Алекс провёл изрядное количество тренировочного времени на базе "Геката", и вернуться назад было странно по ряду причин. Там были изменения вроде тех, к которым он уже привык на Марсе: старые бары исчезли, вместо них теперь новые рестораны, дерьмовые гандбольные корты переделали в административный центр и тому подобное. Но, когда он проезжал на своём карте по широким коридорам, больше всего его поразило то, насколько все вокруг были молодыми. Курсанты расхаживали перед баром, который раньше был мексиканским гриль-баром "Стальной Кактус", а теперь продавал тайскую еду. Их вздёрнутые подбородки и выпяченная грудь выглядели так, словно они играли в "кто лучше нарядится". На экранах рекламировались в основном оружие, церкви, сервисы для выполняющих свой долг одиночек, а также страхование жизни для тех, кто хочет позаботиться о семье, которую покидает. Они обещали контроль и комфорт в этой нестабильной Вселенной. Алекс помнил подобные рекламные объявления, транслировавшиеся десятилетия назад. Стиль изменился, но наполнявшие их потребности и ключевые страхи остались прежними.

Алекс носил униформу, рассказывал анекдоты. Ну или что-то в этом роде. Он задавался вопросом, с ощущением смеси надежды и страха, останется ли насилие, когда он выпустится. Он притворялся более сильным, чем был на самом деле, в надежде, что станет сильнее. Он помнил, каким серьёзным всё это было. Престон напился и начал драку с Грегори. В неё втянули Алекса, а завершила военная полиция, их карьера определённо закончилась. В то же время арестовали за мошенничество и уволили с позором Андреа Говарда. Ощущалось всё это будто кто-то умер.

Теперь, глядя на этих детей, драки и глупые решения, само собой, остались. Они ведь были детьми. Так же, как и он был тогда ребёнком, и свой выбор он сделал, когда был парнем, который не знал решения лучше. Он женился на Талиссе приблизительно в том же возрасте. Они составили планы, каким образом он продолжит службу и вернулись домой. И все эти планы были составлены такими же юными детьми. Оглядываясь назад, было понятно, почему ничего не получилось.

Также его удивило то, что все, казалось, знали, кто он такой.

Он припарковал свой карт возле чайного домика, под названием Пуш, выжившего со времён его службы. Сине-золотой навес откидывал лёгкую тень на стеклянную дверь. Искусственно состаренная краска на окне извивалась по раме фразами на французском языке. Алекс полагал, что это должно было порождать ассоциацию с неким парижским кафе несколько вековой давности у людей, которые никогда не ступали на ту же планету, где находилась Франция. Было странно, что такое причудливое ощущение так хорошо интерпретировалось.

Внутри стояла дюжина маленьких столов с настоящей льняной тканью. Воздух наполнял аромат местного варианта кахвы — миндаль, корица и сахар. Холден был настоящим фанатом кофе, и Алекс пожалел, что тот сейчас на станции Тихо и не может этого почувствовать. Прежде чем он закончил эту мысль, Фермин вскочил со стула и обнял его.

— Алекс! — закричал Фермин. — Боже мой, чувак. Да ты растолстел!

— Нет, — сказал Алекс, обнимая того в ответ, а затем отстранился. — Это скорее относится к тебе.

— Ах, — сказал его старый друг, кивая. — Да, точно. Я и забыл. Садись.

Официант, молодой человек лет восемнадцати, выглянул из-за двери кухни, и его глаза расширились. Притворная улыбка служила обычной вежливостью, но когда он вернулся назад, Алекс услышал, как он разговаривает с кем-то. Его голос казался возбужденным. Алекс попытался избавиться от чувства неловкости.

— Спасибо за это, — сказал Алекс. — Не люблю быть тем, кто не поддерживает связь, пока ему не понадобится услуга.

— И всё же, — сказал Фермин. С годами его щетина стала седой и несколько утяжелила челюсть. Алекс почувствовал, что если присмотреться, то можно увидеть того остролицего человека, с которым когда-то служил. Было легко узнать его по жесту, когда он беспокойно замахал Алексу. — Пустяки! Буду рад помочь другу.

Официант вышел из кухни, кивнул. Над широкой чашкой у него в руках поднимался пар. Он застенчиво поставил её перед Алексом.

— Комплемент от заведения[Дополнение к заказу, угощение от повара, которое приносят бесплатно в качестве подарка от заведения (от лат. complementum).], — сказал парень. — Специально для вас, мистер Камал.

— О, спасибо, — ответил Алекс.

Мальчик вновь кивнул и ретировался. Алекс неловко усмехнулся чашке, заставив Фермина ухмыльнуться.

— Брось. Ты, должно быть, привык к подобным вещам, верно? Ты — Алекс Камал. Первый пилот, пролетевший через Кольцо.

— Нет, всего лишь первый, кто при этом остался жив.

— Это одно и то же.

— И, между прочим, я совершенно не собирался этого делать, — сказал Алекс. — В меня стреляли.

— А разве от этого всё становится менее романтичным?

Алекс подул в чашку и отхлебнул. Чай с мёдом, кардамоном и чем-то ещё.

— То путешествие можно было назвать как угодно, — медленно произнёс он, — но уж никак не романтичным. И с тех пор капитан обычно отвлекал внимание на себя.

— В другом месте может и так. Но ты местный парень. Один из нас, кому удалось выбиться в люди и достичь чего-то.

— То же можно сказать и про тебя?

Фермин развёл руками, обведя жестом чайный домик, коридор снаружи, базу Геката и Марс.

— Я провёл тут всё грёбаное время. Как главный старшина. Два развода и ребёнок в университете, который звонит мне дважды в год, чтобы выпросить денег.

— Готов поспорить, тебя пыталось пристрелить гораздо меньше людей. Это не так уж и весело, как кажется со стороны.

— Пожалуй, — согласился Фермин. — Хорошо там, где нас нет.

Около часа они сидели и попивали чай с миндальным печеньем, съев все же поменьше, чем во времена их юности. Фермин рассказывал об их общих знакомых из прошлого. Чай был вкусным, а Фермин жизнерадостным. Но почему-то на Алекса накатил приступ меланхолии. Когда пришло время уходить, паренек-официант отказался брать у них деньги, заявив, мол, "за счёт заведения".

На пропускном пункте на базу, охраняемом командой из службы безопасности, Фермину пришлось пройти процедуру распознавания черт лица. После того, как его данные подтвердились, Алекса обыскали на предмет наличия оружия и контрабанды и выдали пропуск посетителя. Весь этот неторопливый процесс занял не больше пяти минут. Алекс вслед за Фермином встал на эскалатор, уносящий их вглубь горы Олимп и облокотился на поручень.

— Итак, этот человек, — начал Алекс.

— Коммандер Дуарте? Он тебе понравится. Он всем нравится. Адьютант адмирала Лонг. Последние десять лет.

— Лонг так и не ушла в отставку?

— Она умрёт на своём мостике, — голос Фермина звучал крайне возмущённо, но улыбка всё перекрывала.

— Я признателен, что ты это всё устроил.

— Это было легко. Дуарте обрадовался представившейся возможности с тобой встретиться.

— Правда?

— Что тебя удивляет? Ты ведь пилот "Росинанта". Ты знаменит.

Офис Уинстона Дуарте оказался простым и удобным. Стол из обычного прессованного поликарбоната был, возможно, чуть больше, чем стол секретаря в вестибюле. Стенной экран был настроен на полуабстрактные картинки, перетекающие из сепии в коричневый, одновременно похожие и на палую листву, и на математические формулы. Единственным роскошным штрихом была полка с тем, что казалось настоящими печатными книгами по военной стратегии. Человек настолько вписывался в это пространство, что его как будто специально для этого спроектировали. На полголовы ниже Алекса, со следами угревой сыпи на щеках и тёплыми карими глазами, Дуарте просто излучал вежливость и компетентность. После обмена рукопожатиями, он сел рядом с Алексом, а не с другой стороны стола.

— Должен сказать, что я немного удивлен этому визиту, — сказал Дуарте. — Большинство моих дел с АВП носят официальный характер.

— "Роси" не имеет отношения к АВП.

Брови Дуарте чуть приподнялись.

— Правда?

— Мы, скорее, независимые подрядчики. Мы выполняли несколько заказов для АВП, но и для Земли тоже. Кроме того, мы сотрудничаем и с частными компаниями, если работа нам подходит.

— Признаю ошибку. Как бы то ни было, для меня это большая честь. Что я могу сделать для вас, мистер Камал?

— Для начала, зовите меня просто Алексом. Я здесь c неофициальным визитом. Вообще-то, я сейчас в отпуске. Вернулся, так сказать, навестить родные края, неожиданно встретил старую подругу, которой потребовалась кое-какая помощь, ну и одно привело к другому.

— Это привело вас ко мне, — сказал Дуарте, его губы неожиданно растянулись в тёплой улыбке. — Буду считать, что мне повезло. Итак, что же у вашей подруги на уме?

— Пропавшие корабли.

Дуарте замер, продолжая улыбаться. Казалось, мужчина превратился в статую. Через какое-то мгновение прийдя в себя, он уселся обратно, откинулся в кресле, и с едва заметной наигранной непринужденностью тона, резанувшей Алексу слух, произнес:

— Впервые слышу о каких-то пропавших кораблях. Есть информация, которую мне следует знать?

Алекс обхватил руками колено:

— Та подруга. Она десантник. Точнее, уже бывший десантник. Она навела кое-какие справки на черном рынке.

— Журналистка, значит?

— Марсианская патриотка, — сказал Алекс. — Она не хочет поднимать шум, как и я. Но она обнаружила кое-что, что заставило её обратиться ко мне.

— И что же?

Алекс поднял палец:

— Сейчас объясню. Дело в том, что она не из флотских, и у нее здесь нет ни друзей, ни контактов. Поэтому она спросила, не могу ли чего поспрашивать, а когда я спросил...

— Главный офицер Бельтран отправил вас ко мне, — сказал Дуарте. — Я вижу.

— Он ошибся?

Дуарте долго молчал. Его взгляд был неподвижен и рассеян. Алекс откинулся назад. Разговоры такого рода не были частью его обычной работы, и он не знал, хорошо это или плохо. Дуарте вздохнул.

— Нет. Не ошибся.

— И вы... Вы ведь тоже кое-что заметили, верно?

Дуарте встал и подошел к двери, не касаясь руками, оглядел её. Его голова наклонилась набок.

— О таких вещах мы не говорим. Я не нарушаю субординацию.

— И я это уважаю, — ответил Алекс. — Я не прошу вас никого предавать. Просто у меня есть некая информация, и у вас, возможно, она есть тоже. Я поделюсь с вами тем, чем считаю нужным, вы поделитесь со мной. Вероятно, мы окажем друг другу услугу.

— Я сейчас провожу расследование.

— Можете свободно распоряжаться любой информацией, что я вам сообщу, — сказал Алекс.

— И, пожалуй, будет лучше, если это станет обоюдным решением.

Сжав губы, Дуарте обдумывал сказанное:

— Ладно. Что вам удалось узнать?

— Неожиданные странности с учетом имущества. Испорченные или пропавшие вещи, которые внезапно появились снова. Оружие, медицинское оборудование.

— Корабли?

— Да, корабли, — ответил Алекс.

— Название?

— "Апалала".

Дуарте, казалось, сдулся. Он подошел к своему столу и опустился в кресло за ним, но когда он заговорил, его голос был спокойным и Алекс почувствовал себя так, будто сдал тест. Будто искусственная и радушная легкость, с которой началась встреча, слетела прочь, подобно маске.

— Я тоже его искал, — сказал Дуарте.

— И что вы узнали?

— Не знаю. Не знаю точно. У нас не хватает людей. Вы ведь понимаете?

— Люди направляются к новым планетам.

— Переучёт идёт медленно. Думаю, что часть выполняется компьютерами автоматически, часть большая, чем кто-либо хочет признавать. Я пытался убедить адмирала, что это проблема, но она либо не понимает, либо...

— Либо?..

Дуарте не закончил свою мысль.

— Здесь ещё и характер нападений. Это может быть политика, или всего лишь кражи и пиратство. Вы слышали об атаке на Каллисто?

— Да, слышал об этом.

— Вы сталкивались с какими-нибудь подробностями этого дела?

— Нет.

Дуарте разочарованно стиснул свой подбородок.

— Есть кое-что, что меня беспокоит, но я не могу за это взяться. Время было выверено очень точно. Нападение было тщательно скоординировано. И для чего? Для того, чтобы ограбить верфь?

— Что они забрали?

Дуарте пристально посмотрел на Алекса. Его улыбка была печальной.

— Я не знаю. Никто не знает. Я думаю, никто никогда не узнает, потому что я даже не могу понять, что там было. Вот насколько все плохо.

Алекс нахмурился.

— Хотите сказать, марсианский флот не в курсе, где находятся его собственные корабли?

— Я говорю вам, что отслеживание поставок, кораблей и материалов на грани коллапса. Мы не знаем что пропало, потому что мы ничего не знаем. И я говорю вам, что командование так сосредоточено на попытках не потерять лицо перед Землей и АВП, что просто преуменьшают этот факт.

— Скрывают.

— Скрывая это, — сказал Дуарте, — премьер-министр Смит организует большое шоу, прямо сейчас отправляясь с сопровождением на Луну, чтобы встретиться там с генеральным секретарем ООН и матерясь доказывать что всё отлично, именно потому, что на самом деле это не так. Если бы я был преступником или подпольным торговцем, всё это выглядело бы как бесконечное Рождество.

Алекс сказал что-то непристойное. Дуарте открыл письменный стол, достал бумажный блокнот и серебряную ручку. Он что-то быстро написал, затем вырвал лист и протянул его через стол. Четким, разборчивым почерком там было написано "КААРЛО ХЕНДЕРСОН ЧАРЛЬЗ" и адрес в базовом корпусе. Бумажная записка, недоверие электронной передаче, выглядела как разумная предосторожность или паранойя. Алекс не был уверен, что именно.

— Раз уж вы здесь, я бы посоветовал поговорить с Каарло. Он наш старший программист, работающий над проектом, который должен объединить всю информацию в одну базу данных. Он был одним из первых, кто пришел сообщить мне о проблеме. Если у вас есть конкретные вопросы, он может дать вам ответы. Или же он может подсказать, где их искать.

— Он станет мне помогать?

— Возможно, — ответил Дуарте. — Я же помог.

— Вы могли бы... приказать ему?

— Нет, сказал Дуарте с печальной улыбкой, — я не приказываю никому ничего с вами делать. Без обид, но вы больше не во флоте. Что бы мы ни делали, вы и я, мы делаем это как часть моего расследования. И я доложу всё это в письме адмиралу.

— Прикрывая свой зад.

— Да, чёрт возьми, — сказал Дуарте. — И вам следует поступать так же.

— Есть, сэр, — ответил Алекс.

Фермина не было в зоне ожидания, когда он вышел, поэтому Алекс встал на одну из движущихся дорожек, направляющихся на восток, к базовому корпусу. Он почувствовал легкое головокружение, как будто перебрал с кислородом.

Флот в его жизни был чем-то неизменным. Постоянным фактором. Его связь с ним могла измениться. Он совершал свои перелеты, он был демобилизован, но все эти изменения были связаны конкретно с ним. Его жизнь, его слабости, его конечность и непродолжительность. Мысль о том, что сам флот может быть хрупким, что правительство Марса может оступиться или рухнуть, была сродни мысли о том, что солнце может перегореть. Если флот не был прочным, то и ничто в этом мире не было.

Так что, возможно, ничто и не было.

Жильё Каарло Хендерсона Чарльза было среди сотни таких же экономных и спартанских. На серо-зеленой двери не было ничего, что могло бы ее идентифицировать среди прочих. Никаких цветов в ящиках, только сухой песок. Алекс позвонил в дверь. Когда он постучал, дверь открылась прямо под его рукой. Он услышал некое сердитое ворчание. Нет. Не человеческое. Перегруженный климат-контроль чистил воздух. Он ощутил слабый запах пороха и чего-то вроде гнилого мяса.

Тело в форменном джемпере было на кухонном столе. Кровь натекла под стул, забрызгала стены и потолок. Пистолет всё ещё висел в безвольной руке. Алекс подавился смешком недоверия и отчаяния, затем достал свой ручной терминал и вызвал военную полицию.

— Что было потом? — спросила Бобби.

— А ты как думаешь? Приехала полиция.

Вестибюль отеля был декорирован малиновым и золотым цветами. Настенный фонтан бормотал и хихикал возле диванов, создавая им двоим что-то вроде приватности. Алекс потягивал свой джин с тоником. Алкоголь немного обжигал горло. Бобби прижала сложенные руки к губам и нахмурилась. Для человека, которого пытали и ранили, она выглядела довольно крепко, но всё ещё немного хрупко для Бобби. Повязки, которые наложили на пулевые ранения с левой стороны, неудобно выпирали под её блузкой, но не более того.

— Они тебя допрашивали? — сказала она, даже не подразумевая вопрос.

— Около восьми часов. Дуарте смог обеспечить мне твёрдое алиби, так что я не в тюрьме.

— Небольшая услуга. А твой друг? Фермин?

— Видимо, его терминал не в сети. Я не знаю, убил ли он парня или тот, кто убил парня, убил его или... не знаю. Я ничего не знаю, — он снова приложился к выпивке, на этот раз более основательно. — Возможно, я не очень хорошо разбираюсь во всём этом расследовании.

— У меня не намного лучше, — сказал Бобби. — В основном я только поднимаю шорох и смотрю, что из этого выйдет. На данный момент я действительно уверена лишь в том, что что-то происходит.

— И что люди готовы убивать друг друга из-за этого, — сказал Алекс.

— Теперь, когда задействована военная полиция, они так засекретят расследование, как будто оно испарилось. Я не смогу больше заниматься этим чертовым делом.

— Любительский детективный час, похоже, подходит к концу, — согласился Алекс. — Но я всё ещё могу поспрашивать.

— Ты и так уже много сделал, — сказала Бобби. — Мне с самого начала не следовало втягивать тебя в это. Просто не хотелось расстраивать старушку.

— Я могу это понять. Но я бы хотел знать, что именно происходит.

— Я тоже.

Алекс допил напиток, кубики льда легонько ударились о зубы. Внутри разливалось приятное тепло. Он посмотрел на Бобби и увидел, что она тоже на него смотрит.

— Знаешь, — сказал он медленно, — если здесь всё сворачивают, это не значит, что так же поступят везде.

Бобби моргнула. И хоть она неопределенно пожала плечами, что-то промелькнуло в её глазах.

— Ты это о том далеком астероиде, про который спрашивал Холден?

— У тебя есть корабль. Здесь мы уже ничего не сможем сделать, — сказал Алекс, — А это то, что мы можем.

— Если кто-то в нас выстрелит, мы, по крайней мере, увидим заранее, — сказала Бобби, и эта её беспечность излучала какой-то азарт. Или, может быть, алкоголь и перспектива снова оказаться в кресле пилота заставляли Алекса видеть то, что он хочет.

— Мы могли бы отправиться туда, — сказал он, — Взглянуть. Может, там ничего и нет.