Рассвет озарил Северные земли. Воины Черного оплота прискакали к могучим вратам Элвенстеда.

— Стойте где стоите! — крикнул им страж у высокой стены. Путники сбавили ход.

— Ваши имена и цель визита? — Высокий, светлый эльф в обрезанной по плечи мантии, подошел к Мартину. Локти стража были перевязаны резиновой лентой, а длинные, белоснежные волосы, убраны в высокий хвост.

— Меня зовут Мартин Дальнозоркий. — Мы — воины Черного оплота — эльф торжественно положил ладонь на вьющихся беркутов на плече. — Наша миссия пролегает на север.

Страж Элвенстедских врат внимательно осмотрел путников. Солнце стояло прямо за всадниками и силуэты воинов оказались размыты — он взглянул на Фаргона, но, не заметив зеленого пламени его глаз, отдал приказ:

— Открыть ворота! — Железные механизмы заскрипели и огромный Элвенстед раскрыл свои объятия.

— Мы сообщим Старейшинам о вашем визите. — сказал страж.

— Благодарю. — любезно ответил Мартин. Путники вошли в город. Весь Элвенстед был построен на плоском, как бумажный лист, камне цвета песка. Далеко, в центре города возвышалась Башня Искажения, нареченная эльфами Варпентурром. А сам Элвенстед имел три главных дороги, ведущих из центра на север, юг и восток. На северо-востоке города находился построенный из первородного мрамора Храм Белого Дракона Рогареса. Северо-западная площадь, славилась огромным рынком — торговым центром Пантаки, сплошь набитым лавками кузнецов и алхимиков. На юге города, слева и справа от главной дороги, располагались жилые дома, казармы, кузницы и институты. И каждый частный дом в городе был построен из дерева.

Мартин, Фаргон и Мейхем двигались по главной дороге в сторону Башни Искажения. На улицах, ещё с раннего утра звучала музыка. Трое всадников, вооруженные до зубов, то и дело привлекали взгляды толпы. Воздух в городе был пропитан ароматом алого дуба и эфирных ламп. Воины Черного оплота видели все это уже не впервые. Лошади везли всадников по главной дороге, мимо институтов и таверн, уверенно отбивая копытами прочный камень.

— Гвардеец сказал, что предупредит Старейшин о нашем визите. — напомнил Мартин. — Только вот, у нас нет времени сидеть в храме Рогареса и ожидать аудиенции.

— Через пол часа мы выйдем из Элвенстеда минуя северные врата. — добавил Мейхем. — Я всегда любил этот город за его таверны и выпивку. За роскошных дев и пьяный дебош. — он улыбнулся сквозь густую бороду.

— Возможно, когда все это кончится, у нас появится время вернуться сюда и осесть в каком-нибудь заведении. — предположил Фаргон рассматривая переливающиеся в свете солнца таверны.

— Кстати, а вы были в кондитерской «Сладости Ки́лота»? — спросил у спутников Мартин.

— Нет. А кто это? — поинтересовался Мейхем. Эльф посмотрел на него с удивлением.

— Ты не был в самой лучшей кондитерской Элвенстеда? Друг, считай, что ты не был в Элвенстеде!

— Да ну? И что же там подают? — спросил человек.

— Торт «Радость орка»!

— Торт? — Мейхем задумался. — Какой-то особенный, что ли?

— Ох… Это удивительное творение!

Когда Фаргон понял, что речь пойдет о еде, на его лице появилась отчаянье с легкой ноткой ненависти и презрения.

— Слушай! — Мартин оживился и сняв капюшон, начал жестикулировать. — Килот, старый, лысый, очкастый орк, придумал легендарный рецепт шоколадного торта! — эльф поправил лук на плече и продолжил. — Он пошел наперекор всем правилам кулинарии и вместо муки для теста использовал овсянку. Представь себе!

— Овсянку? Её же жрут лошади! — Мейхем сплюнул на землю и Фаргон засмеялся.

— Ох, он не просто брал овсянку. — пояснил эльф. — Он перемалывал её в мельнице и смешивал с порошком какао. Затем, добавлял шепотку ванили и карамель, а потом мешал все по новой. Когда смесь превращалась в густую массу, он бросал в неё яйца и как следует перемешивал.

— И что получилось?

— Самое вкусное тесто в Северных землях!

Мейхем сделал кислую рожу и разочарованно спросил:

— И все?

— О, нет, друг мой. Он выпекал его до корочки, а затем, покрывал сиропом, смешанным с мукой. Когда же выпекались оба слоя, старый орк заливал их шоколадом и оставлял на ночь на крыше, пока торт не замерзнет и не превратится в сплошной монолит. — Мартин выдержал паузу. — К сожалению, по началу, кулинарное чудо Килота склевывали птицы, пока тот спал.

На этот раз от смеха не удержался и Мейхем.

— И тогда он придумал остужать шоколад в подвале своей кондитерской. — продолжил Мартин. — Когда все три слоя были готовы, он покрывал их сверху ещё одним листом овсяного теста и обсыпав орехами с медом, вновь отправлял в печь.

Теперь Мейхему стало интересно.

— Должно быть вкусно. — сказал он. — Кажется, я голоден…

— Достав из печи четырехслойный торт, Килот завершил сие творение пятым слоем из белого шоколада с вкраплениями сушеной клубники!

— Мартин! — возмутился Фаргон. — Разрази тебя Акхинал!

— Что случилось? — эльф недоумевающе посмотрел на своего друга.

— Хватит говорить о еде!

— Брось, Фаргон. Это должно быть вкусно. — Мейхем задумался. — Может заглянем в «Сладости Килота» в следующий раз?

— Без меня. — ответил Фаргон.

Они вышли к Башне Искажения. Вокруг магического строения раскинулась обширная, круглая площадь, взятая дубами в кольцо. Лиственный парк — единственное место в городе, стоящее на цветущей почве. Ученые, сидящие на скамейках читали книги, а неподалеку гуляли влюбленные пары, то и дело усаживаясь на траву под пышными кронами деревьев. У подножья площади, на лестнице таверны «Старый кузнец» сидели великовозрастные дворфы и пили эль. Вооруженные путники вновь привлекли внимание, и, решив не задерживаться, обогнули Башню с востока, выйдя на северную дорогу. Перед всадниками, вдали, над прочими строениями, выделялся великий храм Рогареса. Высоко, в рассветном, оранжевом небе парили беркуты. Изящные птицы гордо летали над мраморным храмом, создавая удивительный пейзаж. На крыше строения возлегал огромный, каменный дракон. В истории народов Аэш’Бирна, бог света Рогарес — представал в форме благородного белого змея. Легенды гласили, что, однажды, пролетая над вечным морем, он выдохнул лед и на воде образовалась земля. Бог же тьмы, Акхинал — изображался в роли черного дракона, олицетворявшего зло. Увидев, что создал Рогарес, он обезумел от ярости и вдохнул в землю пламя, посеяв смерть. И тогда, начался Великий бой двух Богов, описанный в легендах всех народов: Рогарес, летя над землей, извергал ледяные потоки на Акхинала, и под драконом вырастали деревья. Акхинал же в ответ, опалял Рогареса огнем и на месте пустующей равнины рождались горы. Бог света снова испускал ледяные вьюги и зарождалась жизнь, а бог тьмы сжигал её пламенем, создавая смерть. И так, в вечной битве двух драконов появилось мироздание, именуемое: Аэш’Бирном — что в переводе с эльфийского: Рожденный из пепла. Хранители огня считают, что процесс жизни и смерти — результат непрекращающегося сражения двух Богов.

* * *

Всадники двигались по главной дороге на север. Справа, высоко в небо уходил храм Рогареса. Под лучами яркого солнца крылья дракона бросали тень на огромную, рыночную площадь по левую руку от перерожденного. Фаргон смотрел по сторонам: бурлящие торговлей улицы были настолько огромны, что большая часть лавок представляла собой полноценные магазины. Запах эфирных ламп сменился ароматом экзотических специй и свежих фруктов. Толпы паломников в белых рясах по правую руку от Фаргона, сидели на мраморной площади храма и читали молитвы. Мимо них время от времени шагали жрецы в мантиях и опаляли воздух ароматическими маслами. Прямоугольный, открытый вход в святилище был высотой в несколько десятков метров и гипнотически завораживал своим видом. Две, искусно сконструированных колонны прочно держали мраморный свод. Элвенстед был воистину велик и превосходил по размерам Рофданхмем. Но, несмотря на то, что жителей в городе было несметное множество, его армия была самой меньшей среди всех прочих в Северных землях. Связанно это было с тем, что в Элвенстеде почти не было казарм и большинство молодежи обучалось наукам и рунному ремеслу. Исторически сложилось так, что эльфийской город почти не участвовал в крупных войнах. Именно поэтому, в прошлом, такое великое королевство легко поддалось гнету вампирского клана Рофданхема. Тогда, Верховными Старейшинами было принято решение создать Гвардию — единственную боевую силу Элвенстеда. Первыми из них оказались пять сотен искусных воинов. Казалось бы, ничтожно малое количество. Но, как-бы не так: новобранцы Гвардии с младенчества отдавались в казармы и все свободное время посвящали военному ремеслу. Им запрещалось вступать в брак или покидать армию. Так же, они не могли иметь предприятий, заниматься политикой и торговлей. За такую жесткую службу, семьи Гвардейцев получали огромное состояние и никогда ни в чем не нуждались. Отчужденная жизнь заставляла солдат все свое время проводить в сражениях и тренировках. В итоге, жестким, но верным методом, военные интересы Элвенстеда защищали одни из самых лучших воинов Северных земель. Служение армии продолжалось ровно до сорока пяти лет, и уже после, воины получали собственное жилье в южном районе города. С них снимались все запреты, и бывшие солдаты Гвардии обретали уникальное право избираться в ряды Верховных Старейшин по вопросам военной политики. Отслужив в Элвенстедских войсках почти полвека, эльфы безмятежно доживали оставшиеся им семьдесят-восемьдесят лет, полностью обеспеченные королевской казной. Самим городом издавна заправлял Верховный Совет Старейшин: лучших выпускников институтов стратегий, торговли, алхимии и магии рун. Таким скрупулезным образом эльфы избирали на политическую вершину Элвенстеда самые светлые и мудрые умы.

* * *

Путники достигли северных врат. Время было близко к полудню. Бронзовые конструкции широко распахнулись, открыв странникам извилистую дорогу к Алому листопаду. Всадники двинулись на северо-запад — навстречу густому лесу. Небо Пантаки затянулось темными тучами. С наступлением вечера грянул гром. Вскоре, воины Черного оплота подошли к высоким деревьям Алого листопада. На северные земли обрушился дождь. Путники двинулись в лес, минуя высокие деревья. Ливень прибивал алую листву к земле и мешал её с грязью. Фаргон вдыхал лесной аромат, пропитанный привычным запахом какао. Ему сразу вспомнилась предыдущая вылазка. Образы Свэна и Сарэна мелькали перед его глазами. Он вспомнил неумолкающего Эренвина, загадочного Энириеля и отважного Фрая. Ароматы всегда имели удивительную особенность возбуждать самые яркие воспоминания. Почти каждый, кто хоть раз был в Алом листопаде, а после вдыхал запах чашки горячего какао, мгновенно погружался в прошлое, рисуя себе образы высокого, густого леса. Совпадение это или нет, но Фаргона, вот уже второй раз сопровождал ливень, стоило ему лишь вступить в густую чащу Алого листопада. Всадники пересекали лес поперек, вдали от главной тропы. Дорога к выходу в сторону Трольих гор занимала около трех дней. С наступлением ночи, путники зажгли факелы и завели разговор.

— Что же, Фаргон. Теперь ты один из воинов Черного оплота. — Лицо Мейхема выражало недовольство, но не от сего факта, а потому что капли дождя стекали по его черной, густой бороде. Он говорил, не отвлекаясь от езды. — Для тебя это, что-то значит?

— Я ещё не успел свыкнуться со всем этим. — ответил Фаргон. — Вместе с оплотом, или без него, цель моя остается прежней. Но, выходит так, что у нас общие интересы и общий враг. — он сделал паузу. — Единая цель сближает.

— Что ты намерен делать, когда все кончится? — поинтересовался Мейхем.

— Ещё не знаю. Может быть, уеду подальше от Рофданхема. Все равно, там мне уже нет места.

Эльф, с интересом слушавший разговор, задал Фаргону вопрос:

— Но, на минуточку: ты наследник трона. Что, если твой отец погибнет?

— Телвин сможет занять его место. — ответил тот.

— Народу будет непривычно знать, что королевством людей заправляет орк. Я слышал, что Телвин — человек чести. Но, тем не менее. Ты добровольно отказываешься от трона?

— Я уже умер однажды и возродившись из бездны Акхинала, принес с собой его проклятие. — Фаргон посмотрел на Мартина. — Людям не нужен такой правитель. Они будут бояться меня. Зачем все усложнять?

— Возможно, ты и прав. Но, на мой взгляд, отказываться от трона, немного глупо…

— Хочешь занять мое место? — спросил Фаргон с улыбкой. Мартин был удивлен:

— Эээ… Нет. Но если ты все-таки передумаешь, я мог бы стать твоим личным стражем. Я уже спас твою жизнь однажды… — Мартин улыбнулся ему в ответ.

— Хм… Да. Кстати, я так и не поблагодарил тебя. — сказал Фаргон.

— Не стоит. Уверен, ты сделаешь для меня тоже самое.

— Могу я узнать, как ты оказался в Черном оплоте? — спросил он у эльфа.

— Ах… — Мартин вздохнул. — Любовь-любовь. У меня была подружка, Алиша. Нет, подожди… Я работал вышибалой в Дунгорадской таверне «Пенящийся эль». Как-то раз, пришла девчонка человеческих кровей. Уселась эта барышня за стол и давай мне глазки строить. Я по началу, не обращал на неё внимания. Но это лишь первые несколько минут. Видишь, ли, мужчинам в таверне не сиделось на месте. Двое пьяных эльфов в компании лысого дворфа начали к ней приставать.

— И ты полез её защищать? — спросил Мейхем.

— Ха. Если бы. Я полез защищать гостей. Эта, хрупкая на вид особа устроила такое побоище с битой посудой и сломанными стульями, что мне пришлось пинками выставить её за дверь. Ночью, я в спокойном расположении духа закрыл за собой таверну изнутри и ушел спать. Лежу, значит, не могу уснуть. И вдруг слышу: в дверь стучат. Я думаю, может хозяин забыл чего, пойду открою… А там… Да-да-да! Стоит Алиша. Ну, я обрадовался! Думал все, сейчас будет ужин при свечах, романтическая обстановка…

— А она что? — спросил Фаргон.

— А она мне говорит: давай ограбим таверну! — ответил эльф. — У меня глаза то сразу на лоб полезли от такой наглости — рука уже потянулась треснуть ей. А та давай дальше свою песни мне в уши, да послаще лить. Говорит, что у неё есть знакомый скупщик в Элвенстеде: награбим как следует и сбежим вместе встречать рассвет на берегу Аринейского моря… В итоге, я поддался её чарам, и вместе, мы вынесли все ценное, что было внутри заведения.

— Затем она сбежала, а тебя взяли под стражу и предложили выбор: либо тюрьма, либо служба в Черном оплоте. Угадал? — предположил Фаргон.

Мейхем улыбнулся.

— Нет, не угадал. — сказал Мартин. — Мы добрались до Элвенстеда, нашли этого скупщика и наварили большую кучу золота. Несколько лет, я и Алиша грабили дома, работали наемниками, выполняли всякую черновую работу со взломом… Иногда, даже получали особые заказы от влиятельных лиц. Одним словом, набивали цену за свою голову. Любовь, преданность, романтика… Все было хорошо, до тех пор, пока ей не пришло в голову проникнуть в Черный оплот, чтобы ограбить и его. Я, разумеется, согласился. Когда нас поймали, она всячески отрицала знакомство со мной и твердила, что я обманом привел её в замок, под предлогом объединить свои силы и вместе охотиться на созданий Акхинала. А в итоге: сам предложил ограбить поместье. Её сразу же отпустили, а я оказался в тюрьме. У меня появилось время подумать… — эльф улыбнулся. — Я решил поступить на службу в Черный оплот. Назло ей. — пояснил Мартин.

— А все по тому, что бабам доверять нельзя! — добавил Мейхем.

— Где ты научился владеть копьем и луком? — спросил его Фаргон.

— Мне не хочется обсуждать это. — эльф вздохнул. — Но для тебя, Фаргон, я так и быть, сделаю исключение. Дядя перевёз меня из Элвенстела в Дунгород в возрасте шести лет. Вскоре, он скончался от несчастного случая в кузнице «Монолита», а я остался один на улицах пещерного города. Мне приходилось прибегать к насилию. Из одной банды я переходил в другую, затем из другой в ещё одну, потом поступил на службу в стражи, потом… В общем, моя жизнь всегда была плотно сплетена с драками и побоями.

— Понятно. А ты, Мейхем, откуда? — поинтересовался Фаргон.

— Из Рофданхема. — сказал человек.

— Я никогда не видел тебя раньше. — ответил ему перерождённый.

— Не удивительно. Меня выгнали из городской стражи за пьянство. — пояснил Мейхем. — И было это давно. Собственно, я почти всю свою жизнь пил.

— Что-то я не припомню тебя пьяным. — заметил Мартин.

— Я завязал ещё до твоего появления в Черном оплоте. — заявил Мейхем.

— Тебе нравятся арбалеты? — спросил Фаргон, рассматривая оружие на спине широкоплечего война.

— Арбалеты, луки, булавы, топоры… Давай не будем сейчас об оружии. — отрезал Мейхем.

— Как скажешь. — отозвался Фаргон.

* * *

Дождь прекратился. Всадники проскакали по лесу вплоть до раннего утра. Внезапно, Мейхем остановился.

— Нам нужно передохнуть. И ещё я хочу отлить…

Мартин сморщил лицо в отвращении.

— Хорошо. — Фаргон снял капюшон и зажёг факел. Его глаза, как и прежде, полыхали зеленым пламенем. Двое всадников сидели на лошадях рядом с ручьем, а Мейхем справлял нужду у одинокого кустика. Вдруг, мимо деревьев проскользнула тень. Мартин повел факелом в то место, где обнаружил движение. Ещё одна проскочила за спиной Фаргона. Странники всполошились. Перерожденный достал Буревестника, а Мейхем, быстро заправив штаны, подбежал к воинам и взобрался на коня.

Время для Фаргона остановилось… Тот еле успел увернуться от вулфбира, что пролетел с раскрытой пастью на месте, где мгновение назад была его голова.

— Уходим! — крикнул Фаргон. — Но!

Всадники стремительно поскакали на северо-запад. Мейхем обернулся, сидя на коне, и увидел четырех вулфбиров, не отстающих от них ни на шаг.

— Фаргон! Мартин! — завопил он. — Стая вулфбиров на хвосте!

— Оторвемся! — прокричал Эльф.

Мейхем коня за узду взял одной рукой, а второй достал из-за спины арбалет и в полуобороте пустил стальной болт точно в кровожадного зверя. Тот сделал изящный выпад в сторону и увернулся от снаряда. Погоня шла по утреннему туману Алого листопада. Мартин увидел двухметрового вулфбира в нескольких метрах, слева от себя. Зверь бежал наравне с его конем, минуя камни и поваленные деревья. Эльф быстро расчехлил лук и пустил друг за другом несколько стрел — ни одна из них не встретила цель. Вулфбир исчез, затем появился справа от Фаргона, прыгнув на человека. Перерожденный снова увернулся от выпада.

Все вместе, они стремительнее привычного рассекали утренний лес. Солнце пока ещё было за горизонтом. Фаргон, Мейхем и Мартин отстреливались при каждой удобной возможности.

Лошадь Мейхема споткнулась… Он покатился по земле. Фаргон и Мартин резко остановились, и поскакали на выручку своему другу. Отгоняя стрелами огромных волков, они подошли к Мейхему и помогли ему подняться. Он встал с земли, а затем попытался поставить на ноги лошадь, но та, будто по велению злого рока, подвернула ногу. Человек сразу достал арбалет и прицелился во врага. Стая из четырех вулфбиров взяла воинов в кольцо. Волки кружили вокруг трех странников и готовились к атаке. Вскоре, самый крупный из зверей прыгнул в сторону Мартина. Тот выпустил в него стрелу и, увернувшись от выпада, достал кинжалы. В эту же секунду Мейхем и Фаргон всадили в приземлившегося зверя сразу несколько стрел и болтов. Вулфбиры пошли в атаку и сразу сбили их с ног. Охотники вместе с лошадьми повалились вниз. Звери начали кусать и царапать когтями Фаргона и Мейхема. Мартин, спрыгнув с коня, добил подстреленного зверя, вонзив кинжал ему в голову, затем достал лук и осыпал троих вулфбиров градом эльфийских стрел, пока те не скрылись за деревьями. Лежавшие на земле быстро поднялись, взяв в руки оружие, и оседлали коней. В этот момент, один из вулфбиров обошел их с фланга, а оставшиеся двое стремительно побежали навстречу охотникам.

— Я возьму! — крикнул Мейхем. Фаргон и Мартин сразу поняли, что он имел ввиду, и развернувшись к двум вулфбирам, приняли тех шквалом смертоносных стрел. Однако, те все равно повалили всадников с лошадьми на землю. А в это время, Мейхем пустил болт точно в сердце вулфбира. Зверь замертво упал рядом с ним, проскользнув по грязной земле несколько метров. Охотник с черным арбалетом повалил обоих вулфбиров парой выстрелов, и подойдя к друзьям, помог тем подняться. Вскоре, все трое взобрались на коней. Лошадь Мейхема пришлось пристрелить, и Мартин вынужденно разделил с ним седло. Всадники двинулись дальше.

* * *

Рассвет показался сквозь высокие стволы старых дубов. Фаргон, Мейхем и Мартин скакали на двух конях по Алому листопаду. Когда солнце поднялось выше, всадники проголодались и решили сделать привал. Устроив небольшой костер, они уселись вокруг огня и начали штопать раны. Фаргону пришлось раздеться по пояс, чтобы выяснить, какие увечья ему далось получить. Когда странники закончили, они принялись вынимать из мешков продовольствие: Мейхем взял себе огромный кусок солонины, яблоки, и сыр, а Мартин достал вишневый пирог, железную кастрюлю, бутылку отборного эля, наполненную молоком и небольшой мешочек какао. Фаргон, не найдя внутри ничего интересного для себя, подсел к Мейхему, и вместе с ним ждал, пока прожарится мясо. Мартин поставил кастрюлю на дрова и уселся считать минуты до того, как закипит молоко. Вскоре, эльф жевал вишневый пирог и пил какао в лесу, наполненном ароматом одноименного напитка. А Фаргон и Мейхем поедали прожаренное мясо и надламывали сыр. Минутами позже, все трое улеглись у костра на время, пока еда не осядет в желудке.

Солнце поднялось высоко над кронами. В Алом лесу стояла приятная прохлада после прошедшего дождя. Ветер еле покачивал густую листву уходящих ввысь деревьев. Мейхем, неожиданно для своих спутников, запел знакомую песню в тишине цветущего леса:

Мартин присоединился к Мейхему и начал подпевать:

Среди костра раздался весёлый хохот. Вскоре, охотники уснули.

* * *

Фаргона разбудил смех молодых девиц, разносящийся эхом меж дубовых стволов. Он сразу разбудил друзей. Мейхем и Мартин взяли оружие наизготовку. Все тот же странный хохот доносился с севера и востока. Затем, охотники услышали его с юга и запада.

— Что за проклятье? — спросил Фаргон с недовольным лицом, словно, предчувствуя грядущие проблемы.

— Нимфы. — ответил Мейхем. — Бездна Акхинала… Вот-жеж повезло! Похоже, огонь костра привлек их внимание.

— Огонь костра не причем! — пояснил Мартин. — Кажется, дамы заскучали по мужской компании…

— Не будем испытывать судьбу. — сказал Фаргон и начал паковать продовольствие. Мартин поспешил помочь своему другу, и вместе с Мейхемом они оседлали коней. Всадники двинулись дальше по лесу, постоянно оглядываясь по сторонам.

— Когда мы бежали от вулфбиров… — начал говорить Мейхем. — Нам удалось внушительно сократить дистанцию с окраиной Алого листопада. По моим подсчетам, мы должны покинуть лес уже ночью этого дня.

— Несмотря на то, что нам пришлось сделать две остановки — мы прибудем в Трольи горы раньше, чем рассчитывали. — поддержал разговор Фаргон.

— Верно подмечено! — крикнул Мартин и посмотрев на приятеля, завопил:

— О Боги!

— Фаргон, обернись! — попросил его Мейхем.

Нимфа — прелестная, голая дева с зеленой, как изумруд кожей, сидела на коне, позади, ничего не подозревающего перерожденного. Фаргон на секунду оглянулся, и вздрогнув, спрыгнул с лошади. Нимфа, в ответ лишь громко рассмеялась и испарилась в воздухе, а лошадь Фаргона встала на дыбы и в ужасе закружила вокруг самой себя. Мейхем и Мартин подбежали к охотнику и спешившись, помогли тому подняться. Они встали бок о бок, спиной друг к другу. Эльф бросил лук на землю, повернулся к Мейхему, и толкнув того на сырую грязь, подхватил руками его арбалет. Фаргон ошарашенно посмотрел на Мартина, и тот мгновенно направил оружие в голову перерожденного, потянув спусковой механизм.

Ощущения Фаргона усилились многократно, и, еле успев развернуть корпус, он увидел, как болт, пущенный с расстояния в полметра, разорвал кожу на его щеке, а затем воткнулся в дерево. Мартин ударил перерожденного локтем в лицо: на этот раз, обострённые чувства вампира дали слабину. Фаргон упал на землю и на мгновение потерял ориентацию. Открыв глаза, он увидел, как человек и эльф сражаются в ближнем бою. Мейхем наносил Мартину такие сильные удары, что от перчаток того, в результате парирования, образовывались облака пыли. Эльф ловко уклонялся и блокировал атаки напарника. Наконец, Мейхем ударил его ногой в туловище, и Мартин, остановив атаку руками, отлетел на пять метров назад. Мейхем увидел очнувшегося Фаргона и крикнул тому:

— Нимфа! Она завладела его разумом. Найди ее!

Фаргон поднял с земли Буревестника, и окинув взглядом деревья, обнаружил мифическое создание: сказочная дева из древних легенд, укрылась в узком проеме между двумя иссохшими, поваленными дубами. Фаргон молниеносно натянул тетиву и… Резко подался вперед, сделав ловкий кувырок. Спустя пол секунды, рукоятка черного арбалета прошмыгнула на месте, где совсем недавно была его голова: на этот раз, перед чарами не устоял и рассудок Мейхема. Двое охотников подбежали к Фаргону и набросились на него с кулаками наперевес. Он был вынужден отбивать атаки без оружия: Буревестник остался за спинами его друзей. Фаргон ловко уходил от могучих кулаков Мейхема и проворных ног Мартина. Несколько ударов все же пришлись по его челюсти и почкам, однако, даже это не сбило его с ног. Внезапно, он сделал резкий выпад вперед, поймав руками двух очарованных друзей, и с треском ударил их об землю. Оба охотника потеряли сознание, а Фаргон молниеносно подскочил к арбалету Мейхема и прицелившись в стремительном развороте, пустил болт точно про меж глаз своего врага.

* * *

Когда Мартин проснулся — он обнаружили себя лежащим у тлеющего костра. Рядом с ним безмятежно спал ещё не очнувшийся Мейхем. Лес накрыла глубокая ночь. Эльф оглянулся и заметил Фаргона. Человек стоял неподалеку с факелом в руке и кормил лошадей.

— Мейхем… — эльф дернул напарника за плечо. — Мейхем!

— Бесполезно. — сказал ему Фаргон, стоя лицом к своему коню. — Я уже пытался. Ему здорово от меня досталось.

Эльф нащупал на шее приятеля спокойный пульс и глубоко вздохнув, спросил:

— От тебя? Что случилось? Моя спина и руки… Они раскалываются. — Мартин встал, размял конечности и потянулся в ящик с провизией за бутылкой эля. — Я помню, что ты спрыгнул с лошади, увидев нимфу у себя за спиной… — он посмотрел на спящего Мейхема. Что было дальше — эльф не помнил. Фаргон развернулся и зашагал к костру:

— Ты напал на Мейхема, а затем прострелил мне щеку из его арбалета. — Мартин увидел в свете пламени длинную, рубцующуюся рану на лице Фаргона. — Он пытался тебя усмирить, пока я искал нимфу, но немного погодя сам напал на меня. Чтобы убить это создание, мне пришлось вырубить вас обоих. — Глаза перерожденного особенно ярко горели в ночи. — Мейхему, по всей видимости, досталось больше, чем тебе.

— Да уж… Ну и дела.

Фаргон присел к костру.

— Где она? — спросил Мартин.

— Её тело распалось на семена. — перерожденный посмотрел на нежный куст орхидей, что расцвел меж двух поваленных стволов. Мартин разглядывал удивительное растение и глотал холодный эль. Эльф присел к костру и свалившись на спину, стал разглядывать небо. Кроны деревьев скрывали во тьме почти весь небосвод: лишь легкое свечение луны пробивалось сквозь густую листву высокого дуба. Мартин лежал не двигаясь и восхищался красотой ароматного леса.

— Однажды, я куплю себе таверну. — внезапно заговорил проснувшийся Мейхем. Мартин вскочил и вместе с Фаргоном посмотрел на охотника, пролежавшего четверть суток во сне. — Буду сам себе хозяином. Научусь варить эль… ну, или найму дворфов, которые справятся с этой задачей получше меня. Возьму на службу какую-нибудь симпатичную деву: пусть играет на арфе и услащает мой слух. — Мартин снова прилёг и уставился на кроны деревьев. — И таверна эта будет большая. Может быть, самая крупная в Северных землях. Найду себе помощника, чтобы покупал за меня все товары и подписывал деловые бумаги, а в зал посажу карточного мастера. Хочу, чтобы выпивка лилась рекой, хулиганы били друг другу морды, а я сидел за стойкой и с упоением наслаждался происходящим.

— Где же ты возьмешь на это денег? — спросил эльф. Мартин лежал, положив нога-на-ногу, и вилял стопой.

— Может, тебя ограблю. — усмехнулся Мейхем.

— Если бы у меня была такая куча золота, я бы по дождливым лесам не шастал. — ответил Мартин.

— Нам пора двигаться в путь. — Фаргон встал и, накинув капюшон, принялся собирать провизию. Охотники зажгли ещё два факела и, потушив костер, оседлали лошадей.

— К утру мы выйдем из Алого Листопада. Но! — Фаргон поскакал сквозь деревья, озаряя пылающим факелом лес.

* * *

Мускулистый орк с широкими плечами вошел в покои Нок’Тала.

— Вождь! Мое почтение. — он присел на одно колено перед каменным костром, упираясь кулаком в казарменный пол. — Его величество Вильям Камнезубый, желает Вас видеть.

— Пусть войдет, Оро.

Орк встал и направился к выходу из покоев. Нок’Тал проводил спину разведчика взглядом. Та была настолько широка и величественна, что вождь заметил две секиры, покоящиеся в ножнах, только когда Оро повернулся к нему спиной. Орк вышел из комнаты вождя. Снаружи донесись неразличимые обрывки короткого разговора, и спустя мгновение в комнату вошел Вильям.

— Не спится, мой друг? — Нок’Тал по-королевски сидел на своем троне и улыбался властелину Рофданхема.

— Тяжело уснуть, когда месяцами нет вестей о единственном наследнике. — гость направился к вождю. Нок’Тал встал и приравнялся с Вильямом. Орк был выше него на три головы. Он положил тяжелую руку на плечо человеку:

— Мой друг. Я уверен, что твой сын ещё жив. — Они медленно зашагали к каменному алтарю с терпким орочьим драглиантом — боевым эликсиром берсерков, из растения, что цветет только в холодных логовах фростбиров: необычайно сладком, дурманящем и временно преумножающем физические силы, Розолотосом. Орк разлил напиток в черепа троллей и передал его Вильяму. Они выпили и присели на полу, у огня.

— Прошло почти три месяца, как я отправил его на юг, в Черный оплот.

— Ты отправил его одного?

— Нет. Он был в компании бывшего солдата «Противостояния», моего личного стража — Сарэна.

— Подожди… — лицо Нок’Тала оживилось. — Ты говоришь о том тёмном эльфе, что сражался вместе с тобой в битве при Железной хватке много лет назад? Кажется, я подарил ему свой арбалет в этих самых покоях…

— Да. — ответил Вильям. — О нем самом.

— Тогда ты отправил его с верным воином. — орк гордо поднял подбородок.

— Ещё вместе с ними, я послал Свэна Неуловимого. — король вздохнул.

— Так это же тот бандит, что навел шороха с женой Верховного Старейшины. — улыбнулся орк. — А потом, если память меня не подводит — перебил несколько десятков Гвардейцев Элвенстеда, и начинив дел в Темнотверди, осел в Рофданхеме, поступив к тебе на службу.

— Именно он и есть.

— Тогда, я могу точно сказать, что Фаргон в целости и сохранности.

Старые друзья рассматривали языки пламени.

— Есть известия о движениях армий Ворома? — спросил Вильям грея руки у огня.

— Его силы все ещё рассредоточены в большей части орочьих оплотов. — Нок’Тал сложил ноги в коленях и прижавшись к ним ладонями, закрыл глаза. — Полчаса назад мне сообщили, что клан Ар’Энху отделился от Ворома и собирается присягнуть Железной хватке на верность. Это уже второй клан за минувшие десять дней.

— Похоже, что Вором теряет политическое влияние. Если ситуация будет развиваться в том же ключе, мы сможем выдвинуть армии и разбить его без колебаний.

Нок’Тал открыл глаза.

— Есть ещё одна новость. — орк снова погрузился в медитацию. — вампиров видели на юге Трольих гор.

— Здесь? На западе? — переспросил король. — Интересно. И что у них тут, логово? — Вильям смотрел на огонь и чувствовал, как драглиант начинает опьянять его кровь.

— Я полагаю, что нет. Разведчик сказал, что они были хорошо организованы и вооружены. Похоже, нам пора признать, что обращенные — далеко не лишены рассудка и преследуют конкретные цели. Вопрос в том: какие…

Вождь открыл глаза, поднялся на ноги и подошел к стойкам, прибитым к стене. Он начал рассматривать трофейное вооружение. Вильям продолжал греть руки над очагом.

— Что, если Вором заключил с вампирами союз? — предположил властелин Рофданхема.

— Пусть объединяется с кем ему угодно. — Нок’Тал снял со стены огромный, эбонитовый меч. — Мы разрубим всех его союзников. Даже если среди них окажутся вампиры. — вождь повернулся к Вильяму. — Ты должен это понимать, мой драгоценный друг.

— У меня нет сомнений в победе. Но есть нечто, на что мы усердно закрываем глаза… — Вильям встал.

— Я знаю, о чем ты говоришь. Пока наши силы пытаются удержать Северные земли от грядущей войны, проклятие вампиров распространяется по королевствам Пантаки. Будь Вором мудр — он бы умерил свой пыл. Но, вместо того, чтобы вновь объединиться с Железной хваткой, и бросить все свои силы на борьбу с чумой, этот дурак собирает против меня армии. Немыслимо! — голос орка прозвучал словно гром среди ясного неба.

— Нок’Тал, если драки не избежать, бить нужно первым…

* * *

Фаргон вместе со спутниками покинул Алый листопад и направились в Трольи горы точно на рассвете. У подножья скал распласталась сухая, бесплодная земля, сплошь покрытая трещинами. Подступы Трольих гор были в десяти минутах пути. Мартин, скача с Мейхемом за спиной, ушел вперед перерожденного и остановился.

— У меня есть предложение. — эльф посмотрел на него, а после и на друга за своим плечом. Фаргон остановился. Он смотрел на Мартина решительным взглядом, ожидая услышать то, что эльф собирался ему сказать.

— Мы подходим к орочьему оплоту. — заговорил тот. — Раз уж впереди нас ждет бойня, то, нам стоит отдохнуть, разбить привал и подкрепиться. — эльф улыбнулся. — Как насчет небольшой охоты на местную дичь?

* * *

— Мейхем! — Мартин раздраженно закричал на храпящего приятеля. — Мейхем, твою за ногу! Проснись!

Тот открыл глаза и увидел следующую картину: прямо перед его носом нависал дубовый арбалет, с наконечником болта на одном конце и лысом дворфом на другом; стоящего по ту сторону костра Фаргона, держащего в прицеле Буревестника темного эльфа кожаной в робе; темного эльфа в кожаной робе, готового метнуть сферу ледяного шара точно в голову Мартину; Мартина, держащего лезвие кинжала на горле эльфа с белыми усами; и эльфа, удерживающего тетиву, заряженную в лицо Фаргона.

— Добрый вечер… — вымолвил из себя Мейхем.

— Единственная причина, почему в твоей башке не торчит стальной болт… — прошипел ему незнакомец. — белые беркуты на плечах доспеха, в который ты облачён. — дворф был явно настроен решительно. — Что Черный оплот забыл в Трольих Горах?

— Ты услышишь ответ на этот вопрос, когда уберешь оружие. — сказал ему Фаргон. Дворф оскалился и с враждебностью посмотрел на человека с пылающими глазами.

— Мы нашли ваш привал по тлеющим углям. — внезапно встрял эльф, стоя под прижатым к своему горлу лезвием, держа перерожденного в прицел. — Вы не знаете кто мы, а вот мы очень хорошо знаем вас: если вы уберете оружие первыми — нам не придется убивать. Если же оружие опустим мы — нам конец.

Фаргон ещё раз посмотрел на происходящее, оценил ситуацию и принял решение:

— Мартин. Отпусти его. — сказал он.

— Ты уверен? — эльф окинул взглядом присутствующих.

— Да. Если бы они хотели убить нас, то сделали бы это, застав нас спящими. — Фаргон расслабил тетиву и убрал Буревестника на плечо.

— Верно мыслишь, дружище! — поддержал его дворф.

Они опустили оружие.

— Присаживайтесь к костру. — Фаргон пригласил незнакомцев к огню. — У нас тут есть жареный заяц!

— Эля? — Мейхем протянул незнакомцу с проколотыми бровями алкогольный напиток, и тот с улыбкой принял щедрый дар. Дворф подсел ближе к костру, и сделав несколько глотков, обратился к охотникам.

— Прошу прощения, что пришлось знакомиться с вами вот таким образом. Я боялся, что вы развяжете бой, если мы подойдем в открытую.

— Такой исход был вполне вероятен. — сказал Фаргон. Он обратил внимание на то, что гости вполне спокойно созерцали его пылающие глаза. Человек понял, что они знали, какая питает его полумертвое тело. Дворф положил бутылку с элем к костру и отломив ножку от жареного зайца, щедро переданного ему Мейхемом, представился:

— Меня зовут О’Рин. Маг, что собирался снести вашему нежному эльфу голову — Бернлейн. Лучника… — дворф взглянул на старика с белыми усами. — звать Хоук. Мы из Дунгорада. А вас как величать?

— Фаргон. Просто Фаргон. — представился перерожденный. Из уст человека со светящимися глазами, слово «просто» прозвучало весьма неуместно. Однако, допытываться Дунгорадские путники все же пока не стали.

— Мартин. — представился эльф.

— Мейхем. — добавил человек с густой бородой. — Мы, как вы уже поняли — воины Черного оплота.

— Что же. Будем знакомы! Ещё раз, простите великодушно. — дворф сделал поклон сидя у костра и случайно опалив бороду, расторопно принялся её тушить.

— Продолжим разговор. — предложил Фаргон, упираясь рукой в колено.

— Так вот…До нас дошел слух… — начал О’Рин. — что на юге Трольих гор видели вампиров в большом количестве. Источник сообщил, что у них здесь, что-то вроде собственной крепости.

— Мы знаем об этом. — Мартин достал яблоко из мешка и принялся его жевать. — Вам-то зачем она понадобилась?

— Вампиры ищут здесь какой-то храм, скрытый глубоко в горах. Мы хотели узнать, что именно привлекло их внимание.

— Вы? — спросил с ухмылкой Мейхем. — Втроем? И как же вы собирались это сделать?

Бернлейн уютнее укутался в плащ и ответил на его вопрос с иронией:

— Наверное, так же, как и вы.

— А с чего вы взяли, что мы собирались проникнуть в их крепость?

— Хватит изображать из себя невежд. — вмешался старый эльф Хоук. — На одном месте собирается кучка вампиров и, по удивительной случайности рядом оказывается Черный оплот. Совпадение? Ну-ну. Конечно…

— Какая польза вам от того, что вы узнаете, что ищут вампиры? — спросил Фаргон у дворфа. — Кто вас отправил сюда?

— Никто. — ответил тот спокойным голосом.

— Мы хотим уничтожить вампиров не меньше вашего. — добавил Бернлейн. — Мало кто из жителей Северных земель по достоинству оценивает угрозу надвигающейся чумы. Мы решили выяснить, что забыли здесь обращенные. Собрать как можно больше информации из их самого крупного логова. И если, конечно, эта затея окажется нам по зубам…

— Мы поймаем тонкую нить, которая приведет нас к тому, кто руководит действиями вампиров. — завершил фразу Бернлейна О’Рин.

— Наши цели схожи. — заметил Фаргон.

— Значит, мы пригодимся друг другу! — сказал ему дворф. Он потянулся ко второй ножке жаренного зайца, но передумал, поймал на себе озлобленный взгляд голодного Мейхема.

— Как вы узнали, что вампиры здесь? — спросил Фаргон — Кто ваш источник? — поинтересовался он вновь.

— А ваш? — ответил вопросом на вопрос О’Рин.

— Наши разведчики случайно натолкнулись на их оплот. — Мартин решил соврать дворфу, не упомянув ему о найденной у вампира записке. О’Рин вздохнул, и несмотря на злые глаза Мейхема, решительно оторвал ножку у зайца. А затем добавил:

— Понятно. Мы узнали о храме в Трольих горах, пытая тех тварей, что нам удалось поймать.

— Где вы их нашли? — спросил Мейхем.

— Одного на востоке Талых льдов. Другого в Алом листопаде. Третий вообще с дуру полез в окрестности Дунгорада в одиночку. Мы взяли его, когда возвращались из Элвенстеда.

Фаргон задумался над тем, что спустя два месяца после событий в Рофданхемском замке, вампиров стало на порядок больше. Теперь же, их отлавливают на всех территориях Северных земель и убивают. — Возможно, что тот, кто отнял жизнь у Фелиции, давно уже мертв… — подумал он.

— То есть. — начал рассуждать перерожденный. — вампир с одного конца континента, знал о том, что его собратья находятся на другом? — он задумался. — Если ты говоришь правду, значит компания, что засела в Трольих горах — вовсе не любопытная шайка, решившая отыскать древний храм. Выходит, что обращенные преследуют общую цель…

— А это значит… — добавил Хоук. — Что информация, которую мы, скорее всего, найдем в их крепости — имеет критически важнее значение.

— Так что же за древний храм такой? — спросил Мейхем.

— Это и предстоит нам выяснить. — ответил ему О’Рин. — Вы знаете, где именно находится оплот вампиров?

— Знаем. — сказал Мейхем. — В часе пешего подъема в горы.

— Из чего сделаны ворота оплота? — вмешался вдруг Фаргон.

— Обычные, деревянные и двухстворчатые. На железной цепи. — пояснил Мейхем.

Фаргон посмотрел на костер и кивнул самому себе.

— Вот как мы сделаем: ты с Мартином — займешь стрелковый рубеж в горах и возьмешь крепость на прицел: поможете нам, убивая всех тех, кто окажется на нашем пути.

Фаргон посмотрел на темного эльфа.

— Бернлейн. Ты сможешь взорвать ворота магией?

— Запросто! — ответил с задором эльф. — Это не составит труда.

— Отлично. Бернлейн разнесет главный вход. О’Рин и Хоук — вместе с магом привлечете на себя внимание стражи. Если вы вступите в прямой контакт, мои друзья помогут вам дальним огнем.

— А что собираешься сделать ты? — спросил дворф.

— Вампиры не чуют мою кровь. Пока вы отвлечете их взор, я смогу пробраться внутрь крепости и забрать с собой все, что мне удастся найти. Включая сведения об обращенных. Я постараюсь вытрясти информацию из вампиров…Мартин с Мейхемом помогут мне проникнуть в крепость. Я вычищу оплот изнутри, и расчертив взрывные руны, подам знак Бернлейну факелом: он рассчитает время моего ухода, а затем устроит такой взрыв, что вся крепость взлетит на воздух.

— Что же. — дворф встал. — Будем молиться Рогаресу, чтобы твой план сработал. — произнес он с нескрываемым сомнением.

Фаргон надел капюшон:

— Нам пора.