Варко попытался сориентироваться. От поста СПО он ушёл недалеко, не больше чем на полкилометра, но с рассветом опустился густой туман, и кругом стало мало что видно.

Туман был не настоящий. Удушливые пары сгоревшего метательного вещества и частицы дыма, медленно плывущего из главной зоны к болотистым низинам. Белый, похожий на пар, туман превращал воздух в мягкую, бледную стену, просвеченную солнцем: светлое, дымчатое ничто, как детское представление о загробной жизни.

Варко и Саген ушли рано утром, чтобы разведать местность. Было пугающе тихо, туман одновременно заглушал и усиливал даже небольшой шум — звуки дыхания, например, шорох одежды или стук вылетающих из-под ног камешков.

Недалеко от поста они наткнулись на рокритовый ров. На самом деле, едва не свалились в него в мягком тумане. Ров был частью старой системы дренирования болот — древней сети, которой давным давно никто не пользовался. Рокрит стенок покрыли трещины и пятна; на вязком, едва подсохшем дне росли пучки узловатой травы.

— Пройдёшь немного в эту сторону, — сказал Варко. — Я пойду в ту. От края не отходи, не то заблудишься. Посмотрим, что удастся найти. Через пять минут поворачиваем обратно и встречаемся здесь.

Саген кивнул и постепенно пропал в тумане.

Варко захрустел вдоль разбитого края канавы. Миновал группу заросших травой отводов, откуда в главный канал когда-то втекало с северо-запада другое ответвление русла.

Варко нервничал и поэтому руку с кобуры не снимал. Странная тишина места, сверхъестественность освещения и отсутствия расстояний вызывали гнетущее ощущение. Варко почувствовал, как колотится сердце.

Послышался крик. Варко вздрогнул. Приглушённый светлым маревом, крик походил на резкий вопль речной птицы и, казалось, шёл отовсюду и ниоткуда.

Варко вытащил пистолет и взвёл курок.

Крик донёсся снова. На этот раз Варко его разобрал: Саген звал его по имени.

Он развернулся и поспешил обратно, держась края. Под ногами захрустели камни, несколько штук улетели в ров, подскакивая по рокриту с таким звуком, будто кто-то ломал птичьи косточки.

Он опять услышал крик Сагена. Крик как будто раздавался сзади, но Варко понимал, что это невозможно. Он поспешил дальше.

Из тумана проявлялись силуэты. Варко притормозил и пошёл дальше, подняв пистолет. На краю рва, накренившись на сломанных осях, стоял выгоревший грузовик СПО. За лобовым стеклом сидела чёрная как смоль, оскаленная фигура, руками, усохшими до состояния палок, вцепившись в покорёженный от жара руль. Сгоревшие останки других вплавились в кузов и усеивали землю. Огонь превратил тела в почерневшие от копоти кости, одетые в клочья плоти и обмундирования. Высохшие, жуткие фигуры, съёжившиеся от огня.

— Капитан! Капитан Варко!

Варко обогнул мёртвый грузовик. Кормой на краю и мордой во рву лежал СПО-шный «Кентавр», зарывшись носом в дно. Бульдозерный нож задрался кверху, словно жутко вывихнутая челюсть. Он явно выехал за край и клюнул носом вниз, в крутую четырёхметровую канаву.

— Саген?

— Сэр, я внизу!

Варко заглянул в ров. Саген как-то сумел спуститься вниз и осматривал разбитый, но не загоревшийся «Кентавр». Четырёхстволку, которую тот тянул за собой, тоже стащило вниз, развернув при падении. Вес орудия вырвал сцепку, и орудие валялось на боку возле тягача. Вокруг грузового отсека «Кентавра» были раскиданы снарядные ящики.

— Ты как туда слез?

Саген поднял голову и указал на узловатые кусты, свешивающиеся через край рва.

— Мой вес выдержали.

Варко засунул пистолет в кобуру и осторожно выбрался на стенку рва. Деревянистые отростки кустов трещали и расползались под его весом, царапая руки. На последнем метре Варко спрыгнул.

— Пример хренового вождения, — съязвил Саген, кивком указывая на «Кентавр».

— Или паники, — ответил Варко. — Попали под обстрел, крутанули со страху руль и — бац!

— Бедняга, — произнёс Саген.

Варко увидел на земле рядом с расплющенным носом «Кентавра» тело: при падении водителя выбросило из машины.

Трудно было сказать, как давно он погиб. Варко прикинул, что не больше чем день-два, но суровый климат уже принялся за работу. Худенький водитель был ещё мальчишкой. СПО-шная форма, покоробившаяся от грязи, присохла к сморщенным конечностям, и казалось, что она на несколько размеров ему велика.

— Думаете, это те салаги с поста? — спросил Саген.

Варко пожал плечами:

— Надеюсь, что нет.

В его представлении мальчишки с поста упаковались и сбежали в безопасное место. Эта идея выглядела более утешительной. Мысль о том, что они прошли всего полкилометра и погибли здесь, казалась горькой несправедливостью.

«Кентавр» было уже не спасти. Вытащить его из рва не было абсолютно никакой возможности, разве что «Атласом». Но даже если бы они смогли каким-то волшебным заклинанием вызвать БРЭМку, всё равно: коробка передач у «Кентавра» расколота, левая гусеница слетела и теперь лежала на дне, словно брошенный пояс какого-то великана. Варко с прискорбием заметил, что нырок вниз головой погнул и ствол турельного оружия «Кентавра» — тяжёлого стаббера. В кабине, в металлической сетке осталось несколько тяжёлых обойм. Он шмыгнул носом. Боеприпасы есть, но стрелять ими не из чего.

Саген постучал по боку «Кентавра». Звук был глухим.

— В баках не меньше половины. Если бы мы смогли хоть сколько-то слить…

— И притащить к посту.

— И притащить к посту, — согласился Саген.

— Нужен бачок.

— Водоочиститель? — предложил Саген.

— Он нужен для воды.

Саген вздохнул:

— В гараже каких-нибудь канистр не было?

— Не помню, — ответил Варко.

Он проверил снарядные ящики. Их было шесть, в каждом лежало по четыре массивных миномётных снаряда для четырёхстволки. Если действовать вместе, прикинул Варко, они с Сагеном смогут поднять и унести один. Вытащить его из рва и дотащить до поста будет отдельной проблемой.

Они скрутили из своих курток импровизированную перевязь и потратили двадцать минут, втаскивая поштучно четыре снаряда по стенке канавы. Варко тянул сверху, перегнувшись через край, Саген толкал снизу. Это была медленное и неудобное занятие, прерванное один раз моментом, от которого у них замерли сердца: Саген поскользнулся, снаряд вывалился из перевязи и ударился в дно рва. Как только все четыре снаряда были подняты наверх, Саген забросил к Варко пустой ящик и вылез сам.

Они сложили снаряды в ящик, закрыли крышку и понесли его к посту, держа по бокам за ручки. Кругом висел туман. Они передвигались короткими, мелкими шажками, каждые пару минут ставя ящик на землю, чтобы передохнуть.

Путь, казалось, занял вечность.

К тому времени, когда впереди обрисовался смутный силуэт поста, они уже тяжело дышали, руки горели.

В тридцати метрах от поста они снова опустили ящик на землю.

— Слушай, — сказал Варко.

— Я ничего… — начал Саген.

— Вот именно. Генератор не работает. Сиди здесь с ящиком и не высовывайся.

Саген присел возле снарядного ящика. Варко вытащил пистолет и осторожно потрусил к посту. Тот был зловеще безмолвен. Предыдущей ночью он казался надёжным и безопасным местом, чтобы передохнуть, хотя Варко прекрасно понимал, что всё это временно. В туманном свете дня иллюзия рассеялась. Это было отнюдь не безопасное место. Несчастные мальчишки из СПО, занимавшие пост, тоже это поняли. Чем скорее Варко и его люди смогут убраться отсюда, тем лучше. Если только уже не слишком поздно.

Варко сунул руку в карман и сжал натёртой ладонью медальон.

Он обогнул пост мимо полупустого гаража, где в тени низкой бронированной крыши стоял «Кентавр». Из главного блокгауза по-прежнему не было слышно ни звука.

Варко двинулся дальше. От напряжения в глотке пересохло. Кустистая ровная земля позади поста терялась за белым непроницаемым занавесом всепоглощающего тумана, который теперь выглядел угрожающим, способным спрятать что угодно и кого угодно.

Варко обошёл рокритовый бок поста и в упор столкнулся с нацеленным лазпистолетом.

— Чёрт! — выдохнул он.

Гектон опустил пистолет и приложил палец к губам. Затем взмахом призвал Варко следовать за собой.

Они вошли в сумрак поста. У двери торчал Леопальд с карабином в руках. Он выглядел встревоженным.

Внутри помещения блокпоста сидел Траск и наблюдал за Кодером. Технопровидец сидел перед ауспиком. Машина была включена, хотя генератор не работал.

— Что происходит? — прошептал Варко.

— Снаружи что-то есть, — так же шёпотом ответил Гектон и кивнул на Кодера. — Он запустил ауспик.

Варко пробрался к технопровидцу и вгляделся в небольшой, прикрытый сверху козырьком экранчик ауспика.

— Два, вероятно, три контакта, к востоку от нас, — тихо сообщил Кодер. — Погодные условия и качество работы аппарата снижают достоверность возвращаемого сигнала.

— Прошлой ночью у тебя были сомнения насчёт ауспика.

— Мой диагноз оказался преждевременным. Выяснилось, что вокс ремонту не подлежит. Основной и вспомогательный усилители умышленно расплавлены, возможно — паяльной лампой. В виду того, что вокс превратился в хлам, я снял с него детали для починки ауспика. Его производительность слаба, но это хоть что-то.

— От чего ты его запитал? — прошептал Варко.

— От своего внутреннего источника, — ответил Кодер. Обе его руки находились во внутренностях ауспика, механодендриты выдвинуты и соединены с электрическими цепями.

— Ты так долго не продержишься, — сказал Варко. — Расход энергии…

— Я буду старательно следить за уровнем своей энергии, — ответил технопровидец.

— Кодер засёк первый контакт где-то полчала назад, — сказал Гектон. — Практически сразу же, как запустил для проверки ауспик. Мы выключили генератор, чтобы не было шума.

— Видели что-нибудь? — спросил Варко.

— Нет, — ответил Гектон.

— Однако, я засёк короткие фрагменты мусорного кода, — сказал Кодер. — Что бы там ни было снаружи, оно не наше.

— Здесь оставаться нельзя, — сказал Варко.

— Это верно, — заметил Кодер.

Варко повернулся к Траску:

— Саген ждёт снаружи с ящиком миномётных снарядов, что мы нашли. Иди, помоги ему донести, только тихо.

Траск кивнул и выскользнул за дверь.

— Следи за туманом, — приказал Варко Леопальду. Стрелок кивнул.

Варко повернулся обратно к Гектону и технопровидцу:

— Где-то в полукилометре к западу от нас в канаве лежит разбитый «Кентавр». Там есть стабберные патроны, ещё ящики с миномётными снарядами и топливо в баках. Есть в пристройке какие-нибудь канистры или бачки?

Гектон пожал плечами.

Они отправились на поиски, оставив Кодера у ауспика. У самой двери Леопальд остановил их, выставив руку:

— Стойте.

Они остановились.

— Кажется, я что-то слышал, — прибавил он.

Варко обернулся к технопровидцу:

— Есть что-нибудь?

— Вроде поблизости ничего не двигалось, капитан, — ответил технопровидец.

Варко и Гектон покинули помещение блокпоста и поспешили вокруг к гаражу. За левым спонсоном «Кентавра» нашлись две привязанные канистры средних размеров. Под одним из задних верстаков, в сундуке, Варко обнаружил кусок грязного пластекового шланга, который, судя по запаху, явно использовали для слива топлива. Гектон нашарил в инструментальном ящике «Кентавра» пару универсальных инструментов и подобрал в углу гаража длинный отрезок металлической трубы от забора среди кучи принадлежностей для окапывания.

— Если полные канистры окажутся слишком тяжёлыми, сделаем из него коромысло.

Варко кивнул.

— Верёвка какая-нибудь есть? Вытаскивать оттуда груз — не на пикник сходить.

Гектон обыскал кучу.

— Нет.

Потом встал и оглядел внутренности гаража.

— Как насчёт этого?

К одной из балок крыши был примотан блок с цепью и ворот: простое устройство для подъёма частей двигателя. Они снова забрались на корму «Кентавра» и аккуратно вытянули из блока хорошо смазанную цепь.

— Эта пойдёт, — сказал Варко. Он кинул последний взгляд в инструментальный ящик «Кентавра». Ничего, чем бы можно было открыть склад, там не нашлось.

— Пошли, — сказал он.

К тому времени, как они вернулись в помещение блокпоста, Саген с Траском уже вынесли из тумана ящик с боеприпасами и поставили в угол.

— Мы собираемся слить топливо из той развалюхи, — сказал всем Варко. — Работа будет небыстрой и займёт несколько ходок.

— А почему бы не сходить один раз, — предложил Саген, — потом завести «Кентавр», доехать до рва и привезти остальное? Получится гораздо проще, чем таскаться туда-сюда с канистрами.

Гектон помотал головой:

— Как только заведём двигатель, нас услышат. Нужно всё сделать тихо.

— В точности мои мысли, — добавил Варко. — Когда запустим «Кентавр», нам лучше быть готовыми выехать и больше не останавливаться.

Гектон с Леопальдом отправились в поход за топливом первыми, чтобы дать Варко и Сагену передохнуть. Траск с карабином занял пост у двери.

— Собери всё вместе, — тихо присказал Варко Сагену. — Всё, что посчитаешь нам пригодится, и наполни фляги.

Саген кивнул и принялся за работу.

— Есть что-нибудь новое? — спросил Варко Кодера.

— Не сомневайтесь, я вам обязательно сообщу, капитан, — ответил Кодер.

Варко улыбнулся. Он глянул на ящик со снарядами в углу.

Гектону с Леопальдом понадобилось пятьдесят минут, чтобы обернуться. Они появились, сгибаясь под тяжестью двух канистр, болтающихся на шесте между ними. Оба устали и вымазались в грязи. Гектон ещё распихал по карманам магазины к стабберу.

— На случай, если найдём оружие, — пояснил он.

Канистры перелили в баки «Кентавра». В них оказалось мультитопливо: едкая смесь из переработанных химикатов и масел, на которой работали всеядные двигатели тягачей. Восьмивулканерная силовая установка «Кентавра» могла работать практически на всём. Чистое, качественное топливо для СПО не полагалось.

Вторыми пошли Траск и Саген. Варко с Гектоном проверили весь «Кентавр», сложили на борт магазины стаббера и спальные скатки из поста. Варко решил было отцепить четырёхстволку. Лишний груз, да и снарядов у них всего четыре. Сходить и притащить ещё — скорее всего, напрасный труд.

Он снова подумал о ящике со снарядами.

Фантомы на ауспике ближе не двигались, но яркий белый туман вроде бы — на взгляд Варко, по крайней мере — уже начал рассеиваться.

Оставив Гектона готовить «Кентавр» к отъезду, он вернулся в помещение блокпоста, вытащил из ящика один снаряд и задумчиво перевернул. Затем вынул заднюю чеку и аккуратно открутил стабилизаторы.

— Пара слов о личной безопасности, — глядя на это, произнёс Кодер. — Не могли бы вы делать это где-нибудь в другом месте или не делать вообще?

— Расслабься, — ответил Варко, — я знаю, что делаю.

— Если честно, вы не похожи на того, кто знает, — прошептал Леопальд от дверей. — Снаряд, конечно, довольно инертный, но если вы его уроните не тем концом вниз…

— По соседству с ящиком снарядов, — добавил Кодер.

Варко остановился и вытер пот с лица.

— Ты разбираешься в этой хрени лучше меня, — сказал он Леопальду. — Давай ты.

Стрелок «Беспощадного» прислонил карабин возле двери и подошёл ближе. На его лице читалось сомнение.

— Что конкретно вы пытаетесь сделать?

— Вынуть основной заряд, — ответил Варко.

— Я понимаю, тупой вопрос, — сказал Леопальд, — но…

— Зачем? Хочу попробовать взорвать дверь склада.

Леопальд присвистнул:

— Ишь чего.

— Сможем это провернуть?

— Попробовать можно, — ответил Леопальд. — Давайте его сюда.

Стрелок забрал у Варко снаряд и уселся с ним на пол, обращаясь как с младенцем.

— Если не сработает, я тебя винить не буду, — сказал Варко.

— Учитывая разнообразие вариантов, как это может не сработать, сэр, у вас может и не оказаться такой возможности.

К тому времени, как Траск и Саген вернулись со второй партией топлива, Леопальд разобрал снаряд и возился у двери склада.

— В тягаче ещё осталось немного, — сообщил Саген, переливая топливо из канистр в бак. — Одна ходка, и она, пожалуй, ваша.

Гектон и Траск отправились за остатками топлива. С помощью Сагена Варко оттащил ящик с тремя оставшимися снарядами к пристройке и поставил на землю у входа в гараж.

— У вас есть план, я так понимаю? — спросил Саген.

Варко кивнул:

— Когда зальём последнюю часть топлива, выйдем из поста и взорвём склад.

— Если сможем.

— Если сможем. Потом заберём всё, что найдём, и как можно быстрее, погрузимся в «Кентавр» и помчимся во весь опор.

— Хотите, чтобы я отцепил четырёхстволку?

Варко помотал головой:

— Нет, мы отцепим её, когда вытащим из гаража.

— Зачем? — спросил Саген.

Варко посмотрел на восток, в светлеющий туман. Под солнцем, достигшим зенита, тот начал довольно быстро рассеиваться, становясь латунно-жёлтым и испаряясь. Варко уже видел в просветах ярко-голубое небо; видимость увеличилась до нескольких сотен метров. Безжизненный кустарник вокруг был по-прежнему пуст.

— Она может нам понадобиться.

Он оставил Сагена в пристройке ждать Гектона и Траска, а сам вернулся в помещение блокпоста. Сердце заколотилось как бешенное, во рту появился кислый металлический привкус. Времени оставалось так мало. До сих пор удача им не изменяла, но надолго её не хватит.

Скоро им понадобится жуткое её количество в очень короткий промежуток времени.

Появился Леопальд, вытирая руки тряпкой.

— Ну? — спросил Варко.

— Это не самая аккуратная работа, какую я делал, но… — пожал он плечами.

— Как мы его взорвём?

— Я думал над этим. Детоленты у нас нет.

— И?

— Я пристроил основной заряд к двери и вынул ударник, чтобы сделать детонатор. Не хватает только источника тока и чего-нибудь для безопасного расстояния. Поэтому нужен провод и генератор.

— Может Леопальд воспользоваться проводами от вокса? — спросил Варко Кодера.

— Да, сэр.

— Давай, — сказал Варко.

Леопальд залез под вокс-передатчик и начал бесцеремонно выдирать шлейфы электропроводов. Он разложил их по комнате и принялся расковыривать и резать на куски карманным инструментом.

— Сэр, — тихо позвал Кодер.

Пятно на экранчике ауспика начало двигаться в их сторону с востока.

— Далеко?

— Три километра максимум.

За первым контактом появился второй.

— Они движутся не прямо к нам, — сказал Кодер. — Полагаю, это или патруль, или поисковая группа, идущая примерно в нашем направлении.

— Быстрее, Леопальд, — приказал Варко.

— Точно, это та самая работа, где всегда лучше поторопиться, — проворчал Леопальд в ответ.

Варко подобрал карабин и вышел наружу. Хотя туман продолжал расходиться, превращая день в яркий, сияющий свет, визуально врага по-прежнему не наблюдалось.

Гектон с Траском вернулись с последними полутора канистрами топлива. Саген перелил его в баки «Кентавра».

— Ладно, мы сделали почти всё, что хотели, — сказал Варко. Он приказал Сагену занять место водителя. — Будь готов дать газ по моему сигналу.

Остальные поспешили в помещение блокпоста. На полпути Гектон остановился.

— Что? — спросил Варко.

— Вспышка. Блик от металла в тумане.

— Уверен?

— Не хотелось бы.

Леопальд вытравливал длинный, скрученный из кусков электрический провод из комнаты, примыкающей к помещению блокпоста. Затем взял свободный конец и подсоединил к генератору.

— Если взрываем, — сказал Варко, — то взрываем сейчас.

— Один из контактов определённо повернул в нашу сторону, — сообщил Кодер.

— Отключайся и выходи, — приказал Варко.

Кодер осторожно вытащил механодендриты из ауспика. Экранчик померк. Технопровидец выглядел усталым, его пошатывало.

— С тобой всё нормально? — спросил Варко.

— Я истощён, — ответил Кодер. — Немного движения и солнечного света усилят мою биоэлектрическую отдачу.

— Пошли! — донёсся крик Гектона.

— Скажи Сагену, чтобы заводил и выкатывался из пристройки! — крикнул в ответ Варко. — Все остальные — наружу.

Он посмотрел на Леопальда:

— Как это работает?

— Кто-то должен сунуться в дверь и повернуть выключатель света, — ответил Леопальд. — Потом быстро оттуда убраться. Я могу, если хотите.

Варко помотал головой:

— Это была моя дурная затея.

Остальные вышли из помещения блокпоста на солнце. Варко заметил, что Траску пришлось поддерживать Кодера.

Варко встал у массивного рокритового косяка, дотянулся и нащупал выключатель.

— Готовы? — прошипел он.

— «Кентавр» не заводится, — ответил Гектон.

— Что?

— Погоди минутку.

Варко стал ждать, обливаясь потом. Остальные отошли от блокгауза и залегли на землю. Только Гектон остался стоять на углу поста, глядя в сторону гаража.

— Давай! — поторопил Варко.

— Не крутит, — крикнул Гектон.

— Да давай уже!

Послышался запинающийся рокот — двигатели «Кентавра» завелись и тут же заглохли. Ещё один выхлоп, и двигатели снова заглохли.

— Я не шучу! — заорал Варко.

Из-за поста наконец-то раздалось урчание заработавшего «Кентавра». Хриплый взрёв турбины, затем лязг передачи и торопливый цокот гусениц.

— Вышел! Вышел! — заорал Гектон.

— Включаю! — крикнул Варко, повернул выключатель и убрал руку.

Ничего не произошло.

— Я же говорил, результат не гарантирован… — начал Леопальд.

— Подожди, — сказал Варко. Когда они пришли сюда прошлой ночью, генератору понадобилось время на разогрев. Варко услышал свист и фырканье.

Жуткий глухой удар потряс землю. Из амбразур и двери выметнулись струи пыли и дыма. Запертая в бронированной рокритовой оболочке поста, взрывная волна нашла все выходы, какие смогла. Варко сбило с ног.

Он поднялся, в ушах звенело. Все заскочили внутрь поста, в клубящийся дым, пробираясь через обломки в заднюю комнату. Было трудно что-то разглядеть, ещё труднее — дышать.

Дверь склада была покрыта копотью. Койки в примыкающей караулке смяло.

— Она всё равно закрыта! — крикнул, кашляя, Траск.

Варко и Гектон потянули дверь. Она была закрыта просто потому, что её вбило в дверную коробку взрывом. Замок срезало начисто.

Дверь открылась. Задыхаясь, полуослепшие, они ввалились в небольшую комнату. Варко попытался оценить добычу. За свои старания они получили не много. Два ящика миномётных снарядов у стены, рядом какие-то детали корпуса, запчасти и комплекты для чистки.

— Детолента, — с сарказмом заметил Леопальд.

— Брось, — ответил Варко. Упаковки пайка, две небольших банки масла для жарки, два полевых медкомплекта, дюжина дыхательных масок, шесть сапёрных лопаток и аккуратно сложенный флаг СПО были опрятно разложены по полкам у другой стены. Под полками находилась пустая стойка для ручного оружия, шесть барабанов стабберных патронов и длинный ящик, покрытый пылью.

— Забирайте еду, медкомплекты и тащите в машину, — прокашлял Варко.

— Можно залить масло в баки, — предложил Гектон. — Мультитопливо?

— Забудь. Нет времени. Кто-нибудь, возьмите патроны!

Варко смёл пыль с ящика и открыл крышку. Длинный, массивный силуэт тяжёлого стаббера виднелся внутри, вместе со сложенной подпоркой.

— Помоги! — крикнул Варко Гектону. — Забудь про ящик, хватай оружие.

Они подняли стаббер с обоих концов.

— Вот так. Пошли!

Снаружи солнечный свет казался особенно ярким и ослепительным. Они вышли на улицу, откашливаясь и сплёвывая чёрную мокроту. Слышался рокот «Кентавра».

— Вон они! — завопил Гектон.

Варко обернулся через плечо. В редеющем тумане, едва ли в полукилометре от них, блестели сталью приближающиеся силуэты. Варко показалось, что он различил пару боевых сервиторов, энергично перебирающих ногами. Солнечный свет вспыхивал на быстро движущихся конечностях.

— Они ведут поиск целеуказателями, — сказал Кодер, ощутив что-то.

Волоча снаряжение, все рванули к «Кентавру». Гектон и Варко бежали последними, таща между собой тяжёлое оружие.

Саген вывел «Кентавр» из гаража, затем соскочил, чтобы отцепить четырёхстволку. Остальные побросали снаряжение в «Кентавр», затем стали помогать Сагену вытянуть люнеты станин четырёхстволки из буксирного кольца. Чтобы повернуть тяжёлое орудие стволом на восток, понадобились усилия всех шестерых.

— Давайте снаряды! — заорал Варко, после того как установили станины и толкнули лафет назад, чтобы сошники вошли в землю.

— Это пустая трата времени! — крикнул Гектон.

Они услышали треск. Толстые полосы лазерных выстрелов с воем ударили в стену поста, выбивая град осколков.

— Всё ещё так думаешь? — спросил Варко. — Заряжайте один ствол! Только один!

Траск с Леопальдом вложили снаряд в зарядник одного из четырёх стволов и рычагом загнали его в казённик. Когда казённик с лязгом закрылся, вложили в зарядник второй снаряд.

— Нет времени на третий, — сказал Леопальд. Он завертел ручку вертикальной наводки и снизил угол стрельбы: — Низенько-низенько, ага?

— Я бы так и сделал, — ответил Варко.

Плотный лазерный огонь заколошматил по передней стене поста. Они слышали тяжёлый стук и цокот наступающих сервиторов. Несколько лазерных выстрелов с треском пролетели над головой.

— Хорош! — крикнул Варко. — Все на борт!

Леопальд держал спусковой шнур.

— На борт, немедленно, — приказал Варко. Леопальд передал ему шнур и побежал к рокочущему «Кентавру».

Варко выглянул над правым колесом четырёхстволки. Вражеские машины частично скрывал пост, но линия выстрела до их прослеживалась. Сервиторы палили не целясь. Выстрелы вздымали густые клубы жёлтой пыли.

Варко не мог себе позволить роскошь прицелиться. Он открыл рот, закрыл глаза и дёрнул шнур.

Четырёхстволка грохнула и подпрыгнула. Варко ощутил, как внутренности тряхнуло ударной волной. Он временно оглох. Снаряд ударился в нескольких десятках метров позади наступающих сервиторов и выбросил фонтан земли. Казённик автоматически забрал второй снаряд из зарядника и задвинул его внутрь. Варко слегка подправил наводку, затем снова дёрнул шнур.

Второй снаряд, гулко ударив по кишкам, улетел и взорвался между сервиторами, осыпав их землёй и щебнем и заставив слегка сбиться с шага.

— Уходим! — заорал Гектон с «Кентавра». Варко слышал его словно через вату: он всё ещё был полуоглушён отдачей миномёта.

Он как раз собирался развернуться и бежать, когда появился третий сервитор. Его приближение скрывал пост, и сервитор оказался гораздо ближе, чем первые два. Он с цокотом появился из-за стены блокгауза, всего метрах в тридцати.

Сервитор вышел и остановился, чистя мандибулы. Его орудийные установки были подняты и искали жертву.

Варко матерно завопил. Ему кричали, звали с кормы «Кентавра».

— Уезжайте! — заорал он. — Уезжайте!

Варко нырнул к снарядному ящику и сцепился с ним, вытаскивая последний снаряд. «Кентавр» ехал прочь, то останавливаясь, то двигаясь дальше, словно и отчаянно желая уйти, и не желая его оставлять. До Варко донеслись обрывки спора на повышенных тонах.

Бросившись обратно к орудию, он закинул тяжёлый снаряд в зарядник и дёрнул рычаг. Металл был всё ещё горячим. Снаряд заклинило, и Варко пришлось лупить по нему руками, чтобы тот вошёл на место. Казённик с лязгом закрылся.

Сервитор, перебирая ногами, заторопился к нему — масса уродливой шипастой брони и нацеленных лазерных установок. До Варко долетал пронзительный вой мусорного кода. Шквал лазерного огня пронёсся мимо, один выстрел расщепил железный обод правого колеса. Варко бешено завертел колесо наводки, опуская стволы, пока те не легли горизонтально.

Полевой миномёт был сконструирован не совсем для этого, но Варко это уже не волновало. Сервитор был прямо перед ним.

Он дёрнул шнур в последний раз.

Свистнувший снаряд не попал в корпус сервитора. Он ударился в одну из лазерных установок, но этого оказалось достаточно для детонации.

Взрыв тряхнул Варко, удар бросил на землю. Обломки, камни, осколки брони, куски трубок и брызги смазки осыпали его градом.

Гектон схватил его и вздёрнул на ноги.

— Давай, ты придурок! — заорал он оглохшему Варко прямо в лицо и потащил к «Кентавру». Протянутые руки втащили их в кормовой отсек.

Саген поддал газу, и могучий тягач резко дёрнулся, сначала задрав нос, потом корму, когда закрутились гусеницы.

Затем он двинулся и покатил, оставляя за собой хвост пыли, настолько быстро, насколько позволяла мощь силовой установки.

* * * * *

План у Калли Замстак был так себе, но она всё равно его придерживалась.

Она вела группу уцелевших из Мобилизованной двадцать шестой на юг, прочь от шоссе Фиделис, прочь от районов самых, как ей казалось, тяжёлых боёв. При этом стараясь не зацикливаться на факте, что именно она кого-то ведёт. Калли не была до конца уверена, как такое произошло.

Но какая-то тайная часть её души была рада, что они оставили всё решать ей. Она была главной, у неё была свобода действий. И это придавало некое ощущение близости к Стефу. Было приятно представлять, что в любой момент можно просто принять решение развернуться и отправиться домой, к нему.

Гораздо меньше ей нравилась ответственность.

Калли приняла решение отправиться южным путём. Логика тут была простой. Без карты выбор основывался на самых простых доводах. С востока, севера и запада их окружали районы непосредственных боёв и чёрные от дыма небеса. Дальнобойная артиллерия устраивала дуэли, потрясая горизонт, и время от времени до них доносился далёкий рёв орудий боевых махин. Не нужно быть гением, чтобы понять, что на востоке, севере и западе кучку неопытной и плохо экипированной пехоты, такой как Мобилизованная двадцать шестая, просто сотрут в порошок.

На юге лежала надежда и перспектива выжить. Неясный розовый силуэт Астроблемы одиноко возвышался над безмолвным краем заброшенных рудных отвалов, поселений-спутников и лачужных городков для субульевиков и обслуживающих бригад. Юг обещал более безопасные земли. При наличии таких заманчивых целей, как доводочные башни Гинекса, обогатительные заводы Лексала и площадки на Горе, понятно, что ни одна вражеская махина не пойдёт бороздить южный пояс, чтобы только записать на свой счёт победу над доисторическими рудодробилками, установками для переработки отходов или свалками мусора.

Может быть, на юге они найдут дружественный отряд или работающий вокс.

Калли попыталась вспомнить названия небольших вассальных посёлков, заполнивших безводную южную равнину на подходах к Астроблеме и слившихся в единую ржавую массу. Она вспомнила карты, которые их заставляли изучать перед каждым походом в Астроблему тогда, в старые дни. Посёлки назывались что-то вроде Длинный Перегон, Святой Витал, Уступки и Дальбург. Названия смешили Стефа. По большей части все они были неофициальными. Вассальные городки не были подконтрольны Механикус, так же как печально знаменитые чёрные трущобы на северной окраине рабочих поселений Принципала, как и не были, собственно говоря, целиком имперскими. Они просто были. Кормились с дороги, проходящей мимо: металлолом, пищевые отходы и изделия чёрного рынка текли сюда из ульев, а собранные или добытые полезные ископаемые утекали в обратную сторону. Характерная граница между ульем и дикой местностью, где у людей было всего два выбора: влачить тяжёлую, беззаконную жизнь или умереть.

Дороги здесь представляли собой смесь утоптанной земли и истёртого рокрита. Кузница добыла из южного пояса всё, что хотела, ещё века назад, но после неё ещё остались следы промышленности. То, что считалось городами, состояло из рассыпающихся модулей, самодельных хижин и старых каменных и рокритовых зданий, переоборудованных под жильё. Пустые улицы были усыпаны мусором, лаяли бродячие собаки. Калли видела дворы за заборами и открытые сараи, доверху набитые, как ей показалось, обломками. Хотя складывали их там намеренно. В вассальных городах всё имело свою ценность и применение.

Быстрая смена местности действовала отрезвляюще. Они ушли от шоссе Фиделис и обширных прибыльных полей обогатительных и перерабатывающих заводов всего на пять-шесть километров. И через час ходьбы вошли в отхожее царство провинциальной бедности и паразитического существования.

Вокруг не было ни души. Интересно, жители хибар сбежали или спрятались? Калли больше по душе было второе.

Мобилизованная двадцать шестая остановилась на перекрёстке и устроила пятиминутный привал на попить и передохнуть. Они пришли в поселение, которое, как утверждал шелушащийся знак, называлось Горловина Пласта. Несколько человек разошлись по ближайшим жилищам поискать на предмет воды и связи. На задних улицах жалобно гавкали собаки. Розовый песок кружил в лёгком ветерке и пах графитом.

Горловина Пласта состояла из нескольких пересекающихся лачужных улиц, скучившихся вокруг трёх больших десятинных домов, принадлежавших когда-то Механикус: пятиэтажных громадин, которые торчали среди крытых жестью построек, словно монументы. Окна в них были закрыты щитами и забиты досками, от крыш давным давно остались рыбьи скелеты стропил. Столетия, проведённые под ветром и песком, сточили резьбу и барельефы на величественных фасадах до слабых, неясных пятен. Отошедшая облицовка, превратившаяся в металлолом, болталась на ветру. Позади десятинных домов располагалась шеренга рудных бункеров. Постройки подобных размеров намекали, что Горловина Пласта когда-то была процветающим и важным поселением. Огромные металлические цилиндры бункеров, возвышающихся даже над могучими десятинными домами, проржавели насквозь уже много лет назад. Коррозия окрасила их в тёмно-коричневый цвет — цвет гнилого мяса, если не считать пятен яри-медянки на округлых боках. Вокруг ржавых свесов крыш вспархивали и стремительно носились плотные стайки крошечных зефирид. Протяжные звуки горнов Гинекса слышались отсюда словно в чьём-то сне.

Позади бункеров Калли разглядела далёкий розовый горизонт Астроблемы и ощутила запах розового песка, задувающего через заброшенные ветряные щиты.

Она коснулась золотого медальона на шее.

— Это означает «звёздная рана», — произнёс Биндерман.

— Простите? — спросила Калли, вдруг осознав, что тот стоит рядом.

— Астроблема. Это означает «звёздная рана», — повторил он.

— Да, я знаю, мистер Биндерман.

— Конечно, знаешь, такая образованная девочка. Наверное, мне следует обращаться к тебе «мэм».

— Я не хочу быть главной, — сказала ему Калли.

— Думаю, что тебе это нужно. Что им это нужно, — тихо ответил он.

Калли закинула карабин за спину, вытерла губы и хлебнула из фляжки тепловатой воды. Позади них большая часть Двадцать шестой расселась прямо на земле или приткнулась в тени. Слышно было, как Ларс Вульк пререкается с Антиком.

— Его надо приструнить, — произнёс Биндерман.

— Которого?

Биндерман улыбнулся. Калли посмотрела на остальных. Дженни Вирмак, богатенькая девочка из Верхограда, стояла в стороне от остальной группы, глядя на север, в сторону дома. Из Горловины Пласта Орест Принципал казался неясным голубым бугорком на горизонте. Дженни Вирмак ни с кем не разговаривала уже несколько часов.

Ласко, тощий помощник ткача из Гинекса, перешнуровывал ботинки. Ранаг Зелумин, шлиховальщик руды из Гинекса, потерял два пальца при нападении на шоссе, и Рейсс делала ему перевязку. Калли всегда знала Зелумина как весёлого и приветливого человека. После ранения он стал поникшим и задумчивым. Калли полагала, что скорее от шока, чем от кровопотери. Ещё один, о ком надо будет беспокоиться.

Калли попыталась вспомнить имена новых для неё лиц. Внушительный бородатый мужчина в тёмных очках, куривший лхо-сигарету так, словно она была для него последней, — Жакарнов, как-то так. Он много не разговаривал. Калли слышала, что Жакарнов был оператором ткацкого станка в рабочем посёлке Кейпток и относился к службе в СПО всерьёз. И, несомненно, был ветераном третьего резерва. Интересно, почему он так и не получил звания. Из-за физической формы, вероятно. Мужчину средних лет неподалёку звали Бранифф. Он всё время говорил о своих детях и показывал всем их пикты. Калли была бы не против, если бы он перестал, потому что это сводило всех с ума. Просто Бранифф умудрялся таким образом напоминать остальным, что у всех остались любимые и близкие, кроме, наверное, Рейсс.

Рыжеволосая, веснушчатая женщина по имени Саша ссутулилась на противоположной стороне улицы. Калли так и не уловила её фамилию. Саша разговаривала с темнокожим прислужником Механикус по имени Робор, для которого служба в третьем резерве была частью кузнечного ученичества. Кузница требовала от большинства низших работников отслужить срок или два в СПО. Предполагалось, что это сближает имперскую и механиковскую половины Ореста, но все понимали, что половины всегда будут раздельными, так же как все знали, что половины никогда и не были половинами.

Дальше от Саши и Робора стоял мелкий, отвратный крысёныш по имени Фирстин, у которого были самые плохие зубы, которые Калли когда-либо видела. Фирстин курил вонючие чёрные чируты, которые и объясняли состояние его зубов. Голла сказала, что Фирстин находился в третьем резерве по приговору магистратума за торговлю запрещёнными товарами. Рядом с ним, пробуя одну из его гадких чирут, стоял горилла по имени Вольпер — толстошеий тупица, который работал грузчиком в Аргентуме.

Ещё были двое, чьих имён она вспомнить не могла. Это сколько получалось? Восемнадцать, включая её? Мобилизованная двадцать шестая уменьшилась до восемнадцати человек. Тем не менее, ответственность была большая.

Подошли Голла с Иконисом.

— Калли-детка, мы с Боном тут осмотрелись, — сообщила Голла. — Не нашли ни вокса, ни еды, ни колонок и проточной воды. Мы с Боном искали очень тщательно.

— В поселении таких размеров должна быть вода, — сказала Калли.

Бон Иконис помотал головой:

— Мы искали. Тут нет водоснабжения, нет труб, нет стоков. Им приходилось беречь и охранять воду наравне с остальными ценностями. Они унесли её с собой.

— Унесли с собой? — переспросил Биндерман.

— Здесь никого не осталось, — ответил Иконис.

— Тогда почему у меня ощущение, что за мной следят? — спросил Биндерман, бросая взгляды по сторонам. Калли тоже огляделась. В ярком свете дня щебечущие стайки зефирид лавировали между верхушками бункеров. Дженни Вирмак по-прежнему пялилась в никуда.

— Калли-детка? — позвала Голла.

— Мы идём дальше, — сказала Калли решительно. — Отыщем воду и найдём укрытие на ночь. Третье желание — вокс. Бон, мистер Биндерман, будьте добры, подгоните остальных, чтобы были готовы к выступлению.

Она пошла прочь, Голла догнала её.

— Ты куда направилась, сестрёнка?

— Нужно поговорить с Дженни, — тихо ответила Калли. — Она уже на грани.

— Угу, — ответила Голла.

— Так что, это Бон Иконис?

— Что?

— Мы с Боном то, мы с Боном сё…

— Замолчи!

— Он тебе нравится. Хочешь, чтобы он стал твоим особым другом.

— Замолчи сейчас же! — прошипела Голла, сдавленно фыркая.

Калли остановилась и с улыбкой повернулась к подруге.

— Только попробуй сказать, что нет, — прошептала она.

— Нет!

— Врунья.

Голла Улдана залилась краской.

— О, да ты втюрилась не на шутку! — сказала Калли. — Насмерть просто.

— Так очевидно, да?

— Так же, как очевидно, что он обалденный.

— Ты же замужем, Замстак!

— Если я не хожу в магазин за плойнами, ещё не значит, что не сумею разглядеть тот, что посочнее.

Голла хихикнула:

— Он обалденный, да! А что, правда, так заметно?

Калли покачала головой:

— Да, так заметно.

— Замолчи!

— Иди, поднимай остальных. Можешь построить глазки своему обалденному Бону.

Голла поджала губы и спросила:

— Я как, нормально выгляжу?

— Ты в центре зоны боевых действий, Улдана. Хватит уже!

Голла прыснула и побежала обратно к остальным.

Калли подошла к Дженни Вирмак.

— Твоя подруга, — произнесла Дженни, не глядя на Калли, — хороший человек.

— Моя подруга?

— Большая женщина. Из низов, я полагаю, но очень сердечная.

— Голла очень добрая, — сказала Калли. — Ты как?

— Я хочу… Я хочу домой, — ответила Дженни Вирмак.

— Мы работаем над этим, — заверила её Калли.

— Я хочу в улей, где безопасно. Я хочу внутрь. Папа хочет, чтобы я пришла домой.

— Твой папа?

Дженни кивнула. Калли увидела, что у той набегают слёзы.

— Папа велел мне вступить в третий резерв. Он сказал, что для меня это будет жизненный опыт, и оплатил учения. Он сказал, что это поможет мне познакомиться с людьми и изучить все слои улья. Он никогда не думал, что меня отправят на войну. Он, должно быть, в ужасе. Он, наверное, сейчас отправляет своих людей искать меня, но они меня не найдут, потому что я не там, где должна быть.

«Если бы ты была там, где должна быть, Дженни Вирмак, ты была бы мертва», — подумала Калли, но удержалась и не произнесла этого вслух.

Дженни отвернула взгляд от далёкого силуэта Ореста Принципал и в первый раз посмотрела на Калли:

— Можно, я пойду домой? Пожалуйста? Мне здесь плохо. У меня так бьётся сердце, что кажется — земля вздрагивает.

Хлынули слёзы. Калли обняла её. Дженни Вирмак была гораздо выше Калли, но приняла её объятия, словно материнские, положив щёку на правое плечо Калли и крепко сцепив руки у неё за спиной.

— Всё хорошо, — утешала Калли.

Она почувствовала, как в груди девочки бешено колотится сердце. Дженни права, бедняжка. Словно земля вздрагивает при каждом ударе.

Калли взглянула поверх плеча Дженни. Увидела ржавые макушки бункеров на фоне горячего синего неба. Ощутила тяжёлый толчок. Увидела, как с крыш бункеров сорвались и заметались в ужасе стайки зефирид.

— Дженни.

— Что?

— Беги.

Калли оторвалась от девочки и сняла с плеча карабин.

— Беги! — крикнула она, не отрывая глаз от бункеров. Повернулась назад и завопила остальным на перекрёстке: — Бегите! В укрытие!

Все озадаченно посмотрели в её сторону.

— Бегом! — заорала Калли.

Она почувствовала, как под ногами подпрыгнула земля, на этот раз не от сердцебиения. И ещё раз.

Остальные по-прежнему стояли на месте, недоумевая.

Из-за шеренги бункеров появилась боевая махина.

Калли забыла сглотнуть, хотя ей очень, очень это было нужно.

Махина была бесконечно огромной. Почему-то под резким, суровым светом солнца она выглядела больше, чем вообще возможно. Махина сделала ещё один потрясший Вселенную шаг и повернулась к Калли. Между ними не было ничего, кроме длинной и прямой пыльной дороги, шедшей через полуразрушенный центр Горловины Пласта.

Калли обнаружила, что не может двинуться. В двухстах метрах от неё махина сделала ещё один шаг. «Владыка войны», это «Владыка войны». Она узнала базовую конструкцию. Стефа восхищали легионы Титанов, и как только они перебрались на Орест, он несколько раз водил её посмотреть публичные парады на Марсовом поле, где Легио Темпестус выставлял свои грандиозные махины. Калли узнала модель, очертания и цветовую схему: Легио Темпестус, легион Ореста.

Махина сделала ещё один тяжёлый шаг. Наконец-то поняв, что видит, Мобилизованная двадцать шестая рассыпалась в ужасе, разбегаясь в разные стороны. Бросая снаряжение и оружие, они бежали, заскакивали в дома и прятались в сумраке.

Калли не двигалась с места.

Реактор махины рокотал. Послышался скрежет металла по металлу, когда она сделала ещё один шаг. Калли, оставшаяся на улице в одиночестве, в ответ отступила на шаг назад, не отрывая глаз от махины.

Махина, похоже, была ранена. Она выглядела ссутулившейся и измученной. На левом боку зияли обожжённые дыры, из теплообменников струился прозрачный сизый дым. Она остановилась и медленно выпрямилась, голова поднялась из ссутуленных плеч. Махина осторожно повернула корпус влево, вправо. Орудийные конечности и корпусные установки были открыты и готовы. Калли услышала лязг хорошо смазанных механизмов и благородный гул внутренних моторов.

Калли отступила ещё на шаг назад.

Она почувствовала, как задрожали барабанные перепонки и завибрировали глазные яблоки. «Владыка войны» обшаривал ауспиком улицу. Он охотился за чем-то. А Калли была лишь частью местности. Хоть и было похоже, будто махина шла и остановилась перед ней, Калли понимала, что та её вообще не заметила.

Но Калли всё равно подняла руку:

— Прошу вас…

И не сказала больше ничего. Фасад одного из монументальных десятинных домов взорвался — сквозь него прорвалась вторая махина, разбрасывая штукатурку и кирпичи. Она двигалась быстро, обратновыгнутые ноги размашисто и напористо несли её вперёд. «Владыка войны» начал поворачиваться к ней, но меньшая машина — «Боевой пёс», если Стеф научил Калли чему-нибудь, — уже обошла его с фланга, стреляя с орудийных конечностей.

Калли дрогнула от грохота орудий. Она ощутила запах озона: высокомощный лазер молотил по вздрагивающим пустотным щитам. «Боевой пёс», быстрый и настырный, казался уродливым мелким зверьком, если нечто, возвышающееся над крышами, можно назвать «мелким». Сгорбленный и боевитый, он отважно наскакивал на огромного «Владыку войны», похожий на разозлённую, пританцовывающую ворону, которая пытается отпугнуть орла.

«Владыка войны», высоченный и массивный по сравнению с «Боевым псом», продолжал поворот. «Боевой пёс» метнулся назад, затем отскочил в сторону, проломившись сквозь хибары в стремлении не попасть в зону обстрела «Владыки войны». Он был размалёван грязно-чёрным, золотым и тёмно-красным; крокодилий корпус усеивали редкие заклёпки, словно стежки на плохо сшитой коже. Грубые эмблемы на броне вызвали у Калли тошноту. Двигаясь скачущими, цепкими шагами, он стрелял снова и снова, настойчиво избивая великана в спину.

«Владыке войны», похоже, надоел этот мелкий и дерзкий противник. Он развернулся с поразительной силой и накинулся на меньшую махину. Без предупреждения, его главные орудия извергли стремительный шквал огня.

Гигантский удар тряхнул Калли. Она скрестила руки перед лицом, закрываясь от ослепительных вспышек. Ряд жилых домов исчез в туче разлетающихся обломков.

«Боевой пёс», принимая попадания на щиты, ринулся прочь от преследующего его разрушения и скачками бросился к гигантским бункерам, топча несчастные жилища Горловины Пласта. «Владыка войны» зашагал следом. Выстрелив вдогонку, он почти одновременно разнёс два бункера, разворотив хрупкие, ржавые цилиндры, словно те были сделаны из сахарной ваты. Бункеры сложились и обрушились внутрь себя со скрежетом рвущегося и лопающегося металла.

«Боевой пёс» развернулся среди клубов оранжевой пыли, взлетевшей на месте сложившихся бункеров, и двинулся обратно, прямо на своего огромного соперника. Его орудийные установки осветились яркими дульными вспышками. Несколько выстрелов разбились о щиты «Владыки войны», остальные пролетели мимо, уносясь над головой Калли в поселение, словно блуждающие кометы. Выстрел турболазера пробил насквозь рёбра «Владыки войны», выбросив из выходного отверстия на спине облако атомизированной брони и испарившейся смазки. В ответ «Владыка войны» просто выстрелил из пушки «Вулкан».

Казалось, вспышка расколола небеса, словно удар молнии. Взрыв отбросил наглую махину в сторону, щиты её зашипели и замерцали, пытаясь зарастить пробой.

«Боевой пёс» попытался восстановить равновесие, но великан уже оказался рядом. Пустотные щиты махин застонали и затрещали, соприкасаясь друг с другом.

У Калли зазудели зубы. Она почувствовала в носу запах крови. «Владыка войны» спокойно выдвинул кистень и хлестнул по корпусу «Боевого пса», словно человек, наказывающий упрямую собаку. «Боевой пёс» взвыл, блея сиренами. И торопливо зашагал назад. Ревуны «Владыки войны» взревели в ответ, и он дёрнул кистень обратно, пропахав им по ощеренной морде «Боевого пса».

Полный контакт. Земля вздрогнула. Одна из когтистых лап «Боевого пса» скользнула по щебню, когда тот попытался выправиться. Он продолжал отступать. Кистень, со стоном рассекая воздух, пронёсся снова и ударил вопящего «Боевого пса», отбросив назад, в один из древних ржавых бункеров. Бункер с шумом осел сверху.

Тишина. Пыль. Висящий в воздухе запах озона.

«Владыка войны» остановился, вглядываясь в расходящуюся пыль. Затем развернулся, втягивая оружие ближнего боя. Ревуны «Владыки войны» протрубили. Он медленно захромал в сторону Калли.

— Калли! Калли-детка!

Голла выскочила из укрытия и бросилась по улице туда, где стояла посреди солнцепёка Калли Замстак. Схватила её и попыталась оттащить назад.

— Нет! Я должна… — рявкнула Калли.

— Давай в укрытие, ненормальная! — завопила Голла.

Пока она пыталась оттащить Калли назад, обе почувствовали, как запульсировала внутриглазная жидкость. «Владыка войны» снова искал добычу.

— Пусти! — крикнула Калли.

Слева, неподалёку от них, высоко в воздух взметнулись обломки жестяных крыш и навесов из дранки.

Второй «Боевой пёс» обнаружил себя. Он всё это время был прямо здесь, пока они хлебали воду и курили вонючие чируты. Таился в засаде прямо рядом с ними, среди низких лачуг и жилищ, не далее чем в пятидесяти метрах от перекрёстка. Он встал, мускулистые гидравлические конечности заскрипели, поднимая его во весь рост.

Осколки черепицы и кирпича градом хлынули вниз. Куски жестяной кровли, гремя, полетели на землю. Голла завизжала и попыталась утянуть Калли в укрытие. Большой кусок стропил и кровли, падая, разминулся с ними на волосок.

Их накрыла тень второго «Боевого пса». Калли уставилась на него снизу вверх, сопротивляясь отчаянным усилиям Голлы. Она никогда не была так близко от махины. Та стояла к ней боком, смело встав лицом к лицу с «Владыкой войны». Калли могла заглянуть под его отставленные орудийные конечности, в тени щелей между толстыми плитами брони, видела нижнюю сторону короткого, сегментированного хвоста, выставленного назад как противовес. Махина, казалось, стояла совсем рядом.

«Боевой пёс» был окрашен в тёмно-красный, чёрный и золото, как и его близнец. Слышался скрежет и шипение гидравлики; похожий на грязный смех треск мусорного кода; вой внутренних моторов, набирающих мощность. Калли уловила запах высохшей крови и гниющего мяса. Жуткие вымпелы побед свисали с запястий махины и хлопали на сухом ветру. Хвост с лязгом ходил из стороны в сторону.

«Владыка войны», наступая, загудел ревунами. «Боевой пёс» поднял морду и дерзко продребезжал в ответ какое-то оскорбление на машинном коде.

Голла врезала Калли пощёчину:

— Пошла, долбанутая сука! Здесь нам не место! Шевелись!

Калли сморгнула. Всё вокруг внезапно стало очень реальным, особенно страх. Она вдруг поняла, что вид Титанов просто приковал её к месту своей смертоносной притягательностью, словно взгляд хищника — жертву.

— О Боже-Император! — прошептала она и побежала за Голлой так быстро, как только могла, через улицу и прочь от чудовища, от чудовищ. Обе женщины вломились в дверь грязного жилища, спотыкаясь, пробрались сквозь ветхое помещение и выскочили на узкую заднюю улочку, огороженную гниющими стенами сборных домов.

— Ложись! — крикнула Голла.

— Беги! — заорала в ответ Калли.

Зашипев поршнями, «Боевой пёс» двинулся вперёд, пропахивая бронированными ногами борозду сквозь дома. Его чудовищные победные вымпелы волочились следом по крышам и карнизам.

Он принялся жалить выстрелами «Владыку войны». Сокрушительная взрывная волна тряхнула узкую улочку, отбросив Голлу и Калли на дощатый забор.

Второй «Боевой пёс», наступая, приветствовал противника непрерывным огнём. На поверхности трещащих пустотных щитов «Владыки войны» распускались раскалённые добела цветки отражённой энергии. Он стоически шагал навстречу наглой атаке.

Затем открыл ответный огонь.

Целый квартал вокруг небольшого перекрёстка разлетелся в щепки под ураганом выстрелов и взрывов. Дома, дворы и переулки, где укрылась Мобилизованная двадцать шестая, смяло и разбросало, когда орудия «Владыки войны» принялись их крушить.

Калли и Голлу взрывная волна сбила с ног. Доски забора вокруг них разнесло в щепки. Что-то ударило Калли сбоку по голове, и всё вокруг стало тёмно-красным.

Калли моргнула и очнулась. Она, похоже, вырубилась на пару секунд и теперь лежала на боку посреди улочки, полузасыпанная дымящимися обломками. Дом у неё за спиной был разбит и горел. Дом впереди вообще исчез.

Калли столкнула обломки в сторону и с трудом поднялась на ноги. Голла сидела неподалёку, закрыв голову руками. Калли схватила её за руку и попыталась поднять:

— Давай!

Голла, тупо моргая, посмотрела на неё. Она была слишком оглушена, чтобы ответить, и едва узнавала свою добрую подругу Калли. Повсюду вокруг лежали развалины северной части Горловины Пласта. Немногие здания остались стоять прямо, и ни одного не осталось целого. Столько было разбросанного щебня и горящих обломков, что трудно было сказать, как раньше располагались разрушенные дома и даже — куда вели переулки.

Грохот выстрелов не ослабевал. Пригнув голову и размахивая задранным хвостом, «Боевой пёс» угрожал грандиозному «Владыке войны». Шквал лазерного огня метался туда-сюда между ними, орудийный огонь полосовал воздух, словно светящийся град. Пустотные щиты вокруг махин покрывались пятнами и шли волнами. Густой столб орудийного дыма и марево от разрядов вздымались над местом дуэли.

Затем дуэль перешла в свалку. Первый «Боевой пёс» выдрался из-под разрушенного бункера и начал подбираться сзади к занятому боем «Владыке войны». Одна из его орудийных конечностей была искалечена и безвольно болталась, словно переломленное крыло, но другая начала поливать яркими, словно неоновыми, лазерными импульсами задние щиты «Владыки войны».

«Боевые псы», лая и тявкая, словно собаки, наскакивали на великана с обеих сторон. «Владыка войны» оглушительно и вызывающе трубил ревунами, уже, однако, начиная получать серьёзные повреждения. Куски брони откалывались от обшивки панциря, на бронеплитах корпуса начали появляться щербины и пробоины. Что-то порвалось под его левой орудийной конечностью, выбросив фонтан искр. То, что осталось от щитов, приняло нездоровый цвет.

«Владыка войны» дрогнул и начал поворачиваться. Он попытался выйти из боя и оторваться от врага, но ликующие «Боевые псы» не собирались его отпускать. Они подобрались ещё ближе, в бешеном наслаждении опустошая в него магазины и энергетические резервуары.

«Владыка войны» сделал последнее усилие, чтобы выйти из боя и уйти. На спине из-под обшивки рвался дым. Наскакивающие «Боевые псы» не отставали. Гигант решил пробиваться в единственно возможном направлении.

Калли подхватила Голлу под мышки и вздёрнула на ноги. «Владыка войны», пошатываясь, шёл прямо на них, неуклюже проламывая себе дорогу сквозь хрупкие заграждения и дохлые жилища, словно спотыкающийся пьяница.

— Голла! Пошли! Пошли!

Голла безвольно обмякла, ноги волочились по земле. Калли потащила её, пятясь спиной вперёд через обломки, ругаясь и выбиваясь из сил. Земля неистово тряслась. Великан навис над ними, такой близкий, а злобные, смертоносные убийцы следовали за ним по пятам.

Тащить Голлу у Калли не осталось никаких сил. Она всхлипнула и закричала от страха и отчаяния, опустившись на землю с Голлой между ног. Обвила руками безвольную голову подруги и прижала к груди. Их последней и единственной надеждой оставалось то, что огромные махины пройдут над ними, не заподозрив об их существовании.

На середине шага нависшего сверху «Владыку войны» тряхнуло — внутри него прокатилась волна взрывов. Ярко-жёлтые огненные шары вскипели на груди и горле. Калли услышала первобытную речь: частью стон, частью вздох. Конечности «Владыки войны» заклинило, превратив того в неподвижную, горящую металлическую статую.

Тявкающие «Боевые псы» остановились и восторженно осыпали величественную развалину стремительным продольным огнём. Тысячи выстрелов вонзались и пробивали громадину насквозь, превращая её внешнюю обшивку в решето. Махина дрожала и раскачивалась, избиваемая выстрелами и истекающая дымом. Выстрел из турболазера отбросил голову «Владыки войны» влево. Пробитые артериальные трубы, расположенные на горле, потекли.

С протяжным, стонущим, скрежещущим грохотом «Владыка войны» повалился вниз.

Калли видела, как тот падает. Плашмя, лицом вперёд, словно убитый человек.

— О, нет, нет, нет! — завопила она.

Титан падал на них с Голлой; его огромная тень устремилась вниз, грозя раздавить их.

Калли обняла Голлу покрепче.

«Владыка войны» лежал там, где упал, лицом вниз среди размолоченных останков Горловины Пласта.

«Боевые псы» Архиврага обменялись дребезжащим кодом и триумфально заревели сиренами. Ликующе покачались туда-сюда на ногах, беспорядочно расстреливая огромный, дымящийся труп у ног.

Затем вместе развернулись и плечом к плечу поскакали прочь, по направлению к ульям.

>

Файсту адепт Калиен не особенно понравилась. Она была из архивов, одна из младших сотрудников Толемея. Куда бы Калиен ни шла, её ноосфера непрерывно трезвонила о сестре-близнеце Фейрике, которая только что добилась места фамулюса на «Владыке войны». Сам магос Толемей был против, чтобы Аналитика получала доступ к секвестированным катушкам, но даже магосы архивов не могли противиться адепту сеньорус. «Знание — сила» утверждала одна из самых древних поговорок Механикус, и магосы архивов ревностно оберегали эту силу.

Толемей прислал из архивов тридцать адептов, чтобы помочь Аналитике с работой. Предполагая, что это будет выглядеть великодушным жестом, демонстрацией того, как подразделения кузницы сплачиваются во время кризиса. Но Файст знал, что таких адептов, как Калиен, обычно присылают для слежки.

— Вы уже получили транслитерал для досье 618? — спросила она.

— Ещё нет, — ответил Файст.

Калиен улыбнулась:

— Могу я поинтересоваться, адепт, почему это занимает столько времени?

Файст взглянул на девушку. Во внешних отделах Аналитики было жарко и душно. Команды сервиторов присоединили десять помещений вокруг Аналитики, вставив новые двери и соединив комнаты новыми дорожками, чтобы расширить территорию и обеспечить место для резко увеличившегося персонала. Отделы учёта десятины, которые прежде занимали эти места, убрали, а пространство перестроили под нужды Аналитики. В нескольких из новых комнат возвели длинные ряды стальных столов и разложили на них досье, трактаты, распечатки, манускрипты, лотки архивных планшетов и пластин, доставленные из архивов для обработки. Файста тревожило количество данных в неинкантируемом виде и количество настолько испорченного и устаревшего материала, что его придётся распечатывать на бумаге — на бумаге! — только чтобы можно было прочесть.

Файсту пришлось переместиться в одно из внешних помещений, в отдельную комнату с отдельным столом, где он мог просматривать кучи файлов. Воздух был спёртым, поскольку команды сервиторов всё ещё подсоединяли системы циркуляции.

А теперь ещё Калиен нашла его со своими выпендрёжными вопросами.

— Что? — переспросил он.

— Транслитерал.

— Эта пачка материалов закодирована чем-то вроде ухудшенного идиолекта множественной когнаты, который системы отказываются читать. Я попросил произвести поблочное перекодирование через трансферкод. Операция займёт ещё полчаса.

Калиен улыбнулась:

— Понятно. Трансферкод. Находчиво. А я всё думала, почему Иган выбрал главой секции вас.

— Магос Иган верит в мои способности.

— И как глава секции, как вы собираетесь вести эту операцию?

Файст посмотрел на неё. Ноша, которую Иган взвалил на него и за которую Файст всё-таки был ему благодарен, была нелегка.

— Я намерен вести её твёрдо, адепт Калиен. Я намерен вести её эффективно. Твои настойчивые вопросы мешают этой эффективности.

Калиен нахмурилась. Она отправила ноосферное пожатие плечами Файсту, который небрежно отфутболил его с простым, но оскорбительным упрёком.

— Я, пожалуй, расскажу Толемею об этом оскорблении, — произнесла она.

— Делай, что хочешь. Ничего такого я не подразумевал. Я занят.

— Предполагалось, что мы будем работать в гармонии.

— Калиен… — начал он. Потом перешёл на бинарик. Двухсекундная инфоговорка содержала всё, что он хотел сказать: Слушайся меня, ты, тупая корова. Проявляй уважение, шестерни ради. Идёт война. Мы пытаемся победить. Толемей — старый пердун. Орест Принципал умирает, и мы должны найти способ остановить это. Старые данные обрабатываются медленно, нельзя ждать чуда. Спроси своего магоса, откуда мы это выкопали. Я не могу транслитерировать и половины. Я действую вслепую — данные слишком древние. Люди умирают там, снаружи, махины тоже. Это — чёртова зона боевых действий. Мы стоим на краю пропасти. Не разговаривай со мной. Ты, глупая сука. Не разговаривай со мной. Кого волнует, что твоя сестра-близнец стала фамулюсом на действующей махине. Ёшкырындык! Она может поцеловать меня в модифицированную задницу! Возвращайся к работе, ты, напыщенная дыротёрка, и дай мне результаты! Сейчас же! Сейчас же! Сейчас же!

— Ну ладно, — ответила Калиен. — Если вы так близко принимаете это к сердцу, я вернусь к своему пульту.

Она развернулась и вышла из комнаты.

Так много работы, думал Файст, глядя на древние досье. А ещё меньше способных обработчиков. Магос Иган знал, что делает, когда передал эту работу ему, хитрый дьявол. Ответственность. Задание Файсту Иган откровенно сбагрил.

Они работали все дни напролёт и ни на что пока не наткнулись. Большая часть секвестированных материалов была столь устаревшей, столь вырванной из контекста, что было трудно их просто понять, не то что вычленить данные для сравнительного анализа.

Дверь снова открылась, вошёл молодой человек. Его сопровождал изящный языковой сервитор женского пола, модифицированный под ноосферу.

— Привет! Адепт Файст? — спросил юноша.

— Что ещё? — начал Файст, затем встал. Он узнал юнца. Фамулюс экзекутора Крузиуса. — Прошу прощения. Вы Зонне.

Фамулюс кивнул и сложил руки в символ Механикус.

— Прошу прощения за беспокойство. Я вижу, вы заняты. Экзекутор-фециал послал меня, чтобы…

— Узнать, как идут дела?

— Я не собирался выражаться подобными словами, — сказал Зонне. — Так экзекутор выглядит нетерпеливым.

— Это война, фамулюс Зонне. Полагаю, экзекутор имеет полное право быть нетерпеливым. Как и лорд Геархарт. Но, как я понимаю, экзекутор-фециал отбыл в рабочие пригороды. Прошу вас, только не говорите мне, что он отправил вас назад лишь ради того, чтобы проверить мою работу?

Зонне улыбнулся и помотал головой:

— Нет. Есть ряд вопросов, с которыми экзекутор хотел, чтобы я разобрался в улье вместо него. Я возвращаюсь к нему завтра.

— Тогда, пожалуйста, передайте ему мои извинения, — произнёс Файст. — Несмотря на всю тщательность наших действий, пока не удалось вычленить ни единого хоть сколь-нибудь стоящего фрагмента.

Зонне помолчал, разлядывая досье, рассыпанные по столу Файста.

— Я полагал, что ваша дерзкая идея вскрыть секвестированные катушки могла дать хоть что-то, — заметил он.

Файст ответил:

— Там просто невообразимое болото фактически перемешанного материала. Я понятия не имею, насколько искажены старые документы и какова их древность. Мне словно дали небольшой невод и попросили просеять целый океан, чтобы найти одну-единственную жемчужину, которой там может и не быть.

— Размышление: любое задание можно в конце концов выполнить, если к нему приложить достаточно мозгов и времени.

Файст улыбнулся:

— Не желая опровергать почитаемую мудрость Механикус, фамулюс, я тем не менее боюсь, что ко времени, как мы найдём хоть что-то, война уже закончится, так или иначе.

Зонне вежливо попрощался с измотанным адептом и отправился через переполненные отделы Аналитики обратно, к наружному выходу. По пути приказал сопровождавшему его сервитору открыть кантовый канал с экзекутором:

— Облигана? Соедини меня с Крузиусом.

— Слушаюсь, фамулюс. Канал открыт.

— Спасибо. Сообщение начинается.

<[выгружено:] Зонне, фамулюс, Легио Инвикта (11110001101, код сжатия te)

[начал]

Сэр, я явился в Аналитику, как было приказано, и с прискорбием сообщаю, что никаких данных до настоящего момента не идентифицировано. Придерживаюсь мнения, что Легио Инвикта должна действовать, предполагая, что никакого тактического преимущества из архивов кузницы получено не будет.>

Зонне добрался до выхода и как раз собирался приступить ко второму пункту доклада, когда услышал крик из центральных рабочих станций за спиной. Он обернулся. Персонал спешил к одному из пультов, за которым взволнованно кантировал молодой адепт. Зонне отправился назад посмотреть.

Адепт, молодой младший сотрудник по имени Синан, взволнованно сообщал о совпадении кодов. Пока собиралась толпа адептов, на верхнем переходе появились Иган и несколько старших магосов, выяснить, что за шум. Появился спешащий Файст, и протолкался к адепту.

— Показывай, Синан.

— Сравнительное совпадение, — доложил адепт, вызывая две графические панели одну рядом с другой, затем наложил их. — Остатки серийного номера и клейма, идентифицированные на панцире вражеской махины, записанные орудийной камерой вчера в рабочем поселении Иеромиха. Я обнаружил соответствующий код, извлечённый из секвестированного архива.

Файст посмотрел данные.

— У вражеской машины было имя?

— Во время боя, она назвала себя «Данс Макабр», тип «Владыка войны». Махина уничтожила колонну скитариев и отступила.

— А соответствие?

Синан увеличил панель.

— Это, по всей видимости, декларация на махины, отправленные с Марса, от Механикус, я полагаю, на Терру за восемнадцать лет до Великой войны. Десять махин, представленных как дань уважения Господу-Императору.

Файст вгляделся в изображение на панели.

— Тождественность кодов?

— Серийный номер и клеймо носил «Фобос Кастигатус», адепт.

— Что там есть ещё?

— Я едва начал просматривать блоки досье, в которых содержалась эта декларация. Поиск сравнительных совпадений идентифицировал её автоматически при первом же проходе.

— Перебрось это прямо на мою основную станцию, — приказал Файст. — <Все остальные, обратно за работу!> — торопливо прокантировал он. — <Я собираюсь поделить этот блок досье и раздать его десятерым из вас. Пройдитесь по своей части, элемент за элементом, и сделайте перекрёстную сверку с базой данных фециала. Ищите любые совпадения. Добавление: каталогизируйте любую дополнительную информацию, идентифицируйте все коды расшифровки и метки файлов, чтобы мы могли найти другие досье, созданные тем же оператором или полученные из той же исходной станции. Я хочу, чтобы всё это было проделано до конца смены.>

Адепты и магосы едва ли не бегом отправились за свои станции и кодиферы. Слышалось гудение возбуждённых ноосфериков и жаркий, феромонный приток ускоряющихся жидкостных систем.

Файст кивнул Синану:

— Поздравляю! Возможно, ты отыскал ключ. По крайней мере, лазейку.

Файст зашагал к своей главной станции и увидел неподалёку фамулюса.

— Любое задание можно в конце концов выполнить, если к нему приложить достаточно мозгов и времени, — повторил Зонне.

— Будем надеяться, фамулюс, — ответил адепт Файст.