Днем Николай пошел в город и связался со Снегиревым. Он коротко доложил, что есть важные известия, и спросил, как их передать.

— Жди, вечером буду там.

Обратно Николай возвращался улицей, где жили Ершовы. Хорошая семья, гостеприимная, внимательная. Из того же подъезда, куда входил он к Ершовым, вышла высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Она мельком взглянула в сторону Николая, и ее подведенные ресницы взлетели в удивлении. Девушка шагнула навстречу и остановилась.

— Николай? Вот не ожидала!

Зубенко был удивлен не меньше, тоже остановился.

— Ольга? Здравствуй.

— Здравствуй, Коля. Какими судьбами в наши края?

— Получил сюда перевод.

— Ты в морской форме, а мне почему-то казалось, что ты учился в каком-то армейском училище. Давно здесь?

— Нет, всего несколько дней.

— И постоянно будешь здесь?

— Это от начальства зависит. Ты очень хорошо выглядишь, Оля.

Девушка улыбнулась.

— Спасибо.

— Нам по пути?

— Мне вниз.

— Мне тоже. Пойдем…

С девушкой Николай познакомился в доме отдыха на Океанской прошлым летом. Она уже с неделю отдыхала, когда приехал он, и выглядела очень бодрой, загоревшей. Она с удовольствием принимала приглашения мужчин «погонять мяч» через сетку, покататься на яхте или побродить по тайге. Ее общества домогались многие, надеясь на легкий курортный роман с красивой блондинкой, которая, казалось, просто и вольно вела себя со всеми. Но предприимчивые «курортные холостяки» и парни, перешагивавшие невидимую черту простого товарищества, отскакивали от нее, словно мячи пинг-понга от станы. Вскоре она прослыла неприступной, не ее окружение от этого не поредело. Николая она в первые же дни выделила из когорты своих поклонников и безбоязненно отправлялась с ним в дальние прогулки по сопкам или по заливу, по достоинству оценив его скромность и искреннее уважение. Эти товарищеские отношения сохранились вплоть до ее отъезда, и последняя неделя отдыха прошла для Николая бледно и неинтересно. Они дали друг другу адреса, но, как это часто бывает, не обменялись ни одним письмом. Курортные связи приятны, но быстро забываются при смене обстановки. И вот здесь он ее встретил. А ведь знал, что она из Берегового, просто как-то стерлось в памяти.

Они направились по Портовой улице вниз к бухте. Стоял один из тех теплых и солнечных вечеров, которые начинаются в Приморье с середины лета. Николаю казалось, что город полон солнца и света.

— У вас всегда здесь такая чудесная погода?

— Нет, просто ты не захватил нашу весну, которая тянется добрых пять месяцев и страшно надоедает. Сыро, слякотно и сумрачно, просто отвыкаешь от солнца. Туман и туман без конца. Но вторая половина лета и вся осень у нас просто чудо.

— Понравился мне ваш город. Небольшой, чистый, светлый. Строят много.

— Это как и везде. Мы строители…

— Продолжай. Что же вы строите?

— Может быть, тебе покажется смешным, но я думаю, что любая стройка — памятник труду человека, а для каждого человека просто необходимо оставить что-то после себя. У нас в институте часто велись разговоры, что дело не в том, у кого какая специальность, а чтобы человек беззаветно отдавался любимой работе. Например, мой отец очень любит свою работу инженера-электрика. Он и сейчас еще много занимается, не считаясь со временем, хотя работает инженером ТЭЦ, и, казалось, интерес его к учебе должен иссякнуть. Молодец он у меня. Правда, он мне не родной, но я никогда не имела причины задуматься об этом. Пала очень хороший семьянин и прекрасный специалист. Представь, себе, что он такую великовозрастную особу, как я, называет не иначе, как Олюша. Смешно. Я привыкла, а людям, наверно, кажется странным.

— Почему? Я тоже считаю, что тебе больше идет ласковое — Олюша или Олеся…

Улица кончилась, и они направились по берегу бухты в сторону скалы. На песчаную отмель берега накатывались волны. Белый пенный бурун начинался там, у скал, и, съедая волну, бежал по песку навстречу Ольге и Николаю.

— Ты слышал про эту скалу? — спросила Ольга.

— Слышал.

— Какая странная история. Что ее заставило? И почему человека, виновного в ее смерти, безнаказанно отпустили. Непонятно. Мне так жаль ее.

— Ты ее хорошо знала?

— Да, хорошо. Она работала на нашей стройке и погибла так нелепо. Человека не стало и нет виновного. Ты не знаешь офицера, с которым она встречалась?

— Нет еще.

Ольга замолчала, задумавшись о трагедии на скале. Николай, чтобы перевести разговор, опросил:

— Ты говоришь — отец инженер ТЭЦ?

— Да. Вон то белое здание. Он начинал там работать дежурным электриком, потом заочно закончил институт. Назначили дежурным инженером. Недавно ему предложили перевод с повышением, но он отказывается. Говорит, что здесь остаются неоконченные работы. Он там вводит какие-то новшества, которые должны дать большую экономию энергии. Поэтому и ночами часто там пропадает…

Они дошли до скалы и повернули обратно. Когда поравнялись с проходной завода, Николай обратил внимание на высоченного широкоплечего парня в серенькой кепчонке на одно ухо. Она выглядела такой маленькой на голове парня с пышной шевелюрой, что было непонятно, как она там держится. Парень исподлобья, набычив мощную шею, смотрел на Николая и Ольгу, и взгляд его не обещал ничего хорошего.

— Кто это?

— Иван Козлов. Бригадир разнорабочих… Ваня, ты что здесь делаешь? Рабочий день давно кончился.

— Я думал, ты тут… Может опять понадоблюсь.

— Нет. Я сразу после работы ушла.

— Вижу, — неопределенно выдохнул Иван.

— После работы я часто оставалась на стройке, — сказала Ольга. — Намечала план на следующий день, прикидывала, что к чему, чтобы не терять времени утром. Он тоже оставался и предлагал свою помощь.

— Ты с ним встречалась?

— Нет, что ты. Честно сказать, я побаиваюсь этого парня. Он такой огромный. Но стараюсь ему этого не показывать.

Ольга и Николай поднялись на Портовую и разошлись, дружески распрощавшись.

Вечером Николай был у Снегирева.

— Рассказывай, — после взаимного приветствия сказал подполковник.

Николай подробно, рассказал о том, что узнал от мальчишек: о человеке, который фотографировал, о гибели девушки.

Подполковник задумался. Действительно, совпадений слишком много, только совпадения ли это? Может быть, это звенья одной цепи? За эти дни Зубенко много узнал, но в то же время мало.

— Что сам думаешь по поводу этих событий?

— Я думаю, что тот, кого мы ищем, — офицер, служит на погранкораблях, возможно, это человек, по вине которого погибла девушка. Ребята подтверждают, что видели офицера, хотя один из них высказал сомнение. Все это происходит в непосредственной близости от базы кораблей и стройки.

— Но это-то как раз и опровергает твои доводы. Я выясню и сообщу тебе, где служит тот офицер. Ты по-прежнему держи меня в курсе всех событий.

— Ясно, Владимир Сергеевич.

На следующий день, возвращаясь со службы, Зубенко подошел к киоску, чтобы напиться. Молоденькая девушка с улыбкой стала наливать воду. Вдруг Зубенко почувствовал, что кто-то пристально рассматривает его сзади. Он спокойно допил воду, поставил стакан в окошечко и, проходя мимо, взглянул на стоявших возле киоска людей. Это были две девушки, видимо, студентки, моряк торгового флота и высокий человек с представительной наружностью. На нем серый рабочий костюм, серый галстук на темной рубашке. Но на Николая уже больше никто не смотрел.

Он отошел от киоска и сел в скверике на скамейку. Из-за кустов ему было видно, что делается у киоска. Девушки, напившись, убежали чуть не бегом, моряк взглянул на часы и направился в сторону порта. Человек в сером костюме внимательно посмотрел в ту сторону улицы, куда ушел Николай, закурил папиросу и направился в другую сторону. Когда он скрылся за углом, Николай снова подошел к киоску и спросил улыбчивую девушку:

— Вы не знаете, кто этот человек в сером костюме?

— Нет. Здесь многие пьют. А на старых я не заглядываюсь.

Николай направился по улице, где накануне гулял с Ольгой. Шел и думал о человеке в сером костюме. Это он его рассматривал. Но почему? Откуда он его знает? Он отвлекся от своих мыслей, услышав за спиной знакомый бас:

— А-а, вон тот тип. Подождите, я сейчас.

Николай оглянулся и увидел Ивана Козлова. В стороне стояли несколько парней с небрежно прилепленными к губам сигаретами. Он продолжал идти, не сбавляя и не прибавляя шага. Козлов догнал его и пошел рядом.

— Слушай, друг…

— Я вашим другом никогда не был.

— Ну вот что, старлей. Отстань от этой девушки… От Оли.

— Что, она просила?

— Не она просила, а я говорю.

— Я могу сказать вам то же самое, но в более вежливой форме.

Иван шагнул вперед и заглянул в лицо Николаю.

— Ты шутник, малый.

— Я говорю серьезно.

— Да ты видишь, с кем ты говоришь? — загремел Иван так, что прохожие с удивлением оглядывались.

— Не слепой.

— А ты знаешь, что мне во всем городе никто слова против не говорил?

— Я здесь недавно. Не приходилось слышать.

— Так вот я тебе говорю.

— А что вы, собственно, кричите? — не выдержал Николай. — Вы что с луны свалились? Или вас трамваем в детстве стукнуло?

Иван не нашелся сразу, что ответить. Этот тип еще таким тоном говорит ему, Козлову! Он оглянулся, не слышат ли ребята, как «подрывают» его авторитет. Те шли поодаль. Он сбавил голос и сказал:

— Ну вот что, ты смелый парень, но заруби себе на носу, если еще раз увижу с Олей — прихлопну, как муху. Понял?

— Что-то мне кажется, вы еще никого не прихлопывали, кроме этих самых мух. И то языком.

Иван понял, что офицера он не запугал и встречаться они будут. Ну ладно, сам он его, конечно, прихлопывать не будет, но ребята взбучку ему устроят.

— В общем, считайте, что я предупредил, — неожиданно для себя Иван перешел на вы. — Потом чтобы разговоров не было.

— Вот потом и будут разговоры.

Иван отстал, поджидая ребят. Они шли, о чем-то весело переговариваясь. Запугать офицера он не смог, это его бесило.

— Что скалитесь?

— Да мы ничего, Ваня. Что ты?

— Знаете только водку жрать. Нет, чтобы подмогли…

— Мы хоть сейчас. Что помочь?

Но помогать еще было не в чем, и Иван молча повернул назад. За ним повернули и ребята.

Поднимаясь вверх по склону к своему дому, метрах в двухстах впереди Зубенко увидел человека в морской форме. Тот тоже поднимался наверх. Николай, прибавив шаг, стал нагонять его.