Чудесным июньским утром 2016 года от английского берега в сторону Америки отправилась 38-метровая яхта, на борту которой находились в качестве пассажиров мистер Энтони Чэйб и его невеста Лесси Фаунтейн, а также десять человек команды.

Чабисов чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. Он не отдыхал уже много лет. Ему было непонятно, что такое отпуск и как люди умудряются целыми днями ничего не делать. Его деятельная натура уже на второй день планового отдыха, где бы он ни проходил, начинала бунтовать и искать какого-нибудь дела. Лежание на пляже в шезлонге, сидение с удочкой на водоеме — в общем, все то, что не предполагало активных действий, выводило его из себя. Единственное, что он себе мог позволить, — это чтение. Но и читал он не лежа с книжкой на диване, а активно. Предпочитал изучать материалы на компьютере, сразу же реагируя на то, с чем согласен или нет. Это могли быть заметки, наброски для будущей статьи или замечания к собственным лекциям.

И вот впервые за последние 20 лет он позволяет себе такое, о чем не мог раньше и подумать! Однако это его не напрягало. Он сидел в шезлонге, смотрел на удаляющийся английский берег, пил свежевыжатый апельсиновый сок и блаженно улыбался. Где-то там, в каюте, их общей каюте, переодевалась его любимая женщина. Она была рядом, стоило только руку протянуть. Он мог любоваться ею круглые сутки, ничего и никого не опасаясь. И от этого он был счастлив. Правда, радужное настроение Антона Борисовича вскоре резко изменилось. Яхта вышла в открытое море, началась качка, и он, не привыкший к океанским путешествиям, испытал жуткие приступы морской болезни. При этом его Леся, как он называл с недавних пор Алессию, чувствовала себя прекрасно. Сказывалась подготовка в школе боевых пловцов. Но героического прошлого своей подруги Антон не знал, а потому высказал свои удивления вслух. Но она быстро его успокоила:

— У меня просто хорошо развит вестибулярный аппарат, — после чего спокойно и без брезгливости заменила ему у кровати тазик.

Надо отдать ему должное, он довольно быстро справился с напастью, и уже на третий день смог полностью насладиться путешествием. Чистый морской воздух, здоровая, в основном из морепродуктов, пища, свежие фрукты и соки, коими до отказа были набиты трюмы яхты, придали ему столько сил, что он просто не знал, куда ему деться от избытка энергии. Любовью он готов был заниматься 24 часа в сутки и по этой причине поздно засыпал и также поздно просыпался. Алессия не отказывала ему ни в чем, и это делало вояж по-настоящему сказочным.

Ближе к вечеру, когда после долгого дня тело и душа просили отдохновения, они садились на верхней палубе и, потягивая легкое вино, беседовали на различные темы. Чабисов был замечательным рассказчиком. Его познания действительно были безграничны. Причем касались они столь разных областей, что Алессия не переставала удивляться его энциклопедичности.

— Вот мы с тобой вышли из порта Плимут. А знаешь ли ты, что этот порт напрямую связан с американской историей?! — и, увидев, что сумел заинтересовать свою очаровательную спутницу, Чабисов продолжал. — Второго сентября 1620 года английский рыболовный трехмачтовый барк «Мейфлаур», то есть «Майский цветок», а по-русски просто «Боярышник»… — запомнила? — отправился в долгое плавание через Атлантический океан к берегам Северной Америки, где недовольные приходом к власти королей-католиков из династии Стюартов англосаксы решили основать колонию на основе пуританских идеалов добра и справедливости. Надо сказать, это путешествие не было первой экспедицией англичан к берегам загадочного континента. Еще за 30 лет до этого, во времена царствования Елизаветы I Великой, в 1584 году, бывший пират и авантюрист сэр Уолтер Рэйли открыл земли на Атлантическом побережье североамериканского континента, которые в честь королевы-девственницы он назвал Вирджинией.

Именно эти земли стали впоследствии основой для колонизации английскими беженцами-протестантами Америки. В 1607 году была предпринята попытка создания в Вирджинии постоянно действующего поселения. Следуя устоявшейся в то время традиции, его назвали в честь английского короля Джеймса I Джеймстауном. Наверное, так протестантское большинство переселенцев хотело задобрить этого английского короля, шотландца по происхождению и рьяного католика по вероисповеданию. Но, по всей видимости, монарха задобрить не удалось, впрочем, как и остановить ненавистную истинным англосаксам контрреформацию, то есть возвращение под папские знамена, и 102 пуританина-кальвиниста решили бежать со ставшей им теперь чужой родины на новую землю.

Они долго, почти три месяца, бороздили океанские просторы, прежде чем бросили якорь у скалы, которую в честь своей прародины назвали Плимутской. Место высадки десанта оказалось гораздо севернее ранее обследованной англичанами Вирджинии. И климат там намного суровее. Поэтому на момент прибытия первых поселенцев, то есть в конце ноября 1620 года, в тех местах уже наступила зима, и первое время им пришлось жить на корабле. Они страдали от холода, голода и болезней, потеряли почти половину людей в течение первых месяцев пребывания в Америке. И знаешь кто, вернее, что их спасло? — Чабисов загадочно посмотрел на Алессию. — Вот! Не знаешь. Их спасли индейки. Так переселенцы назвали больших мясистых птиц которые бегали по ближайшим кустам. И поскольку они не умели летать, то были легкой добычей. На них можно было охотиться с обычной палкой! Именно поэтому американцы отмечают День благодарения в ноябре, а непременным атрибутом этого главного государственного праздника стала жареная индейка. Кстати, индейка — это русское название. Англичане назвали эту птицу turkey-hen, или турецкой курицей, поскольку та действительно похожа, особенно самцы, на какого-нибудь пашу, — он победоносно взглянул на Алессию и продолжил: — Как только потеплело, переселенцы принялись за работу: готовили землю к пашне и строительству, возводили дома и склады, разводили огороды. В этих суровых условиях колонисты смогли выжить только благодаря круговой поруке и взаимопомощи, законности и порядку, установленным так называемым Мейфлауэрским соглашением, составленным и подписанным лидерами пилигримов Уильямом Брюстерем и Уильямом Брэдфордом.

Скажу сразу, в первой колонии царил дух пуританства. Пилигримы придерживались жестких моральных ограничений и вели аскетический образ жизни. Они отличались бесстрашием и упорством в достижении целей, религиозным фанатизмом и уверенностью в своей богоизбранности. В поселении действовали общинные порядки: был создан единый склад; продукты, лекарства, оружие, боеприпасы и инструменты распределялись централизованно. Именно эти первые поселенцы заложили основу формирования американской нации.

Кстати, тяжелый труд, сдержанность в чувственных и эмоциональных проявлениях, преданность своему народу, контроль за действиями властей, непримиримое отношение к ворам и казнокрадам, свобода личности при строгом соблюдении евангельских правил и норм общежития — все это характерно для англосаксов и сегодня. За что я их и люблю. А главное, они установили у себя два неизменных правила, благодаря которым выживают при различных катаклизмах. Правило первое — нельзя красть у государства. А потому уклонение от уплаты налогов — самое страшное преступление против государства. Правило второе — нельзя красть у соседа. Поэтому покушение на частную собственность рассматривается как самое страшное преступление против личности. — Чабисов на минуту прервал свой монолог, сделал глоток вина и, убедившись, что его все еще слушают, продолжал: — С тех пор все законы и все действия правительства США направлены на сохранение этих двух священных коров англосаксонской государственности: мощи и богатства страны и частной собственности граждан, которая объявляется священной и неприкосновенной. Защищать свои ценности они готовы всегда и везде, независимо от кого и откуда исходит угроза. Я тебя еще не утомил? — спросил он, поцеловав Алессии руку.

— Нет, нет! Что ты! Мне очень интересно, — ответила она, в знак одобрения потрепав его по щеке.

— В общем, ребята они были классные! А начиналось-то все фактически с нуля! И вот за каких-нибудь 150 лет они создали новую страну!!! Уже к концу XVIII века на Атлантическом побережье Америки возникли первые 13 штатов, которые и стали основой будущей великой державы. Именно это и нашло отражение в государственном флаге США, на котором ровно 13 полос. Вирджиния, Нью-Хемпшир, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания, Делавер, Мэриленд, Северная Каролина, Южная Каролина, Джорджия. Эти названия ласкают слух! Красиво, не правда ли? Заселялись они не только выходцами с Британских островов. Галантные французы и педантичные немцы, рассудительные шведы и темпераментные итальянцы, расчетливые евреи и свободолюбивые ирландцы — все они внесли свою лепту в создание самой уникальной нации на планете Земля — американской! — Чабисов настолько увлекся собственным рассказом, что уже не обращал внимания на свою собеседницу. А у той, по мере того как он все больше входил в раж, возникало непроизвольное чувство отторжения.

— Ты так рассказываешь об американцах, словно лучше них вообще никого на свете нет, — с нотками иронии обронила она.

— Я уверен, что нет, — немного грубовато отрезал Чабисов.

— А как же мы, итальянцы, а как же твой родной народ, русские? — в тоне, с каким она к нему обратилась, чувствовалось преддверие грозы. Но Чабисов этого не заметил.

— По поводу итальянцев ничего особенного сказать не могу. Вы потомки Великого Рима, впрочем, промотавшие полностью доставшееся вам от него наследство. Вы не удержали в руках имперский жезл и вынуждены плестись в обозе мировой политики, — немного цинично начал он. — Что же касается русских, то это народ рабов с вороватым нравом и вечно недовольного быдла с весьма отставшей культурой, да и то заимствованной от греков, с унизительной бабской религией, которая ничему, кроме как вечному подчинению другим, не учит. Поэтому, несмотря на все его якобы заслуги перед человечеством, я считаю, что он вполне заслуживает сегодняшнего унизительного статуса второстепенной, а может, и третьестепенной державы…

— Постой, постой! — она пыталась остановить распалявшего самого себя Чабисова. — Нельзя же говорить такое о собственном народе!

— А кто сказал, что он мой? Какое я к нему имею отношение? Или для того, чтобы называться русским, достаточно родиться в определенных географических границах? Так вот знай. Я ненавижу этот народ. Ненавижу его историю. Ненавижу свою нищету в детстве. Унижения моей матери. Предательство отца. И я считаю несправедливым то, что у этого народа 90 процентов всех земных богатств…

— И ты хочешь эту несправедливость поправить… — скорее утвердительно, чем вопросительно заметила Алессия.

— Да, я хочу именно этого! — с нажимом на последнее слово сказал Чабисов.

— И право, наверное, имеешь?.. — голос Алессии становился все тише.

— И право имею, — уверенно ответил Антон.

— Понятно, — Алессия устало поднялась и ушла.

— Ты куда? Я еще не договорил! — пытался остановить ее Чабисов. Но Алессия скрылась за дверью каюты и демонстративно закрыла ее на ключ.

Это была их первая ссора. Собственно говоря, он не понял, из-за чего она произошла. Он настолько был уверен в своей правоте, что ее недовольство показалось ему бабским капризом, обычной уловкой, к которой слабый пол прибегает всякий раз, когда у него нет иных аргументов. Ну ничего, пусть побесится немного. Это даже полезно. А то что-то уж слишком у них все хорошо. И он налил себе почти полный фужер виски и залпом выпил.

Ночевал он в кают-компании. Утром у него болела голова. Он позвал Алессию, но ему никто не ответил. Спустившись на нижнюю палубу, он хотел прыгнуть в воду, освежиться. Но бдительные секьюрити удержали его от этого шага, сказав, что они сейчас идут со скоростью 22 узла и у него есть все шансы навсегда остаться за бортом. Недовольно оттолкнув ни в чем не повинных ребят, Чабисов поднялся наверх и осторожно постучал в дверь каюты. Ему никто не ответил. Тогда он несколько раз ударил в нее кулаком. Тишина. Он вышел из себя и стал долбить в дверь ногой. Замок щелкнул, дверь отворилась, на пороге стояла его Леся, такая прекрасная и грозная в своем праведном гневе, что он аж зажмурился.

— Прости меня, богиня! — Чабисов картинно упал на колени. Он тянул к ней дрожащие с похмелья руки, что выглядело довольно смешно. И Алессия засмеялась. Примирение было долгим и страстным. В дальнейшем он избегал говорить с ней на слишком серьезные темы.