Джек сидел в конференц-зале. Он лениво осмотрел свою аккуратно перевязанную рану на руке, затем застегнул свежую рубашку и стал ждать.

Один за другим вошли Оуэн, Гвен и Тошико и уселись за стол. Тошико просто села и закрыла глаза. Оуэн откатился назад на своём стуле и положил ноги на стол, как будто собирался задремать. Гвен плюхнулась в кресло и обхватила голову руками.

Некоторое время все молчали.

— Ну же, кто-нибудь, — наконец сказал Джек. — У меня ничего нет.

Незамедлительного ответа не последовало.

— Объект из каталога номер девять-восемь-один очень забавный, — в конце концов с усилием произнёс Оуэн.

— Что?

— Девять-восемь-один, — сказал Оуэн. — Эта штука довольно сексуальная. Я не знал, что у нас на оружейном складе есть что-то такое.

— Если бы ты знал, что это есть, я бы беспокоился, — ответил Джек.

— Я просто немного расстроен из-за того, что мне не удалось поиграть с этой штукой. К тому времени, как Йанто привёз её, всё уже закончилось.

Джек что-то пробормотал.

— Что? — спросил Оуэн.

Джек пожал плечами.

— Я сказал… возможно, все как раз довольны тем, что тебе не пришлось с ней играть.

Оуэн шмыгнул носом и кивнул. Потом вздохнул.

— Возможно, в этом они правы.

— Ты убрал оружие на место, да?

— Конечно.

— На склад?

— Да, Джек.

— Ты его убирал или Йанто?

— Он убирал, — сказал Оуэн. — Можешь мне хоть раз поверить.

— Прости, — сказал Джек.

Снова повисла тишина.

— Что-нибудь ещё? — спросил Джек.

— Дэйви Морган будет жить в безопасном месте, пока не отремонтируют его дом, — сказала Тошико. — Я перевела деньги со счёта Института, чтобы покрыть стоимость необходимых работ.

Джек поднял брови.

— Мы таким не занимаемся.

— А сегодня занялись, — решительно отрезала Тошико. В её голосе была такая твёрдость, что Джек решил, что он слишком устал, чтобы спорить.

— Как Джеймс? — вместо этого поинтересовался он.

— Я дал ему успокоительные, — сказал Оуэн. — Я открыл одну из палат внизу, чтобы ему было комфортнее.

— Он выглядит ужасно, — тихо заметила Гвен.

— С ним всё будет в порядке? — спросил Джек.

— Думаю, да, — ответил Оуэн. — Его сильно избили, но, думаю, он оправится.

— Может быть, его перевезти в… — Гвен затихла.

— Куда? — спросил Оуэн. — В нормальную больницу?

— Я не это имела в виду, — ответила она.

— Я знаю, что ты имела в виду, — сказал Оуэн. — Я действительно хорошо делаю свою работу, ты знаешь?

— Оуэн… — начала она.

— Давайте сегодня не будем ссориться, пожалуйста, — сказал Джек, подняв руку.

— Послушай, — сказал Оуэн. — Есть две причины, почему Джеймсу здесь будет лучше. Во-первых, оборудование и медицинская техника у нас лучше, чем в любой из больниц, которые я знаю. Во-вторых… ну, на самом деле он не так уж сильно ранен.

Остальные трое посмотрели на него. Оуэн пожал плечами.

— Я знаю, он выглядит ужасно. И вы рассказали мне, что ему пришлось пережить. Но на самом деле это всего лишь синяки, порезы и всё такое. Больше всего он пострадал от ударов в голову и плечо, но даже это выглядит плохо только по сравнению с остальным. Нашему любимому капитану Аналогии чертовски, просто невероятно повезло.

— Ты уверен? — спросила Гвен.

— Я полностью его обследовал, — сказал Оуэн. — Кое-где есть разрывы мышц и небольшая трещина в скуловой кости, но травмы головы как таковой нет. Во всяком случае, такой травмы, которую можно ожидать после того, как тебя треснул по голове сумасшедший робот-убийца.

— Просто держи его под наблюдением, — сказал Джек и встал. — Только что Оуэн сказал, что всё закончилось. Но оно не закончилось.

Он посмотрел на остальных. Они с торжественными лицами ожидали, что он скажет дальше. Он задумчиво склонил голову.

— Когда я понял, с чем мы столкнулись в Катайс, — сказал Джек, — в этом была одна явная положительная черта, насколько я мог судить. Конечно, Серийный G — это серьёзно. Когда мы гонялись за ним по всему району, помню, я думал: «По крайней мере, это оно. По крайней мере, мы знаем, что предупреждение относилось именно к этому».

Джек вытащил из кармана брюк чёрную плитку и приподнял её. Она по-прежнему мерцала.

— Если эта штуковина нужна для того, чтобы предупреждать нас о надвигающейся угрозе или войне, то Серийный G ею не был.

Джек невесело засмеялся и бросил плитку на стол.

— Я был так уверен. Когда я увидел, как эта груда металла рухнула, я был так уверен.

Он снова посмотрел на свою команду.

— Так что нам остаётся только гадать… Что это? Что это на самом деле? Может быть, это то странное серое существо, которое умудрилось одновременно быть невидимым и убить Серийного G в один и тот же день?

— Он не выглядел опасным, — сказала Тошико. — Он был на нашей стороне.

— Этого мы не знаем, — сказал Джек. — Всё, что мы знаем — что он не был на стороне Серийного G. А это совсем не одно и то же.

Гвен встала.

— Я пойду и осмотрю Косли Холл.

— Это мы уже проходили, Гвен, — сказал Джек. — Нет смысла.

— А я думаю, смысл есть, — ответила Гвен.

— Я это уже делал. Я там был, — сказал Джек. — Там нет никаких подсказок.

— Секретная штучка много лет ничего не делала, — сказала Гвен, указывая на лежащую на столе плитку. — И посмотри на неё теперь. Почему ты так уверен, что в Холле тоже что-нибудь не изменилось?

Джек начал колебаться.

— То, что в прошлый раз ты там ничего не нашёл, не означает, что там и сейчас ничего нет. Это логично, видишь? — продолжала Гвен.

— Она права, — сказала Тошико.

— Она не поедет в Косли Холл, — сказал Джек.

— Почему?

— Потому что сейчас половина одиннадцатого вечера, и Косли Холл будет закрыт. Она может поехать туда утром.

Гвен ещё секунду постояла, а потом снова села.

— Это, — заметила она, — тоже логично.

* * *

Мост, река, дворец. Тени шепчутся, мечутся гад высокими стенами.

Под старым, заброшенным мостом бежит шумный речной поток, вода бурлит в глубоком, высеченном из камня канале. Река шириной в милю. Речная вода год за годом отполировала стенки каменного ложа канала, и оно блестит, как стекло. Фиолетовый мох, мягкий, как бархат, обрамляет канал и покрывает нижнюю часть моста.

Серебристо-зелёные кирпичи высоких стен и башен отражают сияние звёзд. Дворец кажется иллюзорным, как дым или полупрозрачная кожа, сброшенная какой-то исчезнувшей рептилией. На чёрном небе сверкают мелкие, как следы от укола булавкой, огоньки.

Холодно. Воздух чистый и твёрдый, как хрусталь.

Тени неутомимы. Они бормочут и скребутся, издавая тихие, сухие звуки, словно ветер, который гонит по земле сухие листья.

Они видят его на мосту. Он прошёл за ворота по мощёной дороге и ступил на древний мост. Ночной ветер развевает старые ленты и гирлянды, свисающие с арок моста.

Он не хочет бежать, хотя и знает, что должен, и в то же время осознаёт, что это совершенно бесполезно. Дворец — это источник гравитации, и сила его притяжения слишком велика, чтобы ей противостоять. Ничто не может сбежать с его орбиты.

Одна нога, теперь друга. Его шаг ускоряется. Он бежит, зная, что должен бежать. Он принюхивается, в воздухе витает мускусный аромат сухих цветов в старых гирляндах. Он слышит эхо собственных шагов по широкому мосту.

Откуда-то сзади доносится вой сирены. Тени на высокой стене начинают двигаться, бегать, скрестись. Им не нужно много времени, чтобы сократить расстояние. Они быстрые, как птицы, собравшиеся в стаю, как летящие стрелы.

Не прекращая бежать, он оборачивается. Они добрались до моста. Они на мосту. Они летят к нему.

Одна тень прыгает…

* * *

Джеймс открыл глаза.

— И что это было, чёрт возьми? — спросила Гвен.

Джеймсу было немного тяжело понять, где он находится. Это была не его спальня и не его квартира. Это была маленькая комнатка с одной кроватью. Две лампы, включённые на низкий режим мощности, слабо освещали комнату. У изголовья кровати стояло несколько работающих медицинских аппаратов с мерцающими дисплеями.

Гвен сидела на стуле рядом с ним.

Одна из палат в Хабе, вот что это. Одна из палат, которые использовались лишь от случая к случаю, для посетителей, оставшихся на ночь, или для тех, кто оказался серьёзно ранен и вынужден был некоторое время провести в постели. Однажды, после операции «Золотарник», Тош провела здесь неделю.

Интересно, а кто он — посетитель или раненый?

Он пошевелился, и боль в плече и лице дали ему понять, кем он здесь считается.

— Осторожно, — сказала Гвен. — Тебе опять что-то снилось?

— М-м-м, — ответил он. Во рту было сухо.

— Очередной сон для человека, который не видит снов?

Он откашлялся.

— Как насчёт, — он сглотнул, — стаканчика воды? У человека, который не видит снов, во рту пустыня.

Гвен протянула ему мензурку.

— Так-то лучше, — сказал он.

— Помнишь что-нибудь про свой сон? — спросила она, ставя мензурку обратно на тумбочку.

Он глубоко вздохнул.

— Э-э… мост, — наконец сказал он. — Над рекой.

— Где это было?

— В моём сне.

— Ха-ха. Я имею в виду, это был настоящий мост или как?

— Думаю, настоящий. Да, я уверен… — он замолчал и покачал головой. — Нет, всё-таки нет. Он был слишком старым и до нелепости длинным, чтобы быть настоящим.

— Что-нибудь ещё?

— Кажется, за мной гнались.

— Кто?

— Обычные монстры из ночных кошмаров, которых нельзя разглядеть.

— Откуда ты знаешь, — спросила она. — Если ты никогда не видишь снов?

— Я достаточно часто слышал, как люди говорят о снах, — сказал Джеймс. Он посмотрел на Гвен. — Который час? — спросил он.

— Два часа ночи.

— Ты должна быть в постели. Тебе нужно поспать.

— Я немного подремала. Я хотела остаться здесь.

— Очень мило. Не надо было.

— А может, надо.

— Всё в порядке?

— О, да, — ответила она. — Всё в порядке, как всегда в Торчвуде. Кроме одной вещи.

— Какой?

— Я тут подумала, ты не мог бы сделать мне одолжение?

— Какое одолжение? — спросил он.

— На будущее — не мог бы ты попытаться сделать так, чтобы гигантский робот не избивал тебя до полусмерти? Это плохо действует на мои нервы.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Иди сюда.

Он обнял её, и она скрутилась калачиком рядом с ним на краю узкой кровати.

Какое-то время они лежали молча. В конце концов, достаточно долго подумав, Джеймс сказал:

— Гвен?

Но она уснула.

* * *

Шизней в темноте спустилась вниз, завернувшись в домашний халат. Она почти спала, но шум не давал ей уснуть окончательно. Кто-то опять забыл выключить вентиляцию на кухне.

Остальные спали в квартире над рестораном, и в самом ресторане было темно: лес из ножек перевёрнутых стульев на столах, освещённый янтарным уличным фонарём сквозь витрину.

Ещё там было холодно. По помещению гулял сквозняк.

Шизней зашла в кухню. Холодный воздух пах смесью специй, лука и чистящей жидкости. В сумерках пустые стойки из нержавеющей стали поблёскивали. На прикреплённой к потолку перекладине висели сковородки.

Кухонная вытяжка негромко мурлыкала, но этот звук время от времени прерывался каким-то треском.

Шизней пересекла кухню и нажала на один из выключателей. Вентиляторы смолкли. Шизней закрыла вентиляционные люки крышками.

И снова этот сквозняк, но на сей раз ветер дул прямо ей в лицо.

Шизней огляделась по сторонам и увидела, что задняя дверь слегка приоткрыта.

Неодобрительно поцокав языком, она подошла и закрыла дверь на задвижку. Если бы отец узнал об этом, он пришёл бы в ярость — независимо от того, кто закрывал ресторан. Оставленные работающими вентиляторы — это одно дело, но незапертые двери? Кто угодно мог бы зайти внутрь и…

Шизней замерла. По спине побежали мурашки. Стоя в этой тёмной кухне, в полном одиночестве, и представляя себе, к чему могла бы привести незапертая дверь, она только что умудрилась до смерти напугать саму себя. Она печально улыбнулась и повернулась, чтобы уйти.

Послышался какой-то негромкий звук.

Она снова застыла, и на сей раз бегающие по её спине мурашки стали вполне реальными.

Это был всего лишь тихий звук — может быть, где-то просто скреблась мышь. Шизней прислушалась и снова собралась уходить, не слыша ничего, кроме собственного пульса, эхом отдававшегося в ушах.

Ничего. Или нет. Снова шум. Там.

Стараясь двигаться как можно тише, Шизней выбрала самую тяжёлую сковородку, которую только смогла найти, и взяла её, как теннисную ракетку. Она подумала о стойке с ножами, которая располагалась у дальней стены, но это было слишком далеко; к тому же, была ли Шизней напугана или нет, ей не хотелось кого-нибудь ранить. Даже грабителя-насильника-сбежавшего психа.

С другой стороны, если она ударит его по голове, с этим проще будет справиться.

Она снова прислушалась. Когда шум послышался снова, она поняла, что он доносится из-за её спины, из кладовой. Дверь кладовой тоже была чуть приоткрыта.

Шизней задумалась, не следует ли ей позвать на помощь. Она была уверена в том, что к тому времени, как кто-нибудь проснётся и спустится вниз, ей всё равно придётся разобраться со всем в одиночку.

Приподняв сковородку, она крадучись направилась к двери в кладовую. Взялась за дверную ручку. Один, два…

Она распахнула дверь. Сначала она ничего не увидела. В кладовой было темно, хоть глаз выколи — сумеречная пещера, полная мешков с овощами и консервных банок.

Потом она заметила фигуру, выдохнула и замахнулась своим импровизированным оружием.

Но вдруг засомневалась.

— Боже мой!

На полу, прислонившись спиной к стене, сидел мистер Дайн. То, что осталось от его одежды, было изорвано в клочья. Голова безвольно свешивалась на грудь, руки были вытянуты вдоль тела.

— Что вы тут делаете? Что вы тут делаете? — прошипела она, делая шаг вперёд.

Он пошевелился и медленно повернул голову, чтобы взглянуть на неё.

— Как вы сюда попали? Вас не должно здесь быть! Вам и в самом деле не стоит здесь находиться!

— Вы… сказали… — прошептал он.

— Что?

Нелегко было расслышать, что он говорит — таким далёким казался его голос. Был ли он пьян? Или сошёл с ума? Может быть, его ограбили, или что-нибудь в этом роде? Шизней опустила сковородку.

— Вы… сказали… — повторил он.

— Что вы имеете в виду?

— Вы сказали: «Возвращайтесь, когда захотите», — прошептал мистер Дайн.

— Ну, я… — Шизней запнулась и крепко задумалась. — Послушайте, я не это имела в виду. Я не имела в виду… Мой отец придёт в бешенство, если узнает, что вы пробрались сюда и… — она склонилась над ним. — Мистер Дайн?

Он не ответил.

— С вами всё в порядке?

Он открыл глаза и кивнул на сковородку, которую она держала в руках.

— Для чего это?

— Чтобы ударить вас по голове. Вы не можете просто так вламываться в чужие дома. — Шизней замолчала и вдруг рассмеялась. Учитывая его состояние, странно было представить мистера Дайна занимающимся такими вещами.

— С вами всё в порядке? — снова спросила она. — Что с вами случилось?

— Я разбился, — сонным голосом отозвался мистер Дайн.

— Вы это уже говорили. Это что… это что-то вроде наркотиков?

— Нет, нет.

— Что с вашей одеждой? Вас избили?

— Думаю, можно и так сказать.

— Я должна позвонить в полицию, — сказала Шизней.

— Нет.

— Вы видели, кто это сделал?

— Шизней…

— Полиция вам поможет. Вам нельзя здесь оставаться. — Шизней немного растерялась. Если она позвонит в полицию, её отец обо всём узнает. Он увидит, как мистер Дайн забрался в ресторан. От этого будет куча неприятностей.

Но она не могла просто вышвырнуть человека на улицу — только не в его состоянии, даже если бы она и позвонила анонимно в 999.

— Мне придётся позвонить в полицию, — настойчиво повторила она.

— Нет. Они не смогут мне помочь. Пожалуйста, не звоните им. Мне просто нужно отдохнуть. Прийти в себя. Подлечиться.

Она присмотрелась к нему внимательнее.

— О Боже мой! — воскликнула она, поняв, что видит перед собой. — Господь всемогущий, вас ранили! Вас ранили, да?

Даже в полумраке она отчётливо видела тёмную жидкость, сочившуюся из глубокой раны на груди мистера Дайна. На пол натекла уже целая лужа.

— Это не от ножа, — сказал он. — Я получил контактную травму. Она заживает. Дайте мне время, чтобы залечить её.

— Вам нужно в больницу. По крайней мере, швы наложить. Это не заживёт само по себе.

Он неожиданно злобно посмотрел на неё. Его глаза сверкнули.

— Нет, заживёт, — возразил он. — Обещаю вам. Мне просто нужно безопасное место, чтобы полежать и отдохнуть. Безопасное место. Я думал, вы могли бы…

— Вы не можете остаться здесь, — сказала Шизней.

Он вздохнул и кивнул. Он зашевелился, словно пытаясь встать.

— Я понимаю. Я уйду.

— Куда?

— Я найду место.

Она протянула руку и мягко задержала его.

— Я имела в виду… вы не можете остаться здесь. В кладовой. Мой отец встанет в шесть, и ему нужно будет подготовить еду. Люди придут сюда и найдут вас. Вам нельзя здесь оставаться.

— Тогда где?

— Вы можете двигаться? Если я помогу вам, вы можете передвигаться тихо? Очень, очень тихо?

— Думаю, да.

Ей потребовалось время, чтобы поднять его. Он был тяжёлым, а его кожа — горячей, практически пышущей жаром. Обхватив мистера Дайна руками, Шизней вывела его из кладовой и потащила к кухонной стойке.

— Постойте здесь, всего секундочку.

Мистер Дайн пошатнулся, но остался стоять, вцепившись в край стойки.

Шизней вернулась в кладовую, бросила на лужу крови старую газету, а сверху положила два пакета лука и мешок картошки, чтобы прикрыть бумагу. Она взяла сковородку, вышла из кладовой и закрыла дверь. Потом повесила сковороду на место.

— Хорошо, — прошептала она, вернувшись к мистеру Дайну. — Пойдёмте. Только тихо, ладно?