Женька охотно согласился, и мы после уроков отправились на поиски той, другой музыкальной школы.
— Далеко она? — спросил я.
— Совсем недалеко.
Женька вытащил из кармана бумажку с адресом:
— Это мне в справочном дали. Тут все подробно написано.
Мы промчались две остановки на метро. Прокатились немного на автобусе. Проехались на троллейбусе и пересели на трамвай.
Когда мы добрались до цели, мне захотелось есть.
У Женьки в портфеле нашелся бутерброд с сыром, который мы разделили поровну и мигом уничтожили.
К директору школы нас пропустили сразу.
А директором здесь была директриса.
Она выслушала нас, узнала, где мы живем, и очень удивилась:
— Да что вы, ребята, ездить в такую даль! У вас же под боком прекрасная новая школа. И Геннадий Максимилианович чудесный человек. Вы у него были?
— Были, — сказал Женька. — То есть был Федя… Его приняли в школу, а меня… Еще не проверяли…
— Хочешь, я позвоню Геннадию Максимилиановичу и попрошу, чтобы он тебя прослушал?
— Нет! — вырвалось у Женьки.
— Почему?
— Там дикий конкурс, — соврал я и покраснел.
Директриса испытующе посмотрела на Женьку.
Женька повернул голову к окну и сделал вид, что заинтересован происходящим на улице. Но уши у него горели, словно после хорошей трепки.
Директриса вдруг улыбнулась. Может, она поняла, что дело тут нечисто? Во всяком случае, она и виду не подала, а спокойно сказала:
— Тебя как зовут… Женя? Поверь, Женя, ездить тебе сюда не имеет смысла. Сил не хватит, и никакой учебы не получится. А прослушать я тебя с удовольствием прослушаю…
Директриса увела Женьку в один из классов, а меня попросила подождать. Женька вернулся не скоро.
А когда вернулся, я его просто не узнал, такой он был мрачный.
— Что случилось? — спросил я.
— Не приняли… — нехотя ответил Женька.
Всю обратную дорогу он молчал. Потом вдруг полез за пазуху и вытащил конверт:
— Видишь: Людмила Николаевна велела передать Геннадию Максимилиановичу.
— Какая Людмила Николаевна?
— Директриса.
Женька посмотрел конверт на свет:
— Я все думаю, что там написано…
— Может, Жень, она догадалась, что мы что-то натворили, и написала об этом Геннадию Максимилиановичу?
— То-то и оно, — вздохнул Женька. — Я тоже подумал: может, она догадалась…
Добравшись домой, мы собрали ребят и стали сообща гадать о содержании письма.
Каждый по очереди вертел конверт в руках и рассматривал на свет. И каждый читал вслух надпись:
ГЕННАДИЮ МАКСИМИЛИАНОВИЧУ (лично)
Даже Грише позволили немного подержать письмо.
— Чего зря время терять, — сказал Васька. — Давайте вскроем конверт.
— Еще чего! — ответил Женька. — Тут же написано: «Лично».
— А чего особенного? Ничего особенного. Письмо написано про тебя. Мы только прочтем и передадим лично Геннадию Максимилиановичу.
— Как же прочтем, если конверт запечатан?
— Очень просто. Вы что, никогда не видели, как в кино распечатывают секретные донесения? Подержат над паром — и готово дело! Пошли ко мне, у нас сейчас дома никого нет.
Денька заколебался, но любопытство взяло верх, и он последовал за Васькой.