Огонь и кровь. Мериан пронзительно кричала из-за всех сил, как может кричать только ребенок и в этом крике слились ее боль, страх и негодование. Ее глаза смотрели на него, ее руки тянулись к нему. Маркус пытался заставить свои парализованные руки дотянуться до нее, и, шевеля ими он пробудил себя ото сна.

Крики мертвых оплетали прохладный воздух пока он поднимался, все еще в полудреме ожидая увидеть пшеничные поля и величественные мельницы Эллиса. Вместо этого над ним изгибалось испещренное звездами небо Биранкура, за ним на востоке гряды гор маячили в темноте без малейшего намека на рассвет. Запах гари из прошлого уступил место сладкому и вяжущему запаху ледяных лилий и предчувствие плещущейся в отдалении соленой морской воды.

Он лежал, откинувшись на свернутой постели, и ждал, когда сон растворится. Привычно, он погрузился вниманием в свое тело. Сначала ослабло кольцо, сдавливающее горло, потом исчезла тяжесть в груди. Медленно рассосалась и пропала боль в животе. Вскоре оставалась только привычная пустота под ребрами, но он знал, что она безопасна.

Это боевые шрамы. Некоторые теряют ногу или руку. Некоторые — глаза. Маркус же потерял семью. И, как старые солдаты догадываются о приближении дождя по ломоте в сросшихся костях, он страдал сейчас. Это ничего не значило. Это всего лишь его личная непогода, и, как любое ненастье, она должна миновать. Только на миг его кошмары ухудшились.

Караван спал, и погонщики, и мулы спали этой глубокой ночью. Сторожевой костер мигал на холме над ним не ярче звезды, но оранжевым, а не голубым. Маркус направился к нему. Сухая трава шелестела под ногами, и полевые мыши брызгали в разные стороны. Силуэт Ярдема Хэйна виднелся у маленького костра. Он сидел, развернувшись спиной, чтоб свет не притуплял зрение. Рядом с ним обнаружился менее знакомый контур. Маркус подошел так близко, что различал слова.

"Форма души?" — спросил Мастер Кит. "Мне кажется, я не понимаю, что ты имеешь в виду."

"Именно так. У души есть форма," — сказал Ярдем. Своими широкими руками он жестикулировал в воздухе. "И судьба была создана душой. Что бы ни подготовил мир нам, форму твоей души определяет, что ты делаешь с ней, и как ты обращаешься со своей судьбой."

Маркус повращал ногой, царапая землю достаточно громко, чтоб дать знать о своем появлении.

"Доброе утро, Капитан," сказал Ярдем не оборачиваясь.

— Промываешь нашему магу мозги своими суевериями?

"Да, сэр."

"Будь осторожен, Кит," — сказал Маркус, вступая в неясный круг света. "Ярдем — бывший священник, знаешь ли."

Брови Мастера Кита поползли вверх и он вопросительно посмотрел сперва на Маркуса, потом на Ярдема. Тралгу красноречиво пожал плечами.

"Кончилось это плохо," — заметил Ярдем.

— Никогда раньше не слышал о подобных верованиях, — сказал мастер Кит. — Должен сказать, я нахожу эти идеи восхитительными. Какой же формы твоя душа?

"Я никогда не видел своей души," — сказал Ярдем.

Маркус сел. Тепло костра коснулось его спины. Высоко над ними с востока на запад мелькнула падающая звезда. Маркус еле успел заметить её, как она угасла. Тишина внезапно стала тягостной.

"Давай," — выговорил Маркус. "Скажи ему, если хочешь."

"Скажи что?" — поинтересовался Мастер Кит.

"Я видел душу капитана. Я был в Водфорде в день битвы. Капитан скакал мимо, пересчитывая войска, и…я видел её."

"И как она выглядела?" — спросил Мастер Кит.

"Круг, стоящий на ребре," — ответил Ярдем.

"Что по-твоему это означает?"

"То, что он возвышается, когда его принизили и падает вниз, будучи вознесённым вверх," — сказал Ярдем.

"Необходимо магическое зрение, чтобы видеть такое," — ответил Маркус. "Большинство людей принимают это как дар."

"Но всегда ли так?" — спросил Мастер Кит. "Несомненно, если бы Бог хотел изменить форму человеческой души — "

"Я ни разу не видел Бога," — сказал Ярдем.

"Но ты веришь в него," — возразил Мастер Кит.

— Я взвешиваю суждения, — ответил Ярдем. Мастер Кит обдумал это.

— А как насчет вас, капитан? — спросил он. — Поговаривают, вы когда-то были благочестивым человеком.

"Я предпочитаю не верить в богов в качестве акта милосердия," — ответил Маркус.

"Милосердия по отношению к кому?"

"К богам. Было бы грубым предположить, что они не могли создать мир лучше, нежели этот," — сказал Маркус. "У нас еще осталась еда?"

Рассвет подкрадывался тихонько, и горы на востоке вырисовывались все яснее на фоне звезд. Затем несколько тонких облаков засверкали розовым и золотым, и свет, казалось, исходил ниоткуда, чтобы потом подняться из-за края земли туманом. Повозки из почти невидимых остовов превратились в древесину и железо. Металлическая посуда зазвенела по всему лагерю, когда жена начальника каравана принялась готовить утреннюю кашу из тушеного зерна и свинины с медом. Бесконечная и невыразительная темнота вокруг обернулась холмами и деревьями, кустарником и ручьями. Ярдем проводил утреннюю тренировку со стражниками, а Маркус прохаживался по лагерю и делал вид, что ни об одной повозке в караване он не беспокоится больше, чем об остальных.

Девушка, Ситрин, выполняла то же, что и другие. Она заботилась о своих мулах, она ела свою еду, она выцарапывала грязь из впадин колесных осей. Если ей нужна была помощь, она просила Опала или Мастера Кита. Никогда не просила мастера каравана или самого Маркуса. Маркус следил за ней не слишком в открытую. Она все лучше вливалась в команду, после того как они покинули Ванаи. С тех пор как они для этого покинули Беллин. Но у нее были черные круги под глазами и от истощения в ее движениях чувствовалась измученность.

Маркус обнаружил, что мастер каравана присел на корточки рядом с ведущей повозкой, широкий свиток пропитанного чернилами пергамента лежал перед ним в грязи: карта южного Биранкура возможно устарела уже много веков назад, но она все еще показывала, где пролегали драконьи дороги. Его жена, закончив свою обязанность готовить завтрак, запрягала в упряжку их команду.

"Один день," — заявил начальник каравана. "Максимум полтора, и мы вновь выберемся на нормальную дорогу."

"Хорошо."

"Ещё три дня, и мы будем в Порте Олива. Ты бывал там?"

"Раз или два," — ответил Маркус. "Добрый порт для зимовки. Не слишком холодный. Губернатор королевы не особенно давит налогами."

"Что ж, там и остановимся."

"Дороги на Карс откроются ранней весной," — сказал Маркус.

"Но не для меня," — заметил начальник каравана, свертывая карту. "Мы дойдём до Порте Олива, и закончим путь. Караван останется там."

Маркус нахмурился и скрестил руки на груди.

"С этим есть некоторые проблемы," — сказал Маркус. — "Работа состоит в том, что бы доставить всё в Карс."

"Твоя работа защищать караван," — сказал тимзинаи. "Моя говорить куда идём и где останавливаемся. В Порте Олива есть рынок. Наземный торговый путь ведёт в Кабрал и Герец, не говоря уже о других городах Биранкур. Морские торговые пути ведут в Лиониею и торговый путь голубой-воды в Дальний Сирамис. Груз, на который я заключил контракт на транспортировку, будет хорошо продаваться там."

"Груз, который ты подписывался перевезти," — повторил Маркус, переворачивая слова, как будто бы они на слух казались неправильными.

"Есть еще что-то, о чем мну нужно беспокоится?" — мастер караван выпятил подбородок вперед. "Вы беспокоитесь, что я могу принести неудобства контрабандистам?"

"Последнее, что я слышал — это то, что банк Мидиан не торгует в Биранкуре," — сказал Маркус — "Ты посадишь эту девушку на вершину кучи денег высотой с дерево, оставив ее без защиты. С таким успехом можешь повесить ей на шею табличку."

Начальник каравана отшвырнул сложенную карту на сиденье повозки и с вызовом встал рядом. Жена начальника прикрыла глаза, безмолвно извиняясь перед Маркусом, и отвернулась.

— Эта девушка, с ее пьянством, контрабандой и блудом с твоими стражниками, способна позаботиться о себе сама, — сказал начальник каравана. — Слепой случай помог нам с тем Антийским ублюдком. Вряд ли мы будем также удачливы в следующий раз.

Не было нужды говорить, что этот следующий раз обязательно случится.

— Мой тебе совет, — продолжил начальник каравана, — бери свою плату, разворачивай коня и скачи подальше от этой девчонки, пока она не станет смутным воспоминанием. Такие как она — сплошные проблемы.

Маркус ощетинился.

— Какие это "такие"?

— Банкиры, — сказал начальник каравана и сплюнул.

Порте Оливия гнездился на узком клочке суши, который шипом выдавался в широкий мелкий залив. Даже во время отлива море защищало город с трех сторон. Рифы и песчаные отмели делали подход со стороны океана достаточно опасным, чтоб местные лодочники могли зарабатывать себе на жизнь, проводя корабли безопасными путями из глубокого океана в порт и обратно. Тысячи лет со своего основания, город никогда не был взят силой, хотя дважды его занимали хитростью. К городу вел путь драконов, зеленая дорога вилась по давно смытым холмам, и теперь повозки следовали по хребту над широкими склонами арок, и земля осыпалась под ними.

Чем ближе подъезжали они к городу, тем оживленнее становилась дорога. Если в Ванаи было много Тимзинай, покрытых черным хитином, то здесь в толпе виднелись в основном бледные воздушные лица Синнай и маслянистый короткий унизанный бисером мех Куртадам, даже первородные уступали им в численности. Давка повозок и тел стала сильнее, и Маркус разглядел мечников с медными украшениями на шеях, одетых в зеленый и золотой цвета Биранкура. Люди королевы. Стражи города, хотя сама королева предпочитала более крупные города типа Сара-су-мар или Порте Силена на севере. Маркус смотрел как начальник каравана приближается к старшему стражнику, нагибаясь к тому, как будто бы сказать пару слов, перекрикивая стрекот и ропот толпы. Несколько монет поменяли владельца, и без каких бы то ни было очевидных изменений повозки вскоре стали ехать быстрее, чем раньше, минуя пеших путников и людей с тележками. Маркус понял, что они действительно добрались до Порте Олива когда появились нищие и попрошайки.

Пожалуйста, милорд, у меня есть сын.

Мой муж моряк. Его судно задерживается на три месяца, и нет денег на еду.

Бог говорит нам, быть великодушными.

Маркус ездил вдоль повозок, не обращая внимания на крики и жесты, и выискивал глазами воров и карманников, без которых не обходятся подобные толпы. Другие стражники следовали его примеру, хотя, скорее всего, знали о ловкости рук гораздо больше самого Маркуса. Странно, но актеры отлично подошли на все роли, которые должны выполнять охранники каравана, кроме, собственно, охраны. Он добрался до последней повозки и развернулся, чтоб вновь отправиться к началу. Через три повозки впереди от него Мастер Кит наклонился и вложил монету в руку какого-то старика.

"Не поощряй их," — крикнул Маркус. "Они лжецы."

"Не все, Капитан," — откликнулся Кит, усмехаясь. "Но большинство."

Он миновал повозку с шерстью, упряжкой правила контрабандистка, по-прежнему в своей грубой одежде возчика. Теперь, рядом с чистокровными Синай на дороге, было легче разглядеть в ней что-то помимо хрупкой первокровной девушки. Ее волосы не такие тонкие, как у них, черты лица грубее, а цвет кожи — более насыщенный, и все же сходства нельзя было не заметить. Она увидела, что он разглядывает ее, и вымученно улыбнулась. Он проигнорировал ее так же преднамеренно, как и попрошаек, и по тем же причинам. Он поехал дальше с нехорошим предчувствием, ужас сводил его внутренности. Разговор состоится, и состоится сегодня, и мудрым решением — правильным решением, решением, которое позволит снова исчезнуть его кошмарам, — будет отвергнуть девчонку. В передней повозке Ярдем невозмутимо встретил его взгляд.

Однажды, веками ранее, город заканчивался огромной каменной зубчатой стеной. Сейчас, возвышающиеся белые каменные стены были в середине оживленного базарного квартала. Торговцы рыбой зазывали на свой улов на северной стороне арочного туннеля, который вел во внутренний город, и, после того, как они прошли, неотличимые мужчина и женщина выкрикивали такую же рыбу. Военные строения спали в середине живущего общества как огромный охотящийся кот, оцепеневший от убийства. Выше, дорога дракона расширялась и останавливалась на гигантской отрытой площади.

Толпа теснилась здесь также, как на и на дороге. Огромный мраморный храм, высотой как пять человек, стоящих один на другом, вырисовывался на восточном конце, дворец правителя из красного кирпича и цветных стекол на западе. Голос Бога и рука закона, двойная сила трона. И между ними, раскиданными по площади, возвышались деревянные платформы с заключенными, страдающими в наказание. Человек Куртадама со слезящимися глазами и несколькими руками, держащими вывеску между его культей, давал знать, что он вор. Первокровная женщина, вымазанная в дерьме и потрохах сидела под резным деревянным символом сводницы. Три человека Синнай висели мертвыми с виселицы, Мухи облепили мягкую плоть вокруг их глаз; убийца, насильник и пользователь детей, соответственно. Вместе, платформы служили как краткое, эффективное введение в местные законы.

Владелец каравана оставил их стоять добрую половину часа, когда сам исчез в дворце правителя, вернувшись с маленькими каменными фигурками на кожаных ремешках, чтобы развесить их на повозках, как доказательство того, что транспортный налог был уплачен. С криком, он повел их вниз боковой дорогой из твердого, бледного кирпича во внутренний двор.

Путешествие окончено. Маркус направился к головной повозке. У владельца каравана его ожидал полотняной мешок. Мешок звякнул, когда тот достал его.

"Можешь пересчитать," — сказал Тимзинаи.

"Все в порядке," — ответил Маркус.

Начальник каравана удивленно приподнял брови, но затем пожал плечами.

— Решай сам. Но не приходи ко мне потом и не жалуйся на недостачу.

"Не буду."

"Тогда, хорошо."

Маркус кивнул и отвернулся. Он вынул свою часть и Ярдема, затем, несмотря на то, что сказал, пересчитал остальное. Все было на месте.

Актеры были в своей повозке, все еще в броне и с мечами. Дорога их и изменила, и нет. Теперь они стали жестче, и каждый мог управляться с мечом как солдат. Но с другой стороны, они смеялись и шутили сейчас столько же, сколько в таверне в Ванаи. Сандр и Смит соревновались, кто дольше простоит на руках. Кери, Опал и Микель обменивались остротами и колкостями по поводу своих мулов. Мастер Кит сидел на высокой скамье повозки, наблюдая за всем этим как благосклонный святоша из старых баек. Маркус подошел к нему.

— Похоже, нам удался розыгрыш, — сказал Мастер Кит. — Я не ожидал, что столько всего случится.

— Напиши хорошую комедию, — посоветовал Маркус.

— Я думаю, мир часто оказывается таким.

— Каким?

— Комичным, но только с определенного расстояния.

— Похоже на правду, — сказал Маркус, передавая деньги Мастеру Киту. — Что вы собираетесь теперь делать?

— Я подозреваю, что Порте Оливия так же хорош, как и любое другое место, и думаю, мы попытаем удачи в нашем основном ремесле. Может быть, немного отдохнув. Тут давняя традиция кукловодов, и я надеюсь, что нам удастся заполучить нового актера, который этим занимается, или даже двух.

— Было приятно работать с вами, — сказал Маркус. — Дела шли лучше, чем я ожидал когда планировал все это. Еще встретимся в городе. Мы остаемся до оттепели.

— Спасибо, что не кастрировал Сандра. Я по-прежнему надеюсь когда-нибудь сделать из него пристойного актера на главные роли.

— Удачи с этим, — сказал Маркус.

— Берегите себя, Капитан Вестер! — сказал Мастер Кит. — Я считаю, вы потрясающий человек.

И все закончилось также. Слева, владелец каравана по очереди подходил каждой повозке, принимая подписи и описи. Ярдем появился на стороне Маркуса.

— Нам понадобятся люди — сказал тралгу.

— И маг. Здесь нет войны и мы сможем найти их.

Тралгу со звоном подергал ухом.

— Собираетесь позволить девчонке нанять нас, сэр?.

Маркус сделал глубокой вдох. Город пах конским навозом, рыбой и солью. Дымка делала небо скорее белым, чем голубым. Он медленно выдохнул.

"Нет," — сказал он.

Они стояли рядом. Начальник каравана добрался до её повозки. Ситрин стояла перед ним подобно арестанту стоящему перед судьей, спина прямая, взгляд устремлен вперед. Одна в неизвестном ей городе, не имея защиты и не зная куда пойти.

— Мы имеем полное право уйти сейчас, — сказал Ярдем.

Маркус потряс головой.

— Она заслуживает того, чтобы услышать это.

Начальник каравана продолжал двигаться. Маркус взглянул на тралгу, на девчонку, плюнул и пошел к ней. "Сделай это," — сказал он себе — "оставь все худшее позади и готовься к будущим делам". Когда он приблизился, девчонка подняла глаза, глядящие в никуда и остекленевшие от усталости, её кожа была даже бледнее обычного. И всё же она с достоинством держала подбородок поднятым.

— Капитан, — начала она.

— Да, — сказал он, — Ярдем и я, мы не можем работать на вас.

— Хорошо — сказала она. Судя по её реакции, он только что сообщил ей о том, что утром встало солнце.

— Мой вам совет: возьмите столько, сколько можете унести, бросьте остальное и садитесь на корабль уходящий в Лионею или Дальний Сирамис. Для начала.

Начальник каравана свистнул и первая повозка тронулась с места. Караван прекратил свое существование. Повозки вокруг них начали передвигаться и поскрипывать, направляясь каждая на свой собственный рынок, в свой квартал. Уезжали даже актеры, Сандр и Смит шли рядом с мулами и расчищали дорогу. Ситрин Бел Саркур, сирота под опекой Банка Медиан, начинающий контрабандист и почти уже женщина смотрела на него уставшими глазами.

— Удачи. — сказал он, и отошел в сторону.

Соленый квартал Порте Оливия, как и говорил Мастер Кит, был населен марионетками. Уличные артисты, казалось, торчали на каждом углу, скрючившись за коробками или внутри них, и задирали прохожих кукольными голосами. Иногда это были стандартные расовые шутки о ПенниПенни, жестоком Юрасу, и умном тимзинай Рочезе. Встречались и политические памфлеты о глупом короле Ардельхамбльмабе, которому была велика корона. Другие представления, героем которых был вечно похотливый первокровный Станин Афтеллин в традиционном любовном треугольнике с флегматичным дартинай и хитрой Синнай, были и вульгарными, и политическими, и расовыми одновременно.

Многое базировалось на местных сплетнях. Маркус остановился на мгновение рядом с представлением о подлом мяснике, который коптил мясо на горящем навозе и делал колбасу из перемолотых личинок, когда синнайка из толпы начала кричать, что кукольнику заплатил золотом мясник-конкурент. В другом месте четверо людей королевы в медных ошейниках с мечами смотрели представление о сливах и прекрасной принцессе. Их мрачные мины ясно говорили, что из-за этой аллегории, в чем бы та не состояла, артист вполне мог оказаться по другую сторону закона.

В трактире, где они остановились, был двор, выходящий на набережную. Солнце катилось вниз по закатному небу, окрашивая белые оштукатуренные стены блестящим золотом. Воды залива были бледно-голубыми, а море за ними темно-синим, почти черным. Запахи моря и жареной курицы сражались с дымом ладана, исходящим от странствующего жреца. Моряки нескольких рас, широкоплечие парни с лужеными глотками, сидели за широкими столами под ярко вышитыми тентами. В промежутках горели жаровни, наполняя холодный зимний воздух напоминанием о лете. Маркус сел и поймал взгляд служанки. Она кивнула, и он расслабленно откинулся на стуле.

— Нам понадобится работа.

"Да, сэр," сказал Ярдем.

— И новая команда, на сей раз настоящая.

"Да, сэр."

— Но тут будут склады. Караваны отправятся в путь с приходом весны..

— Так и будет, сэр.

— Есть идеи?

Служанка — куртадамка c юной, мягкой и светлой шкурой и золотыми и серебряными бусинами вдоль всего тела — принесла им кружки горячего сидра, и скрылась так поспешно, что Маркус даже не успел заплатить ей. Ярдем поднял кружку. В его руках она казалась маленькой. Он медленно выпил, его лоб был покрыт морщинами а уши спрятаны. Солнце за его спиной светило так яростно, что могло причинить боль.

— В чем дело? — спросил Макрус.

— Девчонка контрабандистка, сэр. Ситрин.

Маркус рассмеялся, но за смехом скрывалась злость. По движению плеч Ярдема, было видно что тралгу заметил это.

— Полагаешь это было бы умно поставить нас между этой повозкой и всеми теми, кто захочет забрать её у девчонки?

— Не было бы, — сказал Ярдем.

— Тогда о чем тут можно ещё говорить? Работа сделана. Время двигаться дальше.

— Да, сэр, — сказал Ярдем и отхлебнул из кружки ещё. Маркус ждал когда он заговорит. Ярдем молчал. Один из моряков — первокровный, с черными, коротко стриженными волосами и слабым Лайонейским акцентом — начал петь похабную песенку повествующую о способах спаривания распространенных среди сауслингов. Большие черные глаза представителей этой расы были причиной тому, что их часто называли дыроглазыми, что давало возможность подобрать определенные рифмы. Маркус почувствовал что зубы его сжались. Он наклонился вперед, чтобы смотреть Ярдему прямо в глаза.

— У тебя есть что сказать на это?

Ярдем вздохнул.

— Если бы она не была так похожа на Мериам, ты бы остался. — сказал Ярдем.

Похабная песенка продолжилась новым куплетом, размышляющим на тему сексуальной жизни дартинаи и синнаи, или светлячков и личинок, как утверждалось в песне. Маркус бросил раздраженный взгляд на певца. Напряженность от его челюсти распространилась вниз к его шее и плечам. Ярдем поставил кружку на стол.

— Если бы повозкой управлял мужчина, — сказал он, — или женщина постарше. Любой, кто выглядел бы не так как Элис или чей возраст не соответствовал тому, который мог бы быть сейчас у Мериам, ты бы взялся бы за работу.

Маркус выдавил из себя смешок. Певец прервал свое пение, чтобы набрать воздуха для следующего куплета. Маркус встал.

— Эй, ты! Довольно. Тут серьезные мужики пытаются подумать.

Моряк нахмурился.

"Кто вы такие? Я вас не знаю. Идите на х…!"

— Тот, кто говорит тебе "хватит". — ответил Маркус.

Моряк фыркнул, затем прищурился всматриваясь в выражение лица Маркуса, вспыхнул краской и сел обратно за стол, повернувшись к Макрусу и Ярдему спиной. Маркус обернулся к своему спутнику.

— Этот фургон будет притягивает к себе мечи и кровь, мы оба знаем это, — проговорил Маркус мягко, — Столько богатства в одном месте это явный призыв к убийству. И ты говоришь, что стоять перед ним было бы правильно с нашей стороны?

— Нет, сэр. Это было бы чертовски глупо, сэр, — сказал Ярдем, — Только вы бы это и сделали.

Маркус встряхнул головой. В его воспоминаниях Мериам тянулась к нему из пламени. Он поднял её умирающее тело на руки, он мог слышать запах горящих волос и кожи. Он чувствовал как она ослабла у него на руках, и вспомнил как подумал что она спасена, она в безопасности и лишь потом осознал что на самом деле означает эта мягкость в её суставах. Теперь он уже не знал, были ли это его настоящие воспоминания или события из его снов.

Ситрин Бел Саркур. Он представил её повозку. Представил миниатюрную первкровного возничего средних лет, на её месте, или хозяина каравана и его жену, или Мастера Кита и Опал. Любого кроме неё самой.

Он тер глаза пока перед ними не поплыли цветные пятна. Неясно шумело море, острый яблочный запах сидра прорезался сквозь холодный воздух. Злость в его груди рассыпалась, как броня, сделанная из бумаги и Маркус выругался.

— Пойти найти её, сэр?

— Надо бы, — ответил Маркус, бросая монеты за выпивку на стол. — Пока она не натворила чего-нибудь опасного.