7, rue Frederic Bastiat Paris 8 6/I–56 Сочельник!

Chere Madamotchka

Получил вчера Ваше письмо и отвечаю по горячим следам. Сначала я был в недоумении. Вы пишете о «пенсии» Жоржу на год, и притом «5–10 тысяч не помогут». Ну где, дорогая душка, я могу такую пенсию выхлопотать? У кого? Tout le monde a ete debrouille84 , как сказал кто-то в ответ на «debrouille toi!»85 . Но вчера же я днем был у Эльканши86 , и там был Померанцев. Так как это Ваш друг, то я с ним и заговорил о Вас. Он говорит, что Вы (или Жорж) писали ему о Леонидове87 , т. е. нельзя ли, чтобы он устроил gala. Померанцев, по-видимому, стесняется с ним говорить, находясь у него в подчиненном положении. А я Леонидова хорошо знаю, и, насколько могу судить, он ко мне относится почтительно (Померанцев это подтверждает). Вот мы и условились, что поговорю с Леонидовым я. Конечно, он мог бы устроить вечер с ведеттами88 при его связях, но захочет ли – не знаю. Померанцев говорит, что он Жоржин поэтический поклонник, и вообще он к литературе рвется. Так что, может быть, и удастся, не знаю. Во всяком случае, это мысль возможная, а «пенсия» – по-моему, нет, т. е. я не вижу, где и как ее получить. Кстати, Цвибак мне ответил насчет Литературного Фонда: «Фонд помогает Иванову регулярно». Что это значит, как помогает? Я об этом не знал. Но они, вообще-то, присылают гроши… кроме экстренных случаев, вроде операции и т. д.

Ну, вот – это дела. Что с Жоржем? Просто «депрессия» или болезнь? Надеюсь, хоть Вы цветете как роза. Вы спрашиваете о моем парижском времяпрепровождении. Ничего, в общем приятно. Приехал ко мне обожаемый красавец на пять дней, и я пребывал в блаженстве и счастьи. Он правда очень мил, Вы бы оценили всячески, но о прыгать не может быть речи, и даже намека не было, даже в разговорах, ибо он бы сказал отцу и был бы скандал страшный. Мог бы сказать, во всяком случае. Ninon сегодня опять прислала вопль: одолжите 5 тысяч! Не нравится мне то, что она пишет: «вспомните, Креол…», т. е. что она мне когда-то «с радостью помогала». Положим, без радости, а с трудом, и что-то очень мало. Но само по себе это почти хамство – напоминать (как Буров89 в письмах ко мне, требуя статьи о «Буреломе»90  – еще на днях). Я сегодня с Ninon увижусь и скрепя сердце дам ей 1000 франков, хотя у меня дела совсем плохи, особенно после визита моего «существа из Эдема». А 1000 франков другую дала Фруэтша, при которой я раскрыл письмо и прочел. Так что вручу ей 2000 франков с соответствующим назиданием. О любви больше ни слова, вроде как в истории с «oh, mon dieu!», перешедшем в «ой, вэй, мир!» (я Вам рассказывал когда-то). Да, о Маковском91 не беспокойтесь. Я ему только сказал, что Вы другого, чем он, мнения о Блоке, без всякого «фе», и ничего обидного тут нет. Кроме того, его ругают все, даже письма в редакцию были. А читали Вы рассказ Дианы Карэн?92 Я не читал еще, но знаю, что это неземной шедевр. Оцуп, кажется, пускается в литературное наступление, желая завладеть былым диктаторским положением, как властитель дум.

До свидания, дорогой друг и товарищ. Над чем изволите работать? Я читал в Лондоне лекцию о смысле русской литературы, всех восхитившую, и хочу изложить это на бумаге, а то помрешь, и ничего не останется. Но если бы я изложил, то негде печатать, потому что надо бы страниц сто. Bon loisirs Вам и Жоржу. Я через неделю (ровно) еду в чудный Манчестер, так что если будете писать, рассчитайте время.

Ваш Г. А.