«Наблюдатель, досконально изучивший одно звено в цепи событий, должен быть в состоянии точно установить все остальные звенья, — и предшествующие, и последующие».

Проснувшись в субботу утром, Руби обнаружила, что повторяет про себя цитату, которую она прочитала предыдущим вечером в «Пяти апельсиновых зернышках», как раз перед тем, как заснуть. Руби открыла «Приключения Шерлока Холмса» на семьдесят пятой странице и несколько раз перечитала этот абзац. Правда ли это? Если правда, то как все необыкновенно и удивительно! Все остальные будут думать, что ты — волшебник. Именно так люди думали о Холмсе. Вообще-то «Пять апельсиновых зернышек» — не самый любимый рассказ Руби: странно читать про Ку-клукс-клан в истории о Шерлоке Холмсе.

Одно звено в цепи событий. Для того чтобы понять принцип, Руби требовался какой-нибудь простой пример. Она начала вспоминать все известные ей простые цепочки событий. Брэндон получил F за свой дурацкий тест. Предыдущим звеном был прогул школы и поездка Брэндона и Дэви в Нью-Йорк. Значит, последующее звено — это когда мама и папа разозлились. Эту цепочку из трех звеньев Руби прекрасно понимала и могла проследить все связи. Но что могло стать четвертым звеном? Что произойдет дальше? Она не знала.

Затем, несмотря на то что ей очень хотелось в туалет, Руби осталась в кровати и начала размышлять о новой цепочке событий, в которой все было непонятно. Это уже больше было похоже на Шерлока Холмса: «тайна куртки Брэндона». Руби попыталась восстановить ход событий. Все произошло в тот день, когда она проиграла на выборах в редакторы, а Аманда выиграла. Когда они возвращались с тенниса. Кила подарила ей розовый напульсник. Потом Руби пришла домой, включила свет и увидела, что куртки Брэндона нет на месте. Назовем это первым звеном.

Потом она вдруг решила сжечь «Пеструю ленту». Это привело к страшному дыму в гостиной. В тот же день пришел Джулиан. Потом была экскурсия по дому. И как раз перед тем, как они пошли все осматривать, Руби увидела куртку Брэндона, которая висела на крючке в гардеробной. Она несколько раз его позвала, но Брэндон не ответил. Тогда Руби заметила, что его рюкзака и ботинок на месте не было. Второе звено.

После этого они пошли по дому. Это было здорово. Потом был разговор об Адаме. Это было грустно. Потом приехала мама, вышла из себя, узнав, что Брэндона еще не было, почувствовала запах дыма. Тут пришел Брэндон в одной футболке. Черная футболка с классным рисунком: Унка Дет — он выглядит таким маленьким и слабым, — а рядом с ним огромный и страшный Проблем с золотым медальоном на шее. И Брэндон сказал маме, что оставил куртку в школе. Мама, естественно, не поняла, о чем он говорит, ведь куртка висела рядом с ним. А Брэндон, когда ее увидел, вообще повел себя как последний дурак — дотронулся, чтобы убедиться, что это она. Лицо у него в этот момент было, как у Адама Сэндлера, когда случается что-то хоть чуть-чуть непонятное. Что-нибудь еще? Руби больше ничего не могла вспомнить. Значит, назовем эту часть — третьим звеном.

Ответ? У Руби не было никаких соображений. Возможно, она все-таки была Ватсоном, а не Холмсом. Вдруг куртка все время там висела, а Руби ее просто не заметила? Но если и так, чем объяснить растерянность Брэндона? Он был растерян, потому что не ожидал увидеть куртку в гардеробной. Оставил ли он ее в школе, как сказал маме? Минуточку! А вдруг на самом деле было две куртки? Возбуждение от новой идеи быстро остыло. В таком случае Брэн бы не удивился — он бы обо всем знал. Получается, расследование ни капельки не продвинулось. Холмс, наверное, уже все давно бы понял. Ватсон, не Холмс. Ей что, теперь придется провести жизнь рядом с каким-нибудь выпендривающимся засранцем, постоянно приговаривая: «Классно!» и «Хорошая работа, старик!»?

Руби начала выбираться из постели и только тут вспомнила, какой сегодня день. Она что, поглупела за одну ночь? Целый месяц перед ней висел рисунок: торт с горящими свечками! И что там сказала мама, когда Руби вчера отправлялась спать? Она бросилась в туалет и впервые пописала в качестве одиннадцатилетней особы: по-настоящему долго, как водопад. Какое слово используют, чтобы сказать «в самый первый раз»? Инаугурация? Утренний туалет был ее инаугурацией!

Аруба Николь Маркс Гарднер — почти подросток. Аруба. Ну и имечко! Так назывался остров, на котором ее зачали. Когда она была маленькой, то, конечно, не знала, что такое «зачали», и поэтому купилась на сказочку родителей о том, что ее назвали в честь места, где они впервые подумали о том, что им нужна дочь. Позже, прочитав все определения слова «зачинать» в словаре, она решила официально сменить свое имя на Руби в ту же секунду, как станет совершеннолетней. Ее имя было только ее собственностью, правильно? Значит, она могла назвать себя Бора-Бора, в честь места, где впервые займется сексом, чего никогда не будет. Ни на Бора-Бора, ни где-либо еще.

Руби спустилась вниз. Родители уже встали. Папа варил кофе, мама следила за тостером. На столе лежал огромный подарок, завернутый в желтую бумагу и обвязанный голубой ленточкой. Родители крепко ее обняли.

— Именинница!

— Да! Я уже стала взрослой! — Руби улыбнулась. — Может, уже пора начать пить кофе?

День обещал быть великолепным. После занятий стрельбой мама повезет Руби, Килу и нескольких других друзей Руби в кино. В кинотеатре шли «Почти мертвец» и «Такая вот фигня». Они устроили голосование, чтобы выбрать фильм. После кино — «Синьор Капоне», лучшая пиццерия в городе. Во второй половине дня они с мамой вернутся домой, чтобы отпраздновать день рождения в семье, по традиции, которая началась, наверное, еще в древнее средневековье.

Руби ждали сюрпризы. Например. Джулиан. Он, конечно, пришел на урок к Брэндону, что было совсем неудивительно. То, что Брэндон в это время спал у себя в комнате, тоже не стало для Руби неожиданностью. Но пока мама будила Брэндона, а папа переодевался, чтобы идти на теннис, Джулиан достал из кармана пальто сверток и протянул его Руби:

— С днем рождения.

Блестящая черная оберточная бумага и тонкая красная ленточка. Упаковка выглядела очень классической, как в каком-нибудь фильме, действие в котором происходит обычно на итальянской вилле.

— Спасибо, Джулиан. Как вы догадались?

— Птичка сказала.

Руби рассмеялась и тут же вспомнила, что во время экскурсии по дому Джулиан заглядывал и в ее комнату тоже. Если у него было хорошее зрение, он мог разглядеть календарь над ее кроватью и нарисованный на нем именинный пирог. Ого! А вдруг это было звено в какой-нибудь цепи событий? С другой стороны, ему могли сказать родители. Только зачем? Это выглядело бы так, будто они просят, чтобы он подарил подарок. Родители никогда бы так не поступили.

— Будешь открывать? — спросил Джулиан.

Сначала нужно прочитать открытку — элементарная вежливость. На ней был нарисован большой медведь, который прятал за спиной подарок. Надпись гласила: «Спешу к тебе на день рождения». Внутри было напечатано: «С днем рождения!» Джулиан приписал: «И всего наилучшего. Джулиан».

Затем наконец подарок. Руби аккуратно развернула упаковку. Она знала, что это нужно делать аккуратно, но только забыла почему: то ли потому, что обертку можно использовать еще раз, то ли потому, что торопиться страшно невежливо. Внутри была коробочка, чуть больше, чем для компакт-диска. Руби открыла ее, развернула, раздвинула папиросную бумагу и вытащила увеличительное стекло. Самая настоящая лупа с деревянной ручкой.

Руби тут же посмотрела на свой ноготь сквозь стекло. Увеличение было по-настоящему огромным.

— О, спасибо огромное-преогромное!

— Не стоит благодарности, мой дорогой Холмс.

Она громко расхохоталась и поднесла лупу прямо к лицу Джулиана. В его глазах появилось какое-то странное выражение, и Руби поняла, что сделала что-то невежливое. Он был на ее стороне, это несомненно, но были и определенные границы, за которые не стоило заходить.

Одиннадцать лет. Даже не верится. Чем старше становишься, тем быстрее летит время. Скотт забросил ракетку в багажник «триумфа», сел за руль и закрыл дверь гаража с помощью пульта дистанционного управления. Эти привычные движения почему-то заставили его вспомнить день, когда родилась дочь. Медсестра — скорее всего откуда-нибудь из Восточной Европы — только успела сказать: «Тужьтесь, милая, тужьтесь!», как появилась головка Руби. Глаза у нее были широко раскрыты. Он неожиданно разрыдался. Слезы было не остановить, и ему пришлось выйти из родильной палаты. Все вокруг — не Линда, но все остальные — возможно, решили, что он один из тех современных папаш, который вдруг всем сердцем прочувствовал таинство рождения. Окружающие ожидали слез радости, и, конечно, никто не понял, что на самом деле это были слезы гнева и горя. Адам умер меньше года назад, и вот у них уже новый ребенок. Это было жестоко. Скотт быстро вытер слезы и вернулся в палату. Линда — ее глаза были абсолютно сухими — прижимала новорожденную к груди. Медсестра с умилением сказала: «Какой ангелочек!»

Скотт повернул ключ зажигания. Ничего. Он еще несколько раз попытался завести машину. Результат тот же. Он вылез из машины и открыл капот. На первый взгляд, все было в порядке. Скотт попробовал завести машину еще раз — бесполезно, аккумулятор сел полностью.

— Черт побери! — неожиданно для самого себя Скотт во весь голос выругался. И так же неожиданно понял, что старый «триумф» ему больше не нравится. Дело было не только в севшем аккумуляторе, Скотт не был настолько глуп. Дело было совсем не в аккумуляторе, а в этом чертовом «бокстере», голубом монстре, припаркованном у «Брини».

Скотт достал ракетку из багажника и пошел на кухню. Линда говорила по телефону: «В том месте когда-то были луга. Я провела небольшое исследование, и оказалось…» Она замолчала и стала слушать кого-то на другом конце провода. Скотт поднял руку, пытаясь привлечь внимание жены, но она помотала головой, показывая, что не может с ним говорить.

Скотт посмотрел на часы. До начала игры оставалось десять минут, а на дорогу уйдет как минимум пятнадцать. Он вошел в столовую: Брэндон склонился над тетрадью, Джулиан стоял у окна и смотрел на лес. Секунду Скотт сомневался, но потом решительно перешагнул порог. В конце концов, кто платит деньги?

— Джулиан.

Репетитор обернулся.

— У вас есть водительские права?

— Временные.

— Сойдет.

Скотт сидел за рулем джипа Линды, Джулиан — рядом.

— Как дела у Брэндона?

— С каждым занятием все лучше и лучше.

— Какое у него самое слабое место?

— Уверенность.

Скотт быстро взглянул на собеседника. Что за бред? Во-первых, было совершенно ясно, что Джулиан не прав. У Брэндона было столько же уверенности, сколько и у любого другого подростка. Во-вторых, репетитор лез не в свое дело. Джулиан посмотрел в глаза Скотту.

— Я имел в виду SAT, — пояснил Скотт.

— Я тоже.

— А…

Их обогнала полицейская машина с включенными на крыше огнями сирены.

— Разбираетесь в опционах? — немного помолчав, спросил Скотт.

— В каком смысле?

— Биржа.

— Как способ повышения доходов?

— Да. Одно удачное вложение — и можно купить «бокстер». Если, конечно, знаешь, что делаешь.

— «Бокстер»?

Он что, не знает, что такое «бокстер»?

— Одна из моделей «порше».

— Это именно то, что вы хотите? «Бокстер»?

— Почему нет?

— Вам больше не нравится «триумф»?

Скотт пристально посмотрел на Джулиана: удивительная догадка. Он будто умеет читать мысли. Джулиан смотрел в окно на удаляющуюся полицейскую машину.

— Их нельзя сравнивать, — сказал Скотт. — Это как апельсины и яблоки.

Скотт хотел «бокстер». Скорее даже, он хотел не столько машину, сколько ту жизнь, которую она символизировала. Часы ведь тикали.

— Играете на бирже? — спросил Джулиан.

— Не так активно, как мне хотелось бы.

— Да?

Скотт еще ни с кем не говорил о «Симптоматике» и даже не собирался этого делать. Но Джулиан казался хорошим слушателем, и Скотт уже был готов рассказать репетитору о всех своих сомнениях, но тут машина свернула на парковку теннисного клуба.

— Может, зайдете внутрь? — спросил Скотт. — Я помашу вам в окно, если найду кого-нибудь, кто подвезет меня домой.

Скотт быстро прошел через раздевалку и вышел на корт, а Джулиан подошел к обзорному окну. Том, Эрик и дантист — у него был очень слабый дальний удар — уже разминались у сетки.

— Том, подвезешь меня домой?

— Конечно.

Скотт помахал Джулиану.

— Я готов! — крикнул он остальным и пошел на свое место, не став разминаться как опоздавший.

Эрик подавал. Скотт сильно отбил мяч к дальней линии, и противник не смог до него добежать. Он чувствовал, что будет играть великолепно, несмотря на то, что настроения не было. Первый сет они с Томом выиграли: 6–2. Во время короткого перерыва Скотт посмотрел в сторону окна и увидел, что Джулиан все еще стоит там, наблюдая. Ему что, придется платить и за это время?

Второй сет начался с подачи Скотта. Первый мяч они с Томом выиграли без особых усилий. Джулиана уже не было, когда Скотт опять оглянулся на окно. После этого он допустил несколько ошибок, и второй сет они проиграли. Раздался звонок, и игра закончилась.

— Хорошо размялись, — сказал Том, когда они уходили с корта.

Это «размялись» вызвало у Скотта волну раздражения, особенно когда он вспомнил свой последний проигрыш брату.

— Слышал про «Симптоматику»?

С каким-то странным чувством удовлетворения Скотт выложил все: Гудукас, «бокстер», деньги, которые они могли на этом сделать… Том ничего не сказал. Его лицо застыло — так же обычно реагировал на неприятные новости отец, — но в отличие от старика у Тома не хватило смелости посмотреть Скотту в глаза.

«Скайвей» неожиданно отказались от «Предместья Олд-Милле». Не только от буквы «е», но от всего названия целиком. Естественно, босс Линды был расстроен:

— Почему ты не можешь разобраться с ними самостоятельно?

В кухню, держа в руках лук, вошла Руби и показала на часы.

— Все в порядке, — возразила Линда. — Мы просто должны придумать хорошее название, вот и все.

— Линда, ничего не в порядке. Они больше в нас не уверены. По-моему, они уже ищут.

— Ищут?

— Кого-нибудь еще. Я случайно узнал, что в пятницу Лари ездил в Нью-Йорк.

— Мам, — сказала руби.

— В Нью-Йорк?

— Это все, что мне известно. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать…

— Мам!

Линда махнула дочери рукой, прося уйти:

— Извини, не расслышала, что ты сказал…

Босс причмокнул языком. Линду всегда раздражал этот звук.

— Лучшее, что ты можешь сделать, — это придумать название, от которого они сойдут с ума. И сделать это нужно сегодня.

— Сегодня?

— Если только уже не слишком поздно. Ты что, до сих пор не понимаешь? Контракт со «Скайвей» находится под угрозой!

Линда повесила трубку. Означает ли это, что ее работа тоже находится под угрозой?

— Я опоздаю.

— Ради всего святого, Руби! — Линда шлепнула рукой по столу и в ту же секунду подумала: «Господи, только не это! У нее же день рождения».

В ту же секунду, но все-таки слишком поздно.

— Ладно, забудь. — Руби бросила свой лук на пол и вышла из кухни.

— О Господи! — громко сказала Линда.

Дверь гардеробной открылась, и в дом вошел Джулиан. В руках у него были ключи от машины Линды.

— Джулиан, могу я попросить вас об одолжении?

— Этот «Скайвей» просто сводит ее с ума, — сказала Руби.

Джулиан посмотрел на нее со своего места за рулем маминой машины. Он сидел не как мама — наклонившись вперед, крепко держа руками руль, — а откинувшись на спинку, расслабившись. Руби чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности. Это было так не похоже на обычные поездки в машине. Например, один раз она ездила с Дэви, и тогда ее всю дорогу тошнило. Она почти все время провела высунувшись в окно, стараясь не запачкать машину.

— Что такое «Скайвей»?

— Они купили старую мельницу и теперь строят там дома. Мама должна придумать для них название.

— Для этих домов?

— Ага. Маме больше всего нравится «Луга Вест-Милла».

— А какие еще варианты?

За завтраком Руби нашла на кухонном столе весь список и внимательно его изучила.

— «Речная заводь», «Луга Вест-Милл», «Ивовая Заводь», «что-то там Вест-Милла», и остальные похожие.

— А у тебя есть какие-нибудь идеи?

— Не-а.

Это же так скучно. Хотя, конечно, у Руби была одна мысль. Почему бы им не назвать новое место: «Пухова опушка»? Руби как раз размышляла о том, не стоило ли поделиться своей мыслью с Джулианом, когда машина подъехала к стрельбищу.

Машин было мало: наверное, многие родители решили, что урока не будет, потому что выпал снег. Они просто не знали Джанет. Она уже установила мишени и теперь чертила носком ботинка на земле линию.

— Все сюда! Начинаем! — крикнула Джанет детям, которые ждали в машинах. — Рубистер, бегом!

Руби побежала.

Она стреляла великолепно. Может, оттого, что мишени были необыкновенно яркими на фоне белого снега, может, потому, что сегодня был день ее рождения, а может, просто потому, что она много тренировалась. Последние шесть выстрелов: три в красное, три в золото — прямо как Вильгельм Телль.

— Неужели наша Руби пользовалась каким-то допингом? — сказала Джанет, и все дети рассмеялись. — Не говори родителям, что я это сказала. — Все опять засмеялись. — У меня есть для вас задание на следующую неделю, — продолжала Джанет. Смех немедленно затих. — Потренируйтесь замечать самые маленькие и мелкие детали на крупных вещах.

Услышав задание. Руби даже задержала дыхание. Она немедленно поняла, что это одно из самых важных заданий. Оно важно не только для стрельбы, но и для всей жизни. Шерлок Холмс и стрельба из лука наконец-то соединились в одно целое.

Дети собрали стрелы. Джанет подогнала пикап, уложила мишени в багажник — для этого ей пришлось задвинуть в угол лыжи и лыжные палки — и поехала обратно к стоянке.

— Держитесь крепко! — крикнула Джанет в окошко машины.

Когда они все крепко вцепились в борта, поехала быстро-быстро, чтобы немного их напугать.

У каждой машины Джанет притормаживала, ребенок выскакивал из грузовичка и бежал к родителям. Джип был последним, и Джанет остановила свой пикап рядом с ним. Джулиан стоял снаружи, в руке у него был снежок. Он подошел, взял у Руби лук и колчан. Она спрыгнула на землю и, оглянувшись, увидела, что Джанет пристально смотрит на Джулиана. Мама как-то говорила, что Джанет предпочитает собственный пол… но ведь на самом деле никто не знает, правда?

— Джанет, — сказала Руби, — это Джулиан. Он готовит моего брата для поступления в Гарвард.

— Привет, — сказала Джанет.

— Привет.

Их глаза на мгновение встретились. Руби неожиданно пришло в голову, что они не нравятся друг другу. Отвращение с первого взгляда.

— Не дай им затупиться! — сказала Джанет и завела мотор.

— Не сомневайтесь!

Джулиан смотрел вслед пикапу до тех пор, пока машина не завернула за угол. Только после этого он обратил внимание на Руби:

— Ты хорошо стреляла.

Руби посмотрела туда, где еще несколько минут назад стояли мишени:

— Вы что, отсюда это увидели?!

Джулиан не ответил: он уже смотрел не на нее, а на небо, в котором кружила огромная птица.

— Это ястреб? — спросила Руби.

— Да.

Внезапно — это произошло так же быстро, как в кино: только что была одна сцена, и уже совсем другая — Джулиан бросил снежок и поднял лук Руби, целясь в ястреба одной из стрел с желто-голубым оперением.

— Джулиан!

Он замер, в любую секунду готовый выстрелить. Руби заметила, что его прищуренные глаза были такими же бесцветными, как падающий вокруг снег. Медленно Джулиан расслабил тетиву и опустил лук. Он повернулся к Руби, его глаза опять стали нормального черного цвета:

— Просто тренировка по прицеливанию.

— Жалко, что мишени уже убрали. Ты бы мог несколько раз выстрелить.

— Хочешь, чтобы я выстрелил?

— Мы должны стрелять только в мишени. Это правило номер два.

— А как же тогда звучит правило номер один?

— Напротив тебя не должно быть никаких людей.

— Мудро.

Джулиан наклонился, поднял снежок и — необыкновенно высоко — подбросил его в воздух. Затем не спеша поднял лук и выпустил стрелу. На фоне бледного неба было хорошо видно, как стрела — почти такая же яркая, как снег, — летела вверх, выше и выше, догоняя снежок. В тот момент, когда комочек снега достиг самой высокой точки своего полета и на мгновение замер в воздухе, перед тем как падать на землю, стрела вонзилась в него. Точно в центр. Снежок разлетелся на мелкие кусочки.

— Ого!

Джулиан ее не слышал. Он уже шел по полю, чтобы подобрать стрелу. Он даже не стал смотреть, удалось ли ему попасть в цель. Руби увидела, что ястреб улетел прочь.

— Вильгельм Телль был настоящим? — спросила Руби, когда они ехали домой.

— Легенда.

— Значит, и этот случай с яблоком — тоже легенда?

Джулиан не ответил. Наверное, это был глупый вопрос.

— Есть люди, которые ходят на охоту с луками и стрелами, — сказала Руби.

— Да.

— Вы тоже?

Наступило молчание. Пауза длилась долго, и Руби решила, что Джулиан не услышал ее вопроса. Она уже собиралась спросить еще раз, когда он сказал:

— Нет.

Руби обрадовалась. Это делало случай с ястребом не таким значительным. Стрельба из лука снова стала просто видом спорта.

— Я имею в виду, — сказала Руби, — как можно убить живое существо?

— Когда стреляешь, — ответил Джулиан, — то видишь не живое существо, а золотой кружок внутри большого красного круга.

Руби не имела в виду — каким способом, она имела в виду — неужели это возможно.

Машина свернула на Робин-роуд. Навстречу им ехала машина Дэви. В ней сидела группа подростков. Они курили. На заднем сиденье сидел Брэндон. Он смеялся и толкался с друзьями, как обычно это делают мальчишки. В машине не было свободного места, поэтому ящик пива стоял на коленях у Брэндона и того, кто сидел рядом с ним. Издалека было видно, что они везут спиртное. Руби взглянула на Джулиана. Он смотрел на дорогу.

Они вошли на кухню. Мама все еще сидела за столом: на подбородке — чернильное пятно, пальцы накручивают прядь волос, вокруг разбросаны листы бумаги. Она взглянула на вошедших.

— Как насчет «La Riviere»? — спросил Джулиан.