Победителей не судят. Ими восхищаются, какими бы дерьмовыми и гнилыми они ни были. Тютрин из них. Костя никогда не попадет в этот клан. Да и не место ему там с его внутренним благородством и добродетельными соплями. Почему тогда Сашу так взволновали разговор и встреча с незнакомой девушкой, которая, оказывается, имела виды на Костю? На ее, Сашиного, Костю! Как она посмела вообще явиться к ней?! Хватило же ума. Или глупости? Зачем? Предупредить, чтобы не мешала и подвинулась? Посмотреть на конкурентку? Саша вне конкуренции, если что. Никуда Костя от нее не денется, что бы она ни делала и как бы с ним себя ни вела. Пускай он не нужен Саше, но на всякий случай сгодится. К примеру, с Пашкой посидеть. Саша не собиралась ограничивать общение ребенка с Костей. Да и Костя вряд ли откажется от дома, где ему, как ни крути, а хорошо, тепло и комфортно, куда устремлены все его мечты и надежды. Больно Косте, видимо, оттого, что Саша поступает с ним жестоко. Но еще больнее ему без нее. А как иначе воспитать в нем мужчину? В нем и в Пашке? Да, через боль, через самую разную. Все познается в сравнении. Саша не виновата в том, что Костя такой беспомощный в жизни, и ждать, пока он обретет почву под ногами, она не намерена. Тридцать пять лет мужику, а все в облаках на лошадях воздушных скачет, не замечая очевидных вещей. Пашка и то умнее и сообразительнее порой, чем Костя, хоть и защищает его, выгораживает. Кого обманывает? Ее, Сашу, маму свою? Она-то в жизни разбирается почище президента. С Тютриным немного сплоховала, но перевоспитала же, как шелковый теперь. Может быть, и Костя чему-то научится, если будет слушаться Сашу и делать то и так, что и как она говорит, потому что в любом случае она всегда оказывается права по итогу. Такова ее миссия. И какой-то не пойми откуда взявшейся девочке Костю Саша не отдаст. Любовь у нее? Пусть докажет на деле. Не ей, Саше, не Косте, а в первую очередь самой себе. Вдруг ошиблась? Бывает и такое. Как Саша в Косте. Вполне возможно, что сегодняшняя Сашина гостья слепо следует по ее стопам, наивная восторженная дурочка, какой Саша казалась себе в момент влюбленности в Костю много лет назад. Хотя слабо верится, что у них что-то есть. У этой девочки и у Кости. Иначе откуда столько пропущенных вызовов от него в Сашином мобильном? Не похоже на идеальные отношения двух влюбленных. Однако надо отдать должное девочке: хватка у нее, как у бульдога, наглость, смелость, целеустремленность. Может быть, и не любовь у нее вовсе к Косте, а желание обладать запретным плодом, как в детстве. Выбрала для себя объект обожания и пошла в атаку от скуки, поскольку жизнь ее убогая и серая, развлечения ради. Столичные девицы все такие. Для них – это модно, скучать и лениво разыгрывать «батальные» сцены.

Костя на подобное не купится. Он же не совсем тупой, хоть и работает грузчиком. Не мог отрафироваться его мозг до такой степени, чтобы уподобиться быдлу, за полгода физичиских нагрузок. Саша, в любом случае, как маяк для него в темном океане бытия. Единственный источник света в пещере бессмысленности существования. Так что обломитесь.

Разумеется, неприятно ощущать себя заменимой. Сашу аж передернуло, когда она представила Костю рядом с другой, но поверить в реальность сказанных слов Людочки отказывалась. Костя не такой. Он не променяет ее ни на кого. Он же ее, Сашу, любит! Но для верности стоило проверить, и Саша набрала Костин номер. Нетерпеливо слушала длинные гудки, считая их, пока вызов не прекратился и телефон не сообщил, что абонент не отвечает. Странно. Она чувствовала себя странно, не получив желаемого по требованию. Подобного раньше не происходило. Костя немедленно отвечал на ее звонки. Да быть такого не может, чтобы он ее игнорировал! Саша вышла из кабинета. Ограниченное пространство компактного кубика давило на плечи бетонной плитой, поглотившей Портоса. В висках стучало отбойным молотком, отдаваясь в сердце. Совсем не бережет она себя, идя на поводу у Кости. Взвинтил ей нервы в очередной раз, впрочем, как всегда. Трудно ответить? Чем он вообще там занят, что не нашел времени нажать зеленую кнопочку слева?… Ну она ему устроит, пусть только отзовется! В то, что Костя мог в данный момент быть с другой девушкой, Саша не верила, но мысли и картинки воспаленного ревностью воображения, свидетельствующие о неверности Кости, мелькали в воздухе клипами с музыкальным сопровождением. Отмахиваясь от них, как от кружащих над головой ос, Саша выбежала в фойе второго этажа Национальной библиотеки, покинув помещение для персонала. Безлюдное светлое пространство нокаутировало ее видения и успокоило нервы.

Саша села в одно из кресел мягкого уголка оконной ниши, закинула ногу за ногу, снова набрала номер Кости. Он ответил после пятого гудка.

– Чем ты там занят таким важным, что не нашел времени ответить на звонок? – с ходу накинулась на него Саша.

– Я на работе, на минуточку! – произнес Костя, и Саше показалось, что даже с каким-то вызовом.

– Я тоже на работе! – возразила она. – Как видишь, это не помеха.

– Удосужилась наконец-то. – Он явно Саше не нравился.

– Не дерзи мне! – осадила его она. – Я не ругаться с тобой позвонила.

– Да что ты!

– Ты издеваешься?

– Издеваешься ты!

Сашу напрягал разговор, она уже жалела, что затеяла его.

– Ответь мне на один вопрос, – все же отступать не хотела. – Ты меня любишь?

Костя молчал.

– Алло! Ты слышишь меня? – настаивала Саша.

– А ты как думаешь? – наконец устало произнес он.

– Это не ответ.

– Зачем тебе?

– Надо, раз спрашиваю. Между прочим, если человек любит, то он любит просто так, не ожидая в ответ никакого благодеяния, – нашла нужным вставить подобранную заранее фразу Саша.

– Это не про тебя, правда? – горько усмехнулся Костя.

– Речь не обо мне, – поправила его она. – Ты не должен на меня обижаться, а принимать такой, как есть, если любишь. В этом смысл любви, то есть в жертвенности.

– Спасибо, что просветила.

– Так я услышу ответ на заданный вопрос, в конце-то концов? – взорвалась вдруг Саша.

– Какой вопрос? – устало произнес Костя.

– Костя, ты тупой?

– Хватит меня оскорблять и унижать! – нехотя процедил Костя.

– У тебя кто-то есть, – закинула Саша удочку на удачу.

– Нет никого, расслабься, – успокоил ее Костя.

– Точно?

– Точно.

– Так ты меня любишь?

– Любишь.

– Не мычи себе под нос, членораздельно скажи, – потребовала Саша.

– Люблю, – произнес Костя.

– Громче. Не слышу.

– Люблю! – чуть ли не выкрикнул Костя.

– Молодец! Правильный ответ, – самодовольно улыбнулась Саша. – Трудно было сразу сказать? Обязательно нужно было устраивать весь этот треп? – голос ее потеплел.

– Не хотелось тебя отпускать, – ответил Костя.

– Нервы потрепать мне, если быть точным, – почти с нежностью поправила его Саша.

Оба замолчали. Потом Саша предложила ему встретиться:

– Подъезжай после работы к библиотеке.

– Я бы с радостью, но твой рабочий день заканчивается раньше моего на час, – не отказывался Костя, но решил, что уточнение не помешает.

– Раньше тебя это не останавливало, – вспомнила Саша.

– Раньше и ты была другой.

– Я все та же, Костя! Просто разбила твои розовые очки.

– Не нужно было.

– Я хотела как лучше. Ну так ты подъедешь?

– А ты как думаешь?

– Скажи еще раз, что любишь меня.

– Больше жизни.

– Хороший мальчик.

Саша чмокнула воображаемую Костину щеку.

В целом, разговор ее удовлетворил. Она выяснила, что опасаться ей нечего, облегченно вздохнула и позвонила Тютрину.

– Я соскучилась, – сказала ему, когда тот поднял трубку.

– Та же фигня, – сообщил Тютрин ей.

– Есть предложение, – загадочно произнесла Саша.

– Слушаю.

– Ты на машине?

– Я всегда на машине.

– Заберешь меня после работы?

– Моей или твоей? – уточнил Тютрин.

– Моей, конечно, – сказала Саша. – Я, в принципе, могу и сама забрать Пашку и записать его в секцию кикбоксинга, но… – она запнулась, – это будет долго.

– Я не твой личный водитель, – заявил Тютрин, – если что. Можешь сама, давай сама.

– А ты не хочешь наладить отношения с Пашкой? – надавила на него Саша.

– Это твой сын, – возразил Тютрин, – не мой. Как он относится ко мне, меня, если честно, мало волнует.

– Ну да, – согласилась Саша, – тебя и свои-то дети не особенно волнуют. Куда уж моему расчитывать хоть на какое-то внимание.

– Немощного своего фаната подключи, – предложил Тютрин, – или родного отца, который наверняка забыл уже, что он отец.

– Ой, кто бы говорил! – уязвила его Саша.

– Злишься, что не выходит по-твоему? – засмеялся Тютрин. – Между прочим, тебе идет, – тут же заметил. – Мне нравится.

– Так ты приедешь? – Саша теряла терпение.

– Приеду, не парься, – пообещал Тютрин и добавил: – Есть одно условие. Не пытайся делать из меня воспитателя своего сына, тем более друга. У нас отношения с тобой, без довеска.

– Мы с Пашкой единое целое, – обиженно проговорила Саша.

– Заливай кому-нибудь другому, – осек ее Тютрин, – поняла меня?

– Поняла, – обреченно выдохнула Саша и попросила: – Приезжай.

– Приеду, – буркнул Тютрин и прекратил разговор.

Она отомстит. Отомстит им обоим. Сначала Косте. Потом Тютрину. Когда разлюбит его. Если разлюбит. Почему любовь приносит только боль и страдание, лишь в перерывах наделяя кусочками счастья, и то в дозированных спазмах?

Лучше не заморачиваться. Мыслительный процесс зачастую приводит к необратимым последствиям. Когда-то Сашина мама советовала дочери поменьше думать – безопаснее для здоровья. Самое действенное лекарсто от ненужных размышлений – работа. И Саша вернулась в кабинет.

До конца рабочего дня она подготовила, отредактировала и разместила на портале библиотеки семь новостей различной значимости и тематики. Работнула, как говорится, на славу.

Закрыв кабинет и включив его на сигнализацию, Саша вышла через служебный выход, сдав ключи от кабинета и расписавшись в соответствсующем документе. Тютрин курил, опираясь о капот машины. Она поравнялась с ним, клюнула в губы, взяла его сигарету, затянулась пару раз и вернула владельцу.

Солнце слепило глаза, брызгая лучами в разные стороны, как электросварка. Казалось, оно осуждало Сашу за то, что та собиралась сделать.

Костю увидели и Саша, и Тютрин одновременно, когда проезжали по проспекту, двигаясь в сторону улицы Филимонова. Он стоял остановкой возле библиотеки, под деревом, закинув ногу на скамейку, видимо, завязывал шнурки на одном из туфель.

– Твой! – обратил первым внимание Тютрин на Костю, махнув головой в его сторону.

– Он не мой! – возразила Саша и тепло добавила: – Мой – ты, – провела рукой по ноге Тютрина. – Так что лучше на дорогу смотри, а не по сторонам, – попросила.

– Что он здесь делает? – спрашивал сам себя Тютрин и тут же отвечал: – Глупый вопрос, не правда ли? – взгляд на Сашу.

– Сейчас узнаем, – пожала плечами та.

Словно в подтверждение Сашиных слов, зазвонил ее мобильный.

Мило улыбаясь Тютрину, Саша проворковала в телефон:

– Да, Костя.

– Ты где? – услышала в ответ.

– В машине, – невинно хлопая ресницами, отчиталась Саша.

– В какой машине? – явно опешил Костя.

– В машине Жени, – продолжала ворковать Саша.

– Мы же… Я же… – Костя не находил слов от возмущения и предательства, очередного предательства женщины, которую любил.

– Ты сам отказался, помнишь? А я девушка занятая, у меня нет времени ждать, пока ты раскачаешься и примешь правильное решение.

– Но… мы… же договорились.

– Очень может быть, что с кем-то ты и договорился, но не со мной. Я такого не помню. Возможно, просто забыла. Значит, собеседником ты был никудышным.

– Сука! – вырвалось из Кости слово, как пробка из-под шампанского.

– Оскорбление уголовно наказуемо. Так что поосторожнее с выражениями. Хотя это я сочту за комплимент.

Саша по-прежнему держалась воркующей речи, не изменив ей ни на секунду, и все так же мило улыбалась Тютрину, который то и дело посмеивался, слушая этот диалог.

Костя бросил трубку.

– Неожиданно, – разочарованно произнесла Саша, глядя на телефон с таким видом, будто тот чуть ли не враг народа. Она-то надеялась на продолжительную беседу, чтобы смаковать каждое свое слово, выпущенное под видом стрел с боеголовками, и поразить на повал. Саша никогда не простит Косте Людочку и то, как он с ней говорил, когда она позвонила. Ведь у нее были благие намерения.

– Не жалко? – бросил ей Тютрин из-за плеча.

– Жалко у пчелки, – ответила Саша. – Все равно никуда он от меня не денется, – почему-то зевнув, добавила она, – потому что любит меня.

– Это не любовь, – поморщился Тютрин.

– Я тоже так считаю, – согласилась Саша. – Что только не делала, чтобы отвязался, ни в какую.

– Тебе прям обидно! – подколол Тютрин.

– Это прекрасно, когда тебя любят, – мечтательно произнесла Саша, – повышается самооценка, чувство собственной значимости и превосходства над другими.

– Оно и видно, – усмехнулся Тютрин.

На повороте солнце клюнуло Сашу в глаз. Она вскрикнула от внезапной боли. Глаз стал сочиться слезами и покраснел. Тютрин не заметил, занятый дорогой, даже вскрик Сашин пропустил, как неумелый вратарь.