§ 1. Население Киликии накануне и в период римской экспансии

Политическая ситуация в регионе. В III в. до н. э. Киликия была спорной территорией, на которую притязали Селевкиды и Птолемеи. Названия таких городов, как Селевкия на Каликадне, Антиохия у Крага, Птолемаида, Арсиноя на морском побережье Трахеи свидетельствуют о связях Киликии с правителями Сирии и Египта. Родоначальник династии Селевкидов Селевк I Никатор основал города Эгеи и Александрию в Исском заливе, хотя, возможно, здесь еще раньше существовали колонии македонян. Селевкиды построили или обновили также ряд городов, в том числе Зефирий, Солы, Селинунт. Селевк I владел не только Педиадой, но и Трахеей. Вслед за ним в Киликию устремились Птолемеи, для которых этот район был также весьма важным из-за свой близости к египетским владениям на Кипре и в Финикии. Киликийцы служили египетским фараонам: например, киликийские копьеносцы входили в состав армии Птолемея II Филадельфа (282–246). При Птолемее III Эвергете (246–222) египтяне оккупировали многие киликийские города; до 197 г. до н. э. египетские гарнизоны находились в Коракесии, Селинунте, Афродисиасе, Корике, Солах (Трахея) и Зефирии (Педиада); при этом египтяне основали в Трахее целый ряд городов (Птолемаиду, Арсиною и т. д.).

Из нарративных источников известно, что после смерти Птолемея IV Филопатора в 205 г. до н. э. Антиох III Великий вознамерился отнять у египтян их владения в Сирии, Киликии и Палестине. По Аппиану, Антиох захватил глубинную Сирию и области Киликии, принадлежавшие Птолемею IV Филопатору (222–205). Вслед за этим в Рим прибыли послы от Птолемея Филопатора, передавшие в сенат его жалобу на Антиоха, отнявшего у него Сирию и Киликию; здесь Аппиан допускает ошибку: в Рим, очевидно, прибыли послы не Птолемея Филопатора, а его сына Птолемея V Эпифана (204–180). Римляне, воспользовавшись предлогом помирить Птолемея, считавшегося другом римского народа, с Антиохом, отправили к последнему посольство (Арр. Syr., 1–3). Дату переговоров между римлянами и Антиохом определяет свидетельство Тита Ливия, по сообщению которого весной 197 г. до н. э. Антиох начал захват египетских владений на побережье Киликии, Ликии и Карии. Поручив руководство сухопутными силами своим сыновьям Ардию и Митридату, сам Антиох возглавил флот из трехсот судов. Родосцы, союзники римлян, отправили к Антиоху посольство с требованием не заплывать дальше мыса Хелидония (Тит Ливий называет этот мыс «киликийским», хотя на самом деле он находится в Ликии). Антиох осадил Коракесий и захватил Зефирий, Солы, Афродисиас, Корик, Анемурий, Селинунт. Все прибрежные города Киликии сдались ему без боя, но Коракесий оказал ожесточенное сопротивление. Взяв город, Антиох принял в нем родосское посольство (Liv., XXXIII, 19, 8–20,1–11).

В 196 г. до н. э. римское посольство, возглавляемое Луцием Корнелием, встретилось с Антиохом в Лисимахии и потребовало от него вернуть Птолемею V Эпифану все захваченные города, принадлежавшие его отцу, однако переговоры окончились ничем из-за слуха о смерти Птолемея (Liv., XXXIII, 39–41; Арр. Syr., 2–4).

Дальнейшие события привели к окончательному разрыву между римлянами и Антиохом и войне, описания хода которой наша тема не требует. Следует отметить только то, что Антиоха поддержали киликийские пираты; в битве при Мионессе (август 190 г. до н. э.) морские разбойники отступили при приближении римлян (Polyb., XXI, 12). Легковооруженные наемники-киликийцы сражались против римлян в битве при Магнесии (Арр. Syr., 29). Поражение флота и сухопутных сил Антиоха привели к окончанию боевых действий и заключению Апамейского мира, условия которого будут рассмотрены ниже.

Культура. Эллинская культура оказала огромное влияние на жителей городов Педиады; даже основание многих киликийских городов античная традиция приписывала героям греческого эпоса: к примеру, основателем Тарса считался Триптолем и аргивяне, скитавшиеся в поисках Ио (Strab., XIV, 5, 12), основателями Малла — Амфилох и Мопс (Strab., XIV, 5,16–17), Мопсуестии — Мопс, Ольбы — Эант. Кроме того, по легенде, в Киликии погиб мифический прорицатель Калхант; около Магарсов были якобы похоронены герои Амфилох и Мопс.

Равнинную часть страны со времен диадохов затронул процесс эллинизации: так, города Таре, Киликийская Селевкия, Солы являлись одними из самых ярких культурных центров античного мира. Здесь сложились знаменитые школы риторики и философии: в частности, из Селевкии на Каликадне происходили знаменитые философы I в. н. э. Афиней и Ксенарх; из Сол — философ-стоик Хрисипп (ок. 230 г. До н. э.), комический поэт Филемон и поэт IV в. до н. э. Арат; из Тарса — философы Антипатр, Архедем, Нестор, Афинодор Кордилион, Афинодор Кананит, Плутиад, Диоген, грамматики Артемидор и Диодор, трагик Дионисид; из Малла — знаменитый грамматик середины II в. до н. э. Кратет. Как сообщает Страбон, жители Тарса с таким рвением занимались философией и общеобразовательными предметами, что «превзошли Афины, Александрию и любое другое место, какое ни назовешь, где существуют школы и обучение философии»; в Тарсе было также много всевозможных школ риторики (Strab., XIV, 5,13–16).

Эллинизация Киликии при Селевкидах сопровождалась проникновением греческих культов и строительством храмов. Крупнейшим из них являлся храм Зевса Ольбийского. Он был открыт в 1890 г. на территории современной турецкой деревни Узункабурч, на месте которой в древности находилась Диокесария, построенная после аннексии Ольбы римлянами. В эллинистический период этот район принадлежал жречеству Ольбы, которая находилась от Диокесарии на расстоянии 4 км. Жители Ольбы приписывали основание их города Эанту, сыну Тевкра. В данной местности культ Зевса ассимилировался с почитанием местного божества. Новый эллинистический культ отправлялся в типичном греческом храме коринфского ордера, принадлежавшем Тевкридам. Скорее всего, строительство храма субсидировалось Антиохом IV Эпифаном (175–164). Важнейшую роль в решении царя построить храм в Узункабурче сыграло то, что Антиох IV отождествлял себя с Зевсом Олимпийским и пытался использовать этот культ как унифицирующий фактор в реконструкции империи Селевкидов. В Антиохии царь возвел великолепный храм Зевса с наборным вызолоченным потолком и стенами, обитыми золотыми листами (Liv., XLI, 20, 9). В Иерусалиме он пытался заменить иудаизм культом Зевса Олимпийского; Антиох построил храмы Зевса во многих городах и в Ольбе в том числе.

Не меньшей известностью в Киликии и за ее пределами пользовались святилище и оракул Артемиды Сарпедонской с целым штатом прорицателей (Strab., XIV, 5,19). В Кастабалах находилось святилище Артемиды Перасийской, жрецы которого свободно ходили по раскаленным углям; здесь был также распространен культ Артемиды Таврополос (Strab., XII, 2, 7). В Мопсуестии существовало святилище Исиды и Сараписа, в Малле — оракул Артемиды. Близ известной пещеры у Корика, упоминаемой Страбоном, находился храм Зевса (IGRR, III, 861).

Монеты городов Киликии, в свою очередь, дают представление о наиболее важных культах — малоазийских, греческих, африканских, пунических: например, на монетах Мопса встречаются фигуры корибантов — жрецов Кибелы; изображения Тихэ — на монетах Малла, Августы, Эгей, Мопса, Тарса, Гиераполиса, Эпифании, Александрии, Роса; Диониса — Августы, Эгей, Эпифании; Зевса — Мопса, Эпифании, Аназарба (Зевс Олибрис); Посейдона — Эгей; Афины — Селевкии на Каликадне, Малла (Афина Магарсис), (Эльбы, Помпейополя, Эгей; Аполлона — Келендериды, Корика, Мопса, Селинунта; Артемиды — Анемурия, Селинунта, Мопса; Ники — Элеуссы, Малла; Геракла — Александрии на Иссе. Часто изображаются речные божества. В чеканке Роса фигурирует Баал, а на монетах Эгей — Исида. Киликийские монеты отражают также царские и императорские культы, культы основателей городов (Александра Македонского, Помпея, Цезаря) (см. Приложение III).

Кроме греческой религии в Киликии было широко распространено иудейство (см., в частности: IGRR, III, 858 — надпись в честь Александра, иудея из Корика). Позднее в Киликию проникло христианство: сюда совершил поездку апостол Павел (Деян., 15:41).

Как было отмечено выше, эллинская культура оказала большое воздействие в первую очередь на жителей Педиады. Эта часть коренного населения страны еще в IV–III вв. до н. э. смешалась с греками и другими чужеземцами. В Педиаде был достаточно высокий уровень урбанизации; прибрежные города Педиады были организованы по типу греческих полисов, поэтому впоследствии римляне имели возможность ввести здесь обычное римское провинциальное управление.

В то же время благотворное влияние эллинской культуры и торговля почти не затронуло горные районы страны. Горцы Киликии Трахеи, сохранившие этническую чистоту, проживали в ряде укрепленных пунктов на горе Аман. Позднее, в эпоху Цицерона, они были известны под именем «элефтерокиликийцев». Учитывая особенности традиций культуры в глубинных районах Трахеи, в 67 г. до н. э. Помпей предпочел не устанавливать тут обычное римское провинциальное управление, а сохранить в этом регионе местные династии под наблюдением легата провинции Сирии.

Занятия населения. Полный контраст заметен не только в культурном развитии, но и в экономике обоих киликийских регионов: в Педиаде торговля и ремесло стимулировали рост городов, в Трахее же сохранялась примитивная жизнь племен; только на побережье Трахеи имелись небольшие порты, через которые осуществлялись торговля и экспорт строевого леса, которым была богата горная Киликия. Важнейшими из этих поселений были Гамаксия («поселение на холме с якорной стоянкой») и Лаэрт («сторожевой укрепление с якорной стоянкой, расположенное на холме в форме женской груди»). По Страбону, данные города были основаны вдали от береговой линии и находились на отрогах Тавра, но имели порты на берегу. Гавани имели также Анемурий, Нагид, Арсиноя, Келендерида (Strab., XIV, 5, 3), Сиедра, Иотапа, Таре. Основным занятием населения всех этих городов была торговля. Недаром главным объектом нападения клитов (китеев), разорявших побережье и осадивших Анемурий в 51 г. н. э., были купцы и мореплаватели (Тас. Ann., XII, 55: mercatores et naviculatorios).

Между тем письменные источники сообщают крайне скудные сведения о мирных занятиях киликийцев. Только археологические открытия последних лет позволили представить масштабы сельского хозяйства: киликийцы культивировали шафран — особенно интенсивно вокруг Корика (кстати, по свидетельству античных авторов, самый лучший шафран рос в районе Корикийской пещеры и в Корикийской роще (Strab., XIV, 5, 5; Curt., III, 4, 10)). В регионе между Ламом и Каликадном сохранились следы культивации оливковых деревьев и винограда. Кроме того, в Киликии Педиаде разводили просо, сезам, сорго, пальмы, лен, пеньку. В прибрежных городах процветало рыболовство: эпитафии фиксируют профессии рыбаков и изготовителей сетей. Рыбный промысел активно процветал в Корике и Элеуссе.

В киликийских надписях из МАМА, III более поздней эпохи упомянуты такие профессии, как плетельщик корзин, ткачи льняных и шерстяных тканей, гончары, золотых дел мастера, менялы, гребцы на морских судах, моряки, торговцы льном, торговцы вином, торговцы пурпуром, виноградари, марморарии, кузнецы, врачи и т. д.

В ранний римский период киликийцы торговали в основном корабельным лесом, но позднее главным предметом экспорта из Киликии становятся изделия из овечьей и козьей шерсти (Colum. Praef., 26; PL.in. Η. Ν., VIII, 201; Varr. De г. г., И, 1). В устье реки Кидна, вблизи Регмы — заболоченной местности, находились старинные корабельные верфи (Strab., XIV, 5, 10). Кроме леса Киликия славилась своими лошадьми.

Горцы-киликийцы имели весьма ограниченные источники для поддержания даже скромного уровня жизни. Довольно скромно жило население и в малочисленных городах Педиады; только Таре имел большое и очень богатое население (Strab., XIV, 5,13). В отдельных городах равнины — Адане, Эпифании, Малле (Арр. Mithr., 96) и Солах-Помпейополе (Strab., XIV, 5, 8) — оживление городской жизни началось только после того, как Помпей переселил в них капитулировавших пиратов.

Сельские жители, очевидно, находились в зависимости от сословия зажиточных землевладельцев. Последние вели эллинизированный образ жизни, о чем свидетельствует их пристрастие к предметам роскоши, произведениям искусства, прекрасным греческим винам и т. п. Имеются археологические данные о том, что некоторые прибрежные города имели богатую хору (например, Коракесий и Сиедра). О благополучии населения этих двух городов свидетельствуют также их богатейшие некрополи.

Помимо земледелия другими занятиями киликийцев были пиратство и служба в армиях правителей Востока, а затем римлян. Бедность горного региона Киликии заставляла жителей либо становится разбойниками и пиратами, либо покидать страну и служить наемниками: мы встречаем воинов-киликийцев в армиях Александра Великого, Селевкидов, Птолемеев, Атталидов. Так, Феокрит (17, 88–89) упоминает киликийцев-копьеносцев в войске Птолемея II Филадельфа, служивших в период Первой Сирийской войны (276–271 гг. до н. э.). Аппиан сообщает о стрелках и пращниках из Киликии, сражавшихся в войске Антиоха III Великого против римлян в битве при Магнесии в 190 г. до н. э. (Syr., 29). Тит Ливий уточняет, что в этой битве участвовало полторы тысячи карийцев и киликийцев (XXXVII, 40,13). В надписи из Файюма (SEG, VIII, 573) упоминается корпорация киликийцев (скорее всего, наемников-ветеранов); в номе Арсиное существовал киликийский квартал, где проживали две общины. Во II в. до н. э. киликийцы служили в армии Птолемеев на Кипре. Александр Яннай при помощи наемников-киликийцев подавил восстание прииорданских и приморских городов (Jos. В. J., I, 4, 3). Топоним «Ущелье киликийское», упомянутый Иосифим Флавием в списке городов Моавитиды (одной из областей в районе Иордана), захваченных Александром Яннаем (Jos. Ant., XIII, 15, 4), возможно, связан с поселением таких наемников-киликийцев, осевших после окончания службы в армии Янная в Моавитиде. Киликийцы служили наемниками также в армии Митридата VI Евпатора и других царей Востока в конце II — начале I в. до н. э. После окончания войн с пиратами и в период Гражданских войн киликийцы вернулись к профессии наемников. Так, контингенты киликийцев служили в армии и флоте Помпея, войсках Антония и Клеопатры, Цезаря, Ахиллы (Caes. В. С., III, 88, 3; 101,1; 110, 3; Арр. В. С., II, 49). Позже киликийцы служили в римской армии периода Империи.

 

§ 2. От Апамейского мира до миссии Марка Антония

Итак, выше говорилось, что в 197 г. до н. э. прибрежные города Киликии — Зефирий, Солы, Афродисиас, Корик, Анемурий, Селинунт и Коракесий были оккупированы Антиохом III Великим. Только Коракесий оказал ему сопротивление; в руки царя попала и Памфилия.

В 192–189 гг. до н. э. развернулись войнные действия между Римом и Антиохом III. Римляне прекрасно осознавали всю важность стратегического положения Киликии. Обладание именно этой страной обеспечивало Антиоху III преимущества для ведения оперативных действий. На побережье Трахеи он мог разместить свои морские силы и начать подчинение Эгеиды. Используя флот, царь был способен подготовить базу для продвижения в глубь континента через перевалы Тавра. Во время римско-сирийской войны киликийцы входили в состав пестрого войска Антиоха III (Арр. Syr., 32). Киликийские пираты служили во флоте Поликсенида, главы морских сил Антиоха III. Например, известен начальник пиратов Никандр, командовавший не только пятью кораблями, но и пехотинцами под Панормом (Liv., XXXVII, 11, 6–12). Пятнадцать пиратских кораблей из флота Антиоха III были обнаружены римлянами у мыса Мионесса накануне морской битвы. Это была первая встреча римского флота с пиратами, поддерживающими сирийского правителя. После грабежа Хиоса пираты возвращались с богатой добычей. Заметив римлян, они бежали от погони римского претора к Мионессу. Римские корабли не решились войти в гавань, дабы не оказаться под ударом стоявших на скалах пиратов (Polyb., XXI, 12; Liv., XXXVII, 27). Известно также, что Антиох III отправил Ганнибала собирать новые корабли в Финикии и Киликии для сирийского флота, находившегося в Эфесе; на обратном пути родосцы блокировали набранную флотилию в Памфилии и захватили ряд судов (Арр. Syr., 22).

Не рассматривая детально политическую ситуацию в Малой Азии накануне Римско-сирийской войны и ход последней, остановимся только на переговорах в Риме и условиях Апамейского мира. После поражения селевкидского флота при Мионессе, а затем сухопутной армии в битве при Магнесии (190 г. до н. э.) воюющие стороны приступили к переговорам. В начале лета 189 г. до н. э. в Рим прибыли пергамский царь Эвмен и посольства от Антиоха III, родосцев и других народов. Для устроения дел в Азии римляне избрали комиссию из десяти легатов (их список приводит Ливий — XXXVII, 55–56). Когда условия договора между римлянами и посольством Антиоха III были утверждены, родосцы обратились к сенату с просьбой даровать свободу Солам Киликийским, с населением которых их связывали родственные узы. Выслушав эту просьбу, сенат вызвал послов Антиоха III и потребовал, чтобы царь очистил всю Киликию. Но послы Антипатр и Зевксид решительно отвергли это условие как несоответствующее договору. Тогда сенат предложил им предоставить свободу только Солам. Тем не менее послы упорно противились и этому притязанию, заявляя, что не Солы нужны родосцам, а Киликия, и что таким образом родосцы перейдут через Таврский хребет. В итоге принятые условия договора между римлянами и Антиохом III не изменились (Polyb., XXI, 24, 10–15; Liv., XXXVII, 55–56). В Передней Азии во власти Антиоха III остались только Киликия и восточная Памфилия.

Новые порядки в Малой Азии были введены частью в согласии с мирным договором, заключенным в Риме, частью в согласии с постановлениями римской комиссии под председательством консула 189 г. до н. э. Гнея Манлия Вульсона. В это время римская политика старалась избегать каких-либо территориальных приобретений в Малой Азии и связанной с ними необходимостью держать там постоянные контингенты войск. Вследствие этого доказать римское преобладание в Малой Азии можно было только одним способом — пройти ее с оружием в руках. Это и выполнил Манлий Вульсон, предпринявший поход в глубь Азии весной 189 г. до н. э. Он разбил галатов, ограбил Кибиру, Синду, Кирмас, Лисиною и другие города Памфилии и Писидии, заставив их уплатить ему дань серебром, зерном и скотом. Зиму 189/188 г. до н. э. Манлий Вульсон провел в Эфесе, где принимал посольства от полисов Азии, затем совершил поход в Памфилию для получения 2000 аттических талантов серебра и хлеба, которые Антиох III был обязан выдать его армии до заключения мира (Polyb., XXI, 33–44; Liv., XXXVIII, 37).

В начале лета 188 г. до н. э. римская комиссия из десяти легатов, царь Эвмен Пергамский и Манлий Вульсон встретились в Апамее, где и состоялась ратификация мирного договора между римлянами и Антиохом III. Условия договора детально описаны Полибием и Титом Ливием. В данном случае для нас важно только то, что сирийский флот, уменьшенный всего до десяти палубных кораблей и скольких-то легких (в тексте Ливия — лакуна), лишался возможности плавать западнее мыса Каликадна и мыса Сарпедона (западной границы Киликийской равнины); делать это позволялось только для доставки послов, заложников или дани. Селевкидская армия была вынуждена покинуть Памфилию. Договор запрещал Антиоху III вести наступательные войны против союзников Рима, а в случае оборонительной войны царь не должен был подчинять себе никаких городов и народов — ни захватывая их по праву войны, ни заключая с ними дружественные союзы. Сирия обязывалась выдать военные корабли, слонов и укрывшихся у нее политических эмигрантов. Военные корабли Сирии, стоявшие в Патарах, были изрублены и сожжены (Polyb., XXI, 45–47; Liv., XXXVIII, 38–39).

Главное значение Апамейского мира заключалось не столько в демаркации территории, сколько в гарантии безопасности союзников Рима — Пергама, Родоса, Хиоса, Самоса, Лесбоса и др. Как известно, львиная часть Анатолии (до Тавра) отходила римлянам, но последние отказались от ее непосредственной оккупации и распределили земли между своими союзниками. Большую часть земель, а также царские леса и выданных Антиохом III слонов получил Эвмен Пергамский. Сами же римляне отвели себе в Малой Азии роль арбитра и твердо держались принятого ими основного принципа: не приобретать в непосредственную собственность никаких заморских владений в регионе.

Договор с Антиохом III не давал Риму никакой власти над внутренними областями Малой Азии. Отсюда вытекала необходимость провести какую-то границу, внутри которой преобладало бы римское влияние. Современным исследователям сложно установить точный предел между государством Селевкидов и сферой римского влияния, определенный по Апамейскому миру. Ясную демаркацию была бы способна обеспечить только линия реки, но в малозаселенных районах степей и пустынь такую границу провести трудно. Для ее определения необходимо иметь четкое представление о топографии региона и провести комплексное изучение эпиграфических и нарративных источников.

Возможности передвижения Антиоха III через Киликию были ограничены лишь двумя направлениями: на восток, где река Кидн вела к Киликийским Воротам и к Каппадокии, и на запад, где река Каликадн уходила в Ликаонию. Рим мог не опасаться нападения Антиоха на Пергамское царство через границу Каппадокии и Ликаонии, через пустынную территорию центральной Анатолии. Таким образом, по римско-сирийскому договору граница шла по Каликадну: это была важная в военном отношении артерия, ведущая через хребет Тавра в Ликаонию. Другой важный путь находился в восточной Киликии; он пересекал Тавр через Киликийские Ворота и вел к Каппадокии и восточной границе Ликаонии, принадлежавшей царю Пергама Эвмену, к Тианам. В систему водных путей входили верховья рек Сара и Кидна. Из Кибистр можно было через приток реки Гакитсу спуститься вниз, затем через долину выйти к реке Алатсу и спуститься по ней к морю немного западнее города Солы. Использование этого пути позволило бы союзникам римлян в случае необходимости быстро перебросить силы к побережью.

Итак, с одной стороны, Апамейский мир отнял у Антиоха III способность использовать побережье Киликии Трахеи для размещения своих морских сил, которые он мог бы направить для подчинения Эгеиды; с другой стороны, сирийский царь был теперь лишен возможности перемещать свою сухопутную армию в западную Киликию.

После заключения Апамейского мира Антиоху III принадлежала в Киликии только богатая Кампестрида, остававшаяся у Селевкидов вплоть до начала следующего века. При Антиохе IV Эпифане (175–187) этот район переживал усиленную эллинизацию. Его правление отмечено оживлением местного самоуправления; многие города Педиады получили от Антиоха IV право чеканки монет с портретом царя на аверсе и названием города на реверсе (Александрия, Эгеи, Таре, Адана, Мопсуестия, Антиохия на Саре, Гиераполис-Кастабалы и Селевкия на Пираме). Однако ни один город Трахеи этого права тогда не получил.

После смерти Антиоха IV власть Селевкидов в Киликии ослабла. Многие районы страны вышли из-под их контроля. Города Педиады (Александрия, Эгеи, Рос, Гиераполис, Адана, Мопсуестия, Таре) и Трахеи (Селевкия на Каликадне, Келен — дерида, Кибира) начали автономную чеканку монет без царского портрета. Малл, Адана, Мопсуестия, Таре, переименованные ранее в честь членов династии Селевкидов, стали помещать на монетах свои прежние названия. В начале I в. до н. э. Корик, Зефирий, Аназарб и Элеусса также начали самостоятельную чеканку. Ослабление царской власти привело к тому, что ряд городов попал под власть местных династов. Возможно, в это время предки Таркондимота создали небольшое государство на северном Амане; в Трахеотиде в конце II в. — начале I в. до н. э. утвердилось жречество Ольбы. Представители последнего пользовались влиянием еще в середине II в. до н. э.: так, верховный жрец Ольбы Зенофан Киликийский был вовлечен Атталом II Пергамским в события вокруг Александра Баласа, претендента на престол Селевкидов (Diod., XXXI, 32).

Вскоре в Киликии Трахее появились еще более могущественные властители — пираты. До установления гегемонии Рима в Восточном Средиземноморье мощь пиратов сдерживал морской флот Селевкидов, базирующийся в гаванях Сирии и Киликии, в то время как Родос внимательно следил за укреплениями пиратов на соседнем Крите, а флот Птолемеев совершал рейды против них из портов Египта, Кипра и Киренаики. После заключения Апамейского мира этот контроль за пиратами ослаб; позже была ослаблена римлянами и морская мощь Родоса.

Во второй половине II в. до н. э. монархии Сирии и Египета переживали глубокий кризис и практически не противостояли росту пиратства в Средиземноморье. Селевкиды, правившие одновременно Сирией и Киликией, в этот момент тщетно пытались противостоять парфянской экспансии на запад. Вскоре оба царства окончательно ослабли из-за внутридинастических распрей. После Апамейского мира римляне еще не интересовались областями за Тавром. Районы южного побережья Малой Азии продолжали контролироваться прежними силами: Ликия — Родосом, Памфилия — Эвменом II Пергамским (197–159), западная Киликия — Селевкидами.

По свидетельству Страбона, вслед за событиями, связанными с восстанием Диодота-Трифона против сирийских царей в 146–139 гг. до н. э., морской разбой становится главным занятием жителей прибрежной Киликии. Этот бывший раб, объявив себя сирийским царем, намеревался упрочить свою власть в Суровой Киликии с помощью пиратов и поэтому всячески покровительствовал им. Опорным пуктом Диодоту служило укрепление на мысе Коракесий. В 139 г. до н. э. Антиоху VII Сидету удалось запереть Диодота в каком-то месте в Киликии и довести его до самоубийства. Восстание Трифона и ничтожество царей, правивших Сирией и одновременно Киликией, послужило для киликийцев толчком к организации пиратских шаек. Главными покупателями рабов были римляне, разбогатевшие после разрушения Карфагена и Коринфа. Крупнейший рынок, способный продавать десятки тысяч рабов в один день, находился на Делосе. Киликийцы начали охоту за людьми в этом регионе Средиземноморья и продавали здесь добычу; им помогали цари Кипра и Египта, которые были врагами сирийцев. В Эгейском море разбойников сдерживал морской союз Пергама, Родоса и городов Ликийской лиги, враждебных пиратам. Римляне тогда еще не слишком обращали внимание на деятельность киликийцев, тем более потому, что это вело к ослаблению царей Селевкидского государства. Однако они все же отправили в 143 г. до н. э. комиссию, включавшую в себя Сципиона Эмилиана и двух сенаторов, в Египет и в Азию (Diod., XXXIII, 18; Strab., XIV, V, 2; Just., XXXVIII, 8, 8) для изучения на месте положения племен и прибрежных городов. В конце путешествия комиссия посетила район Сирии и Родос и исследовала причины распространения пиратства в Киликии. Миссия Сципиона Эмилиана установила, что пиратство распространилось вследствие политического кризиса, наступившего в державе Селевкидов. Вскоре киликийские правители стали заключать союзы с враждебной Риму Парфией, отдавшей море под власть киликийцев (Strab., XIV, 5, 2).

Дипломатические усилия Сципиона Эмилиана в Египте и Сирии не привели к успеху из-за слабости правительств этих стран. Для содержания собственного флота в Восточном Средиземноморье у римлян не хватало ни энергии, ни последовательности. Поэтому все оставалось по-прежнему: флот пиратов господствовал в данном регионе, сенат бездействовал, а римские работорговцы, самые крупные покупатели на рынке Делоса, поддерживали дружественные отношения с пиратами.

В 133 г. до н. э. Аттал III завещал Пергамское царство народу Рима. Писидия, Ликаония и «Киликия» (имеется в виду только западная часть Трахеи: восточная часть Трахеи и Педиада принадлежали Селевкидам) были отданы римлянами каппадокийскому царю Ариарату VI Эпифану Филопатору (Just., XXXVII, 1) в награду за верность его отца Риму. Писидия, видимо, входила в состав «Киликии», хотя не исключено, что она оставалась свободной. Власть Птолемеев в регионе Восточного Средиземноморья уже клонилась к упадку; например, киликийцы и ликийцы, с давних времен служившие египтянам в гарнизоне Пафоса, столицы Кипра, в последний раз упоминаются в надписях, датируемых временем вскоре после 114 г. до н. э. Власть в Западной Анатолии постепенно переходит в руки морских и сухопутных разбойников. Флот Птолемеев, базировавшийся на Кипре с середины II в. до н. э., не упоминается в эпиграфических документах начиная со 107/106 г. до н. э. и до времен Антония и Клеопатры. Еще более к усилению пиратства вело то, что Рим пытался ослабить морскую мощь Родоса. Это стало особенно заметно во время Первой Митридатовой войны. Плутарх отмечал, что вообще со времен Митридатовых войн пираты стали действовать самоуверенно и дерзко, поскольку служили матросами у царя (Plut. Pomp., 24).

Итак, после захвата Азии римским преторам не удалось сохранить морской союз, осуществлявший контроль за безопасностью на морях, и подобное обстоятельство привело к еще большему усилению пиратов. Иногда Рим оказывал помощь городам в борьбе с пиратами, но в целом операции против грабителей велись по инициативе местных народов — либо в одиночку, либо в союзе с соседями: так, в эфесском декрете конца II в. до н. э. сообщается о том, что жители города Астипалеи, узнав о грабеже храма Артемиды Эфесской пиратами, атаковали разбойников и спасли пленников. Количество пиратов продолжало расти, и некоторые города, не рассчитывавшие на помощь Рима, заключали с ними договоры (Dio Cass., XXXVI, 20).

Пираты использовали порты Памфилии (особенно Сиду), а жители внутренних районов Писидии и Киликии предоставляли им укрытие. Сами горные племена (исавры и гомонады), скорее всего, не были втянуты в пиратский промысел, тем не менее их воинственная независимость мешала римлянам в проведении своей политики в Анатолии. Далеко не все жители Писидии были связаны с пиратами: их поддерживали только горцы, но не население полисов, расположенных на равнине: Артемидора, Адады, Простанны, Парлаиса, Кремны, Аарасса, Питиасса, Тимбриады, Анабуры, Тарбасса. Такова была ситуация в южной Малой Азии накануне создания провинции Киликия.

Сфера деятельности пиратов распространилась далеко на запад. В конце концов римлянам пришлось объявить войну морским разбойникам ради собственной безопасности: киликийцы угрожали даже побережью Италии (Cic. Pro Leg. Manil., 11; PL.ut. Pomp., 26). В связи с этим в 102–101 гг. до н. э. в южную часть Малой Азии, в киликийские воды, был направлен претор Марк Антоний. Рим потребовал от царей и полисов Восточного Средиземноморья содействия в подавлении пиратства.

 

§ 3. Миссия Марка Антония и образование провинции Киликия

О миссии Марка Антония известно немного. Антоний — прекрасный оратор — начал свою политическую карьеру квестором в провинции Азия, но не имел ни военного, ни морского опыта. Однако поскольку его дальнейшая деятельность была связана с интересами финансовых кругов Рима — откупщиков, ростовщиков, торговцев, есть основание полагать, что именно под влиянием последних руководство морскими операциями было поручено ему. В 102–101 гг. до н. э. претор Антоний был отправлен сенатом в Киликию для борьбы с пиратами (Liv. Ер., 68). По пути в район своих действий он останавливался в Афинах и на Родосе, где встречался и беседовал со знаменитыми риторами (Cic. De orat., I, 82; И, 3).

Традиционно считается, что Марк Антоний командовал морскими силами римлян, посланными против пиратов в район Памфилии, и не предпринимал операций на суше. Эпитоматор Ливия сообщает, что претор Марк Антоний преследовал пиратов вплоть до Киликии (Ер., 68). У Помпея Трога также говорилось о морской войне (Prol., 39). Однако Цицерон упоминает, что Марк Антоний задержался в Афинах во время своего путешествия в Киликию в качестве проконсула (De Or., I, 82), а его офицер, претор Гратидиан, был убит в Киликии (Brut., 5,168). В найденной на Родосе надписи упоминается Авл Габиний, квестор Марка Антония, претора Киликии (IGRR, IV, 1116). Все это позволяет предположить, что Антоний оперировал против Киликии как на море, так и на суше. А. Шервин-Уайт обращает внимание и на документ из Коринфа, в котором сообщается, что римский флот под командованием проконсула (чье имя в надписи было стерто) форсировал Истмийский перешеек у Коринфа и направился далее к Сиде в Памфилии, в то время как пропретор Гирр снаряжал другой флот в Афинах. По остаткам букв удалось восстановить, что имя принадлежит Марку Антонию; очевидно, его имя соскребли позднее — в период борьбы Октавиана с триумвиром Марком Антонием. Документ этот может быть связан с двумя Антониями: претором 102 г. до н. э. и командующим флотом 74–71 гг. до н. э. Тем не менее детали надписи заставляют отдать предпочтение старшему Антонию. В таком случае настоящий документ дает возможность предположить, что в 102 г. до н. э. Антоний имел свои опорные пункты на территории Памфилии.

По мнению А. Шервин-Уайта, маловероятно, чтобы в 102 г. до н. э. флот был послан из Италии. Флот Марка Антония состоял из судов, предоставленных в его распоряжение такими морскими державами, как Родос (IGRR, IV, 1116) и Византий (Тас. Ann., XII, 62 — хотя не исключено, что Тацит имел в виду помощь византийцев кораблями Марку Антонию Критскому, воевавшему против пиратов в 74 г. до н. э.). Проконсул, которому было поручено набрать моряков, организовать флот и воевать против пиратов побережья Киликии, делал это в Азии. Не существует текста, в котором Киликия была бы названа основной провинцией Антония. В 102 г. до н. э. в качестве базы и источника средств Антонию могла быть предоставлена только провинция Азия, а Киликия рассматривалась как вероятная зона его боевых действий. Многие исследователи считают, что под «Киликией», куда был направлен Марк Антоний, следует понимать район Памфилии. Они предполагают, что Антоний получил военную или морскую провинцию без ординарного наместничества. Между тем сами римляне, включая Цицерона, хорошо знали, что Памфилия не входила тогда в состав Киликии.

В 1970 г. на Книде были найдены пять колонн с текстом Закона против пиратов (Lex Romana de pirates persiquendis), дополняющим аналогичный текст из Дельф и проливающим новый свет. на цели миссии Марка Антония и территориальные рамки вверенной ему провинции. Этот закон, датируемый концом 101 г. до н. э., когда Антоний закончил свою миссию, обязывает находящегося в Риме консула направить письма к правительствам государств Востока: Египта, Сирии, Кирены, Родоса и Кипра (т. е. к правительствам тех государств, которые контролировали побережье Восточного Средиземноморья) с требованием прекратить на своей территории деятельность пиратов. Правительства, цари и их военачальники не должны были позволять пиратам отправляться в плавание из собственных доменов и принимать их в гаванях собственных стран. На правительства также накладывалось обязательство обеспечить безопасность плавания по морю и торговли для римских граждан и их италийских союзников (Cnidos, III, стк. 28–41).

В книдских фрагментах добавлено, что различные государства должны быть оповещены о том, что римский народ посредством этого закона объявляет Киликию έπαρχβίαν στρατηγικήν (Cnidos, III, стк. 35–37). Правда, не совсем понятно, что точно означает указанная фраза. М. Хэссэл и его соавторы считают, что Марк Антоний аннексировал район Киликии и организовал здесь провинцию. Однако А. Шервин-Уайт полагает, что из содержания других фрагментов вовсе не следует, что эта фраза безусловно подразумевает, что Киликия была превращена в отдельную провинцию. По его мнению, римляне в данное время не создали провинцию на территории Памфилии и Писидии, получившую в документах неуместное название «Киликия». В одной надписи с Книда, например, Ликаония, являющаяся частью провинции Азия, также названа «провинцией». Между тем в действительности в этот период на Востоке существовало только две ординарные римские провинции — Македония и Азия, частями которых управлял ряд проконсулов и квесторов. Скорее всего, текст закона точен: преторы провинции Азия получали инструкции относительно операций против Киликии, гористого побережья, на котором находились укрепления пиратов. Никакой необходимости в создании второй провинции на территории римской Азии не было. Претор мог успешно выполнить задачи по подавлению пиратов, опираясь на ресурсы Азии — местный флот, материальные источники и морскую базу Памфилии, не входившей в состав владений, завещанных Риму Атталом. Отсюда вполне вероятно, что операции Антония не ставили целью изменить баланс власти в Анатолии. Таким образом, совершенно не обязательно думать, что Киликия тогда была провозглашена провинцией.

Дискуссия относительно времени образования провинции Киликия не закончена. Согласно Г. Самнеру, Закон против пиратов был издан не ранее чем в конце 100 г. или даже в начале 99 г. до н. э. Он считает, что Киликия стала преторской провинцией только при Сулле, претура которого датируется 99 или 95 г. до н. э. Содержание стк. 35–41 заставляет сомневаться в том, что существовало два закона. Судя по всему, тексты из Дельф и Книда представляют собой две версии одного и того же закона. Г. Самнер сужает хронологические рамки его издания периодом от 10 декабря 100 г. до 9 декабря 99 г. до н. э. Возможно, власти в Дельфах и на Книде получили латинский текст из архива в Риме и перевели его на греческий. Не исключено, что текст из Дельф немного позднее книдского. Г. Самнер полагает, что этим законом Рим создает новую преторскую провинцию Киликия (Cnidos, III, стк. 35–37) для обеспечения безопасности на морях.

На сложность установления точной даты аннексии Киликии указывают и другие исследователи: о lex provincia для этой области — в качестве подтверждения получения ею формального статуса провинции — ничего не известно. На самом деле весьма сложно определить различия между так называемой «провинциальной организацией» и другими послевоенными образованиями, не являвшимися новыми провинциями. Такие образования (вновь возникшие царства или общины) определяли форму отношений между Римом и его противниками и союзниками. Отдельным территориям, этносам и общинам Рим сохранял самоуправление, иногда даже с гораздо большей степенью автономии, чем это можно было ожидать.

Существуют три основные точки зрения на датировку образования провинции Киликия. Согласно первой из них, Киликия была аннексирована Марком Антонием в самом конце II в. до н. э. Он стал первым римским магистратом, назначенным сенатом в этот регион как в провинцию. Однако, к сожалению, нет свидетельств относительно того, какая форма управления была им выбрана. Открытие документов с так называемым Законом против пиратов рассматривается некоторыми исследователями как новое подтверждение традиционной точки зрения на дату образования данной провинции. Но при этом новый текст не проливает свет на два важных вопроса. Состоялась ли аннексия в период назначения Антония или же произошла позднее? Почему Киликия упомянута в документе не как провинция, подобная Македонии и Азии? Имеющиеся в распоряжении современных ученых исторические источники не позволяют дать однозначный ответ на поставленные вопросы. Отсюда не исключено, что не Антоний, а Сулла дал Киликии lex provincia.

Согласно второй точке зрения, аннексия региона была проведена одним из наместников Киликии в период между назначением Марка Антония и кампанией Помпея. Эту акцию приписывают Долабелле, Сервилию Исаврику, Сулле и Мурене. В данный период (102–64 гг. до н. э.) провинция Киликия могла представлять по своей сути территорию, куда направлялись римские магистраты для ведения краткосрочных военных операций (так, сюда были посланы Антоний, Сулла, Долабелла, Сервилий Ватиа, Помпей); но в дальнейшем Киликия, подобно другим провинциям, стала управляться ординарными наместниками.

Наконец, по третьей версии, формальная аннексия Киликии произошла в 60-х гг. I в. до н. э.: только со времен Помпея Киликия стала настоящей провинцией, постоянно управляемой римскими магистратами. При этом тем не менее не следует забывать, что нет прямых подтверждений тому, что Помпей, переселивший в ряд киликийских общин большое количество пиратов, каким-то образом вмешивался в их самоуправление. После окончания войны с Митридатом Помпей создал в Киликии послевоенное образование, в конце концов оформившееся в провинцию. Возможно, определенная часть городов и общин была включена Помпеем в его список римских территориальных приобретений на Востоке, представленный в сенат для окончательной ратификации в 62 г. до н. э. Именно поэтому принято считать Помпея подлинным создателем провинции Киликия, и эта точка зрения кажется нам наиболее обоснованной.

По мнению Ф. Фримэна, предпочтительнее все же датировать аннексию Киликии временем назначения Марка Антония в 102 г. до н. э., но не в смысле того, что он организовал регулярную провинцию. Ф. Фримэн допускает также, что критерием статуса административного образования должна была быть процедура юридической легитимации образования провинции сенатом. И хотя римляне тогда не приобрели нового территориального владения, именно с этого момента Рим мог провозгласить (что он и сделал в Законе против пиратов. — М. А.), что регион перешел под его impenum. Очевидно, что в 101–100 гг. до н. э. только Киликия Аспера, горная часть эллинистической Киликии, получила статус επαρχεία στρατηγική, означающий нечто вроде provincia militaris, Первые издатели закона безоговорочно считали, что слово στρατηγό? в тексте представляет собой перевод на греческий язык латинского слова praetor. Однако нельзя с уверенностью утверждать, что провинция Киликия управлялась именно претором: в республиканский период не существовало жесткого правила назначать в римские провинции преторов. Выбор между магистратурами претора или консула зависел от масштаба военных действий. Термин «провинция» в случае с Киликией означал, что в 102 г. до н. э. она считалась военной зоной, а римский магистрат (может быть, претор или пропретор) был назначен в эту «провинцию» не управлять, а осуществлять функции подавления пиратов и полицейского надзора. Таким образом, римское понятие provincia не заключало в себе обязательное обладание территорией, а означало просто зону, предоставленную для ведения военных операций отправленному сюда полководцу.

Вторжение римлян в Киликию могло осуществляться из Ликаонии через перевалы Тавра. В Киликии в отличие, например, от Испании для ведения войны не требовалось согласованных действий двух командиров. Марк Антоний (вероятно, как проконсул Азии) проводил морские и сухопутные военные операции в 102–101 гг. до н. э. против собственно Киликии. Крупные военные действия здесь не требовались. Закон против пиратов отражал официальную точку зрения Рима на осуществление контроля в Восточном Средиземноморье: он возлагался на правительства приморских городов и независимых царств — этого было вполне достаточно. Как свидетельствует документ, особая роль отводилась Родосу; римский сенат обсуждал проблему пиратства с послами последнего. Вслед за проконсулом Киликии родосцы продолжали осуществлять контроль за безопасностью на море у берегов этой страны.

Скорее всего, во время экспедиции Марка Антония римляне создали ряд опорных пунктов на побережье Трахеи. Восточная часть Киликии Педиады оставалась в составе Сирии (Арр. Syr., 48) до войны с Тиграном. В стк. 22–27 колонны III книдского текста сообщается, что «претор или проконсул, правящий провинцией Азия, управляет также Ликаонией, и провинция Ликаония находится под его властью». Неизвестно, входила ли Ликаония в состав римских владений до принятия этого закона, поскольку она вместе с так называемой каппадокийской Киликией была отдана Римом сыновьям царя Каппадокии Ариарата V в награду за то, что их отец погиб в борьбе против Аристоника (Just., XXXVII, 1,2). Возможно, Ликаония перешла к Риму после того, как Ариарат VI Каппадокийский был убит Митридатом VI Евпатором (ок. 111 г. до н. э.). Однако до 57 г. до н. э. Ликаония больше ни разу не упоминалась в составе римских владений. Ситуация с Киликией в период между смертью Ариарата VI и датой принятия Закона против пиратов остается неясной. Непонятно также, получил ли Антоний такую же степень власти над провинцией Киликией, какая была у проконсулов Азии и Македонии.

Подведем некоторые итоги относительно результатов миссии Марка Антония. Итак, одни исследователи считают, что в ходе его кампании против пиратов в 102–100 гг. до н. э. в приморском районе Памфилии, между восточной Ликией и Суровой Киликией, было учреждено новое ординарное наместничество — отдельная провинция «Киликия». Другие полагают, что Антоний получил только чрезвычайное морское командование, и у него не было постоянных преемников; следовательно, о провинции говорить нельзя. Деятельность Антония не ограничилась только акциями на море: скудные источники сообщают, что морские операции привели его на побережье Киликии Трахеи, и он предпринял боевые действия на суше в этом регионе.

Вернемся к термину «Киликия». Проблема интерпретации этого специфического термина состоит в том, что он используется в источниках в широком смысле. С одной стороны, следует, что действия Марка Антония вроде бы велись в основном в Памфилии и ряде примыкающих к ней районов Писидии и Ликии, которые в послесулланский период были объединены в римскую провинцию Киликия, практически не включающую в себя до кампании Помпея никаких собственно киликийских частей. С другой стороны, два современных этим событиям документа подтверждают, что термин «Киликия» был употреблен в них в прямом географическом смысле: тут Памфилия и Киликия тщательно отделены друг от друга; так, в надписи IGRR, IV, 1116, посвященной родосцами капитану, который плавал с Антонием к берегам Киликии, последняя упомянута точно в своем географическом значении.

В Lex Cnida (III, 35–37) говорится, что римский народ объявляет Киликию «преторской провинцией». Однако при этом нет никаких свидетельств о существовании провинциального образования внутри Суровой Киликии, к одной которой термин «Киликия» только и мог относиться в этом тексте; все остальные районы южного побережья Анатолии названы своими именами — Памфилия, Ликия, Ликаония. Вместе с тем не существует никаких сведений об установлении римского контроля над какой-либо частью Киликии вплоть до операций Марция Рекса и Помпея в 67–66 гг. до н. э. Закон 102 г. до н. э., говоря об управлении восточными провинциями, называет только две из них — Македонию и Азию. Что касается Киликии, то в терминах римского права она была лишь зоной военных действий претора. В целом закон 102 г. до н. э. имел характер политического жеста, разъяснявшего царям и правительствам Востока, которые могли расценить деятельность римлян как репетицию экспансии в отношении их государств, что операции Антония имеют ограниченный характер и не предполагают подчинения восточных стран; они направлены только против пиратских центров Суровой Киликии, фактически вышедшей из-под контроля Селевкидов и ставшей инициатором морской анархии. Киликийские операции Рима не ставили своей целью расширить его владения в Малой Азии.

В соответствии с вышеупомянутым законом в период со 102 по 90-е гг. I в. до н. э. в Киликии оперировали всего две известные историкам личности: претор 102–101 гг. до н. э. Марк Антоний и Луций Корнелий Сулла в 90-е гг. I в. до н. э. Возможно, оба они были наместниками провинции Азия, получившими специальное назначение в «Киликию» для борьбы с пиратами (Сулле, правда, позже изменили задачу, приказав восстановить Ариобарзана I на троне Каппадокии). Оба претора опирались на ресурсы Азии: первый черпал в провинции помощь для своего италийского флота, второй — рекрутировал ее население в свое войско (Memn., 22 m; PL.ut. Sull., 5, 7; App. Mithr., 17, 19, 20).

Вернувшись из провинции в Рим, Марк Антоний отпраздновал триумф; известно, что он хотел украсить ростральные колонны в Риме прорами вражеских судов во время своего цензорства в 97 г. до н. э. (Cic. De orat., III, 10).

 

§ 4. Киликия в период от наместничества Суллы до кампании Сервилия

В списке наместников, управлявших Киликией в период между 101 г. и серединой 80-х гг. I в. до н. э., имеются три труднообъяснимые лакуны:

Можно предложить две версии объяснения этого факта:

1) либо наместники в данные годы назначались, но так случилось, что их имена современники помнили не долго, а источники их не зафиксировали;

2) либо в эти промежутки времени на самом деле постоянных наместников не было.

Подобный вопрос так и остается открытым до сих пор. С одной стороны, природа провинции Киликия носила тогда временный характер, определяемый краткосрочностью военных назначений в этот регион. С другой стороны, не исключено, что не было необходимости назначения ординарных наместников Киликии, поскольку наместники провинции Азия (и их легаты) могли следить за ситуацией в южной части Малой Азии и вести военные действия в случае необходимости. Между тем нет прямых подтверждений факта наместничества Мурены; имеются большие сомнения и в том, что Оппий был наместником Киликии. Наконец, стоит отметить и то, что подобные перерывы могут датироваться иначе, поскольку к единому мнению относительно времени наместничеств Суллы или Оппия исследователи все еще не пришли.

Луций Корнелий Сулла

Следующим известным нам наместником Киликии, назначенным после Марка Антония, был Луций Корнелий Сулла.

Вопрос о дате его наместничества в Киликии пока остается нерешенным. Аппиан и Аврелий Виктор называют Суллу претором (Арр. Mithr., 57; В. С., I, 77; Aur. Viet., 75). Сулла был направлен в Каппадокию утвердить царя Ариобарзана I вслед за окончанием своей претуры в 97–96 гг. или 93–92 гг. до н. э. (Liv. Ер., 70; PL.ut. Sull., 5; Aur. Viet., 75). Веллей Патеркул сообщает, что Сулла был претором за год до начала Италийской войны (II, 15, 3), т. е. в 92 г. до н. э. Отсюда можно допустить, что Сулла отправился в Киликию в 91 г. до н. э. Но Э. Бэдиан датирует претуру Суллы 97 г. до н. э. Т. Моммзен, а за ним и Т. Броугтон считали, что Сулла был претором в 93 г., а пропретором Киликии в 92 г. до н. э. Еще одна дата наместничества Суллы в Киликии предложена А. Шервин-Уайтом, который, опираясь на нумизматические данные, относит его назначение в данный регион к 94 г. до н. э.

По мнению Э. Бэдиана, Сулла в ранге пропретора прибыл в Киликию в 96 г. до н. э. Впрочем, точные сведения о дате его отъезда из Рима или прибытия в Киликию отсутствуют. Можно предположить, что он прибыл в Киликию до наступления апреля 96 г. до н. э.; в таком случае Сулла покинул провинцию, по-видимому, поздней весной или летом 95 г. до н. э. Мы, однако, придерживаемся датировки, предложенной Т. Моммзеном и поддержанной Т. Броугтоном (92 г. до н. э.).

Новый наместник с небольшим контингентом солдат вел борьбу с разбойниками и пиратами на территории своей провинции до момента, когда сенат поручил ему выступить в Каппадокию. Так или иначе, в это время Киликия не была провинцией в территориальном смысле. Она представляла по своей сути зону, куда временно посылался римский военачальник для выполнения каких-либо конкретных задач. Д. Мэйджи приписывал Сулле (или Мурене) учреждение территориальной провинции. Согласно Э. Бэдиану, Киликия не являлась таковой до момента завоевания Исаврии Сервилием Ватией. Тем не менее в любом случае эта узкая полоса побережья служила базой военным наместникам как до Суллы, так и после него; имелись и союзники, на помощь которых могли рассчитывать римляне. В период каппадокийской кампании Сулла как раз и использовал главным образом войска союзников, поскольку его собственная армия была невелика (Plut. Sull., 5).

Нет никаких данных о том, что в период вплоть до 80 г. до н. э. в управлении Киликией произошли какие-либо принципиальные изменения. Киликия по-прежнему ассоциировалась с пиратами и продолжала оставаться зоной операций направленного сюда римского военачальника. Вне всяких сомнений, основная задача Суллы в 96 г. до н. э. (или 92 г.) сводилась к ведению локальной войны. Титул претора давал Сулле право на imperium и такие же полномочия, как если бы он был проконсулом, подобно Марку Антонию. Хотя Сулла и вмешался в дела Каппадокии по приказу сената и восстановил на троне Ариобарзана I, Киликия оставалась не ординарной территориальной провинцией, а только зоной борьбы с пиратами.

Спустя несколько лет, уже после завершения Первой Митридатовой войны, Сулла реорганизовал управление провинциями. Киликия стала одним из десяти наместничеств, в которые посылались консуляры (проконсулы или пропреторы) с военными функциями.

Квинт Оппий

Главная задача, поставленная сенатом перед Суллой, заключалась не только в поддержке Ариобарзана I, но и в сдерживании Митридата VI Евпатора (Plut. Sull., 5). Сомнительно, чтобы для выполнения этой задачи существовала необходимость отправки в Азию других магистратов кроме Суллы. Восстановив порядок на Востоке, Сулла вернулся в Рим в 92 г. до н. э. Обстановка в Анатолии сразу же осложнилась: как только Сулла покинул Азию, царь Каппадокии Ариобарзан I был изгнан из страны Тиграном, а в Вифинии при поддержке понтийских войск утвердился Сократ, сместивший законного царя Никомеда IV Филопатора. Лишенные тронов каппадокийский и вифинский цари лично обратились к Риму с просьбой о помощи. Сенат поручил ведение переговоров с Митридатом в 90 г. до н. э. консуляру Манию Аквилию; в состав римского посольства вошел и наместник провинции Азия Луций Кассий Лонгин. Цари были восстановлены на своих престолах; хотя ни римский сенат, ни Никомед IV, ни Митридат не желали разрыва, Аквилий все же довел дело до войны, которая и началась в 89 г. до н. э. В этом году, по предложению Аквилия, Никомед объявил войну Митридату. Вместо того чтобы дать отпор вифинцам, Митридат обратился с жалобой к римскому посольству и просил либо заступничества Рима, либо разрешения ему защищаться собственными силами. Именно этой причиной Митридат объяснял наместнику провинции Азия Луцию Кассию Лонгину свои ответные действия против вифинцев (Ann. Flor., I, 40, 3 = III, 5, 3).

К моменту разрыва отношений между Митридатом и Римом римляне располагали в Азии только небольшим отрядом под командованием Кассия и ополчением Передней Азии. При таком положении дел сенат был вынужден отправить на помощь Кассию войска наместника Памфилии проконсула Квинта Оппия, поручив последнему защиту Киликии. Оппий занял позиции у границ Каппадокии (Арр. Mithr., 17), легат Маний Аквилий со своим войском прикрыл подступы к Вифинии, Кассий укрепился в центре Вифинии и Галатии. В 88 г. до н. э. Митридат перешел в успешное наступление; Кассий после ряда неудач отступил к Апамее, а Оппий очистил Памфилию и с небольшим отрядом укрепился во фригийской Лаодикее. Аквилий был наголову разбит в Вифинии и бежал в Пергам, который вскоре был захвачен понтийским царем. Митридат окончательно занял Малую Азию, и в 87 г. до н. э. Лаодикея выдала царю Оппия, а Митилена на Лесбосе — легата Аквилия (Liv. Ер., 78; Арр. Mithr., 20–21). По свидетельству Аппиана, получив предложение от Митридата выдать Оппия, лаодикейцы позволили его наемникам покинуть город, а их военачальника и его ликторов привели к царю. Митридат не причинил Оппию никакого зла и повсюду возил римского военачальника без оков, но плененный Аквилий подвергся мучительной казни.

Вероятно, получение Оппием поста проконсула Киликии было первым случаем назначения в южную часть Малой Азии отдельного наместника. До того, в период с 102 по 90 г. до н. э., проконсулы или пропреторы Азии (Марк Антоний, Квинт Муций Сцевола, Луций Корнелий Сулла, Луций Валерий Флакк и др.) совмещали управление провинцией со специальными назначениями. В 102–90 гг. до н. э. перед ними ставились новые задачи — борьба как с пиратами в Киликии, так и с интригами Митридата в Каппадокии. Когда Митридат начал вторжение в северную зону Малой Азии — в Вифинию и Пафлагонию, возникла необходимость введения должности второго наместника в южной части Малой Азии.

По мнению Т. Броугтона, Квинт Оппий был проконсулом Киликии в 89 г. до н. э. Между тем Д. Мэйджи высказывал определенные сомнения в том, что он был наместником Киликии. Точку зрения Д. Мэйджи разделяет и Т. Либманн-Франкфорт, полагая, что Оппий был в действительности легатом Луция Кассия Лонгина, а не наместником Киликии 88 г. до н. э.

При этом нельзя не отметить, что до сих пор нет единого мнения относительно атрибутирования бронзовых монет, выпущенных от имени некоего пропретора Квинта Оппия. Известны два основных типа таких монет:

1. Л. с. Голова Венеры в диадеме, вправо.

О. с. Q.OPPIVS.PR

Виктория стоит, прямо; в правой руке — венок, в левой — пальмовая ветвь.

(Crawford. Р. 544. № 550/1).

2. Л. с. Голова Венеры в диадеме, вправо; дифферент.

О. с. Q. OPPIVS. PR

Виктория идет, влево; в правой руке — пальмовая ветвь, в левой — чаша с фруктами

(Crawford. Р. 544. № 550/2–Зс).

В качестве дополнительных элементов на аверсе монет второго типа фигурируют астральные символы — месяц, звезда, Козерог, голова барана (Овен?). Поскольку изображение Козерога доминирует в данном ряду, данное обстоятельство позволило некоторым исследователям предположить, что подобные монеты чеканил некий сторонник Октавиана. Впрочем, наиболее аргументированной нам представляется точка зрения М. Кроуфорда, допустившего, что такого рода монеты могли выпускаться в Лаодикее на Лике Квинтом Оппием, наместником Киликии 88 г. до н. э. Во-первых, это подтверждается сходством в типологии монет Оппия и чекана Лаодикеи: так, голова Венеры на аверсе монет Оппия почти идентична ее изображению на монетах Лаодикеи, выпущенных в I в. до н. э.; ваза с плодами, которую держит Виктория в левой руке на одном из вариантов реверса монет Оппия, возможно, заставляет вспомнить двойной рог изобилия, изображавшийся на реверсах лаодикейских монет. Во-вторых, в исторических источниках периода Республики фигурирует только одна личность с таким именем — наместник Киликии 88 г. до н. э. Наконец, в-третьих, известно, что последний действительно находился в Лаодикее на Лике (Арр. Mithr., 20–21).

При всем том, однако, заметим, что другие авторы с определенными сомнениями допускают дату его наместничества в 88 г. до н. э. Обоснованность этих сомнений подтверждают, например, и исследования П. Бранта, доказавшего, что в 88 г. до н. э. в Киликии (и Азии) не было римских легионов (а только азиатские ополчения); постоянное присутствие легионов зафиксировано лишь с 78 г. до н. э.

Дальнейший ход событий Первой Митридатовой войны подробно рассматриваться здесь не будет. Напомним лишь, что прибытие Суллы на Восток и его успешные действия решили исход войны и привели к переговорам с Митридатом.

Луций Лициний Мурена

После заключения Дарданского мира (85 г. до н. э.) Сулла назначил наместником провинции Азия в ранге пропретора своего лучшего легата Луция Лициния Мурену, в задачу которого входили наблюдение за Митридатом и борьба с пиратами Киликии. Сам Сулла отбыл в Италию весной 83 г. до н. э. Войско Мурены составляли два легиона (Арр. Mithr., 64).

После окончания Первой Митридатовой войны и заключения мира киликийские пираты, служившие матросами у Митридата, продолжали опустошать моря и побережье; вначале они плавали на легких судах и полуторках, затем на биремах и триерах под командованием опытных командиров. У пиратов были свои ремесленники, склады леса и металла, они сами строили корабли и производили оружие. Сосредоточившись на побережье Суровой Киликии, они имели повсеместно гарнизоны и форпосты, крепкие наблюдательные башни. Флотилии их отличались искусными матросами и кормчими, превосходными боевыми качествами кораблей. К киликийцам примкнули жители Сирии, Кипра, Памфилии, Понта, которые, видя, что война с Митридатом затянулась, избрали себе для жизни море. Пиратов насчитывалось несколько десятков тысяч, они одержали ряд крупных побед над римскими полководцами, включая наместника Сицилии. Война с ними была для римлян необычной, поскольку в отличие от других войн не имела никакой твердости или ясности, чем вызывала чувство беспомощности и страха. Ничего не смогли с ними сделать ни Мурена, ни после него Сервилий Исаврик (Plut. Pomp., 24; Арр. Mithr., 92–93).

Вначале Мурена попытался воевать с киликийскими пиратами. По мнению X. Ормерода, план кампании против пиратов, предполагавший нападение на них со стороны моря и одновременно с севера на Тавр, был разработан еще Суллой. Для борьбы с морскими разбойниками Мурена собрал флот из кораблей, предоставленными в его распоряжение соседними странами (Cic. In Verr., II, 1,90). Однако, как сообщает Аппиан, все попытки Мурены одолеть киликийских пиратов оказались безуспешными, он так и не сделал ничего значительного (Mithr., 93). На суше же Луций Лициний Мурена предпринял нападение на Кибиратиду (область во Фригии). Ликвидировав в ней власть тирана Моагета, он захватил эту одну из самых крупных областей Малой Азии и присоединил к ней города Бальбуры и Бубон (Strab., XIII, 4,17).

Кроме того, Мурена захватил часть южного побережья Малой Азии, включающую в себя Памфилию и Милиаду. Римляне контролировали также малую часть Киликии Трахеи.

Существует мнение, что Мурена (или даже Сулла) присоединил к Киликии фригийские диоцезы Лаодикеи-Кибиры и Апамеи, но доказательств этому недостаточно: известно, что в 62 г. до н. э. все три фригийских диоцеза входили в состав провинции Азия (Cic. Pro Нассо, 34, 39), а в 56 г. до н. э. были присоединены к Киликии. Таким образом, весьма сомнительно, чтобы два из них были присоединены к Киликии Муреной или Суллой в 80-х гг. I в. до н. э., затем были возвращены Азии в 62 г. до н. э. и снова присоединены к Киликии в 56 г. до н. э.

В 83 г. до н. э. между Муреной и Митридатом возникли новые осложнения, и наместник провинции Азия нарушил договор с понтийским царем. Охваченный жаждой легких побед и триумфа, Мурена искал поводов к войне. Подстрекаемый Архелаем (полководцем Митридата, перебежавшим к Мурене (Арр. Mithr., 64)), он напал на Команы и разграбил город и знаменитый храм. Митридат попытался решить дело миром и обратился к римскому сенату и Сулле с жалобой на действия Мурены. Диктатор отправил посла Калидия для воздействия на последнего, но тот не повиновался, форсировал реку Галис и вступил на территорию Понтийского царства. Началась Вторая Митридатова война (83–82 гг. до н. э.); Мурена был разбит, понес большие потери и бежал во Фригию; римские войска оставили Каппадокию. Сулла отправил к Мурене, имевшему наглость принять титул императора, Авла Габиния с категоричным приказом прекратить военные действия (Арр. Mithr., 64–66). Мир с Митридатом был, таким образом, восстановлен, а Мурена вскоре был отозван из Азии и заменен новым наместником в ранге претора. Цицерон сообщает о том, что, несмотря на поражение, Мурена справил в Риме триумф (De imp. Gn. Pomp., 8; Pro Lie. Mur., 11–12).

Итак, мы приходим к выводу, что Луций Лициний Мурена, будучи наместником провинции Азия, также как и его предшественники, какое-то время (в течение 84 г. до н. э.) совмещал свое наместничество со специальным военным назначением в Киликии. Его действия против киликийских пиратов не увенчались успехом, тем более что начиная с 83 г. до н. э. основное внимание Мурены отвлекала борьба с Митридатом. В такой сложной ситуации сенат, возможно, был вынужден отправить в Киликию другого магистрата — Луция Корнелия Лентула.

Луций Корнелий Лентул

Сведения о Лентуле крайне скудны. Имеется предположение, что он был не проконсулом Македонии, а наместником Киликии в 83–81 гг. до н. э. Согласно другой точке зрения, он был наместником провинции Азия в 82 г. до н. э. Не исключено, что Лентул был послан в Киликию в самом начале Второй Митридатовой войны.

Гней Корнелий Долабелла

Преемником Луция Лициния Мурены в провинции Азия был назначен Клавдий Нерон, а Киликия Трахея в 80–79 гг. до н. э. вошла в состав владений проконсула Гнея Корнелия Долабеллы. Описывая преступления его легата проквестора Верреса и называя того «угнетателем Азии и Памфилии», «бичом всей Азии и Памфилии» (Cic. In Verr., И, 2; 11), Цицерон перечисляет следующие составляющие части официальной провинции Долабеллы: Ликию, Памфилию, Писидию, Фригию, Милиаду (In Verr., И, 1, 95). В другом месте он называет провинцией Долабеллы Киликию (In Verr., И, 1, 44). Цицерон имел в виду то, что Долабелла был назначен в Киликию не управлять, а бороться с киликийцами, включая пиратов. С этого времени Киликия стала провинцией, куда назначался ординарный наместник, важность которого показывает то, что спустя несколько десятков лет она станет консульской провинцией с консульской армией. Первой задачей Долабеллы являлось изгнание пиратов из их укрепленных пунктов в Памфилии. Он предпринял определенные действия, подробные сведения о которых, к сожалению, не сохранились (Cic. In Verr., II, 1, 73).

Ясно, что в распоряжении Долабеллы оказались весьма скромные морские силы, недостаточные для ведения активных действий в памфилийских водах. Флот, набранный еще Муреной в Азии, не был разделен между провинциями Азия и Киликия. Квестор Долабеллы Веррес был вынужден занять корабль из милетской эскадры флота провинции Азия для того, чтобы сопроводить наместника к южному побережью Анатолии, после чего вернул корабль в гавань Милета, где базировалась вся флотилия провинции Азия. Возможно, флот Долабеллы состоял из кораблей союзников: Родоса, Ликийской лиги, Сиды. Так же как и его предшественники, Долабелла не стал обращаться к царям Вифинии и Фракии с просьбой о морской помощи. Зато он имел сухопутную армию, которую использовал против пиратских центров. Тем не менее Долабелла оказался совершенно неспособным решить стоявшую перед ним задачу ликвидации пиратства.

Во время своего наместничества в Киликии Долабелла получил более трех миллионов сестерциев. Он требовал от населения зерно, кожу, одежду для нужд когорты наместника и армии (Cic. In Ver., II, 1, 95). Хотя Цицерон называет главным преступником Верреса, все же несомненно то, что ответственность за преступления легата лежала на самом наместнике.

По возвращении из провинции (79 г. до н. э.) консуляр и триумфатор Долабелла был привлечен к суду по обвинению в вымогательстве молодым Юлием Цезарем, которому шел в то время двадцать первый год, но был оправдан (Veil., II, 43, 3; Тас. Dial, de orat., 35; PL.ut. Caes., 4; Suet. Div. Jul.,-4). Бывшего наместника Киликии защищали знаменитые адвокаты — Гай Аврелий Котта и Квинт Гортензий, и Цезарь, не имевший опыта, проиграл это дело.

Возможно, в период после Долабеллы и вплоть до наместничества Сервилия Киликией управлял пропретор, имя которого не сохранилось. Следующему наместнику Киликии, консулу 79 г. до н. э. Публию Сервилию Ватии, предстояло очистить вверенную ему провинцию от пиратов и восстановить римский контроль за Ликаонией.

 

§ 1. Кампания Публия Сервилия Ватии Исаврика

В 78 г. до н. э. Гнея Корнелия Долабеллу сменил Публий Сервилий Ватиа, первый из длинного ряда консуляров, управлявших Киликией. Согласно свидетельству Цицерона, Сервилий управлял Киликией в течение quinquennium, с 78 по 74 г. до н. э. (Cic. In Verr., II, 3, 211) и был сменен на своем посту Окиавием. Поздние авторы — Евтропий (V, 23) и Орозий (VI, 3) — говорят о tnennium, но они подразумевают лишь три года активных военных действий (77–75 гг. до н. э.). Провинция, доставшаяся Сервилию, по-прежнему называлась «Киликия», поскольку важнейшей задачей проконсула оставалась борьба с пиратами. При этом термин «провинция Киликия» был связан скорее с задачами наместника, чем с территорией.

В 77–75 гг. до н. э. Сервилий вел боевые действия в Киликии, Ликии, Памфилии и Исаврии. К тому моменту область, контролируемая пиратами, включала в себя все побережье Киликии Трахеи и районы по обеим сторонами Тавра, а также почти все побережье Памфилии. Памфилийцы пользовались своими гаванями как опорными пунктами для морского разбоя; они либо сами занимались пиратством, либо предоставляли пиратам свои гавани для сбыта добычи и в качестве якорных стоянок. Так, в Сиде были устроены верфи для киликийских пиратов, торгующих здесь захваченными пленниками (Strab., XIII, 3, 2). В горах Тавра находились владения морского разбойника Зеникета, которому были подвластны Корик, Фаселида и много местностей в Памфилии (Strab., XIII, 5, 7). Население разоренной Муреной Кибиратиды оказывало поддержку Зеникету и его отрядам на горе Солиме, возвышающейся над Фаселидой, а племена исавров и гоманадов — киликийским пиратам.

Новый наместник Киликии отплыл из Тарента весной 78 г. до н. э., еще до смерти Суллы. В его подчинении находились молодой Юлий Цезарь, который, однако, служил в Киликии недолго (Suet. Div. Jul., 3), а также Тит Лабиен. Скорее всего, активные операции против пиратов начались не ранее весны следующего года: летом и зимой 78 г. до н. э. Сервилий вел подготовку к кампании, собирая, в частности, флот (о нем сообщает Анней Флор — III, 6).

Из сообщений Аннея Флора (III, 6), Евтропия (VI, 3) и Орозия (V, 23,21) становится очевидным, что вначале Сервилий действовал на море. Морская кампания (ликийско-памфилийская стадия) Сервилия датируется, видимо, 77–76 гг. до н. э. Описание боевых операций 77–76 гг. до н. э. содержалось и в не дошедшей до нас 90-й книге Тита Ливия (Ер., 90) и во фрагментах «Истории» Саллюстия (Fr. I, 130; II, 87). Районом военных действий было море между Критом, Киреной, Ахайей и мысом Малеей, где бесчинствовали пираты под руководством Исидора. Сервилию удалось рассеять пиратские миопароны с помощью тяжелого военного флота, состав которого неизвестен. Победа далась ему нелегко. Вытесненные с моря пираты укрылись в Фаселиде и горных крепостях, которые Сервилию пришлось штурмовать (Ann. Flor., I, 41, 3–5). В его распоряжении было четыре или пять легионов. Сервилий пленил знаменитого главаря пиратов Никона, но тому удалось бежать, разбив оковы; впрочем, Сервилию удалось взять его в плен вторично (Cic. In Verr., И, 5, 79).

По мысли X. Ормерода, в морском сражении у побережья Ликии Сервилию помогал флот городов Ликийской лиги. Из Ксанфа происходят три надписи (IGRR, III, 607 а, 607 Ь, 620), посвященные наварху Ликии Эхмону, одержавшему победу над противником сначала на море — у Хелидонских островов, а затем на суше. Если X. Ормерод прав, то Сервилий вместе с Эхмоном разбили флот пиратов в районе указанных островов. Однако мы не можем не согласиться с резонным замечанием Д. Мэйджи, который допускает, что надписи могут датироваться более ранним временем и относиться к самостоятельной кампании полисов Ликийской лиги против пиратов: Д. Мэйджи обратил внимание на то, что в текстах надписей не упомянуты римские силы. Если бы Эхмон действительно был союзником Сервилия, то факт дружбы с римлянами вряд ли бы был оставлен без внимания в надписях.

До взятия Исавр Публий Сервилий захватил Атталию и Олимп в Памфилии, Фаселиду в Ликии, Ороанду в Писидии, земли Аперы (Cic. De leg. agr., И, 50) и Элеуссы. Атталия, находившаяся рядом с Киликией, сохраняла дружеские отношения с римлянами. В 85 г. до н. э. она отправила свой флот в помощь Лукуллу. Едва ли есть основания полагать, что Атталия сдалась Зеникету или помогала пиратам. Но она обладала прекрасной гаванью и контролировала пути через Ликию и часть ликийского побережья. Поэтому Сервилий после разгрома пиратского флота и укреплений Зеникета присоединил Атталию к территории своей провинции (Cic. De leg. agr., 1,15; II, 50). Таким образом, он увеличил территорию провинции за счет восточного побережья Ликии и Атталии. При этом он не предпринял попыток захватить морское побережье Киликии Асперы. Существует, однако, мнение, основанное на интерпретации фрагмента Саллюстия (Hist., Fr. II, 81) и эпитомы 90-й книги труда Ливия, что Сервилий все же оккупировал часть Киликии Трахеи и овладел всем южным побережьем Малой Азии. Напомним, что Саллюстий сообщает о захвате Сервилием Корика, а эпитоматор Ливия говорит о действиях этого римского военачальника против киликийцев. Но Саллюстий мог иметь в виду город Корик, находившийся в Ликии, а не в Киликии; что касается Ливия, то, согласно устоявшейся традиции, «киликийцами» называли всех пиратов, так что вовсе не обязательно, что он подразумевал под этим термином коренных жителей Трахеи.

Сервилию пришлось предпринять экспедицию в горы Тавра, где находились укрепление пиратского вождя Зеникета и Олимп — гора и одноименная крепость. Территория, контролируемая Зеникетом, включала в себя часть Ликии — гору Солиму.

Не исключено, что сам Зеникет был киликийским пиратом; он вторгся в Ликию с моря, укрепился на Олимпе и распространил свою власть до Фаселиды на побережье Памфилии. Страбон сообщает, что кроме Фаселиды ему были подвластны Корик и много местностей в Памфилии (XIV, 5,7). По мнению X. Ормерода, Олимп — это современный Тахталы-Даг. Владея горой Солимой, Зеникет обезопасил себя от нападения с суши; с другой стороны, его безопасность гарантировалась союзом с киликийскими пиратами на море. Обеспечение безопасности хозяина Фаселиды было одной из самых важных задач киликийских пиратов, поэтому возможно, что крупное морское сражение в начале кампании Сервилия (Ann. Flor., I, 41, 4 = III, 6) римляне провели против киликийских союзников Зеникета еще до того, как Сервилий захватил побережье Ликии.

Цицерон сообщает, что «пресловутая Фаселида, которую завоевал Публий Сервилий, раньше не принадлежала киликийцам и не была стоянкой разбойников; жителями ее были ликийцы и греки. Но она была расположена на мысе (Корик. — М. Л.), выдававшемся в море так далеко, что морские разбойники, выходя на кораблях в море из Киликии, часто приставали к ее берегам… пираты вступили в сношения с этим городом; сначала торговые, а затем также и в союз» (Cic. In Verr., II, X, 21). После взятия Сервилием горы Солимы Зеникет сжег себя и свой дом (Strab., XIV, 5, 7).

Кампания в Киликии Трахеи развернулась после подчинения Ликии и Памфилии. Путь в Киликию шел вдоль побережья, мимо крепости Коракесия — главного опорного пункта пиратов. X. Ормерод обратил внимание на то, что никто из античных авторов не сообщает о взятии Сервилием этой крепости; факт захвата Коракесия, если бы он состоялся (а как известно, именно взятие Коракесия поставило позднее точку в кампании Помпея), не мог, конечно, остаться незамеченным авторами. Имеется, однако, сообщение Саллюстия о том, что Сервилий завоевал киликийский Корик (Hist., Fr. 1,130; II, 81). Страбон также сообщает, что Сервилий завоевал Корик, который вместе с Олимпом и Фаселидой принадлежали Зеникету (XIII, 5, 7). Текст показывает, что Страбон имел в виду Корик в Ликии, а не в Киликии или Памфилии (где имелись одноименные местности). Страбон и Саллюстий упоминали разные Корики; это приводит к закономерному выводу, что Сервилий не углублялся в Киликию Трахею.

Заключительная часть кампании Сервилия — война против исавров и орондов. Эпитоматор Ливия сообщает, что в 76–75 гг. до н. э. Сервилий покорил в Киликии исавров (Ер., 93). По утверждению Евтропия (VI, 3) и (Эрозия (V, 23), война продолжалась три года (77–75 гг. до н. э.) и закончилась падением Исавр. Территориально Исаврия относится к Ликаонии, но Анней Флор неслучайно называет ее «цитаделью всей Киликии» (III, 6 = 1, 41, 5), что как нельзя лучше характеризует ее стратегическое значение. Исавры занимали область на северном склоне Тавра, граничащую с территорией гомонадов в Писидии, в союзе с которыми они оказали ожесточенное сопротивление римлянам. Задача Сервилия состояла в подчинении народов северного склона Тавра, начало которому было положено еще Муреной, оккупировавшим Кибиратиду. Операции Сервилия велись против трех народов — исавров, гомонадов и ороандов.

Главными крепостями исавров были два города — Старые и Новые Исавры, распространившие свою власть на множество других селений. Все они были разбойничьими селениями, доставлявшими много неприятных хлопот римлянам и, особенно, Сервилию. Сервилий разрушил большинство пиратских укреплений (Strab., XII, 6, 2). После длительных военных операций против исавров он взял город Ороанду, затем осадил Старые Исавры. Римский военачальник мог использовать три возможных пути, которые вели в Исавры:

1) от побережья Киликии Трахеи через Ларанды (но в таком случае следует предположить, что Сервилий должен был иметь плацдарм в Киликии Трахее, без которого этим путем он был не в состоянии воспользоваться);

2) из Киликийских ворот через Кибистры, Ларанды, Дербу, Старые Исавры — до Новых Исавр;

3) с плацдарма в провинции Азия через Апамею, Аполлонию и Антиохию в Писидии (впрочем, использование этого пути наименее вероятно: никаких свидетельств о пребывании Сервилия в

Азии в данное время нет, а Антиохия тогда была независимым городом).

Если отдать предпочтение пути через Киликийские ворота (путь с востока на запад), то нужно предположить, что Киликия Педиада находилась в тот период в руках римлян, и Новые Исавры пали раньше Старых Исавр. Но если учесть, что упомянутый Саллюстием город ассоциируется со Старыми Исаврами, то становится очевидным, что Сервилий должен был двигаться с запада. Скорее всего, Сервилий оперировал в двух регионах: сначала на побережье Ликии и Памфилии, затем — в области от озера Коралиды до Исавр. О проникновении римлян в другие регионы сведений не существует. Лико-памфилийская стадия кампании завершилась в 77 или 76 г. до н. э.; Сервилий утвердился в Памфилии, превратив ее в плацдарм для последующих операций. Очевидно, именно из Памфилии Сервилий отправился в поход через Тавр; данный путь привел его в земли ороандов. В каком направлении шло наступление дальше — неизвестно. Возможно, в ходе борьбы с ороандами и гомонадами римлянами была захвачена территория между озерами Коралидой и Трогитидой.

Итак, вероятно, Сервилий прошел через Киликийские Ворота до Кибистр, пересекая часть Каппадокии. Однако поскольку Каппадокия была независимым царством, с которым Рим имел мирный договор, очевидно, что для этого перехода по ее территории требовалось согласие каппадокийского царя. Сервилий форсировал средний Тавр и никогда не видел Киликии, которая была его официальной провинцией; обратный путь Сервилий совершил вдоль северного склона Тавра. Он первым из римлян прошел через Киликийские Ворота.

На 75 г. до н. э. приходится кульминация кампании Сервилия, завершившаяся штурмом Старых и Новых Исавр. До недавнего времени имелись неясности относительно локализации данных поселений. Старые Исавры идентифицировались с городом на вершине холма Зенгибар Калеси, где было найдено множество надписей императорской эпохи. Этот город был впоследствии перестроен Аминтой Галатским. Что касается Новых Исавр, то их поиски безуспешно велись к северу и востоку от реки Карсамб. Наконец, в сентябре 1970 г. археолог А. Холл нашел новую надпись на северо-западе от Бозкыра — современного административного центра в долине реки Карсамб, в 10 км западнее холма Зенгибар Калеси:

SERVILIVS G. F. IMPERATOR

HOSTIBVS VICTEIS. ISAVRA. VETERE.

САРТА. CAPTIVESIS. VENVM DATEIS.

SEI. DEVS. SEIVE. DEAST. QVOIS. IN.

TVTELA. OPPIDVM. VETVS. ISAVRA.

FVITvac. VOTVM. SOLVIT

Хорошая сохранность надписи предполагает, что камень не был перенесен с места, где был воздвигнут памятник. Не могли его доставить и с холма Зенгибар Калеси. Следовательно, город должен был располагаться близко к Бозкыру, на берегу реки Карсамб. Это подтверждают и нарративные источники: Саллюстий и Фронтин описывают, как Сервилий штурмовал oppidum (у Саллюстия — на берегу реки, без названия (Hist., Fr. И, 87), хотя ясно, что речь идет о Старых Исаврах; у Фронтина (III, 7, 1) город назван просто Исавры). Другой реки, кроме Карсамба, в этом районе нет. При штурме Сервилий потерял так много своих людей, что рвы были заполнены телами. Осаждавшим пришлось отступить. Сервилий приказал отвести воды реки, и через несколько дней горожане, страдавшие от жажды, капитулировали; город был сожжен, а жители проданы в рабство. Устрашенные жестокостью римлян при штурме Старых Исавр жители Новых Исавр прислали послов с просьбой о мире на любых условиях. Сервилий подступил к городу со всеми силами, запретил своим солдатам мародерствовать и ждал капитуляции. Когда по его приказу ему выдали сто заложников, он потребовал, чтобы капитулировавшие выдали также перебежчиков, оружие и все метательные машины. Этот ультиматум вызвал восстание в городе. Сервилий занял гору рядом с Новыми Исаврами, где находилось святилище Великой Матери богов, затем покорил город. Подавив исавров, он вернулся в Рим для празднования триумфа (Sail. Hist., Fr. 11, 87) и получил прозвище Исаврийского.

Находка надписи прояснила ситуацию: Старые Исавры находились на берегу реки у селения Бозкыр и были взяты, когда воды Карсамба были отведены от города. Стало быть, город, расположенный на холме Зенгибар Калеси, — Новые Исавры (ставшие позже столицей Аминты Галатского). Содержание надписи свидетельствует, что во время осады Старых Исавр была проведена церемония, близкая к evacatio. Когда город был взят, а пленные проданы, Сервилий исполнил обет, данный божеству-покровителю. Камень представляет собой строительный блок, вероятно, один из тех, из которых состояло здание, построенное по обету. Если же Сервилий действительно провел церемонию evacatio, то тогда следует признать несостоятельным традиционное мнение, что римляне никогда не проводи evacatio вне Италии.

Друзья Сервилия из сената объявили его великим завоевателем; он получил титул императора и право на триумф. Его считали первым римским полководцем, перешедшим Тавр. Умер он в 44 г. до н. э. (Dio Cass., XLV, 16,1) в почете и славе. Поздние историки считали его покорителем не только Исаврии, но и Киликии. Так, Веллей Патеркул утверждал, что Сервилий Исаврик завоевал Киликию (I, 39, 2). На самом деле его успехи были гораздо скромнее: он подчинил власти римлян западное побережье Ликии и северный район Тавра; но побережье было всего лишь узкой полосой суши, а Исаврия, по мнению В. Рэмсэя (с которым мы не совсем согласны), не имела ни стратегического, ни экономического значения. Покорение исаврийских городов не способствовало решению главной задачи — истреблению пиратства, поскольку города находились слишком далеко от моря. Как бы там не было, заслуга Сервилия состояла в том, что он добавил к ager publicus земли Аперы (ager Aperensis) и Олимп (Ликии), Фаселиду и Атталию (Памфилии), земли Гедусана (ager Gedusanus — позднее Элеуссы).

Между тем достижения Сервилия оцениваются исследователями весьма скептически: города разбойников, удаленные от главных центров торговли и роскоши, не угрожали экономическим интересам Рима. Если присоединение Атталии дало возможность римлянам контролировать равнинную часть Памфилии, то покорение узкой прибрежной полосы на юго-западном побережье Малой Азии и периферийного района на северо-востоке Тавра дало скромный результат: новая провинция не представляла для Рима сколько-нибудь значительного приобретения ни в географическом, ни в административном планах.

Тем не менее кампания Сервилия все-таки не была совсем бесплодна: множество пиратов и их судов попало в руки римлян; Ликия, Памфилия, Ликаония, Исаврия, Западная Киликия были опустошены; области разрушенных Сервилием городов были присоединины к провинции Киликия.

Исаврийская кампания свидетельствует, что Ликаония входила в состав новой провинции Киликия с самого начала. В реальности Сервилию, как и его предшественникам, не удалось радикально решить проблему искоренения пиратства. Морские разбойники не были настолько усмирены этими поражениями, чтобы оставить свой промысел и жить на суше; после ухода римлян они вернулись в свои воды и стали опустошать берега Сицилии и Кампании на более обширном пространстве, чем раньше (Ann. Flor., I, 41, 6–7). Ликаонские города Дерба и Ларанды позже принадлежали пирату Антипатру Дербету (Strab., XII, 1, 4; 6, 3). Античные историки описывают злодеяния пиратов в южной Эгеиде (Cic. De imp. Gn. Pomp., 31; 55; PL.ut. Pomp., 24; App. Mithr., 92–93; Dio Cass., XXXVI, 20–23). Надписи сообщают об ограблении храмов Делоса и городов Малой Азии (IGRR, XII, 5, 653, 860).

С другой стороны, как считает В. Рэмсэй, найденные в Эфесе надписи (одна из них посвящена Сервилию и богине Роме, другая — только Сервилию) свидетельствуют о том, что его культ не мог быть учрежден прежде, чем пираты действительно были подавлены им хотя бы временно. Начав свою кампанию в Эфесе, Сервилий вернулся в гавань этого города спустя четыре года — после долгого похода вдоль северного склона Тавра. Между тем нельзя не сказать, что В. Рэмсэй, возможно, ошибся, отнеся данные надписи к личности Сервилия Ватии Исаврийского: Е. М. Штаерман, например, считала, что эти дедикации были посвящены совершенно другому человеку — наместнику Азии в 46–44 гг. до н. э. проконсулу Публию Сервилию Исаврийскому, и в них нашел отражение культ римского наместника как «спасителя» и «благодетеля» вместе с Ромой.

В период своего наместничества Сервилию, по-видимому, приходилось вмешиваться в отношения между откупщиками и киликийскими общинами, что следует из письма Цицерона (Att., VI, 1,16), сообщавшего, что Сервилий сохранил плату за ссуду, установленную откупщиками путем соглашений до него.

После окончания наместничества Сервилия главное значение Киликии римляне по-прежнему видели не в том, что она была зоной борьбы с пиратством, а в том, чтобы посредством нее сдерживать нарастающую мощь Митридата VI Евпатора и Тиграна. Это было очевидно уже из того, что в борьбе против пиратов и городов Памфилии Сервилий провел два года, а Исаврийская война, главной целью которой было установление прямого пути в Каппадокиию, длилась целых три года. Война 78–75 гг. до н. э. указывала на необходимость вмешательства римлян в дела Митридата и Тиграна, захватившего Каппадокию и Сирию. Что же касается пиратства, то, как было сказано выше, Сервилий так и не решил эту проблему; пиратство не было уничтожено и только переместилось в другие края, в особенности в один из старейших его центров — на остров Крит.

Стратегические функции провинции Киликия, после того как ее покинул Сулла, рассматриваются в специальной статье Р. Сайма, который полностью игнорирует ее роль в сдерживании Митридата и ограничивает эти функции только контролем над маршрутами из Азии в Киликию и Сирию. В действительности только после 63 г. до н. э. римская Киликия стала полностью прикрывать южные границы провинции Азия и обеспечивать нужды дислоцируемых в последней войск.

 

§ 2. Киликия в период кампании Лукулла

Политическая ситуация в Малой Азии накануне Третьей Митридатовой войны. К началу третьей войны с Митридатом обстановка на Востоке продолжала оставаться чрезвычайно сложной. Мир с Митридатом, восстановленный Суллой в 82 г. до н. э., не снял напряженности между Римом и понтийским и армянским царями. Зять Митридата Тигран проводил активную завоевательную политику, включая в состав Великого Армянского царства все новые и новые страны, в том числе и находившееся в состоянии распада государство Селевкидов. Еще в 83 г. до н. э. он изгнал Антиоха X Благочестивого (Арр. Mithr., 105) и присоединил к своему царству Сирию и Восточную Киликию, принадлежавшую ранее Селевкидам. Солы и другие города были разрушены, и жители этой части Киликии и Каппадокии были переселены в Армению и Месопотамию (Plut. Luc., 21). С 83 по 69 г. до н. э. Тигран назывался в сирийских хрониках местным государем, а Восточная Киликия и Сирия стали армянской сатрапией, которой в течение четырнадцати лет управлял наместник царя Магадат (Арр. Syr., 48).

По оценке Т. Моммзена, у берегов Киликии и Сирии стояли азиатские войска численностью до пятисот тысяч человек. Даже если эти подсчеты завышены, следует признать наличие в регионе огромных военных контингентов стран, враждебных Риму. Римляне не могли недооценивать опасность; еще в 78 г. до н. э. Марций Рекс заявил в сенате, что Митридат только и ждет момента, чтобы напасть на провинцию Азия. В 75 г. до н. э. в своем обращении к римскому народу консул Гай Аврелий Котта вновь акцентирует внимание на том факте, что в Азии и Киликии, где присутствуют огромные военные силы Митридата, римлянам приходится держать войска (Sail. Hist., Fr. I, 3, 7). Аврелий Котта продолжил дело своего предшественника Сервилия (Sail. Hist., Fr. II, 47, 7). Римские армии в Азии и Киликии были усилены и приведены в боевую готовность. При этом римляне вовсе не желали форсировать начало войны.

Начало и ход войны. В 75 г. до н. э. умер царь Вифинии Никомед IV Филопатор, завещавший царство римлянам, которые не замедлили завладеть этой страной. Одновременно была преобразована в провинцию Кирена, доставшаяся Риму еще в 96 г. до н. э.; в 75 г. до н. э. туда был направлен римский наместник. Годом позже на Крите и на южном побережье Малой Азии римляне начали операции против пиратов, с которыми заключил союз Митридат. Эти мероприятия не могли не вызвать соответствующей реакции со стороны Митридата, и тот зимой 75/74 г. до н. э. объявил римлянам войну и вступил в Вифинию. В это время в Киликии скоропостижно скончался недавно прибывший на смену Сервилию новый наместник — проконсул Луций Октавий (Sail. Hist., Fr. И, 98; PL.ut. Luc., 6), и сенат принял решение послать в Азию и Киликию Луция Лициния Лукулла.

Весть о смерти Октавия застала Лукулла в Риме. Многие магистраты, жаждая получить эту провинцию, заискивали перед самым влиятельным политиком Рима — Публием Цетегом, как человеком, способным помочь им в этом. Консул 74 г. до н. э. Лукулл, которому была предназначена по жребию Цизальпинская Галлия, использовал все средства, чтобы не упустить Киликию. Сама по себе Киликия его не очень привлекала, но с новым назначением открывалась перспектива получения права ведения войны с Митридатом VI Евпатором в соседней Каппадокии (Plut. Luc., 6). Узнав о романе Цетега с некой Пресцией, имевшей на того огромное влияние, Лукулл смог добиться расположения последней, и она помогла ему воплотить в жизнь его честолюбивые замыслы. По словам Плутарха, Цетег сразу принялся всюду восхвалять Лукулла и «сосватал» ему Киликию (Plut. Luc., 6).

Итак, против Митридата были отправлены консулы 74 г. до н. э. Марк Аврелий Котта и Луций Лициний Лукулл. Последний был назначен наместником Азии и Киликии; он набрал в Италии легион и переправился в Малую Азию, где принял командование еще над четырьмя легионами (Plut. Luc., 7). Лукулл приказал двум из них, оставленным в Киликии Сервилием, присоединиться к нему в Азии. С этой армией он должен был вторгнуться в Понтийское царство, а его коллега во главе флота и другого отряда направился в Пропонтиду. Одновременно было необходимо очистить море от пиратов, поддерживающих Митридата. Поэтому в 74 г. до н. э. римляне планировали комбинированное наступление на Киликию Трахею — на суше (по северному склону Тавра) и на море. Однако операции на суше были отложены из-за смерти наместника Киликии — Луция Октавия. Тогда по решению сената Марк Антоний получил imperium infinitum (Cic. In Verr., II, 2, 8; III, 213; Veil., II, 31) и curatio infinita totius orae mantimae (Ps.-Ascon., 202; 259) для очищения Средиземного моря от пиратов. Такой полноты власти никто еще не имел до него; только Помпей спустя семь лет получил точно такие же полномочия (в 67 г. до н. э). Можно было бы найти в данной связи и более удачную кандидатуру, но выбор пал именно на Антония: его отец воевал против киликийцев в 102–100 гг. до н. э., его жена была дочерью консула 90 г. до н. э. Луция Цезаря, а сам он слыл человеком добрых нравов и щедрой натуры. Но назначение Антония командующим флотом, состоявшееся, вероятно, под влиянием всесильного Цетега, оказалось роковой ошибкой сената. Вследствие некомпетентности Антония планы боевых действий на море были сведены на нет еще до того, как римский флот смог дойти до побережья Киликии. Главным результатом деятельности Антония было вторжение на Крит, который был вторым по значению пиратским центром после Киликии (Plut. Pomp., 29). Истратив колоссальные суммы денег, в 72 г. до н. э. Антоний, безуспешно воевавший с критянами и за свои неудачные действия иронично прозванный современниками «Критским», скончался (Liv. Ер., 97; Ann. Flor., III, 7; Арр. В. Sic., 6; Dio Cass., Fr. 108).

He рассматривая в деталях ход Третьей Митридатовой войны, отметим, что вначале в Малой Азии понтийскому царю сопутствовал успех. Многие города и народы поддержали его. Он разбил римскую армию под Халкедоном, затем осадил Кизик и поместил вторую армию в Ликаонии, чтобы воспрепятствовать подходу римлян с юга. Его полководец Эвмах быстро пересек Фригию, перебил много римлян и подчинил Писидию, Исаврию и Киликию, успешно ведя боевые действия до тех пор, пока галатский тетрарх Дейотар не остановил его продвижение (Арр. Mithr., 75). Киликийцы, исавры и писиды поднялись против римлян.

Однако затем ситуация изменилась в пользу римлян как на суше, так и на море. В 73 г. до н. э. Лукулл успешно оперировал на территории Понтийского царства. Он осадил важнейшие города, в частности, Евпаторию, Фемискиры, Амис, Кабиры и др. Примечательно, что в данной кампании принимал участие бывший наместник Азии и Киликии Лициний Мурена, чей опыт оказался весьма полезен Лукуллу; во главе двух легионов Мурена осаждал Амис в 72 г. до н. э. Сам Лукулл одержал победу над понтийской армией под Кабирами, занял Понт и осадил понтийские города, в том числе и Синопу, захваченную «киликийцами», поддержавшими Тиграна. Обороной Синопы руководили командир пиратов Селевк и начальник гарнизона Бакхид. В ходе штурма города было перебито восемь тысяч пиратов (Strab., XII, 3, 11; PL.ut. Luc., 23; Eutr., VI, 8,1). Хотя античные авторы и называют противников Лукулла «киликийцами», вряд ли это утверждение стоит понимать буквально: выше отмечалось, что данным термином называли всех пиратов, хотя, несомненно, какая-то часть осажденных пиратов действительно могла происходить из Киликии. Осада понтийских городов продолжалась более двух лет (72–70 гг. до н. э.).

В 69 г. до н. э. Лукулл получил известие о том, что Митридат и Тигран намерены вступить в Ликаонию и Киликию, чтобы начать военные действия в провинции Азия (Plut. Luc., 23). Появившись в Армении и разбив войска Тиграна, Лукулл осадил столицу его царства — Тигранокерты. Римский полководец рассчитывал на поддержку большого количества греков, насильно переселенных сюда из Киликии, и варваров, которых постигла та же судьба (Plut. Luc., 26). Во время осады Тигранокерт сатрап Магадат вывел из Восточной Киликии и Сирии все войска на помощь царю (Арр. Syr., 48–49). К 68 г. до н. э. Киликия, Пафлагония, Вифиния и другие территории, захваченные Тиграном, перешли в руки Лукулла (Plut. Luc., 33; Eutr., VI, 8, 1). Дальнейший ход войны мы рассматривать не будем.

Города Киликии Кампестриды, оказавшие помощь римлянам в изгнании Тиграна, получили в награду независимость, о чем свидетельствует тот факт, что они стали пользоваться собственными эрами. Так, например, эра Мопсуестии началась осенью 68 г. до н. э., эра Малла в 68 г. (или 67 г.) до н. э. Монеты Мопсуестии и Малла показывают, что данные города Киликии не входили к этому времени ни в состав государства Селевкидов, ни в состав Армянского царства. Однако этот период независимости длился недолго: спустя пять лет, когда последний царь Сирии был низвергнут Помпеем, равнинная Киликия была формально присоединена к Сирии. После заключения мира с Тиграном Помпей потребовал включения Киликии Кампестриды в состав римской провинции Сирия (Арр. Mithr., 105; 118). Таким образом, Помпей добавил Киликию к владениям Рима. Что же касается Лукулла, то этот наместник Киликии за семь лет пребывания на Востоке ни разу не посетил своей провинции.

 

§ 3. Наместничество Квинта Марция Рекса

К началу 68 г. до н. э. положение Лукулла стало затруднительным. В армии и Риме росло недовольство. Солдаты, проведшие под открытым небом две зимы во время осады Кизика и Амиса, роптали. В Риме его обвиняли во властолюбии и корыстолюбии, следствием которых считали затягивание Лукуллом войны. Популяры оказывали давление на сенат, предоставивший одному человеку безграничную власть — два ординарных наместничества и важное чрезвычайное командование: в руках Лукулла находились Киликия, Азия, Вифиния, Понт, Армения и территории до Фасиса (Plut. Luc., 23–24). Вняв жалобам на Лукулла, сенат отправил в 67 г. до н. э. в провинцию Азия одного из преторов, а в Киликию — проконсула Квинта Марция Рекса с тремя вновь набранными легионами (Sail. Hist., Fr. III, 14; Dio Cass., XXXVI, 14, 2; 15, 3; 17, 1). Однако отправка набранных для Киликии легионов под командованием Марция Рекса была задержана консулами 67 г. до н. э. Гаем Кальпурнием Пизоном и Манием Ацилием Глабрионом из-за опасной ситуации, сложившейся в государстве вследствие того, что Юлий Цезарь покинул свою провинцию (Дальнюю Испанию) ранее срока и прибыл в латинские колонии в Транспаданской Галлии (Suet. Div. Jul., 8). Зная честолюбие Цезаря, власти в Риме не исключали вероятности того, что Цезарь попытается склонить эти колонии, добивавшиеся римского гражданства, на какой-нибудь дерзкий шаг.

Марций Рекс приходился Лукуллу сводным братом. По пути в провинцию он останавливался в Греции, о чем свидетельствуют надписи (CIL, 1/2, 747 = Dessau, 868). Вызывает интерес маршрут, выбранный новым наместником: Марций Рекс со своими легионами двигался в свою провинцию южным путем — через Ликаонию (Sail. Hist., Fr. V, 14–15; Dio Cass., XXXVI, 15,1), а далее — через Киликийские Ворота в Киликию Кампестриду. Этот факт заставляет предполагать, что Кампестрида в 67 г. до н. э. входила в состав провинции Киликия.

В то время счастье изменило Лукуллу — римские войска потерпели поражение в битве при Зиеле, одновременно в армии назревал мятеж, связанный с предстоящей демобилизацией ветеранов и назначением нового главнокомандующего римскими силами в Вифинии и Понте — консула Мания Ацилия Глабриона. Попав в трудную ситуацию у Талавры в Малой Армении, Лукулл послал за помощью к новому наместнику Киликии, прибывшему по пути в свою провинцию в Ликаонию. Но Марций Рекс заявил, что его солдаты отказываются идти в Армению. Глабрион отказался принять командование, и Лукуллу пришлось справляться с трудностями одному. Так же безрезультатно обращался за помощью к Марцию Рексу (а также Глабриону и Лукуллу) и каппадокийский царь Ариобарзан I, когда войска Митридата оккупировали все его царство.

В 67 (или 66 г.) до н. э. Марций Рекс посетил в Антиохии одного из двух последних представителей династии Селевкидов — Филиппа II (65–64), занявшего трон вскоре после изгнания Лукуллом Тиграна из Сирии. Перед Филиппом трон занимал Антиох XIII Азиатский (69–64) до тех пор, пока его враги не вернули Филиппа, находившегося в изгнании в Киликии. Нет никаких оснований считать, что Марций Рекс был послан в Антиохию с какой-то специальной миссией из Рима, а не сделал это по собственной инициативе; он прибыл в сирийскую столицу, будучи проконсулом Киликии.

Цели визита Марция Рекса неоднократно являлись предметом дискуссии историков. По одной из гипотез, визит Марция Рекса объясняется попытками римлян получить от Антиохии деньги в качестве субсидии или контрибуции для ведения войны с киликийскими пиратами. Но такая интерпретация цели приезда Марция Рекса весьма сомнительна: во-первых, точно неизвестно, когда именно Марций Рекс посетил Антиохию — до или после окончания войны с пиратами (они были разбиты летом 67 г. до н. э.); во-вторых, трудно представить, чтобы Антиохия могла оказать тогда римлянам какую-либо помощь. Отсюда предпочтительнее предполагать следующее: римляне поддержали Филиппа II, посаженного на трон вождем орды арабских кочевников Азизом, а поскольку претендент находился до этого момента в изгнании в Киликии, то именно проконсул данной провинции и был отправлен в Антиохию, чтобы помочь новому царю утвердиться на престоле. Соответственно он прибыл в Сирию, чтобы требовать от Филиппа деньги за то, что Рим признал его царем. О тесных отношениях Филиппа с Римом свидетельствует надпись из Диокесарии в Киликии, в которой он имеет титул φιλορώμαιος.

Источники сообщают, что Марций Рекс построил в сирийской столице ипподром (цирк) и дворец царя на собственные средства (Malal., 225, 7–11). Но в это едва ли можно поверить. Скорее всего, Марций Рекс просто отремонтировал старые постройки, разрушенные катастрофическим землетрясением в Сирии за несколько лет до его визита (Just., XL, 2, 1–2). Вероятно, деньги на реконструкцию дал римский сенат в целях поддержки нового царя. Археологические данные подтверждают, что здание цирка относится к I в. до н. э., следовательно, Марций Рекс действительно мог построить его, но мог и восстановить то, что было разрушено землетрясением.

Марций Рекс поручил командование флотом своему зятю или шурину Публию Клодию, однако тот был захвачен пиратами. Сам Марций Рекс почти не занимался военной деятельностью в Киликии. Он провел целый ряд дипломатических переговоров с врагом, устроил дружественный прием Менемаху, одному из командиров Тиграна, дезертировавшему от царя к римлянам (Dio Cass., XXXVI, 17, 2). Ничего более Марций Рекс в провинции не совершил. Пассивность в военной деятельности Марция Рекса в провинции в период его недолгого наместничества объясняется, возможно, тем, что главная задача, стоявшая перед наместником Киликии — ликвидация пиратства, была решена Помпеем, которому по закону Габиния был предоставлен империй примерно в то же самое время, когда Марций Рекс отбыл в провинцию (Cic. De imp. Gn. Pomp., 34, 44, 52, 57; Pro Com., I, 31; Strab., XIV, 3, 3; Liv. Ep., 99; Veil., II, 31, 2; PL.ut. Pomp., 25–28; App. Mithr., 94–96; 32, 4; Ann. Flor., I, 41, 7; Dio Cass., XXXVI, 23–24, 30, 36–37; Eutr., VI, 12; Zonar., X, 3; Ps.-Ascon., 57). В связи с этим фактом необходимость в наместничестве Марция Рекса отпала, и тот вскоре был смещен Помпеем, получившим командование не только над Киликией, но и над всеми восточными провинциями. Киликия вошла в состав владений Помпея (Dio Cass., XXXVI, 43,1; 48, 2).

Вернувшись в Италию, Марций Рекс ожидал триумфа вне стен Рима в течение трех лет, правда, тщетно: помпеянцы считали достойным триумфа только Помпея, обличенного чрезвычайными полномочиями для войны с пиратами (по Габиниеву закону 67 г. до н. э.) и с Митридатом (по Манилиеву закону 66 г. до н. э.). Поэтому Марций Рекс (как и Квинт Метелл Критский), являвшийся подчиненным Помпея, из-за происков сторонников последнего был лишен права на триумф (Sail. Cat., 30, 4).

***

Подводя итог изложенному в данной части, отметим, что, наверное, еще Сулла осознал, что Киликия стала в стратегическом отношении более важной провинцией, чем Азия. Военная функция Киликии была очевидной: провинция прикрывала Азию от возможного нападения с Востока. Любой проконсул провинции Киликия имел дело с огромной по протяженности границей и тремя близлежащими вассальными царствами — Галатией, Каппадокией и Коммагеной. Передвигаясь по центральной дороге из Азии в Сирию, он должен был наблюдать еще за одним рубежом, тянущимся вдоль всего юга от Писидии, за которым находился дикий район Тавра, населенный разбойниками и управляемый династами, лишь номинально признававшими власть Рима. Еще один факт доказывает исключительное значение военной провинции Киликия: Долабелла, Сервилий, Октавий, Лукулл, Марций Рекс — все они были консуляры, в то время как такая важная провинция, как Азия, управлялась не консулярами, а пропреторами или даже иногда квесторами.