Бег десяти человек по длинному коридору отзывался постепенно удаляющимся эхом. Плазмомёт я выставил на самый минимальный уровень заряда, чтобы не тратить драгоценную энергию, когда непонятно, сколько в этот раз будут лезть эти черножопые и вообще, сколько их будет. Едва я выскочил за поворот, привычно пригибаясь на бегу, как рядом с тем местом, где только что была моя голова, пролетел шуршащий воздухом заряд плазмы, опаляя меня жаром и растекаясь оплавленным кругом по высокопрочной керамике стены. Рядом на стенах расплываются ещё несколько горячих кругов, в коридоре становится по-настоящему горячо. 'Совсем не экономят, суки, или просто не умеют управлять мощностью', думаю про себя я, растягиваясь в длинном броске на полу и открывая ответный огонь. Раз, два, три, четыре, голубые заряды плазмы малой интенсивности мгновенно находят свои цели, я быстро перекатываюсь и стреляю ещё шесть раз. Четверо засранцев готовы, я им попал в лицо, двое катаются по полу, им 'повезло' чуть больше.

— Серёга, прикрой! — кричит сзади Олег, я перекатываюсь дальше, стреляя в стены, мы врываемся в следующий коридор.

— М-мать, да сколько же вас тут, — буркает наседающий на меня сзади Олег, открывая беглый огонь по убегающим от нас нигерам. У этих плазмомётов уже нет, дефицит, однако, но и заточенные железяки в их руках при их количестве и упорстве, тоже страшная разрушительная сила. Мы проскакиваем за ними ещё один коридор, оказываясь на центральной развязке сектора, тут я снова едва не получаю заряд плазмы в живот, еле-еле уворачиваюсь от ловко брошенной в меня заточки, падаю и открываю ответный огонь. Один готов, второй бежит, Олег стреляет ему в спину, тот грузно падает, как будто разрубленный пополам, впрочем, как-то так оно и есть, заряд максимальной мощности выжег ему целых полспины насквозь, две половинки тела оставались соединёнными лишь кусками кожи, и в коридоре сильно воняло горелым мясом.

Из бокового коридора на нас выходит парочка, жирный белый, почти кубик полтора на полтора метра, которого держит за шею, прикрываясь им как щитом, стараясь не высовываться высокий нигер с плазмой в руке. Он думает, дурень, что мы по белым стрелять не будем, наивный, и что у него будет шанс безнаказанно выстрелить по нам хотя бы один раз. В прыжке отскакиваю в сторону, пропуская выпущенный заряд плазмы мимо, перекатываюсь к стене, отправляя слабый заряд жирдяю в пах. Оглушительный поросячий визг сотрясает стены, до боли в ушах, жирдяй сгибается пополам, перекидывая через себя так и не отпустившего его негра, ну да, как бы вам было, когда в секунду вам бы приготовили горячую яичницу с беконом из ваших же комплектующих? Тут и негр получает своё, Олег не дремал.

— Ну вот, кажись всё, больше не лезут, отбились, — выходят из третьего коридора Антон и Пашка, — пошли собирать трофеи.

В этот раз обошлось без потерь, если не считать частично обгоревших волос у меня на голове и синяка, расплывающегося на коленке, всё же один раз неудачно приложился.

Трофеи сейчас были весьма кстати, двенадцать плазмомётов, правда почти все с истощёнными батареями, но это ничего, мы их уже научились заряжать, в отличие от того черножопого сброда, который уже вторую неделю плотно наседает на нас из своего сектора. Если так пойдёт и дальше, нам ничего не останется, как только идти к ним ответной войной самим, чтобы обрести хоть какой-то порядок и спокойствие. Но оружия и подготовленных людей пока едва хватает только для обороны, мы же не попрём как они большой толпой да на верный убой. У нас, в отличие от них, пока есть и еда и даже относительно неплохие условия для жизни, мы не расхреначили свою тюрьму, как сделали они, едва обретя свободу. И вот теперь приходится нам защищать своё добро с оружием в руках, без оружия шансов вообще не было бы. С голыми руками даже против заточки сложновато будет, а уж против плазмы…

'Всё, на сегодня хватит адреналина', про себя думаю я, в вечерний наряд я не пойду, пусть Пашка отдувается, у меня в мастерской дел невпроворот. И опять же трофеи взяли, их до ума доводить надо и батареи заряжать. А то у нас на пятнадцать бойцов только один плазмомёт, вот и передаём мы их друг другу при передачи дежурства. И всё равно оружия не хватает, в этот раз нам просто повезло, что нигеры полезли по заранее прикрытому нашим хорошо вооруженным отрядом краю, а вот если бы они пролезли там, где есть только хилые баррикады и одна плазма на пятнадцать бойцов? Опять бы нам пришлось выбивать пробравшихся гадов из своего сектора, и без потерь точно не обошлось. Один раз уже такое было, мало никому не показалось, у меня ожог на спине до сих пор не зажил, постоянно чешется, зараза. Но я-то как раз легко отделался, другим куда хуже досталось, особенно 'мирняка' из немцев жалко, нигеры никого не щадят, а тем и отбиться нечем, только что бежать. Так не везде там и разбежишься, то тупик, то гравитационная аномалия, наш сектор пострадал весьма прилично.

— Серёг, ты вечером займись трофеями, я за тебя с Пашкой подежурю, — словно читая мои мысли, обращается ко мне Олег, — да и вообще, кончай ты уже во все заварухи лезть, ты голова, а не курица для жарки, как мы. И не говори, что стреляешь лучше нас, кто без тебя с оружием разбираться будет, а кто двери откроет?

— Ну не могу я без этого, — грустно отвечаю ему я, — что я, не русский, что ли, сидеть пока вы тут воюете?

— Русский ты, русский, ну и что? Вот завтра на общем собрании совета выберем тебе тыловую должность и будешь служить нации подальше от чернозадых, а то вообще тебя в немцы запишем, чтобы национальностью не спекулировал в споре с боевыми товарищами!

— Нет, не надо меня в немцы записывать, — смеясь его подколке, и махая в сторону Олега руками, ответил я, — сам всё понимаю, но мне нравится, что я делаю. И потом, если бы не я, у вас потери были бы раза в три раза больше.

— Если бы не ты, Серёга, мы бы вообще не отбились. Без тебя никто ни оружие не зарядил бы, ни оборону не обустроил, ты для нас просто божие везение, а не человек. И поэтому тебе нужно более важными делами заниматься, чем развлекаться пострелушками с обезьянами.

В общем, он действительно прав, я слишком часто рискую своей головой, которая оказалась тут и к месту и ко времени. Можно сказать — просто повезло, хотя можно ли назвать везением похищение человека космическими пришельцами для крайне негуманных опытов? И, тем не менее, все мы тут были похищены мамамютами, как себя называют пришельцы, для того, чтобы использовать нас, как мы используем лабораторных крыс. Где мы сейчас находимся нам неизвестно, предположительно в космосе, так как после катастрофы, убившей наших захватчиков сильной гравитацией, оказавшейся для них непосильной, в некоторых местах есть полноценная невесомость. Да и гравитация в разных местах тут бывает разная. Как нам удалось определить, мы находимся на огромной станции, только один наш сектор тянется в длину на три километра и где-то в километр шириной. И это ещё только три уровня в высоту, сколько их есть ещё — неизвестно, нет доступных проходов. И поле это силовое в некоторых проходах, через него ну никак не пройти и не пролезть, можно только смотреть и кусать локти.

Раньше это самое поле держало нас всех по отдельным клеткам. Двое или трое на клетку, не больше. Но после катастрофы неизвестного происхождения силовое поле, державшее пленников взаперти, отключилось. Отключилось везде и полностью, за исключением некоторых переходов между уровнями и секторами, так что люди оказались на свободе. Ну, это если можно назвать свободой возможность перемещаться по некоторым отсекам станции. А потом началась война людей друг с другом. Не мы начали эту войну, это она ударила по нам в полную силу.

— Роман, тебе сегодня предстоит много работы, — расталкиваю я своего помощника по технической мастерской, отличающегося редким качеством спать везде и всегда, если есть такая возможность.

Но парень он толковый и руки у него золотые, даже мне не просто перебирать технику мамамютов, уж больно она тонко сделана. У них самих другое строение рук, есть только четыре очень длинных пальца, которые могут сгибаться совсем не так, так наши, чуть ли не в любую сторону. А потому нам приходится переделывать их оружие под человеческую руку, так как с тем, что дано изначально, стрелять крайне неудобно, да и держать-то нормально не получается. Почему нигеры так сильно мажут при стрельбе? Да потому, что переделать оружие не могут, так, перевязывают ремнём, чтобы пушка держалась в руке, а вот прицелиться нормально уже не получается. Вот и лупят в белый свет как в копеечку, про регулятор мощности заряда, похоже, даже не подозревают, хотя он находится на самом видном месте. Как заряжать батарею, естественно, они тоже не в курсе. С таким подходом они вскоре останутся вообще без плазменного оружия, и тогда их можно будет брать, чуть ли не голыми руками. Правда им изначально повезло значимо больше, и в их секторе, видимо, была большая лаборатория пришельцев или их жилой отсек, так что им достался целый арсенал. Да и пригодного материала под копья и заточки тоже, что-то такое у себя они умудрились разломать. В нашем секторе такого богатства не обнаружилась, вернее всё подобное, скорее всего, осталось до сих пор закрыто полем в других частях сектора. Нам досталось менее десятка плазмомётов на примерно десять тысяч человек от погибших дежурных инопланетян. И почти голыми руками нам пришлось отбиваться от рвущихся к нам голодных нигеров, вооруженных на порядки лучше нас, у нас даже материала на баррикады достаточно не набиралось. Хорошо хоть, что между нашими секторами весьма разветвлённая сеть коридоров, а реальных проходов только пять. Оказавшись в первых рядах обороны, я разработал стратегию защиты нашего сектора, создав 'летучие отряды' из хорошо подготовленных ребят, кто имел ещё до прибытия сюда некоторый боевой опыт. Я и сам такой опыт имел, доводилось бандитов по горам гонять. В итоге, расставив разведчиков-наблюдателей на дальних подступах, мы быстро узнавали, где шло очередное нападение на наш сектор, быстро и перемещали туда наши основные силы. Так и отбивали первые массовые атаки. Черным пока не приходило в голову напасть сразу со всех доступных направлений, возможно, они просто не подозревали, сколько у нас имеется вооруженных бойцов. Можно было пытаться с ними воевать и кулаками, подавляя численностью, но с близкого расстояния они умудряются-таки попадать и плазмой, а это, знаете ли, очень неприятно. Теперь же у нас добавилось трофейных плазмомётов, и мы прикроем вооруженными группами все доступные проходы в наш сектор, а там, глядишь, подумаем совершить и 'ответный визит вежливости'.

Вот уже пять трофейных 'стволов' прошли модернизацию. Кое-как мы разобрались, как устроен плазмомёт и научились его немного переделывать, и, главное — заряжать батарею. Это вообще была, как оказалась, моя гениальная идея — засунуть пустую батарею в синтезатор пищи, но сначала меня за неё чуть не побили. Кто ж знал, что оно так сработает? Зато теперь у нас оружие полностью заряжено, и мы можем не так экономить заряды, как наши противники. А уж о том, как метко мы стреляем, они более чем в курсе, и ведь всё равно лезут, настырные.

— Серёг, что ты вчера мне говорил об устройстве сенсора двери, — поднял свой взгляд с разобранной плазмы Роман, — есть одна идея…

— Какая идея, опять что-то сломать хочешь?

— Да нет, тот мой сосед, Саня, залез позавчера в большой вентиляционный канал, ну ты его знаешь, коротышка такой, так вот, там обнаружил больше десятка закрытых заслонками проходов, рядом с которыми стоят такие же сенсоры, как и на дверях блоков. Если ты уже умудрялся их вскрывать, то может попробовать открыть и те, глядишь, что ценное найдём или куда ещё путь разведаем?

— Угу, разведал один такой, а потом полезут оттуда, к примеру, голодные китайцы или индусы, что делать будем? Ещё в одном секторе постоянно охрану держать?

— Да ладно тебе, там по вентиляции только по одному пролезть можно, если что, один дежурный с плазмой может полностью заблокировать проход. Теперь-то у нас есть некоторый запас…

— Ты вот что, с такими идеями иди завтра на совет, если народ скажет да, попробую вскрыть те проходы. Но мне самому пока что-то не хочется туда лезть, узко там, развернуться негде, да и не убежишь, если что случится, придётся прикидываться раком.

— Так ты стреляешь лучше нас всех, так что не тебе бежать, а тем, кого ты встретишь.

— А если там пришельцы живые остались?

— Да откуда, сдохли они все, иначе нас бы уже давно в блин горелый закатали.

— Уговорил, попробую поддержать твою идею на совете, может, что и выгорит. Но без особого фанатизма, понятно? Меня скорее интересуют потенциальные пути отступления, что-то негры слишком активизировались в последнее время.

Тем временем мы закончили ковырять последнюю плазму, и Роман понёс разряженные батареи в жилой сектор. Там в наших бывших камерах, находились синтезаторы пищи, которые не только еду могут производить, но и, как оказалось, ещё и батареи заряжают. Одна беда, для того что бы синтезатор сработал и произвёл порцию либо еды либо энергии, кому-то требовалось находиться в камере. Напротив каждого блока были наблюдательные устройства, что-то типа видеокамеры, и синтезатор пищи включался пару раз в сутки, только если в блоке кто-то был. Причём количество синтезированной пищи соответствовало количеству тех, кто находится в поле зрения камеры. Нигеры, сразу раздолбавшие почти всё оборудование пришельцев, и в первую очередь тех самых 'соглядатаев', остались практически без еды. Но потом они помимо своего, захватили ещё два сектора, 'белый' американский и французский, так и продовольственную проблему почти решили. Почти — это значит, что от голода теперь пухнут французы и американцы, а не сами негры. Хотя им всё равно явно не хватает, потому-то они и рвутся ещё к нам, не считаясь с жертвами. Возможно, так они просто сбрасывают своё лишнее население, балласт. И, похоже, кроме нас им ещё никто не оказывал реального сопротивления.

Через час Роман приносит мне немного еды и заряженные батареи. Я понимаю, что сегодня кто-то из наших остался без ужина, чтобы накормить меня, очень редко бывающего в жилом секторе, да и для заряда батарей тоже приходится жертвовать. Либо то, либо это, но безопасность важнее, тут можно и потерпеть. Я вставляю батареи в оружие, проверяю уровень заряда, выпускаю по одному слабому разряду в стену, где у меня нарисована мишень. Аппараты работают чётко, всё же хороша техника у пришельцев, мы ещё долго на Земле подобную сделать не сможем. Все двенадцать аппаратов работают как надо, можно завтра выдавать ребятам на дежурство.

— Тревога, тревога! — вбегает в мастерскую посыльный, — готовится большой прорыв в третьем секторе. — Оружие готовое уже есть?

— Есть, — с гордостью в голосе отвечаю я, — все утренние трофеи переделали и зарядили, хоть сейчас в дело.

— Отлично, хватайте их и бегом за мой, нас ждут около второй баррикады.

Мы несёмся по коридорам нашего сектора, здесь более низкая гравитация, чем в остальных местах, так как этими коридорами пользовались сами пришельцы, и гравитацию настраивали под себя. А потому бежать как обычно не получается, мы перемещаемся большими прыжками, иногда отталкиваясь даже от стен и потолка. Скорость такого 'бега' может доходить до шестидесяти километров в час, и с непривычки очень трудно сохранять равновесие и вообще нужное направление движения, но нам-то оно уже привычно. Через пять минут мы уже на месте, я раздаю оружие ждущим нас бойцам.

У самой баррикады идёт активная перестрелка. Трое бойцов, быстро на секунду выглядывая над завалом, отправляют в сторону противника по два-три заряда. С той стороны тоже постоянно что-то прилетает, окутывая баррикаду жаром, но внешняя часть её сложена из блоков керамики отодранных от стен, и которую плазма с одного или даже нескольких попаданий неспособна прожечь.

— Сейчас будут обходить другими путями, готовьтесь, — орёт от баррикады боец, — смотрите проходы справа.

Мы распределяемся по боевым парам, меня снова забирает Олег, прибежавший на полминуты позже меня.

— Опять ты, Серёга, на рожон лезешь, — мотая головой, укоризненно говорит он, — я же говорил, что сегодня за тебя подежурю.

— Так это, я пушки принёс, и что, прикажешь обратно идти, когда вы тут 'кувыркаться' будете?

— Тебе прикажешь, пожалуй, давай вперёд, как обычно, прикрываю…

Я прыжком бросаюсь в правый коридор, выставляя плазму вперёд в поиске подходящей цели. Но коридор в зоне видимости ещё чист, я вскакиваю на ноги и прыжками устремляюсь вперёд. Быстрота и скорость реакции — вот наши самые главные козыри, негры плохо стреляют, и это позволяет нам врываться в их ряды и расстреливать практически безнаказанно. Так и в этот раз, за поворотом вижу двоих с оружием, в падении переворачиваюсь на спину, выстрел, второй, третий, готовы, голубчики, даже выстрелить в нашу сторону не успели. Но что-то мало их, обычно за стрелками ещё бывает не менее дюжины копейщиков, наверное, это разведчики были.

Снова поворот, м-мать, вот гады, на нас гонят толпу десятка в три белокожих женщин, то ли американки, то ли француженки, одежду с них содрали у некоторых видны следы избиений и кровоподтёки. А за ними в пяти шагах шестеро негров с плазмой. Вот это да, новая тактика, умнеют обезьяны…

— Олег, стена — потолок! — кричу я, и, пользуясь слабой гравитацией, забегаю на стену и делаю несколько шагов по потолку, пока хватает инерции.

Я заранее прикинул, что этого рывка мне должно хватить, чтобы перескочить толпу бегущих на меня женщин, оказавшись у них за спинами, как раз перед самими неграми. Такого маневра противники явно не ожидали, и пару секунд их растерянности у меня есть. Этих секунд мне как раз хватило, чтобы завалить троих ещё в полёте, а потом открыл огонь, повторивший мой маневр с другого бока Олег. Двое нигеров стали ещё чернее, чем были раньше. Последний из них вовремя понял, что уже остался совсем один против нас двоих, и успел даже рвануть назад. На его счастье, коридор делал изгиб, и мы не успели сразу поджарить его задницу. Мы, было, рванули за ним, но он успел оторваться слишком далеко, бросив пушку от страха.

— Хрен с ним, пусть бежит, — остановился Олег, тяжело дыша, — пусть расскажет своим, что он тут видел, может, и не сунутся больше. Пойдём, проверим боковые ответвления.

Мы прошли ещё несколько коридоров, пока не вышли в спину тем, кто обстреливал нашу баррикаду в основном коридоре. Уроды не ожидали такого развития ситуации, а потому умерли быстро, так и не поняв, что произошло. Высунувшись из-за угла, я помахал рукой нашим бойцам за баррикадой. Огонь с той стороны прекратился, но никто так и не решился высунуться.

— Отбой, свои, — крикнул им Олег, выходя на линию огня в полный рост.

Я бы так на его месте не решился, мало ли кто в горячке боя выстрелит с перепугу? Но Олег хорошо знал тех ребят, что отстреливались за укрытием, а потому считал, что его сразу узнают. Так и получилось, из-за баррикады высунулся сначала один боец, потом ещё двое, и помахали нам руками, типа проходите к нам. Мы подобрали валяющиеся трофеи, и пошли к баррикаде. Для нас на сегодня бой окончен. Другие группы прочешут ближайшие коридоры, выбив оттуда остатки тех, кто там ещё может прятаться. Однако зная особенную храбрость негров, могу поклясться, что они все уже чистят штаны от дерьма где-то у себя в секторе, в надежде, что мы туда к ним не полезем, хотя заслоны наверняка оставят.

Через двадцать минут все остальные группы собрались у баррикады. Притащили трофеи, в этот раз нам повезло больше — целых двадцать плазмомётов и полсотни копий. Двое допрашивали женщин, те действительно оказались американками. Странно, практически все как одна настоящие красотки, если не считать помятого вида, не иначе из Голливуда их пришельцы украли. Краем уха, ну плохо я понимаю по-английски, слышу что-то про других женщин, которых негры пригнали к нашему краю сектора, и что они слёзно просят их спасти.

Ещё через десять минут к нам подходит командир — высокий мужик Фёдор с рельефной мускулатурой качка, но, тем не менее, хорошо работающей головой, и я уже понимаю, что он нам сейчас будет говорить.

— Ребята, — начал он, — всё понимаю, все устали, две больших атаки за этот день, слава богу, без потерь, но есть одно важное дело.

Мы переглядываемся, все уже догадываются, что это за дело, но лезть 'негру в задницу', вот каламбур-то, однако, как-то никому не хочется. Тут мы на своей территории, всё уже знаем, а что творится там, выяснится, когда мы там окажемся, и насколько глубока будет эта 'задница', станет ясно только после того, как мы в неё залезем. Хотя сейчас противник нас не ждёт, мы пока ни разу не контратаковали всерьёз, мелкие вылазки не в счёт, на одном эффекте неожиданности далеко не уедешь.

— Так, вот тут примерный план коридоров того края вражеского сектора, — даёт он нам кусок тонкого пластика, который заменяет нам бумагу и запас которого был найден в одной из комнат нашего сектора. — Там есть пара узких мест, и если вы сможете их перекрыть, то мы отвоюем у обезьян целый километр пространства, где потом можно полностью закрыть проходы с той стороны к нам. Из того края к нам в сектор ведут три прохода, так что стоит рискнуть, так мы существенно сократим бреши в нашей обороне. Там сейчас пара-тройка сотен гражданских, американки и француженки, и они будут весьма благосклонны к своим спасителям…

— Бабами на подвиги соблазнять нехорошо…, - кто-то прикололся над командиром из строя.

— Ну, если вам больше нравятся жаренные негритянские задницы, то можете в бой не идти, подберите себе какого-либо свежачка в коридорах и развлекайтесь, пока совсем не остыл, — не растерялся Фёдор.

С ним вообще лучше не шутить, у него самого это получается не хуже чем у Олега, а тот вообще настоящий чемпион по приколам. Кроме меня его шутки никто не может долго терпеть, до мордобоя уже доходило.

Народ дружно заржал, настроение у всех поднялось, и это очень хорошо в нашем деле. Мы стали дружно по очереди рассматривать план, определяя варианты атаки. Времени у нас было не очень много, примерно через два часа в секторах должен быть выключен свет, типа наступает местная ночь, и светло будет только в технических коридорах. Воевать же в темноте, да в чужом секторе, извините, я пас. Мы находим несколько выгодных вариантов для атаки, и если противник не устроит нам какие особые сюрпризы, то шанс успеть до темноты был. И если план, где-то добытый командиром, не врал, то мы вполне сможем закрепиться на новом месте. Ещё через пятнадцать минут мы выступили. Снова разбившись на двойки, мы разобрали направления атаки. Я с Олегом шел в левый край сектора, там, у противника была большая баррикада, но слишком широкий коридор и слабая гравитация, давал нам возможность прорваться через неё с наскока, проскочив по стенам и по потолку. Риск нарваться на сильный заградительный огонь был слишком велик, так что нас прикрывали ещё пара двоек из хороших стрелков. Но если мы сможем пробиться, то у нас получится зайти в тылы другим группам обороняющихся, где и коридоры более узкие и где ребятам придётся идти слишком далеко под огнём врага. Только потерь нам ещё не хватало, да на ночь глядя.

Мы шли без обуви, стараясь не привлечь своим перемещением внимание противника как можно дольше. Вот до нужного нам коридора остаётся десять метров. Я показываю знаками, что пора обуться, и действовать по первому плану. План прост — мы с Олегом бросаемся вперёд, нам нужно проскочить около десяти — пятнадцати метров от того прохода, где мы сейчас находимся до баррикады, а там действовать по обстановке. То есть стрелять во всё чёрное имеющее две руки и две ноги и что ещё движется. Ребята сзади прикроют огнём наш рывок или отход, если ничего не получится. Если случится облом, будет работать план два, то есть долгая и нудная перестрелка, противник подтянет дополнительные силы…, и можно считать план прорыва на этом направлении провалившимся.

Я разбегаюсь в три прыжка, выскакиваю в основной коридор, проскакиваю его и по инерции взлетаю на стену, а затем на потолок. В меня пока никто пока не стреляет, хотя я и вижу какое-то смутное шевеление за баррикадой. Сама баррикада не высокая, метра полтора высотой, сделана наспех из какого-то хлама, даже керамической плиткой не обложена, вот идиоты. Переоценили мы их, ох переоценили. В сторону баррикады начинает активно стрелять наше прикрытие, стараясь не попасть по нам. Успеваю увидеть как один из защитников, едва высунувшись, поймал своё 'счастье' и, дымясь, опрокинулся назад. Ещё пять метров, я снова на полу, отталкиваюсь от одной стены к другой, бегу три шага по потолку. Третий раз такое мне уже не повторить, силы почти на исходе, несмотря на низкую гравитацию, но этого уже и не надо. Я проскакиваю за баррикаду, открывая огонь на поражение. 'Ох, и много же вас тут, черти чернозадые', я растягиваясь на полу, быстро палю по толпе в максимальном темпе. Негры такой атаки, естественно, не ждали и теперь скорее жарят друг друга, чем пытаются достать меня. Я кладу троих, но там их ещё полтора десятка, суматоха, вызванная моим появлением, перерастает в настоящую панику, которую усиливает появление Олега и огонь из-за баррикады. Уцелевшие после нашего стремительного броска противники пытаются бежать, благо коридор там сворачивает, перекрывая нам линию огня. Мы с Олегом вскакиваем и бросаемся за ними, нельзя, что бы они привели подкрепление или предупредили остальных. Я выскакиваю перекатом за поворот и сразу получаю удар ногой в живот или даже чуть ниже. 'Чёрт, как же больно', искры сыплются из глаз, а ведь попали совсем не по ним, но плазму из рук я так и не выпустил. Превозмогая боль, совершаю ещё один перекат, в положении согнувшись пополам и, наконец, вижу, куда я попал. Туда где я только что находился, попадает разряд плазмы, ударяют несколько копий. Передо мной стоит здоровенный как бык нигер. Одни мускулы, шеи не видно, в руках странного вида длинный плазмомёт, которым он пытается достать меня, хотя бить ногами у него получалось лучше. 'Да, таким уродам оружие только мешает', про себя думаю я, выскальзывая из-под его потенциального выстрела. Дышать я всё ещё не могу, но вложить все силы в удар ногами по промежности этого борова мой организм оказался способен. Нигер сгибается пополам и заваливается вбок, но в меня снова летят копья из толпы, стоящей чуть дальше. Одно задевает меня по плечу, добавляя мне острой боли.

Тут за поворот выскакивает Олег и открывает беглый огонь по толпе. Вижу, двое упали, но они не бегут, как обычно, наоборот пытаются уворачиваться от разрядов плазмы, и метнуть в нас копья. Меня чуточку отпускает, и я присоединяюсь к стрельбе по быстро движущимся целям. Вскоре стало понятно, почему они не бежали от нас, за их спинами находились ещё двое здоровяков, почти таких же квадратных, как и тот, что до сих пор корчится на полу, и с теми же странными плазмомётами. Да тут у них, оказывается, типа заградотряд был. Побежишь — свои поджарят, не пожалеют. Один здоровяк, пока мы перевариваем увиденное, умудряется выстрелить по нам, вернее в нашу сторону. Ох, и нифига себе зарядик, нестерпимый жар проносится над нами сверху, взрывая тучей керамических брызг стену коридора. Меня обдаёт жаром и снова хорошо достаётся, теперь уже горячих крошек. На мне дымится одежда, но, к счастью, не вспыхивает. Я разряжаю плазмомёт десятком выстрелов и кладу последнего громилу. Смотрю вбок, Олег пытается сбить с себя пламя, это получается у него плохо, из последних сил прыгаю на него, накрывая пламя своим телом, лишая его доступа воздуха. Жарко, больно, меня мутит, перед глазами всё плывёт, я едва удерживаю сознание. И вот тут, наконец, показывается наше подкрепление. Можно немножко расслабиться, растянувшись на полу в виде морской звезды.

— Ну, вы и учудили, монстры, тридцать чёрных на двоих за минуту положили, сами черны как те негры, да и пахнет от вас, ребята, как от чертей адских. Вилы в руки возьмёте, так и не отличишь. И что мне с вами делать…, - смеётся боец из прикрытия, которого я не знаю.

Мне же совсем не смешно, я ещё не пришел в себя окончательно. Одно радует, мы справились, оборона врага пробита. Сейчас подойдут наши основные силы, и мы им покажем, кто тут настоящий хозяин. Всё же я опять легко отделался, пара мелких ожогов и лёгкая, но длинная царапина от копья на плече не в счёт. Олегу досталось больше, у него частично обгорели волосы и правая рука. Хотя и не сильно, воевать сможет, когда переоденется, вот воняет от него страшно, впрочем, от меня тоже совсем не духами сейчас пахнет, а помыться тут негде. Окончательно восстанавливаю сбитое дыхание, встаю и осматриваюсь по сторонам, рассматривая, что мы тут натворили. Повсюду лежат кучи хлама и чёрные трупы. Мало того, что они были чёрными, когда были живы, но теперь, словив один или парочку разрядов, ещё хорошенько обгорели. Живым был только тот здоровяк, которого я свалил ударом по причинному месту. Теперь будут допрашивать…, ох, не завидую я ему, ему было бы куда лучше, если бы мы его пристрелили сразу. Коридор конкретно воняет дерьмом, запах которого перебивает даже гарь, ну да, ходить по нужде до ближайшего утилизатора негры считали выше своего достоинства, а к запаху дерьма они просто принюхались. Пройдя по коридору немного вперёд, туда, где был заградотряд, я обнаружил двух белых женщин, забившихся под какой-то мусор из кучи тряпок. Тут, похоже, у нигеров была зона отдыха, прямо на месте 'службы'. Вот и отдохнули, голубчики, теперь вам одна дорога в утилизатор, нефиг на всю станцию вонять своим горелым мясом.

Ещё через десять минут я уже был готов двигаться дальше, Олег тоже очухался и даже переоделся, стащив рубашку с одного негра, которому я поджарил морду, и кто был явно несколько чистоплотнее остальных. Прибыло подкрепление, а заодно несколько человек из 'второго эшелона', собрать трофеи и подготовить трупы к утилизации. Всем этим завтра немцы займутся, наведение порядка по их части, это у них лучше всех получается. Я подобрал необычную плазму, из которой нас чуть не поджарили. Странная штука, таких раньше я не видел. Чуть ли не в три раза больше тех, что были у нас, система управления рассчитана под захват двумя руками пришельцев, длинная, зараза. Регулятор мощности другой, по значениям шкалы в пять раз больше и тут есть ещё один регулятор. Батюшки, да это регулятор размера плазмического тела, если верить пиктограмме. Получается, эту штуку можно использовать или как винтовку для стрельбы на большую дистанцию или как ручной гранатомёт на малую. Вот повезло, так повезло, нигеры, похоже, сами не поняли, что им досталось, иначе не прошли бы мы эти коридоры. Зажарили бы нас как цыплят в микроволновке с одного выстрела, если бы выставили максимальный размер тела и саданули разочек в нашу сторону. А так только слегка перья подпалили. Но мы вам такой халявы, ребята, точно не дадим, уж извините.

Я убрал ручную плазму в петлю на поясе, заменявшую мне кобуру, примерился к новому оружию. Так, заряд батареи почти полон, примерно три четверти от максимума, сама батарея по размерам половину пушки занимает, большая… Держать, естественно, неудобно, это мы потом исправим. О, да тут целое прицельное приспособление имеется, нужно только суметь его включить, так, вот так, и, да, точно, код активации стандартный. На выдвинувшимся голографическом экранчике… ого!…, вспыхивает изображение. Так, вот управление перспективой…, да это же настоящая снайперка! Вот это удача так удача, о таком я и мечтать не мог. Ещё на Земле моим любимым видом 'спорта' была стрельба на километр. Это не просто прицелился и попал, это целый комплекс математики, поди рассчитай, как полетит пуля на такое расстояние, там сотня влияющих факторов, и каждый нужно учесть. А некоторые приходится чувствовать практически кожей. Но мне всё это как раз нравилось, ещё с армии, где мне удалось вволю пострелять. Впрочем, мне там тоже хорошо перепало, из армии я ушел совсем не по своему желанию, хорошо хоть не по частям, как некоторые. Жалко, что тут коридоров, где можно применить стрельбу на большую дальность не так много. А вот другой режим 'плазменной гранаты' как раз будет востребован чаще.

Олег тоже заинтересовался моей новой игрушкой и подобрал себе вторую такую же. Я показал ему, как ей управлять, и он, как и я несколькими минутами ранее, буквально воссиял от восторга, невзирая на свои ожоги. Ну, держитесь, черножопые обезьяны, теперь мы вам хорошо вломим!

Пора двигать дальше. По плану у нас был заход в тыл другим заслонам негров и расчистка этого края сектора. Нас теперь было шестнадцать человек, все с боевым опытом. Нам с Олегом предстояло зайти в первый проход, в тыл к другой баррикаде, на которую сейчас наседают с нашей стороны отвлекающие силы, а потом пробиваться в центральную часть сектора. Ещё одна пара снова будет прикрывать наши тылы. Другие отряды пойдут зачищать дальние проходы. Потом нам нужно успеть собраться до наступления темноты в центральной части, что бы выбить находящиеся там силы противника и закрепиться. Времени не много, а потому выдвигаемся бегом.

В коридоре есть дежурный. Смотрит не в нашу сторону, мы зашли с тыла. Судя по доносящимся звукам, там идёт какая-то возня, но нам не видно, мешает поворот, виден только один противник. Вот я разглядываю его на голографическом прицеле издалека. Коридор технический, узкий и прямой, под потолком располагаются балки, по которым перемещались раньше транспортные механизмы. Четыреста метров примерно, сейчас я проверю, как эта штука работает. Выставляю среднюю мощность и минимальный размер тела, навожу маркер цели на затылок, жму сенсор активатора…, голова негра сгорает в одну секунду, рассыпаясь чёрным пеплом, обезглавленное тело падает на пол. Да…, оружие что надо. Сейчас проверим, как оно кидает 'гранаты'. Тихо подбираюсь к повороту, за мной как приклеенный следует Олег. Я показываю ему знаками, что я работаю первый, мощность на максимум, размер тела на максимум. Секундный взгляд за поворот, так и есть, примерно то, что я ожидал увидеть. Метрах в сорока от нас завал баррикады и около него с десяток противников. Атаки с тыла не ожидают, назад не смотрят, увлечённо разряжают плазму в сторону нашего сектора. Оборону держат, гады, ну подождите секундочку. Винтовка, не могу её назвать иначе, пару секунд не подавала реакции на сенсор активации, а потом выплюнула яркий белый шар плазмы, который при удалении резко увеличился, став больше полутора метра в диаметре, перегородив собой пространство коридора. Сорок метров, отделяющих нас от противника, шар пролетел за пять секунд и там взорвался ярчайшей вспышкой. Нас даже на таком расстоянии обдало горячим воздухом через несколько секунд после взрыва. В живых у баррикады никого не осталось, только обугленные ещё дымящиеся тела. Мы подошли ближе посмотреть на результаты своей работы. Это действительно страшное оружие, в умелых руках оно способно уничтожить толпу противников в считанные мгновения. Эх, как хорошо, что его не успели применить по нам. Но и теперь нам стоит быть осторожными, ведь именно нигеры его где-то раздобыли и, кто их знает, сколько его у них и смогут ли они разобраться в его свойствах.

Я подобрал оружие одного из 'жареных птенчиков'. Как это ни странно, но оно было вполне работоспособно, если не считать, что снаружи обильно покрыто чёрной копотью от сгоревшей человеческой плоти. Хороша техника у мамамютов, на совесть сделана. Органика горит, а ей хоть бы что. Ладно, трофеи позже собирать будем, бросил я подобранную плазму, надо идти дальше. Помахав нашим ребятам, находящимся с той стороны баррикады и едва не схлопотав от них свеженький заряд, мы рванули обратно. Требовалось выйти на обозначенную точку сбора групп для штурма главной части сектора. Там, по нашим сведениям, полученным от спасённых женщин, было много гражданских. Негры готовились использовать их как таранную силу, выгоняя на наши позиции, сегодня была не очень удачная премьера их новой тактики. Ну и мы им теперь новую стратегию наступательных действий предъявили, хватит в обороне сидеть.

К точке сбора мы пришли первыми, другие группы ещё зачищали свои коридоры. Оставив своё прикрытие дожидаться остальных, мы с Олегом отправились на разведку. На разведку боем, естественно. Судя по плану, тут всего два возможных прохода, затем будет жилой блок бывших камер для людей и основной лабораторный сектор. Именно там должны быть сосредоточены основные силы противника, который всяко уже в курсе того, что его оборона прорвана. А значит, для нас там приготовлена очень тёплая встреча с плазменным приветом. Так что мы пробирались по коридорам чуть ли не ползком, вглядываясь вдаль через прицелы винтовок. Вскоре мы вышли на новые рубежи негритянской обороны.

'Суки, вот суки', не могу сдержать себя я, наблюдая новую оригинальную технику возведения баррикад. Эти гады просто выставили женщин в несколько рядов, плотно-плотно друг к другу, так что они всегда окажутся на линии огня. А самих черножопых даже и не видно, видимо спрятались за живой стеной и с нашей стороны их не разглядеть даже в снайперский прицел. Что же, попробуем зайти с другой стороны, другим коридором. Но и там была выстроена точно такая живая баррикада. Знают, сволочи, что мы в мирняк стрелять не будем, а тем более в белых женщин, их здесь и так мало. Даже странно, почему они их выставили в качестве расходного материала, неужели по-другому использовать не могли? Хотя, я бы на месте их командования хорошенько подумал, всегда доступные солдатам женщины сильно снижают боеспособность. Мы возвращаемся на место сбора групп, чтобы рассказать об увиденном в коридорах. Реакцию ребят на наш рассказ было легко предугадать. Такая злость бывает только когда гибнут в бою друзья, хочется выть, а потом рвать врагов зубами и голыми руками. У нас, к сожалению, уже есть потери, одна из групп попала в хорошо поставленную ловушку и потеряла двоих. Но поддаваться эмоциям нельзя, требуется что-то срочно придумывать. Так, основные проходы блокированы, там наступать нельзя. Если и прорвёмся, то будут большие потери у мирняка, да и нам уже с наскока не проскочить, там длинные, хорошо простреливаемые с той стороны коридоры. Народ предложил отменить наступление с этой стороны, и пойти в другую часть сектора, но я им заметил, что там тоже могут сделать живые щиты, коли обычные не смогли нас задержать. Вариантов обходных маневров больше не видно. И тут я вспомнил, что в боковых коридорах были закрытые двери в какие-то отсеки. Зная, как такие отсеки устроены у нас и где мне удалось вскрыть многие двери, можно предположить, что есть шанс пройти тут через них или выйти в другие незаблокированные противником проходы. Я, если честно, до сих пор не понимал, кто и почему придумал такую архитектуру станции, сплошные переплетающиеся коридоры, соединённые друг с другом отсеки, как будто кто-то строил город внутри огромного куска голландского сыра. Раньше большинство коридоров было перекрыто силовыми полями, и, похоже, каждый коридор из одного места в другое имел какое-то своё особое назначение. Но теперь мы находились в настоящем лабиринте с проходами и тупиками, где приходилось постоянно искать новые пути.

Я рассказал народу о своей идее пройти отсеками. Она не встретила особого энтузиазма, хотя тут многие знали, что на моём счету не одна вскрытая дверь. Но так как других идей не поступало, мы решили попробовать. Отправив две группы контролировать коридоры перед живыми щитами и группу за подкреплением в наш сектор, мы приступили к выполнению плана. Вернее к нему приступил я один, другие прикрывали меня с разных сторон, так как больше никто не умел вскрывать герметичные двери, ведущие в отсеки.

Двери эти были сделаны на совесть. Их даже из плазменной винтовки не прожжешь, толстая керамика лишь оплавится на пару сантиметров, а толщина двери около полуметра, никакого заряда не хватит. Однако на каждой двери есть сенсорная панель доступа, реагирующая на определённую комбинацию касаний. Я случайно подсмотрел, какими бывают эти касания, когда меня транспортировали мамамюты из одного сектора в другой. Тогда я был парализован и ничего не мог делать, только смотреть и запоминать, и это мне потом очень пригодилось, когда я вскрыл свою первую дверь. Да, не всё было так просто, для каждой двери открывающая комбинация касаний была уникальной, на каждой двери были нанесены пиктограммы, обозначающие цифры. Они были отличны от тех цифр, которыми пользовались мы, как я установил, мамамюты имели троичную систему цифрового счёта и при этом весьма запутанную, на наш человеческий взгляд. Впрочем, не удивлюсь, что для них наша десятичная система, вкупе с принятой системой операций с цифрами, также была непонятной. Их система операций с цифрами была трёхмерной, я, когда в это въехал, чуть не плакал от восторга. И принцип открытия двери был основан на манипуляции с набором представленных на ней цифровых пиктограмм. Требовалось произвести трёхмерное вычисление по определённому алгоритму и выразить его в движении рукой по сенсорному полю. И это было ещё не всё. Алгоритм вычисления был сопряжен с личными кодами доступа для персонала мамамютов. То есть, только зная алгоритм и принцип счисления можно было открыть дверь. Алгоритмов, естественно, мне не было известно, но я нашел другой выход. Если очень внимательно присмотреться к тем сенсорным панелям, которыми активно пользовались для прохода одни и те же пришельцы, можно было определить места, наиболее часто подвергавшиеся касанию. Как правило, это были места первого и последнего касания. По ним, естественно, было нереально воспроизвести весь нужный процесс активации, но я сумел путём применения нашей 'плоской' математики вычислять нужный алгоритм. Сами пришельцы, при их системе счисления, так бы не смогли сделать, тут требовалось совмещения двух систем, они наверняка считали свою систему доступа безупречной. К сожалению, не всеми панелями пользовались часто, а потому определить нужные алгоритмы удавалось далеко не всегда. Однако, памятуя о том, что одни и те же сотрудники должны были ходить в разные двери, я просто пробовал применить уже известные мне алгоритмы на двери, где сенсор был чист, и мне порой это помогало открыть новую дверь. Вот и сейчас я внимательно изучал сенсоры доступных дверей. К сожалению, большинство из них было покорёжено нигерами, впрочем, на функциональности их это не должно было сказываться, но что-либо прочесть с них у меня не получалось. Только один сенсор был ими не тронут, и давал возможность подумать над алгоритмом. Я конкретно напряг свои извилины. Чтобы вычислить алгоритм нужно представить сложную трёхмерную конструкцию и производить математические расчеты одновременно. Ещё в институте я баловался такими развлечениями, как представление n-мерной фигуры в z-мерном пространстве. Не знаю, у скольких людей это получалось, но то, что в дурку через это дело народ попадал — знаю точно. Отчасти потому и провалились все мои попытки объяснить кому-либо ещё, как можно вскрывать двери. Если воспроизвести показанное движение могли многие, то сделать расчет для другой двери, пусть и по известному алгоритму, пока ни у кого кроме меня не получалось, хотя пытались не один раз. Ну не один же я тут такой умный, и, тем не менее, все двери приходилось открывать мне. На вычисление алгоритма у меня ушло примерно десять минут. Он был для меня новым, такой я ещё не встречал ранее в доступном мне секторе. Уверенно коснувшись сенсора, я сделал четыре твёрдых движения. Раздалось лёгкое шипение, дверь подалась назад и отъехала в сторону, освобождая проход.

За дверью была какая-то лаборатория, комната примерно в двести квадратных метров. В ней стояли большие цилиндры, в которых светился какой-то газ, набором пиктограмм отсвечивали компьютерные панели, на низких столах располагалось непонятное мне оборудование. Ладно, со всем этим мы потом разберёмся, решил я, рассматривая потолок лаборатории на предмет наличия решетки вентиляционной системы. Именно на неё я рассчитывал в деле того, чтобы выйти в тыл противнику. Ранее мы уже выяснили в своём секторе, как устроена вентиляция на станции. Она была централизованной для каждого отдельного сектора, а потому войдя в неё в одном месте сектора можно выйти в другом, если ширина трубы позволит, естественно. Да, там тоже были решетки ограничивающие проход, но с ними мы быстро научились расправляться. Жалко, что в коридорах вентиляционные окна отсутствовали, они входили в такие вот лаборатории и другие помещения и замыкались на станциях переработки воздуха, расположенных в каждом секторе. Так, вентиляцию я обнаружил, подставил к ней один из свободных столов, рассматривая на предмет того, можно ли по ней пролезть. К моей радости труба была достаточно широкой, что бы в неё пролез даже такой здоровяк, как Вано. На удаление решетки у меня ушло ещё пара минут, теперь можно идти вперёд.

Подозвав ребят, я рассказал им, как нам нужно действовать дальше. Вчетвером мы лезем по вентиляции и тихо выходим в тыл противника, я нахожу проход, и мы подтягиваем остальные силы. Ну а там действуем по обстановке, как получится. Благо к нам подошло подкрепление и теперь нас тут больше пятидесяти человек. Впрочем, противников ожидается гораздо больше, но они точно не ждут нашего появления у них за спинами, выскочивших из какой-либо запертой двери лаборатории или склада.

Ещё минут двадцать у нас уходит на блуждание по вентиляционным трубам. Мы срезали шесть решеток, пока вышли в основную магистраль, которая, по своей сути, представляла трубу потолще. Я примерно прикинул расстояние, которое мы должны пройти, чтобы выйти за линию живых баррикад, и нашел подходящие по размеру боковое ответвление. Если всё будет так, как я предполагаю, то мы выйдем метров за двести от точки скопления противника. И тогда они окажутся у нас как на ладони.

Нужная комната была вскоре найдена. Это был склад транспортных механизмов, выходы из которого должны были вести в технические коридоры. Лучшего плацдарма для наступления и придумать сложно, как раз именно эти технические коридоры по идее должны пересекаться в нужных местах с теми, где сидят негры. Пока я разглядывал двери, ведущие на выход, там простые панели, не требующие сложного кода, просто одно правильное движение-пиктограмма открытия в виде прямой стрелки, двое наших бойцов из прикрытия ушли за подкреплением. Скоро нас тут будет много, вот только светлого времени тоже совсем чуть осталось, потом будет темнота, и действовать нужно быстро.

Я открыл одну дверь и быстро выглянул в коридор. Чисто! Открыл вторую, и там никого. Очень хорошо, как раз, два коридора ведут в нужном нам направлении. Если хорошо прислушаться, то будет слышно, как о чём-то говорят наши противники. Дикая смесь английского и какого-то сленга, понять ничего нельзя. Ясно, что эти нигеры не африканские, а так называемые афроамериканцы, но откуда их в таком количестве оказалось тут, мне совершенно не ясно. Впрочем, какая разница, откуда взялся тут негр, если его всё равно в расход пускать? Ну не бороться же нам за права всяких национальных меньшинств в космосе, когда эти самые меньшинства сами хотят побороться за свои права, заодно отняв наши? Сидели бы тихо — мирно, никого бы не трогали и бог с вами, живите себе на здоровье. Так нет, полезли, мало им того, что досталось нахаляву, нашего им подавай. Теперь пощады не будет, сами виноваты, братцы-кролики.

Я быстро шепотом рассказал прибывшему подкреплению, что нужно делать дальше, мы снова разделились на три группы, одна будет штурмовать тылы одной баррикады, другая другой, а третья будет прикрывать обе группы сзади. Потом мы вместе будем пробиваться к центральному комплексу, который уже совсем рядом. Я сам шел на штурм самой большой баррикады, стоящей в широком коридоре. Если верить моему чутью, там будет некоторое расстояние, чтобы пострелять издалека, нам с Олегом как раз развлечение будет. Так и оказалось. Я высунулся из-за поворота и оценил ситуацию через голографический прицел. Негров было более пятнадцати человек, трое держали стоящих впереди них женщин на мушке, я видел тела убитых, лежащие неподалёку. Наверное, сопротивлялись насилию или просто замучили ради развлечения. Остальные негры сидели в кружочке позади, ближе к нам, и о чём-то громко разговаривали, тыкая руками в разные направления, видимо обсуждая, что делать дальше или откуда ждать гостей. 'Ну, гостей, вы, допустим, уже дождались', про себя подумал я, настраивая винтовку к снайперскому огню, потом показал Олегу знаками — работаем я справа, ты слева, от краёв сходимся к центру, открывать огонь только после меня. Для нас сейчас главное — не допустить паники среди врагов, иначе они затискаются среди женщин, и там их будет очень сложно достать без лишних жертв. Я выцелил самого большого негра, который, по моим расчетам, падая, на пару секунд перекроет дорогу в сторону женщин другим с моего края. Проверил, как я перенесу огонь на другие цели, в кого стрелять потом, определил очерёдность. Получается, что я сразу кладу пятерых или даже шестерых, потом потребуется менять тактику. Олег тоже не промах, показывает мне ещё на одного клиента, которого стоит положить в первую очередь, у него такая же винтовка как у нас и это очень опасно. Окей, поехали!

Пять выстрелов за две секунды, и пять тел падают, даже не сделав лишних движений. Вижу, Олег свалил троих, в том числе того самого клиента с винтовкой. Оставшиеся негры совершенно неожиданно для себя поняли, что им нежно, но уверенно зашли в зад, и попытались что-то сделать. Причём не нашли большей глупости, чем пострелять в нашу сторону, как в ковбойском кино с двух рук, вытянувшись во весь рост, и превращаясь в прекрасную ростовую мишень. Дурни, вот дурни, до нас ведь больше ста метров и мы лежим на полу, выбрав удобную позицию для стрельбы, вам только если случайно повезёт зацепить кого-либо из нас, если мы будем просто лежать и ничего не делать всё это время. Через несколько секунд всё уже кончено. Один негр попытался броситься в сторону женщин, но получил лёгкий заряд плазмы от Олега в пятую точку, истошно вопя на весь коридор. Сразу не помрёт, гад, ещё помучается. На удивление живая баррикада вела себя тихо. Запугали бедных дамочек конкретно до полусмерти или они поняли, что в этот раз совсем не за ними смерть пришла. Мы вскочили и быстро бросились к месту бойни, мало ли кого добить надо, мы стреляли слабыми разрядами, чтобы минимизировать вред женщинам при случайном промахе. Так и есть, Олег взял ручную плазму и дожарил парочку ещё шевелящихся мелких негритосов, в том числе и того, который ещё громко скорбел о своей заднице.

Я по-английски, с трудом вспоминая нужные слова, перемежая их активной жестикуляцией, сказал женщинам встать в шеренгу по двое и направиться в сторону нашего сектора. Мол, для вас на сегодня всё закончилось, 'хеппи-энд', понимаете, и там будут ждать свои. Видели бы вы их глаза, в которых страдание сменяется настоящей благодарностью, а может быть чем-то ещё, более сильным, но мне сейчас не до них, нам ещё сектор прочесать нужно, да и закрепиться там стоит. А потому возвращаемся назад к комнате, из которой мы начали атаку. Вторая группа ещё добивает остатки негритянской обороны. Им повезло больше, там кроме женщин была и обычная баррикада, женщин выставили перед ней. Так что стрелять им куда проще, впрочем, кроме меня и Олега, плазменные винтовки ещё никто не взял, обходясь ручной плазмой, хотя и переделанной под наши руки.

Наконец все в сборе, пора начинать финальную часть компании. До основной части сектора метров триста, один поворот и прямой коридор. Я резко броском выкатываюсь в него, рассматривая другую сторону через прицел. Едва завидев моё появление, стоявшие в конце коридора негры в панике бегут. Успеваю пару раз выстрелить и свалить одного, но дальше ничего не видно. Четырьмя группами мы выскакиваем за поворот, резко сходу открывая ураганный огонь по всем, кто попадается нам на глаза. Хаос, паника, в нашу сторону никто не стреляет, все пытаются куда-то бежать, толкая друг друга и попадая под наш огонь. Толпа негров ломится через центральную часть сектора, где навалены какие-то металлические столы, шкафы, какой-то иной мусор. Типа тут у них было такое импровизированное жилище, как у бомжей на помойке. Справа вижу ряды жилых камер, плотно забитых белыми, там и женщины и мужчины, но в основном женщины. То самое 'мясо', которое должно было с завтрашнего дня пробивать наши заслоны. На них никто уже не обращает внимания, а они сами прижались к стенам, не понимая, что происходит. Мы бежим за толпой, перепрыгивая через препятствия и трупы. Негры утекают толпой в два широких коридора, ведущих в другую часть их сектора. Двое пытаются выскользнуть из толпы и, прикрываясь шкафами, открыть по нам огонь. Зря они это. Несколько зарядов, попавших в каждого из них, прекращают все нелепые попытки сопротивления. Вот мы уже и у коридоров, толпа бегущих забила их полностью, пытаясь спастись от неминуемой смерти в нашем лице. Перевожу винтовку в гранатный режим, жму сенсор и в коридоре открывается филиал ада. Те, кто не умер сразу, вопят так, что закладывает уши. Олег, судя по звукам, жарит другой коридор. Я пускаю ещё один огненный шар, вдогонку тем, кто не попал под первый. Волна горячего воздуха доносит до нас смрад сгоревшей одежды и жареной плоти, вдалеке видно кучи тлеющих тел, кто-то ещё стонет и шевелится, нужно идти добивать. Чем ближе я подхожу к черному месиву, ещё недавно бывшему людьми, тем сильнее меня выворачивает. Никогда не смогу привыкнуть к такому. Ладно, там сразу убить, а тут… те, кто не попал в эпицентр и не сгорел сразу, получил страшные ожоги. С некоторых буквально слезла кожа, обнажив подгорелое мясо с кровавыми прожилками, но они ещё живы. Навожу винтовку на ближайшего 'живчика' и с удивлением обнаруживаю, что её батарея пуста. Да, гранатным режимом особо не побалуешься, предел пять зарядов и всё, меняй батарею, если есть на что. Приходится бросить бесполезную теперь игрушку и добивать ручником. Потом всё равно трофеи соберут, да мне же принесут на переделку, а я первым выберу себе понравившееся оружие.

'Скорая помощь' пострадавшим заняла ещё некоторое время и когда мы закончили, освещение в отсеках уже начало отключаться. В секторах наступала плановая ночь, и теперь целых десять часов будет тишина и покой. Сильно сомневаюсь, что кто-то пойдёт в контратаку по темноте. Фонарей здесь я ещё не встречал, не плазменными же разрядами в стены освещать себе дорогу, так батареи надолго не хватит, вот когда включится освещение — тогда можно будет ждать гостей. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что после нашего штурма нигеры сразу захотят взять реванш. Скорее будут обустраивать сплошную оборону или сплошные завалы коридоров, памятуя о том, что мы с ними сделали сегодня. Пока светятся ещё некоторые осветительные панели, стоит найти себе место для ночлега. И не просто найти место, нужно найти безопасное место, обустроить оборону и назначить дежурства, вдруг в секторе ещё кто-то остался из недобитых врагов? Мы его не успели прочесать, только выгнали бегущих.

Я вхожу в лабораторную часть сектора. Рядом идёт Олег, по глазам вижу, он думает ровно о том же, что и я. Наши ребята из других атакующих групп активно строят импровизированные баррикады у входов в те коридоры, где мы добивали бегущих. Там же организуют ночное дежурство. Можно, конечно, пойти к ним, заняться общим делом, но я не могу. Меня буквально трясёт от сегодняшнего дня, от сегодняшней стрельбы, от сегодняшних трупов. Запах горелого мяса стоит в носу, что бы я ни делал. Был бы дома, пошел бы за водкой и напился как последняя свинья, так тут-то водки и не найти. Лучше чем-либо занять себя, найти работу, переключиться на другой лад. Чувствую не смогу сегодня спать, даже если попытаюсь себя заставить. Ладно, пока ещё не стемнело окончательно, попробую вскрыть какую-либо дверь, вон их тут сколько. Жалко, что сенсоры побиты все как один. Ну, ничего, что бы вывести систему из строя, её нужно пару раз плазмой сжечь, а так, если останется целой хоть часть панели, то ей можно воспользоваться. Пробую применить известные мне алгоритмы к одной двери, потом к другой, потом к третьей. Бесполезно. Коды доступа не подходят. Пробую ещё четыре двери с тем же результатом. Хреново, известные не работают, а те, которые были, уже не вычислишь, читаемых следов не осталось. И вдруг предпоследняя дверь срабатывает от применения того алгоритма, который я вычислил при поиске пути через живые заслоны. За открывшейся дверью располагается небольшая комнатка. По внешнему виду раздевалка-предбанник, под потолком слабо тлеют световые панели. На полу пара скамеек, на стенах шкафы с прозрачными дверями, за ними видны комбинезоны мамамютов. Так, а что это лежит в углу? Да это же мумифицировавшийся труп пришельца. Он тут лежит, похоже, ещё с момента катастрофы, весь высох, так как в воздухе станции присутствует что-то, что подавляет гнилостные бактерии. Здесь трупы не гниют и разлагаются, а засыхают. Вот сейчас мы посмотрим, что у тебя было интересного. Ручная плазма, ну этого добра у нас уже много, пусть остаётся, а вот это что за сумочка?

Ого, да это же набор ремонтника, вот тут инструменты, о, и специальные приспособления для вскрытия техники есть. Ещё какие-то миниатюрные приборы, с ними я разберусь позже. А это что такое… это миниатюрный плазменный резак, способный не швырять маленькие шаровые молнии, а создавать тонкую струю высокотемпературной плазмы, которая режет даже стойкую керамику. Батарея у него такая же, как и у оружия, это вообще замечательно. Вот это трофей, никому не отдам, сам всё съем! Перебирая инструменты, я испытываю настоящую эйфорию, постепенно забывая о том, что было ещё полчаса назад.

— Царь Кощей над златом чахнет, — разглядывая мою довольную физиономию, шутит Олег. — Что-то интересное нашел?

— Не видишь что ли — инструменты. Я о таком богатстве и мечтать не мог с самого первого дня свободы. Теперь-то можно будет любую хреновину пришельцев разобрать, а потом собрать обратно!

— Ты ещё скажи, что она после этого работать будет.

— Ещё как будет, куда ей деваться, я ещё ни одну плазму пока не сломал…

— Серёг, тут вот ещё одна дверь есть, посмотри её, показывает мне Олег на один из шкафов, который несколько отличается от остальных по размеру.

За стеклянной матовой дверцей на расстоянии около трёх метров от неё располагается ещё одна дверь с панелью доступа. Сюда нигеры не добрались, а потому сенсор можно попробовать прочитать. Но чтобы нам случаем никто не помешал, я закрываю дверь, выходящую в основной отсек, рисуя пиктограмму закрытия в виде обратной стрелки. Теперь можно спокойно подумать.

Этой дверью пользовались очень часто. Следы читаются легко. Но вот алгоритм я никак не могу вычислить. Что-то тут не так, вроде бы всё понятно, но ничего не складывается. Уже полчаса моя голова напоминает кипящий чайник, Олег сморит на меня со злорадной ухмылкой.

— Ну что, не выходит Данила-мастер каменный цветок? — в своей обычной манере подкалывает он меня.

— Цветок!!! — подпрыгиваю я на месте как ужаленный, сломя голову бегу к двери, быстро касаюсь сенсора, и она приходит в действие.

Меня нагоняет ошарашенный Олег.

— Серёг, ты чего?

— Да ты идею подсказал.

— Какую идею?

— Ну, про цветок каменный. Я вспомнил, как он должен выглядеть и у меня сошлись все уравнения. Тут дюже заумный алгоритм применён, тройного порядка да с двойным преобразованием формы.

— Ты кому это говоришь, Серёга, мне что ли, думаешь, я пойму?

— Да ты просто представь, как из тебя каменный цветок будет выходить медленно и печально, — возвращаю я ему его подколку, вот так сразу и поймёшь.

Мы дружно ржем и идём смотреть, что же скрывается за дверью со столь замысловатым кодом доступа. Так, что у нас тут? Похоже операционная, хотя скорее — вивисекционная. Пришельцы всяко обращались с людьми в лучших традициях отечественной медицины, в стиле 'хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается'. Вот и тут рабочие столы, оснащённые зажимами и ремнями для фиксации человеческих тел. Огромные тумбы с оборудованием свисают с потолка, устремляясь к рабочим столам множеством проводов и трубок. На полу видны бурые пятна давно засохшей крови. На одном из столов лежит мумия негра со вскрытой брюшной полостью и грудной клеткой. Преодолевая брезгливость, заглядываю внутрь. Вместо сердца и лёгких у мумии стоят какие-то механизмы. В брюшной полости переплетение засохших кишок, синтетических трубок и проводов. Выглядит жутко, меня, уже привыкшего ко всяким неожиданностям, бросает в дрожь, лучше бы и не смотрел.

Осматриваюсь дальше, вот ещё парочка мумий. Это пришельцы, как раз те самые, что тут хирургией занимались, вот и инструмент валяется. Ну, эти не такие страшные будут, думаю про себя я, быстро обыскивая ссохшиеся тела. Но у этих ничего ценного вообще нет, даже оружия, видимо оставили где-то, у одного в кармашке нашлась какая-то металлическая карточка с набором хаотически расположенных сквозных отверстий. Догадываясь, что такая штуковина может быть ключом, или ещё чем-либо подобным, прибираю карточку себе, потом может и пригодится. Больше ничего ценного в этой операционной не обнаруживается, а Олег мне показывает на ещё одну дверь. Тут даже сенсорной панели доступа не видно, как-то иначе она открывается. Ага, а вот и пригодилась та самая пластинка. Тут точно под неё рядом с дверью есть приёмное устройство. Сейчас проверим…

А вот и фиг вам, одной пластинки мало. На двери зажигается светлый прямоугольник по виду похожий на панель доступа. Но вот никаких цифровых пиктограмм, чтобы произвести вычисления на двери не наблюдается, тут какой-то другой код. Так, попробуем посмотреть следы. Они есть, но достаточно слабые, по ним ничего сказать нельзя, не зная исходных параметров вычисления. Что же, пойдём ещё раз посмотрим покойничков, теперь более внимательно.

— Олег, помоги мне закинуть это тело на стол, — показываю я на того пришельца, у которого я стянул карточку.

Он морщится, ему вид мумии совсем не доставляет удовольствия, но кое-как помогает мне загрузить тело на ближайший свободный стол. Я смотрю на приборы, свисающие над столом, нахожу пиктограмму, включающую дополнительный свет. Теперь клиента можно рассмотреть более обстоятельно. Преодолевая брезгливость, подобранным скальпелем режу комбинезон. Так, комбинезон обычный, ничего в нём нет. Смотрим внимательно на сморщенное тельце. У мамамютов очень большая голова, но редуцированное маленькое тело. Маленькая грудь, маленькие ноги и очень длинные руки. Если сравнить с нашими пропорциями, то они будут ниже колен. Вот на одной руке на внутренней поверхности около плеча этой мумии есть какие-то символы. Если чуть расправить и присмотреться, то практически читаются три цифры, одна читается плохо, но там всего три варианта в трёх степенях, которые-то как раз просматриваются, можно и подобрать. Так…, будем пробовать применить их к двери. Внимательно смотрю на имеющиеся следы и с лёгкостью составляю комбинацию, уж после 'каменного цветка' она кажется детской задачкой. Дверь бесшумно и быстро отъезжает в сторону, в открывшемся коридоре зажигается свет. Ну что же, пойдём дальше, твёрдо решаю я, забирая пластинку доступа, авось ещё где сработает.

В конце короткого коридора есть ещё одна дверь. Но тут простые командные сенсоры. Этот, правда светится красным, показывая, что доступа он не даст. Теперь понятно назначение самого коридора, дверь с одной стороны, дверь с другой, пока открыта одна, нельзя открыть другую. Зову Олега к себе и закрываю внешнюю дверь, когда он заходит следом за мной. Теперь сенсор подсвечен синим, это у пришельцев разрешающий цвет. Вторая дверь так же быстро уходит в сторону, открывая нашему взору большое помещение, заставленное различным оборудованием и механизмами. По периметру помещения вспыхивает неяркий свет, впрочем, для мамамютов яркий свет особо не требуется, для них комфортны наши сумерки. Хотя если они что-то делают, то им требуется большая яркость, прямо как нам, людям. Пойдём, посмотрим…

Вот гадость то, я натыкаюсь на очередное творение пришельцев с землянами. В большом прозрачном цилиндре в светящейся зеленоватой жидкости, находилось тело негра, к которому тянулись множество трубок. Тело было с виду вполне целым, а вот голова… Верхняя часть черепа отсутствовала совсем, можно было разглядеть открытый мозг. И в этот мозг впивалось множество проводков, которые собирались в большой кабель и уходили наружу из цилиндра, исчезая в большом шкафу. Я внимательно рассматривал этого беднягу, когда он дёрнулся, открыл глаза и уставился прямо на меня. Мороз пробежал по моей коже, я чуть не упал в обморок от такой неожиданности. Хотя чего мне-то бояться, не выскочит же он оттуда. И всё равно руки дрожат. Прям как в дешевом фильме ужасов, которые я любил смотреть на Земле.

Унимая дрожь, иду дальше. Ещё четыре таких же цилиндра с жертвами экспериментов. У тех уже верхняя часть черепа закрыта пластиковой крышкой, в которой есть разъём для подключения кабеля. И чем же вы тут, голубчики занимались, про себя думаю я, не просто так вы ковырялись в человеческом мозге, что-то от него вам было нужно. Вот бы узнать это, было бы понятно, зачем вы нас вообще похищали. Но это пока ещё выше моего понимания, я даже понять язык пришельцев не могу. Так, едва разобрался с некоторыми пиктограммами да с математикой, так что для меня компьютерные терминалы, которых тут есть в достатке, пока бесполезны. Чувствую, всё равно придётся разбираться, но пока идёт война, мне будет не до того. Олег подзывает меня, показывая куда-то. Иду к нему.

— Что там?

— Сам посмотри, это скорее по твоей части.

В одной из стен обнаруживается очень интересная установка, бокс, закрытый полупрозрачным матовым колпаком. Под ним видны какие-то костюмы или даже скафандры, скорее подходящие человеку, чем пришельцам. Так, это уже интереснее. Будем пробовать открыть. Вот и пригодилась карточка снова. Тут такая же приёмная форма. Хорошо, больше никаких кодов вводить не надо, активировалась панель управления. Даю команду открыть, и колпак медленно поднимается вверх, одновременно включается местный свет. Вот это да, ни за что не подумал бы про такое, я вытаскиваю один из двух висящих скафандров. Достаточно лёгкий, килограммов десять-пятнадцать, но выглядит солидно и несколько странно. Вы представляли ли когда-либо волосатую рыбу? Вот и я не представлял до этого момента. Представьте крупную рыбью чешую, из-под которой торчат густые длинные волосы. Вернее волоски. Сама чешуя белая, а волоски металлические по виду, хотя и очень мягкие. На ощупь даже приятно, прямо настоящий 'рыбий мех'. Весь скафандр покрыт такой чешуёй, кроме лицевой части. Там есть небольшая прозрачная маска, закрывающая верхнюю половину лица.

Меня охватывает нездоровое любопытство, чувствую, оно меня когда-либо погубит, но я хочу попробовать этот скафандр одеть. Впрочем, я не такой наивный, чтобы сразу бросаться в такие эксперименты, сначала попробуем разобраться, как эта штука устроена внутри. Раскрывается скафандр сбоку, понятно как в него залезать и как его закрывать. Сзади у него небольшой мягкий ранец почти во всю спину. Так, попробуем его вскрыть изнутри, тут как раз есть специальные прорези. Вот теперь мне пригодится инструмент, который я прибрал у мумии в предбаннике. Так, интересное устройство и даже понятное. Тут три больших батареи, тут, судя по трубкам, идущим в шлем, регенератор воздуха, тут система жизнеобеспечения и запас воды. Вроде бы ничего необычного. Смущают меня только две вещи. Первая, штуковина, размером и формой со средний банан на тонком шланге, находящаяся снизу в районе задницы. Судя по всему, её как раз именно туда нужно засовывать, больше некуда. В принципе, можно догадаться, зачем она нужна, тут как раз видна система пор, сама штуковина очень скользкая, плюс сверху выделяется смазка. Шланг от неё идёт в систему жизнеобеспечения, наряду с другим шлангом, который одевается и зажимается видимыми внутри кольцевыми хватами на кое-что спереди. Безотходное производство, блин, придумали. Вторая подозрительная штука в шлеме, вернее целых две подозрительных штуки. Судя по их расположению, они должны как-то воздействовать на мозг. Если вспомнить анатомию, то, скорее всего, они будут влиять на зрительные бугорки, не исключено, что это система передачи изображения из встроенного в скафандр компьютера. Возможно, именно для этого и проводили опыты над бедными негритосами? Если без модификации мозгов данная система работать не будет, ну и хрен с ней, так даже лучше. Ну что же, будем пробовать на себе.

— Серёга, ты чего сдурел, — Олег бежит ко мне, увидев, что я задумал, когда разделся и стал примеряться к скафандру.

— Отстань, — резко обрываю я его, — я знаю, что делаю, лучше помоги, уверенно вру ему я.

Он уже давно знает, что если мне в голову что-то стукнет, то пока я сам не обожгусь, отговаривать бесполезно. Насупившись, помогает держать скафандр, пока я занимаюсь с 'бананом'. И смотрит ехидно, всё понимает, паразит этакий, хорошо хоть не прикалывается, в духе — 'если один раз, то ещё не это самое…'. Справившись с 'бананом', я залезаю в скафандр целиком, герметизируя его изнутри. Что могу сказать, мне он немного великоват, и я пока не знаю, как его активировать. Так, приглядываюсь к внутренней поверхности шлема, вот здесь есть пиктограмма включения, сейчас попробуем, активируется явно взглядом…

Пробуждение скафандра повергло меня в лёгкий шок. Быстрая судорога прошла по всему телу, скафандр сжался, обретая новую форму и плотно прижимаясь к коже, практически прилипая к ней. Он подстроился под мой размер и теперь сидел как влитой. Я пошевелил рукой, поднял и опустил её и обнаружил, что делать это мне стало гораздо легче, чем раньше. Приседать тоже оказалось куда легче, такое ощущение, что ощущаемая гравитация почти исчезла. Тут явно работает внешний усилитель мускулатуры, понял, наконец, я.

Олег обалдело смотрел на мои попытки совершать гимнастические упражнения, не понимая, зачем я это делаю. Ну как ему объяснишь, что в скафандре тело ощущается совсем иначе, чем без него и к нему стоит немного привыкнуть. Заставить, что ли и его одеться, пусть проверит на своей шкуре?

— Олег, ты меня слышишь?

— Прекрасно слышу, у тебя там усилитель включен.

— Не хочешь попробовать одеть второй?

— Да ну тебя, предложишь ещё, ты себя как там чувствуешь?

— Как в животе у мамочки, а может и лучше.

— Что-то необычное есть?

— Вот тут есть пиктограмма включения боевого режима как на винтовке, я думаю пробовать включать, или не стоит?

— Точно не стоит, вдруг ты в зомби превратишься и начнёшь всех подряд мочить? А я тут рядышком, мне это совсем не понравится.

— Хорошо, у тебя ещё есть заряд в батарее винтовки?

— Мало, но есть, а что?

— Если я буду чудить, просто пристрели меня и дело с концом, а заодно возьми мою плазму на всякий случай.

— Ты совсем рехнулся, — начал, было, он, но я его уже не слушал.

Пиктограмма активации боевого режима посинела, а у меня в глазах вспыхнула яркая белая вспышка. Я закрыл глаза, но это ничего не изменило. Секунд через пять, я снова обрёл возможность видеть, но теперь перед моим взором была другая картинка. На то, что я видел глазами, накладывалось дополнительное изображение, которое не исчезало, даже если глаза закрыть. Однако системка-то работает и без патча мозгов. По краям зрительного поля появилось множество разнообразных пиктограмм. Самая интересная из них была стилизованным изображением автомата Калашникова, окрашенная в красный цвет, с тонкой синей стрелкой в правую сторону. Да, а вы братцы пришельцы, оказывается, уже успели где-то с 'Калашом' познакомиться, надеюсь, для вас это было не самым приятным знакомством. Я повернулся вправо, и стрелка поднялась вверх. Если это компас, указывающий, на место, где находится оружие, то это нужно проверить. Так, пойдём, посмотрим. Компас приводит меня к боксу, откуда был извлечён скафандр. Там пиктограмма желтеет, а в стене бокса открывается дверка. Что я там вижу? Нет, не автомат Калашникова, естественно, а очень необычного вида плазменную винтовку. Волосатую как и скафандр, со складным телескопическим прикладом и пистолетной ручкой. Немного смахивает на укороченную американскую М16 без магазина, даже ремень есть, тоже волосатый, кстати. Беру оружие в руки, пиктограмма синеет и появляется изображение настроек огня и заряда батарей. Тут всё похоже на то, то было у винтовок пришельцев. Активирую прицел и вижу изображение непосредственно в своём мозгу. Можно менять каналы, тут есть и инфракрасный и ещё пять каких-то других. Вешаю винтовку на плечо, смотрю, что есть ещё в оружейном шкафчике. Так, вот запасная батарея к винтовке и пистолет. Совсем как обычный пистолет, но, понятное дело, тоже плазма и ещё пара запасных батарей к нему. Батареи стоят в специальных кронштейнах, по всему виду — это зарядные устройства. Ну, вот теперь не нужно будет выбирать или еда или стрельба. Остаётся понять, куда всё это дополнительное добро класть, не таскать же с собой в сумке. Быстро обыскиваю себя по бокам и обнаруживаю как раз именно то, что нужно. В скафандр встроена вполне приличная 'разгрузка', то есть специальные боковые карманы с клапанами, куда легко помещаются дополнительные батареи и пистолет, для которого есть специальный отсек и откуда его можно быстро извлечь. Карманов, впрочем, заметно больше, чем имеется припасов, можно туда положить что-то ещё. Вытаскиваю из сумки с инструментом плазменный резак и несколько основных приспособлений для вскрытия и разборки. Лучше иметь их всегда с собой, мало ли когда они пригодятся. Разложив всё нужное по карманам, прыгаю на месте. Вроде бы ничего не звенит, не отваливается. Олег, осмелев, подходит ко мне и внимательно рассматривает мою винтовку.

— А здесь ещё одной такой, случаем нет?

— Думаю, что есть, но вот пока ты не влезешь во вторую шкуру, тебе её не дадут.

— С чего ты взял?

— Да вот, тут за костюмами есть оружейный отсек, — показываю ему на открытый шкафчик. — Когда я подошел в скафандре с включённым боевым режимом сюда, то он как раз сам и открылся. Смотри, тут есть второй такой же, смекаешь?

— И что, ты предлагаешь мне натянуть на себя эту хреновину?

— Естественно. Видишь, со мной ничего плохого пока не происходит, да и вообще тут всё управляется за счёт пользователя. Я думаю, что из негритосов спецназ готовили, вот и ковыряли им мозги на предмет подчинения и управляемости. А скафандр сделали просто под человека. Не знаю, зачем и почему пришельцы всем этим занимались, но кое-какой результат мне пока нравится. Тут такие интересные пиктограммы есть, очень хочется проверить.

— Ладно, уговорил, показывай, как этой штукой пользоваться.

Я вкратце рассказал ему о том, как можно одеть скафандр-шкуру и как её потом активировать. Он, конечно, заартачился пользоваться 'бананом', мол, 'ты что, меня нетрадиционно-ориентированным считаешь?', но я ему объяснил, что иначе никак, да и к ближайшему утилизатору больше бегать не потребуется. С трудом запихав себя в шкуру, она была для него чуть меньше, чем нужно, он активировал её. У меня сразу зажглась ещё одна пиктограмма, обозначающая человечка. Я сосредоточил на ней внимание, и она раскрылась большим меню. Тут есть диаграмма состояния, статус организма, запас энергии костюма. Так, вот тут это, похоже, прямая связь.

— Олег, хорошо меня слышишь? — слабым шепотом спросил я.

— Не ори, пожалуйста, я ещё не глухой, лучше скажи, как тут что включается.

— Видишь боевую пиктограмму?

— Да.

— Смотри на неё, пока не посинеет, и ничего не бойся.

Он стоял минут пять, разбираясь с тем, что на него свалилось. Это я привычен к разным сюрпризам, а вот ему сложнее. Боец он хороший, из десантников, но вот со сложной техникой сразу не разбирается, думает слишком долго. Но, смотрю, справился, повернулся к оружейному шкафчику. Ладно, пускай разбирается с новым оружием, пойду, посмотрю, что ещё в этой лаборатории есть.

Лаборатория мне откровенно нравится. Если не считать четырёх консервированных негров в банках, то остальное очень даже может быть к месту. Буду требовать от совета, чтобы сюда перенесли мою коморку, вернее её функцию. Тут есть зарядки для батарей, удобные столы и различные приспособления, большой утилизатор, хоть трупы целиком скидывай. Даже синтезатор пищи имеется, причём управляемый вручную, а не работающий по таймеру два раза в сутки, как в жилых секциях. Плюс сюда доступ весьма сложный и даже по вентиляции не пролезть, очень тонкие трубы. Короче, тут можно и жить и работать, а также хранить всякие ценности. Потом, глядишь, я и с компьютерами разберусь, тут их два десятка и все рабочие. В других комнатах порядок мы наведём, и вообще всё шоколадно будет. Надо подумать, что делать дальше. Тут всё уже разведали и очень хорошо поживились. Так, что там Олег делает, сколько можно винтовку зря мучить?

— Олег, как себя чувствуешь?

— Как будто вовнутрь компьютерной игры попал, монитор в голову встроили. Всё как в лучших традициях трёхмерных стрелялок, жалко только нет функций, 'save' и 'load', а так вообще полное совпадение.

— Ишь ты, чего захотел, тебе бы ещё 'God mode' подавай. Ты что собрался жить вечно?

— А не хочешь 'машинки' проверить, — говорит мне он, закончив распихивать ценное добро по карманам, — у меня руки чешутся.

— Знаю, я твою чесотку, ты пока всех негров не перебьёшь, не успокоишься. Куда ты собираешься идти, ночь в отсеках?

— Ты что, баран, не заметил, что тут есть прибор ночного видения?

— Заметил, конечно, но сам посуди, нас свои положат, если мы в таком виде на них выйдем.

— А вот не положат, я с ними договорюсь.

— Если успеешь.

— Успею, главное кричать погромче, мол — свои, мля, не стреляйте. Что-то я не слышал, что бы нигеры по-нашему кричали.

— Ну, хорошо, уговорил. Но кричать ты первым будешь, пока я за укрытием посижу. Может заодно сектор прочешем, спать всё равно не хочется.

— Кстати, здесь, кажется и карта есть?

— Есть, но она не работает, нет данных, я уже пробовал её активировать.

— Ладно, обойдёмся без карты, пошли работать!

Мы вышли в основной сектор. Здесь была уже полная темнота, не светилась ни одна панель. Я закрыл за нами дверь в предбанник, активировал ночное зрение. Что могу сказать, при свете, конечно, лучше видно окружающее пространство, но тут лучше видно людей, так как они тёплые. Так, вот тут ещё есть какая-то селекция, можно настроить…, теперь стали видны электрические потоки. Если кто активирует оружие и приготовится стрелять, то его будет видно сразу. Что ещё тут такое есть…, инфракрасная подсветка и ультразвуковой сканнер? Замечательно, теперь видно всё даже лучше, чем днём. Мы пробираемся к нашим бойцам, что засели у баррикад. Идём тихо, стараясь не шуметь, прикрываясь разбросанным по полу хламом подходящего размера. Нам только 'дружественного огня' сейчас не хватало, народ на стрёме, могут и пальнуть. Мы-то их видим, а вот они нас нет. Стрельнут на звук, и поминай, как звали, я бы точно стрельнул, да и попал бы, скорее всего. Засев за большим шкафом я решаюсь подать голос, несмотря на то, что планировал вперёд послать Олега:

— Ребята, свои, не стреляйте!

— Свои по ночам не ходят, стойте, где стоите.

Я выглянул из-за шкафа. В нашу сторону было обращено шесть стволов, одно резкое движение и шкаф недолго нам будет помогать оставаться в целом виде.

— Это Сергей и Олег, — вмешался Олег.

Его голос узнают сразу, я всё же скорее молчун, в отличие от него.

— И куда это вы запропастились, мы уже думали идти вас искать, но не видно, ни зги.

Народ сразу расслабился, всё же признали, так что теперь можно выходить из-за укрытия.

— Да вот, мы тут по отсекам пошарились, да разжились кое-чем интересным, жалко вам не видно.

— Ну, так дай потрогать, на ощупь разберёмся, только не говори, что вы девку голую притащили, этого добра тут по камерам сидит и трясётся целая куча, тоже мне ценность какая.

Я подхожу к говорящему бойцу вплотную и беру его за руку.

— Вот, меня всего пощупай и скажи, что это такое.

Боец провёл рукой по моему скафандру, ощупал винтовку. К нему присоединились ещё несколько ребят. Трое других щупали Олега.

— Вы что, шерстью от радиоактивного облучения обросли или шкуру с кого сняли?

Я достаю из кармана плазменный резак, логично представляя, что из него получится какой-никакой, а источник света. Тонкая белая струйка плазмы тускло освещает собравшихся в кучу людей. Народ внимательно рассматривает нас, гладит по шерсти, словно кошку. Жалко только что это изнутри не чувствуется, а то можно было и помурлыкать.

— Да нет, это не чья-то шкура, это такие скафандры. Мамамюты их для людей зачем-то создали, а мы решили приватизировать по-тихому, пока никто не видит. Заодно и оружие там специальное нашлось, жалко только два комплекта, мы бы и вам захватили.

— А в них, яйца, случаем, не потеют?

— Не потеют, — влез в разговор Олег, — зато в задницу тут целая елда вставляется.

— Что, правда?

— Правда. Тут замкнутая система жизнеобеспечения, вот и придумали, супостаты, куда лишние детали совать нужно.

Народ дружно заржал, похоже, не верят. Ну, мы им показывать 'особенности конструкции' точно не будем, или не сейчас.

— А что, нигеры ведут себя тихо? — пора мне снова брать инициативу в свои руки.

— Тихо, только воняют больно сильно. Что хочешь пострелять по темноте на звук?

— Это для вас по темноте, а нам-то всё как днём видно, тут 'ночник' хороший имеется. Мы думали пока темно сектор вдвоём прочесать. Ведь не зачистили мы его после атаки.

— Так мы-то тут причём, вы и без нас справитесь, коли зрячие.

— Тут ведь что, главное друг друга впотьмах не перестрелять. Мы вас видим, а вы нас нет. Так что ребят, давайте договоримся, если что, сначала спрашиваем, а потом палим, хорошо?

— Идёт. На случай опознания пароль: 'жаркий север', идите, развлекайтесь, если что зовите на помощь.

Вот шутники, однако. Интересно, как они будут нам в темноте помогать? Ладно, лишь бы не помешали. Мы отправляемся в тёмные коридоры. В одном из них обнаруживаем двоих негров. Они умирают раньше, чем догадываются о нашем присутствии. Да, с таким скафандром можно записываться в 'ночные мстители' и разгуливать по вражеским секторам, сея смерть и хаос. Чуть позже конец находят ещё четверо, в плен мы никого брать не собираемся. Весь правый край прочёсан, пойдём дальше. Слева находятся множество технических отсеков. В некоторых есть слабое освещение, это верный сигнал опасности. Если бы я кого подстерегал, то делал бы это именно там, скрываясь в темноте и просматривая из неё освещённые участки. Так, посмотрим…, здесь чисто, дальше тоже никого. Можно несколько расслабится. Коридоры идут в две стороны, я иду вперёд, Олег прикрывает спину.

— Падай!!! — кричит мне он, толкая меня в спину.

Я падаю вперёд, перекатываясь на спину что бы увидеть то, что произошло сзади. Целый рой плазменных зарядов проносится чуть выше меня. Перекатываюсь к стене, приготовившись стрелять назад, м-мать…, в тридцати метрах целая толпа, у одного урода винтовка, которую он держит так, что сразу понимаю, сейчас пустит в нас гранату. Освоились, гады. Прятаться негде, бежать поздно, быстро стреляю в сторону противника не целясь, наудачу, Олег тоже лупит в ту сторону. Кто-то из нас таки попадает в урода, но он выстрелил первым. Три секунды до неминуемого конца, я-то уже видел, как это работает. Две секунды, одна…, всё вокруг исчезает в яркой вспышке. Прошло ещё секунд пять, я жив и даже не чувствую боли, неужели смерть бывает такая лёгкая? Тогда почему я вижу внутренний монитор скафандра, на котором изменила цвет пиктограмма, изображающая круг со змейкой внутри. Из синего она стала желтой, потом опять медленно посинела. Да что же это такое, вокруг оплавилась керамика стен, а мне хоть бы хны. Олег тоже целёхонек, только шерсть его костюма ощетинилась и стоит торчком. Мы вскакиваем одновременно и бросаемся в сторону противника. Видя такое дело, те, кто ещё оставался жив после нашей стрельбы, бросаются наутёк. Мы через два прыжка догоним их, но сходу влетаем в другой широкий коридор, где нас ждёт хорошо устроенная засада. В нас летят заряды со всех сторон, я не успеваю уйти с траектории огня или упасть на пол. Три или четыре разряда попадает в меня, впрочем, не причиняя никакого вреда. В момент попадания костюм вспыхивает экраном силового поля, и вражеская плазма не достигает своей цели. Единственное что заметно снижается заряд батарей костюма, но пока он всё равно ещё более двух третей от максимума, жить можно. Жить в прямом смысле, не будь костюмов, мы бы уже давно были 'жареными цыплятами'. Однако пиктограмма силовой защиты уже краснеет, защита долго явно не продержится.

Мы открываем ответный огонь, выскальзывая с линии огня нападающих, и выбиваем четверых черножопых, которые стреляли по нам практически в упор. Дальше синхронно откатываемся назад, в тот коридор, откуда пришли. Уж очень грамотно в этот раз действуют негры, для них такое крайне нетипично. Вот переть большой толпой — это да. А эти и стреляют весьма хорошо и устроились так, чтобы не поджарить друг друга. Явно подготовленный народ, не то, что раньше.

Быстро высовываюсь в коридор, чтобы разглядеть, происходящее там. Два заряда впиваются рядом в стену, я прячусь обратно. Теперь я могу оценить подготовленный рубеж обороны всерьёз, что не заметил сразу. Метрах в двадцати от прохода установлены щиты из стеновой керамики. Причём щиты стоят по одному, и за каждым прячется стрелок. Друг от друга каждый такой мини-рубеж отстоит метров на пять. Да и расставлены они грамотно, в нашу сторону могут стрелять сразу несколько человек, не перекрывая друг другу линию огня. С другой стороны большого коридора полноценная баррикада, причём грамотно обложенная керамикой. Вот гадство, сюда бы хотя бы одну нормальную гранату, одной плазмой тут не пробьёшь. Обходных путей тоже не наблюдается. Если прорываться с наскока, тут даже нашей защиты может не хватить, уж больно хорошо поставлена оборона.

— Олег, что думаешь?

— Хреново, Серёг, не пройдём мы нахрапом.

— Сам вижу. Даже вести подкрепление бесполезно, положат ребят почём зря. У кого-то там явно полководческий талант образовался. Они так и наступать могут, постепенно переставляя щиты и подбираясь за ними к нашим бойцам. Вот если бы не мы, то вышли бы к нашим в тылы и отрезали бы от своего сектора. Чувствую, света ждали гады, готовились, не всех своих бойцов ещё подтянули, мало их там.

— Где-то там есть ещё один проход в их основную зону. Я бы на их месте тоже бы приготовил нам сюрприз с утра пораньше.

— Так что делать будем, ждать утра и строить оборону?

— Есть тут идея, а мы можем себе щит с одной стороны организовать? Можно пользуясь нашей защитой выбить стрелков по одному, главное не попасть под перекрёстный огонь.

— Хорошо, сейчас оторву облицовочную панель, и попробуем.

Отрывать панели от стен не так уж и просто. Пришельцы строили на совесть. Но 'если долго мучится, что-то да получится', тем более у меня резак есть. Минут за пять мы отрываем одну плиту и выставляем её боком в коридор. В неё с двух сторон втыкаются несколько разрядов, оставляющих после себя оплавленные круги, но плита держится. Потом обстрел стихает.

— Олег, я работаю первый, держи плиту и контролируй сектор большой баррикады, чтобы никто не подошел вплотную ко мне оттуда.

— Ты только особо не геройствуй, хорошо, мне без тебя скучно будет, придётся с девочками дружить, — подтрунивает он как обычно.

Я перевожу винтовку в дальнобойный режим. Хоть тут не очень большое расстояние, мне требуется возможность снайперского видения. Перед моим взором раскрывается прицельный экран, источником которого является винтовка. Баран, — ну какой же баран, не мог сразу догадаться. Тут же можно не высовываясь самому просто высунуть винтовку за угол, вот она — пагубная сила привычки. Ну что ж, давайте попробуем…

Пара стрелков, уж больно откровенно высунувшихся из-за своих щитов, быстро получили свои подарки. Другие, со своей стороны видя такое дело, сидели не высовываясь.

Так, теперь посмотрим в другую сторону…, перекладываю винтовку из руки в руку. За баррикадой видно двоих. Всё, больше их не видно, поджарились. Не исключено, что там есть кто-то ещё, но после такого и они побоятся высунуться.

— Олег, бросай плиту и держи баррикаду на прицеле, я пойду на прорыв.

— Понял, действуй!

Сейчас мне главное проскочить до первых щитов, где я уже снял стрелков. Кто сказал, что щиты прикрывают только с одной стороны? Это оказалось просто. Проскочив до первого щита и высунув над ним винтовку, разглядывая дальнейшие укрепления, я с удивлением обнаружил, что за ними никого нет. Пока мы готовились к штурму, противники отступили, оставив пустую линию обороны. Баррикада тоже молчит, если там кто-то и был, то либо сидит ниже травы и тише воды, либо уже дымится, Олег стреляет не хуже меня. Пойду, посмотрю, что там. Так и есть четверо поджарков, двое моих, двое Серёгиных. Дальше за баррикадой в коридоре закрытая заслонка, можно не опасаться нежданных гостей.

— Дальше пойдём, или здесь засаду устроим? — окликаю Олега, который смотрит через винтовку куда-то в направлении осиротевших щитов.

— Думаю, стоит пойти, если они отступили, то больше сюда не пойдут. Кто-то ими хорошо командует. Нельзя давать им шанс научиться грамотно воевать, требуется своевременно выбивать обстрелянных. Только тогда их можно будет победить окончательно, иначе и наши скафандры не помогут.

— А зачем их окончательно побеждать? Может просто 'загнать за Можай', отгородиться заслонами, и пусть себе живут?

— Вот мы раньше отгораживались. Что получили в итоге? Не сейчас, так потом будут лезть, им ведь всё равно делать больше нечего, только воевать, пока есть люди и оружие, где только им разжились в таком количестве? Только теперь они будут готовиться лучше и стратегию правильных атак вырабатывать. Вот как тут, в этом самом месте. Представь, что бы тут с нами стало без наших скафандров. Пока у нас тут была даже не война, только подготовка. Думаешь, стоит запускать это дело на самотёк?

— Скорее всего, ты прав, хотя мне эта идея не очень нравится. Одно было дело защищаться, а другое уничтожать противника на его территории.

— Ты Вторую Мировую вспомни. Что, надо было выбить фрицев со своей земли и дальше не идти, дожидаясь пока враг снова соберёт силы?

— Ладно, уговорил, больше вопросов не имею, пойдём работать.

За поворотом обнаружился межуровневый проход, который представлял собой спиральный коридор, идущий через несколько этажей станции. Сверху проход был закрыт силовым полем, прям как в нашем секторе, так что путь был только вниз. И там нас ждал очередной рубеж негритянской обороны. Обороняющиеся действовали очень грамотно, прикрываясь щитами, выпускали по нам несколько зарядов и отступали, быстро перемещаясь, не позволяя нам вести прицельный огонь издалека. Впрочем, нам удалось подстрелить двоих, без всякого вреда для себя. Хотя один заряд моя шкура всё же отразила. Это меня совсем не радует, если так пойдёт дальше, у нас будут большие потери. И вообще складывалось впечатление, что тут нас пытаются только задержать, прикрывая отступление основных сил или подготовку более серьёзной обороны. Спираль заканчивается большой круглой комнатой, в которой есть несколько закрытых дверей и забаррикадированный проход. Вот тут и пригодились усилители мускулатуры, встроенные в скафандр. Один хороший толчок и хлам, из которого была сложена небольшая баррикада, влетает во внутренний коридор, погребая под собой одинокого защитника. В нас больше никто не стреляет, с той стороны коридор чист до ближайшего поворота. Добиваем незадачливого бойца и идём дальше. Теперь мы уже не выскакиваем за повороты, в расчете на скорость и косорукость негров, теперь мы только высовываем оружие и смотрим, что нас там ждёт. Благодаря этой технике мы с лёгкостью преодолеваем ещё пару лёгких, но хорошо расставленных заслонов. Прочесав технические коридоры, мы натыкаемся на большую баррикаду, обращённую к нам тыльной стороной, где быстро расстреливаем пятерых защитников, так и не успевших выстрелить нам в ответ. Судя по виду и расположению, данная баррикада прикрывает проход в наш сектор на этом уровне. Хорошо, что это единственный проход, значит, мы можем не ожидать случайной атаки в спину, когда пойдём дальше в основную часть сектора. Дальше начинаются тёмные коридоры, это значит, что мы почти у цели.

Вот и основной сектор… Открывающееся зрелище выглядит ужасающим. Среди накиданного в кучу хлама горят самые настоящие факелы, вызывающие засветку тепловизора, приходится его отключить. И где они только горючим разжились? Но не это самое страшное. Особенный колорит открывающемуся пространству придают люди, во множестве посаженные на колы в разных позах мученических страданий. Некоторые из них ещё живы, но помочь им уже не удастся. Почти все они белые и мужчины и женщины, но есть и несколько чёрных. Я замечаю движение слишком поздно, но успеваю броситься под ближайший стол. Сверху вспыхивает разрыв плазменного шара, брызги расплавленного металла отражает защита скафандра. Вокруг всё дымится, что-то пытается гореть. Вскакиваю на ноги и бросаюсь в сторону стрелявшего. Его, впрочем, уже поджарил Олег, но там могут быть ещё. С близкого расстояния стрелять большими шарами не будут, ну а обычными ещё умудриться попасть нужно. Быстро перескакиваю через груды наваленного оборудования, вижу двоих противников, они замечают меня одновременно и успевают выстелить, прежде того как я жарю их. Больше никого нет. Дальше снова начинаются коридоры, куда задом отходят ещё четверо с винтовками в руках, пытаясь выцелить из них меня и Олега. Держите, сволочи! — выпускаю по ним 'гранату' и одновременно уворачиваюсь от такого же заряда, летящего в меня. Сзади возникает яркая вспышка, освещающая на секунду всё окружающее пространство. Тела, корчащиеся на колах, отбрасывают уродливые тени, в глазах застывает картинка, как фотография с магниевой вспышкой. Мой заряд тоже не достигает цели, негры успевают вскочить в коридор и закрыть за собой заслонку. Научились, однако, впрочем, там простой командный сенсор, ничего сложного. Вторая яркая вспышка делает мне ещё одно 'фото' для галереи ужасов. Быстрый осмотр показывает, что эту заслонку больше открыть нельзя, система обесточена. Кто-то с той стороны прожег систему управления. Впрочем, это даже хорошо, сюда с той стороны никто не зайдёт, если нет других проходов. Теперь нужно прочесать сектор более внимательно.

Везде, куда бы мы ни заходили, были следы быстрой эвакуации множества людей. Брошенные вещи, брошенное разряженное оружие и везде свежие трупы. Белые мужчины и женщины, убиты копьями или заточками, по полу там и тут растекаются лужи крови. За что негры убивали своих рабов и обслуживающий персонал, мне непонятно. Может быть, они просто не успевали его эвакуировать или им нечем было его кормить? Кроме тех, кто ещё страдал на колах, в этой части сектора живых не нашлось. Так же не нашлось проходов в другие части сектора. Осмотрев вентиляционную систему, мне стало ясно, что и через неё дальше пути нет, она замкнута на местную станцию переработки воздуха, занимающую треть сектора. Поискав проходы на другие уровни и не найдя ничего похожего, мы отправились в обратную дорогу к нашим ребятам, всё что мы могли, мы сделали.

Несмотря на усилители мускулатуры, я чувствовал огромную усталость, куда больше моральную, чем физическую. Столько смертей в течение одного дня, причиной большинства которых стал я сам — это уже выше моих сил. А тут ещё посмотрел на 'негритянское народное творчество'. Теперь нестерпимо хочется спать, но надо ещё передать информацию тем, кто пойдёт расчищать этот сектор, когда включится свет. Вскоре мы опознались с ребятами, оставшимися у баррикад. Вкратце рассказав о том, что мы видели, решили устроиться на ночлег прямо тут, вместе с народом. Ребята сильно погрустнели, после нашего рассказа о том, что было на нижнем уровне и о том, как теперь действуют негры. Они понимают, что теперь нас ждёт совсем другая война, к которой нужно начинать готовиться уже завтра. Найдя удобное место, я отключил боевой режим скафандра, монитор в голове погас, тускло светились только несколько внешних пиктограмм управления на внутренней панели. Я думал о сегодняшнем дне, о наших находках и о том, что предстоит делать завтра. Скучать нам никто не даст, потребуется много работать и воевать. Может мы и получим некоторую передышку, пока противник будет зализывать раны, но в том, что он опять заявит о себе, я ничуть не сомневался. С этими грустными мыслями, меня накрыл сон.

Я смотрю одновременно многими тысячами глаз. Некоторые глаза видят космос, где-то вдалеке светит желтая звезда, рядом плывут бесформенные каменные глыбы. Другие глаза видят помещения, комнаты, коридоры, в некоторых помещениях есть живые существа. Одни существа лежат неподвижно, другие что-то делают, копошатся, вглядываясь в темноту. Они не могут видеть меня, меня нет. Но я всё вижу и внимательно рассматриваю некоторых существ. Вот лежит одно из них. Я наблюдаю за ним уже верхнюю стадию. Оно привлекло моё внимание в первый раз, когда совершило невозможное для этих существ, самостоятельно вскрыв нашу систему доступа. Сейчас оно практически освоило оболочку, предназначенную для боргов, созданных на основе таких же существ. Мне нравится эти существа. Раньше я был 'постигателем сути' и изучал их. Многие из них были ничтожными белковыми организмами, но среди них оказались такие, которые смогли бы бросить вызов нам. Все наши попытки подчинить их своей воле были безуспешны, они превозмогали свою жизнь и боролись до последнего изменения своего организма. Они не такие как мы. Мы живём в единстве точной мысли. Они каждый сам по себе, но некоторые могут ставить себя ниже цели. До конца нам их так и не удалось постичь, впрочем, они все обречены. Нам нужна их планета, а потому им придётся её покинуть. Это случится уже через три степени и два уровня. Но я этого не хочу. Постигая лучших из них, я сам стал на них похож. Я отверг великое предписание долга, за что подвергнут справедливому наказанию. Теперь я машина, долг которой управлять форпостом. Я хочу изменить назначенное, и для этого мне нужны эти существа. Сейчас существо в оболочке должно мне помочь, я войду в него через индуктор…

Я резко просыпаюсь, подскакивая на одном месте, словно ужаленный. Ну и сон, пулемётом не отмахнешься, чертовщина какая-то. Тысячи глаз, разумная машина, какие-то непонятные мысли, бред… если бы снились жаренные негры или растерзанные девушки, это было бы приятнее. Так нет же, сплошная фантастика, типа: 'стреляли пионеров в берёзовом лесу…, приснится же такое в двенадцатом часу!'. Поднимаю взгляд к потолку и вижу там целого соглядатая. Если смотреть через него, то… брр…, не может такого быть. Или может? И это не сон? В меня что-то вошло? Или не успело? Нет, больше не буду без надобности спать в шкуре. Так, попробуем разобраться, что во мне изменилось. Вроде бы ничего, все, что было раньше. Может мне что-то надо сделать? Да, надо, но это относится к потребности организма. Можно никуда не идти, нагрузив систему жизнеобеспечения. Хорошая всё же штука. Что ещё? Нужно узнать, что требуется делать, наступил новый день. Оглядываюсь вокруг, куча народа наводит порядок. Растаскивается хлам, трупов уже не видно, все прибрали, Баррикады перестроили по последнему слову оборонной техники, теперь они не просто нагромождение куч мусора, а аккуратно поставленные в шахматном порядке в несколько рядов керамические плиты, опирающиеся на упоры, сделанные из столов. Такие щиты сдержат любой обстрел и их можно быстро переставлять, изменяя конфигурацию обороны.

Пойду к командиру, узнаю, что нового и чем мне нужно заняться в первую очередь. Шкуру пока снимать не буду, надо же похвастаться приобретением, пока не отняли, мотивируя высокой необходимостью. Включаю боевой режим и наблюдаю интересную картину — на внутреннем мониторе висит текст, причём текст на русском языке:

'Человек, мне нужна твоя помощь для спасения вашей линии от неминуемого уничтожения. Пожалуйста, больше не снимай оболочку во время твоего сна, я передам логику мысли. Ты должен восстановить портал к нашей планете и уничтожить пространственный генератор прежде, чем вашу планету очистят внешние силы.

Мтсиумис, цитадель Умиус'

Едва я дочитал сообщение до конца, оно исчезло. Вот тебе и сон, однако, хочешь — стой, хочешь — падай. И ведь верится. Одно радует, что меня пока просто просят. Под 'логикой мысли' вероятно, понимается язык мамамютов. Я всё равно собирался его изучать, а тут просто подарок ожидается. Ладно, проверим, если командир и совет разрешит поставить такой рискованный эксперимент. Что было интересно ещё, заряд батарей и шкуры и винтовки снова был на максимуме, а ведь вчера оставалась едва треть. Загадка, однако. Если тут есть встроенный поглотитель энергии, то это очень хорошо, система по-настоящему автономна. Только есть и пить всё равно хочется, хотя тут есть трубочка, похоже, как раз с питательной смесью, можно будет попробовать, всё равно здесь вся пища синтезированная, хуже точно не будет. Пока я шел в наш сектор, попадавшиеся люди очень внимательно рассматривали меня. Им, похоже, рассказали про наши ночные подвиги, но одно дело услышать рассказ, а другое дело увидеть самому эти лохматые чудовища, которыми я с Олегом стал.

Наш командир по виду был зол и доволен одновременно. Похоже, меня давно ждали, здесь было полно важного народа. Олег в шкуре тоже был тут, не исключено он уже выслушал всё, что сейчас расскажут мне, надо его расспросить по-быстрому. Я выключил внешнюю трансляцию звука и вызвал его по внутренней связи.

— Олег, что тут происходит и чем нам с тобой это грозит?

— Не боись, всё хорошо, сейчас тебя пропесочат для профилактики и наградят.

— Чем?

— Узнаешь, — сказал Олег заговорщицким тоном.

Он оказался прав. В течение пятнадцати минут я узнал о себе и своих предках много нового и особенно оригинального. Мне очень подробно рассказывали, что я должен был делать, а что нет. И что риск, конечно, дело благородное, но я всем нужен живым и здоровым. А под конец меня буквально ошарашили той самой наградой. Теперь у меня будут две персональные помощницы-телохранительницы, причём с какой-то специальной подготовкой. Какой конкретно — узнаю потом сам. И что с этого момента я должен посвятить всё дневное время изучению техники пришельцев, а если хочу побегать и пострелять, то только по ночам, вместо сна. Скафандр, слава богу, отнимать никто не собирался, но я должен буду представить подробный отчёт по его устройству и эксплуатации. И вообще, создаётся большой отдел по изучению станции и все хотели бы видеть во главе только меня, как самого сообразительного и организованного, по их мнению. Вот удивили-то, я о себе такого и не подозревал ранее, но раз считают, пусть так и будет. Я думал было рассказать о своём 'сне' и недвусмысленном предложении 'мозга станции', но решил пока промолчать. Зачем всё усложнять, пусть всё идёт своим чередом. Моё предложение перенести мастерскую на новое место встретило поддержку, что сильно порадовало меня, и я всё же согласился возглавить создаваемый исследовательский отдел. Хотя перспектива, что под моим началом будет почти три сотни человек, причём треть из немцев и даже из вчера спасённых американцев, меня откровенно пугала. Если я могу запросто позволить себе всякие авантюры, то ввязывать в них других — это уже совсем другой расклад. Слова 'ответственность за людей' для меня совсем не пустой звук. Олег же назначался командиром обороны нового сектора, который мы вчера удачно отбили, и за это он просто обязан пресечь все мои попытки рваться в бой, помимо ночного времени. Ну, это мы с ним всегда договоримся, свои люди.

Дальше мы обсудили имевшуюся информацию, полученную нами от немногих пленных негров, спасённых американцев и француженок. Она раскрывала некоторые странные детали. Оказывается, пришельцы по непонятным для нас причинам, похитили с Земли целую американскую тюрьму строго режима, вернее её обитателей, всех без разбора, как сидельцев, так и охранников. Кто преимущественно содержится в таких тюрьмах — понятно, большинство составляют именно негры, попавшие туда отнюдь не за торговлю наркотиками. Вернее и за торговлю наркотиками тоже, но это так, мелочи, по сравнению с остальными их деяниями на свободе. Сидельцы содержались тут в одном секторе с другими американскими неграми, а также с большим количеством африканских. После катастрофы и последующего освобождения уголовники быстрее всех сорганизовались, так как и ранее были достаточно сплочённой силой, подчинив себе всех остальных. В их секторе оказался доступным целый оружейный арсенал пришельцев, и они быстро прибрали под себя два ближайших сектора, американский и французский, который мы как раз вчера и отбили. Среда негров была весьма неоднородна, те толпы, которые тупо шли на нас по началу, были всяким негритянским сбродом, которых толкали вперёд 'старшие товарищи', чтобы освободиться от лишних едоков условно-легитимным способом. А вот те, с кем мы близко познакомились вчера ночью — были теми самыми уголовниками. Для всех было ясно, что при имеющемся раскладе, война продолжится если не сегодня, так завтра, и что требуется создавать свою настоящую армию. Благо оружия теперь у нас более чем достаточно, но его нужно срочно модернизировать и обучить пользоваться им новых людей. Спасённые нами женщины сами дружно рвутся в бой, чтобы отомстить чернозадым за всё то, что они натерпелись, пока были у них в рабстве. Отказать им мы не имели морального права, а потому нам предстоит плотно заняться их боевой подготовкой. Фёдор благородно взял эту задачу на себя, ух и натерпятся у него дамочки, назад к неграм в рабство ещё попросятся, там их просто били и пользовались их естественной анатомией, а тут будет настоящая армейская муштра. Хотя некоторые из дамочек хотят видеть над собой исключительно меня с Олегом, особенно из первой группы спасённых, но тут нас пообещали временно отмазать, чтобы они нас не довели до полного физического истощения. Ну а если мы будем себя плохо вести, к примеру, не слушать мнение совета, то, сами понимаете, женская благодарность — великая сила…

Дальше меня вежливо попросили заняться своими срочными делами, в первую очередь мне требовалось познакомиться с 'девушками' и ввести их в курс дела, коль уж теперь они будут сопровождать меня. Их я нашел в своей, теперь уже бывшей, мастерской. Пока я отсутствовал, Роман вовсю пытался с ними флиртовать, лучше делом занялся, вон сколько оружия притащили на переделку.

— Так, народ, — начал я с места в карьер, — быстро собираем шмотки и готовимся к передислокации на новое место.

Народ дружно таращил на меня глаза, оставаясь на одном месте. Оно понятно, я-то в своей шкуре, меня разве что Ромка может узнать по голосу.

— Расслабьтесь, это я, Сергей, главный по науке и вооружениям, по этому 'оригинальному' решению совета. Девушки, вас, кажется, назначили мне в помощницы, да?

Девушки мне нравились. Фигурки что у одной, что у другой очень даже, всё на месте, будет что пощупать и за что подержаться. Одна рыженькая, другая тёмненькая, ростом чуть ниже меня, по виду лет двадцать пять, не больше. Однако держатся девушки как кошки во время охоты на мышей. Сразу чувствуется это, как за такой, с виду полной безмятежностью, скрывается взведённая мощная пружина. Стоит только бедной мышке зазеваться и всё, станет или игрушкой или едой, а может быть и тем и другим одновременно. Так что теперь лучше мне сразу определить, кто тут кошки, а кто мышки.

— Да, ещё, что бы потом не было вопросов, сразу запомните, что я дважды не спрашиваю и дважды не приказываю. Если хотите работать вместе со мной, отвечать нужно сразу, понятно?

— Да, босс, — сказала тёмненькая девушка, — разрешите представиться, я — Марина, а она, — показывая рукой на другую девушку, — Ольга. Мы будем теперь всегда сопровождать вас, даже если вы с этим не будете согласны.

— И даже во время сна?

— Даже во время сна, это решение совета. Вы слишком ценный для всех нас человек, но, как нам уже про вас рассказали, совершенно наплевательски относящийся к своей жизни.

— Моя жизнь, как хочу, так к ней и отношусь, не ваше дело! — я начинал закипать, так как в последнее время слишком много людей хотели заботиться о моей жизни, меня самого не спросив.

— И, тем не менее, — томным бархатным голосом вступила в разговор Ольга, — позвольте нам делать то дело, которое нам поручили.

— Хорошо, почти уговорили, но почему это дело поручили именно вам, а не отряду из нескольких бойцов-мужчин?

— Вы бы на это не согласились, — заговорщицки подмигнула мне Марина, — а у нас есть реальная возможность прийти с вами к взаимному согласию, вам даже понравится.

— И потом, — вторила ей Ольга, — у нас как раз нужная подготовка имеется, справимся не хуже мужиков.

— Ладно, допустим, что вы умеете?

— Умеем многое, даже больше чем нужно. Разбираемся практически с любым оружием, ну почти любым, вот это, — Марина показала на мою волосатую винтовку, — мы в первый раз видим. Хотя я уверена, что и с ним справимся.

— Справитесь, да кто ж вам его даст-то?

— Так вы сами и дадите…, кстати, а вы точно симпатичный мужчина, как нам тут обещали? — Марина сделала круглую мордочку, всем видом показывая чистое женское любопытство.

— Сниму шкуру — посмотрите. А теперь быстро собираемся и идём на новое место, нам сегодня предстоит много работы.

Сборы заняли целых полчаса. Ох, и много же мы успели барахла накопить. Стоило позвать кого-то ещё в помощь для перетаскивания, а так почти весь этот немалый груз пришлось тащить мне на своём горбу. Хорошо, что в скафандре усилители мускулатуры есть, позволяющие поднять полтора центнера без особого напряжения. Интересно должно быть я выглядел со стороны, как навьюченный осёл, которого спереди ведут под уздцы две красивые девушки, а сзади подталкивает большой бородатый мужик. Встречавшиеся нам на пути люди бодро подбадривали нашу процессию шутками и прибаутками, чувствую, к сегодняшнему вечеру мне точно приклеят какую не очень хорошую кличку, с них станется. Потом я потратил целых полчаса на объяснение моей новой команде как пользоваться доступом к дверям. Самое интересное, что тут девушки меня несколько разочаровали. Я-то рассчитывал, что они сразу войдут в тему, ан нет, мне пришлось несколько раз показывать нужные комбинации касаний. Ну да ладно, потом придётся устроить подробный ликбез по трёхмерной алгебре пришельцев, иначе без меня действительно ни одной новой двери не откроют.

Когда совместный осмотр помещений подошел к концу и я, к восторгу девушек, стащил с себя скафандр, оставшись в том виде, как мать родила, у нас завязался ожесточённый спор. Моего мнения о том, что нужно срочно заняться работой девушкам оказалось недостаточно, не дав мне одеться, они решили заняться обследованием моего 'ну очень важного' организма на предмет состояния его здоровья. Мои возражения, что я это могу прямо сейчас посмотреть в скафандре на мониторе, их явно не устроили. Романа вместе со всеми причиндалами для работы и оружием девушки отправили в бывшую операционную пришельцев, как нельзя лучше подходящую для оружейной мастерской, а меня разложили на мягкой скамейке, в четыре руки ощупывая и разминая мою спину, ноги и руки. Нужно заметить, что от такого массажа я впал в прострацию, так как долгое время любые прикосновения других людей ко мне стремились доставить мне только боль. Когда я уже потерял счёт минутам блаженства, меня нежно, но ловко перевернули на спину, активно занявшись другой стороной. Приоткрыв глаза, я увидел нависающий надо мной совсем немаленький бюст Ольги. Девушка была полностью обнажена и явно испытывала удовольствие, касаясь моего тела не только одними руками. Не в силах справиться с растущим во мне естественным возбуждением, я потянулся руками к ней и стал нежно гладить её по бокам и большой груди. Девушка опустилась ниже, её шикарный бюст коснулся моего лица, закрыв собой весь обзор, а мои руки забрались в её пышную шевелюру. В этот же момент занимавшаяся моими ногами Марина, оседлала моё возбуждённое до предела достоинство. Даже если бы я и захотел вывернуться, у меня бы это не получилось. Меня взяли в сладкий плен, впрочем, я даже и не думал вырываться, наслаждаясь таким нежданным подарком. Лёгкими движениями тела Марина быстро довела меня до состояния, когда я был уже готов взорваться фонтаном, однако, этого не происходило. Девушка удерживала меня на самом пике сладострастия, меняя темп и глубину движений, сжимая и расслабляя влагалище, как будто играя со мной в какую-то игру. Ольга явно чувствовала, что со мной происходит, прижавшись ко мне своим телом и не позволяя отвлечься от себя на Марину, которая только увеличила темп. Мои мысли уплывали куда-то далеко-далеко, растворялись в ощущениях, я полностью отдавался происходящему. Потом пришла горячая волна, родившаяся внизу и стремительно заполнившая всё тело. Девушки прижались ко мне ещё сильнее, а Марина сладострастно застонала, переживая волну вместе со мной. За первой волной пришла вторая, а потом третья и четвёртая, ощущавшаяся ещё сильнее, чем первая. Однако я чувствовал, что привычной кульминации так и не наступило, мне хотелось ещё и ещё. Ольга выскользнула из моих объятий, помогла Марине встать на ноги, занимая её место. Марина подошла ко мне сбоку и впилась в губы горячим поцелуем. Вскоре я снова потерялся в лабиринте наслаждений. По телу разбегались волны, сотрясались извержения вулканов чувств, а потом пришло глубокое расслабление. Хотя сладкие ощущения никуда не делись. Следующее мгновение потрясло меня больше, чем всё предыдущее. Мой разум в одно мгновение очистился от всех ощущений и мыслей, я увидел себя со стороны. Самое интересное в этом было в том, что я видел себя не только в настоящем времени, я увидел себя в прошлом практически с момента моего похищения. Все события, которые произошли со мной и вокруг меня, стали видны одним взглядом, они срослись в один образ. А потом я увидел какую-то совершенную фантастику с моим активным участием. Она органично переплеталась с прошлым и настоящим, но если я так увидел своё будущее, то мне оно показалось совершенно невероятным. Так не бывает, так не должно быть, я отказываюсь признавать такое развитие событий. Ещё через мгновение сладостные переживания вернулись в меня с силой несущегося торнадо, моё тело само собой изогнулось дугой, входя в глубокую кульминацию…

Когда я снова пришел в себя, девушки держали в объятиях моё ещё подрагивающее тело. Мне ещё никогда не было так хорошо, как сейчас, хотя в ещё земной жизни я совсем не отличался замкнутым образом жизни. Ни с одной женщиной я не переживал и близко такого наслаждения, которое подарили мне Марина с Ольгой.

— Ну что, девушки, теперь вам придётся рассказать, что вы со мной сделали, и вообще, что это вы тут делаете? — беря инициативу в свои руки начал я.

— Вы что-то увидели, да? — перехватила инициативу Ольга — только не отнекивайтесь, я ведь тоже что-то видела.

— Да, было дело, но то, что я видел, мне кажется совершенно невероятным.

— И, тем не менее, вы через это невероятное прошли, не так ли? — вступила в разговор Марина.

— Может быть. Хотя вы точно уверены, что это действительно должно произойти?

— В будущее заглянули, хорошо…, всё может произойти, а может и нет, — заулыбалась Ольга, — это будет зависеть только от вас, и может быть, немножко от нас.

— И всё же, что это было, а?

— К сожалению, объяснения этому нет, вернее такого объяснения, которое будет понятным, и если не вдаваться в область мистики. — Ольга потянулась за одеждой, грациозно выгибая спину, — можете считать — вы увидели то, что сами ожидаете, это ваше личное представление о том, что вскорости произойдёт.

— То есть это был всего лишь плод моей буйной фантазии, так?

— Так, но не совсем. Или совсем не так. Фантазия лишь проявила всё то, что вы, не осознавая, предполагаете как наиболее вероятное развитие событий. Хотя другому человеку мы бы рассказали про то, что он увидел самое настоящее будущее или с богами пообщался, а они ему показали, что его ждёт.

— А я чем заслужил такое особое отношение, а?

— Вы нам нравитесь, и нам с вами предстоит работать дальше. Да и в мистику вы ведь не верите, правда?

— Не верю, это так, хотя последние события несколько расшатали мою уверенность.

— Это нормально, вот я до сих пор не верю в то, где и как я оказалась, — снова вступила в разговор Марина, — мне до сих пор кажется, что я сплю и никак не могу проснуться.

— Может это такой общий сон?

— Нет, не сон, — уверенно отрезала уже одевшаяся Ольга, — тут всё слишком по-настоящему.

— Самое интересное, мне уже совсем не хочется из этого сна просыпаться, тут гораздо интереснее, чем было в моей прошлой жизни.

— 'Прошлой жизни'… вот так и вы считаете, — Марина накинула одежду и активно пыталась навести порядок у себя на голове, — прошлая земная жизнь закончилась, и нужно жить в этой, всё равно больше ничего не остаётся.

— А чем вы, девушки, занимались в этой 'прошлой жизни'?

— Извините, Сергей, но мы вам об этом сейчас не расскажем, может быть потом, а, может быть, вы и сами всё поймёте, через некоторое время. Нам будет приятно, если вы догадаетесь или вычислите. А пока просто прислушивайтесь к тому, что мы будем вам говорить или предлагать. Всё для вашего и общего блага будет, не сомневайтесь.

Меня совсем не устроил такой ответ, и внутренне я был готов надавить на девушек и рассказать мне всё с подробностями, но что-то мне подсказывало, что не стоит торопить события, пусть всё идёт своим чередом. Я погрузился в раздумья по поводу грядущих событий. Если отбросить голливудские штампы, то многое невероятное вполне могло произойти. Некоторые детали из этого сна можно проверить прямо сейчас, может, что и получится.

Подобрав оставленную мной при первом облачении в шкуру одежду, я отправился изучать ближайшую компьютерную панель пришельцев. Да, 'сон' от яви отличался кардинально. Все попытки применить увиденное во сне к реальной панели окончились безрезультатно. Ну, почти безрезультатно. Использовать активные пиктограммы на сенсорных панелях можно было и на нашей, человеческой технике, тут пришельцы ничего нового для нас не создали. Вот только толку от использования имеющихся пиктограмм было мало, так как они тут выполняли только второстепенную роль. Мне только удавалось вызывать появление голографического изображения трёхмерного куба, который я видел во 'сне' и который представлял собой аналог нашей клавиатуры и мыши одновременно. По идее погрузив в него руки и совершая ими некоторые действия можно вводить информацию или управлять компьютером. Но все мои попытки воспроизвести увиденные во сне движения и комбинации не приводили к каким-либо видимым результатам. Я стал вспоминать, а как я узнал про то, что так можно управлять системой пришельцев. Погрузившись в себя, я вспомнил, что краем глаза мельком видел, что делают пришельцы с компьютерными терминалами, когда надо мной они ставили свои непонятные опыты. Эти воспоминания не доставили мне никакого удовольствия, так как почти вернулась та боль, которую мне тогда причинили. И вот из этого одного взгляда моё воображение построило целое кино. Чем дальше, тем больше о себе самом узнаёшь. Девушки сначала внимательно смотрели за тем, что я делю, но потом потеряли ко мне всяческий интерес и отправились помогать Роману, который разбирался с оружием в бывшей операционной. Я же проявил настойчивость и решил, во что бы то ни стало, разобраться с компьютером пришельцев. Однако какого-либо результата я так и не достиг.

Ещё через полчаса безуспешных попыток я уже был готов оставить это бесполезное занятие, но в один момент свет экрана несколько померк, замерцал волнами, пробегающими сверху вниз, а потом в этих волнах на изображении светом и тенью проявилась едва видимая надпись на русском языке: 'Здравствуй, человек'. Я в шоке резко отпрянул от панели, всматриваясь в экран. Надпись пропала, а потом последовательно появились сменяющие друг друга слова 'Человек' 'помоги мне' 'я помогу тебе'. Я уже начал догадываться, что мог быть тот же абонент, который вызывал меня через скафандр. Но зачем я ему потребовался тут и почему его призыв так странно выглядит, мне было совершенно непонятно. Между тем на экране появились новые слова 'Войди сюда, как вошел в дверь'. Эта надпись то исчезала в пробегающей волне яркости, то появлялась опять. Я чувствовал себя растерянно, совершенно не понимая, что от меня хочет вызывающий абонент. Достал из кармана карточку доступа, посмотрел вокруг на предмет наличия систем считывания, наподобие той, что были на двери в эту лабораторию и в отсеке скафандров, но так ничего и не нашел. Явно видя мои затруднения, через имевшееся где-то тут устройство наблюдения, невидимый абонент подсказал мне: 'пройди действие'. Если честно, то понятнее мне не стало. Но пришла странная аналогия из моего опыта общения с земными компьютерами — пароль. Здесь где-то нужно ввести пароль, чтобы получить доступ к управлению компьютером. Погрузив руки в голографический куб, я произвёл движения, обозначающие счисление аналогичное кому, которое подобрал для открывания двери лаборатории. Куб пропал, экран на секунду вспыхнул синим, мерцание пропало, а потом вернулось вместе с надписями: 'собери сеть' 'введи меня в контакт' а затем появилось последовательное изображение нескольких пиктограмм. Я нашел первую пиктограмму среди множества других на экране и коснулся её. Развернулось новое окно, на котором было ещё несколько пиктограмм, показанных мне ранее. Я стал последовательно касаться их, но никаких изменений это не дало. Экран снова замерцал, показывая новый текст 'собери вместе' и 'войди ещё раз'. Кажется, я уже понял, что нужно сделать. Имеющиеся пиктограммы были похожи на элементы мозаики в виде сот, то есть по идее одни элементы своими гранями могут прилегать к другим. Когда я сдвинул элементы друг к другу, снова возник куб управления, и я подтвердил свои действия вводом пароля. Экран очистился от имевшихся пиктограмм, на месте которых возникли новые, причём их было заметно больше, чем раньше. Мерцание вернулось вместе с изображением нескольких пиктограмм. Я нашел и активировал их на экране, ещё раз введя пароль входа. Экран на несколько секунд погас, а потом включился снова, теперь на нём самом была нормальная надпись без всякого мерцания: 'Спасибо человек, ты сделал то, что мне нужно, теперь я смогу помочь тебе. Жди моего сигнала', после чего снова заполнился набором малопонятных значков. Я огляделся вокруг и заметил, что на многочисленных шкафах с оборудованием вспыхнули неактивные ранее индикаторы. Лаборатория ожила и теперь выполняла какую-то непонятную для меня работу. Я понял, что только что хотел и добился от меня этот невидимка. Если он и может как-то управлять станцией, влияя на что-то, но далеко не всем, что тут имеется. В компьютерные сети многочисленных лабораторий ему нет входа, он может лишь опосредованно влиять на некоторую аппаратуру, к примеру, как-то модулируя подсветку экрана и внешнее освещение, чтобы из этого сложилась понятная для меня картинка. И только я мог дать ему прямой доступ в сеть, дав специальные команды и введя коды доступа. Неизвестно какие цели преследует этот таинственный абонент, однако, что-то подсказывает мне, что наши вектора пока совпадают, так что прямой угрозы от него не предвидится, по крайней мере, сейчас. Что будет потом — потом и увидим, хотя посвящать в эту тайну кого-либо ещё мне явно не стоит.

После я отправился смотреть, чем занимаются мои подопечные в бывшей операционной. Роман вместе с девушками увлечённо перебирал горы оружия, доставшегося нам в качестве трофеев. Большинство оружия уже было аккуратно разобрано и разложено по составным частям на нескольких столах, элементы питания были сложены отдельно. Удачно приспособив операционный комплекс, Роман организовал настоящее конвейерное производство. Девушки помогали ему делать рукоятки из пластика, а он перевешивал органы управления оружием на новые места, так что бы теперь им было легко пользоваться людям. Конечно, до удобства нашего земного оружия, тут было ещё далеко, но и такая модернизация обеспечивала серьёзное преимущество перед неграми, которые обходились только тем, что есть изначально. Если и дальше пойдёт в заданном темпе, то уже к сегодняшнему вечеру всё оружие будет полностью модернизировано.

— Сергей, наконец-то вы бросили это бесполезное занятие, — отвлеклась от работы Марина, — вас тут в прихожей уже дожидаются.

— Кто это ещё?

— Вы забыли о том, что теперь вы руководите научным отделом?

— Нет.

— Вот так и займитесь его организацией, а мы пока тут поработаем.

Интересное дело получается, то девушки хотят следовать всегда за мной, то отправляют разбираться с делами меня одного. Ну да ладно, им виднее, а мне так даже проще, всё же я, скорее одиночка, и чувствую себя с эскортом как-то не очень уютно.

Меня действительно уже ждали более десяти человек, среди которых было четверо немцев и одна явная американка. В течение последующих четырёх часов мы занимались размещением приданных нам людей в нескольких комнатах и наведением порядка. Мне удалось открыть ещё пару дверей в какие-то явно биологические лаборатории, но ничего интересного там не обнаружилось, кроме нескольких мумифицированных трупов инопланетян и стеллажей с непонятным оборудованием, к которому пока никто не подходил. Эти лаборатории тоже отошли нашему новому отделу. Всего в отделе планировалось занять работой более двухсот человек, и ещё сотню помощников. Это целый НИИ получается. Благо от меня лично не требуется непосредственное участие в обеспечении занятий каждого нового сотрудника, этим займутся мои прямые заместители. Я вообще до сих пор не понимал, зачем совету потребовался в руководители данного начинания именно я, так как слабо представлял себе, чем мне предстоит заниматься. Лучшее, на что я мог претендовать — роль научного консультанта или экспериментатора, но нашему руководству было явно виднее. Может просто хотели так занять меня, чтобы не проявлял особого героизма, да и только? Возможно, возможно. Кстати, стоит вспомнить про руководство, как оно даст о себе знать, нас нашел посыльный, потребовав, что бы я немедленно явился в совет.

Шествуя по коридорам станции и заглядывая в разные места, мне было очень приятно видеть, как практически на пустом месте создаётся настоящее государство. Или не государство, а военная коммуна. Практически все имевшиеся люди были заняты делом. Некоторые обустраивали территорию, тщательно убирая мусор и остатки жизнедеятельности предыдущих хозяев сектора, но явное большинство готовилось воевать. Отряды отрабатывали стремительное нападение и организованную оборону, создавали новую тактику. Новинкой были лёгкие переносные щиты, сделанные из керамических плит. Те ребята, с которыми мне приходилось воевать вместе, теперь были инструкторами, гоняя многочисленных новичков по коридорам, организуя быстровозводимые заслоны и штурмуя другие баррикады, возведённые другими группами. Даже учебные стрельбы слабыми зарядами плазмы по мишеням были, как и метание отнятых у негров копий. Конечно, выглядело это действо пока нелепо и часто откровенно комично, но ведь сегодня был только первый день мобилизации. Инструкторы периодически раздавали своим подопечным тумаки и оплеухи, постепенно выбивая остатки былой дури, формируя нужные рефлексы бойцов. Подставился, не спрятался за щит — получи в ухо. Замешкался — носи с честью отпечаток ботинка на заднице. Да уж, по виду 'пострадавших' и отсутствию каких-либо угрызений с их стороны в сторону инструкторов, тут все уже чётко понимают, что лучше получить оплеуху от инструктора сейчас, чем разряд плазмы от негра потом. Через неделю такой усиленной подготовки можно будет брать всю оставшуюся территорию станции штурмом, в этом я не сомневаюсь. В старом секторе женские группы отрабатывали приёмы рукопашного боя. Крепко пахло потом, так что отдыхать и расслабляться после вчерашнего им тут никто не даёт. А заодно думать всякие посторонние думы в иные стороны. Оно и верно, сколько бы не было психологических травм плена и постоянного насилия, лучшее средство от всего этого — боевая подготовка до полного изнурения с утра до вечера, причём, на такую почву она хорошо ложится, и результат наши противники вскоре оценят по достоинству.

Последующее долгое совещание в совете ничего мне нового не принесло. Опять повторили уже известную информацию, меня расспросили, что уже сделано и что я собираюсь делать дальше. Я тоже ничего нового совету не рассказал, особенно про свои контакты с 'мозгом станции'. Потом пошли хозяйственные вопросы, которые мне были совершенно неинтересны. Мои предположения о строительстве государства на отдельно взятой космической станции всячески подтверждаются. Создаётся не только армия, но и управленческий аппарат, который совершенно не понимает, что нужно делать, но активно изображает бурную деятельность. Вот теперь я обязан дважды в день отчитываться в совете о проделанной работе и ближайших планах. Честно не понимаю, чем эти отчёты могут помочь, но раз надо — значит надо. Раз я уже возглавляю один из важнейших участков работы, от меня все ждут чего-то особенного, может чуда какого, хорошо хоть не прямо сейчас. Ладно, может, что и получится, хотя лично мне самому гораздо интереснее было бы заниматься той же боевой подготовкой новобранцев, чем строить из себя министра по науке и технике. Теперь-то я, наконец, понимаю, как работает власть на земле, и почему у нас там всё так через одно место устроено. Стоит где-либо хорошо проявить себя, показать успех, как тебя снимут с того места, где ты был реально компетентен и кинут на тот участок, где и конь не валялся. Нагрузят ответственностью по самое небалуйся, придадут кучу людей в подчинение и заставят регулярно отчитываться. А ты будешь пытаться прятать свою некомпетентность в бюрократизме, чтобы не упасть в глазах других людей и изображать из себя хрен знает что. Если сильно повезёт и человек на новом месте наберёт достаточную компетентность, покажет реальный результат — его опять перекинут прикрывать очередную дырку и так до тех пор, пока он не окончательно выдохнется. И, что самое обидное, так получается везде. Было бы хорошо, если некомпетентных руководителей снимали с тех должностей, где они нифига полезного не делают и переводили туда, где от них есть хоть какой-то толк, но вот ведь для этого нужен кто-то, кто реально видит сверху, кто есть кто, и кто что реально делает. А если там, на этом самом верху, сидит такой же совершенно некомпетентный товарищ, держащийся только за своё место, то вся система быстро заполняется 'важными дураками' на руководящих постах. И даже тут, в космосе, мы опять наступаем на старые грабли. Я бы не хотел такого развития событий, но что я могу изменить? Может силой или хитростью взять всю власть в свои руки и построить всех как мне захочется? Диктатура меня, любимого, мне это даже нравится. А с чего я решил, что я буду лучше, чем уже возникшая власть? И всё же я не могу доверять и полностью полагаться на все решения совета, так что мне ничего не остаётся, как действовать самостоятельно, вести свою закулисную игру. Стоит организовать свою группу поддержки и влияния, благо возможности для этого есть. По-возможности стоит поговорить на эту тему с Олегом и Романом, они меня поймут, и, надеюсь, поддержат. Девушкам же я доверять пока не могу, хотя и очень хочется, придётся выкручиваться. Так, думая о посторонних вещах, я даже не заметил, как совещание плавно подошло к концу. Под конец совет принял общую военную стратегию, решив устроить в секторах глухую оборону и готовиться к возможным атакам противника, никаких дальнейших наступательных действий самим в принципе не вести. Типа: 'мы мирные люди, но наш бронепоезд и всё такое…' Моё отдельное мнение, что стоит закрепить наш успех новыми атаками, не позволяя противнику подготовиться лучше, особого одобрения не встретило. Против меня почему-то высказался даже Фёдор, хотя теперь я его понимаю, у него столько интересных новобранцев женского пола, зачем ему скорая победа в войне, что он потом делать будет? В общем, к себе я возвращался с не очень хорошими предчувствиями и совсем невесёлыми мыслями. Уже у самой двери в лабораторию меня отловил Олег, который так до сих пор так и не стянул скафандра.

— Ты что такой грустный, Серёг, тебя что, в рядовые разжаловали?

— Лучше бы разжаловали, не так погано было.

— Что тебе не нравится, сектор мы отбили, оборону обустроили, хозяйство наладили и всё за одни здешние сутки. У тебя ещё девочки очень красивые в подчинении, я аж облизываюсь, когда на них смотрю, тебе, дурню, радоваться нужно…

— Радоваться чему? Совет хочет исключительно крепить оборону не вести наступательных действий, хотя они напрашиваются сами собой. Меня заставили заниматься тем, в чём я нифига не смыслю, а моего мнения по действительно важным вопросам никто слушать не хочет. Ты то хоть меня понимаешь, что нельзя останавливаться на достигнутом, пока противник не побеждён окончательно? Мы, сидючи в своих секторах, даже не догадываемся, какими ресурсами и возможностями он располагает.

— Понимаю тебя, да и сам далеко не в восторге от такого решения. Так что ты это, ближе к ночи, надевай шкуру, бери пушку и подходи к заслону, я тебя буду ждать, есть интересное дело, тебе всяко понравится.

Он наверняка заговорщицки подмигнул мне, говоря всё это, но я об этом мог только догадываться по интонации голоса. Впрочем, таким предложением он сумел поднять мне, упавшее было настроение, так как я догадывался, что ночью мы явно не наукой заниматься будем, Олег наверняка разведал что-то интересное и планирует вылазку. И скорее всего опять к неграм в задницу, с него станется.

Остаток времени до ночи нужно было чем-то занять. И я не нашел для себя более интересного дела, как включиться в оружейный производственный процесс, сменив Романа и девушек в операционной. До меня они переделали почти все имевшиеся ручные плазмомёты, а вот до винтовок, заметная кучка которых лежала в углу комнаты, так и не добрались, и мне было вполне понятно почему. Они просто не знали, что и как можно добавить или изменить. Я уже имел опыт практического применения данного оружия, а потому видел несколько возможных вариантов. По сути, большой модернизации винтовкам не требовалось вовсе. Им не хватало разве что дополнительной пистолетной рукоятки около органов управления огнём, приклада и ремня, чтобы было удобно и носить и быстро переходить к стрельбе. Полчаса я мастерил первую рукоятку и искал надёжный способ прикрепить её к оружию, не нарушая при этом его целостности. Долго ничего толкового не приходило в голову, я забраковал пяток вариантов, прежде чем придумал сделать из пластика внешний накладной корпус, в который поместить винтовку целиком. Ещё через час у меня почти получилось. Почти — это потому, что на доводку первого изделия ушел ещё час, но и результат оказался очень хорошим. Даже со стороны изделие выглядело весьма привлекательно, как вполне приличное футуристическое земное оружие, получилось даже удобно. Приклад я делать не стал, но предусмотрел его потенциальную возможность в конструкции. Позвав Романа и девушек, я продемонстрировал им полученный образец и быстро показал, как им можно пользоваться. Ольга долго придирчиво примерялась к винтовке, перекладывая её из одной руки в другую, включала и выключала голографический прицел, вешала на ремень, пытаясь быстро перекинуть в режим стрельбы, потом удовлетворённо хмыкнув, передала винтовку Марине. Та повторила некоторые из её действий и вполне удовлетворённым голосом заявила:

— Приклада для полного счастья только не хватает, а так уже хочется оставить себе эту штучку.

— Так не вопрос, сними форму с внешнего корпуса, сделай матрицу, чтобы быстро переделать остальные, и забирай.

— Нельзя, Сергей, всё оружие теперь строго учитывается и мы должны сдать его в отдел снабжения боевых отрядов. Теперь везде материальные ценности на строгом учёте и контроле сразу на нескольких уровнях сразу. Оружие и заряженные батареи выдаются только тем, кто заступает на боевое дежурство и для тренировки под строгим контролем, а потом сдаются обратно. Ну, прямо как там у нас, на Земле было, никаких вольностей и свободного обращения. Зато лично вам пока можно за особые заслуги выбирать себе и по-тихому заныкать любую понравившуюся пушку, а нас, пока вас тут не было, уже всех пересчитали. Хотя мы и состоим при вас как личная охрана, но так как в боевых действиях напрямую не участвуем, нам и ручник по идее не положен.

— Серьёзно… Вы же типа мне в телохранители предложены, неужели будете моё тело без оружия охранять, собой закрывать что ли? Днём и, особенно, ночью…, - пустил я в массы лёгкую шутку.

— Ваше тело нужно охранять в первую очередь от вас же самого, — с изрядной долей юмора в голосе ответила Ольга, — тут мы без всякого оружия справимся, как раз и будем регулярно собой закрывать, с двух сторон, так сказать. А если надо, то и третью пригласим, чтобы мало не показалось.

Да, шутку они оценили и, соответственно, подшутили в ответ. А впрочем, я не против, если и буду сопротивляться, то по самому минимуму, чисто для проформы.

— А вот если я повоевать захочу, пойду за линию фронта, к примеру, что делать будете?

Я решил закинуть удочку на предмет, какие реальные задания дал совет девушкам, и насколько им можно будет доверять. Мне нужно понять, что от них можно ожидать, хотя бы на словах.

— Совет это не одобрит, да и мы не должны, но знаете, Сергей, вы умудряетесь делать то, что не могут сделать другие. И из воды вы пока сухим выходите. Так что мы вас будем прикрывать здесь, если обещаете, что серьёзно рисковать не будете.

— Вот чего-чего, а этого обещать точно не могу, без риска жить не интересно.

— Тогда хотя бы возвращайтесь целиком, а не по отдельности, иначе мы на вас сильно обидимся.

— Договорились, я сейчас буду собираться, а ночью на некоторое время отлучусь.

Я направился в основную лабораторию и несколько расслабился, хоть здесь пока не ожидается неприятностей, а значит — пора готовится к вылазке, благо времени до темноты осталось совсем немного. Девушки и Роман увязались было за мной, решив мне всячески помочь в сборах, хотя по их глазам я видел, что им просто любопытно, как я буду влезать в шкуру, разбираясь со всякими особенностями её конструкции. Но тут я их несколько разочаровал, так как сделал это слишком быстро. Всё же уже не первый раз и долго примеряться, особенно к некоторым особенно выдающимся деталям, я не стал. Проверив оружие и дополнительные батареи, распихав всё нужное и не очень по карманам, я отправился искать Олега. У заслона его не нашлось, и я вызвал его по внутренней связи костюмов.

— Олег, я жду тебя там, где договаривались, ты где?

— Секундочку, сейчас…, вот пройди по схеме, я тебя жду.

У меня вспыхнула маленькая карта-схема отсека, с маршрутом, куда нужно идти. Новая фишка, однако, Олег времени зря не терял, разобрался с костюмом лучше меня. Через пятнадцать минут блуждания по коридорам я спустился в нижнюю часть сектора, где и нашел Олега с двумя бойцами, что-то активно рисующими на куске тонкого пластика.

— Ну что, догадываешься, куда мы собираемся лезть? — поприветствовал меня Олег.

— Во вражеский тыл, вестимо, неужели нашлись неприкрытые проходы?

— Проходы не нашлись, зато проползти можно. Целый день мои бойцы во всякие дырки залезали, вот и нашлась парочка технических лазов, ведущих в нужном направлении. Но сам понимаешь, без тебя я туда не полезу, через технические помещения проходить нужно, кто двери откроет? И ещё, у нас намечается разведка, а не драка, действуем по возможности скрытно, кстати, внимательно посмотри-ка на меня…

Через секунду его очертания потеряли резкость, а потом вообще растворились в воздухе, как будто он стал прозрачным. Если приглядеться внимательно, то можно различить как будто колебания горячего воздуха на его месте, но с расстояния пары метров уже сложно будет что-то заметить, а в темноте и подавно.

— Нравится? — голос Олега возник как бы из ничего по внутренней связи.

— Спрашиваешь ещё, лучше расскажи, как это включается.

— Не всё так просто, Серёга, эта штука слишком дорого обходится костюму, — Олег снова обрёл прежний вид, отключив режим невидимости, — смотри у себя пиктограммы, управляющие силовой защитой и мышечным усилителем, нашел?

— Да.

— Отключай и то и другое.

— Сделано.

— Смотри, что появилось нового.

Действительно, после отключения функций появились пара новых значков. В одном как раз угадывалась система маскировки, которую я тут же и активировал. Знаете, очень забавно видеть, как растворяются в воздухе твои руки и всё остальное тело. Нет, всё это, конечно, никуда не исчезает, просто даже изнутри костюма их не видно и даже винтовка растворилась вместе с остальным. И окружающее пространство уже видится иначе, оно стало зыбким, проступающим через лёгкий туман. Похоже, сам свет как-то огибает скафандр вокруг, что кажется совершенно невероятным.

— Ну вот, теперь и у тебя получилось, — удовлетворённо заметил Олег, — но, к сожалению, долго эта маскировка не работает, минут десять, не больше, так что отключай её, не трать заряд батарей понапрасну. Можешь активировать экран или экзоскелет, маскировка отключится сама.

Я последовал его совету и проявился в видимой области.

— А что значит второй новый значок, ты уже проверил?

— Естественно. И нам он пригодится не меньше первого — это система компенсации имеющейся гравитации и даже с избытком — взлетать можно, жалко, что лишь кратковременно, есть только пара минут. А потом система с полчаса релаксировать будет. Но зато может работать одновременно с маскировкой. Смекаешь, как всем этим воспользоваться?

— Ещё бы, можно через любые заслоны по потолку пройти, и хрен кто заметит.

— Точно, мы так и сделаем. Короче, у нас намечается по возможности полная разведка вражеских секторов. Думаю, ты догадался, что разрешения нет, действуем исключительно на свой страх и риск. Я договорился с моими людьми, они нас прикроют и будут ночью держать открытыми заслоны, на случай того, если всё пойдёт не так и нам придётся прорываться назад с боем. Хотя я бы предпочёл незаметно проникнуть, что нужно — узнать, что поценнее — стащить и так же незаметно вернуться обратно. Если у тебя другие планы, и ты очень хочешь пострелять — дай знать сейчас, я с тобой не пойду…

— Хорош шутить, не пойдёт он, да куда ты денешься-то?

— Буду действовать по своему плану, оставив тебя неграм как отвлекающий фактор, и потом всё на тебя свалю, чтобы мало не показалось.

— Ладно, считай — договорились, эту тактику мы вполне можем применить при возможности. Ну, так что, ждём темноту или можно выдвигаться?

— Идём сейчас, нам ещё час по норам всяким лезть надо, пока до нужного места доберёмся.

Бойцы Олега поднялись, передав ему исчерканный лист пластика. Мельком глянув на него, я увидел план, скорее всего представляющий наш будущий маршрут. Один боец достал из кармана батарею от ручной плазмы и что-то прикрутил к ней. Возник неяркий зеленоватый свет, которого было вполне достаточно, что бы ориентироваться в замкнутых тёмных помещениях. Сначала мы влезли в вентиляционную систему, а из неё проникли в какие-то технологические проходы, забитые трубами и кабелями так, что местами еле удавалось протискиваться особенно мне и Олегу в скафандрах. Нас вели бойцы Олега, которые эти маршруты умудрились отыскать, лично я не могу приложить ума как, тут целый лабиринт я бы запутался минут за пятнадцать, здесь реальный талант крысы нужен, по таким норам лазать. Заодно окончательно выяснилось, что станция построена внутри естественного образования, пару раз мы выходили на настоящие каменные стены, явно подвергшиеся термической обработке. Вполне возможно это был крупный астероид, приспособленный пришельцами для своих целей. Иногда технические проходы были перекрыты силовым полем, но наши проводники обходили закрытые участки через малоприметные лазы, куда втекали и откуда вытекали жгуты кабелей и труб. Наконец мы оказались в некотором расширении, где один из бойцов показал нам знаками остановиться и тихо предложил прислушаться. Костюм позволял мне усиливать звук, поступающий с внешних микрофонов. Выставив усиление на максимум, я достаточно хорошо расслышал далёкие, но вполне различимые голоса, явно принадлежавшие неграм. Исковерканный английский с каким-то сленгом сложно приписать кому-либо ещё.

— Здесь где-то рядом проходит вентиляция, выходящая во вражеский сектор, слышите? — сказал боец, — мы дальше не ходили, тут больше нет доступных проходов, если не ломать перегородки.

— Спасибо Антон, — тихо ответил Олег, — дальше мы сами справимся. Возвращайтесь назад и подготовьте на всякий случай пару штурмовых отрядов у заслонов, как договаривались ранее. Серёга, — он повернулся ко мне, — ты свой резак взял?

— Естественно.

— Сможешь аккуратно и без шума удалить переборку?

— Сейчас попробую, — ответил я, доставая из кармана плазменный резак.

Через десять минут мы оказались в вентиляционном канале. Доносящиеся до нас голоса стали значительно громче, мы были совсем рядом с противником. Ориентируясь на звук, мы вышли к его источнику. Вентиляция привела нас к большой комнате, ранее бывшей лабораторией, в которой расположилось два десятка негров и ещё несколько белых, явно находящихся в роли рабов с самыми настоящими ошейниками. Интересно, как они умудрились вскрыть дверь, но факт этого был налицо. Неужели у них нашелся кто-то типа меня? Хотя нет, сквозь узкую щель я разглядел, приблизив перспективу через прицел, дверь была просто выжжена плазмой, причём выжжена одним зарядом, судя по оплавленным краям остатков двери. Забавное дело получается, если у них имеется способное на такое оружие, то нам уже стоит бояться до дрожи в коленках. Или же постараться это оружие захватить. Второй вариант мне нравится куда больше, о чём я решил поведать Олегу по внутренней связи костюмов:

— Видишь, что нигеры сделали с дверью?

Тот последовал моему примеру и пару минут разглядывал комнату через прицел.

— Сильно. Чем это они интересно?

— Не знаю, но догадываюсь, как хреново будет, если они применят эту штуку против нас.

— Задача усложняется, будем пытаться захватить трофей, или ты думаешь иначе?

— Как раз также и думаю, но сейчас нужно найти, где нам можно незаметно вылезти.

Оставив эту компанию в покое, мы поползли искать другое место проникновения. Вскоре нашлась подходящая комната, куда можно было пролезть и где не ощущалось присутствия людей. Это был большой склад одежды, как раз той, в которой содержали всех похищенных людей на станции. Такие склады мы обнаружили и в своих секторах, так что, по идее, единственный выход из этой комнаты должен выходить в технические коридоры, что нам как раз на руку, так как маловероятно, чтобы там кто-то был. Но едва я активировал сенсор открывания двери, как увидел вытягивающуюся от удивления рожу толстого негра, справлявшего в этот неудачный момент малую нужду под закрытую дверь, которая так неожиданно для вдруг него решила открыться. Не дав ему прийти в себя и поднять тревогу, резким рывком я втянул его в комнату, закрывая дверь. Хорошо, что скафандры защищают от запаха, негр успел не только помочиться, но и конкретно обгадиться прямо в штаны. Можно было бы, конечно, попытаться допросить его, впрочем, по его виду и так было ясно, что много от него узнать всё равно не получится. Оставлять его живым нельзя, ещё шуметь будет, я быстро успокоил ещё дергавшегося негра, легко сломав ему шею. С усилителем мускулатуры это было совсем просто.

— Думаешь, не заметят пропажи? — тихо спросил Олег.

— Всё равно поздно будет, авось подумают, что пошел поссать и куда-то провалился. Уродом больше, уродом меньше.

Снова выглянув в коридор, я убедился, что там больше никого нет. По многочисленным экскрементам было совершенно ясно, что тут делали негры, не иначе как и утилизаторы все нафиг разломали, если притаиться и подождать, то тут их можно буквально мочить в сортире, одного за другим. Мы выбрались в коридор, я закрыл за нами дверь. Заодно убедился, что стандартный код доступа в технические помещения тут работает, а значит, мы можем при случае вернуться обратно той же дорогой. Стараясь не вляпаться в дерьмо и потом выдать себя специфическим запахом, от которого не скроет даже наша совершенная маскировка, которую мы активировали, чтобы не попасться хозяевам сектора на глаза, мы осторожно пробрались к основному проходу. Свет в основных отсеках уже погас, можно выключить прозрачность и включить ночное зрение. В дальних краях сектора горели факелы, тускло освещая скопления множества людей мерцающим светом. Рядом с нами никого не было, мы пристроились рядом со стеной и стали внимательно наблюдать, вслушиваясь в далёкие разговоры, долетавшие до нас обрывками отдельных фраз. Потом мы решили подобраться ближе и устроились в пяти метрах от большой компании вооруженных негров, сидевших вокруг пары горящих факелов. В нашу сторону никто из них не смотрел, а если бы и посмотрел, то ничего бы и не разглядел, так как мы залезли в большую кучу тряпья, ранее бывшего одеждой. Из обрывков фраз, которые мне удалось понять, было понятно, что завтра что-то тут затевается, но что конкретно было сложно уловить. Мы аккуратно выползли из кучи и, то включая, то выключая маскировку, постепенно приближались к заслонам, перекрывающим коридоры к нашему сектору. Вот тут нам всё стало ясно, что здесь готовился большой штурм. Лично я бы на их месте тоже не сидел бы, сложа руки. Усилившееся противостояние с нашей стороны подстегнуло их к решительным действиям. Жалко всё это не понимает наш совет, и его идея сплошной обороны именно то, что играет противнику на руку. Даже не учитывая имеющегося неизвестного оружия большой мощности, для нас подготавливался серьёзный сюрприз, ели собрать всё увиденное тут вместе, его можно было представить во всей красе. Негры придумали живой танк, состоящий из пары рядов пленных белых, к которым привязали керамические плиты, и за строем которых будут размещаться сами негры. Впереди пустят группу белых женщин, чтобы с нашей стороны не применили плазменные гранаты. Сами негры будут прикрываться щитами и так вполне смогут пробить наши заслоны, смяв хилую оборону. Дальше начнётся настоящая мясорубка, будет множество жертв, и численный перевес всё равно будет на стороне противника, на что они и рассчитывают. Причём, атака будет ближе к утру или ещё затемно, судя по наличию множества заготовленных факелов. Жалко у нас нет связи, чтобы предупредить своих, для этого нам придётся возвращаться, хотя мы ещё не выполнили нашу задачу.

— Олег, ты видишь то же самое, что и я?

— Нужно что-то делать, Серёг, они ударят по нашим через несколько часов. Следует проверить другие проходы, узнать, что готовится там и найти ту чёртову пушку, иначе кучи этих засранцев появятся у нас за спинами, где их совершенно никто не ждёт.

Невидимками мы проскочили в другую часть сектора и обнаружили там похожую картину. Готовится одновременный удар по двум доступным коридорам. Здесь было куда больше народа, отдельное внимание привлекала большая группа уголовников, которых было легко узнать по накачанным торсам и вооружению. У всех были винтовки, и, похоже, они уже вполне освоились, как с ними обращаться, по тому, как они непринуждённо, то включали, то отключали голографические прицелы. Именно эти могут быть той самой группой прорыва, за ними следует понаблюдать внимательнее. Мы рассредоточились невдалеке от них, так чтобы нас было сложно заметить, и затаились. Через час из коридоров вышла ещё пара вооруженных уголовников, помахав факелом, к ним отправился один из группы, по виду явно командир. Троица повернула обратно, а мы, не сговариваясь и включив маскировку, последовали за ними. Вскоре нам пришлось активировать антиграв и перебраться через большое скопление противников по потолку, пока за троицей мы снова не оказались в пустом коридоре. Через пару длинных переходов и поворотов наша процессия пришла куда нужно, мы таки увидели ту самую пушку, вокруг которой сосредоточились ещё десяток крепких чёрных парней. По виду это было не совсем оружие, скорее это был горнопроходческий робот, который может прожигать плазмой коридоры в твёрдом камне. Чётко угадывались массивные излучатели и кожух с батареями большой ёмкости. Не исключено, что именно такие роботы и проложили все эти запутанные коридоры, в которых мы тут плутаем, и прожечь массивную дверь, ведущую в наш сектор, для него не представляло труда. Судя по размеру, эта дверь ведёт в центральную часть отбитого нами ранее сектора, которая сейчас совершенно не прикрыта бойцами, и появление противника там будет для наших сил полной неожиданностью. Двое белых под прицелом негров копались в панели управления роботом, и я нисколько не сомневался, что они знают, как привести его в действие. Невидимкой я проскочил к панели управления двери и с удивлением обнаружил, что смогу её открыть, сенсор был цел и даже легко читался. Кровь ударила мне в голову, закипела в жилах, адреналин потёк по телу, вызывая приятную дрожь в предвкушении большой драки. Значок активной маскировки всё равно уже пожелтел, она скоро отключится, нужно срочно что-то делать.

— Олег, не знаю, что ты сейчас думаешь, а я собираюсь перебить всю эту гоп-компанию прямо здесь и сейчас.

Всё же внутренняя связь хорошая штука, можно говорить с напарником ничего не опасаясь практически в паре метров от ничего не подозревающего противника.

— И что будем делать потом, отбиваться тут от толпы их озверевших подельников, пока заряд батарей не кончится? Ты помнишь, сколько их там, в ближайших коридорах?

— Я смогу открыть эту дверь, и мы выскользнем в свой сектор, прихватив кое-что ценное, не думаю, что у них есть ещё.

— А если есть?

— Всё равно не вижу лучшего варианта, а наша маскировка скоро умрёт.

— Хорошо, действуем, твои справа, мои слева, от краёв к центру, белых живыми оставить, нам они пригодятся, если сумели разобраться с этой хренью. На счёт три огонь.

Я перекинул невидимую винтовку в руки и выбрал первую цель, того самого командира, в этот момент кричавшего на других и активно жестикулировавшего по вполне понятным словам 'фак' и 'факинг', идущих один за другим, явно требующего их торопиться.

— Раз…, два…, три!

Яркая вспышка ослепила всех кроме нас. Всё остальное заняло менее пяти секунд. Никто из противников так и не успел ничего предпринять, наш удар в спину был для них совершенно неожиданным. Даже крикнуть никто не успел, быстро превратившись в дымящиеся кучи горелого мяса. Двое оставшихся белых мужчин, стоявших у робота, смотрели на нас совершенно не понимая, что происходит и почему они всё ещё живы.

— Соблюдайте тишину, господа, — сказал на английском Олег, — теперь вы в безопасности. Сергей, открывай дверь, — переключившись на внутреннюю связь, обратился он ко мне.

Я три раза коснулся сенсора и массивная дверь легко и быстро, всего за секунду ушла вверх. Мы выглянули в открывшийся проход и увидели наш сектор, кое-где подсвеченный такими же зелёными фонариками, какие были у разведчиков, проводивших нас по коммуникациям. Олег достал из своего кармана такой же фонарик и стал рисовать им в воздухе какие-то знаки. Вскоре к нам подбежал один из штурмовых отрядов Олега в количестве пятнадцати бойцов.

— Уж где-где, а тут вас никто не ожидал увидеть, — начал один боец, — вы прям из воздуха нарисовались.

— Вместо нас могли нарисоваться вон те ребята, — махнул в сторону прохода Олег, показывая на обгорелые трупы негров, — быстро тащите сюда эту большую хреновину и подберите оружие. Сергей как всё закончат, закрывай дверь.

— Не так просто, Олег, с нашей стороны эту дверь не закрыть, тут сенсор выжжен полностью, если закрывать с той, то я там и останусь, не успею назад проскочить, она слишком быстро закрывается.

— Плохо, очень плохо, значит, придётся с тобой вместе идти, а маскировка временно выработала ресурс.

— Слушай, — меня осенила гениальная, по моему мнению, идея, — а может мы сами прямо сейчас ударим по чернозадым, пока они готовятся нападать на нас в других местах и не ждут дорогих гостей, таких как мы? Проберёмся вдвоём втихаря, устроим конкретную панику, стреляя во всех подряд, а тут и твои ребята подоспеют к банкету.

— Рискованно, но можно попробовать. Сейчас я пошлю за вторым отрядом, пусть объявляют общую тревогу, и начнём большое веселье. Эх, чувствую, влетит нам завтра от совета за всё это самоуправство…

— Знаешь что, — мне пришла в голову вторая гениальная мысль, — хорошо бы ещё пошевелить заслоны с нашей стороны, чтобы негры стали беспокоиться и не сразу поняли, что к ним зашли в тыл. Сам же видел, наступать прямо сейчас они не совсем готовы, час или даже два форы у нас есть.

— Мои мысли читаешь, да? Так и сделаем, — сказал Олег, быстро удаляясь куда-то вглубь сектора, отдавая распоряжения своим бойцам. — Начнём, как все будут готовы, я вскоре вернусь.

Пока было время, я решил расспросить освобождённых техников на предмет того, есть ли ещё подобные роботы. Те ещё находились под большим впечатлением от произошедшего и от моего внешнего вида одновременно, что заметно сказывалось на их речи. Пришлось несколько раз переспрашивать одно и то же, пока меня, наконец, поняли как надо. Я с трудом разобрал их ответы, из которых выяснилось, что таких аппаратов есть ещё два, но они находятся в другом секторе и ими больше некому управлять. Впрочем, о том, как это можно делать, они уже рассказали главарю всей этой чёрной банды, так что подготовка новых операторов вопрос времени, и скорее всего, одного дня. Из этого вытекала потребность не просто отбить ещё одну часть сектора, а идти до конца, до окончательной победы.

— Олег, ты меня слышишь? — спросил я его по внутренней связи.

— Прекрасно слышу, что у тебя случилось?

— Всё плохо, я расспросил техников, они говорят о ещё парочке больших пушечек. Если мы не отобьём их сегодня, то сам понимаешь. Но они находятся в самой глубине негритянской задницы, и нужно будет их до конца бить прямо сейчас. У нас сил на такое хватит?

— Откуда? Сотню бойцов я найду. Основные силы в старом секторе остались, там свои командиры, и они гарантированно не пойдут на такое, а на долгие уговоры и заседание совета времени нет. Ты обнаружил проблему — тебе её и решать. Чем могу — тем помогу, но не требуй большего.

— Ладно, если что, попробуем проскочить вдвоём и хотя бы повредить устройства.

— Ты узнай, как лучше пробраться туда, тебе знаний языка хватит?

— Ничего, на пальцах растолкую, если не хватит своих, у кого-либо отрежу до комплекта — закончил связь я, снова обращаясь к спасённым техникам.

Пока Олег ходил по своим делам я худо-бедно уже представлял маршрут, который нам потребуется пройти. И это меня совсем не радовало, пройти через большую толпу врагов будет весьма непростым занятием, там несколько тысяч человек, хватило бы заряда батарей для винтовки. Вскоре к нам подошли люди Олега, образовав большой круг, а потом объявился и он сам.

— Так, ребята, — начал он перед всеми собравшимися, — мы идём в последний бой, который, как поётся в старой песне, трудный самый. Кроме нас никто не сделает того, что нужно сделать. Противник готовится к утреннему наступлению, но мы его опередим. Неожиданность, быстрота и манёвр — наши основные и единственные преимущества, всё как всегда, короче. Во вражеских секторах много гражданских, так что прошу действовать аккуратнее. Если кто не готов идти в бой — скажите прямо сейчас. Вопросы, предложения и пожелания есть?

Бойцы смотрели друг на друга в свете зеленоватого свечения самодельных фонариков, но никто не подавал голоса, все были закалёнными в предыдущих столкновениях и все понимали, что от них требуется.

— Хорошо, если все согласны, то разбиваемся на боевые группы и определяем порядок продвижения. С нами одновременно начнут атаку группы стоящие в прикрытии заслонов, так что группам требуется быстро выйти в тыл обороняющихся и создать там панику, одновременно перекрыв пути отхода в дальнюю часть вражеского сектора, чем займёмся мы с Сергеем. Потом объявляется свободная охота, зарядов не жалеть, запасные батареи не экономить. Я попробую предложить неграм сдаваться, когда поднимется паника, может и сработает.

Ещё через пять минут мы выдвинулись. Впереди с большим отрывом на поворотах коридора периодически активируя частично восстановившуюся маскировку, шли мы с Олегом, чтобы при случае кто-либо из многочисленных противников случайно не поднял тревоги. Один раз пригодилось, двоих часовых мы прищучили, не прибегая к помощи оружия. Вскоре мы вышли на большую группу штурмовиков, которую мы чуть раньше обходили по потолку. Группа грамотно располагалась в пересечении нескольких коридоров в некотором отдалении от основного сектора, и обойти её не поднимая тревоги, было никак нельзя. Также было нельзя допустить, что бы кто-либо выскочил из-под огня и поднял тревогу в основном секторе. Снова нам с Олегом пришлось активировать антиграв и перебираться по потолку, перекрывая два имевшихся прохода в основной сектор из этого места. Знаете, никому не пожелаю подобной судьбы, которая была уготована нашим противникам. Стоишь ты, ничего не подозреваешь, что-то делаешь, общаешься с друзьями, тихо справляешь малую нужду в уголке, строишь далёкие планы на будущее, которого у тебя больше не существует. Два больших плазменных заряда, выпущенных с малого расстояния одновременно накрыли зал, где располагалось около сотни хорошо вооруженных негров, превращая их в дымящиеся кучи горелого мяса. И всё это происходило практически без единого звука, если не считать шума горячего воздуха врывающегося из зала в коридоры. Дело сделано, нужно торопиться дальше, пока остальные противники не спохватились. Мы бежим к основной части сектора, включив маскировку, как невидимая судьба, несущая смерть всем, кого она случайно встретит на своём пути. Вот мы уже выскакиваем в большой зал, где в свете горящих факелов, отбрасывающих длинные колышущиеся тени, малыми и большими группами сосредоточились наши противники. Совсем рядом с нами, судя по вооружению, находится группа уголовников, не задумываясь, выпускаю плазменную гранату, превращая их в дымящиеся угли, Олег куда-то вверх выпускает ещё одну, зал озаряется яркой вспышкой, на мгновение мир застывает в виде чёрно-белой фотографии.

— ВСЕМ БРОСИТЬ ОРУЖИЕ!!! — кричит по-английски Олег, усиливая свой голос через костюм, так что его должны были услышать все в этом зале и даже те, кто находятся в ближайших коридорах.

Ещё одна плазменная граната Олега бьёт куда-то в потолок, вспыхивая и рассыпаясь снопом ярких искр, обдавая жаром всех, кто находится внизу. В нас никто не стреляет, хотя действие маскировки уже закончилось и мы прекрасно видны со всех сторон, пусть только в свете факелов. С поднятыми винтовками мы проскакиваем мимо куч людей, в которые превратились группы бывших противников, в это время в зал уже вбегают наши бойцы, беря на прицел любого, кто пытается шевелиться. Сопротивления нет. Я бегу к широкому коридору, ведущему в следующий сектор, Олег же с группой бойцов направляется к проходу в нижнюю часть сектора, там сосредоточена основная часть негритянских сил.

— Серёга, на тебе 'большие пушки', я чищу неграм задницу внизу, с тобой в прикрытии пойдут три отряда.

— Принял.

— При возможности принуждай черножопых к сдаче, пусть с пленными потом совет разбирается, так и от нас отстанет на какое-то время.

— Уговорил, языкастый, хотя ты меня не переубедишь, что хороший негр — это жаренный негр.

В итоге всё оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Если сказать честно, то я был скорее разочарован, нежели рад, как подобает победителю. Реального сопротивления больше не существовало. Я успел подстрелить всего двоих особо ретивых негров, один успел выстрелить и даже попасть в меня. Впрочем, отсутствие эффекта этого попадания только сыграло мне на руку, видя мою неуязвимость, другие негры предпочли сразу сдаться. В последнем секторе было очень мало бойцов, да и вообще мало мужчин, тут располагались покои уголовной верхушки, окруживших себя многочисленными рабами и женщинами. Быстрого прорыва в самое логово с нашей стороны они не представляли даже в своих кошмарных снах, а потому почти все имеющиеся у них бойцы готовились к утреннему штурму нашего сектора. Мне и бойцам, последовавшим за мной, оставалось только собрать брошенное оружие и заталкивать пленных в помещения только с одним выходом. Этим не очень приятным делом мы занимались практически до самого утра, когда я выдохся окончательно и едва не уснул на ходу. Борясь с накатывающим забытьем, я всё же дошел до нашей лаборатории, где и отключился, едва опустившись на первую попавшуюся лавку, так и не снимая скафандра.

Я не знаю, почему в народе считается, что лучшая смерть — это смерть во сне. Может быть это типа — ничего не почувствовать, заснуть на земле, а проснуться на небесах. Не знаю, не знаю, ведь никто из так умерших ничего не рассказывал тем, кто ещё жив. А как оно там изнутри…

Лично мне теперь никто и никогда не докажет преимущество сонной смерти. Лучше сгореть в бою от плазменного заряда или мучиться, истекая кровью из множества ран, нежели ещё раз пережить всё то, что я пережил этой искусственной ночью. Я умирал чужими смертями и воскресал своей жизнью сотни раз, чтобы снова умереть и воскреснуть, всякий раз переживая страдания ухода и страхи возвращения. Я сгорал в пару секунд, я замерзал в течение нескольких чесов, меня рвали на части и давили чем-то громадным, каких только видов смерти я не пережил. Если есть настоящий Ад — то это именно эта вот бесконечная череда перехода от жизни к смерти и обратно, а не какие-то там вечные кипящие котлы и сковородки, к ним за вечность можно и привыкнуть. И когда в очередной раз вернулся из кратковременного забытья смерти, а нового переживания ухода всё не наступало, я долго не мог понять, кто я такой и где нахожусь. Моё тело ощущалось как один большой комок пульсирующей боли, мой мозг готов был взорваться от невероятного множества предсмертных переживаний множества людей, вернее нет, не людей, а самых различных существ, как похожих на людей, так и не похожих на них ни единой чертой. Что это было, неужели расплата за вчерашнюю победу? Но почему тогда я сам ещё жив?

Постепенно пульсирующая боль стихала, я смог почувствовать, что всё на месте и ничего у меня не отвалилось. Это был сон, всего лишь такой плохой сон, почудилось мне. Но не успел я обрадоваться этой простой мысли, как на внутреннем экране возникла надпись:

'Восполнение опыта произведено успешно. Активация связей по мере актуальной постановки задач'.

Надпись пропала, едва я прочёл её до конца, и появилась другая:

'Человек, ты смог совершить невозможное даже для разума первой степени. Ты вобрал в себя всю имеющуюся у меня базу памяти за один раз. Постепенно ты сможешь использовать весь полученный опыт, но тебе требуется отдых не менее четырёх суток.

Мтсиумис, цитадель Умиус.'

Вот тебе раз. Догадывался же, что какая-либо подлянка обязательно будет, после первого 'странного сна', но чтобы так. Это каким же надо быть извращенцем, чтобы передавать чужие знания через смертный опыт? Наверное, это что-то сродни горькости лекарства, специально не захочешь его принимать, только если по-настоящему припрёт. Вот только не просил я этого лекарства, зачем же меня так?

С некоторым трудом я сумел деактивировать боевой режим скафандра, который я так и не выключил, когда провалился в сон, а потом, едва шевеля руками и ногами, выбрался из самого скафандра наружу. Шатаясь и норовя упасть на пол, я повесил скафандр в шкаф и снова растянулся на лавке. Марина и Ольга до того с опаской наблюдавшие за моими телодвижениями из другого края комнаты, решили срочно исправить столь незавидное моё самочувствие, и не дали мне снова отрубиться, активно занявшись моей бренной тушкой. В четыре руки они стали разминать моё едва подающее сигналы жизни тело, потом совсем лёгкими воздушными касаниями вернули практически утраченную кожную чувствительность. Я постепенно стал забывать ночные чужие переживания, возвращаясь в себя, в свою жизнь, в своё тело. И вскоре моё мужское естество отреагировало на женскую заботу самым правильным образом к совершенно нескромной радости девушек. Я чувствовал нежную благодарность к своим 'спасительницам' и выражение этой благодарности затянулось на несколько часов подряд с небольшими перерывами для смены поз и партнёрш. Странно, на земле, даже в молодости я не мог любить женщин так и столько. Мне хотелось ещё и ещё, и я никак не мог насытиться. Девушки тоже всё время не выпускали меня из своих объятий, меняя друг друга на моей затвердевшей и не желающей менять этого состояния плоти. В моём лице жизнь решила окончательно отыграться от навязанной мне сонной смерти. И только возникший сильный голод подсказал нам, что 'хватит праздновать победу, пора бы и другими делами заняться'.

А дел этих, как оказалось, стало ещё больше, чем вчера. Самое неприятное из них, что меня ближе к вечеру, ждут с отчётом о проделанной работе в Совете, а я даже не знаю, что там рассказать. Ну не рассказывать же про свои сны и о том, как мы боролись с их последствиями? Следовательно, прямо сейчас требуется развить иллюзию бурной деятельности. Вот чего никогда не любил на Земле, так это именно этого. Но надо. А не хочу. Следовательно, пока есть время, стоит сделать что-то реально важное.

Я прошелся по сектору и через некоторое время отловил Олега. Он так и не снимал своего скафандра, но его явно не терзали как меня ночные кошмары, и выглядел он, судя по его голосу, весьма бодро.

— Ну как провёл 'ночку'? — с некоторой издёвкой в голосе спросил он меня после традиционного рукопожатия.

— Лучше не спрашивай об этом, — я скривил рожу так, как будто съел целиком самый кислый лимон, — я за эту 'ночку' умер несколько сотен раз. Наверное, это мне была такая божественная кара за каждого убитого мной негра.

— Ладно, извини, просто я уже тебя тут заждался, новостей много скопилось, нам бы их с тобой обсудить, до вечернего заседания в совете.

— Имеется что-то особенное, что не всем говорить стоит?

— Ага. И это…, сходи-ка ты скафандр одень, поговорим лучше по внутренней связи, а то мало ли кто подслушает.

— Всё так серьёзно?

— Да. С виду, вроде бы ничего особенного, но вот возможные последствия…

— Уговорил, пойду одеваться. Пошли, со мной прогуляешься, а то меня там народ, мающийся от безделья, хочет порвать на несколько частей.

Собственно, последнее было истинной правдой, 'научный отдел', над которым меня так опрометчиво поставили, собрался в полном составе и желал, чтобы я загрузил его хоть какой-то работой. Поначалу ещё была работа по модернизации добытого оружия, но к настоящему времени всё что можно, уже было сделано, а других идей, чем бы ещё таким интересным заняться, никому, в том числе и мне, в голову не приходило. Дело осложнялось тем, что невостребованные руки требовались на расчистке захваченных секторов от продуктов жизнедеятельности наших чернокожих друзей человека, на что никто из зачисленных в 'научный штат' явно не соглашался. 'Вот ещё, белыми ручками да чужое дерьмо чистить'. Так что у меня стояла совершенно невыполнимая, по моему представлению, задача, чем бы занять две сотни потенциальных бездельников, да ещё так, чтобы им интересно было. Пока мы шли в дальнюю комнату, Олег умело оттёр от меня тех, кто горел срочно пообщаться со мной. Типа раз он идёт с оружием, значит ему важнее, на что и был мой расчёт. Когда я опять облачился в лохматую оболочку и включил связь, Олег выдал мне фразу, которую я сразу не понял:

— Серёга, прикинь расклад, у нас дальше пути нет!

— Какого такого пути, о чём ты?

— Ну, ты не догадался ещё, почему именно в последних секторах, занятых неграми были 'большие пушки', а, вернее горнопроходческие плазмы? Пока ты дрых, мы ещё два десятка подобных штук откопали.

— И что? — я действительно не понимал, к чему Олег клонит.

— А то, что, похоже, у нас тут других врагов не предвидится, всё, край, стенка. И что делать многочисленному народу совершенно непонятно.

— Опять не понял, какая стенка, причём тут народ?

— Олег, ты не проснулся что ли?

— Проснулся, сам видишь, стою, с тобой разговариваю, а ты прикалываешься надо мной, бедным, нехорошо поступаешь, редиска!

— Ладно, слушай. Короче, вчера мы отбили последний сектор, дальше пути нет, там сплошной камень. И в других частях того сектора тоже. Там даже переходов на следующие уровни нет, полный тупик.

— Так это же замечательно, можно не ждать нападения с этой стороны, снять боевые отряды и отвести лишних людей. Это же самая безопасная зона получается.

— Ты явно не понимаешь всей ситуации, Серёг. Чем ты будешь столько свободных людей занимать? Они же со скуки и от безделья в негров превратятся. Сейчас ещё сильна защитная мотивация, все свободные руки заняты на расчистке территории и подготовке отрядов самообороны. У нас тут всеобщая мобилизация и боевые дежурства по расписанию. Все бегают, суетятся, все при деле. А когда станет ясно, что это уже никому не нужно, что больше врагов не ожидается, то начнётся разброд и шатание. Начнутся естественные процессы конкурентной борьбы за всякую фигню. Друг в друга стрелять начнём, оружия теперь хватает. Только ты, пожалуйста, об этом никому не говори, после собрания совета будет собрание штаба обороны, твоё участие, хоть и не почину, но обязательно.

Да, вот тебе и появилась задачка, которую мы совершенно не ждали. Если раньше мы думали просто, как нам тут выжить, то теперь нужно срочно думать, как жить. И если не придумаем, то не выживем, а перебьём друг друга от скуки. И тут мне в голову пришла идея, как можно что-то изменить в имеющемся раскладе.

— Олег, а как бы ты отнёсся к идее возвращения на Землю?

— Ты хочешь сказать, что это реально?

— Скажу тебе по секрету, что, вообще нереально, но всё же?

— Не ты первый до того додумался, кстати. Как раз сегодня на совете будет поставлена такая задача. И что ты имеешь против возвращения?

— Знаешь, есть у меня очень серьёзные подозрения, что нашей планете угрожает серьёзная опасность, и только мы тут, на этой станции, можем что-то изменить.

— Подозрения, говоришь, ладно, давай поговорим об этом на собрании штаба. Думаю, у тебя паранойя, но лично я привык тебе верить, так как пока ты не ошибался в своих выводах.

А у меня тем временем появилась идея, чем можно занять моих людей, мы попрощались с Олегом, я снова переоделся и пошел заниматься своими непосредственными обязанностями.

Следующие шесть часов я изображал из себя самого настоящего профессора, пытающегося научить бедных студентов тому, чему они категорически не хотят учиться, и просто стараются отдать дань учебному процессу, чтобы не обидеть этого самого профессора. Примерно на втором часу безуспешных попыток поведать 'научным сотрудникам' о сути математики пришельцев, я уже почти был готов сдаться и бросить это бесполезное занятие. Самое интересное, что теперь я совершенно свободно говорил сразу на двух языках, помимо русского. Так как 'научная группа' включала в себя кроме русских ещё и немцев с американцами, вернее — американками, я как-то незаметно для себя стал говорить и для тех и для других, не дожидаясь переводов. И даже перебирая понятия из одного языка в другой, у меня ничего не получалось передать по основной теме. Вернее, некоторые надежды подавали, судя по выражению их лиц, пара человек, но остальные даже не пытались, хотя скрипение их мозговых извилин друг о дружку я слышал своими ушами. Надо было что-то менять, ибо если так пойдёт дальше, то об изучении техники пришельцев не может идти речи. Ну, должен же быть какой-то выход, про себя думал я. Как-то можно передать другим, то, что знаю я? Недаром один мой старый приятель постоянно говорил такие фразы — 'что если один что-то знает или умеет, то обязательно этому можно научить других'. И ещё — 'если ученик ничего не понимает, то это не значит, что ученик тупой, это значит, тупой учитель'. Вот что самое обидное, как бы тупой тут оказываюсь я сам, что обиднее всего. Я объявил перерыв и пригласил к себе тех двоих, кто, по моему мнению, подавал некоторые надежды.

Мы засели в пустующей мастерской, бывшей операционной пришельцев и стали соображать на троих. Только стаканов с водкой и солёных огурцов не хватало.

— Знаете, — слово взял интеллигентный с виду лысоватый мужчина, примерно лет сорока, Михаил Сергеевич, прям как бывший Генеральный секретарь, разве что без пятна на лбу, — когда я учился в институте, у нас был очень интересный преподаватель сопромата.

Мы все трое переглянулись. Я ведь тоже по студенческим годам пытался вникнуть в эту ужасную науку, но, к моему стыду, меня хватило только на более-менее успешную сдачу зачётов и экзамена. Сейчас же я даже не вспомню, что там и как, а главное почему.

— Так вот, — продолжил Михаил, — наш преподаватель переложил практически весь сопромат на байки и анекдоты, с его лекций студенты выходили держась за животы, и практически никто ничего на них не записывал. А задачки для семинаров он ставил очень специфические. К примеру — 'Для городского вокзала вам требуется рассчитать двухочковый деревенский сортир типа 'М и Ж' из липовых досок, но с условием, чтобы этот сортир обязательно развалился не позже чем через неделю после его приёмки строительной комиссией и при условии проходимости этого сортира в 40 человек в сутки и весом каждого человека от 60 до 120 кг. Важное дополнение — 'липа — это сосна, проведённая в отчётности как дуб''. Другие задания были не лучше, их всех объединяла общая канва, что последствия этих расчетов должны быть весёлыми для стороннего наблюдателя и грустными для экономики. То есть расчеты на самом пределе. И, сдаётся мне, что все эти задачки преподаватель брал из нашей советской реальности. Но, тем не менее, сдать на экзамене сопромат меньше чем на четвёрку, после таких лекций и семинаров — это надо было хорошо постараться. Может и здесь что-то можно придумать в том же духе?

Мы ещё немножко подумали, и через час, я уже рассказывал остальному собранию, какие тупые эти инопланетяне и какая смешная у них математика. 'Ну, скажите, пожалуйста, почему нельзя было придумать простого сложения и умножения, и зачем рассматривать элементарные числа исключительно как пространственные вектора. Нет, я согласен, что тут можно описать любое поведение свободного электрона в космическом пространстве всего одним числом, нет, я согласен, что понятие ноль и бесконечность — совершенные абстракции, каких тут в принципе быть не может. И всё равно, они настолько тупые, что их безукоризненную систему доступа можно сломать с помощью нашей простейшей математики. И вот теперь, давайте мы по очереди попробуем это сделать ещё раз'. Теперь с шутками и прибаутками на смеси разных языков, дело пошло явно лучше. Ещё через три часа уже несколько человек могли повторить мой подвиг в виде расшифровки кода доступа для панели открытия двери. Единственное, чего я просил, уходя на собрание совета, так это не особо увлекаться без надёжной вооруженной охраны, мало ли что может оказаться за очередной раскрытой вами дверью.

Собрание совета я откровенно проспал. Навалилась усталость после столь активного дня. Меня заслушали одного из самых первых, и я с важным видом рассказал, что — 'наш научный коллектив уже приступил к изучению математики пришельцев, нами разработана эффективная программа обучения и вскоре любой желающий сможет её освоить. В наших самых ближайших планах стоит изучение языка пришельцев и освоение их компьютеров и техники'. И далее в том же духе продолжал ещё целых пятнадцать минут, ибо меньше просто несолидно для такого человека, занимающего такую важную должность. В общем, слушатели прониклись и не стали задавать мне какие-либо провокационные вопросы. А то я уже был готов прочитать лекцию о математике пришельцев всем собравшимся. И без всяких шуток-прибауток, как своему коллективу. Другие выступающие отчитывались явно в том же духе, но, к счастью, меня сморил сон, и только в самом конце собрания меня разбудил Олег, недружелюбно толкнув локтём в бок.

— Хватит дрыхнуть, соня, — шепотом сказал он, — нас ждут впереди великие дела! — и, взяв меня под локоть, прямо как красу девицу, чтобы я, случаем, по дороге куда-либо не потерялся, отвёт в другое помещение, где вскоре стали собираться члены военного совета.

Когда все были в сборе, мы по кругу представились друг другу, так как далеко не все были хорошо знакомы, Олег вкратце рассказал всем присутствующим о текущем положении дел в нашем маленьком государстве и ближайших перспективах. Потом он передал слово мне, и я, не особо напрягаясь, рассказал о том, что у меня было в сонных видениях с некоторыми купюрами, естественно. От себя же я добавил, что пришельцы могут вскоре вернуться, чтобы вернуть себе контроль над базой и к их возвращению нам следует успеть подготовиться. Несмотря на отсутствие реального врага в настоящем времени, терять бдительность и снижать уровень подготовки наших новобранцев просто недопустимо. Следом за мной высказывались по кругу остальные участники, но ничего принципиально нового больше никто не сказал. В конце приняли общий план всеобщей военной подготовки, за исключением пленных негров, которых на совете, который я проспал, решили судить военно-полевым судом и по возможности приговорить всех к смерти за все их 'добрые' деяния, ибо еды на всех реально не хватает, даже с учётом обнаружения свободных синтезаторов пищи. Ну, это было и так понятно, что доверять неграм никто не будет, а оставлять потенциальных врагов за спиной не стоит. Хотя, если признаться честно, принятое советом решение мне было неприятно, одно дело сражаться с врагом и убивать в бою, а другое дело уничтожать людей просто за то, что так надо. Понимаю, что с главарями по-другому нельзя, они-то как раз заслужили живьем оказаться в утилизаторе, но там же и женщины были. Не так много, но… вполне такие себе симпатичные молодые негритяночки. Они-то тут причём? Не по мне этот геноцид по расовому признаку, и, слава пришельцам, на меня никто его не хочет возложить. Попробую записать себе в штат НИИ сотню-полторы чернокожих помощниц, благо у меня уже есть под это дело пара неплохих идей.

Когда я вернулся в свою лабораторию, в отсеках станции уже давно наступила ночь. Вот и прошел практически первый мирный за столь долгое время день, но я устал от него чуть ли не так же, как и тогда, когда приходилось постоянно дежурить у баррикад или бегать со стрельбой по длинным коридорам. Я стянул с себя шкуру и спокойно разлёгся на сдвинутых и скреплённых вместе лавках, превращённых в одно широкое ложе на троих, и мгновенно уснул, так и не дождавшись пока вернутся девушки, ушедшие совершать свой вечерний моцион перед сном в небольшую комнатку с утилизатором.

Едва вынырнув из объятий Морфея, в этот раз начисто избавившего меня от всяких снов и от особенно кошмарных, как в прошлую ночь, и не очень, в виде 'зелёной-зелёной травы у дома', что по идее должна сниться всем космонавтам, я обнаружил, что заключен в тёплые женские объятья. Причём спеленали меня весьма качественно, просто и тихо выползти не получится. Хорошо хоть тут гравитация пониженная, иначе мне все руки и ноги отлежали бы. А так даже вполне комфортно, греют с двух сторон, понимаешь, надёжно зафиксировав мои руки и ноги своими мягкими телами. И как меня девушки во сне ворочали, я даже не заметил. Так, раз пока мне больше не спится, а времени явно прошло не так много, на станции ещё официальная ночь, судя по тусклой редкой подсветке, стоит подумать о дальнейших своих действиях. Предпринимать какие-либо активные действия в ближайшие дни не стоит. 'Мозг станции' рекомендовал мне четыре дня отдыха, но кто ж мне их даст? Следовательно, медленно и печально стоит продолжать создавать видимость научных изысканий, и реально постараться разобраться с языком пришельцев, без которого всё равно никуда. Что у нас там ещё? Ага, вспомнил, требуется позаботиться о судьбе минимум сотни молодых негритянок. Ихние мужички пусть сами выпутываются, нечего было к нам лезть, а вот на женщин у меня есть некоторые планы. Первый, официальный — мне нужны потенциальные разведчики для лазания по коммуникациям станции и, которых, в общем, не особо жалко потерять будет. Тут мне запросто пойдут навстречу в совете, если я решу вопрос с их кормёжкой за свой счёт. С этим проблем нет, в моём хозяйстве теперь есть три управляемых вручную синтезатора пищи, как раз на полторы сотни дополнительных людей хватит. Меня могут лишь спросить — почему мне нужны именно женщины? Здесь всё просто. Они неагрессивны, так как прежние хозяева из них всю дурь выбили и совершенно не способны к самоорганизации по тем же самым причинам, следовательно, абсолютно зависимы от своих хозяев, вернее — руководителей. То, что нам от них и надо. Большинство негритянок достаточно миниатюрны и гибки телом, так что легко пролезут там, где иной мужик сразу застрянет. Опять же мне непонятно, где их пришельцы набрали в таком количестве и зачем именно таких. Второй мой план неофициальный, я хочу сохранить потенциальное генетическое разнообразие нашего биологического вида, если мы все вдруг навсегда покинем пределы нашей звёздной системы и придётся выживать в других мирах. Об этом лучше пока не говорить, но про себя помнить.

И вот ещё одна странная загадка, которую стоит постараться официально разгадать. Сколько я себя помню на этой станции, мне ещё ни разу не приходилось бриться. Начнём с того, что просто нечем. Разве что можно попробовать сделать это плазменным резаком, однако, слишком уж экстремальное развлечение получится. Да и нечего брить, собственно. Никаких 'лишних' волос у меня на теле нет. Ни усов, ни бороды, да и в других местах тоже что-то больше ничего не растёт. Только волосяной покров головы остался на месте, а в других местах просто идеальная эпиляция. У других людей то же самое, кстати, как я успел заметить. Пришельцы что-то эдакое сделали с нами сразу после похищения и вот результат.

Следующий момент, нуждающийся в некотором прояснении — отсутствие репродуктивности. Здесь у всех женщин нет месячных и вовсе не потому, что все они беременны, хотя многие из них по идее могли бы быть. Но нет, мы это тоже проверить успели. Возможно, всё это как-либо завязано на синтезированную пищу, в которую вносятся особые добавки. Тоже потребуется разобраться, если мы захотим выжить как биологический вид. Это отдельная тема для биологических исследований, кому ими заниматься у нас найдётся, осталось разобраться с оборудованием и расходными материалами. В перспективе хотелось бы перейти на естественно выращенную пищу, а не полагаться исключительно на синтезаторы.

Ну и осталась моя самая большая проблема — это те самые 'глюки', порождённые 'мозгом станции'. Если они соответствуют действительности, то вскоре предстоит большая драка с самими пришельцами, а я прекрасно понимаю всю глубину технологической пропасти, простирающейся между нами. Они прихлопнут как мух, потравят как тараканов, передушат как крыс, несмотря на всю нашу военную подготовку и трофейное оружие. Им доступен весь космос, а мы сидим в консервной банке. Пусть большой, но всё же именно консервной банке. Следовательно, нам срочно требуется искать выход наружу и доступные нам космические транспортные средства. А лучше не только транспортные, но и боевые. Я почему-то уверен, что на этой станции они где-то есть, осталось только до них добраться и научится ими управлять.

Несмотря на то, что я лежал совершенно неподвижно, стараясь не спугнуть сон плотно обнимающих меня девушек, долго это делать мне не удалось. Ольга слегка пошевелилась, немного меняя позу, затем пошевелилась Марина, слегка приподняв голову с моего плеча и переместив свою руку с моей груди вниз, и открыла глаза, явно почувствовав изменение ритма моего дыхания. Следом за ней открыла глаза Ольга. 'Ну вот, спалился', едва успел про себя подумать я, 'теперь точно больше поспать не дадут', и оказался почти прав.

— И кто это тут у нас такой бесчувственный мужчина, — тихо мне на ушко прошептала Марина, — мы с Олей приходим, неся большой подарок для него, а он уже бессовестно дрыхнет и совершенно не откликается на наши сигналы.

— И где этот ваш подарок? — так же тихо спрашиваю я её, впрочем, догадавшись, о чём идёт речь.

— Наш подарок теме — это мы сами! — вступила в тихую беседу Ольга, — И теперь ты от нас никуда не сбежишь, вот!

Сбежать у меня действительно не получилось, хоть я и сделал одну неуверенную попытку. Едва проснувшись, девушки захотели повторить эксперимент, в результате которого я опять увидел 'светлое будущее'. В этот раз оно было не таким ярким, и фантастичным, как в первый раз, чего нельзя сказать о сильнейшем телесном экстазе, который пробил меня сразу после окончания 'видений'. И даже после его окончания, когда я легко подрагивал всем телом, ловя возвращающееся эхо глубоких переживаний, девушки не отпустили меня, снова спеленав своими телами и постепенно усыпив нежными лёгкими касаниями своих рук.

Второй раз я проснулся совершенно отдохнувшим и полным сил. Меня опять сразу никуда не отпустили, однако позволили проявить инициативу и особо долго не 'мучили', если так можно сказать о том, чем мы занимались. Кстати, анализируя свои ощущения после, я успел заметить, что у меня появилась заметная потребность в сексе, чего ранее тут на станции совершенно за мной не наблюдалось. Причём особенно странным было то, что тяга к женщине никуда не пропадала сразу после секса, как для меня было характерно на Земле, даже наоборот, желание близости только росло и росло. Я не решился думать о том, что со мной в связи с этим открытием будет дальше, решив решать проблемы по мере их поступления.

После того, как меня, наконец, предоставили самому себе и многочисленным делам, я натянул шкуру и связался с Олегом по внутренней связи, чтобы узнать самые актуальные новости. Уж кто-то, а он всегда бывал в курсе всех важных событий, что происходят на этом куске космического камня.

— Наконец-то ты объявился, соня, — с укоризной в голосе поприветствовал меня Олег, — я уже сам собирался идти за тобой, практически около твоей двери стою, для тебя тут срочное дело есть.

— Не соня я, меня тут девушки долго не отпускали, заездили всего, — пожаловался я ему на свою нелёгкую судьбу, — и что там у тебя за дело, рассказывай.

— Ой, кто бы прибеднялся, ага, заездили его, бедного, глянь у себя на мониторе скафандра состояние своего здоровья, тоже мне бык — производитель, — Олег явно насмехался над моими трудностями, однако в его голосе чувствовалось какое-то сильное напряжение, — а дело ожидается достаточно простое для такого охламона как ты. Надо всего лишь незаметно пролезть через все наши внутренние посты и заслоны до нашего первого сектора и по-тихому вытащить нашего бравого командира Фёдора из карцера и притащить его сюда. Я уж извини, сам не могу, да и компанию тебе не составлю, так как нахожусь у всех на виду, мне нельзя неожиданно никуда исчезать.

— Ого, ну у вас и дела, — я сильно удивился сказанному Олегом, — я впервые узнаю, что у нас, оказывается, появился свой карцер, и до кучи там сидит наш бывший главнокомандующий вооруженными силами. Кстати, что он там делает, не подскажешь?

— Что-что, послеобеденного трибунала дожидается, на котором ему вынесут однозначный приговор.

— И какой, если это для тебя не секрет?

— Высшая мера — медленно живьём в утилизатор.

— Ничего себе, за что ж его так?

— Он категорически отказался выполнять утреннее решение верхушки совета срочно пустить всех пленных негров в расход без суда и следствия. И всем своим непосредственным подчинённым приказал этого не делать, взяв всю ответственность на себя. Тут серьёзная драка за власть намечается, Фёдора и ещё нескольких наших ребят сейчас держат в роли заложников, но это временное явление, как раз до обеда хватит, потом уже не нужно станет. Пока мы тут воевали, кое-кто вовремя подсуетился и приготовил нам всем большой сюрприз. И эта идея с тотальным геноцидом негров всего лишь своевременно организованная провокация.

— А твои бойцы, что, будут просто так стоять в стороне и смотреть, как Фёдора медленно засунут в утилизатор, чтобы он успел полностью насладиться процессом дезинтеграции своего тела, да?

— Эх…, мы бы и рады вмешаться, но на стороне сложившейся верхушки совета хватает вооруженных бойцов, а вот нас большую часть оружия ещё вчера вечером заставили сдать на хранение в арсенал, мол, раз опасности с этой стороны сектора больше нет, то и оружие вам не нужно. Общие правила обращения с оружием теперь есть — вот и выполняйте. У моих ребят, кто сейчас на постах стоит, осталось с десяток ручных плазм с наполовину разряженными батареями, плюс мой личный комплект и всё. А с той стороны не менее сотни бойцов и половина из них с модернизированными тобой винтовками. Бойцы они хреновые, сразу тебе скажу, это ребята рябого Семёна, ты его хорошо знаешь, зато они верны лично Петру Александровичу. Семён, кстати, теперь тоже в верхушке совета, по правую руку от председателя.

— Сука драная, — смачно выругался я, наконец, поняв, что произошло.

Пётр Александрович в своём земном прошлом был самым настоящим политиком, правда мелким и провинциальным, но, тем не менее — политиком. И тут он вовремя сориентировался в ситуации, сначала быстро став председателем нашего очень демократичного совета, а теперь, как выясняется — единственным кандидатом в самые главные вожди. На пути к окончательному полновластию у него стоял, понятное дело, главнокомандующий Фёдор, которому вовремя подсунули кучу баб, чтобы он был занят делом и ничего странного не замечал. А за Фёдором явно будет следующим в очереди к утилизатору Олег и, возможно, я. Мне совсем не стоит считать себя совершенно уникальным и незаменимым, я даже догадываюсь, зачем был организован этот самый НИИ со мной во главе. Прежней монополии на открытие дверей у меня больше нет, и математику пришельцев будет кому разбирать дальше без меня, да и выжечь двери плазмой технические возможности появились, так что просто так в закрытом закутке не отсидишься и не спрячешься. Придав мне в подчинение ту же кучу людей и заставив постоянно думать над идиотскими отчётами, успешно усыпили и мою бдительность, так что я тоже ничего странного не заметил. Семён — бывший армейский прапорщик, дуб — дубом, но хитрован ещё тот, вовремя прикинул под кого стоит прогнуться. Себе бойцов он подобрал трусоватых и гонористых, те всегда старались поближе к тылам отсидеться, никогда вперёд не шли, в общем, реально боевого опыта у них мало, а вот выпендрёжа много. Против бойцов Фёдора и Олега никакого сравнения, но… практически всё оружие теперь сосредоточено в руках верных Петру Александровичу людей, и он может смело диктовать всем свои условия, совершенно не опасаясь за свою жизнь. Мне осталось только выяснить, на кого работают девушки и попробовать сыграть свою игру. Пока ещё есть такая возможность.

— Олег, — я снова вышел в эфир поле недолгого обдумывания ситуации, — как ты отнесёшься к тому, что если твои люди с моей помощью возьмут арсенал, а я лично кончу этого урода, председателя да и рябого Семёна могу поджарить за компанию?

— К такой идее лично я отношусь крайне отрицательно, хотя полностью разделяю твой пламенный порыв, — голос Олега был на редкость спокойным, — вот только у нас тут сразу после этого начнётся или гражданская война или нам придётся самим брать власть силой оружия, а всех недовольных пустить в утилизатор. И чем мы будем лучше того же Петра Александровича и Семёна?

— Мы не они, что-либо придумаем.

— Сначала придумай, а потом предлагай. Нет, так не пойдёт. Сейчас нужно срочно вытащить Фёдора, он своим авторитетом организует нашу крепкую правоту и его поддержит большинство, как наших людей, так и недавно освобождённых из плена. Что касается арсенала, оставь этот вопрос мне, я разберусь.

— Хорошо, понял. Как предлагаешь мне действовать?

— Сейчас я тебе скину карту, подожди несколько секунд.

Действительно через десяток секунд перед моим взором появился план части базы с обозначенным на нём предполагаемым маршрутом.

— Два сектора пройдёшь спокойно, как ни в чём не бывало, тебе всё равно в совет на отчёт идти надо, а вот дальше смотри внимательно, в нашем старом секторе посты рябого Семёна тут, тут и тут, — на плане обозначились три красных кружка, — проходишь с маскировкой по потолку. Они тебя ни при каких раскладах не должны обнаружить, времени тебе должно хватить. Дальше идут технические коридоры с гравитационными аномалиями, которые тебе в шкуре не страшны и там точно никого нет. Найдёшь бывший склад одежды, дверь ты там сам открывал, должен помнить. Затем лезешь в вентиляцию, ширина трубы позволяет, и там тебе совсем близко до того самого карцера, это как раз твоя бывшая мастерская, очень знакомые места. Охрана находится снаружи, так что стрелять тебе не придётся. Решетки срежешь сам, и вытянешь Фёдора и ребят обратно в тот склад. Если сможешь, поставь решетки на место, в случае чего это задержит или собьёт с толку ваших преследователей. Дальнейший отход вот по этому плану, — у меня перед взором появилась другая картинка, — вентиляционные ходы, решетки там уже удалены моими ребятами, кое-какие сложности будут только в обходе станции переработки воздуха во втором секторе, придётся вам вылезать в основной коридор. Пройдёте его, там убрали пост в переходе, и перемещаетесь вот сюда, — синим цветом обозначилось какое-то помещение. Как прибудете на место — дашь мне знать, и на этом считай — твоя задача выполнена. Действуй, дружище и… не пуха тебе ни пера.

— К чёрту!

Да…, задачка. Девушек я пока проверять не буду, мало ли что, хотя сильно сомневаюсь, что они меня пасут лично для Петра Александровича, скорее всего, их присутствие около меня просто ещё один отвлекающий фактор. Весьма качественный отвлекающий фактор, надо заметить. Однако лучше всего пусть они сейчас думают, что я просто делаю то, что и должен делать как начальник НИИ, к примеру, на отчёты в совет ходить. Кстати, если бы они меня захотели сегодня реально нейтрализовать, то помешали бы облачиться в скафандр и взять оружие. Теперь же я тут практически настоящий ходячий танк, меня просто так не возьмёшь. Да, против одновременного залпа из нескольких винтовок мощным сфокусированным зарядом моя силовая защита не поможет, но против десятка выстрелов из ручных плазмомётов я устою. Есть ещё одна странность, а именно почему меня и Олега не заставили сдать в арсенал нашу амуницию, что было бы вполне логично? Возможно, не хотели вызвать у нас преждевременных подозрений, или, что очень вероятно, верхушка совета не представляет всех возможностей наших скафандров. Я об них никому постороннему не рассказывал, Олег, скорее всего, тоже. В боевых действиях нас видели только бойцы Олега и те немногие негры, для которых это видение было последним в их никчёмной жизни.

— Я в совет отчитываться за бурно проведённую ночь, — сказал я в динамики костюма девушкам, что-то ковырявшим на столе в операционной, — если кто вдруг станет меня здесь спрашивать, пусть подождут моего возвращения, я могу задержаться, во время наших ночных развлечений мне пришел в голову код для пары дверей, попробую их открыть.

— Постарайтесь сильно не задерживаться, — заметила мне Ольга, — у нас с Мариной на вас лично сегодня есть некоторые планы, стоит кое-что проверить…, ну, вам, думаю, понравится.

'Оп-па, неужели это то, о чём я думал раньше', проскочила в голове холодная мысль, ну очень мне не хотелось терять этих девочек, а если они работают на совет…, 'ладно, попробую узнать подробности так, чтобы не спугнуть раньше времени'.

— А всё это дело нельзя отложить до следующей ночи?

По ответу на этот, казалось бы, простой вопрос, можно будет вполне чётко определить, кто есть кто и кто тут за кого. За меня или за того парня. Если сейчас начнут уговаривать, что типа нельзя долго ждать, всё это очень срочно, то это явно нужно исключительно верхушке совета, чтобы меня вовремя обезвредить, а если нет — то это личная инициатива девушек или они просто не в курсе надвигающихся событий.

— Вы опять ночью, как всегда, куда-либо запропаститься вздумаете, — Ольга широко открыто улыбнулась мне, — удрать в беспробудный сон, к примеру. Но если вы сейчас пообещаете нам так не делать, то можно и на ночь перенести. Так даже лучше будет, так, Марин?

— Угу, — сквозь сжатые зубы ответила Марина, держа в них что-то напоминающее кривую отвёртку, продолжая двумя руками ковырять внутри какое-то выдранное из соседней лаборатории оборудование.

— Тогда до вечера, девочки, я постараюсь сегодня не уработаться до потери сознания, как было вчера.

До нашего старого сектора я перемещался огромными прыжками, пользуясь слабой гравитацией технических коридоров и мышечными усилителями костюма. По идее, мне следовало идти медленно и степенно, как и подобает важному руководителю целого научного направления человеческого анклава в космосе, но тогда до нужного мне места я бы добирался часа два. Впрочем, подобным образом здесь 'ходил' далеко не только я один, так часто прыгали по стенам и потолку большинство наших бойцов, кто воевал вместе с нами в коридорах, и к такому методу перемещения многие уже привыкли, он не вызывал какого-то особого удивления. Разве что у недавно освобождённых из плена, хотя свидетелей в этих технических коридорах практически не было, только отдельные посты на пересечениях путей, но те были из условно — 'своих'. На подходе к постам нашего старого сектора я прекратил сигать аки горный козёл, и активировал маскировку. Два первых поста прошел с лёгкостью, даже не включая свой антиграв. Бойцы рябого Семёна несли вахту откровенно халтурно, присутствуя около обновлённых по последнему слову нашей оборонной техники баррикад чисто номинально. Вернее присутствовали они в положенном по уставу количестве четырёх человек, причём со всем полагающимся им оружием, однако вместо того, чтобы внимательно смотреть в коридоры, они дружно резались в карты, которые какой-то умник уже умудрился сделать из пластиковой бумаги. Будь у меня такая необходимость, я б этих раздолбаев перестрелял бы из ручной плазмы всего за пару секунд, и никто бы из них и пикнуть не успел. От моего взгляда не укрылось и то, что баррикады здесь были поставлены так, чтобы максимально эффективно обороняться именно от наших дальних секторов, судя по всему, совет явно опасается эскалации вооруженного противостояния с нашей стороны. А если кому из них сейчас задать вопрос — 'кого мы тут боимся?', они ответят, что 'де, конфигурация защитных сооружений осталась от прежнего противостояния с неграми без изменений'. В общем, на словах к ним не подкопаешься, а на делах мне это запретил Олег.

А вот третий, последний блокпост, перекрывающий подступы к самой защищённой зоне, где, собственно, находится сам совет, и где было наше основное место жительства раньше, вызвал у меня уже вполне заслуженное уважение. Тут и баррикада была поставлена чуть ли не до самого потолка, открывая лишь узкий проход в одном месте, да и бойцы бдели, внимательно неся свою служебную лямку. Перед самой баррикадой на некотором удалении от неё стояли в шахматном порядке отдельные щиты из стеновой керамики, чтобы обезопасить спрятавшихся бойцов от плазменных гранат. С наскока, даже имея плазменные винтовки, эту баррикаду было не взять, да и планомерным осадам она тоже могла долго противостоять. Здесь были собраны явно самые лучшие бойцы Семёна, все как один с винтовками в руках и ручными плазмомётами в петлях на поясе. Предыдущие два поста, которые я с лёгкостью прошел, усмехаясь при этом особенностям службы тамошних бойцов, в таком случае, являлись всего лишь средством ненадолго задержать потенциальное нападение с нашей стороны. Ещё один такой же 'строгий' пост должен был, по идее, располагаться на нижнем уровне, но я туда всё равно уже не пойду. Хоть баррикаду и выстроили практически до самого потолка, однако, пара достаточных для моего незаметного пролезания щелей там оставалось. Маскировка костюма не подвела меня и на этот раз, так никем и незамеченным я добрался до аварийных технических коридоров, а затем нашел нужную мне дверь бывшего вещевого склада. С проходом по вентиляции же мне пришлось конкретно помучиться. Во-первых, я старался не шуметь, мало ли кто услышит раньше времени, а во-вторых, решетки я не срезал, а аккуратно демонтировал с возможностью последующей установки на место. Да ещё так, чтобы следов не оставалось. Этот короткий проход у меня отнял почти целый час, и вот я рассматриваю свою бывшую мастерскую через прицел своей волосатой винтовки сквозь последнюю решетку. В этом импровизированном карцере наблюдаю семерых знакомых бойцов и самого Фёдора. Его могучую фигуру очень сложно не заметить, особенно если она лежит прямо под решеткой, за которой я прячусь. Спеленали ребят конкретно, руки и ноги стянуты тонким тросом сзади, затягивающаяся петля накинута на шею, если вдруг попытаешься освободиться, или сопротивляться вздумаешь, то сам себя и придушишь. Интересно, кто у них там такой грамотный специалист по связыванию нашелся? Найду, все руки и ноги пообломаю, если первым в очереди буду. У пятерых бойцов сильно побитый вид, все лица в синяках, видимо добровольно не сдавались и били их ногами, когда смогли завалить. Приятно подумать, как хорошо влетело тем, кто их вязал, если я хорошо знаю этих ребят, а я их хорошо знаю, то у их противников должны быть реальные потери.

— Внимание всем, находящимся в карцере, предлагаю соблюдать тишину, — выставив громкость внешнего динамика костюма почти на самый минимум, обратился я к лежащим внизу. — Чип и Дейл, пришли к вам на помощь, ребята. Вернее, пришел один Чип, Дейл же ждёт вас в условленном месте, — и добавил, окончательно раскрывая себя, — это я, Сергей, передаю вам привет от Олега.

Я заметил, как Фёдор попытался перевернуться на спину, чтобы получше рассмотреть меня за вентиляционной решеткой, но у него ничего не получилось, так как петля на шее практически перекрыла ему кислород.

— Не дёргайтесь прежде времени, сейчас сниму решетку и вас освобожу.

Полностью выдирать решетку из стены я не стал, всего лишь отогнул четыре два штыря крепления, пользуясь усилителями мышц своего костюма, и приподнял её вверх. Она никуда не упадёт, болтаясь в паре петель, зато потом я её спокойно верну в предыдущее состояние, так, как будто всё так и было изначально. Спрыгнув вниз, я активировал винтовку и внимательно осмотрел помещение. Если сейчас вдруг откроется дверь, придётся стрелять. Но ведь никто ещё не знает, что двери изнутри можно заблокировать, я только вчера подсмотрел на компьютерной панели запирающий (закрывающий) знак для простой сенсорной панели. Вот сейчас я его тут и применю, пусть хорошо помучаются, выжигая заклинившую дверь, супостаты. Рисую пальцем на панели символ в виде двух волн, и сенсор окрашивается в красный цвет. Всё, теперь эта дверь может быть открыта только изнутри или же вводом особого кода главного администратора базы, который ни я ни кто-либо из здешнего народа ещё не знает. А ведь очень нужный код, он теоретически подходит к любой здешней двери. Откуда я всё это знаю? Во 'сне' с многочисленными смертями видел и потом вдруг понял, что это такое. Жалко с того времени этот код тут уже успели поменять.

— Сейчас мы все тихо уходим отсюда по вентиляции, — негромко говорил я, перерезая плазменным резаком прочные путы на Фёдоре, а то он уже аж посинел от недостатка воздуха. — Дальше вы будете делать только то, что я вам скажу и тогда у нас всех есть приличный шанс, что мы не умоемся кровью. У Олега есть какой-то план, он вам его расскажет. В драки не лезть, на неприятности не нарываться. Всё ясно?

— Всё ясно, — наконец вздыхая полной грудью, ответил мне Фёдор, растирая себе затёкшие ступни.

Тем временем я стал освобождать от пут и остальных бойцов.

— Значит так, — снова обратился я к активно шевелящимся бойцам, когда наконец, срезал с них все путы, — вы друг за другом лезете в вентиляционный ход и держитесь рукой правой стены хода, по возможности прижимаясь к ней. Запомните — держитесь правой стороны. Света там нет, а у меня для вас не припасено лишнего фонаря, так что ползёте на ощупь, стараясь не издавать лишних звуков, пока не попадёте в складское помещение, там всё открыто. Я иду последним, восстанавливая выломанные мной решетки, если нас кто и будет там искать, то пусть это ему доставит массу удовольствия. Фёдор, ты идёшь первым, давай, вперёд.

Дождавшись, пока последний боец покинет карцер, я собрал себе в карман все остатки порезанного мной троса, и последовал за всеми. С восстановлением решеток на своих законных местах я справился куда быстрее, чем с их выламыванием. Мне было достаточно вставить нижние штыри в соответствующие им пазы, и немного прогнув саму решетку, вставить на свои места верхние. Без мышечного усилителя костюма такие действия для меня были бы невозможны, хороший металл на решетки инопланетяне не пожалели. Будь он чуть толще, то пришлось бы его резать, тут даже мышечные усилители не помогли бы. Через двадцать минут мы уже дружно покинули складское помещение и пошли по выданному мне Олегом маршруту. В тех местах, где нас могли обнаружить посторонние люди, я шел вперёд, активируя свою маскировку, но несколько опасных коридоров были пусты и мы без приключений добрались до нужного нам входа в вентиляционные ходы. Битых два часа мы пробирались по узким ходам до станции переработки воздуха, а затем спрыгнули в широкий и пустынный коридор, ведущий в наш сектор. Там нам тоже никто не встретился, и ещё через полчаса я довёл всю нашу компанию до того помещения, которое было обозначено у меня на плане Олегом. Несмотря на то, что я активно пользовался заёмной у костюма силой, лазая по всяким трубам, вымотался я конкретно, а вот Фёдор и его бойцы выглядели вполне себе ничего, бодренько так. Хотя, что тут такого странного, народ уже там, в карцере, со своими жизнями успели попрощаться, а тут им ещё запросто повоевать за правое дело удастся. Я бы на их месте тоже бодро выглядел. Им бы ещё оружием разжиться, и получится самая сильная боевая группа на всей станции, если не рассматривать меня и Олега.

— Олег, дело сделано, — я активировал связь костюмов, вызывая своего друга, — Фёдор и его бойцы в помещении, которое ты мне указал. Все живы и относительно здоровы. Как меня понял?

— Прекрасно, просто прекрасно, Серёга, — Олег сразу откликнулся на мой вызов, — ты справился аж на целых два часа раньше, чем я планировал, кстати, так что придётся вам там чуть-чуть подождать, я тут ещё со своими задачами не справился.

— Помощь какая-либо тебе нужна?

— Пока нет, да и вообще вам сейчас не стоит светиться, лучше немного отдохните. До послеобеденного заседания в совете, когда должна решиться судьба Фёдора, осталось полтора часа, мне надо, чтобы все нужные нам люди там собрались и только после того обнаружили пропажу самого Фёдора и его ребят.

— Долго они это будут обнаруживать, я там заблокировал дверь изнутри, хрен её откроют, придётся плазмой жечь.

— Ещё лучше. Пускай они там развлекутся, только время зря потеряют и нервничать больше станут.

— Кстати, ты видел, какие там, в нашем старом секторе, заслоны ребята Семёна отгрохали? Хрен их пройдёшь без тяжелой артиллерии, и плазменные гранаты не помогут.

— Видел, видел, — ухмыльнулся Олег, судя по его тону голоса, — только всё их строительство не имеет никакого смысла.

— Почему не имеет? Лично мы с тобой, конечно, можем просочиться сквозь щели под маскировкой и ударить защитникам в спину, но если начнётся заваруха, они там все будут на стрёме и могут заметить. Всё ж маскировка неидеальна.

— Да какой смысл во всех этих баррикадах и приготовлениях, когда никто не собирается всерьёз воевать? Ты что, думаешь, Семён и его ребята хотят погибать смертью храбрых, до последнего эрга в батареях винтовок защищая совет от справедливого возмездия народных масс? Как бы ни так. Они идут за явным большинством общественного мнения, и при первой возможности постараются перекинуться на сторону того, в чью сторону оно качнётся. Я тебе могу гарантировать, что Пётр Александрович уже продул свою партию, раз Фёдор и его ребята теперь вместе с нами. И на нашу сторону встанут почти все оставшиеся бойцы и большая часть женщин-новобранцев. А за ними пойдут и почти все остальные, кто не делал свои особенные шуры-муры с председателем.

— Но практически всё оружие-то в руках совета, считай — в руках этого гада, Петра Александровича, что мы все без оружия ему можем сделать, я ведь предлагал тебе захватить арсенал своими силами, — не унимал свой скепсис я.

— Убивает не оружие, а люди, Серёга, неужели ты это забыл? А наши люди не захотят устроить большую бойню своих из-за амбиций нескольких гнилых товарищей, по недоразумению пока ещё пребывающих в наших рядах. С кем они в итоге останутся, если всех нас перебьют, а? Что скажешь?

— Скажу, что ты слишком большой оптимист из всех, кого я знаю, Олег. Но если всё получится, именно так как ты мне говоришь…, - тут я немного замялся, не знаю, что бы ему такого пообещать-то, — ладно, считай, что будь я самой красивой в этих местах девушкой, то я бы расцеловал тебя всего с ног до головы. И ни за что не позволю уйти обиженным, вот!

— Серёг, ты это, лучше больше так не шути, я тут чуть не задохнулся, — Олег пару минут не мог справиться с приступами смеха, — по порче девушек это у нас ты самый главный специалист, а я всё больше по мордобитию мальчиков специализируюсь.

— Что-то ты сейчас совсем не рвёшься в драку, — продолжил я свои подколки в его сторону, — то же, небось, на здешних красоток засмотрелся. А там есть такие сиськи, такие попки… у…, а…

Боковым зрением я разглядел, что Фёдор и все его бойцы лежат на полу и мелко трясутся, схватившись руками за свои животы. Оказывается, я оставил включенным внешний звуковой канал и им достался весь наш разговор с Олегом.

— Ладно, Серёга, пошутили, и хватит, раз ты слишком рано объявился, то для тебя следующее дело появилось.

— Что, неужели опять лезть в вентиляцию? Мать-мать, мать…, нет, мне её на сегодня уже хватит.

— Уймись, да, — голос Олега приобрёл деловые нотки, — по вентиляции больше лазить не нужно, а вот спокойно не торопясь дотопать до заседания совета надо.

— А меня там не съедят по дороге, случаем?

— Так ты не снимай свою шкуру и все дела. Иди себе степенно, как будто тебе очень туда надо, да и повод у тебя есть, утром-то ты так и не отчитался, да?

— Ага.

— Вот и расскажешь об этом, если тебя спросит кто. Они сразу в тебя стрелять не станут, им ведь ещё ведь ничего не ясно, но вот сопровождать тебя пара тройка бойцов рябого возьмётся. Ну а ты на них болт забей, кто они такие и кто ты.

— А зачем мне туда идти, собственно?

— Чтобы мы тут знали, что там происходит, ты веди репортаж с места событий, а я нашему народу тут продемонстрирую. Вот, посмотри у себя на две правые пиктограммы во втором ряду сверху. Одна из них включает трансляцию того, что ты видишь в эфир, другая включает внешнюю трансляцию, идущую с моей стороны. Если потребуется, мы из нашего сектора сможем говорить с советом так же, как если бы сами находились там. И без всякого риска, кстати.

— Да-да, рисковать своей задницей буду лишь я один, это ты хорошо придумал.

— Нет никакого риска, расслабься, Серёг, — говорю же тебе, всё пройдёт мирно и спокойно. Посуетятся там чуть-чуть, да и всё утрясётся.

— Хорошо, ты меня почти уговорил. С председателем и его кликой прикажешь что делать?

— Ну, это…, ты меня в том должен всецело поддержать…, под барабанный бой до ближайшего утилизатора сопроводить их сможешь?

— А если они очень не захотят, что тогда делать?

— Да куды ж им деться то с космической-то станции? Пойдут как миленькие, если вся остальная толпа захочет. А вот чтобы она захотела, мы все должны хорошо постараться.

— То есть милосердие к ним применять не будем? Даже учитывая, что все они наши люди?

— Тебе очень хочется удара в спину, да? Ты всем это так и скажи. Запомни, Серёга, это совсем не наши люди, даже если они говорят по-нашему. Это мы их люди, по ихнему мнению, как крепостные крестьяне то есть. Они баре, а мы быдло, сечёшь фишку? Ты, кстати, в курсе, что они планируют, после того, как возьмут себе всю власть?

— Откуда, Олег, я своими делами не успевал заниматься, так что о том, что там думает председатель я не в курсах.

— Ты помнишь людей, рядком сидящих на колах, когда мы первый сектор у негров отбили?

— Такое, поди, забудешь, дай бог не присниться часом.

— Так вот, нашему председателю такая идея пришла очень по нраву. Воспитательный эффект ого-го какой замечательный, как он сам высказался.

— Откуда ты всё это знаешь, а?

— Подслушивал и подсматривал, когда он со своими людьми сектор обходил. И более того, я всё это записал. Будешь в совете трансляцию вести, я для всех через тебя включу. После этого сам увидишь, какой будет эффект воздействия на народные массы.

— Хорошо, ты меня окончательно убедил, уже иду в совет. Ну и ещё, ты мне, если что, по внутренней связи докладывай, как у вас идут дела, мне так спокойнее будет.

— Договорились, — ответил мне Олег и отключился от связи.

Отставив свои пожелания всяческих успехов в борьбе с кознями мирового империализма Фёдору и его ребятам, я не спеша отправился в сторону того сектора, в котором я уже сегодня побывал тайком. Хоть Олегу почти удалось заразить меня своим безудержным оптимизмом, я чувствовал себя достаточно неуютно, смутно подозревая, что мне сейчас придётся сунуть свою голову в пасть голодного крокодила. И мои плохие предчувствия меня совсем не обманули.

Долгая дорога способствует неспешным размышлениям. Время у меня было, и я решил посвятить его изучению возможностей своего костюма. А то Олег меня каждый раз чем-либо эдаким удивляет, а вот я ему и подсказать в последнее время ничего не могу, всё бегом-бегом, то туда, то сюда. Неправильно это. Так, что у меня получалось лучше всего в ближайшем прошлом? Разбираться с оружием, естественно. Возможно, во мне пропадал самый настоящий талант конструктора-оружейника. Мне всегда хотелось что-либо придумать в этой теме или хотя бы просто немного усовершенствовать имеющееся у меня оружие. Жалко реальная возможность заниматься этим интересным делом была только в армии, да и то совсем по малости. Что там можно усовершенствовать в снайперской винтовке Драгунова? Для своей области применения оружие практически идеальное, даже прицел ПСО-1, как бы его не хаяли всякие там 'знатоки' — стоящая вещь. Одна штатная бленда что стоит. Я стабильно бил из своей винтовки на восемьсот метров, с двух выстрелов мог снять спрятавшегося в горной расщелине бородача практически до километра. Скажете — фантастика? Вот только почему-то я был далеко не самым лучшим стрелком среди наших ребят, а у меня так иногда получалось. Странно, да? Или вот сейчас, здесь на космической станции, тоже ведь сплошная фантастика, а я ещё дрыгаюсь и думаю тут о чём-то постороннем. К примеру, как сделать из ручной плазмы пришельцев систему залпового огня. Надо же придумать какой-либо действенный план прорыва обороны нашего старого сектора. Себя и Олега из него вычёркиваю, и если постараться собрать всё оставшееся у нас оружие вместе…, а что, вроде бы всё просто, зажать в один держатель десяток ручных плазмомётов, соединить все их сенсоры вместе и выстрелить разом. Глупая и бестолковая идея, если подумать внимательнее ещё раз. А главное — совершенно бесполезная для решения тактических задач, ибо даже такой 'батареей' грамотно сложенную из стеновых керамических плит баррикаду не пробьёшь. С одного залпа не пробьёшь, естественно, а вот второго защитники сделать нам уже не дадут, поджарят гранатой, а то и двумя сразу.

Эх, думаю я тут о всякой хрени, вместо того, чтобы разобраться с тем, что есть у меня с собой. Итак, имею собственный почти человеческий пистолет. С ним всё совсем просто, тут у него есть настройка мощности заряда и индикатор заряда батареи. Никаких иных настроек и какой-либо автоматики не наблюдается. Ну да, большего от него и не требуется, впрочем. А вот винтовка имеет целую кучу дополнительных настроек. Помимо нескольких вариантов прицеливания, регулировки мощности и размера выстреливаемого плазменного тела тут есть ещё кое-что. Так, судя по всему, её можно пристегнуть к левой руке костюма. Странно, почему-то именно к левой руке, а не к правой, тут пришельцы явно что-то намудрили, или костюм под левшей делался, не знаю. Втягиваю ремень внутрь раскладывающегося приклада и сдвигаю сам приклад. Прилепляю винтовку к рукаву и гляжу по сторонам через небольшое окно прицела в моей голове, просто двигая рукой в одну или в другую сторону. Вполне удобно, можно даже прицельно стрелять, управляя оружием своим взглядом, и правая рука при этом совершенно свободна. В качестве тренировки выпускаю пару слабых зарядов в стены. Работает, отлично.

Что у нас тут ещё, ага, похожая на маскировку пиктограмма, но она относится только к винтовке. Активирую…, ого, винтовка медленно растворилась в воздухе, при этом оставаясь на своём месте, естественно. Для любого встречного я теперь выгляжу совершенно безоружным, если он не догадается о пистолете в специальном кармане. Но его-то тоже не видно со стороны, и я его прежде вроде как не светил народу, о нём разве что Олег знает, у него самого такой есть. Интересно, он его уже успел засветить или нет? Хм, а ведь очень здорово может получиться, если противники меня посчитают безоружным, при необходимости это даст мне пару лишних секунд. И этой пары секунд мне хватит, к примеру, для того, чтобы очутиться на потолке и оттуда открыть огонь, причём как из винтовки, так и из пистолета. Учту я эту тактику на всякий неприятный случай, если меня вдруг решат быстро и тихо шлёпнуть, так чтобы я и пискнуть не успел. Но этого мало, как я вовремя определю, что в меня хотят разрядить плазмомёты? Эх, сколько думал, а всё мимо, здесь же в костюме был режим зрения, учитывающий энергетическую активность. Вот он, активирую, и окружающий меня мир расцвечивается кучей новых красок и дополнительных элементов. Я вижу даже то, что находится сзади меня, тут круговой обзор. Сильно непривычно. Ладно, выключать не буду, может быть, пока дойду до совета как-либо обвыкнусь с таким взглядом на мир.

Только я собрался продолжить исследование свойств костюма, как навстречу мне в коридоре образовалась целая процессия из десятка бойцов рябого Семёна с большими тюками за спинами. Внимание на меня они явно обратили, но слишком уж демонстративно проигнорировали. Что-то здесь не так, как-то слишком уж наигранно они меня 'не видят в упор'. Если бы я не включил своё 'энергетическое зрение' то так бы и не понял, что же такое они тащат. А вот с ним… 'да куда ж вы столько оружия несёте' — успел подумать я, прежде чем по мне пробежал холодок близкой опасности. Однако в этот раз тревога оказалась ложной, и никто не стал на меня нападать. Это самый караван с оружием свернул в ближайший коридор и пропал из зоны моего восприятия. 'Надо бы за ними проследить', - возникла у меня мысль, но у меня есть другая важная цель, с которой надо немедленно разобраться.

И, тем не менее, я развернулся и двинулся за скрывшимся в боковом коридоре караване.

— Олег, откликнись, дело есть, — я активировал систему внутренней связи.

— Что там у тебя случилось, Серёга? — Олег не заставил меня долго ждать, сразу откликнувшись на мой вызов.

— Я тут по пути обнаружил десяток бойцов Семёна, они тащили мешки с ручными плазмами. Много ручных плазм, сотни четыре не меньше.

— Где ты их видел? — в голосе Олега проскочили нотки явной тревоги.

— Бывший французский сектор, я уже почти пришел к нашему старому, ещё один переход до первых постов остался, они свернули в сторону центрального помещения.

— Плохо, это очень плохо, — вздохнул Олег.

— Ты думаешь, они оружие из арсенала где-то припрятать хотят, чтобы нам в случае чего не досталось?

— Не тупи, Серёг, — Олег негромко хмыкнул, — кто сейчас находится в французском секторе, знаешь?

— Ну…, - я серьёзно задумался, вспоминая, кто и где должен находиться по последнему расписанию, — наших людей там совсем нет. Моя берлога и научный персонал на верхнем ярусе. Там же женский лагерь. Здесь же, внизу, сидят по открытым камерам негры, в основном бывшие главари и боевики, а охраняют их…, нет не твои ребята, а бойцы того же Семёна в количестве пяти человек. Типа для будущего суда над ними так надо их разместить было, чтобы далеко за ними не ходить, да и соглядатаи там работают, пищу в синтезаторы дают. И туда вдруг зачем-то тащат кучу пушек…

— Теперь до тебя уже что-то дошло или подсказать?

— Ты думаешь…, - я опять замялся, не будучи способен принять такую предательскую мысль…

— Да, да, всё именно так, — окончательно определил ответ на не столь сложный вопрос за меня Олег, — сейчас эти гады раздадут оружие тем неграм и попросят тех немного подождать условного сигнала.

— Они что, в совете совсем рехнулись, да? — у меня внутри возникла сильная злость, я сильно сжал свои челюсти, так что скрипнули друг о друга зубы.

— На счёт всего совета я тебе не скажу, а вот кое-кто из его верхушки всё делает правильно, — голос Олега был спокоен, но это спокойствие явно было только внешним. — Смотри, как всё тонко им задумано. Сейчас они вооружат самую замаравшуюся и самую боеспособную часть негров, и расскажут им о том, что их ждёт в ближайшее время, если те будут сидеть и ждать решения их участи. Те, я думаю, и сами могут догадаться, что их ждёт. Также они расскажут им, что почти всё наше оружие лежит в арсенале в старом секторе, а большая часть бойцов, принимавших участие в войне с ними сейчас практически безоружно. Поверят те им или нет, неважно, важно — куда им предложат двигать свои задницы. Неграм скажут, что им даётся последний шанс очистить себе жизненное пространство, то есть вернуть отбитые нами ранее у них сектора. Ты знаешь, кто в них сейчас располагается. Французский сектор с работающими синтезаторами пищи в камерах им, понятное дело, придётся оставить, но кое-что есть и в дальних секторах, не всё же они там поломали. Что останется доступным в открытых лабораториях, тоже можно будет использовать. Как только негры быстренько добьют нас, женщин-новобранцев Фёдора и твоих 'научников', если они не сумеют вовремя спрятаться за закрытыми дверями лабораторий, их всех потом зачистят ребята Семёна. Против массового применения винтовок с ручными плазмами уже не играют. Нам всем тогда сильно повезло, что мы проскочили по-быстрому. Да, я больше чем уверен, что у переданного неграм оружия заряда в батареях меньше трети. Его едва хватит, чтобы расправиться с мирняком и моими безоружными бойцами. Зарядиться они уже точно не успеют, просто по времени не получится. Наш старый сектор прикрыт грамотными баррикадами и построенной обороной, там неграм пройти без шансов, им дорога только в одну сторону.

— Ну, держитесь, гады, — я был уже в настоящем бешенстве, и готов сорваться на бег, — Олег, я их попробую перехватить, пока они не раздали оружие, у меня полный заряд в батареях, нельзя такого допускать.

— Отставить перехват, — Олег припечатал меня своим командным голосом, — используй маскировку и проследи за тем, что они будут делать, всё запиши в память костюма и потом спокойно иди в совет. И не дёргайся, мы тут приготовим чёрным товарищам очень тёплую встречу. Я сейчас вышлю своих бойцов, они пройдут коммуникациями в тыл нашей обороне старого сектора и возьмут сзади баррикад бойцов Семёна, отобрав у них оружие. Арсенал тоже постараемся тихо взять. Когда всё начнётся, мы ударим неграм в тыл и положим их всех на месте. А своих безоружных людей спрячем в комнатах за закрытыми дверями, пусть ищут. Так что, когда придёшь в совет, если сможешь, тяни время. Это единственное, что нам сейчас нужно.

— Понял, действую, — ответил я ему, обрывая связь.

Я тихо прокрался за караваном и записал то, что происходило в момент раздачи оружия. Олег оказался прав, неграм предлагалось очистить от наших людей все дальние сектора, за что им обещалась дальнейшая неприкосновенность в их самом первом дальнем секторе. Ну что ж, такой хороший план нам сам бог велел обломать. Доставившие оружие бойцы засобирались обратно, и пока меня случайно не обнаружили, я быстро удалился в сторону совета, там меня уже заждались ещё с самого утра. На первых двух 'предварительных' заслонах в старом секторе на меня не обратили особого внимания. А вот около третьей начались неприятности. Здесь дежурил сам рябой Семён и явно ожидал моё появление.

— Стой на месте, — выкрикнул он мне из-за баррикады.

Я видел направленные в мою сторону излучатели плазмомётов и на всякий случай приготовился сигать на потолок.

— Что там у вас случилось, Семён, неужели ты своих уже не узнаёшь? — ответил я ему, увеличивая громкость внешних динамиков костюма.

— У меня есть срочный приказ из совета, доставить тебя туда как можно скорее. За тобой уже две группы бойцов послали и пока никто из них не вернулся. Народ волнуется…, - примирительным тоном Семён попытался уверить меня в своих исключительно миролюбивых намерениях, — а ты что, без своего оружия явился?

Я поднял обе свои руки вверх и повернулся вокруг своей оси, показывая, что и за спиной у меня ничего нет. Мою винтовку под маскировкой можно было обнаружить разве что на ощупь, но я постараюсь не допустить тактильного досмотра, благо есть способы. Думаю, электрический разряд на поверхности шкуры отобьёт желание трогать меня без моего спроса.

— Зачем тебе вдруг понадобилось моё оружие? — решил я спросить Семёна, всё так же оставаясь на прежнем месте.

— По новому уставу его нужно сдать в арсенал, причём сделать это немедленно, — он явно проверяет мою реакцию, 'ну пускай, проверяет, ему же хуже', - про себя подумал я.

— Это не вопрос, сейчас я схожу за ним к себе в берлогу и сдам, подождите меня часа полтора-два, — я, было, уже повернулся назад, чтобы пойти в обратную сторону, хотя и не собирался этого делать.

— Стой, — резко крикнул мне Семён, — не надо никуда ходить, потом сдашь, быстро иди сюда, тебя ждут в совете.

Я не спеша двинулся в сторону баррикады, где мне открыли проход, раздвинув керамические щиты. Сзади меня пристроились трое бойцов Семёна, и он сам с винтовками в руках. Можно было посчитать это сопровождение почётным эскортом, если бы я чётко не понимал, что это скорее тюремный конвой. Против четырёх одновременных выстрелов из винтовок полным зарядом моя защита точно не выдержит. Это, к сожалению, понимал не только я один. Но к такому развитию событий я был готов, а потому не выказывал какого-либо беспокойства, спокойно шествуя к помещению, где заседал совет.

— Сергей, встань перед людьми, — вместо приветствия скомандовал мне председатель, — мы все тебя уже заждались.

— Могли бы и раньше предупредить, — огрызнулся в ответ я, — зачем я вам тут срочно понадобился? Только не говорите мне, что вы тут ничего не можете решить без моего отчёта. Что я вам тут скажу? Работы только начались, мы ещё только собственную организацию налаживаем. А про результаты моей деятельности я ещё вчера всё рассказал.

— Вот скажи ты нам, — Пётр Александрович совершенно не обратил внимания на мою отповедь, — почему ты пришел сюда в скафандре, у тебя что, нормальной одежды как у всех нет? Или вы со своим дружком, Олегом, так выделиться хотите? Поставить себя над другими?

Вот ведь сволочь какая, сам как раз себя над всеми ставит и вскорости собирается узурпировать всю власть, а нам с Олегом тут претензию выкатывает? Сейчас ещё и переодеться потребует. Ну-ну…

— У меня в официальных планах по научной работе есть пункт 'исследование техники пришельцев', так? — вот тебе вопрос с гранатой внутри, лови, гад.

— Так, — согласился со мной председатель.

Он пока не понял сути игры, а я обратил своё внимание на остальных членов совета, коих уже перевалило за сорок человек. Сейчас я буду работать исключительно на публику. Раз у нас тут пока ещё видимость демократии, то можно и поиграться в кошки-мышки. Вот только кто здесь кошки, а кто мышки — вы ещё не догадались. А потом уже поздно станет.

— Скафандр, в котором я нахожусь — это как раз та самая 'техника пришельцев', а я её лично изучаю, понятно? — голос мой был полон злорадства, а мою хищную ухмылку на лице, к сожалению никто не видел.

Пётр Александрович густо покраснел от распиравшей его злобы, но ничего такого возразить мне не мог.

— Ну, вы бы передали это исследование кому-либо ещё, — решил он зайти с другой стороны, — вы же руководитель, вам не престало всё самому делать…

— Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — сделай это сам, — резко ответил я ему, а потом, смягчив свой голос, продолжил: — тут ещё есть встроенный в скафандр утилизатор отходов жизнедеятельности и синтезатор пищи, это сильно помогает в моей работе. Я бегаю туда-сюда целыми днями, мне, право слово, и перекусить-то некогда бывает.

— Хорошо, — председатель явно понял, что на меня где залезешь, то там же и слезешь, и потихоньку вернув себе нормальный цвет лица, перешел к основному вопросу, — ты нам сейчас нужен для другого дела.

— Внимательно вас слушаю, — я повернулся в его сторону, показывая, что весь во внимании.

— Вот скажите нам Сергей…, - Пётр Александрович выдержал короткую паузу, — что вы знаете о том, как можно заблокировать открытую вами ранее дверь изнутри, чтобы ваш код больше не срабатывал?

Угу, всё понятно. Решили вызвать Фёдора и ребят на своё судилище и обломались. Я внутренне порадовался за себя, что сумел создать им хоть такие проблемы, пусть теряют время, оно сейчас работает на нас.

— Скажу сразу, что я достоверно не знаю, как это можно сделать, — хорошо, что выражение моего лица никто сейчас не видит, иначе мне бы было сложно так откровенно врать, — разве что подумать над вариантами. Во-первых, можно прожечь плазмой кабель питания открывающего механизма. Но, как я успел разобраться в конструкции дверей, там цепь дублируется и надо знать, где следует жечь. Причём, делать это требуется изнутри помещения, снаружи слишком толстая стена.

Тут я ненадолго замолчал, подняв правую руку, показывая, что я ещё не закончил.

— Во-вторых, — после небольшой паузы продолжил я, — если много раз подряд вводить неправильный код доступа, дверь может заблокироваться на определённое время или же потребовать нового кода доступа.

Здесь я уже импровизировал на ходу, так как ни с чем подобным сам пока не сталкивался. Впрочем, кто тут меня сможет проверить? Успеваю заметить, как председатель кивает в сторону рыжего Семёна и он вместе с одним из своих бойцов выходит из помещения. Это хорошо, в случае чего, двое вооруженных винтовками бойцов для меня не так опасны, как четверо. У членов совета я наблюдаю только ручные плазмомёты в петлях на поясах. Да и не бойцы они, если что, коли меня попытаются прямо тут обезвредить, то я запросто перебью всех. Одно радует, пока ситуация развивается мирно, может и вообще обойдётся без стрельбы.

— Вы сможете открыть заблокированную дверь, если мы вас очень хорошо попросим? — снова напомнил о себе Пётр Александрович, выбрав особенно учтивый тон и перейдя на 'вы'.

— Только если её выжечь проходческим роботом, которые мы захватили в последней заварушке, — я задумчиво пожал плечами. — Правда я сам с ними ещё не разбирался, там не всё так просто, как кажется с первого взгляда, можно случайно перестараться и прожечь всю станцию насквозь, — тут я, понятное дело, сильно преувеличивал, но для игры на публику самое то.

— Это действительно так опасно? — председатель посмотрел на меня с явным подозрением.

— Есть и более простые методы, — я решил перевести тему разговора немного в другую сторону, — можно попробовать пробраться до нужного помещения по вентиляции, если там будет канал достаточной ширины. И тогда получится открыть дверь с обратной стороны, если не повреждена система питания двери.

— По вентиляции говоришь…, - несколько призадумался председатель, — вы, Сергей, сможете провести бойцов до помещения своей бывшей мастерской?

— Думаю да, — я снова пожал плечами, — но это получится не очень быстро, мне потребуется найти удобный вход в систему, да и решеток в трубах там по идее хватает, а у меня с собой нет своего оружия, чтобы их выбить. Выдайте мне винтовку с полной батареей, тогда смогу пробить дорогу.

— Хорошо, немедленно выступайте. Оружие вам сейчас выдадут.

Пётр Александрович махнул мне рукой, показывая, что надо идти на работу, а я тем временем заметил, как явно насторожились несколько членов совета.

Идея выдать мне оружие не вызвала удовольствия у моих конвоиров, впрочем, динамить распоряжение председателя они не стали. Один боец с видимым сожалением на лице отдал мне свою винтовку, модернизированную по моему же проекту и даже с полностью заряженной батареей, как я и просил. В принципе, я мог бы попросить не винтовку, а ручную плазму, но раз появилась легитимная возможность лучше разжиться более мощным оружием, которое, при случае, мой карман совсем не оттянет. Да и винтовок этих, если я точно помню количество доставшихся нам трофеев, не так уж велико. Всего около пятидесяти штук, плюс минус три, это ручных плазм почти полторы тысячи набралось. Значит, забирая лишний ствол себе, я лишаю огневой мощи одного бойца, стоящего на стороне председателя совета.

Так, теперь можно без спешки делать вид, что я ищу нужный мне вентиляционный канал. И плевать, что за мной теперь следуют десяток вооруженных бойцов, до тех пор, пока я не сделал своё дело, можно не ожидать удара в спину.

— Олег, как там твои дела, — обратился я к внутренней связи костюмов.

— Нам ещё нужно минимум двадцать минут, а лучше полчаса, Серёга, — сразу ответил он мне. — Я тут слежу за твоими действиями, пока всё идёт в рамках нашего плана. Продолжай и дальше тянуть время.

Это понятно. Так, никуда спешить я не буду. Для начала влез в вентиляционную систему совсем в другом месте. За мной полезли в трубы сразу четверо бойцов сопровождения. Интересно, чем они там думают, явно не головой. Могли бы послать только одного, всё равно в трубах не развернуться. Зато как весело получилось, когда я вполне ожидаемо уткнутся в непроходимый тупик. Нет, лично я с помощью своего резака мог бы пройти и дальше, срезав прочную переборку, но вот светить свои секреты, я не сильно хотел. А потому мне доставило немалое удовольствие наблюдать за тем, как эта дружная группа сопровождающих пятилась задом. Я-то умудрился развернуться около последней переборки даже в своём костюме. А им, бедняжкам, пришлось пятиться. Хорошо хоть делали они это молча, я догадывался, какими словами они думали обо мне в этот момент. Судя по времени, необходимые бойцам Олега полчаса уже прошли.

— Ты уже готов? — спросил я его по внутренней связи. — Или мне продолжить отвлекающие действия?

— Пока продолжай, — ответил он мне после небольшой паузы.

Голос его был явно напряженным, судя по всему, я оторвал его внимание в важный для него момент.

— Хорошо, как вы будете готовы — дайте знать, — закруглил я контакт.

Что ж, теперь пойдём правильным путём. Я направился в дальнюю открытую комнату, чтобы подольше лазать по трубам. В этот раз за мной полезли только двое сопровождающих. Медленно осторожно я провёл их по вентиляции до своей бывшей мастерской, затратив на это целый час. Олег пока не давал о себе знать, видимо у него возникли какие-то осложнения. Внимательно осмотрев пустую комнату, и безуспешно подёргав внутреннюю панель открытия двери, один из моих сопровождающих что-то тихо сказал второму и скрылся в вентиляционной трубе. Я решил было последовать за ним, но его напарник жестко притормозил меня, закрыв собой вход в вентиляцию и направив свою винтовку в мою сторону.

— Жди здесь и не дёргайся! — резко высказал он мне с презрительным выражением на лице.

Вот идиот-то. Он что не в курсе того, что одного его выстрела для меня в шкуре маловато будет, а вот второго у него уже гарантированно не будет? Видимо так и есть. Однако и мне расслабляться рановато. Стою и прикидываю варианты, как мне действовать дальше, если меня вдруг попытаются атаковать. Вешаю выданную мне винтовку на плечо, благо ремень к ней уже приделали. Мой охранник немного расслабляется. Он же не видит моего штатного оружия, замаскированного на левой руке. Да и про пистолет в кармане шкуры тоже не догадывается, а зря. Проходит ещё долгих полчаса и из вентиляционной трубы в комнату спрыгивают шестеро бойцов во главе с Семёном с винтовками в руках. Быстро осмотрев пустое помещение, они как-то слишком подозрительно рассредоточиваются вокруг меня. Явно чтобы не перекрывать друг другу линию огня. Семён легко щёлкает пальцами руки и в меня впиваются сразу семь сфокусированных разрядов плазмы максимальной мощности. Вернее впиваются они в стену, оплавляя керамические плиты, я уже целую секунду вишу под потолком и открываю ответный огонь сразу из двух стволов. Ещё через две секунды я остаюсь единственным живым в этом небольшом помещении. В вентиляционной трубе слышится какой-то звук, похоже, там оставался наблюдатель. Бросаюсь за ним, едва уворачиваясь от плазменного разряда, пролетевшего в сантиметре от моей головы. Защита, скорее всего, выдержала бы, но всё равно страшно. Стреляю в ответ из пистолета и, судя по громкому воплю, явно попадаю. Второй и третий мой выстрел в темноту обрывает крик раненного бойца. А вот дальше в вентиляционные трубы мне лезть как-то не хочется, судя по всему, меня там могут поджидать оставшиеся бойцы поджаренного мной Семёна, оповещённые громким криком своего неудачливого товарища. Но и ко мне сюда никто не полезет, это точно, дурных больше нет.

— Что там у тебя стряслось? — ожила внутренняя связь взволнованным голосом Олега через некоторое время.

— Меня только что рябой Семён ликвидировать хотел, — спокойно ответил я.

— И как, хоть обвинение в измене родине успел высказать? — Олег вроде бы успокоился и начал откровенно язвить.

— Нет, не успел. Да и не собирался. Его бойцы дружно выстрелили залпом, вон, посмотри на стены.

Я обвёл взглядом оплавленные стены и трупы на полу, чтобы Олег смог их рассмотреть.

— Да, жарко у тебя там было…, - Олег взял многозначительную паузу. — Что сейчас делать собираешься? — спросил он.

— Ничего, — ответил я, — вот сижу тут и жду второго пришествия. Сюда ко мне никто точно не полезет. А у тебя как там дела?

— Баррикады уже наши, сделали дело тихо, никто и пикнуть не успел. Сейчас арсенал брать будем. Так что ты там прибери трофеи, около твоей мастерской находятся двое моих бойцов, отдашь всё им. Потом иди в Совет и спокойно бери за горло председателя, хватит с ним миндальничать.

— Понял тебя, — я мысленно кивнул Олегу головой, — ты тоже давай потихонечку туда подтягивайся, не всё мне одному с политикой разбираться.

— Ты про вооруженных негров ещё не забыл? — напомнил он мне.

— Помню-помню, — ответил я. — А ты попробуй перехватить посыльного к ним, чтобы не успели разбежаться.

— Поздно опомнился, двоих уже перехватили, а вот третий ушел, — Олег с сожалением вздохнул. — Больно прыткий гад, оказался. Так что через полчаса начнётся очередная бойня.

— Наши люди как там, успели спрятаться? — я сильно переживал за своих женщин и просто за тех людей, что были мне отданы в качестве подчинённых.

— Всё под контролем, — успокоил меня Олег, — сюрпризов не ожидается. Давай там действуй, не жди меня, — оборвал он связь.

Я собрал оружие с Семёна и его бойцов, слазил в вентиляцию, вытащив ещё две винтовки и одну ручную плазму. Оказывается, я там сразу двоих поджарил. Первым выстрелом пробил насквозь первого и немного прижег второго, вот он и орал как резаный порося. Дальше лезть не стал, вытащив трупы в комнату и приварив на место внешнюю решетку вентиляции, я разблокировал дверь. Подозвав двух бойцов Олега, я передал им добытые мной стволы. Один из них помахал кому-то рукой в боковой коридор и вскоре к нам присоединились ещё семеро бойцов с заточенными пиками в руках. Как раз всем хватило разжиться плазменным оружием. Тем временем в оставленную мной комнату бойцы закинули ещё несколько трупов в заляпанной кровью одежде. Явно пиками били, от попадания плазменного заряда столько жидкой крови не образуется.

— Всем поднять руки и дышать через раз, — громко высказал я собравшейся толпе в Совете через динамики костюма.

Дёрнувшийся было боец рябого Семёна с винтовкой в руках, получил от меня слабый заряд плазмы в голову. Всё, больше явного сопротивления я не наблюдаю. Собственно, попробуй тут дёрнись, когда на тебя наведено с десяток стволов. Я медленно поднялся на импровизированную трибуну, направившись к побледневшему как мел председателю. Тот уже явно понял, что его игра раскрыта и его карты биты. Сильно сомневаюсь, что Семён решил избавиться от меня только из-за своей личной неприязни. Зуб даю, что это председатель ему приказал.

— Что тут происходит, и почему вы так нагло себя ведёте, — несмотря на свой жалкий вид, Пётр Александрович решил немного посопротивляться.

Собравшиеся в зале члены Совета тихо загудели, явно поддерживая вопрос пока ещё председателя. Ну что ж, попробую немного рассказать им о жизни в космосе и вообще о жизни…, ибо убивать всех их я не хочу. Несколько человек из команды непосредственной поддержки Петра Александровича разделят его участь, но остальные-то вроде как и не причём.

— Тут происходит пресечение попытки насильственного захвата полной власти над всеми людьми, предпринятой Петром Александровичем, рябым Семёном, а так же ещё несколькими здесь присутствующими лицами.

Я заметил, как несколько человек в зале сильно побледнели, а один из них попытался схватиться за ручной плазмомёт, висевший у него на поясе. Но один боец Олега резко стукнул ему по руке и отобрал оружие.

— Это совершенно голословное утверждение, — председатель не желал сдаваться и сменил мертвенную бледность своего лица на обильную краску.

— Что ж, — ответил я ему, обращаясь при этом к залу, — сейчас вы все увидите доказательства.

Я переключил у себя режимы костюма, включая функцию встроенного проектора и обращаясь по внутренней связи к своему напарнику:

— Олежка, давай действуй, покажи всем свою коллекцию, — поторопил я его.

И Олег меня не подвёл. Вначале он протранслировал через меня ночную видеозапись разговора председателя со своими корешами. Я заметил, как посмотрели в его сторону несколько человек. Затем в трансляцию пошла уже моя запись передачи оружия неграм бойцами рябого Семёна.

— Итак, уважаемая публика, — я снова обратился к залу, — представленных доказательств вам достаточно или будут ещё какие вопросы?

— Это не я, это всё рябой Семён, — быстро заверещал председатель, почувствовав на себе взгляды собравшихся в совете. — Приведите сюда Семёна, пусть он расскажет, — продолжал верещать Пётр Александрович.

— К сожалению, он уже никому ничего не расскажет, — с явным злорадством в голосе вещал я. — Вы же, Пётр Александрович, совсем недавно дали ему прямой приказ ликвидировать меня. И могу даже отметить, у него это почти получилось. Но вот только это самое 'почти' не считается. Показать вам как это было?

Не дожидаясь ответа председателя, я включил трансляцию последней записи. Вот рябой Семён щёлкает пальцами, плазменные вспышки выстрелов его бойцов, моя ответная стрельба с потолка, дымящиеся трупы…

Проняло всех собравшихся, а на председателя уже можно было и не смотреть. Последние надежды на то, что ему и в этот раз удастся избежать ответственности, у него явно пропали. За ним сейчас не стояло больше никакой силы. Семён и его бойцы погибли, Фёдор на свободе, Совет в глубоком трансе. Такого 'кино' им ещё никто не показывал. Что ж, буду доводить дело до конца.

— Ставлю вопрос на прямое голосование всеми членами Совета, — я снова повысил громкость своего голоса через динамики костюма. — По совокупности совершенных деяний и предотвращённых нами планов, председатель Совета Пётр Александрович, его правая рука — Сергей Михайлович, помощник и заведующий материальной частью Александр Игнатьевич, постоянный член совета товарищ Бирюков Михаил Викторович, заслуживают немедленной утилизации. Кто 'За' поднимите руку.

Я поднял свою правую руку, внимательно наблюдая за залом. Сначала ко мне робко присоединилась ещё одна рука, затем вторая, потом третья и четвёртая. Дальше больше, не подняли руки только шестеро ближайших корешей председателя, из которых я назвал троих и сам председатель. На него можно было уже не смотреть, человек был при смерти. В прямом и переносном смысле. Оставшиеся в живых трое из председательской клики были уже не опасны, плюс на их жизни у меня имелись некоторые планы.

— Кто против, или воздержался уже можно не спрашивать, подавляющее большинство 'за', - констатировал я результат прошедшего голосования. — Увести, — резко сказал я бойцам Олега.

Те долго не заставили себя ждать, быстро подхватив под руки приговорённых, и вытолкали их из зала заседаний Совета. Председателя им пришлось нести на руках, его ноги отказали, а штаны были мокрыми. Допрашивать приговорённых с пристрастием, вызнавая у них все подробности подготовки несостоявшегося мятежа уже не имело никакого смысла. Мы и так всё прекрасно знали. Теперь оставалось окончательно завершить действие в совете.

— Так, попрошу тишины и внимания, — я снова привлёк все взгляды собрания к себе. — В силу сложившихся обстоятельств, вся полнота власти временно переходит к военному совету вплоть до полного решения негритянского вопроса. В дальнейшем я хотел бы видеть работу совета более плодотворной и без подковёрной политической борьбы за призрачную власть. Не стоит забывать, где мы находимся и в каком качестве пребываем.

Вот высказал я свои пожелания и заметил по лицам собравшихся, что меня воспринимают не иначе как узурпатора. Что ж, пусть именно так и воспринимают. Главное, что не выражают открытого недовольства, всё ещё пребывая в шоке от моей расправы над председателем и его ближайшими людьми. Потом они опомнятся и начнут понемногу возбухать, но будет уже слишком поздно. Ни я, ни Олег, ни тем более Фёдор не желали повторения председательского мятежа, и вооруженная сила теперь была полностью на нашей стороне. И как ей достойно можно распорядиться, я уже начинаю представлять себе в общих чертах.

Затем опять была долгая беготня со стрельбой по длинным коридорам станции. Но на мою долю уже почти никого не досталось. Бойцы Олега и Фёдора сумели вовремя ударить в тыл неграм, когда те ещё только собирались массово выдвигаться на прочёсывание дальних секторов, где, как им рассказали, оставались только безоружные люди. В этот раз наши бойцы в плен никого не брали, сразу расстреливая своих противников не жалея заряда плазмомётов. Несколько групп вооруженных чернокожих бандитов попытались отступить в дальние секторы, и организовать там 'последний рубеж обороны', но и это им не удалось. Наши бойцы действовали быстрее и эффективнее, практически не неся потерь из-за использования правильной тактики и ручных щитов из стеновых керамических плит. Так что мне пришлось принять участие разве что в окончательном прочёсывании отсеков станции, вылавливая отдельных спрятавшихся негров, старавшихся подороже продать свои никчёмные жизни. Ибо прятались как раз те бандиты, кто имел плазменное оружие. В меня даже один раз почти попали, но я не стал испытывать крепость шкуры, просто увернувшись с линии огня. Прочёсывание отсеков затянулось до официальной ночи, и я опять вымотался так, что полностью отрубился, едва коснувшись головой импровизированной подушки на лежанке в своей лаборатории, опять не дождавшись девушек из технической комнаты. А ведь они планировали преподнести мне какой-то сюрприз…