Замечательные сказки

Абрамова Татьяна

В книгу поэтессы Татьяны Абрамовой, члена Российского союза писателей, лауреата международной премии «Золотой Гомер», вошёл цикл древнегреческих мифов в новой интерпретации, мудрые восточные сказки, легенды славян, современная сказка о путешествии кота Мурчары на дачу. Книга понравится маленьким читателям интересными иллюстрациями автора. Татьяна Абрамова приглашает детей дошкольного и школьного возраста открыть страницы волшебной и мудрой поэтической сказки.

 

Летучий голландец

Корабль или шхуна, моря и причалы, А в трюмах — ведь нет никого… Пуста капитанская рубка, а якорь На месте, но нет никого… А компас застыл на норд-осте отметке, И ветер раздул паруса, но жив попугай, Он — единственный, в клетке, А больше ведь нет никого… Попали мы в шторм ведь у Мыса Надежде, А в кубриках пьяных ведь нет… Кричит альбатрос, ватерлиния в пене, И рвутся флагштоки тенет…

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Деккен проклял бога, а кара — поныне… Но души спасения ждут, И пишутся дни в дневники бортовые, Баюкает шхуна волну… И странно гонимый, ветрами убитый Он выйдет один раз в семь лет, И встретит ли женщину?.. будет любимым? Прощён он пусть будет в ответ… Прощенье — в любви, страсти шторма объятья, На смерть, чтоб пошла за него… Не будет избавлен корабль от проклятий… Ведь Фата-Моргана поёт… Так хочется встретить всем ту, чтоб любила, Прощён будешь — бога ответ, На мачтах горят вновь огни злого Эльма, Мы ищем две тысячи лет… 1985г.

 

Сказка про чудесный кувшин. (Миф Древней Греции)

Рисунок Татьяны Абрамовой

— Худо-бедно, но мы живём, И гостям мы всегда ведь рады, Свой последний хлеб отдаём,, За ночлег не попросим злата. А в гостях был седой джентльмен, Преуспел он в делах… От скуки В путь пустился он — дальний предел, Взял волшебный он посох в руки. А ведь скучно богатым быть, Всё на свете теряет цену, И решил он бродягой жить, А куда же тоску он денет? А супруги добры, милы, Хлеб последний отдали… Вечер… — Молока бы вот только взаймы, За него расплатиться нечем. Путник знает добро и зло, И друзья его предавали, На душе у него темно, Светят доброго сердца чары. Подарил он им свой дворец, Вечно льётся рекой в кувшине Молоко для добрых сердец, А живут эти люди ныне? А у дома стоит скамья, Превратились они в дуб и липу, И по миру идёт молва, Как тениста здесь тишина. И баюкает путников там Руки-ветви, сплетённые вечно, Тихо шепчут они векам: — Добрый день и приятный вечер. 2017.04.12.

 

Персей и Горгона

Рисунок Татьяны Абрамовой.

(Мифы Древней Греции) Ты посмотри же на меня, Кричала и стонала тьма, Сто тысяч змей вились в аду, В нём чёрт мешал сковороду, Шипят углИ во рту у змей, Умён был юноша Персей, Смотри в глаза, кричала тьма, Тысячеголовая молва, И яростнее ста кликуш, Взгляни, во мне сто тысяч душ, Смотри, тебя погубит страх, И обратишься ты во прах, В нём сердце — пепел, Глаз — гранит, Душа не ноет, не болит, И перламутром стали взор Мир обливает, как огонь, Сжигающий добро и свет Окаменелостью монет, Взгляни, тебя охватит страх, Застынет правда на губах… В душе Персей всё ж был пиит, Смотрел он в зеркало на щит, Срубил он голову её, Тысячеголовое враньё… И вот уже ведь много лет Он смотрит с радостью на свет. 2017.04.14.

 

В сыром ущелье…

(По мотивам мифов Древней Греции)

В низинах раскидав туманы Власы, редеющие пряди, В промозглых и холодных станах С ветрами веселиться рады, Где колья каменных расщелин И ржавчина съедала цепи, Клевали грифы чью-то печень, И снова утро или вечер… В сыром ущелье слышен камень, Упавший, и в раскатах эха, Рекой они шуршат под нами, Стенания медленного века. И сколько хочешь… будь надменным На голых скалах откровений, Земля и небо, волны, ветры, Огонь принёс я людям, смертным,

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Как избежать мне наказания, И положить конец страданьям, А вещий старец Океан, Ты покорись, увещевал, Рыдали с ним океаниды, Страдала мать его Фемида, Со страшным грохотом скала Упала снова в бездну зла… Но он пришёл, один из смертных, Сильнее бога, царства смерти, Летела звонкая стрела, И гриф упал к подножью зла. В ущелье мрачных скал-титанов Пусть Прометеево не канет В подземный склеп из душ умерших Иль в океан седой, безбрежный. 2017.04.16

 

Бог морей Посейдон. (Мифы Древней Греции)

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Белые кони с зелёною гривою… Как усмирить этих резвых коней? Быстрой волною, лёгкой, игривой, С ветром помчались они в табуне. Сказочно быстрой, вольнолюбивой, Конной армадой, и нет им числа… Бурей клокочет зелёная грива, И разгоняет эфир паруса, Прыгают с грохотом шумные кони, И разбивают зелёную гладь. Сам Посейдон поправляет попоны, Ветрами взнуздана конная рать, Стукнет трезубцем, вожжи натянет, Валом девятым встают на дыбы, Море погубит, на дно всех затянет, Брызги и пена, не видно ни зги. Но в изумрудное стойло конюшен Волнам пора лошадей распрягать, Гнев Посейдона штормом разрушил, И нам флотилию век не собрать. Яркие рыбы, дельфины — вся свита, Сказочный, дивный дворец у него, Витиевато ракушками свитый Трон, нимб завязан трёхкратно узлом. Гнев усмиряет красой изумрудной Самая нежная в мире жена, И нереиды резвятся под утро, Лунной дорожкой играет волна. 2017.04.18

 

Нарцисс и нимфа Эхо. (Мифы Древней Греции)

Горные тропы, как строчки витые, Трудные, легкие на подъём, И поднимаясь на скалы литые, Держат они, будто неба проём. И утомлённый охотою странник, Сел к роднику у зеркальной воды, И засмотрелся: — Я — божий избранник, Я ведь красив, как Киферы сады. Лук он забыл, в колчане звали стрелы: Ты отпусти нас стрелой в облака. Нимфы кружились влюбленные, пели, В небо манила златая тропа. Мир он забыл, и себя созерцая, Нимфу-любовь он к себе не позвал, И в одиночестве дня умирая, Он превратился в цветок и завял.

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Эхом летели легенды и притчи, Гулко, протяжно к Нарциссу взывали, Нимфа, влюблённая в этого принца, Даже шаги все за ним повторяла. Прячется Эхо за горным обвалом, Белый Нарцисс ей судьбой предназначен, И повторяет: — Будем друзьями В серых ущельях, где камни не плачут. 2017.04.19.

 

Орфей и Эвридика (Мифы Древней Греции)

Стояли души за чертой у Стикса, Летели воды вниз к вратам Аида, И головы их скорбные поникли, Дрожали и страшились. Мрачный с виду Паромщик или лодочник Харон, Он вёз их бледных, в рубище одетых В последний путь, и краток он, Оттуда ведь возврата нету. Неумолимый суд вершили судьи, И мерили весы грехи умерших, Бичи свистели, и вязали путы, Грешивших много, и грехи их вечны. А в лодке у Харона он — живой, Орфей, Играл на лире перед троном ада: — Ищу я Эвридику, и нет её нежней, Мне больше ничего от вас не надо. Сизиф застыл, не вытирая пот, А месть свои хлысты вдруг опустила, И судьи перестали вешать люд, А змеи Цербера на голове застыли. Остановились смерти жернова, Сложил вдруг крылья чёрный бог Танат, Он Персефоне душу взволновал, Просила за него она царя. А Цербер, трёхголовый пёс рычал, Но пропустил младую Эвридику, Аид её с Орфеем провожал, Напутствовал: — Назад вы не смотрите! Не удержался наш певец один лишь раз, Решил проверить, с ним ли Эвридика, И тень её исчезла в тот же час, Душа Орфея головой поникла. А сколько уж раз отцветали оливы, И пел он тоскуя три лета, три зИмы, Вокруг замолкали свирели и птицы, И ветви склоняли к нему шелковицы. Возьми их ты в жёны, млады фракиянки Красивы, пригожи на празднике Вакха. Но шумные бубны, слова, словно змеи, Камнями забили поэта Орфея. А тень его встретилась вновь с Эвридикой, И лира — на небе, в ней музыка Грига, И Баха, Бетховена, песни поэтов, Мне лира напела историю эту. 2017.04.19.

Рисунок Татьяны Абрамовой.

 

Сказка про нимфу Ио.

2

(Мифы Древней Греции)

Извилистые ленты рек Сверкали серебром и негой, К концу стремился быстрый век, Кружились нимфы в свете брега, Инах — он царь, хранитель русла, И берегов в речной долине, Чтоб не было в кувшинах пусто, А с ним и юные богини Играли вОлнами игриво, И в волосы с зелёной ивой Вплетались все цветы долины. А Зевс увидел юность лета В лучах заката и рассвета, И свежестью Ио дышала, Росой бутоны наполняла. Но ревностью пылала Гера, Простила Зевса за измену, Чтоб разлучить с любовью новой, Ио превращена в корову, Стоглазый Аргус пас её На пастбищах в долине рек, Была бела она, как снег, А ночью плакала в хлеву, Молилась небу одному…

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Помочь решил ей бог небес, Премудрый и великий Зевс, На пастбище слетал Гермес И усыпил он пастуха, Сто глаз закрылись на века. В подолах рек паслись стада, А в рукавах текла вода, Жгла Гера всех соперниц зим, И ветер ею был гоним, И жалил овод бедных дев, По топям, по лесам, презрев Гнала ревнивая судьба, Кусала оводом, ведя На Землю скифов, где скала И Прометеевы слова: — Пройдёшь ты через семь земель, И семь хребтов, и семь морей. Дойдя же до Библинских гор, С которых начинался Нил, Прекрасным станет и твой взор, И Зевс тебя благословил, Раскинет звёзды Зодиак, Родится у тебя Геракл… И плещут волны до сих пор В морях в честь девушки Ио. 2017.04.22.

 

Сказка о высокомерной Арахне. (Мифы Древней Греции)

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Ткала леса, моря и реки, И вышивала нежной гладью, Как пылью лёгкою на веки, На лица… В позолоте рамы, Багеты красила под небо, С любовью холст ткала умело, И растянув его на пяльцы, Играли нитью её пальцы, И колдовала снегом белым, И звёзды серебрила нитью, А светлую капель апреля Вила, ткала, плела. Вития! Пренебрежительно смотрела На яркие холсты Афины: — Нам состязаться? В самом деле, И что же боги возомнили?! Афина выткав сам Акрополь, И в шлеме со щитом, в эгиде, Копьём ударив в вечный посох, И на холсте цвели оливы, И Посейдон сломав трезубец, Он высек из скалы источник, Победу пели медны трубы Афине! О, непревзойдённой! Арахна в целом покрывале Богов небес нарисовала — Грешны, слабы, как люди смертны. Афина в гневе, мне поверьте: — Ты будешь вечною ткачихой, И дети рОдятся ткачами, И вот уже Арахна наша Плетёт сеть вместе с пауками. И плачет бедная Арахна, Поёт и днём, и ночью песню, А паутина у ней рвётся, Плетёт-поёт вторую вечность: — Прости меня за шёлковую плесень, Шелка плету и мир мой очень тесен, Тот угол — между стен и потолком, И только изредка я забываюсь сном. А день уходит, и своей печалью Я оплетаю дом, чрезвычайно Бываю я возмущена! С печалью… И снова сном я праведным забудусь… Прости, что путаю я дни и ночи, Шелками паутины я пророчу… И вечно я плету свои шелка. Сегодня… два… последних два стежка (стишка)… 2017.04.22

 

Суд Париса — первый конкурс красоты

3

Эрида яблоко вручила, Богиня склочная Раздора, «Прекраснейшей», богине стиля Кто победит же в этом споре? Афина молвила Парису: Победу я даю в сражениях, И от рождения до тризны Копьё всегда достигнет цели, В баталиях, в дыму и горе, Всегда ты выйдешь, победитель, Не сложишь голову на поле, На чуждых землях, на Колхиде. На небе и земле будь первым, Доспехи я тебе вручаю, Дарю тебе стальные нервы, И дух Победы изначально. А Афродита: — В этом мире Тебе пусть каждая ответит, И та, которую ты выбрал, Любовию самозабвенной… Она к тебе навстречу выйдет, И ты услышишь её поступь, Пусть не рассорит вас Эрида, Не ранит вас кинжалом острым. А Гера обещала власть Над Азией, гарем, рабыни, Трон шейха и оскомы сласть Тщеславия или гордыни, Рабов, везущих паланкин, Коврами выстланы палаты, А рядом верный паладин, И власти вечные тиары. — Ты — король и султан, Ты — и шейх, и монах, Золочёная ткань На могучих плечах. Славный город, как сад, Изумрудный цветок, Расцветёт на песках Бриллиантом Восток. Земля блистала белым телом, И ослеплённая комета Застыла в небе. Робкий Парис Олимп оставит без ответа? 2017.04.23

Рисунок Татьяны Абрамовой

 

Адонис и Афродита.

4

(Мифы Древней Греции)

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Манят нас склоны Геликона, И вдохновения бокалы Наполним влагой Гиппокрена, Даров божественных подарок. Красив, силён, Адонис — горец, Свирепых львов он одомашнил, На склонах — жёлт цветок адонис, Но алый цвет любви прекрасней. Дымили амбразуры века, Сенатские доились сплетни, А Афродита в человека Влюбилась этим дивным летом, Олимп покинула, на Кипре Рвёт сладку ягоду любовей, Но на охоте диким вепрем Убит Адонис, капли крови Пролились, проросли, как семя, Как розы алые рассвета, И пылью заметает время Весенний цвет у горицвета. Весною плачет Афродита, Танцуют рядом боги счастья, Эрот кольцом свивает нимбы, А Гименей поёт романсы. И обнимались скалы с ветром, В долинах гор цвели оливы, И Афродита снова с милым, С цветком, прекрасным горицветом. И Мендельсону в белых платьях Являются младые нимфы Бывал я там, мёд пил с пристрастием, Усы мочил и слушал мифы. 2017.04.23.

 

Пегас и Беллерфонт

9

Рисунок Татьяны Абрамовой

Я воду пил из родника, Была она сладка, как сон, И позвала меня река На Геликон… Упряжку я держал в руках, С камнями — белый бриллиант, Из тысяч граней, ночи маг, И хризолит, цветной агат, Я всё глядел и ждал его, Дивясь на нежный изумруд, Змеиной кожей мне на грудь Он преломлял извечный труд, А небо вежды распахнув, Увидел я, о мир, творение, Его жемчужно-белый круп, И крылья, словно вдохновение, Наперекор воздушных струй Лететь, не замечая время, И с небом слит, силён, упруг, И так легко, светло мгновение, О, чары поднебесной выси, И что мне стрелы иль возмездие, Внизу лежали числа, мысли, А наверху — самозабвение, Блестела грива на ветру, И крылья поднимало время, Пегас на землю нёс молву, Что он дарует вдохновение… 2017.04.28.

Рисунок Татьяны Абрамовой.

 

Атлант и Геракл

16

Прикован он цепями слова, К земле — ветрами аквилона Дадут ли боги нам прощенье, И не подняться нам, наверно… Атлант, держащий неба толщу, Громаду каменного свода,

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Устал… Гераклу ветром ропщет: — Возьми и подержи немного. А я схожу в сады свои, И успокою Гесперид, 17 Три яблока, налитых счастьем, Тебе я принесу сейчас же. Они — за пышною листвой За синим краем бога ночи, Помогут справиться с бедой И крепости они упрочат, В садах — хрустальны ручейки, На зеркалах озёр — цветы, ЛОтос бросает лепестки, И пёстрых рыб блестят хвосты. И взгромоздил Геракл на плечи, Бетонную свободу неба, Хрустели кости, бросить легче, Чем свет держать у небосвода. — Ты стой, сказал Атлант, вернувшись, Я яблоки снесу, как ветер, — Туда-обратно, — ухмыльнувшись. Как метеор, до скорой встречи. — Возьму я всё ж сейчас подушку, Ты подержи одну секунду, Боюсь не удержу, обрушит Зевс небо, нам не видеть утра. И снова взгромоздилось небо На плечи бедного Атланта, Две тысячи минуло лета, А он всё держит, ну и ладно… Меж тем Геракл, он — хитрый малый, Прощён он богом, это точно, Последний подвиг совершает С ветрами заодно и с солнцем. 2017.04.30.

 

Двенадцатый подвиг Геракла

Среди расщелин в чёрных скалах Найдёшь ты вход в подземные трущобы, Где смрад и тлен, и редкий света всполох, И мир над царством этим станет дорог… Врата откроют Боги Смерти, Чёрным крылом закроют небо, Геракл идёт оттуда, вы поверьте, Так Эврисфей повелевает. Следом За ним скулит, слюною брызжет О, страшный дьявол Подземелья, Трёхглавый Цербер. Тише, вдруг услышит! Душой я не Геракл, не очень смелый.

Рисунок Татьяны Абрамовой.

А пёс дрожит и лижет ему ноги, На небе удивлённая комета. Застыла в ужасе… А на дороге Волки, львы и птицы Все — в шоке, страх затмил глазницы, А Эврисфей вдруг побледнел, И потеряв тиару, запрятался он В царские покои, И слово поперёк сказать не смел, Лишь прошептал: — Геракл, дарую волю… Трёхглавый Цербер выл, скулил и лаял, Три морды заводил одновременно. Геракл, саму ты смерть привёл и знай же, Что ты прощён, грехи отпущены мгновенно. Геракл вернулся, и в расщелины скалы сбежал Трёхглавый, ослеплённый Цербер, Он сторожит Аид до сей поры, Я думаю, читатель мне поверил. Грызёт он лапы, вспоминая свет И цепи, что натёрли ему шею… Геракл способен победить и смерть Я это говорю, я в это верю. Вернулся наш Геракл к своей жене, И славный город Шивы его встретил, Живёт он до сих пор, велел он мне Сказания поведать милым детям. 2017.05.01.

 

Амур и Психея

Предскажет несчастья оракул Психее: — Ты в Чёрных горах в белом платье стоишь, Тебя похищает горбатый и смелый, Дракон семиглавый, брюзжащий старик. Вручил он ей свиток Судьбы, кинув жребий, И нить побежала своим чередом, За белой фатой — слёзы горьких молений. Но кто-то несёт её в сказочный дом, Где свет и фонтаны, из мрамора стены, Где райские птицы с садами Киферы, А ночью любимый ласкает и нежит, Как только Эос на востоке забрезжит, Он вновь исчезает до сумрака ночи, Увидеть его она очень захочет. И сколько ведь дней промелькнуло напрасно, Зажгла она лампу, о, боги, прекрасен, Амур златокрылый, раскинувший руки. Но боги пошлют ей любовные муки. Обжёгся он маслом и светом лампады. Взлетел на Олимп, не вернулся обратно. Психея — слугою к самой Афродите, И плачет ночами, любовью забыта. Её посылают в Аид за водою, И к бешеным овцам за шерстью златою, Семь видов зерна разделить, и в покои За пудрой к царице, самой Персефоне. О, боги, погубит её любопытство, На пудру взглянув, станет сонною птицей. Амур открывает от сна ей ресницы. И просит: — Психея, люблю вас, проснитесь!

Рисунок Татьяны Абрамовой.

От тяжкого сна открываются веки, А Зевс их союз закрепляет навеки. Дитя их Любви родилась в полнолуние, И звали её Наслаждение — Волупия. 2017.05.04.

 

Война Богов

25

Кормила благодатная Земля, И поспевали сами урожаи, И рис, и фрукты, а в конце же дня, Мы пили мёд, и бед совсем не знали. А Крон — Бог Времени, и жизнью он доволен, Но Гея-мать: — Ты потеряешь власть, И будешь ты навечно успокоен, Убьёт тебя один из сыновей… И Крон безжалостно проглатывал детей, Жена его в отчаянии скорбела, И камень принесла ему в тот день, Когда же Зевса родила, она посмела Глухою ночью в недоступной из пещер, В лесу непроходимом горы Крита, В горе по имени царя Эгей Запрятала сынка, как ценный свиток… А демоны кричали и стучали, И слыша плач его, им отвечала Священная коза, то Амалфея, Кормила молоком его, жалея. Он вырос и послал отцу в подарок Златую амфору с нектаром, А зелье подмешали ему даром, О, дочь Фетида с отчим Океаном. И изрыгнуло Время своих деток, Аида, Посейдона, Геру, Гестию и Деметру, света Не видели они, примером Для всех — наш юный Зевс.

Рисунок Татьяны Абрамовой.

Циклопы ему сделали оружие, Огнём и громом — мира передел, А у богов не победила дружба: И горные хребты, и скалы Швыряли в небо грозные Титаны, Вода вдруг закипала в Океане, Дрожал Тартар, земля стонала под ногами. Сторукие и бешеные с виду, Как стражи вековечной тьмы, хранимы Тартаром чёрным, да, и бог же с ними, Титанов Зевс предал земле, Аиду. Огнём из ста голов драконьих веет, Тифона на богов послала Гея За сыновей — Титанов в подземелье. Ревели, выли, лаяли, кричали Тифона сто голов, не замечали Что рушится земля в землетрясениях. Тифона же — в Тартар! И в подземелье Он буйствует, горят вулканы-горы, Цунами посылает он на море, Выплёскивая в дикой страсти силы, Затихнет… И закончится всё миром. P.S. Сбирается в горные реки вода, Летят облака на Олимп иль куда? Бог — Время, и нам ли держать здесь ответ? Но Время не правит… его уже нет… 2017.05.06.

 

Грибное место

Рисунок Татьяны Абрамовой

Вышли по грибы мы рано, Но рассвет застрял в тумане, Спотыкался он о кочки И ушиб коленки. Очень День спешил, зарёй багряной Осветились вдруг поляны, Серебром сверкали тропки, Гномы ночи стали робки, И светились на зелёном Листья жёлтые на клёне, Я сбивал ногой поганки, Не везло, ведь наизнанку Я одел с утра рубашку, Погадаю на ромашке, Сидя на пеньке, на кочке Три красавца — три грибочка В шлемах красных. Шёл сюда я не напрасно, Жаль разрушить это чудо, Я грибы срезать не буду, Сделал фото, в инстаграмме С ними я стою в панаме, Три гриба и я — четвёртый, Как грибник, калач я тёртый, Про грибное это место, Не сказал я, если честно… 2017.10.10.

 

Сказка Мурчары-кошары

 

Рисунок Татьяны Абрамовой

А башмачки с серебряной подковой Стучали за окном, и спозаранку Мурчара-кот кошачьи песни снова Нам запевал с гитарой-самозванкой. А ночью он на крыше, словно месяц, Блистательный и в звёздном ореоле Мурчара вновь поёт нам околесицу, Не ест он колбасу, поёт он… соло! Его гитара никогда не подводила, Давили звуки на людские перепонки, Хозяин вышел, камнем бросил снизу, Но кот запел левее… очень звонко. Ах, этот март, пьянящий дух весенний, Мурчара ведь не петь не может, Ручьи бегут и солнце шёрстку греет, И мыши бегают… Неосторожны! И смех их, будто звон хрустальной вазы, Котом гордятся, шепчут: — Ах, Мурчара! Всю ночь всем не давал он спать, зараза. И вторят кошки: — Мур, какие чары! Он вспомнил маму, как искала она деток, Намокла шкурка, увлажнилась вся росою, Всех утопили…  он — один на свете, Поэтому весной Мурчара воет. А папа шёл нетвёрдою походкой Из кабачка «Тринадцать стульев» Или двенадцать? ой, не помню, И тоже песни пел, мурчал, как улей. Звенели серенад его куплеты, Уставший город весь бессонно чертыхался, Кот вспомнил папу: — На другую он планету, На небеса на месяце умчался,

Рисунок Татьяны Абрамовой

Худел он вместе с убывающей луною, На узком лезвии серпа, о, мур-мур, слёзы, И сбросил мне гитару, что со мною, На ней играю я всем кошкам и берёзам.

 

Мурчара на даче

Рисунок Татьяны Абрамовой

А летом мы поехали на дачу, Там жить вольнее, эхо вторит песням, Я спал на солнышке, свернувшись, как калачик, Концерты до весны оставил… Честно! В дремоте лёгкой и заласканный лучами, Я слышал мыши в погребе шуршали, Мышиный брат по кличке Мао Тащил из мышеловки ломоть сала.

Рисунок Татьяны Абрамовой

Мне он, как брат, и я его не трогал, Он грыз шнурки, хозяйкины сапожки, В которые пописал я немного, Ну, а хозяйка… била меня плошкой. С тех пор я — за мышей! Они мне — братья! Я не гоняю их, измученных и бледных, И не глотаю, я — Мурчара-злопыхатель, Злопамятный, немного вредный. А мыши, как лихие голодранцы, Рассыпались по полю, где пшеница, Пищат, поют от благодати стансы, Я на пригорке сплю, так обленился. Плевать мне даже на хозяйкины сапожки, Поляны здесь цветов, фиалки, кашки, Бегу я на лужок, где вместе с кошкой, Лежим на травке, нюхаем ромашки,

Рисунок Татьяны Абрамовой

Бросаем свои взгляды в поднебесье, Не ждём обратно их, на волю отпускаем, За мотыльками бегаем в подлесье, И по деревьям прыгаем-летаем. А по ночам красивым баритоном, Я вновь пою кошачью серенаду, И под гитару, у костра и у затона, Прекрасна жизнь, и что ещё мне надо?! А осенью я в сумке-перевозке Поеду в поезде, как в клетке, канарейка, Как кролик обреченный на привозе, Я сплю и плачу… И себя жалею…

 

Воздушные акробаты

А вечером дрессировал я блошек. Они гнездились у меня между ушами, Их много было у моих подружек-кошек, Зверят волшебных, попрыгунчиков забавных. Помост воздушный строил из травинок, И как гимнасты в воздухе скакали! Как будто бриллиант блестящих спинок, Сверкал, блистал, они не уставали Садиться на шпагат и в сальто-де-мортале Стоять свечой, сложиться в пирамиду, В дугу и в тетиву, как будто бы из стали, Пружиной сжатой выпрямиться. С виду Они совсем не респектабельные твари, Но сколько в них отваги и терпения, Промозглой ночью до рассветных марев Так крутят фуэте. На представление, Когда задумчивый и семиструнный вечер Нам пел цикадами, и воздух был прозрачен, Мы собрались за «мкадами», конечно, А праздник был в афишах обозначен, Как выступление воздушных акробатов, И надорвался билетёр спектакля, Наш цирк сверкал в софитах на закате, В болоте на одной ноге застыли цапли, В литавры вдруг ударили кузнечики, И медь гремела на закате бравая, На зеркале воды горели свечи, Махнул и дирижёр рукой нам правой. Здесь полный был аншлаг! И зритель, и актёр В раскатах нарастающей овации Я вышел на поклон, как режиссёр, Стоял я гордо перед декорацией. И в бубны били голубые колокольчики, А акробаты в совершенстве грации В костюмах голубых «Габбана & Дольче» Срывали неба бурные овации.

 

Письмо Мурьяны

Рисунок Татьяны Абрамовой

Подружка Мурка мне письмо писала: — Скучаю на балконе я, Мурчара, От скуки ела я цветы в горшочках, Пока, Мурчара, и целую в щёчку. А я читал и плакал, вспомнил дворик, Луну, что ярким зонтиком висела, И крышу, где я песни пел до колик, И летний дождик, и снежочек белый, Который падал, как большие мухи, А мы ловили их с Мурьяной на балконе, Там, где живёт Мурчара нету скуки, — О, Мурка, здравствуй, кот-Мурчара звОнит, Живём мы, Мурка, просто фиолетово, Я молоко, сметану ем от пуза. От Жужи нашей, от меня привет тебе, Пою на крыше тенором Карузо, И нескончаемо мне сыпятся букеты Ромашек, хризантем, роз и фиалок, Торты, печенье, чупа-чупс, конфеты, Ажурно сливки пенятся в бокалах, — Виват, Мурчара! — аплодирует мне зал, А в будущем пусть буду я освистан, Овации, успех на даче я узнал, А в городе пусть тихой будет пристань. Ой, расскажу, Мурьян! У озера, с причала Ловил я рыбу, не поверишь, Маш, Здесь лодки, словно лебеди, качались, И вдруг подплыл серебряный карась,

Рисунок Татьяны Абрамовой

Шептал он мне про город золотой, На дне он в изумрудах, бриллиантах, Поплыли, говорит, Мурчар, со мной, К русалкам. Как поют они там мантры! И ласково почёсывают уши и спинку, Серебряной Луны там бродит половинка. Ответил карасю я: — Мурчара — храбрый кот, Но не матрос, душою он — пилот, Не любит воду… бррр… она так холодна, Сто метров плыть, наверное, до дна, И съел я карася, ты не поверишь, Маш, В желудке плещется серебряный карась. А утром вдруг примчался звездолёт, Спросил: — Где здесь живёт Мурчара-кот? Я гордо поднял хвост, раздул бока, Шагнул на звездолёт: — Мурьяна, всё. Пока! Увидел из окна — хозяйка льёт сметану, А в животе — единственный карась, Со звездолёта спрыгнул, как с дивана, А к звёздам полечу я в следующий раз.

 

Друг Мао

А август подступил так незаметно. Комбайны зашумели на полях, Зерно текло в тока ручьём заветным, И собирали урожай в садах. Как солнышки вишнёвого ранета Ссыпал в корзины яблочный наш спас, За ним пропала и жара бесследно, Листвою август зашуршал. У нас Коровка наша, милая Алёнка (А молоко же у неё, нет, не в пакетах И не в бутылках) родила телёнка, Снежком назвали, он белее снега.

Рисунок Татьяны Абрамовой

Алёнка была добрая корова, Мурчал я рядом, когда дед доил её, И упивался молоком я снова, И снова думал: — Как приятно, ё-моё! А друг мой Мао допивал остатки, Он разжирел, как серый бегемот, От жизни распрекрасной, супер сладкой, Когда мышей не ест ленивый кот. Мы с ним дружили, лазали в курятник, Я в лапы цепкие его кладу яйцо, Тащу его за хвост, он чуть помятый И поцарапанный тащИтся под крыльцо. А там у нас — пирушка, не поверите, Земля уж вся скорлупками бела, Вкуснее ничего не ел на свете Под носом Петушиного Крыла.

Рисунок Татьяны Абрамовой

Крылом зовём мы сторожа курятника, Боец он, у него когтистый клюв, Меня клевал он, и покрылся я заплатками, Ранения боёв — я их зову. Как украшают они мой высокий лоб, А шрамы на ушах ведь не царапины, Как звёзды, не изнеженный я сноб, Как искромётные блистают вкрапины. Но ради друга Мао я готов Повыдергать все перья петушку, В тщеславии моих земных грехов, Каков я есть, меня любить прошу. Нам «камни собирать пора» 40 , осенние Дожди завязаны узлами в тучах западных, Пора снимать сметану пенную С молочных рек, вниз урожаи падают, И осыпается в полях тяжёлое зерно, И на крыло встаёт пернатый молодняк, А лето жаркое отпело, отцвело, Танцует лист осенний краковяк. 41

 

Под лопухом

Сегодня я лежу под лопухом, А дождь идёт, вставать мне неохота, Лопух зелёный был для мух — аэродром, Стояли на ремонте самолёты, Здесь чистят крылья и фюзеляжи, 42 А кто-то просто отдыхает перед рейсом, Лопух огромный, мы с Жужей ляжем И нас не видно, поём мы песни.

Рисунок Татьяны Абрамовой

Сегодня Жужка с другом Ананасом, Ушла купаться снова самовольно, Она — пловчиха, и умеет брасом И по-собачьи, и даже кролем. И слышу я, как лает она басом От удовольствия, зовёт меня с собою, Ах, Жужа-Жужа, моя милаша, Пловец плохой я, от тебя не скрою. Выходит Жужа из воды, чуть отряхнётся И в мириадах брызг расплещет воду, А надо мной лопух чуть шелохнётся, Скажу я вам: — Собачья вот порода! — Не знаешь броду, не суйся в воду, 43  — Так мудрый кот Мурчара говорит. — Собака всё ж глупейшая порода,  Вновь сокрушается Мурчара — кот-пиит.

 

Песня Мурчары

А на завалинку, а на завалинку, Приди скорей под лопушок, Из паутинки сваляет валенки, Мурчара свяжет и вам носок. — Ах, мау-мау, — мурчит Мурчара, И щурит глазки на гребешок, А петушок, как красный флаер, 44 Ах, Мур-Мурчара, готовь бросок. Гусыня вышла, за нею — детки, Мурчара любит гусят гонять, Но у гусыни клюв очень крепкий, Про это должен Мурчара знать. А на завалинке, а на завалинке Кот отдыхает, мой дружок, Идёт сюда, цыплёнок маленький, Мурчару скрыл наш лопушок.

Рисунок Татьяны Абрамовой

Я щурю глазки, закрыл я глазки, А спинка чёрная блестит атласом, Охоту бросил, мне снятся сказки, Гуляют птицы пусть без опаски.

 

Украли Солнце

Он утром вышел — на травке иней, Белесоватой блестящей нитью Весь вышит луг наш, а солнце дыней Сочится спелой, сегодня снимет Его Мурчара, плод переспелый. Предлинных лестниц наплёл из ивы, Залез на небо он очень смело, А дыня к ночи повисла криво, И очень низко, купаясь в речке, Над ней кружились, роились пчёлы, В медовых водах, что ей по плечи, Вода горела, горели сёла. Мурчара ловкий залез на иву, В медовой речке она купалась, За ней в закате горели нивы, В зеркальной глади лучи сражались. И длинной тенью ползла берёза, Мурчара мокрый дрожал от страха, На плёс искристый катились слёзы, Как адаманты 45 с порфиры 46 мага. Царица ночи взяла свой скипетр, 47 Просыпав в небо горсть бриллиантов, А кот заплакал: — А где же дыня? Пробили полночь давно куранты.

Рисунок Татьяны Абрамовой

Домой вернулся, холодный, мокрый, Всю ночь его лизала Жужка, Сушила шёрстку, язык был добрый У самой близкой его подружки.

Рисунок Татьяны Абрамовой

А утром Солнце исчезло в тучах, Мурчара помнил его, как дыню С медовым краем, над дальней кручей, Украли Солнце — Земля остынет! Октябрьских кружев свисают нити, А в мокрой пене, в лазури тихой За белой тучей сверкнула дыня, В пастушьем дыме горела лихо, Катились росы с травинок сонных, Их подорожник собрал в пиалы, Кусочек дыни на подоконник Упал, как зайчик, исчез, пропал он. А небо в тучах закрыло дыню, Мурчара ищет её ночами, Боится очень — Земля остынет, Украли Солнце — что будет с нами?

Рисунок Татьяны Абрамовой

 

Куда сбежало Солнце

А солнце — в Африке, за дальней кручей, Туда сбежала хозяйка Света, Украла солнца последний лучик, И ни ответа… и ни привета… Мурчара знает, что на экваторе Жираф живёт пятиэтажный, Зубасты пасти у аллигаторов, Опасны очень, там знает каждый.

Рисунок Татьяны Абрамовой

А на экваторе, в далёкой Африке, Там нет кузнечиков и нет травинок, Пески там сыпятся, жарою марево В зените солнца на небе синем. Акулы плещутся, а не карасики, Там килотонны песка и море, Мурчара Жуже: — А солнце в Африку Вчера сбежало — какое горе! Там бегемоты, ну… больше Мао, А кашалоты, как дом огромный, Бананы, пальмы и обезьяны, О рифы бьются морские волны. И море… море — на горизонте, И бледной краской ультрамарина Раскрашен вечно небесный зонтик, И ярко-жёлтой — круг апельсина. А позади лежит Сахара, 48 Идти в ней можно тысячелетье, И заблудиться в её барханах, В песках зыбучих и в вечном лете. Мурчара, Жужа, мышонок Мао Ждут чёрной ночью давно рассвета, Им снится бедным, как в чемодане, Запрятав Солнце, к ним едет Света. Они с разбега — в её объятья, И кувырком, чуть-чуть споткнувшись, Из чемодана в панамке мятой Выходит Солнце — оно вернулось! А на тропинке шептались листья, Был слышен шорох и гул протяжный, Скрипел колодец и мостик зыбкий, И легкий ветер скакал в упряжке, И осень — в красках, цветных и ярких, И в разноцветных своих платочках Стоят деревья в лесах и парках, В дождливых платьях с утра до ночи.

 

Посылка из Судана

49

— Здравствуй, Мурчара, — звонит тетя Света, Жужа, все звери, привет также деду, Африка всем посылает приветы, Дней через тридцать я точно приеду. Здесь изучаю я сёрфинг 50 охотно, С яхты ныряю, сейчас это модно, Также пытаюсь с гребня акулы, Но мне от страха свело уже скулы, Город чудесный, как Копенгаген, Кожа слоится уж пятым загаром, Люди добры, как волшебные маги, Сегодня на завтрак ела омары, Мидий, креветок, рачков, также чирус 51 Я привезу вам, Мурчара, в подарок, Ветхий и древний реликта папирус, Тень Карфагеновых каменных арок. — Ты виновата, — Мурчара ответил, Солнца украла лучик последний, Ты не права, не права, тётя Света, Ты возврати нам денёчек наш летний. — Ты не права, — прошептали деревья, Света, верни нам, пожалуйста, лето, Холодно нам, и дождливо, и ветрено. Вышли посылкой, все ждут здесь ответа. Мама-Погода: — Оно не простужено? Солнце? А светит оно одинаково? Также, как в Африке? Небо остужено, Снежные крыши, как белые маковки. Снежное просо, стружку кокоса Папа наш Ветер кружИт вместе с Вьюгой, Солнце сушёным висит абрикосом, Кто переставил сезоны на круге? — Ах, тётя Света, вышли в посылке, Или в конверте солнечный лучик, Камни не надо нам из Карфагена, 52 Вышли нам Солнышко летнее лучше. Наша посылка застряла в Судане? Хмурится небо дождливой погодой, Мама-Погода — капризная дама! Зонтик Мурчара купил себе модный. Скучное небо дождём отсырело, Словно картонное дно промокает, Дымом клубится серым и белым, — Солнце, ты где? — каждый день окликает. Листья здесь склеились с мокрым асфальтом, Вся золотая сегодня дорога, Грустные дети садятся за парты, Лето продлить бы чуть-чуть и немного. И постигая с азов мироздание, Сделайте, дети, весну постоянной, Юность возвратной, с апрельским дыханием, Жизнь бесконечной, очень желанной.

 

Затмение Солнца

53

— Мурчать и мяукать не буду, — Сказал вдруг Мурчара сегодня, А стану я спать беспробудно, Нет Светы — нет Солнца. Довольно Служить мне двору и дворянам, С открытым забралом мяукать, Когтём когтеточки царапать, Не буду, как эхо, аукать. Не станет Петух кукарекать… Сегодня вдруг ночью на крыше — Запел на нездешнюю Вегу, 54 Луна повернулась, так вышло, Другой стороной. Напоследок Залаял вдруг Мао-мышонок, Темно, нету Солнца, неведом, Невидим нам путь. Кукушонок Года не считает без света, Таблицу забыв умножения, И нет на вопросы ответов — Здесь солнечное затмение. Теть Света — она виновата, Луна же ещё — в подозрении, И тучки все сбились, как вата, Посеяли в души сомнения, Что Солнце, возможно, не в Африке, Его не брала тётя Света, Разбилось оно на фонарики, На звёздочки чёрного неба. Корова Алёнка сказала: — Молочные реки иссякли. Заплакал Мышонок наш Мао, С озёр улетели и цапли. Мурчара сказал (он — мужчина): — Меня до весны не будите! В хандре он, а то есть он в сплине, Табличка на дверь — здесь закрыто. На улице прелой листвою Запахло и мхи на берёзах, Сырая промозглая осень, И нет здесь стихов — только проза.

 

Света вернулась!

Но что это? Купол у клёна — Оранжевый яркий платочек, И в жёлтых травинках на склоне Красивым стал даже пенёчек. И кто там руками нам машет? Тёть Света, наверно, вернулась! А стала она в сто раз краше, К ней весь побежал переулок: И Жужа, Мурчара и Мао Наперегонки и вприпрыжку, С ней сумка подарков — не мало! А много игрушек и книжек: Мурчаре — плавник от акулы, А Жужке же — кость фараона, И даже презент есть для Муры — А ей — Клеопатры корона. — Кого ты забыла, тёть Света? — А-а-а… маленький серенький Мао! Пищал тихо в тапке у деда, Жевал он заморское сало. А утром — Петух кукарекал, И Солнце взошло на востоке, Зверятам — конфеты и снеки, А детки пусть учат уроки.

 

Прощай, дача!

Под небесным осенним кроем Нет, наверно, здесь нам удачи, Я, Мурчара, от вас не скрою, Не люблю я осень на даче. Чуть играет в осенних кадках Бледный зайчик, то солнца лучик, Дачник ставит всё по порядку, Веет с речки прохладой скучной. И вороны летят оголтелые, Что-то ищут на праздных грядках, Пахнет в чаще листвою прелою, Чешет лес разноцветные прядки Гребешком, и в лазури тихой Улетают грачи на запад, 55 Журавли — на юг, 56 и затихли Соловьиных рулад каскады. 57 Цапли 58 даже с зарёй вечерней Упорхнули вчера с болота, Сад наш пахнет яблоком спелым, Мёдом вязким в янтарных сотах. И в туманной осенней дымке Растворяется лета праздник, С серых тучек всё морось сыплет, На замки все закрыты дачи. По забору пройдусь неспешно, Дача помнит — округа знает! Как давал Мурчара концерты, Ведь недавно! — в апреле-мае?

 

Мы вернулись домой!

Мурчара завтра в сумке-перевозке Поедет в поезде, как в клетке, канарейка, Как кролик обречённый на привозе, Он спит и плачет… и себя жалеет. А Жужа быстро прыгнет под сиденье, Как безбилетный «заяц» электрички, Колёса простучат — одно мгновение! В родной квартире мы сидим. — Вам лично, — Мурчара скажет миленькой соседке, Которая на дачу нам писала, — Привёз я шарфик, искрами — пайетки 59 На нём блестят, как глазки у Мурчары.

 

Сон на подоконнике

Рисунок Татьяны Абрамовой

Здесь в школу ходит Марина-дочка, И дядя Коля спешит с работы, Висит на месте и когтеточка, Но всё — не то, не те заботы. Здесь молоко живёт в пакетах, Коровой, лугом оно не пахнет, На колбасу, что тётя Света Кладёт мне в миску, я буду какать. В ней — целлюлоза, в ней — мяса нету, Мурчара видит, Мурчара знает, Бойкот объявит он тёте Свете, Ведь несъедобной еда бывает. Зашлось сердечко тоской по даче, Мурчара прыгнул на подоконник, И вспомнил Мао, и горько плачет, Заснул он, снится в ромашках поле, Цветочки нежно щекочут пятки, Мышонок Мао пищит на ухо: — Ты яйца любишь вкрутую? всмятку? Трава лебяжьим ложится пухом. Мурчара вздрогнул, но не проснулся, Он вспомнил — Мао один на даче! О крышу дождик стучится нудный, Ещё забыл он на даче мячик Луны, сегодня виснет она подковой На мутном небе за серым домом, Лошадка-тучка жуёт солому, Рвёт ветер хмурый на ней попону. И спит Мурчара, и видит будто Идёт один он по серым шпалам Кромешной 60 ночью, холодным утром, Не может бросить он друга Мао! И будто встал он на перепутье, На перекрёстке путей железных, Вперёд — дорога лежит, как прутик, И влево, вправо… Но бесполезны Его раздумья, грохочет небо, И липнут лапы к замёрзшим рельсам, Пусть нету солнца во тьме Эреба, 61 Вперёд идёт он, святой и грешный.

 

План Спасения друга Мао

— Ах, тётя Света, я буду ласков, Сегодня очень я буду нежным, На даче нашей скучает Мао, Мышонок серый, один он… бедный, Шнурки, сапожки он грызть не будет, Я пригляжу за ним, поверь мне, Весь мир кошачий меня осудит, Я — друг не лучший, я друг — не верный. Один он, сирый, худой и бледный, Играют громко пустые кишки, Послушным будет, совсем безвредным, Он пригодится, не будет лишним. Служить я буду, ну… как собака, Как верный пёс, беспрекословно, Кивни мне только, подай мне знак, Я стану джином и братом кровным. Я стану лучшим котом на свете, Пушистым буду и очень мягким, Мурлыкать стану я вновь о лете, И буду только в лоточек какать. — Отдам, ей богу, — сказал Мурчара, — Всё, что захочешь под антресолью, Пусть когти спилят ветеринары, Пускай и раны посыплют солью. А если надо — пойду по шпалам Я до деревни, скажи название, Где проживает мышонок Мао? Лежит, наверно, он бездыханный. Я, бессердечный, здесь ем сосиски, И пью коктейли, и ем попкорны, А он, малышка, сидит без «Вискас», Он тоже хочет сухого корма. Когда поедешь за овощами, Возьми меня, я ведь охотно Запрыгну в сумку, я — кот Мурчара, Спасу я друга из подворотни, От злых, зубастых соседских кошек, От катаклизмов и непогоды, Ведь лучший друг, Мурчара, сможет Спасти мышонка от дней голодных.

 

Осенняя меланхолия

62

Не сплю, я плачу в тоске по другу, В косматых тучах Луна крадётся. — Построй мне мостик! Подай мне руку! Но равнодушно она смеётся. Стогами — тучи, блестят соломой, Горит компьютер, у Светы — «твиттер», 63 А дядя Коля застрял вновь в пробке, Ах, Мао, где ты? А мне не спится. Сдувают ветры наш звёздный зонтик, Дельфины-тучки играют в мячик, Луна как жёлтый блестит лимончик, Звезда упала — что это значит? Глаза Мурчара прикрыл, желанье Задумал, в небо счастливым смотрит, А в небе счастье — пугливой ланью, Осенней тенью невзгоды бродят: На струнах голых играет ветер, Клён облетевший не о пощаде, Не о мечте, не о рассвете, Вздыхает тяжко не от досады, Наверно, с песней немного легче, Светлее осень, теплее стужа, Ах, клён поникший, в осенний вечер Под мокрым небом душою сдюжит? И слишком ранний лист поседевший, Но в очень быстрой утрате кроны Стволом не гнётся — он крепкий стержень, Но гнутся ветви — чужие стоны? Ах, осень жизни, пора печали, Скучнее сна, неверной прозы, И заметает листвою память, В дожде намокли, пропали грёзы, И в скользкой луже сгорели листья, Споткнись, прохожий, и фыркни — жижа, Осколки лета — лазури письма, Дно — в брызгах охры, как в кляксах рыжих. Шоссе скользило, оно промокло Насквозь шинелью в линялых пятнах. Под сенью серых, небес промозглых, Кровит рябина, как на распятие, Всю жизнь отдаст на ярость плахи, Источит кровью, на ветках — сгустки, Ржавеют листья и вертопрахом На землю навзничь падут без чувства, День равнодушно морозит кожу, Сжирает клетки живые плесень, Грустна же осень, скучна, как проза, Она однажды случится, кесарь. 64 В холодной зыбке зима заплачет, Замёрзли снова у ней коленки, А на щеках — румяный зайчик, На лужах льдинки застыли пенкой.

 

Возвращение Мао

Кружилась медленно Луна, Под звёздным неба абажуром, Высвечивала ночь она, Тенета облачных ажуров. Текла река и падал лист, Самозабвенный дух земли Дождями был умыт и чист, Дымили светом фонари. Октябрь торжественный расцвёл В букетах клёна на столе, И лес, как в пламени костёр, Сгорает в медленном огне. Идиллия земных красот — Час увядания, закат, Как самый звучный септаккорд, 65 Как золотом расшитый плат. А вольный ветер шуршит одеждой, Сверкает утро аквамарином, Мурчара стал совсем, как прежде, Его баюкает Марина: — Ах, котя, котя, ведь грусть не в моде, Сегодня солнце проснулось ярким, Осенний дождик всегда проходит, Тебе, Мурчара, готов подарок: А в клетке милый смущённый Мао, Живой! Здоровый!.. грызёт морковку, Он больше любит, конечно, сало, Но в корнеплодах он тоже профи. Мурчара рассказывает Мао: — Когда дела не ладятся, И грустно на душе, Гоняюсь я за мячиком, А где же мой планшет? А Света, не поверите, Снимает все депрессии — В салонах шубы меряет, Вот женская экспрессия! 66 Иди ко мне, мой Мао, На солнышке погреемся, Ведь плакал я немало, На встречу я надеялся.

 

Золотой листопад

В куче разноцветных листьев кувыркались мы с мышонком, Листья — это неба письма, золочёные попонки Лошадей волшебных, белых, что по небу скачут смело, Наперегонки, вдогонку, цокают копыта звонко. Я поймал в траве семь гномов и держал их в лапах крепко, На спине моей мышонок, ах, какой же он нелепый, Неуклюжий, несмышлёный, потерял моих он гномов. Зайчик прыгал солнца сонный и костром горели клёны, Мы плели венки из листьев, даже сделали семь селфи, Я пошлю подружкам письма с фото, где мы с Мао вместе. Я поймал в лесу семь зайцев, там, где ёлки в синих платьях, В самом деле оказалось — это солнечные пятна.

 

Эпилог

И шумят, и галдят на реке стылой утки, С ледяной бирюзой спаян солнечный лучик, Листья, как корабли, быстроходные лодки, И прощаясь с листвой, молча плачут берёзки. И кичливо глядят — разоделись осины В красный бархат листвы, как багеты картины, На которых пора золотая блистает, Под янтарным ковром вьётся тропка лесная., Осень гложет огнём жёлтых клёнов верхушки, Осыпается лист золочёною стружкой, И блестит чешуёй разноцветная речка, В ней погасшие искры листвы междуречья. Как пылающий вихрь в золотой колеснице, Вновь промчится октябрь и опалит страницы, И сверкнёт в небесах золотою упряжкой Тройка резвых коней, и закончится сказка. 2017.10. 09.

Рисунок Татьяны Абрамовой

 

Рыбка золотая

Рисунок Татьяны Абрамовой

Поймал рыбак однажды рыбку золотую, — Ты отпусти меня, я счастье наколдую, И знаю я, что ты мечтаешь о «тойоте», Могу исполнить семь желаний, между прочим, На дне глубоком спрятаны кораллы, Топазы, бриллианты и опалы, А в автосервисе, в котором правлю и живу я, Возьмёшь «тойоту-камри» ты любую, На голубой меняю я резину, Садись, Иван, ко мне на спину, Мы в миг слетаем в моё царство за машиной, И одарю тебя я тачкой ярко-синей. Плескалось море и песчинками играло, Манило и лазурью всё дрожало, На дне — сокровища! С мечтою стать богатым Иван перекрестился семикратно, Нырнул в пучину, где блеснуло ожерелье Жемчужное, за рыбкой вдохновенно, Тонул он и всплывал, и вновь нырял обратно, А солнце уж осыпалось в закате, Но золотой песок блестел кварцитом, Жена его со стареньким корытом, Так обманула его рыбка золотая, Волшебных рыбок, дети, не бывает. Но до сих пор Иван у моря ждёт погоду, И смотрит, как безумный, он на воду, Вдруг приплывёт та рыбка золотая, Но рябь воды, как ртуть, играет, Вздыхает море, схоронив сокровища пиратов, Кораллы, изумруды, бриллианты, И день за днём, но видит бог, впустую Сидит Иван ждёт рыбку золотую. Грохочет море и баюкает лазурью, Качает инфразвуком пенных гурий — Сирен, которые, как рыбки золотые, На дно заманят за кораллами чужими, Обманут тропы в непролазных джунглях, А счастье нет за горизонтом будней, На рябь воды садится тихо месяц, Даль серебрит обманом перелесиц. Но сын его старшой, единородный 67 Рыбачит на морях глубоководных, Просоленный, обветренный, а море Ему отдаст сокровища поморов 68 .

2017.10.19.

Ссылки

[1] Остров Икария

[1] Море Икарийское — юго-восточная часть Эгейского моря.

[2] Инах — речной царь, отец нимфы Ио.

[2] Гера — жена бога небес Зевса.

[2] Аргус — стоглазое чудовище, охранявшее Ио.

[2] Гермес — посланник Зевса.

[2] Библинские горы — горы в Библии (Синай), находятся в Египте.

[2] Ионическое море — часть Средиземного моря между Балканским и Апеннинским полуостровами, островом Крит и Сицилией.

[3] Мифы Древней Греции.

[4] Геликон — гора в Греции, где, согласно греческим мифам, обитали покровительствовавшие искусствам музы. На ней находился источник вдохновения Гиппокрена, возникший от удара копыта крылатого коня Пегаса. Адонис — в греческой мифологии сын царя Кипра, весенний цветок (горицвет).В Древней Греции праздник Адониса в середине лета справлялся два дня: в первый праздновалось его сочетание с Афродитой, как символ весеннего расцвета и воскресения, другой день был посвящён плачу по умершему богу. Афродита оплакивает его, убитого в юности на охоте вепрем, который ударил его клыком в бедро на Идалийской горе. По версии, в вепря превратился Арес (любовник Афродиты), либо Адонису отомстила отвергнутая им Персефона, либо это произошло вследствие гнева Артемиды (Википедия)

[5] Ясон — предводитель, отправившихся на корабле «Арго» в Колхиду за золотым руном. Это задание дал ему брат его отца, Пелий, чтобы погубить его.

[6] Геката — богиня лунного света, преисподней и всего таинственного (колдовских атрибутов, ядовитых растений). Геба — богиня юности, служила на Олимпе виночерпием для богов, дочь Геры и Зевса, жена Геракла, раб, вошедший в храм Гебы получал свободу. Атэ — богиня заблуждения, помрачения ума, по наущению Геры она помрачила рассудок Зевса, и в гневе он сбросил её на землю, и до сих пор Ата скитается по земле, в основном, по головам людей, принося им безумие и опустошение. Креонт — царь Коринфа, давний друг Ясона, пригласивший его с Медей и детьми к себе в гости, так как после убийства Пелия они были изгнаны из Иолка, погиб от рук Медеи, одев золотой венец, пропитанный ядом. Главкса — дочь Креонта, которую погубила Медея, подарив ей расшитые золотом одежды. Коринф — древний и современный город Греции, административный цент префектуры Коринфия.

[7] На склонах горы Геликон Аполлона ждут девять сестер, девять юных прекрасных муз: и легкая, вечно танцующая Терпсихора, и серьезная муза истории Клио, и прекрасноголосая Каллиопа, и муза поэзии Эвтерпа, и трагичная Мельпомена, и веселая, насмешливая Талия, муза комедии. Делос — блуждающий остров, на котором богиня Лето родила Аполлона, загнанная сюда драконом Пифоном, посланным богиней Герой. Дельфы — древний город в Греции, где жил дракон Пифон, на этом месте Аполлон построил Храм, находился он на юго-западном склоне горы Парнас, здесь проходили общегреческие Пифийские Игры.

[8] Эосфор — бог утренней звезды, сын его Кеик отправился к оракулу Аполлону, чтобы узнать своё будущее и утонул во время бури. Богиня Гера посылает Ириду с просьбой к богу Сна, чтобы он послал жене его, Алкине, сон о гибели её мужа. Алкина вышла на берег моря, куда шторм принёс тело её мужа, и превратившись в птицу, подняла в небо и своего мужа, который стал птицей-зимородком. Алкиона — дочь бога ветра Эола.

[9] Днем и ночью охотники устраивали засады на горе Геликон, где Пегас одним ударом копыта заставил бить ключом чистую прохладную воду странного темно-фиалкового цвета, но очень вкусную, — так появился знаменитый источник поэтического вдохновения Гиппокрена. Самых удачливых Пегас подпускал к себе так близко, что казалось, еще чуть-чуть — и можно дотронуться до его прекрасной белой шкуры. Но поймать Пегаса не удавалось никому: в последний миг это неукротимое создание взмахивало крыльями и с быстротою молнии уносилось за облака. Лишь после того, как мудрая богиня Афина подарила юному греку Беллерофонту волшебную уздечку, он смог оседлать чудесного скакуна. Верхом на Пегасе Беллерофонт подобрался к огнедышащему чудовищу Химере и поразил её. Но Беллерофонт возомнил себя равным богам и, оседлав Пегаса, отправился на Олимп. Разгневанный Зевс поразил гордеца, а Пегас получил право посещать сияющие вершины Олимпа. Летая с быстротой ветра, Пегас доставляет Зевсу-громовержцу громы и молнии и считается покровителем поэтов.

[10] Фаэтон — сын бога Гелиоса и нимфы Климены, просил отца разрешить ему один раз прокатиться на огненной колеснице, чтобы все поверили ему, что он сын бога Солнца, отец предостерегал его об опасностях на Солнечном пути, о неуправляемых огненных лошадях, но разрешил, потакая желаниям любимого сына, эта прогулка закончилась трагической гибелью Фаэтона.

[11] Иос — богиня Зари.

[12] В долине этой реки жили Амазонки, протекает река в Малой Азии, которая является срединной частью современной Турции.

[13] Евксинский понт — после удачного освоения берегов греческими колонистами, море стало называться Понтом Эвксинским (греч. «Гостеприимное море»), современное название — Чёрное Море.

[14] Аэлла, Протоя — имена прославленных в боях амазонок.

[15] Гипполина — царица Страны Амазонок

[16] Атлант — великан, стоящий на краю Земли, омываемый Великим Океаном (называется Атлантическим, по имени Атланта), на берегу, на голых скалах Атлант разбил сад, где растёт яблоня, плодоносящая золотыми яблоками, за которыми послал Геракла царь Эврисфей, у которого Геракл служит, совершая свои 12 подвигов, надеясь вымолить у богов прощения за тяжкий грех (Богиня Ата лишила его разума по наущению Геры, и он убил своих детей)

[17] Геспериды — Дочери ночи — прекрасные сёстры-вечерницы — вылетают по вечерам из его прохладных тёмно-лазурных просторов Царства Ночи. Они спускаются в сады Атланта и стерегут их от похитителей

[17] вместе с драконом Ладоном.

[18] Царь Авгий был очень богатым человеком на земле, его отец подарил ему три тысячи быков белых, две тысячи быков красных, и ещё одного, который ночью блестел, как звезда, но бычьи стойла в течение нескольких лет никто не убирал. Вычистить Авгиевы конюшни царь Эврисфей поручил Гераклу, он не хотел браться за это грязное дело, но богиня Афина шепнула ему, что сделать для людей полезное и очень трудное дело — это всегда подвиг. И с тех пор о каком-нибудь грязном и беспорядочном месте люди говорят: «Это настоящие Авгиевы конюшни».

[19] В мрачном царстве мертвых дочери царя Даная за то, что убили своих мужей должны наполнять водой огромный сосуд, у которого нет дна. Вечно носят данаиды воду, льют и льют ее в бездонный сосуд, а он все не наполняется. Беспрерывно вкатывает Сизиф тяжёлый камень на крутую гору в царстве мёртвых, катит он его вверх и, кажется, вот-вот уже достигнет вершины, но каждый раз камень срывается и падает вниз. И опять приходится Сизифу начинать все сначала. С тех пор любую бессмысленную и бесконечную работу называют «сизифов труд». Атлант является символом выносливости и терпения, непосильного труда, от имени Атлант произошло название Атлантического океана, титан поддерживал небо недалеко от сада Гесперид на краю земной тверди.

[20] Танатос — богиня Смерти. Арес — бог несправедливой войны.

[20] Зевс любил похищать красивых девушек. И вот однажды он похитил прекрасную Энгину, одну из 12 дочерей речного бога Асона. Сизиф сообщил об этом ее отцу. Он даже указал место, где Зевс спрятал ее. За это Сизиф потребовал, чтобы Асон дал воду из своей реки для города Эфира, который он в то время основал. Потом этот город стал называться Коринфом, а Сизиф стал его царем.

[21] Пригласил Тантал бессмертных богов к себе в гости и устроил для них пир. А перед этим он убил своего сына Пелопса, приготовил из его тела угощение и подал его гостям на золотом блюде. Боги поняли, чем их угощает Тантал, и никто из них даже не притронулся к этому ужасному блюду. Одна только Деметра, ничего не замечала вокруг, съела плечо юного Пелопса. Бог Гефест оживил юношу, и он опять стал таким же, как прежде. Только одного плеча у него не хватало, того, которое съела Деметра. Гефест изготовил новое плечо из слоновой кости, и с тех пор все потомки Пелопса имеют одну и ту же отметину: у всех у них на правом плече есть ярко-белое пятно.

[22] Всем жестоким и своенравным людям говорят, что если они не исправятся, то тоже будут испытывать в загробном мире «танталовы муки».

[23] Аталанта беотийская — дочь Схенея, знаменитая красотою и быстротою в беге. Каждому из искателей своей руки она предлагала состязаться в беге, причём он, безоружный, должен был бежать впереди, она же с копьём следовала за ним; если она его не настигала, то признавала своим женихом, в противном случае его ожидала неминуемая смерть. Много юношей пало от её руки, пока Гиппомен (сын Мегара или Арея) перехитрил её с помощью Афродиты. Богиня дала ему золотые яблоки, которые он во время бега ронял поодиночке. Поднимая их, Аталанта отстала, и Гиппомен первым достиг цели (Википедия).

[24] Шуточные стихи по мотиву древнегреческой легенды «Загадка Сфинкса». Это была самая первая в мире загадка. Её придумало мерзкое создание, которое однажды появилось в окрестностях города Фивы в Древней Греции. Существо звали Сфинксом. У него была голова женщины, туловище льва, крылья орла и хвост змеи. В Фивы вела только одна дорога, никто не мог попасть в город в обход Сфинкса.

[25] Бог Времени — великий и могущественный Крон, долгое время царствовал в мире, и его царство люди называли золотым веком. Гестия (богиня семейного очага, соответствует римской Весте), Деметра (богиня Плодородия), Гера (богиня Земли), Аид (бог подземного царства), Посейдон (бог морей), Зевс (бог неба, грома и молний, ведающий всем миром)

[26] У Ниобы, жены фиванского царя Амфиона, было семь сыновей и семь дочерей. Прекрасны, как юные боги, были ее дети, и Ниоба больше всего на свете гордилась своими детьми. Как-то вещая Манто, дочь слепого прорицателя Тиресея, позвала всех фиванок принести жертву богине Лето и ее детям — златокудрому Аполлону и вечно юной Артемиде. Позвала она и Ниобу, но заносчивая царица гордо ответила: — С какой стати я буду кланяться Лето.

[27] Гея — богиня Земли, муж её — бог неба Уран, было у них шесть дочек-красавиц и шесть могучих сыновей-Титанов, три страшных сына Циклопа и три сына — сторукие грозные, чудовищные Титаны, которых Уран сам боялся и посадил их подальше от себя в мрачное подземелье — Тартар. Нюкт — чёрная Ночь, Эреб — угрюмый Мрак, Эфир — вечный Свет, Гемера — радостный сияющий День. Крон — бог Времени.

[28] «Случилось это во времена, когда Кремль нижегородский только строиться начинал. И была башня на откосе у реки Почайны первой, которую заложили каменщики. Работали они целый день, а к ночи разошлись на отдых. Утром же увидели, что всё, сделанное ими днем ранее, рухнуло, и нужно им все начинать сначала. Вновь начали строительство работники, и вновь на следующее утро увидели стройку в руинах. На третий день обратились они к старейшинам города, и сказали им старейшины: чтобы Кремль был крепким и стоял долго, нужно в фундамент его замуровать первое живое существо, что приблизится поутру к месту стройки. На том строители и порешили. На следующее утро стали поджидать каменщики — кто же первый подойдет к месту стройки. Первой оказалась молодая жена посадского человека — красавица и умница Алена, к тому же, в то время ожидавшая ребенка. В то утро она раньше всех поднялась, взяла коромысло и пошла к речке Почайне за водой. Её-то каменщики и схватили, замуровав живьем вместе с ведрами и коромыслом. И потому и стоит Коромыслова башня — нипочем ей ни снег, ни зной, ни татарские набеги, ни немецкие бомбежки» (Из интернета)

[29] «Мономах " — перевод с греческого «единоборец».

[30] Шайка — низкое и широкое деревянное ведерко с двумя ручками по бокам.

[31] Вёдро — Ясная, солнечная, сухая погода.

[32] Одежда падишаха (султана) — парчовая чалма с натуральным пером павлина украшает голову и придаёт величественный вид. Бархатный халат, расшитый золотой тесьмой и парчовый кушак подчеркивает роскошь и богатство. Завершает образ расшитая удлиненная рубаха, велюровые шаровары и восточные туфли. У автора — колпак (чалма), пиджак (халат).

[33] Использование пентаграммы как защитного символа от злых духов зафиксировано на рубеже XVIII — XIX века в трагедии «Фауст» Гёте. По сюжету произведения, дьявол Мефистофель проник в жилище учёного Фауста, пробравшись мимо плохо начертанной пентаграммы на входе: Мефистофель: Нет, трудновато выйти мне теперь. Тут кое-что мешает мне немного: волшебный знак у вашего порога. Фауст: Не пентаграмма ль этому виной? Но как же, бес, пробрался ты за мной? Каким путём впросак попался?

[33] Мефистофель: Изволили её вы плохо начертить, и промежуток в уголке остался. Там, у дверей, и я свободно мог вскочить. (Википедия)

[34] Девушка-богатырка предназначена суженому, которого можно узнать лишь по одном признаку: он сумеет победить ее в поединке или в состязании. Дунай победил Настасью, значит, он ее суженый. Молодые едут в Киев, где и совершается свадьба. Кажется, история завершена, в сказках было бы: «Стали жить-поживать да добра наживать». Но былина — не сказка, ей свойственны острые конфликты и трагические развязки. На пиру Дунай хвастает тем, что он лучший в Киеве стрелок из лука. Вмешивается сестра Насти, Опраксия, она заявляет, что нет стрелка лучше, чем ее сестра Настасья. Сама Настасья утверждает, что она способна попасть стрелой в лезвие ножа так, что стрела рассечется на две половины. Этого Дунай вынести не может и предлагает состязание. Из всех вариантов самое страшное условие поединка — стрелять в кольцо, поставленное на голову. Первой стреляет Настасья и сшибает кольцо с головы мужа. Когда приходит очередь стрелять Дунаю, его уговаривают отказаться. Жена признается: «в утробе у меня могуч богатырь» — и просит отложить стрельбу. Но Дунай выстрелил и промахнулся, гибнут все. И гибель эта влечет за собою последствия фантастические: возвращаются древние мифические времена, когда из крови погибших рождались реки. (Из интернета)

[35] «До тех пор, пока в атлантах сохранялась божественная природа, они пренебрегали богатством, ставя превыше его добродетель; но когда божественная природа выродилась, смешавшись с человеческой, они погрязли в роскоши, алчности и гордыне. Возмущённый этим зрелищем, Зевс задумал погубить Атлантиду…»

[36] Гуччи (итал. Gucci) — итальянский дом моды, производитель одежды, парфюмерии, аксессуаров и текстиля.

[37] Минерва — у римлян богиня войны и мудрости.

[38] Куща — листва, крона дерева (деревьев); заросли, чаща.

[39] Сердолик — Полудрагоценный камень красного или красно-желтого цвета (примеч. автора)

[40] «Камни собирать пора» — из Библии («время собирать камни»), всему приходит свой срок, и важно, чтобы любое дело было сделано вовремя — только тогда деяние принесет желанные плоды.

[41] Краковяк (польск.) — польский быстрый танец, возник среди краковяков — жителей Краковского воеводства. В XIV веке получил распространение в шляхетской среде. В старину его танцевали только мужчины, позднее — мужчина в паре с женщиной. В XIX веке был популярным бальным танцем. Краковяк, получивший художественную обработку, встречается в балетной и оперной музыке («Жизнь за царя» М. И. Глинки, «Бахчисарайский фонтан» Б. В. Асафьева). Тема краковяка использована Ф. Шопеном в его «Рондо для фортепиано с оркестром». (Википедия)

[42] Фюзеляж — Корпус самолёта, несущий крылья, шасси и служащий для размещения экипажа, пассажиров, груза.

[43] Пословица «не зная броду, не суйся в воду» — Переправляться через реку вброд, не зная, где можно это сделать — опасно. Это же касается любого дела. Без достаточных знаний и опыта не следует предпринимать что-либо, т.к. из-за своей неосведомлённости можно потерпеть неудачу или даже попасть в беду.

[44] Флаер — это небольшая информативная листовка, часто выполненная в ярких красках и в разном дизайне.

[45] АДАМАНТ (греч. adamas) (устар.) — Алмаз, бриллиант.

[46] Порфира — Длинная пурпуровая мантия — символ власти монарха; парадное церемониальное одеяние монарха.

[47] Скипетр — Жезл, украшенный драгоценными камнями и резьбой, являющийся одним из знаков монархической власти.

[48] Саха́ра — крупнейшая самая жаркая пустыня и вторая, после Антарктической, пустыня на Земле. Расположена на севере Африканского континента. Вытянута примерно на 4800 км с запада на восток и от 800 до 1200 км с севера на юг; имеет площадь около 8,6 млн км² (около 30% площади Африки, немногим больше площади Бразилии). С запада Сахара омывается Атлантическим океаном, с севера ограничена горами Атлас и Средиземным морем, а с востока — Красным морем. Сахара частично захватывает территорию более десяти государств — Алжира, Египта, Западной Сахары, Ливии, Мавритании, Мали, Марокко, Нигера, Судана, Туниса и Чада. Обширные пространства Сахары не заселены, оседлый образ жизни ограничен районами оазисов, долинами рек Нил и Нигер. (Википедия)

[49] Суда́н ‎, полное название — Республика Судан, государство в Восточной Африке. Граничит с Египтом на севере, Ливией — на северо-западе, Чадом — на западе, Центрально-африканской Республикой — на юго-западе, Южным Суданом — на юге, c Эритреей и Эфиопией — на юго-востоке. На северо-востоке омывается водами Красного моря. Столица — город Хартум. (Википедия)

[50] Сёрфинг — это катание на волне на специальных лёгких досках. Существует несколько сходных видов спорта, различающихся используемыми техническими средствами: например, виндсёрфинг — катание на доске под парусом. (Википедия)

[51] Чирус — Мелкая скумбрия.

[52] Карфаге́н — финикийское государство со столицей в одноимённом городе, существовавшее в древности на севере Африки, на территории современного Туниса. Город имел культовые места, рынки, муниципалитет, башни и театр. Карфаген был одним из самых больших городов в эллинистические времена (по некоторым оценкам, больше была только Александрия) и числился среди крупнейших городов древности. После войн против Рима Карфаген потерял свои завоевания и был разрушен в 146 году до н. э., его территория была превращена в римскую провинцию Африка. Город был хорошо укреплён и упорно оборонялся, поэтому захватить его римлянам удалось только через три года трудной осады и тяжёлых боёв. Карфаген был полностью разрушен, из 500 000 населения были взяты в плен и обращены в рабство. (Википедия)

[53] Со́лнечное затме́ние — астрономическое явление, которое заключается в том, что Луна закрывает (затмевает) полностью или частично Солнце от наблюдателя на Земле. (Википедия)

[54] Ве́га — самая яркая звезда в созвездии Лиры, пятая по яркости звезда ночного неба и вторая (после Арктура) — в Северном полушарии, третья по яркости звезда (после Сириуса и Арктура), которая может наблюдаться в России и ближнем зарубежье. (Википедия)

[55] Здесь «Улетают грачи на запад» — В средней полосе грачи исчезают в октябре. Они откочевывают на юго-запад, собравшись громадными стаями. На Кавказе и на юге Украины грачи, по-видимому, живут оседло. Зимуют они в Туркмении, где их иногда видят на ночлеге в тростниках. Несметные стаи этих птиц на осеннем перелете летят вдоль морского побережья в Закавказье, растягиваясь на целые километры. Зимуют они там в прибрежной полосе и в южной части долины Рица. Ежедневно большое количество грачей собирается на кукурузных полях. В Закавказье грач не гнездится, но появляется, например, в окрестностях Батуми в октябре и остается здесь до конца апреля. Главные массы грачей продвигаются на зимовки, по-видимому, еще далее к югу — в Африку, Афганистан и в Индию. (Из интернета)

[56] Журавли с севера и из центральных областей России, летят широким фронтом в меридиональном направлении, после чего большая часть их отклоняется к юго-западу, огибает Черное море, пересекает Средиземное море и достигает зимовки в северной Африке; меньшая же часть, перелетев напрямик Черное море, остается на зиму в Малой Азии, Сирии, Израиле; важная роль на этом пути принадлежит заказнику «Журавлиная родина» (Талдомский р-н Московской обл.), где отдыхает большое количество журавлей. (Из интернета)

[57] Соловьи улетают на зиму в страны Северной и Восточной Африки (Алжир, Египет, Ливия, Марокко, Судан, Танзания, Эфиопия и т. д.), а многие из них остаются на материке и обустраивают временное жилище в Саудовской Аравии и южных областях Ирана. (Из интернета)

[58] Из Европейской части и Западной Сибири значительное количество цапель зимует в Африке к югу от Сахары. Другая часть популяции не совершает столь дальних перелетов и зимует в различных странах Западной и Южной Европы. На осеннем пролете они чаще всего предпочитают лететь после захода солнца, а днем останавливаются на отдых и кормежку. (Из интернета)

[59] Пайе́тка (фр. Paillette — «золотая песчинка, золотинка») — мелкая плоская либо рельефная чешуйка из блестящего материала круглой или многогранной формы, имеющая отверстие для продевания нитки для крепления на ткани или другом материале. (Википедия)

[60] Кромешный — беспросветный, непроглядный.

[61] Эре́б — в греческой мифологии олицетворение вечного мрака. Упомянут в «Одиссее» и в «Космогонии» Алкмана. Согласно Гесиоду, Эреб родился из Хаоса, брат Ночи (Нюкты), которая родила от него Гемеру (день) и Эфира (воздух). (Википедия)

[62] «Меланхолия» — грустное, унылое настроение.

[63] «Твиттер» (Twitter, от англ. to twitter — «чирикать, щебетать, болтать») — социальная сеть для публичного обмена сообщениями при помощи веб-интерфейса, SMS, средств мгновенного обмена сообщениями или сторонних программ-клиентов для пользователей интернета любого возраста. (Википедия)

[64] Кесарь — Владыка, монарх, здесь имеется ввиду человек, как владыка своей жизни, творец своей судьбы.

[65] Септаккорд — аккорд, состоящий из четырёх звуков.

[66] Экспрессия — Яркое проявление чувства, настроения, переживания.

[67] Единородный — Единственный сын у родителей.

[68] Поморы — коренное русское население побережья Белого моря и Ледовитого океана, поморы занимаются рыболовством и охотой.