Стихи остаются в строю

Абросимов Евгений Павлович

Аврущенко Владимир Израилевич

Алтаузен Джек

Афанасьев Вячеслав Николаевич

Багрицкий Всеволод Эдуардович

Баранов Георгий

Березницкий Евгений Николаевич

Богатков Борис Андреевич

Бортников Иван Дмитриевич

Васильев Николай

Винтман Павел Ильич

Горбатенков Василий Ефимович

Городисский Захар Матвеевич

Гридов Григорий Борисович

Занадворов Владислав Леонидович

Иванов Сергей

Инге Юрий Алексеевич

Кац Григорий Михайлович

Коган Павел Давыдович

Копштейн Арон Иосифович

Костров Борис Алексеевич

Котов Борис Александрович

Крайский Алексей Петрович

Кубанёв Василий Михайлович

Кульчицкий Михаил Валентинович

Курбатов Федор

Кутасов Иван Григорьевич

Лебедев Алексей Алексеевич

Лобода Всеволод Николаевич

Майоров Николай Петрович

Наумова Варвара Николаевна

Незнамов Петр Васильевич

Нежинцев Евгений Саввич

Отрада Николай

Панфилов Евгений Андреевич

Резвов Василий

Рогов Иван Михайлович

Спирт Сергей Аркадьевич

Стрельченко Вадим Константинович

Суворов Георгий Кузьмич

Троицкий Михаил Васильевич

Тихомиров Никифор Семенович

Угаров Андрей

Уткин Иосиф Павлович

Ушков Георгий Алексеевич

Черкасский Юрий Аронович

Чугунов Владимир Михайлович

Шершер Леонид Рафаилович

Шульчев Валентин Иванович

Ясный Александр Маркович

Алексей Крайский

 

 

Декреты

По лужам, по грязи смешная девчонка Бежит, предлагая газеты, По-воробьином у щелкает звонко: — Декреты! Декреты! Декреты! «Вся власть Советам» — декрет номер    первый, «Мир всему миру» — декрет номер два…— От крика у барынь — мигрени и нервы, У генералов — кругом голова. У генералов дрожат эполеты От страха? От смеха? — никак не понять. Фыркают франты: «Совдепы! Комбеды! Разнузданная солдатня!» Девчонке нет дела, базарит газеты Налево, направо… Смешная, постой! Ты прочитай и пойми, что декреты, Эти декреты — для нас с тобой. Отец — на войне, задыхаясь от газа, Мать — на табачной, чахоткой дыша, Слышат твою равнодушную фразу И за газеты приняться опешат. Читая, подумают оба, что станет Их дочка наркомом страны трудовой… Пойми же, девчонка, пойми же, смешная, Что эти декреты для нас с тобой.

1917

 

Любовь

Солнце бисером по панели Рассыпалось, лаская людей… Это было в веселом апреле, В суете городских площадей. Ты меня, одинокого, взглядом, Словно солнцем, осыпала вдруг, И пошел я с тобою рядом Как давнишний, испытанный друг. Я не помню, о чем говорили, Я не знаю, куда мы шли, Мы Америку, может, открыли, А быть может, и мимо прошли. Но когда я домой возвращался, Все кружилось и пело, звеня, Каждый встречный чему-то смеялся И просил прикурить у меня. Словно девичьи щеки, краснели Стекла окон в закате лучей… Это было в веселом апреле, Накануне бессонных ночей.

1917