.

– Не заставляй меня повторять, – сказал он, наводя пистолет на мою голову.

Комната, похоже, была защищена от ментальных воздействий. Или же что-то в самом воздухе высасывало психическую энергию.

– Вы, должно быть, неправильно меня поняли, – заявил я. — Я просто вышел прогуляться и скорее всего ошибся поворотом.

Наглости мне всегда было не занимать, но сейчас я просто тянул время, стараясь запудрить ему мозги разговором, отвлечь его сознание.

– Что-то сомневаюсь, – прошипел он, шаря рукой позади себя в поисках пульта управления, на котором размещалась кнопка подачи тревоги.

Я ждал. В любой миг он мог оглянуться, чтобы посмотреть, где же находится его цель.

Когда это произошло, я рванулся вперед, выхватывая автоматический пистолет.

Он с криком обернулся обратно и выстрелил, но взял слишком высоко, и выстрел окрасил вспышкой дальнюю стену.

Пригнувшись, я всадил две пули в левую ключицу Ковица, которого швырнуло на распределительный щит, затрещавший при столкновении.

Ковиц рухнул на пол лицом вниз, и вокруг него стала образовываться лужа крови.

Я подбежал к пульту управления дверью. На нем светилась янтарная руна. Ублюдок успел на что-то нажать. Я щелкнул выключателем поля.

Ничего не произошло.

Набил «дайзумнор» на клавиатуре.

Ничего.

Я понял, что влип в крупные неприятности.

За мерцающим силовым полем возник Уризель Гло в сопровождении нескольких бойцов милиции Дома. Я попятился обратно от входа и подобрал лазерный пистолет Ковица, чтобы, когда проход будет открыт, воспользоваться сразу двумя стволами.

Но внезапно какая-то чужая, темная, чудовищная мощь обрушилась на мое сознание, и оно решило покинуть меня.

Придя в себя, я увидел, как на меня сверху смотрит чье-то лицо. Красивое лицо с пустыми глазами. Губы начали что-то произносить, но потом лицо вспыхнуло огнем и расплавилось, и я понял, что это только сон. После чего проснулся по-настоящему, вернувшись в мир, в котором не было ничего, кроме боли.

* * *

– Хватит, не убей его, – произнес чей-то голос.

Другой рассмеялся в ответ, и спазмы острой боли скрутили мой мозг, легкие и живот.

– Достаточно, я сказал! Лок!

Послышалась разочарованная ругань. Агония отступила, и остались только онемение и пульсирующая на заднем плане боль.

Я понял, что распластан на огромном деревянном кресте, пристегнут к нему наручниками на запястьях и лодыжках. Кроме легинсов, сапог и запекшейся крови, на мне больше ничего не было. И свежая кровь продолжала сочиться из моего носа.

Я открыл глаза. Мясистые пальцы держали перед моим лицом мою же инквизиторскую инсигнию.

– Узнаешь это, Эйзенхорн? Я сплюнул кровь.

– Думал, что пошныряешь тут, а потом покажешь значок и все обделаются от страха? – Уризель Гло убрал инсигнию и уставился мне в лицо. – Это не сработает с Домом Гло. Мы не боимся таких, как ты.

– Тогда вы... и в самом деле глупцы, – прохрипел я. Он ударил меня по лбу открытой ладонью, вжимая мою голову в крест.

– Думаешь, друзья помогут тебе? Мы скрутили всех. Они все вон там, в тюремном блоке.

– Я говорю серьезно. Другие тоже знают, где мы. И вам действительно не стоит портить отношения со служителем Инквизиции, и не важно, насколько, на ваш взгляд, он милосерден.

Гло склонился надо мной, сложив руки домиком:

– Не беспокойся. Я не недооцениваю Инквизицию. Просто не боюсь ее. А теперь мне бы хотелось получить ответы на некоторые мои вопросы.

Он распрямился и отошел в сторону. Я увидел грязные камни стен камеры и двойной люк, выходящий на каменные ступени. У проема стояли и пристально смотрели на меня лорд Оберон Гло и курильщик обскуры, которого я видел в библиотеке. Кораблевладелец Горгон Лок оседлал грязную деревянную скамью, стоявшую поблизости. На его правой руке поблескивало странное приспособление – что-то вроде перчатки из металлических полос, заканчивающихся иглой на каждом пальце.

– Заблуждаешься, Гло. Ответы давать придется вам.

Уризель кивнул Локу, и тот поднялся и подошел ко мне, шевеля пальцами, увенчанными иглами.

– Это струзианский нейронный бич. Наш друг, господин Лок, весьма сведущ в его применении. Он предложил помочь в проведении этого допроса.

Лок схватил меня за горло голой ладонью, задрал мне голову, и его облаченная в перчатку рука исчезла из поля моего зрения.

Секундой позже в мои легкие и сердце вонзились ледяные копья боли, а дыхательное горло скрутил спазм. Я начал задыхаться.

– Образованный человек вроде тебя знает все о выходах нервных окончаний, – произнес Лок. – Это же знают и струзии. Они предпочитают не просто колоть их... им нравится выжигать их. Я обучался у одного из их священных палачей примерно год. Вот, например, этот захват удушает тебя. А заодно останавливает сердце.

Я едва мог слышать его. В ушах грохотал тревожный набат, а зрение затуманили цветные пятна и слепящий свет.

Он отвел перчатку. Боль и удушье прекратились.

– Вот так запросто я могу остановить твое сердце. Спалить мозг. Ослепить. Ну и так далее.

Собравшись со всеми остававшимися силами, я улыбнулся и сказал ему, что его сестричка сочла меня более умелым любовником, чем его самого.

Иглы впились в мое лицо. На какое-то время я снова отключился.

– ... не убил его! – услышал я шипение Лока, когда сознание вернулось. По лицу расползалась тупая боль.

– Посмотрите-ка! Посмотрите на него! И где же теперь твоя самоуверенная улыбочка, ничтожный выродок?

Я не ответил.

Лок наклонился так, что мы уперлись лбами и я мог видеть только его глаза.

– Иглы ее убрали, – прорычал он, и мне в нос ударило отвратительное дыхание, провонявшее обскурой. – Я только что выжег несколько точек на твоем лице. Ты никогда уже больше не сможешь улыбаться.

Я хотел было сказать ему, что и без того не часто улыбаюсь, но передумал. Вместо этого подался вперед и укусил его за губу.

Он завопил, пытаясь вырваться. Кровь била струей. По моей голове и груди отчаянно замолотили его кулаки. Длинные рыжие волосы хлестнули меня по глазам. Наконец ему с ревом удалось вырваться. Я выплюнул на пол кровь и основательный кусок его нижней губы.

Лок отшатнулся назад, обхватив свободной рукой порванную пасть. А затем снова набросился на меня с кулаками. Удары в живот, в пах, в челюсть... Последний был такой силы, что чуть не свернул мне шею.

Потом я почувствовал, как иглы вонзаются под ребра с левой стороны, и меня окутала агония.

Лок выкрикивал какие-то ругательства. Я снова потерял сознание.

И пришел в себя, задыхаясь и испытывая мучительную боль, когда Уризель оторвал от меня Лока, отшвырнув того к стене камеры.

– Он нужен мне живым! – закричал Уризель.

– Посмотри, что он сделал! – невнятно произнося слова, пожаловался Лок.

– Надо быть осторожнее, – сказал Оберон Гло, подходя ближе.

Он склонился, чтобы осмотреть меня, и я взглянул в его надменное львиное лицо, бородатое, мощное, властное.

– Он уже одной ногой в могиле, – раздраженно произнес Оберон. – Говорил же вам, дуракам, что мне нужны ответы!

– Так спрашивай меня сам, – прохрипел я.

Лорд Оберон поднял брови и уставился на меня:

– Что привело тебя в мой дом, инквизитор?

– Понтиус, – ответил я.

Игра была рискованной, и шансы не обнадеживали, но имелась некоторая вероятность того, что это слово автоматически убьет их, как убило Саймона Кротса. Но, как я и подозревал, этого не случилось.

– Прилетел со Спеси?

– Там я уничтожил Эйклона.

– Все равно мы отказались от этой затеи. – Лорд Оберон отстранился от меня.

– Что такое Понтиус? – спросил я, попытавшись и не сумев направить Волю. Боль заглушала все остальное.

– Вряд ли я тот человек, который развеет твое неведение, инквизитор, – ответил Оберон Гло, оглядываясь на Уризеля, Лока и курильщика. – Не думаю, что ему известно об истинной причине. Но хочу убедиться. Тебе можно доверить тонкую работу, Лок?

Лок кивнул, снова приближаясь ко мне и втыкая мне в голову иглу позади уха.

Затылок онемел. Сосредоточиться стало практически невозможно.

– Игла на указательном пальце вошла прямо в теменную борозду мозга, – напевал Лок мне на ухо, – что оказывает непосредственное воздействие на центр правды. Теперь ты не можешь солгать, несмотря ни на что. Так что тебе известно об истинной причине?

– Н-ничего... – заикаясь, произнес я.

Он качнул иглой, и в моей голове вспыхнула боль.

– Как тебя зовут?

– Грегор Эйзенхорн.

– Место рождения?

– Мир ДеКере.

– Первое сексуальное завоевание?

– Мне было шестнадцать, служанка в школе...

– Твой самый большой страх?

– Человек с пустыми глазами!

Все ответы были правдивы, все вырывались непреднамеренно, но последний удивил даже меня самого.

На этом Лок не закончил. Он еще раз пошевелил вставленной иголкой и проник в заднюю часть моей шеи остальными, так что все мое тело парализовало и по венам потек лед.

– Что тебе известно об истинной причине?

– Ничего!

Сам того не желая, я заплакал от боли.

Горгон Лок продолжал допрашивать меня в течение четырех часов... по меньшей мере четырех часов. А что было потом, не помню.

* * *

Вновь придя в себя, я обнаружил, что лежу на холодном рокритовом полу. Каждый нерв моего существа заполняла тянущая боль, каждый мускул – слабость. Я едва мог шевелиться. Никогда прежде мне не приходилось испытывать такой жуткой боли и отчаяния. Никогда я не чувствовал себя так близко к смерти.

– Лежи спокойно, Грегор... ты с друзьями... – проговорил знакомый голос.

Эмос.

Я открыл глаза. Убер Эмос, мой верный архивист, смотрел на меня с состраданием, которое не могли скрыть даже аугметические очки. На его скуле расплывался синяк, а красивые одеяния были порваны.

– Лежи спокойно, старый друг, – убеждал он.

– Ты ведь меня знаешь, Эмос, – сказал я, медленно садясь.

Это оказалось непростой задачей. Некоторые группы мышц наотрез отказывались работать, и меня чуть не вырвало.

Я посмотрел вокруг затуманенным взором.

Сидел я на полу цилиндрической рокритовой камеры. С одной стороны этого цилиндра имелся люк, а с другой – подъемная решетка. Эмос присел на корточки возле меня, а за его спиной, глядя на меня с подлинным беспокойством, застыла Елизавета Биквин в разорванном платье. Опершись спиной о стену и сложив руки на груди, стоял Хелдан, а возле люка жались Махелес и четверо других сопровождавших нас посланников Гильдии Синезиас. Все они были бледными, с опухшими глазами, словно только что плакали. Бетанкора в камере я не обнаружил.

– Хрупкая эгида, пред потопом, – произнес Эмос на превосходной глоссии, заметив мой взгляд.

Эти слова подразумевали, что Бетанкору каким-то образом удалось избежать заточения, которое постигло остальных моих спутников.

Я поднялся главным образом благодаря своему упрямству и поддержке Эмоса и Биквин. На мне по-прежнему не было ничего, кроме легинсов, сапог, кровоподтеков и многочисленных темных точек в тех местах, где надо мной поработал Горгон Лок.

Он должен был заплатить за это.

– Что вам известно? – спросил я, после того как восстановил дыхание.

– Нас уже можно считать покойниками, – искренне произнес Хелдан. – Неудивительно, что мой наставник оставил эту часть работы вам, самоубийственные радикалы. Жаль только, что я согласился присоединиться.

– Благодарю, Хелдан. Может, кто-нибудь желает сказать что-нибудь менее нравоучительное?

Эмос улыбнулся:

– Мы находимся в тюремной камере под западным крылом, в дальней его части, практически под лесом. Они ворвались в наши комнаты спустя три часа после твоего ухода и взяли всех под прицел. Я внимательно запоминал маршрут, которым нас вели, после чего сравнил его с картой Мидаса и теперь абсолютно уверен в нашем местоположении.

– Что, черт возьми, они с тобой сделали? – спросила Биквин, промакивая раны на моей груди куском материи, оторванным от собственного платья.

Морщась от боли, я наконец понял, почему ее одежда так изодрана. Она ухаживала за моими ранами, пока я лежал без сознания. Доказательством ее преданности служила валяющаяся на полу куча пропитанных кровью обрывков материи.

– Потом они пришли еще раз, час спустя, и притащили тебя. Но ничего не говорили, – добавил Хелдан.

– Сэр Фархавал, вы и в самом деле инквизитор? – спросил Махелес, выступая вперед.

– Да, это так. Меня зовут Эйзенхорн

Махелес и все его спутники зарыдали:

– Мы покойники. Ты всех нас привел на смерть!

Я почувствовал к ним что-то вроде жалости. Гильдия Синезиас прогнила насквозь, и всех этих людей уже затронуло разложение, но в столь затруднительном положении они оказались по моей вине.

– Заткнитесь! – ответил им Хелдан.

Потом он оглянулся на меня и протянул мне что-то вытащенное из отворота на его комбинезоне. Маленькую красную капсулу.

– Что это?

– Адмилладокс, десять граммов. Похоже, тебе это нужно.

– Я не пользуюсь наркотиками, – сказал я.

Он с силой вложил капсулу в мою руку:

– Адмилладокс утоляет боль и очищает сознание. Мне плевать, применяешь ты наркотики или нет. Я только хочу, чтобы эта штука оказалась в тебе до того, как откроются эти ворота.

– Почему? – посмотрел я на решетку.

– А тебе никогда не доводилось сражаться на арене?

Гло получили от меня все, что могли. Теперь они хотели моей смерти, а заодно и смерти всех тех, кто был со мной. Однако банальное убийство было ниже их достоинства.

Но ведь из убийства можно сделать спорт.

Примерно на рассвете решетка со скрипом поползла вверх. В нашу тускло освещенную камеру ворвался жесткий и яркий искусственный свет.

Вместе с ним в нашу камеру ворвались облаченные в броню бойцы милиции Дома Гло и выгнали нас наружу с помощью энергощитов и пси-кнутов.

Пока мы пытались проморгаться и привыкнуть к освещению, решетка за нами опустилась.

Я огляделся. Просторный круглый амфитеатр, увенчанный куполом – без сомнений, тем самым, внешнюю поверхность которого мы видели, подлетая к поместью. Земляной пол арены порос мхом, а по стенам десятиметровых каменных стен ползли лишайники. Над стенами размещались зрительские ряды, заполненные сейчас членами Дома Гло, их слугами и гостями. В ложе я увидел Уризеля Гло, лорда Оберона, Горгона Лока, леди Фабрину, экклезиарха Даззо, курильщика кальяна. Капитан Терронс, во время банкета сидевший за нашим столом, руководил стражей из сорока человек. Все охранники были облачены в зеленую броню, серебряные шлемы с плюмажем и держали в руках автоматическое оружие. Более чем две сотни членов клана Гло, их домашняя прислуга, милиция и чернорабочие заняли места в амфитеатре и восторженно выли, напоминая кровожадных гиен.

Игнорируя оскорбительные выкрики, я оглядел арену. Кое-где торчали покореженные деревья и валуны, что придавало арене некоторое подобие природного ландшафта.

Возле зарешеченного входа в камеру располагалась стойка с ржавым оружием. Махелес со своими собратьями уже подбежали к ней и схватили тупые короткие мечи и беззубые пики.

Я выбрал кинжал с эфесом, прикрытым чашкой, и странную, крючковатую косу с зазубренной внутренней стороной лезвия.

Я привыкал к весу оружия в своих руках.

Хелдан взял кинжал и топор на длинной рукояти, Биквин – плетеный щит и нож с острым кончиком. Эмос только пожал плечами и ничего не взял.

Нас осмеивали и освистывали, но потом все стихло, и только тихие вздохи доносились со зрительских рядов.

Карнодон был шести метров в длину, от носа до кончика яростно хлещущего хвоста. Девятьсот килограммов мышц, когтей и острых клыков.

Зверь вышел из-за группы мертвых деревьев, волоча за собой тяжелую цепь, свисавшую с его шипастого ошейника. В мгновение ока зверь достиг Махелеса и сбил его с ног.

Посланник Гильдии Синезиас заорал и продолжал вопить намного дольше, чем представлялось возможным для человека, от которого карнодон отрывает куски. Может быть, это всего лишь игра моего испуганного воображения, но мне кажется, что крик прекратился, только когда в пасти чудовища исчезла голова несчастного представителя гильдии. Другие посланники закричали и побежали. Кроме одного, который упал без сознания.

– Мы покойники, – не преминул напомнить Хелдан, поднимая оружие.

Я проглотил капсулу, которую он мне дал. Лучше стало ненамного.

Звеня цепью, карнодон гнался за остальными посланниками, из его пасти стекали слюна и кровь.

Биквин завопила, когда из засады выпрыгнул второй карнодон. По моим оценкам, он был даже чуть больше первого. Зверь прыгнул прямо на меня.

Я кувыркнулся вправо, и гигантский зверь промахнулся, погрузив свои когти в мох. Тянущаяся за ним цепь просвистела над моей головой. Оба чудовища одновременно исторгли низкий, гортанный рык.

Второй зверь развернулся и снова бросился на меня, но я уже успел подняться и отпрыгнул назад. Пока внимание животного было сосредоточено на мне, Хелдан подбежал к карнодону сбоку и ударил его топором.

Тварь сдавленно зашипела и стремительно, с разворота ударила когтистой лапой помощника Вока, располосовав одежду на его груди и отбросив на несколько метров. Я отскочил в сторону и спрятался за деревья.

Первый карнодон сбил еще одного посланника. Шок заставил человека умолкнуть, и он не издал ни единого звука, пока зверь терзал его безвольное тело.

Твари были голодны, что лишний раз доказывали их просвечивающие сквозь шкуру ребра. Этот фактор можно было использовать в нашу пользу: когда карнодоны заваливали добычу, то в первую очередь интересовались ее поглощением. Длинные цепи, приковывавшие животных к столбам возле их нор, позволяли зверям перемещаться где угодно в пределах арены. И конечно же, длина цепей была тщательно рассчитана так, чтобы звери не могли выпрыгнуть с арены в толпу.

Самый крупный из хищников кружил по краю арены и лупил хвостом, высматривая своими темными, глубоко посаженными глазами людей в зоне досягаемости. Биквин укрылась за корягой вместе с Эмосом под своим хлипким щитом. Но безжалостная толпа забрасывала их чем ни попадя, вынуждая покинуть убежище. Толпа жаждала крови.

Карнодон обошел арену по кругу и побежал к Эмосу и Биквин, капая слюной. Из его пасти вырывался пар. Я был уверен, что одного только веса животного хватит, чтобы убить обоих. Я бросился ему наперерез, и толпа закричала и зааплодировала.

Карнодон осадил, увидев мое приближение сбоку, и начал было поворачиваться, но я уже ударил его

Старое лезвие рассекло свалявшийся мех, оставив длинную красную полосу от лопатки до ребер. Зверь с воем развернулся. Взметнулась лапа. Я отскочил назад и снова взмахнул косой, надеясь отвести этот удар. Но хищник бросился вперед.

Я сам опрокинулся на спину, лишая карнодона возможности сбить меня, переломав мне кости. И оказался подмят чудовищной тушей. В отчаянии я вслепую ткнул зверя снизу вверх, надеясь поразить его в более уязвимое брюхо.

Тяжесть резко исчезла. С жутким стоном карнодон отпрыгнул от меня. В моей руке больше не было кинжала – его рукоять торчала из подбородка зверя. Клинок пронзил и захлопнул его пасть. Словно лошадь, потревоженная мухой, карнодон мотал головой и бил по морде лапой, пытаясь освободиться от кинжала.

Я поднялся. Из свежих ран на груди стекала кровь. Внезапно в поле моего зрения попал бегущий Хелдан. Его топор опустился на спину огромного хищника, с громким хрустом перебивая хребет. Карнодон рухнул на землю и забился в судорогах, взрывая когтями мох. Хелдан снова и снова опускал топор на череп зверя.

Арена содрогнулась от воя зрителей. На нас обрушился град всевозможных предметов. Помощник Вока обернулся и посмотрел на меня со зловещей, триумфальной усмешкой.

Затем ему на плечи обрушился второй карнодон, и Хелдан рухнул ничком на пропитанную кровью землю арены.

Этот зверь уже покончил с посланниками Гильдии Синезиас – со всеми, кроме того, который упал в обморок и все еще лежал там, где повалился. Хищник вцепился в беспомощного Хелдана, срывая с него скальп, раздирая ему спину.

Из моего горла вырвался вопль ярости и отчаяния, я подбежал к зверю, ударил его косой под ухо и дернул. Изогнутое лезвие вонзилось в плоть, и мне удалось на секунду оттянуть голову карнодона в сторону. Но потом мне в затылок угодила метко брошенная бутылка. Я упал и выронил косу.

Зверь развернулся ко мне, бросив изувеченного Хелдана валяться на пропитавшейся кровью земле. Я стремительно вскочил, швырнув в глаза твари ошметки земли и мха.

– Эйзенхорн! – завопила Биквин, подбегая с другой стороны.

Она перебросила свой нож через спину животного, и я ловко подхватил оружие. Привлеченный ее криком, зверь развернулся, раздирая плетеный щит и сбивая девушку с ног.

Я вскочил на него верхом и несколько раз полоснул кинжалом по шее. Но клинок едва поцарапал толстую шкуру.

Карнодон задергался, пытаясь сбросить меня. Я увидел засевшую в густой шерсти загривка косу, подтянул ее и просунул лезвие под шипастый ошейник.

Тварь всеми способами пыталась сбросить меня. Еще немного – и у нее это получится. Я вогнал кинжал под сочленение звеньев, уперев его в клинок косы как рычаг, и со всей силой, на какую был способен, налег на рукоять.

Звенья разошлись. Цепь распалась.

Карнодон не сразу сообразил, что свободен.

Затем он с легкостью перемахнул через ограждение ямы и приземлился прямо посреди остолбеневшей толпы зрителей. Я все еще удерживался на нем, отчаянно сжимая рукоять косы. Когда мы приземлились, я сорвался и вылетел в ряды. Зверь неистовствовал. Он ворвался в толпу, пуская в ход зубы, когти, неукротимую силу и чудовищную тяжесть своего тела. Под куполом началось столпотворение.

Я поднялся, расталкивая споткнувшихся и упавших на меня зрителей. В амфитеатре началась пальба. С дальних рядов к карнодону спускалась милиция Дома, пытаясь пробиться через обезумевшую толпу, бегущую к выходу. В конце концов бойцы начали прокладывать себе дорогу с помощью дробовиков, лазганов и шокеров.

Я перепрыгнул через спинки нескольких кресел, разметав слуг, попытавшихся меня схватить. Всего на один ряд выше оказались двое охранников, на бегу поднимавшие оружие, чтобы выстрелить по зверю.

Мне удалось срубить одного из них ментальным копьем, чью силу подпитывали ярость и всплеск адреналина, и выхватить из его рук оружие. Прежде чем второй успел развернуться, в него вошла автоматная очередь, швырнув охранника через ограждение на арену.

Я поднял взгляд к ложе, где располагались аристократы семьи Гло и их гости. Лорд Гло, Лок и курильщик уже исчезли, а леди Фабрину и экклезиарха уводили охранники. Но Уризель Гло по-прежнему оставался там, выкрикивая команды своим бойцам. Он увидел меня.

– Инквизиция не окажет тебе милосердия, – закричал я, хотя и сомневался, что он сможет услышать меня в этом бардаке.

Уризель несколько мгновений смотрел на меня, а потом проорал еще несколько команд, перемежаемых ругательствами, снова обратив свое внимание на карнодона. Тот укрылся за зрительскими скамьями и рвал на части кого-то из бойцов милиции Дома. На его полосатой шкуре виднелись многочисленные огнестрельные раны.

Уризель схватил охотничью винтовку, принесенную одним из солдат, тщательно прицелился и выстрелил.

Залп – и могучий зверь рухнул с разорванной грудью, напоследок задавив еще одного охранника.

Люди продолжали метаться и вопить, но их стало значительно меньше, и я смог расслышать звон. Сработала сигнализация. Уризель опустил винтовку и жестами отправил группу своих людей выяснить причину тревоги.

К звону сигнализации добавились еще какие-то странные звуки. Но мне было не до них. Уризель прицеливался снова – и на сей раз в меня.

Я кувырком ушел из-под прицела, и скамья надо мной разлетелась в щепки.

Уризель начал перезаряжать винтовку, а Терронс в сопровождении еще нескольких солдат побежал ко мне, ведя беспорядочную стрельбу. Я прицелился и ответным залпом разнес на части его серебряный шлем вместе с головой.

Уризель снова изготовился к стрельбе. Он поднял приклад винтовки к плечу и начал прицеливаться.

Внезапно к какофонии звуков, наполнивших амфитеатр, добавился еще один, весьма характерный и хорошо мне знакомый. Трое бойцов Дома Гло, стоявшие на краю ямы, задергались и рухнули на арену. Уризеля Гло отбросило назад, а его винтовка выплюнула заряд куда-то вверх. Стрелки милиции стали выцеливать что-то у меня за спиной.

Я обернулся и сразу увидел его. Над противоположным краем арены засел Мидас Бетанкор. Его иглометы, по одному в каждой руке, снова свистнули, перча врагов смертоносными зарядами. Сразу несколько человек – охранники и прислуга – остались лежать без движения. Один из стражников перевернулся через перила и упал в яму. Ограждение арены не выдержало напора охваченной паникой толпы, и полдюжины человек рухнули на арену.

Несколько стражников пытались подстрелить Мидаса из укрытия, но Бетанкор, уверенно пробежав по терракотовому выступу ограждения, сунул иглометы в кобуру и совершил великолепный прыжок с переворотом, который доставил его под навес опустевшей ложи.

Охранники Гло вели беспорядочную стрельбу, попадая преимущественно по визжавшей толпе. Я подбежал к перилам.

– Прячьтесь! Прячьтесь! – закричал я стоявшим внизу Биквин и Эмосу.

Они пытались оттащить окровавленное тело Хелдана поближе к стене арены, где было сравнительно безопасно. Я подбежал к трупу охранника и прихватил из его патронташа еще несколько запасных обойм. Меня пытались подстрелить, но большую часть врагов отвлек на себя Мидас. Я укрылся за скамьей, заваленной жертвами карнодона, и начал стрелять короткими очередями по противникам, стоявшим несколькими рядами выше. Огонь в мою сторону стал ожесточеннее, и от моего скудного укрытия во все стороны полетели куски. Мидас выбежал из ложи, открываясь, и его иглометы яростно засвистели.

По-прежнему трезвонила сигнализация, но помимо ее воя, пальбы, человеческих криков и стонов стал слышен и глухой рокот взрывов.

К этому моменту амфитеатр практически опустел, если не считать последней горстки охранников, перестреливающихся с Мидасом. Выстрелы и взрывы, доносящиеся снаружи, становились все громче.

Я добрался до ложи. Охотничья винтовка Уризеля валялась на полу возле окровавленного сиденья.

Иглы Мидаса обязаны были хотя бы зацепить ее владельца.

Вставив в автомат свежую обойму, я пробрался мимо рядов скамей и направился к лестнице. Возле нее лежали тела двух слуг, затоптанных в давке.

Уризель Гло истекал кровью от ранения в плечо и ушел недалеко. Он услышал мои шаги, обернулся и выстрелил в темный туннель из крошечного стабберного пистолета. И исчез из виду.

Я продвигался вперед со взведенным автоматом и осматривал сырой каменный туннель перед собой. С левой стороны обнаружился проход на лестницу, ведущую к камерам внизу, а справа была дверь, выводящая к основному зданию.

Я распахнул ее стволом автомата.

Уризель с воем выбежал со стороны лестницы и врезался мне в спину.

Я ударился головой о косяк, и автомат выскользнул из моей руки, выпустив очередь.

Не пытаясь даже разворачиваться, я согнулся пополам, ухватил противника за одежду и с разворота приложил Уризеля Гло о стену. Он вскрикнул.

Левой рукой я нанес ему удар в живот, от которого еретик согнулся, а затем кулаком правой руки раздробил ему зубы. Он сдавил меня в медвежьих объятиях, заставив отступить на несколько шагов, прежде чем мне удалось остановиться, провести подсечку и нанести ему прямой удар кулаком в солнечное сплетение.

Бой для него был закончен. Я припечатал еретика затылком о стену, придушив согнутым локтем.

– Нет для тебя искупления, грешник! – бросил я в его окровавленное лицо. – Ни для тебя, ни для твоего проклятого Дома! Мудро используй свой последний вздох и раскрой мне ваши тайны. Иначе Инквизиция покажет тебе боль, которую не способен вообразить даже Горгон Лок!

– Ты... – пробулькал он сквозь кровь и осколки зубов, – ты не можешь даже представить, какие страдания для Империи несет Дом Гло. Наша власть велика. Мы вышвырнем ублюдочного Императора с его Золотого Трона.. Пред Обероном и Понтиусом миры Империи будут сгорать и лопаться, как мыльные пузыри. Да прославится Великая Тьма Слаанеша...

Меня мало волновали его еретические заблуждения, но упоминание имени мерзейшего из демонов вывело меня из себя. Богохульство выворачивало мое нутро и леденило сердце. Я вырубил Уризеля и огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы связать ему руки.

Поместье Гло содрогалось так, словно очутилось в эпицентре боевых действий.

Мидас Бетанкор появился у входа в туннель и увидел, как я привязываю Уризеля Гло шнурами от навеса к трубе отопления. Он убрал свои иглометы в кобуры и подошел ко мне. Я услышал, как он активизирует вокс и сообщает свою диспозицию. Протрещал краткий ответ.

– Что происходит? – спросил я.

– Военно-космический флот Скаруса проводит операцию, – с довольным видом сообщил мне главианец.

* * *

Бетанкора не было в комнатах, когда появились люди Гло, захватившие Эмоса, Биквин и Хелдана. Я к тому времени опаздывал уже на два часа, и Мидас решил поискать меня. Он искал меня, а милиция Гло искала его, перерыв в ходе этих поисков все поместье. Но Мидас не тот человек, которого можно было бы найти, пока он сам того не захочет. Он не только успешно скрылся от поисковых групп, но сумел проникнуть в помещение связи и послать краткое, но доходчивое сообщение Коммодусу Воку в Дорсай.

Ответ Вока оказался незамедлительным и жестким. Семья Гло насильственно задержала служащего Священной Инквизиции и его помощников. Иного повода Воку и не требовалось.

Он изложил свои требования, не терпящие возражений, не адмиралу флота или его чиновникам, а непосредственно лорду верховному главнокомандующему. Главнокомандующий уже через полчаса мобилизовал подразделение солдат службы безопасности Военно-космического флота, передав их в распоряжение Вока.

Я знаю, что, как инквизитор, и сам имею право и власть потребовать подобной поддержки. И хоть и очень редко, но мне доводилось этим правом пользоваться. Но все равно меня впечатлило, какое уважение и страх вызывал престарелый инквизитор в людях столь высокого ранга.

Подобные действия, по-моему, лучше всего характеризовали решительные и жесткие методы монодоминанта Вока. Чтобы обрушиться на Дом Гло в стиле приснопамятного Махариуса, ему хватало ничтожнейшего повода. И я его предоставил.

Какая-то часть меня была уверена, что эта демонстрация силы и влияния являлась для Вока поводом показать себя человеком класса «альфа», если говорить языком Инквизиции.

Впрочем, это не имело значения. И по правде говоря, меня вполне устраивало. Может быть, устроенная нами мясорубка и помогла бы нам выбраться с арены, но без штурма извне нам ни за что бы не вырваться из поместья.

Операция получила кодовое название «Умиротворение-505», где «505» являлось топографическим обозначением поместья Гло. Еще до рассвета сюда, прижимаясь к холмам, чтобы избежать обнаружения более чем серьезной местной системой локации, вылетели четыре десантных корабля.

Корабли скрывались в близлежащих холмах до тех пор, пока не взошло солнце, чтобы дать время разведывательному отряду добраться пешком до поместья и взломать электронную защиту периметра огромного дома. Потом они вышли на связь с Бетанкором, передавшим им всю информацию о строениях и размещении охраны.

Примерно в тот момент, когда первый карнодон выскочил из засады, десантные корабли вылетели со стороны рощи и устремились к зданию. Легкий имперский фрегат вторжения «Оборона Сталинваста», ведомый по приказу лорда главнокомандующего непосредственно самим адмиралом Спатианом, занял геосинхронную орбиту над целью «505» и уничтожил ангары с космическими челноками с помощью бортовой артиллерии.

Два десантных корабля выпустили дымовые завесы и сбросили противопехотные заряды, опускаясь на основное здание и вышибая там все окна. Сорок солдат в черной броне военно-космической службы безопасности высадились и начали штурм центрального здания. Более чем семь десятков изумленных охранников попытались им противостоять.

Еще два корабля облетели дом и высадили десант на посадочную площадку, освещаемую пылающими руинами ангаров. Уже через три минуты залы и коридоры поместья Гло превратились в арену сражения. Вот тогда-то и взвыла тревога.

На службе Дома Гло состояло более четырех сотен солдат, если не считать слуг численностью еще в девять сотен, половина которых также взялась за оружие. Милиция Гло была укомплектована опытными бойцами, к тому же очень недурственно вооруженными. По сути, он представлял собой небольшую армию. А я знаком более чем с одним командующим Имперской Гвардии, которому доводилось брать города и даже целые планеты меньшим числом. А эти бойцы имели то преимущество, что находились на родной земле и знали все закоулки, все слабые и сильные стороны древнего поместья.

Силы войск безопасности старались их разделить. Элита Военно-космического флота Скаруса, вооруженная черными хеллганами и обладающая стальной дисциплиной, захватывала и зачищала комнату за комнатой.

В некоторых очагах сопротивления им приходилось нелегко. Войска потеряли троих в открытой перестрелке на кухне. Самоубийственное нападение двух защитников Гло, вооруженных взрывпакетами, унесло жизни еще четверых и обрушило метров двадцать западного крыла.

Менее чем за полчаса после начала штурма милиция потеряла почти три сотни человек.

Видя такое дело, прислуга стала разбегаться по лесам и долинам, окружавшим дом. Но лишь немногим удалось скрыться. Большинство из них перехватили и около трех десятков убили при попытке прорвать оцепление, выставленное вокруг поместья Имперской Гвардией. В этом оцеплении стоял недавно сформированный Гудрунский стрелковый полк – новобранцев подняли по тревоге, чтобы они могли попробовать на вкус настоящее сражение еще до того, как покинут родную планету.

Основной целью упорного сопротивления милиции Гло было дать возможность спастись аристократам. Гудрунским стрелкам удалось зажать в угол инопланетного кузена Гло и его свиту. Ребята честно попытались арестовать их, но те оказали сопротивление, и их пришлось истребить. Остальные присутствовавшие на банкете торговцы и гости сдались имперским войскам.

Из ангара, скрытого в лесу, взлетело несколько орбитальных шлюпок. Одну из них сбил солдат, вооруженный ракетной установкой. Две другие успели пролететь пять километров, прежде чем их испепелила внимательная «Оборона Сталинваста».

Еще одно судно ушло от удара и устремилось на запад. «Оборона Сталинваста» выпустила три истребителя, которым после долгого преследования все-таки удалось поразить цель. Но недели уйдут на выяснение личностей тех, кто находился на пытавшихся удрать кораблях.

Но необходимо признать: лорд Оберон Гло, леди Фабрина, Горгон Лок, экклезиарх Даззо и безымянный курильщик оказались серьезными противниками. Никого из них не оказалось среди того сброда, который удалось захватить Гвардии и службе безопасности.

Спустя девяносто минут после начала операция «Умиротворение-505» получила гриф «Завершена» от майора Джоама Йокеллса, сотрудника военно-космических сил безопасности.

И лишь тогда из Дорсая стартовал баркас, несущий Коммодуса Вока.