Ягоды рябины были ярко-красные, а листья её — сиреневые. А вот листья берёзы и ясеня — жёлтые. Но всё равно не похожие друг на друга. Потому что продолговатые листья ясеня скорее золотые, чем жёлтые. А листочки-сердечки берёзы даже на солнце — пусть на холодном, на осеннем — скорее печально жёлтеют, чем золотятся. А сильные дубки — просто весёлые и рыжие-рыжие. А вот клёны — те и желтеют, и золотятся, и краснеют, и рыжеют. В общем, все до одного листочка чародейка Осень раскрасила по своему вкусу. А вкус у неё, надо признаться, отличный.

Ещё раз осмотрела Осень свои владения. Всё хорошо. Только трава не понравилась: бурая какая-то, невыразительная. Слегка тряхнула Осень деревья, и бурая трава уже не видна под ковром пёстрых листьев. «Теперь всё», — решила Осень.

Время идёт, все довольны. Даже люди. А вот Осень начинает волноваться. Волнуется Осень, кривит яркие губы, сердито щурит жёлто-карие глаза, на север смотрит. «Сейчас вот-вот явится белая волшебница. Ничего, холодная, не пожалеет! Даже Лето, зелёное, весёлое, покорилось мне. Красоте, богатству, силе моей прекрасной уступило. Так неужели снежная, ледяная погубит всё вокруг? Не дам! — тряхнула Осень листьями. — Не пущу! Не дам!» Гордо встала Осень у своих границ.

А вот и она, сама Зима, появилась. Белая шаль узорами из драгоценных льдинок украшена, на ресницах густых вокруг глаз, синих, холодных, снежинки застыли, губы сжаты.

— Пришла… — сердились жёлто-карие глаза.

— Пришла. — Спокойны синие глаза, холодные.

— Зачем? Разве я хуже тебя?

— И я хороша. Да и время моё.

— Твоё ли? — усмехнулись яркие губы.

— Моё, — почти не разжимались губы холодные.

— Не пущу. Уходи! Погубишь всё.

— Губить не стану. По-своему переделаю.

— Не переделаешь, — сердилась Осень, — не позволю!

— Не сможешь. Время твоё ушло. И ты уходи, — звенела Зима.

— Не уйду.

— Уходи!

И ушли. Обе. Почему? Обиделись. И Осень-чародейка, чьё время ушло. И Зима-волшебница, та, что решила: «Пусть без меня обойтись попробуют». Ушли. Обе. А кто же остался? Дождь холодный, деревья с голыми, гнущимися от ветра ветками, лужи, по которым уже не плавают разноцветные лодочки-листочки. Серое всё, серое. И не удивительно: обиженная Осень унесла с собой разноцветье листьев, грибов, ягод.

А дождь — он бы и рад серебряным снегом обернуться, да Зима на Осень обиделась — ушла. А ветер хотел бы метелицей стать, да как же без Зимы? А голые ветки просто мечтают инеем заискриться, но Зима далеко уже! А лужи грустные так хотели бы в сверкающие ледяные зеркала превратиться! Но ушла Зима, обиделась — и ушла.

Так как же быть? Ведь грустно, тускло, серо очень. Что же вы наделали, Осень и Зима? Что же вы наделали, Зима и Осень?

Одно остается. Ждать Весну. Очень ждать, терпеливо ждать, верно ждать. Она придёт.