Дверь отворилась и в комнату вступил Балфус Блэкуордс. Лупан вскочил и отступил на шаг назад, склонив голову и сцепив перед собой руки. Я заметила, что и куклы соскользнули со своих кресел, спрыгнули на ковер и застыли в благоговейном внимании.

Я решила не вставать.

Блэкуордс был облачен в темно-зеленый костюм с рубашкой бледно-лилового цвета. У рубашки был маленький круглый гофрированный кружевной воротничок, подпиравший подбородок, а из-под рукавов костюма высовывались рубашечные манжеты из такого же кружева, что и воротник. К его левому лацкану был приколот замысловатый серебряный знак. На его лице застыло холодное и суровое выражение. Как и в нашу прошлую встречу он смотрел на меня свысока и с большой долей презрения. Тогда я вколола ему наркотик, погрузив в беспамятство – хотя, в общем-то, не хотела этого делать. Теперь я чувствовала, что он очень зол по этому поводу и изнемогает от желания примерно наказать меня за то, что я так непочтительно обошлась с его персоной.

Только то, что я была очень ценным товаром, удерживало его от решительных действий.

По бокам от него двигались четверо агентов. Это были телохранители, специализировавшиеся на личной охране. Трое мужчин и одна женщина. Они носили одинаковые черные плащи из пуленепробиваемой ткани поверх темно-синих, облегавших, как перчатка, защитных костюмов, усиленных тонкой серебристой кольчужной сеткой. Они старались быть как можно менее заметными – но я с уверенностью могла сказать, что это профессионалы высочайшего уровня. Они шагали грациозно, словно танцоры, готовые в любую секунду молниеносно среагировать на любое движение или атаковать. Их лица ничего не выражали. В кожу каждого и каждой из них была инкрустирована тонкая серебристая проволока, она тянулась от правого виска, по щеке и шее – резко изогнутая линия, напоминающая изображение прорезавшей небо молнии. Это свидетельствовало о нейрокоррекции, аугметизации, которая была сделана, чтобы ускорить их реакцию. Я не заметила явно видного оружия – но под куртками у них могли быть кобуры, или даже короткие мечи. Поскольку мы находились в помещении, принадлежащем церкви, я предположила, что это, скорее всего, холодное оружие.

Но кое-что свидетельствовало об их высочайшем классе более, чем их облик и поведение, более, чем их дорогая аугметика – это было то, что их решил нанять Балфус Блэкуордс.

- Она готова? – спросил он Лупана.

Лупан кивнул.

- А почему бы не спросить ее саму? – поинтересовалась я. – Она вас прекрасно слышит.

- Скажи ей, что в последний раз, когда я говорил с нею без посредников, это стоило мне крайне болезненных и некомфортных ощущений, нескольких весьма дорогих сервиторов и иных повреждений, нанесенных моим товарам и имуществу, - произнес Блэкуордс, обращаясь к Лупану.

Лупан повернулся ко мне, открывая рот, чтобы говорить.

- Я все слышала, - сообщила я. Потом посмотрела на Блэкуордса.

- Почему же вы не выставили мне счет за ущерб? – спросила я.

Он посмотрел на меня сверху вниз и скривил губы.

- Я покрою понесенные издержки и плату за беспокойство за счет денег, которые мне заплатят за тебя. Я не буду в убытке.

Он улыбнулся. Пожалуй, это была самая неприятная улыбка из тех, что мне приходилось видеть до сих пор.

Что ж, пришло время для маневра.

- Боюсь, что Восемь не скажут вам спасибо за то, что вы так вольно разбрасываетесь их собственностью, - заметила я, ни сном, ни духом не ведая о том, кем могли быть эти Восемь.

Блэкуордс напрягся. Упомянутое мною имя несомненно имело вес.

- Это не мое дело, - не церемонясь, ответил он.

- Правда? – спросила я. Потом поднялась, отбросив в сторону покрывало. – Хотите знать, что я думаю сейчас?

- Меня не интересует… 

- Я думаю, что Король пожелает, чтобы вы умерли, Балфус Блэкуордс, - продолжала я. – И я думаю, что Король пожелает, чтобы вы понесли жесточайшее из наказаний за вмешательство в программу. Вы и те, кто с вами заодно.

Говоря это, я имела в виду его телохранителей, но ни один из них никак не отреагировал на мои слова.

- Программы больше нет! – раздраженно бросил Блэкуордс. – Ее сравняли с землей! А я лишь проявил инициативу и предприимчивость, спасая то, что можно спасти. Король меня поймет.

- Посмотрим, - произнесла я. – Посмотрим, будет ли ваш торговый дом осуществлять сделки в следующем году или после того. Советую вам отпустить меня, Балфус. Прямо сейчас. И тогда я дойду до самого Короля, чтобы умолять его о милосердии к вам. Я расскажу, как вы помогли мне. И даже не упомяну о том, как вы пытались меня продать.

Блэкуордс скривился, словно попробовал чего-то кислого. Потом посмотрел на Лупана. 

- Мне казалось, ты утверждал, что сможешь уговорить ее сотрудничать, - произнес он. – Через час они будут готовы взглянуть на нее – а она до сих пор растрепана и вся в грязи. А если она в такой же манере попытается говорить с его святейшеством…

- Она этого не сделает, - заверил Лупан. – Совершенно точно не сделает.

Он бросил быстрый взгляд на меня.

- Ты ведь будешь хорошо себя вести? – спросил он. – Если они решат, что ты можешь создать проблемы, или что ты – не то, что мы им обещали, тебе же будет хуже!

«И Блэкуордсу тоже», - хотела ответить я. Но нужно было поддержать тот намек на близость союзников, который возник между мной и Лупаном. Так что, я напустила на себя угрюмый вид и не проронила ни звука.

- Я подготовлю ее, сэр, - произнес Лупан, обращаясь к Молодому хозяину. – Она уже начала со мной сотрудничать. Полагаю, она просто опасается Вас, но кто бы вел себя по-другому? 

Лупан коротко, нервно хихикнул – но Блэкуордс остался безучастным.

- Думаю, я могу предоставить свидетельство взаимопонимания, которого мы с ней достигли, - добавил Лупан. – Мне удалось узнать ее имя.

Блэкуордс вздернул бровь.

- Ее имя?

- Настоящее имя, сэр.

- У нее тысячи имен, новое для каждого задания, на которое ее направляли во время выполнения программы. Она солгала тебе.

- Я так не думаю, сэр. Ее имя Биквин. Элизабета Биквин.

Блэкуордс помолчал, обдумывая его слова. Потом глубоко вздохнул и двинулся к двери.

- Я хочу, чтобы через сорок пять минут она спустилась вниз, и чтобы она была готова, Лупан, - приказал он. – Отговорки не принимаются.

Блэкуордс покинул помещение, его телохранители окружали его, словно луны – планету. Лупан посмотрел на меня.

- Вам надо вести себя с ним как можно более осмотрительно, - произнес он. 

- Чего ради? – спросила я.

- Ради меня! – он почти кричал.

Он наклонился, открыл свою черную сумку и вынул чистый серый защитный костюм, широкое прямое черное платье и коричневую шерстяную накидку с капюшоном – такое могли бы носить монахини. Все вещи были аккуратно сложены.

- Вы наденете это. Я принесу воды, вам нужно помыться.

- Я не собираюсь мыться или переодеваться, пока вы будете в комнате, - ответила я.

- Я подожду снаружи, - заверил он.

- И я настаиваю, чтобы здесь не было этих… вещей, - добавила я, указав на кукол, которые снова устроились в креслах, когда Блэкуордс вышел вон.

- Согласен, - ответил Лупан.

Он выбежал, но скоро вернулся с тазом, полотенцем и ведром теплой воды. Все это он разместил на приставном столе. Потом извлек из сумки расческу, щеточку и пилку для ногтей, бутылку воды и немного хлеба с сыром, завернутых в вощеную бумагу.

- Я подумал, что вы, возможно, проголодались, - сообщил он. Так и было, хоть я не позволяла признаться в этом даже самой себе.

- Вам необходимо прилично выглядеть, - произнес он. – Прошу вас, побыстрее.

Он подошел к двери и кивнул куклам.

С промедлением, которое казалось мне похожим на неохоту, они снова сползли со своих кресел и потопали прочь из комнаты. Кукла-девочка все еще держала в руках свой шиньон из человеческих волос; проходя мимо, она скосила глаза, чтобы взглянуть на меня.

Перед тем, как закрыть за собой дверь, Лупан повторил:

- Пожалуйста, побыстрее.

Дверь закрылась, и я принялась за еду, отхлебывая воду из бутылки. В голове мелькнула мысль, что в еду и питье добавили наркотики замедленного действия, но я решила принять на себя этот неизбежный риск. Голод и жажда начали притуплять мой разум, а физическая энергия и так была почти на нуле после беспамятства, вызванного химическими веществами, которыми меня накачали.

Продолжая жевать, с куском хлеба в одной руке и бутылкой в другой, я прошлась по комнате, заглядывая под и внутрь немногочисленных предметов мебели, находившихся здесь. Проглотив еду и питье, я проверила окна. Лупан не соврал. Я находилась на шестом этаже, в странноприимном доме, расположенном на территории миссии. Внизу… далеко внизу лежала мокрая от дождя площадь Фениксиан-Сквер. Прихожане уже собрались на полуденную службу в грандиозной Базилике Святого Орфея, к которой примыкал обслуживавший ее странноприимный дом. Другие богомольцы, пилигримы из дальних мест и с других планет, выстроились в длинные очереди у ларьков по сторонам площади, чтобы купить освященные свечи, схемы посещения святынь и осмотра знаменитых фресок, в лаконичной и зримой форме являвших величие и славу Бога-Императора.

Все окна были наглухо заперты. Всматриваясь, я поняла, что вполне могла бы спуститься по фасаду здания - но это был неподходящий вариант. Чтобы выбраться наружу, нужно было разбить стекло – но на шум сбежались бы люди. К тому же, я не смогла бы спуститься по фасаду среди бела дня – меня бы непременно задержали.

Я вздохнула и откусила еще хлеба с сыром.

Я размышляла, почему Экклезиархия так заинтересовалась мною. Если вся моя ценность ограничивалась лишь присущим мне свойством псионической «пустоты» - у Церкви не должно было возникать затруднений, чтобы обзавестись носителем таких свойств с использованием других каналов. Парии встречались редко – но их можно было найти. У представителей Экклезиархии не было причин похищать парию у Ордосов.

Впрочем, могло оказаться так, что ни Блэкуордс, ни Церковь не знали, во что ввязались. Цели и дела Зоны Дня были тайной по самой своей природе. Вполне вероятно, никто из участников не имел понятия, что во всем этом замешана Святая Инквизиция. Возможно, они считали, что Зона Дня была частью каких-то темных, не вполне законных и не вполне честных махинаций.

Но во всем этом деле по-прежнему оставалось слишком много загадок. Если Блэкуордс и Церковь подозревали, что Зона Дня была частью незаконных махинаций, почему они тоже решили в них ввязаться? Затронула ли коррупция Экклезиархию Королевы Мэб? Конечно, подобное не было беспрецедентным, неслыханным случаем в истории Империума, но несомненно являлось серьезным нарушением. А если они узнают, что об этом стало известно агенту Инквизиции….

Впрочем, куда больше меня беспокоили другие вещи. Слова, которые они использовали – «Король», «программа», «Восемь». Лупан неосмотрительно упомянул, что Блэкуордс знал о Когнитэ, и что это сообщество каким-то образом причастно к падению Зоны Дня.

Я полагала наиболее вероятным, что все происшедшее со мной было последствием какой-то важной операции Ордоса, частью которого была Зона Дня, и о которой ни Секретарь, ни Мэм Мордаунт не сообщали никому из нас. Теперь, когда они оба скрылись в неизвестном направлении, не у кого было выяснить детали, но похоже, Зона Дня была замаскирована – так, чтобы ее принимали за то, чем она не являлась в действительности. И, кажется, Секретарь избрал стратегию, в рамках которой Зона Дня и ее кандидаты выглядели как некое секретное, тайное общество… возможно даже как секретное тайное еретическое общество – но все это было сделано, чтобы раскрыть и обезвредить настоящих еретиков.

Если мне повезет, и я смогу проникнуть в ближайшее окружение Понтифекса Урба, возможно, мне удастся проверить его и, если я пойму, что он не стал отступником – рассказать, кто я такая. Тогда можно будет установить связь с Инквизицией, и это положит конец всей этой мрачной истории.

Если я пойму, что он не стал отступником.

Конечно же, я была бы полной дурой, если бы не понимала, что возможно множество других, различных истолкований последних событий – и многие из них могли быть более чем тревожными – и я не была дурой.

Но некоторые вещи, которые я слышала, были настолько неясными, что это сбивало с толку – ведь, если все это соответствовало действительности, мне предстояло полностью пересмотреть практически все, что я знала, и чему меня учили всю мою жизнь.