Вот уже два часа они двигались среди черных де­ревьев мрачных топей Вольтеманда. Траки вздымали гнилую жижу, рев моторов метался эхом среди боль­ной листвы над головой. Тогда полковник Ортиз и увидел смерть.

Она была облачена в красное. Стоя среди деревьев справа от дороги, совсем не прячась, недвижимо она следила за ходом его колонны «Василисков». Именно эта неподвижность заставила Ортиза замереть в ужасе. Только взглянув еще раз, он осознал, чем же на самом деле была эта фигура.

В нем было почти два человеческих роста. Чудо­вищно широкие плечи. Броня цвета запекшейся кро­ви. Изогнутые медные рога, венчающие шлем. Жуткая маска смерти вместо лица. Демон. Воин Хаоса. Пожи­ратель Миров.

Ортиз вновь обернулся к существу и ощутил, как кровь застывает в жилах. Он судорожно нацепил на­ушники.

— Тревога, тревога! Засада по правому борту! — прокричал он в коммуникатор.

Взвыли тормоза, дрожь сотрясла многотонный сталь­ной механизм, слишком громоздкий, чтобы быстро развернуться. Скользя на грязной дороге, запертая в ловуш­ке машина забуксовала.

К тому моменту десантник Хаоса уже начал двигать­ся. Вместе с остальными шестью, покинувшими свое укрытие в лесу.

Конвой Ортиза охватила паника. Десяток их рас­крашенных перьями и изображениями языков пламени «Василисков» был передовым отрядом Змиев, Семна­дцатого Кетзокского бронетанкового полка, отправ­ленного поддержать наступление Пятидесятого Коро­левского Вольпонского полка, известного как Арис­тократы. В распоряжении кетзокских танкистов была огневая мощь, способная сровнять с землей город. Но здесь, на этой узкой дороге, зажатые среди деревьев, неспособные отступить или развернуть орудия, окру­женные чудовищными врагами, подступившими слишком близко, чтобы открыть огонь из главных орудий, кетзокцы были совершенно беспомощны.

Наступающие Пожиратели Миров кричали. Из их усиленных имплантатами глоток вырывался глубокий, нечеловеческий рев, разносившийся над дорогой, со­трясавший даже танковую броню. Они выкрикивали имя своего мерзкого божества.

— Личное оружие! — скомандовал Ортиз, — Исполь­зуйте оборонительное вооружение!

Раздавая приказы, он развернул установленную на его «Василиске» автопушку и направил орудие на бли­жайшего монстра.

Началась бойня. До ушей полковника донесся над­садный хрип огнемета и вопли экипажей, заживо сго­рающих под раскаленной броней. Первый увиденный им десантник Хаоса добрался до впередистоящего «Ва­силиска» и принялся рубить своим топором листы бро­ни, словно это было обычное дерево. Рваный металл брызнул искрами. Искры, пламя, металлические оскол­ки, мясо…

Крича от ярости, Ортиз развернул автопушку в сто­рону Пожирателя Миров и открыл огонь. Первый вы­стрел прошел выше цели, но полковник исправил оплошность до того, как чудовище успело обернуться. Ему казалось, что первых попаданий оно даже не по­чувствовало. Ортиз жал на гашетку, поливая кроваво­го призрака тяжелыми трассирующими снарядами. На­конец десантник вздрогнул и дернулся в конвульсиях, прежде чем очередь разорвала его на части.

Ортиз выругался. Чтобы сразить Пожирателя Ми­ров, потребовался обстрел, способный уничтожить танк «Леман Русс». Полковник осознал, что барабан его ору­дия почти опустел. Он разрядил его и крикнул заряжа­ющему, чтобы тот подал другой, когда полковника на­крыла тень.

Он обернулся.

На задней платформе «Василиска», прямо у него за спиной, стоял еще один десантник Хаоса: его темная фигура закрыла свет бледного солнца. Склонившись, гигант издал дикий победный клич. Сила звука и от­вратительная вонь почти сбили полковника с ног. Он отшатнулся, будто от взрыва макроснаряда. Больше он не мог пошевелиться. Пожиратель Миров смеялся — низкий, мрачный рык из-под забрала, словно грохот далекого землетрясения. Меч в его руке ожил, подни­маясь в смертельном замахе…

Но так и не опустился. Два или три удара сотрясли чудовище. Оно неловко качнулось. И взорвалось.

Покрытый грязью и кровью, Ортиз выбрался из лю­ка. Внезапно он различил целый пласт новых звуков в этой битве — слаженные залпы лазганов, грохот ору­дий поддержки, глухие взрывы гранат. Из леса появил­ся ещё один отряд, прижавший десантников Хаоса к броне кетзокских самоходок.

Ортиз наблюдал гибель оставшихся Пожирателей Миров. Один повалился лицом в грязь, десятки разпронзенный лазерными лучами. Другого, разрывавше­го стальными руками обшивку «Василиска», несколь­ко раз окатили пламенем из огнеметов. Пламя добра­лось до боеукладки машины, и десантника испепелило вместе с его жертвами. Его жуткий вопль еще долго метался среди деревьев, даже когда его тело уже по­глотило яркое белое пламя.

Спасители конвоя наконец появились из зарослей. Имперские гвардейцы — высокие, темноволосые, блед­нокожие солдаты в черной форме. Неухоженные, нече­саные разбойники, практически невидимые в своих маскировочных плащах. До Ортиза донеслись стран­ные, тревожные звуки волынки, звучащие криком баньши в лесных дебрях вокруг. Ряды гвардейцев взорва­лись победным кличем. Ему вторили радостные выкри­ки кетзокских экипажей.

 Ортиз спрыгнул с брони в жидкую грязь дороги и пробрался сквозь дым битвы к имперским гвардейцам.

— Я полковник Ортиз. И вы, парни, заслужили мою самую искреннюю благодарность, — произнес он. — Кто вы такие?

Рядом с ним оказался здоровяк с растрепанными чер­ными волосами, заплетенной в косички бородой и могу­чими руками, обвитыми синими татуировками. Беспеч­но улыбнувшись, он поднял свой лазган в приветствии.

— Полковник Корбек, Танитский Первый и Единственный, чертовски рад знакомству.

Ортиз кивнул. Он чувствовал, что все еще не ото­шел от горячки боя. И он едва мог заставить себя взглянуть на труп десантника Хаоса, распластанный рядом в грязи.

— Устроить засаду на засаду — это требует мастер­ства. Похоже, ваши люди кое-что понимают в маски­ровке. Но почему…

Он не договорил. Бородатый гигант Корбек вне­запно застыл, на лице промелькнул страх. А потом он с воплем бросился вперед, повалив Ортиза в иссиня- черную трясину под ногами.

Рогатый череп минуту назад мертвого Пожирателя Миров поднялся из грязи. Ему почти удалось вскинуть лучевик, когда цепной меч снес голову десантника.

Грузное тело снова рухнуло в месиво дороги. Одна его часть откатилась в сторону.

Ибрам Гаунт, словно на дуэли, взмахнул своим ры­чащим цепным мечом и отключил его. Он повернулся к перемазанным черной грязью Корбеку и Ортизу, под­нимавшимся на ноги. Перед Ортизом стоял высокий человек в длинном темном плаще и фуражке импер­ского комиссара. Узкое, словно клинок, лицо. Черные, как глубина космоса, глаза. Он выглядел так, будто мог голыми руками разорвать мир на части.

— А вот и наш главный, — усмехнулся стоявший рядом Корбек. — Знакомьтесь, полковник-комиссар Гаунт.

Ортиз приветственно кивнул, вытирая грязь с лица.

— Так, значит, вы и есть Призраки Гаунта.

Майор Жильбер поднял графин, стоявший на столе из тикового дерева, и плеснул себе коньяка.

— Ну и что же это за грязное отребье? — спросил он, потягивая напиток из большой округлой рюмки.

Генерал Нохез Штурм, сидевший за столом, отложил перо и откинулся на спинку стула.

— О, будь добр, дорогой Жильбер, угощайся моим коньяком, — пробормотал он, но его могучий адъютант не уловил иронии.

Жильбер развалился на кушетке в янтарном свете мониторов проигрывателя сообщений и посмотрел на своего командира.

— Призраки? Так ведь их называют?

Штурм кивнул, рассматривая своего адъютанта. Жильбер — а точнее, Гижом Данвер Де Банзи Хайт Жильбер — был вторым сыном рода Хайт Жильберов Золенгофенских, правящего рода планеты Вольпон. Он мог похвастаться ростом за два метра и невероятной физической силой. Крупные, вялые черты лица. Томные, всегда полуприкрытые глаза аристократа. Жильбер был одет в серую с золотом форму Пятидесятого Королевского Вольпонского полка, известного как Аристократы. Подразделение, чьи солдаты почитали себя благороднейшим из полков Имперской Гвардии.

Штурм поудобнее устроился на стуле.

— Да, их действительно называют Призраками. Призраками Гаунта. И они здесь, потому что я запро­сил их помощь.

— Вы запросили их? — презрительно вскинул бровь Жильбер.

— Мы почти шесть недель не можем выбить противника из города Вольтис. Более того, враг удерживает все территории западнее долины Бокор. Военмейстер Макарот крайне недоволен. Пока противник контролирует Вольтеманд, дорога в сердце миров Саббаты для нас закрыта. Так что, как видишь, мне нужен рычаг. Новый элемент в тактике, способный сдвинуть нас с мертвой точки.

— Этот сброд? — усмехнулся Жильбер. — Я на­блюдал за их построением после высадки. Волосатые неграмотные чурбаны, все в татуировках и кольцах.

— Ты читал доклады генерала Хедрака о взятии Черного Осколка слокийцами? — Штурм взял со стола инфопланшет и помахал им перед лицом Жильбера. — Решающую роль в победе он приписывает этой банде Гаунта. Похоже, диверсионные атаки — их специальность.

Штурм встал из-за стола и оправил свою вели­колепную форму штабного офицера Аристократов. Его кабинет заливали лучи желтого солнечного света, струившиеся сквозь сетчатую завесу дверей. Генерал положил руку на старинный глобус Вольтеманда, об­рамленный подставкой из красного дерева, и небреж­ным движением руки заставил его вращаться, осмат­ривая владения дома Вортимор. Этот особняк был загородным владением одного из самых почтенных благородных родов Вольтеманда — огромный доми­на серого камня, оплетенный лиловым плющом. Его окружал великолепный парк, раскинувшийся в три­дцати километрах к югу от города Вольтис. Идеальное место для ставки верховного командования.

На поляне снаружи отряд Аристократов в полной боевой выкладке оттачивал синхронные удары цепны­ми мечами — блеск и вращение металла, идеально точ­ные движения. Дальше можно было разглядеть сад, полный живых изгородей и беседок. Сад спускался к озеру с прогулочными лодками, затянутому тихой дымкой в полуденном свете. На острых иглах антенн коммуникационного центра, размещенного в оранже­рее, мерцали навигационные огни. Где-то в загоне кло­котали и кричали декоративные петухи.

«Даже и не скажешь, что идет война», — пришло в голову Штурму. Он задумался о том, где сейчас хозяева особняка. Успели ли они покинуть мир до первой атаки? Быть может, они голодают в тесно­те корабельного трюма вместе с беженцами, в одну ночь низведенные до уровня собственных подданных? А может, их прах развеян над руинами Коздорфа или над полыхающим Трактом Метиса? Или они в муках сгорели заживо в орбитальном порту, когда легионы Хаоса нанесли первый удар по их планете, походя ис­пепелив аристократов вместе с их спасательным ко­раблем?

Хотя кого это волнует, решил Штурм. Война — вот что важно. Слава, Крестовый поход, Император. Он вспомнит о погибших лишь тогда, когда ему поднесут на блюде голову проклятого Чантара, демагога армии Хаоса, удерживавшей цитадель Вольтиса. Впрочем, да­же тогда генерала это не сильно тронет.

Жильбер тем временем встал и вновь наполнил свой бокал.

— Этот Гаунт — он не промах, не так ли? Это ведь он служил в Восьмом Гирканском?

Штурм откашлялся.

— Да, вел их к победе на Бальгауте. Один из давних любимчиков Слайдо. Он произвел его в полковники- комиссары, не меньше. Было решено, что Гаунт досто­ин чести привести в форму полк-другой, так что его командировали на планету Танит инспектировать Ос­нование. В ту же самую ночь планету атаковал флот Хаоса. Гаунту удалось спасти всего-то пару тысяч че­ловек.

— Все, как я слышал, — кивнул Жильбер. — Он ед- 5а смог выбраться. Но ведь застрять с этими ошмет­ками крестьян фактически означает конец его карьеры. Макарот не переведет его, ведь так?

— Наш возлюбленный предводитель не слишком добр к любимцам своего предшественника, — улыбнул­ся генерал. — Особенно учитывая то, что Слайдо пожа­ловал Гаунту и еще нескольким офицерам Право Посе­ления на первом же мире, который они завоюют. Сброд Гаунта одним своим существованием оскорбляет уста­новившийся порядок. Но это играет нам на руку. Та­нитцы будут сражаться упорно, ведь им есть что дока­зывать и к чему стремиться.

— Я тут подумал, — внезапно произнес Жильбер, опуская бокал. — А что, если они и вправду победят? Если они действительно так хороши, как вы гово­рите?

— Они обеспечат нам победу, — ответил Штурм, наливая и себе коньяка, — Больше они ничего не до­бьются. Мы послужим нашему лорду Макароту вдвой­не: тем, что завоюем для него этот мир, и тем, что избавим его от Гаунта и его чертовых Призраков.

— Вы ждали нас? — спросил Гаунт, устроившись на «Василиске» Ортиза и наблюдая за движением конвоя.

Полковник кивнул, привалившись к открытой крышке люка.

— Нас направили на фронт прошлым вечером. Мы должны были закрепиться на северной окраине доли­ны Бокор и обстреливать укрепления противника на западе. Подготовить почву для наступления, я пола­гаю. Уже по дороге я получил кодированный приказ соединиться с вашим полком на перекрестке Павис и подбросить вас до места действия.

Гаунт снял фуражку и провел рукой по коротким светлым волосам.

— Нам тоже было приказано двигаться к перекрест­ку, — ответил он. — Перехватить там конвой, который обеспечит нам транспорт для следующего марш-брос­ка. Однако мои разведчики учуяли вонь Пожирателей Миров. Поэтому мы отошли и встретили вас немного раньше.

— Да уж, тут нам повезло, — поежился Ортиз.

Гаунт пробежался взглядом по цепочке конвоя. Мас­сивные «Василиски» взрывали грязь дороги, змеей про­тянувшейся сквозь мерзкий сумрачный лес. Танитцы облепили броню тяжелых боевых машин, по десятку на борт. Они перебрасывались шутками с экипажами Зми­ев, обменивались выпивкой и сигаретами, некоторые чистили оружие, кое-кто даже ухитрился задремать под грохот стальных чудовищ.

— Значит, Штурм отправляет вас в бой? — помол­чав, спросил Ортиз.

— Вдоль поймы реки, прямо к воротам Вольтиса. Он полагает, что мы сможем преуспеть там, где пятнадцать тысяч его Аристократов потерпели не­удачу.

— А вы сможете?

— Увидим, — без тени улыбки ответил Гаунт. — Призраки — еще молодой и необстрелянный полк, за исключением стычки на Черном Осколке. Но у них есть… свои сильные стороны.

Комиссар замолчал, словно бы разглядывая перна­того змея, нарисованного золотом и бирюзой на глав­ном орудии «Василиска». Открытая пасть оканчива­лась жерлом ствола. Все машины кетзокцев пестрели подобными украшениями.

Ортиз тихо присвистнул:

— В долину Бокор, в самое адское пекло. Не за­видую я вам.

Вот теперь Гаунт улыбнулся:

— Просто накройте как следует западные холмы, пусть пригнут головы. Вообще, можете разнести их

к чертовой матери перед тем, как мы доберемся туда.

— Идет, — рассмеялся Ортиз.

— И не вздумайте сбить прицелы, — угрожающе усмехнулся Гаунт. — Помните, что в долине ваши друзья.

Корбек, ехавший на третьей после Гаунта машине, кивнул в благодарность, принимая тонкую темную си­гару из рук командира «Василиска».

— Доранз, — представился Змий.

— Очень приятно, — ответил Корбек.

Сигара отдавала лакрицей, тем не менее Корбек закурил.

Сразу за вальяжно раскинувшимся на броне Корбеком сидел Майло. Он прочищал трубки своей танитской волынки. Та отзывалась хриплым визгом.

— Знаете что? — поморщился Доранз. — Когда сегодня я услышал волынку этого мальчишки, это адское дудение, я испугался его больше, чем хреновых воплей врага.

Корбек усмехнулся:

— Волынка по-своему полезна. Она заставляет нас сплотиться, одновременно наводя страх на противни­ка. Там, откуда мы родом, леса постоянно движутся, меняются. Волынка помогала нам не заблудиться — мы шли на звук.

— И откуда же вы родом? — спросил Доранз.

— Теперь уже ниоткуда, — бросил Корбек и глубо­ко затянулся.

На бронированной корме другого «Василиска» здо­ровяк Брагг, самый крупный из Призраков, и невысо­кий худой Ларкин играли в кости с двумя танкистами из орудийного расчета.

Ларкин уже успел выиграть золотой перстень-пе­чатку с бирюзовым черепом. Брагг же проиграл все свои сигареты, а так же две бутылки сакры. Тряский ход танка постоянно переворачивал кости или загонял их под решетку радиатора, вызывая очередную пор­цию стонов и обвинений в жульничестве.

Устроившись возле командирской башенки, майор Роун без особого интереса наблюдал за игрой. Коман­дир «Василиска» чувствовал себя неуютно рядом с этим пассажиром. Роун был высок, строен и почему-то выглядел опасным. Один его глаз обрамляла татуировка в виде звезды. Он был не такой… открытый и располагаю­щий к себе, какими казались прочие Призраки.

— Так что же, майор… — начал командир, пытаясь разрядить неприятную паузу, — что скажете, каков ваш комиссар?

— Гаунт? — Роун медленно развернулся лицом к Змию. — Это ублюдочная скотина, бросившая мой мир умирать, и в один прекрасный день я прикончу его собственными руками.

— Ага… — протянул командир и тут же решил, что у него есть важные дела в рубке.

Ортиз передал свою флягу Гаунту. День клонился к закату, смеркалось. Ортиз сверился с картой в голоплан­шете, развернув его так, чтобы и Гаунт мог посмотреть.

— Судя по навигатору, перекресток Павис сейчас в двух километрах от нас или около того. Со временем все складывается удачно. Будем на месте до темноты. Это хорошо, я бы не хотел включать прожектора и фары.

— Что мы знаем про Павис? — спросил Гаунт.

— Согласно последним данным, его удерживал ба­тальон Аристократов. Это было сегодня в пять утра.

— Неплохо было бы проверить… — задумался Га­унт. — Есть, конечно, вещи и похуже, чем попасть в засаду в сумерках, но таковых немного. Клугган!

Он обратился к крупному седоватому Призраку, игравшему в карты на корме танка.

— Сэр! — отозвался Клугган и перелез по броне ближе к комиссару.

— Берите шесть человек, сержант. Спешивайтесь и разведайте путь перед колонной. Мы в двух километ­рах от этого перекрестка, — Гаунт показал Клуггану карту. — Там должно быть чисто, но после нашей стыч­ки с чертовыми Пожирателями Миров лучше удосто­вериться.

Клугган козырнул и перебрался обратно к своему отделению. Им потребовалось всего несколько мгнове­ний, чтобы собрать свою экипировку, зарядить оружие и спрыгнуть с брони на дорогу. Еще одно мгновение — и они растворились в лесу, будто утренняя дымка.

— Вот это впечатляет, — заметил Ортиз.

У перекрестка Павис Змии подали голос. Воздев к ночным небесам яркие клювы, они начали свою могу­чую бомбардировку.

Брин Майло укрылся в тени «Химеры» медицин­ской службы, прижимая ладони к ушам. Он успел по­участвовать в двух сражениях: падении Танит Магны и взятии цитадели на Черном Осколке. Но сейчас он впервые ощутил всю оглушительную мощь механизи­рованной артиллерии.

Окопанные кетзокские «Василиски» растянулись вдоль хребта неровной линией длиной в полкиломет­ра. Насыпи серой земли прикрывали их борта. Высо­ко поднятые орудия обрушивали смерть на холмы по западному краю долины, за девять километров отсю­да. Они стреляли безостановочно. Такой плотный об­стрел, по уверениям Корбека, мог длиться хоть всю ночь. Не было ни секунды, чтобы хоть одно орудие не выстрелило, освещая тьму яркой вспышкой света, со­трясая землю отдачей.

Перекресток Павис, обозначенный каменным обе­лиском, был образован пересечением Тракта Метиса, проложенного через долину к городу Вольтис, и до­роги через Топи, уходившей на запад. Бронеколонна Змиев прибыла после заката, потеснив удерживавших перекресток Аристократов, и развернулась на хребте, смотрящем на запад. При свете первых ночных звезд войска Ортиза нанесли удар.

Майло ждал комиссара и, как только заметил его, в окружении офицеров идущего к покрытому тентом окопу рядом с постом орбитальной связи, побежал ему навстречу.

— Монокуляр, — бросил Гаунт сквозь грохот об­стрела.

Адъютант вынул из рюкзака медный футляр с моно­куляром ночного видения и передал его Гаунту. Комис­сар поднялся на бруствер окопа, осматривая диспозицию.

Рядом с ним возник Корбек. Из его бороды торчала тонкая черная сигара.

— Что это у тебя? — оглянулся на него Гаунт.

Корбек вынул сигару изо рта и гордо продемон­стрировал ее комиссару.

— Лакричная сигара, ни больше ни меньше! Вы­играл полную коробку у командира моей самоходки. И кажется, они мне начинают нравиться, — произнес Корбек, потом добавил: — Как, видно что-нибудь?

— Отсюда видны огни Вольтиса. В основном кара­ульные посты и капища. Выглядит в общем не слиш­ком гостеприимно.

Гаунт закрыл монокуляр крышкой, спрыгнул с пара­пета и вернул прибор Майло. Адъютант тем временем уже установил полевую карту — стеклянную пластину в металлической рамке, державшуюся как мольберт на медной треноге. Гаунт повернул резной рычажок на ра­ме — и стекло медленно залилось голубоватым светом. Комиссар вставил в раму керамическую пластинку с выбитой на ней картой местности и развернул экран так, чтобы его могли видеть собравшиеся: Корбек, Роун, Клугган, Орха и другие офицеры.

— Долина Бокор, — произнес Гаунт, постучав по стеклу серебристым кончиком длинного танитского клинка.

Словно придавая его словам вес, рядом выстрелил «Василиск». Блиндаж содрогнулся, по экрану прошла рябь, а с потолка посыпались мелкие камешки.

— Четыре километра в ширину, двенадцать в дли­ну. С запада ограничена крутыми холмами, где прочно закрепился противник. В дальнем конце долины рас­полагается город Вольтис, древняя столица Вольтеман­да. Окружена кольцом тридцатиметровых базальтовых стен. Построена как крепость триста лет назад, а тогда умели строить. Орда Хаоса, вторгшаяся на планету, за­хватила эту крепость в первый же день, сделав ее сво­им главным оплотом здесь. Пятидесятый Вольпонский полк провел шесть недель в попытках взять его. Од­нако сегодня мы видели, с какими ублюдками им тут пришлось столкнуться. Сегодня ночью мы предпримем свою попытку. — Гаунт поднял взгляд, совершенно не обращая внимания на грохот снаружи. — Майор Роун?

Роун вышел к карте с таким видом, словно с тру­дом заставлял себя находиться рядом с Гаунтом. Ник­то не знал, что могло произойти между ними на Чер­ном Осколке. Но все видели, что Гаунт, несмотря на свои раны, донес Роуна на плечах. Такие вещи должны сильнее сплотить людей, а не углубить их взаимную неприязнь, не так ли?

Майор покрутил рычажок сбоку на раме, выводя на экран другой фрагмент карты.

— Все очень просто. Река Бокор протекает вдоль всей долины. Русло у нее широкое и течение крайне медленное, особенно в это время года. Речка основатель­но заросла водорослями, а топкие берега — тростником. Мы можем пройти вдоль русла реки незамеченными.

— Это уже проверено? — задал вопрос Гаунт.

— Мое отделение вернулось из разведки менее по­лучаса назад, — спокойно ответил Роун. — Аристократы пытались провести тот же маневр несколько раз, но их доспехи слишком тяжелы, чтобы пройти но трясине. Мы вооружены гораздо легче, поэтому для нас это не помеха.

Гаунт кивнул:

— Корбек?

Здоровяк пыхнул сигарой. Он добродушно подмиг­нул Майло, заставив адъютанта улыбнуться.

— Выдвигаемся ночью, ясно дело. Примерно через полчаса. Рассыпанным строем, отрядами по тридцать человек, чтобы сильно не шуметь. — Полковник щелк­нул по другой точке на карте. — Главной точкой втор­жения будет старый городской шлюз. Конечно же, он хорошо защищен. Вторая группа под командованием сержанта Клуггана попытается взять стену приступом в районе западного канализационного желоба. Думаю, ни одной из групп скучать не придется.

— Наша задача, — подхватил Гаунт, — проникнуть в город и обеспечить вход нашим войскам. Двигаем­ся отделениями. Бойцу в каждом отделении будет вру­чен максимальный запас взрывчатки. Сержантам следу­ет самим выбрать кандидатов с надлежащим опытом. Мы будем обеспечивать прикрытие этим подрывникам, давая им время установить заряды и уничтожить ворота или секции стены. Подойдет любой вариант, способный обеспечить прорыв. Я связывался с полковником Арис­тократов. В его распоряжении моторизованная группа в семь тысяч солдат, готовая в любой момент начать на­ступление, воспользовавшись нашим прорывом. Связь будет производиться на восемнадцатой частоте. Сигна­лом к наступлению будет кодовое слово «Шквал».

Тишина. Даже на фоне грохота «Василисков» в блин­даже наступила тишина.

— Построиться и выдвигаться! — приказал Гаунт.

Снаружи полковник Ортиз разговаривал со своими

офицерами, среди которых был и Доранз. Они видели, как командиры Призраков покидают блиндаж, разда­вая приказы.

Ортиз перехватил взгляд Гаунта. Гром канонады за­глушал любые слова, поэтому полковник просто сжал кулак и дважды ударил себя в грудь возле сердца. Ста­рый жест пожелания удачи.

Гаунт кивнул в ответ.

— Страшные люди, — заметил Доранз. — Мне поч­ти что жаль нашего врага.

Ортиз обернулся и глянул на него.

— Шучу, шучу, — торопливо добавил танкист, но это прозвучало не слишком убедительно.

Полночь застала их среди тростниковых зарослей, по пояс в смердящей черной воде реки Бокор, окру­женных роями кусачих мух. Изнурительный трехчасо­вой марш по мелководью старой реки — и Вольтис во весь рост вознес над ними свои стены, озаренные све­том факелов и жаровен наверху. Далеко позади отда­ленные раскаты грома и озаряющие горизонт оранже­вые вспышки напоминали, что «Василиски» продол­жают смертоносный обстрел.

Гаунт откорректировал свой ночной монокуляр и оглядел местность, представшую перед ним зеленым не­гативом. Шлюз был тридцать метров в поперечнике и сорок в высоту. Он запирал огромный канал с множе­ством ответвлений, который гнал воду из городской сис­темы водоснабжения обратно в Бокор. Гаунт предпола­гал, что где-то были опущены створки, остановившие поток воды, а вместе с ним — и всю шлюзовую систему. В тени за стенами шлюза можно было различить защи­щенные мешками с песком пулеметные гнезда.

Комиссар настроил свой микропередатчик.

— Корбек?

Где-то во тьме Колм Корбек откликнулся на вызов своего командира. Он пробрался сквозь тростниковые заросли к сгнившему причалу, за которым укрывался Брагг.

— По готовности!.. — скомандовал полковник.

Брагг оскалил яркие белые зубы. Он снял брезен­товый чехол с одного из тяжелых орудий, которые нес на плечах с самого перекрестка Павис. Яркий отполи­рованный металл ракетомета потускнел от грязи То­пей.

Еще Разок Брагг был на удивление плохим стрел­ком. Но с другой стороны, шлюз был достаточно круп­ной целью, а в запасе было целых четыре мелтаракеты.

Ночь взорвалась. Сразу три ракеты врезались в створки шлюза. Невероятная сила взрыва раскидала метров на пятьдесят каменное крошево, обломки метал­ла и ошметки тел, подняв облако пара. Четвертая ракета разнесла часть стены, обрушив град базальтовых оскол­ков. В какой-то момент жар был настолько силен, что Гаунт не видел в монокуляр ничего, кроме яркого изум­рудного сияния. Потом он смог разглядеть, что резные ворота шлюза превратились в зияющую рану в стене, рваную, крошащуюся прореху в сплошном базальте. До ушей комиссара из-за створок шлюза донеслись крики агонии. За стенами города зашлись в истерике сирены и тревожные колокола.

Призраки атаковали шлюз. Орха вел первое отде­ление по осыпающемуся каналу под разбитой и оплав­ленной каменной аркой. Он и еще трое гвардейцев ши­рокими взмахами поливали темное гулкое нутро шлю­за из огнеметов.

За ними шел Корбек во главе огневых команд с лазганами. Отделения врывались в ответвления и ре­зервуары шлюза, истребляя оглушенных сектантов, пытавшихся найти укрытие после первого удара.

Майор Роун возглавил третью волну. В первых ря­дах шел Брагг. Он успел выбросить ракетомет, боеза­пас которого уже израсходовал. Теперь он нес тяже­лый лучевик, который когда-то прихватил на Черном Осколке, и теперь управлялся с ним так, как простой солдат с тяжелой винтовкой.

Гаунт тоже ринулся вперед, с лазерным пистолетом в одной руке и цепным мечом в другой. С боевым кли­чем он шел вслед за своими солдатами, чьи стреми­тельные силуэты вычерчивал на водной глади огонь.

Майло рванулся вслед за комиссаром, неловко сжи­мая под мышкой танитскую волынку.

— Сейчас самое время, Брин, — бросил ему Гаунт.

Майло нашел загубник, надул мешок и заиграл ста­рый протяжный боевой плач Танит «Темная Лесная Тропа».

В глубине канала Орха и его отделение услышали пронзительный вой в трубах впереди. Перед ними бы­ла только сырая темнота.

— Собраться! — скомандовал по микропередатчи­ку Орха.

— Есть!

— Слева! — внезапно выкрикнул Брит.

Из темноты бокового канала на гвардейцев обру­шился яростный огонь штурмовой пушки. Брит, Орха и еще двое танитцев мгновенно обратились в кровавый дым и ошметки плоти.

Рядовые Гадес и Каффран укрылись за мощной ка­менной кладкой опоры свода.

— Под обстрелом противника! — прокричал в свой передатчик Каффран. — Мы в огневом мешке!

Корбек выругался. Он мог бы заранее подумать о таких проблемах.

— Оставайтесь в укрытии! — приказал он по мик­рофону молодым Призракам, жестом отправляя пер­вые два отделения вперед по нижнему каналу.

Гвардейцы немедленно оказались по колено в чер­ной воде.

— Хреновое место для перестрелки, ничего не ска­жешь, — сокрушался Чокнутый Ларкин, глядя в при­цел своего лазгана.

— Кончай, Ларкин! — прорычал Корбек.

Гвардейцев встретил кошмарный грохот штурмовой

пушки, смешанный с барабанным боем и гортанными гимнами врага. Корбек понимал, что Ларкин прав. Уз­кий, замкнутый, непробиваемый каменный туннель был не самым лучшим местом для настоящего сражения. Это была бойня для обеих сторон.

— Они просто пытаются играть на нервах, — спо­койно сообщил он идущим вперед Призракам.

— И у них неплохо получается! — откликнулся Варл.

Барабаны и гимны становились все громче, но штур­мовая пушка внезапно прекратила стрелять.

— Замолкла, — сообщил по передатчику Каффран.

Корбек обернулся и посмотрел в безумные глаза Ларкина:

— Что скажешь? Уловка, чтобы выманить нас?

— Чуешь? — Снайпер потянул носом сгустивший­ся воздух. — Паленый керамит. Могу поспорить, ствол заклинило из-за перегрева.

Корбек ничего не ответил. Он примкнул штык к стволу лазгана и ринулся вверх по склону, издав боевой клич громче и пронзительнее, чем волынка Майло. От­деления Призраков лавиной двинулись за ним.

Каффран и Гадес, крича от ярости, присоединились к общей атаке. Держа винтовки наготове, они вырва­лись из своего укрытия в сырой основной туннель.

Полковник Корбек перемахнул через баррикаду из мешков, закрывавшую один из каналов, и немедлен­но прикончил двоих сектантов, пытавшихся вернуть к жизни заклинившее орудие.

Ларкин упал на одно колено в отвратительную слизь и снял заглушки с ночного прицела. Осторожно выбирая цели для своих точных дальнобойных выстре­лов, он подстрелил четверых сектантов в дальнем кон­це канала.

Лазерные заряды и лучи обрушились на Призра­ков, убив несколько солдат. Лобовая атака гвардейцев схлестнулась с войсками сектантов в высоком узком коридоре, в котором с трудом могли развернуться двое. Выстрелы в упор разрывали тела в клочья. Сверкали режущие, колющие штыки и ножи. Корбек был в самой гуще сражения. Его левую руку уже успел задеть цеп­ной меч. Полковник потерял палец, а по руке стру­илась кровь из раны в плече. Он насадил сектанта на штык и тут же потерял оружие, когда падающий труп своим весом выдрал из его рук винтовку. Он выхватил запасное оружие — лучевой пистолет и серебристый танитский нож. Вокруг него пенилось безумие руко­пашной, люди погибали в тесной мясорубке, прижатые друг к другу, словно в транспортной толчее во время часа пик. Вода под ногами поднималась, вытесняемая трупами и отрубленными частями тел.

Корбек пристрелил сектанта, пытавшегося атаковать его, затем сделал выпад в сторону, вспарывая чье-то гор­ло серебристым ножом.

— За Танит! Первый, Последний и Единствен­ный! — выкрикнул он.

В пятидесяти метрах позади острия атаки Гаунт слышал рев чудовищной рукопашной, разыгравшейся в туннеле. Он посмотрел под ноги и увидел, что теку­щая мимо вода реки Бокор стала густой и красной.

Пройдя еще десяток шагов, комиссар обнаружил ря­дового Гадеса, состоявшего в отделении Орхи. Удар цеп­ного меча лишил гвардейца обеих ног, и теперь вода несла его тело к выходу.

— Медик! Дорден! Ко мне! — выкрикнул Гаунт, подхватывая давящегося кровавой мокротой Гадеса.

Гвардеец поднял глаза на своего командира.

— Настоящий ближний бой, ближе некуда, — уди­вительно четко произнес Гадес. — Набились там, как рыбы в банке. Сегодня мы все и вправду станем при­зраками.

Гвардеец снова закашлялся. Изо рта плеснула кровь, и жизнь покинула его.

Комиссар поднялся.

Майло содрогнулся при виде страшной и такой ре­альной гибели Гадеса.

— Продолжай играть! — приказал Гаунт. Затем он развернулся к наступавшим сквозь заросли Призракам позади него. — В атаку! Колонной по три! Во имя Им­ператора и во славу Танит!

С оглушительным боевым кличем Призраки Гаун­та рванулись вперед, выстроившись в колонну по три человека в ряд. Они шли в кипящее жерло ада.

Посреди рукопашной забрызганный с ног до голо­вы кровью Роун привалился к колонне, пытаясь отды­шаться. Рядом с ним сидел Ларкин, выпускавший вы­стрел за выстрелом в темноту.

Из темноты вынырнуло огромное окровавленное чудовище, которым оказался Корбек.

— Назад! — прошипел он. — Отходим назад по ка­налу! Командуй отступление!

— В чем дело? — не понял Роун.

— Что шумит? — вмешался обеспокоенный Ларкин, прижавшись ухом к стене. — Весь туннель трясется!

— Вода, — мрачно пояснил Корбек. — Они открыли заглушки. Собираются смыть нас!

Сектанты были повсюду.

Второй отряд сержанта Клуггана ворвался в смердящую темноту западного канализационного желоба, и враг атаковал со всех сторон. Завязалась рукопашная схватка, каждый шаг давался через силу и мастерство клинка. Темные тесные туннели осветились лазерными лучами, вокруг звенели рикошеты от стен и потолка.

— Да что это за вонь? — сокрушался Форбин, по­ливая огнем затхлые каналы.

— Сам как думаешь? Это главный канализацион­ный сток, — откликнулся Бродд, пятидесятилетний од­ноглазый солдат. — Заметь, остальным достался чис­тенький водоотводный шлюз.

— Соберитесь! — прорычал Клугган, срезая очере­дью из лазгана сразу трех атакующих сектантов. — За­будьте о вони! Такое дело чистым не бывает!

На них обрушился еще более мощный огонь. Фор­бин потерял руку, а потом и полголовы.

Клугган, Бродд и остальные гвардейцы ответили шквалом выстрелов в ближайший канал. Сержант смог разглядеть сектантов, с которыми они сражались: распухшие, словно перекрученные люди в шелковых робах, когда-то белых, а теперь залитых кровью. Эти сектанты пришли издалека, вместе с ордой Хаоса, об­рушившейся на Вольтеманд как облако саранчи и ис­требившей его население. Богохульные символы и ру­ны Кхорна были вырезаны на их лбах и щеках. Они носили доспехи и были хорошо вооружены лучевиками и лазганами. Клугган молил погибших богов Танит, чтобы у комиссара дела шли лучше.

Призраки откатились от заполнившегося водой шлюза и с трудом добрались через тростниковые за­росли до относительно безопасного берега реки. Огонь со стен убил десятки гвардейцев, их тела присоедини­лись к тем сотням, которые выбросило ревущим пото­ком бурой воды из шлюза.

Каналы связи были забиты беспорядочными пере­говорами и отчаянными призывами. Несмотря на дис­циплину, беспорядочное бегство от водяного вала пре­вратило основной отряд Гаунта в неуправляемую тол­пу пытающихся выжить людей.

Вымокший и злой, Гаунт укрылся среди ив в изги­бе грязной реки метрах в восемнадцати от шлюза. Ря­дом с ним оказались Варл, Каффран, капрал по имени Мерайн и еще пара гвардейцев.

Гаунт выругался. Он мог сражаться с сектантами… с Пожирателями Миров, с демонами… с кем угодно. Он готов был встретиться лицом к лицу с любой тва­рью во всем космосе. Но семьдесят миллионов литров воды, катящиеся под напором по каменному туннелю…

— Мы потеряли не меньше сорока человек в этом потоке, — произнес Варл.

Он вытащил Каффрана из воды за ворот кителя, и теперь молодой солдат мог только кашлять и отплевы­ваться.

— Меня не интересуют слухи! Выясни точные циф­ры у командиров отделений! — прорычал Гаунт, затем включил свой микропередатчик и проговорил в микро­фон: — Всем командирам! Восстановить порядок радио­связи! Доложите о состоянии перегруппировки! Кор­бек! Роун!

По каналу связи прошел треск, а затем полился более стройный поток информации о подразделениях и потерях.

— Корбек? — повторил Гаунт.

— Я к западу от вас, сэр. На отмели. Со мной около девятнадцати бойцов, — прошипел в ответ голос Кор­бека.

— Оценка ситуации?

— Тактически? Можете забыть о шлюзе, сэр. Как только они поняли, что не смогут удержать нас в лобо­вом столкновении, они открыли заслоны. Вода может идти часами. К тому времени они уже успеют окружить выходы из каналов в город укрепленными огневыми точками — возможно, и заминируют.

Гаунт снова выругался. Он провел мокрой рукой по лицу. Они были так близки к победе — и теперь все обернулось поражением. Вольтис не станет его тро­феем.

— Сэр! — позвал его Мерайн. Капрал прослушивал другие частоты на своем передатчике. — Восемнадца­тый канал. Только что был дан сигнал.

Гаунт направился к нему, перенастраивая свой пе­редатчик на другую частоту.

— Что?

— Сигнал, — растерянно повторил Мерайн. — «Шквал».

— Проследить источник сигнала! — рявкнул комис­сар. — Если кто-то думает, что это смешно, я…

Он не успел договорить.

Взрыв был настолько сильным, что почти преодо­лел звуковой барьер. Ударная волна врезалась в гвар­дейцев, подняв в воздух облако белых брызг.

На расстоянии километра от них часть стены раз­летелась в клочья, превратившись в огромную откры­тую рваную рану в боку города.

Каналы связи заполнились победными выкриками.

Гаунт поначалу не мог поверить в происходящее. На личном канале передатчика прорезался голос Кор­бека:

— Это Клугган, сэр! Старый засранец и его пар­ни смогли прорваться в канализационные каналы, и им удалось набить всю свою взрывчатку в резервуа­ры переработки под самой стеной. Смешали сектантов с дерьмом!

— Я вижу, полковник, — криво усмехнулся Гаунт.

— В смысле, буквально смешал, — расхохотался Корбек. — Он и послал сигнал. Возможно, мы проиг­рали бой за шлюз, но Клугган выиграл нам все сраже­ние!

Гаунт сполз по стволу ивы и сел по пояс в грязную воду. Вокруг него солдаты радостно смеялись и кри­чали.

Усталость накрыла его с головой. И постепенно он сам начал смеяться.

Генерал Штурм завтракал в девять. Официанты по­дали ему жареный ржаной хлеб, колбасу и кофе. За едой генерал прочел несколько инфопланшетов, а сто­явший рядом на полке проигрыватель сообщений тре­щал бесконечным потоком информации о развертыва­нии войск с орбиты.

— Хорошие новости. — Жильбер вошел с чашкой кофе и инфопланшетом в руках. — Даже замечатель­ные. Похоже, ваш гамбит удался. Эти самые Призраки действительно взяли Вольтис. Вскрыли его оборону. Наши ударные соединения последовали за ними. Пол­ковник Маглин утверждает, что город будет зачищен к вечеру.

Штурм аккуратно вытер рот салфеткой.

— Будь добр, отправь какое-нибудь поощрительное сообщение Маглину и оборванцам Гаунта. Кстати, где они сейчас?

Жильбер проглядел планшет, одновременно угоща­ясь колбасой с тарелки.

— Похоже, они отошли и в данный момент продви­гаются вдоль восточного края долины Бокор к пере­крестку Павис.

Штурм отложил свои серебряные столовые прибо­ры и принялся печатать на своем планшете.

— Большая часть нашей работы здесь уже выпол­нена благодаря Гаунту, — пояснил он заинтригованно­му Жильберу. — Настало время нам его отблагодарить. Отправь эти приказы в максимально высокой коди­ровке командующему кетзокскими «Василисками» на Пависе. Без промедления, Жильбер.

Жильбер принял из его рук планшет.

— Я считаю… — начал было он.

Штурм внимательно посмотрел на него:

— Группа опасных сектантов пытается сбежать вдоль восточного края долины, не так ли, Жильбер? Разве ты не зачитал мне только что доклад разведки, в котором об этом и говорится?

Жильбер расплылся в улыбке:

— И правда, сэр.

Полковник Ортиз выхватил трубку из рук своего офицера связи.

— Да, это Ортиз! — прокричал он. — Да! Я знаю, но я все равно отказываюсь выполнять последний при­каз! Я понял, но… нет, мне все равно! Нет, я… Да по­слушайте же меня! О, генерал… Да, я… Я понял вас. Понимаю. Понимаю, сэр. Никак нет, сэр. Ни на секун­ду, сэр. Конечно, во славу Императора, сэр. Ортиз, ко­нец связи. Полковник тяжело оперся о борт своего «Васи­лиска».

— Готовьте орудия к бою, — бросил он своим офи­церам. — Именем Императора, готовьте.

Орудия молчали уже десять часов. Ортиз надеял­ся, что теперь ему больше не придется приказывать им стрелять. По линии горизонта разливался утрен­ний свет. Из долины и с позиций Аристократов доно­сились звуки продолжающегося празднества.

К Ортизу подбежал Доранз и потряс его за плечо.

— Смотрите, сэр! — зачастил он. — Смотрите!

Из долины на Тракт Метиса выходили люди. Уста­лые, измученные, покрытые грязью, они медленно двигались, унося на своих плечах убитых и раненых. Их нестройная колонна растворялась в утреннем ту­мане.

— Во имя всего святого… — прошептал Ортиз.

Вокруг него шокированные экипажи «Василисков»

покидали свои посты, бросались на помощь изранен­ным солдатам, поддерживали уставших или просто за­стывали, не веря своим глазам.

Ортиз направился к ним. Он увидел, как из тумана медленно появился высокий силуэт человека в изо­рванном плаще. Ибрам Гаунт поддерживал едва иду­щего молодого Призрака, чья голова превратилась в кровавую мешанину бинтов.

Комиссар остановился перед Ортизом и позволил санитарам забрать раненого гвардейца.

— Я хочу… — начал было полковник.

Кулак Гаунта прервал его речь.

— Он уже здесь, — с беззаботной улыбкой произ­нес Жильбер.

— Пропустить. — Штурм встал из-за стола, распра­вив китель.

Полковник-комиссар Ибрам Гаунт вошел в каби­нет. Он остановился, мрачно оглядев Штурма и его адъютанта.

— Гаунт! Вы открыли путь Вольпонским Королев­ским полкам. Прекрасно! До меня дошли слухи, что Чантар застрелился из мелтаружья. — Генерал сделал паузу, между делом похлопав по инфопланшету на сто­ле. — Но вот случай с этим, как его…

— Ортега, сэр, — подсказал Жильбер.

— Ортиз, — поправил его Гаунт.

— Да, кетзокский малый. Ударить офицера своей армии… Расстрельное дело, и вы должны это знать, Гаунт. Я не потерплю подобных инцидентов, только не в моих войсках. Нет, сэр.

Гаунт сделал глубокий вдох.

— Несмотря на то что артиллерийские части были проинформированы о наших позициях и путях отхода, они накрыли восточный край долины Бокор огнем и продолжали обстрел в течение шести часов. Я знаю, что это принято называть «дружественным огнем». Но я могу уверенно сказать вам: когда ты под огнем ар­тиллерии, а из укрытия у тебя только пыль да мелкие кусты, этот огонь не кажется таким «дружественным». У меня почти триста убитых и еще две сотни раненых. Среди погибших был сержант Клугган, возглавлявший второй ударный отряд, который фактически и выиграл для нас это сражение.

— Действительно прискорбный факт, — признал Штурм. — Но это война, и вам следует научиться при­нимать подобные инциденты как должное.— Генерал от­бросил в сторону инфопланшет. — Что же до этого дела с дракой, то это вопрос порядка командования. Здесь мои руки связаны. Готовьтесь к полевому трибуналу.

Гаунт не мигая смотрел на него.

— Что ж, если вы собираетесь меня расстрелять, тогда удачи вам в этом. Я ударил Ортиза в состоянии аффекта. Сейчас я осознаю, что он, вероятно, выпол­нял приказ. Чей-то абсолютно идиотский приказ из штаба.

— Послушай-ка, ты, зазнавшийся… — начал было Жильбер, подавшись вперед.

— Хочешь на своей шкуре ощутить, что произошло с Ортизом? — ядовито спросил Гаунт рослого офи­цера.

— Замолчите, оба! — прикрикнул Штурм. — Комис­сар Гаунт… полковник-комиссар… Я очень серьезно вос­принимаю свои обязанности. И в эти обязанности вхо­дит строгое и беспрекословное соблюдение дисциплины и приказов военмейстера Макарота, а значит, и самого Императора. Имперская Гвардия зиждется на столпах таких принципов, как уважение, власть, непоколебимая верность и полное подчинение. Любое нарушение, да­же со стороны офицера вашего ранга… Это еще что за шум?!

Генерал подошел к окну. То, что он увидел, заста­вило его застыть в ужасе. «Василиск», тянущий на гу­сеницах остатки ворот, на всей скорости двигался по двору, разгоняя встречных Аристократов и декоратив­ных петухов. Остановился он на газоне под окнами, раздавив при этом в брызгах воды и каменной крошки лепной фонтан.

Могучий человек в форме полковника Змиев спрыг­нул с брони и направился к парадному входу. Его лицо, левая половина которого опухла от синяков, застыло в злобной гримасе. Послышались крики, топот ног на лестнице. Затем — еще один хлопок двери.

Черед мгновение в кабинет вошел порученец и пе­редал Штурму инфопланшет.

— Полковник Ортиз только что составил рапорт об инциденте. Он настаивает на том, чтобы вы немедлен­но с ним ознакомились.

Жильбер выхватил планшет и спешно прочитал.

— Судя по всему, майор Ортиз хочет уточнить, что пострадал по случайности от отдачи собственного ору­дия во время последнего артобстрела. — Жильбер по­смотрел на генерала и нервно хохотнул. — Это значит…

— Я знаю, что это значит, — отрезал Штурм.

Он с ненавистью посмотрел на Гаунта, и комиссар, не мигая, ответил ему подобным же взглядом.

— Думаю, вам следует знать, — негромко, но угро­жающе сказал Гаунт. — Здесь, в беззаконье зоны бое­вых действий, легко может произойти жестокое убий­ство. И среди неразберихи войны никто его даже не заметит. Полагаю, вам лучше обдумать это, сэр.

На несколько секунд Штурм потерял дар речи. Ко­гда он вспомнил, что нужно бы отослать Гаунта, ко­миссар уже покинул его кабинет.

— Феса ради, сыграй уже что-нибудь веселое, — по­дал голос со своей койки Корбек, разминая забинто­ванную руку. Его все еще преследовали фантомные бо­ли в отсутствующем пальце. Так и должно быть, ду­мал он.

На койке под ним Майло сжал мешок волынки, и из трубок вырвался пронзительный, тоскливый стон. Его эхо заметалось по огромному грузовому трюму древнего транспортного корабля, где была раскварти­рована тысяча танитских гвардейцев. Мрачный ритм варп-двигателей странно сочетался с печальным воем волынки.

— Как насчет… «Марша Юэна Файрлоу»? — спро­сил Майло.

Корбек улыбнулся, вспоминая старый танец и те ночи, когда он слышал его в тавернах Танит Магны.

— Это было бы весьма неплохо, — откликнулся он.

Энергичная мелодия, лишь начавшись, сейчас же за­кружилась по железной сетке палубы, между много­ярусных коек, сложенной экипировки и маскировочных плащей. Поплыла среди солдат, выпивавших или играв­ших в карты. Коснулась спящих на койках гвардейцев. И тех, кто не мог заснуть, тайком глядя на фотокар­точки навеки потерянных жен и детей, тщетно пытаясь сдержать слезы.

Наслаждавшийся старой мелодией Корбек выглянул со своей койки и тут же услышал приближающиеся по палубе шаги. Он немедленно вскочил, увидев Гаунта. Комиссар был одет так же, как тогда, когда полковник впервые увидел его пятьдесят дней назад: форменные брюки на кожаных подтяжках, рубашка без рукавов и сапоги.

— Сэр! — воскликнул удивленный Корбек.

Мелодия дрогнула, но Гаунт улыбнулся и жестом

приказал Майло играть дальше.

— Не останавливайся, парень. Мы с удовольствием послушаем что-нибудь из твоих более веселых песен.

Гаунт сел на край койки Майло и поднял глаза на Корбека.

— Вольтеманд был признан победой Вольпонских Аристократов, — откровенно сказал он своему замести­телю. — Все из-за того, что они в конечном счете взяли город. Штурм отметил нас благодарностью в своем ра­порте. Жаль, но этот мир нам не достанется.

— К фесу их всех! — бросил Корбек.

— Уверен, у нас еще будут сражения.

— Боюсь, что я и вправду в этом уверен, сэр,— улыбнулся танитец.

Гаунт нагнулся над рюкзаком, который принес с со­бой, и достал оттуда полдюжины бутылок сакры.

— Во имя всего святого и благого! — воскликнул Корбек, спрыгивая с койки. — Откуда…

— Я имперский комиссар, — ответил Гаунт, — У ме­ня есть связи. Стаканы найдутся?

Усмехнувшись, Корбек достал из своего вещмешка набор старых рюмок.

— Позови Брагга; я знаю: он любит эту штуку, — заговорил Гаунт. — И Варла, и Мерайна. Чокнутого Ларкина. Сата. Молодого Каффрана… Черт возьми, почему бы и не майора Роуна. И еще одна рюмка для мальчугана. Нам тут хватит. Да в общем, на всех хва­тит.

Комиссар кивком указал на трех ошеломленных флотских офицеров, тащивших в грузовой отсек пол­ную тележку деревянных ящиков.

— За что будем пить? — поинтересовался Корбек.

—  За сержанта Клуггана и его парней. За победу. И за все те победы, которые у нас впереди.

— И за отмщение, — тихо произнес со своей койки Майло, откладывая в сторону волынку.

— Да, и за это, — оскалился Гаунт.

— Знаете, у меня есть кое-что, что отлично подой­дет к такому роскошному пойлу, — объявил Корбек, шаря по карманам. — Сигары со вкусом лакрицы…

Он не договорил. То, что он достал из кармана, перестало быть сигарами уже довольно давно. Это был просто комок вымокшей перетертой трухи.

Корбек расплылся в улыбке и пожал плечами. Его глаза весело блеснули под смех Гаунта и всех вокруг.

— Ну что ж, — философски произнес он, — не всег­да же выигрывать…

Грузные водоплавающие птицы с мощными клюва­ми пролетели на юг — ярко-белые силуэты в темноте, накрывшей окопы. Стрекотавшие в зарослях весь день насекомые уступили вахту своим ночным собратьям — сверчкам и крылатым клещам, роившимся над пламе­нем костров, наполнявшим долгую жаркую ночь сво­им стрекотом. Плотный воздух всколыхнули и другие звуки: крики и посвист невидимых обитателей крон и заводей болота. Артиллерия вдалеке наконец замол­чала.

Комиссар вернулся к своему командному посту как раз в тот момент, когда зажглись дозорные прожектора, чей зеленоватый свет лился на болотную жижу сквозь защитные металлические сетки. Шоры приглушали их яркий свет, рассеивая его, не давая светить прямым лучом на окопы. Иначе они бы превратили лагерь в весьма удобную цель для дальнобойной артиллерии. Мохнатые жуки, размером с добрый кулак, немедленно налетели на фонари, чтобы настойчиво и методично биться о защитные решетки с глухим стуком.

Гаунт еще раз окинул взглядом лагерь, заметный теперь только по разбросанным тут и там огонькам — кострам кухонь и караульных постов, движущимся между ними факелами. Вздохнув, комиссар вошел в здание.

Длинный командный центр мог похвастаться низ­кими потолками, крышей из оцинкованной гофры и стенами из двухслойных бронелистов. Пол был устлан досками из свежей местной древесины, покрытыми от­вратительно пахнущим лаком. Ставни на окнах были приоткрыты, и москитные сетки на окнах уже были полны копошащегося, жужжащего улова — мошкары и ночных жуков.

Экипировка и личный вещмешок Гаунта были уло­жены на деревянных колодах. Первые два дня они сто­яли прямо на полу, пока не обнаружилось, что если на вещах при этом и не появляется плесень, то в них селятся черви.

Сняв свой комиссарский плащ, Гаунт повесил его на проволочную вешалку, прицепил ее к крючку на балке, подтянул к себе стул и тяжело сел. Перед ним на деревянном чурбаке стояли вычислитель, аппарат орбитальной вокс-связи и мемограф с плоским экра­ном. Техножрец потратил больше часа на старательное чтение молитв, готовясь включить священные маши­ны. Их так и не вынули из открытых кованых ящиков, чтобы защитить от сырости. Толстые силовые кабели ползли от них по балкам, удерживаемые под потолком скобами, через клапан наружу, к генератору вдале­ке. На запотевших от влажности пластинах экранов мерцали и подергивались светлые пятна изображений. Настроечные шкалы приглушенно светились оран­жевым.

Гаунт подался вперед и привычно проглядел ин­формацию и тактические сводки флота и других под­разделений. По темному экрану потянулись вереницы мигающих, наслаивающихся друг на друга цепочек ко­дированных символов.

Тихо, как ночь, из передней появился Майло. Он предложил комиссару оловянную кружку. Кивнув, Га­унт принял ее, наслаждаясь прикосновением к покры­тому холодными каплями металлу.

— Техножрецы только что снова запустили охла­дительные установки, — негромко объяснил Майло. — Это просто вода, зато холодная.

Гаунт благодарно кивнул и сделал глоток. Вода отдавала резким металлическим привкусом, но была дей­ствительно холодной.

Снаружи послышались чьи-то шаги на лестнице, потом тихий стук в дверь. Гаунт улыбнулся. Звук ша­гов нарочно был таким громким. Это было учтивое предупреждение от человека, который мог двигаться абсолютно бесшумно, если хотел.

— Заходи, Маколл, — произнес Гаунт.

Маколл вошел в помещение. На его уже немолодом лице застыло выражение легкого замешательства от то­го, что его узнали еще с порога.

— Доклад патруля, сэр, — объявил он, вытянувшись по стойке смирно в дверях.

Комиссар жестом предложил ему сесть. Форма и плащ Маколла были измазаны в жидкой грязи. Да­же лицо было перемазано. Чистым остался только лазган — каким-то чудом на нем не было ни пят­нышка.

— Что ж, давай послушаем.

— Позиции противника все еще далеко от нас, — начал Маколл. — За линией наступления — альфа-ро­зовый. Несколько дальних патрулей.

— Проблемы?

— Ничего такого, с чем бы мы не справились, — уклончиво ответил крепкий, жилистый разведчик.

— Я всегда ценил твою скромность, — сказал Га­унт. — Но мне нужно знать.

— Уничтожили шесть патрулей в западных топях. — Маколл вытер нос и рот. — Без потерь с нашей сто­роны.

Гаунт одобрительно кивнул. Он симпатизировал Маколлу, лучшему разведчику среди танитцев. Даже в пол­ку специалистов по диверсиям его навыки были выда­ющимися. На погибшей Танит он был лесником, и его умения как разведчика бессчетное число раз выручали полк. Призрак среди Призраков, он никогда не хвастал­ся, а уж ему точно было чем прихвастнуть перед гвар­дейцами.

Комиссар предложил разведчику свою кружку.

— Нет, сэр, благодарю вас, — отозвался Маколл, гля­дя на свои руки.

— Холодная, — добавил Гаунт.

— Я заметил. Но нет. Лучше уж я обойдусь без тех вещей, к которым могу привыкнуть.

Гаунт пожал плечами и сделал еще глоток.

— Значит, они не двигаются?

— Пока что нет. Мы заметили… ну, я точно не знаю, что это. Какие-то древние руины. — Маколл встал и указал точку на карте. — Насколько я могу судить, вот здесь. Может, там и нет ничего. Но я бы хотел осмот­реть это место утром.

— Вражеская позиция?

— Нет, сэр. Что-то… что было здесь до нас.

— Пожалуй, ты прав. Стоит взглянуть. Тогда ут­ром, — согласился Гаунт.

— Это все приказания, сэр?

— Можешь идти, Маколл.

— Этому человеку цены нет, — признался Гаунт Майло, как только Маколл ушел. — Самый тихий из гвардейцев, кого я знал.

— Такова уж его специальность, не так ли, сэр? — отозвался Майло.

— В смысле?

— Быть тихим.