Бардсити, один из крупнейших городов Нории, располагался рядом с границей. Он славился своими музыкантами и менестрелями, там любила бывать знать не только Нории, но и соседних королевств. На рассвете Саэна с Торном вошли в городские ворота, заплатив страже за вход по мелкой серебряной монетке.

Бардсити являл собой образец типичной европейской средневековой архитектуры. Каменные и деревянные строения, узкие кривые улочки, покрытые слоем грязи, обширная торговая площадь, в центре города — дворец.

Солнце уже клонилось к закату, купцы сворачивали торговлю, придется искать счастья завтра, а сейчас надо было искать ночлег. Саэна присмотрела таверну почище, с вывеской в виде здоровенной свиньи на тарелке, объемами и выражением морды похожей на завхоза дома Алой розы, сверху шла соответствующая надпись — «Толстый боров».

Обстановка внутри была довольно уютная, хотя и грязи хватало. Кроме Саэны с Торном в таверне были две компании. Неподалеку от входа, вокруг ведра, наполовину наполненного сивухой, расположилась компания из восьми ремесленников, устроивших соревнование — кто последний отключится. К этому времени половина спортсменов, выбывшая из борьбы в полуфинале, уже отдыхала мордами в нехитрой закуске, остальные стремительно дозревали.

Вторая группа разместилась неподалеку от стойки за обильно накрытым столом — пятеро латников, даже не скинувших доспехов и от этого обильно потевших, и юнец лет девятнадцати в богатой одежде. Вызывающе вздернутая голова вкупе с наглым взглядом и хамоватыми манерами, одинаковыми у золотой молодежи всех стран и миров, должны были показывать всем и каждому, что перед ними истинный хозяин всех и вся. Скорее всего, это был наследник какого-то дворянского рода с охраной.

Пройдя в глубь помещения к наиболее уютному столику, Саэна с Торном разместились на удобных скамьях и заказали ужин. Все время, пока продолжалась трапеза, юный рыцарь (на сапогах, нарочито выставленных напоказ, были золотые шпоры) пялился на Саэну, бросая косые взгляды на Торна. Интересно, что ему надо, может, распознал в нем орка? Да нет, в этом случае он бы уже вопил на весь город и рвался на подвиги, правда, немного позади своей охраны — эльфийка хорошо знала подобных личностей. Может, она понравилась юнцу? Да нет, вряд ли, у влюбленных не бывает столько надменности, спеси и превосходства во взгляде. Так и не разрешив этого вопроса, девушка закончила ужин.

Торн подозвал хозяина, расплатился и хотел заказать комнаты, но в этой таверне не сдавали жилье, трактирщик порекомендовал постоялый двор на соседней улице. Выходя, эльфийка заметила, как засобирался юнец со своей свитой, а наблюдательный Торн легкими, незаметными движениями проверил, как выходят из ножен его двуручник и кинжал. Сердце эльфийки сжалось от нехороших предчувствий.

Ориентироваться в средневековом городе — это особое искусство, кривые темные улочки, тупики, глухие заборы, проходя по этому лабиринту в первый раз, невозможно не заблудиться. Выбираясь из очередного переулка, окончившегося тупиком, Саэна обнаружила, что предчувствия сегодня ее не обманули, выход перекрыла знакомая компания во главе с богато одетым юнцом. Самое скверное — его латники полностью изготовились к бою, не забыв тяжелых ростовых щитов.

— И как все это понимать? — Голос Торна был подчеркнуто нейтрален.

— Твоя спутница — это эльфийка Великого светлого леса, — слегка раздвинув щиты латников, и сунув нос в щель между ними, заявил юнец.

— Вы так не любите эльфов или их появление в этом городе составляет преступление? — На этот раз тон орка был откровенно ерническим, Саэна уже поняла, что нужно молодому рыцарю, и лихорадочно обдумывала, как разрядить обстановку.

— Нет, эльфы в Бардсити — всегда желанные гости, но столь прекрасная дама заслуживает лучшего спутника, и она его получит, — с непоколебимой уверенностью во вседозволенности заявил рыцарь.

— А как посмотрит городская стража на нападение в Бардсити или ты начальник города? — Разговаривая, орк сделал крохотный шажок правой ногой назад, чуть повернув корпус. Саэна знала, что такая стойка для него наиболее удобна и атаку Торн предпочитает начинать именно так.

— Я сама выбираю своих спутников, — попыталась девушка предотвратить сшибку, хотя и понимала, что шансов почти нет.

— Я не начальник города, но тебе это не поможет, поскольку стража никогда не появляется в этом переулке, слишком уж тут опасно, — усмехнулся рыцарь и гордо вскинул подбородок. — А что касается выбора прекрасной дамы, то здесь они не значат ничего, за дам все решают мужчины благородных кровей, сейчас это я, но у тебя еще есть возможность уйти на все четыре стороны, простолюдин, ты мне не нужен.

— Это у тебя есть возможность, сопля в доспехе, даю десять секунд, чтобы смыться и прихватить с собой своих доходяг, — презрительно процедил сквозь зубы, словно плюнул, орк.

— Ах ты… плебей, смерд, ты как говоришь с благородным рыцарем! — Прыщавое лицо юнца раскраснелось. — За это ты умрешь!

— Ты даже не представляешь себе, как ты меня обрадовал, когда сказал, что стража тут не бывает. — Торн перестал смягчать голос, и Саэна почувствовала, как от неистово-злобного, хриплого баса орка даже у нее по спине забегали мурашки. Охранники невольно попятились, переглядываясь и косясь на своего хозяина.

— Что стоите, проклятые лентяи, за что я вам плачу? Вашего господина оскорбили — убейте его! — сорвавшимся голосом выкрикнул юнец.

Стражники нерешительно взялись за рукояти мечей.

— А сейчас — дискотека, а это значит, что ты станцуешь для меня один танец, и это будет… — Не договорив, Торн сделал подшаг вперед и разом выхватил меч, продолжая движение, рубанул по голове ближайшего воина, самого молодого и неопытного. Тот вздернул вверх щит, прикрывая голову, но выпад оказался ложным. На начале взмаха меч изменил траекторию и упал вниз, стремительным рубящим ударом обрушившись на бедро воина между поножами и латной юбкой. Дикий поросячий визг прорезал подворотню, охранник, выронив меч и щит, обеими руками вцепился в обрубок и завалился на бок, рядом с мокрым шлепком упала его нога.

— …твой последний танец, — закончил нехорошо улыбающийся, даже скорее скалящийся орк.

Четверо стражников, опыт которых позволил быстро преодолеть начальную растерянность, обнажив мечи и сдвинув щиты, приготовились к бою и медленно двинулись на Торна. Тот крутанул меч, разминая кисть, и шагнул навстречу. Саэна выхватила лук и одним движением открыла колчан. Воин, в которого она целилась, успел прикрыться, стрела попала в щит, но враги на миг отвлеклись, перестраивая строй с учетом новой опасности от лучницы. Орк, который никогда не пропускал такие моменты, резко ударил сапогом в колено ближайшему противнику. Вскрикнув, тот пошатнулся и опустил щит (подбитый сталью сапог орка был сорок четвертого размера), его товарищи сунулись вперед, чтобы помешать Торну завершить атаку, но тот рубанул не открывшегося воина, а спешащего ему на помощь соратника, не ожидавшего нападения. Меч орка вошел в глаз человеку, и тот замертво рухнул на мостовую, открывая плечо соседа. Тут же стрела Саэны ударила в это самое плечо, пробив кольчугу, онемевшие пальцы латника выпустили меч. Бросив щит, левой рукой воин схватился за древко, стараясь его вырвать, и следующая стрела пробила кисть второй руки, пришпилив ее к многострадальному плечу.

Только сейчас юный рыцарь выхватил тонкий прямой меч, но вперед лезть не спешил, прячась за спинами своей охраны. Оставшиеся воины прикрылись тяжелыми окованными щитами, прострелить которые Саэна не могла, и стали медленно надвигаться. Будь она одна, эта тактика могла дать им шанс, но сейчас сбоку заходил Торн.

Латники задергались, не зная, что делать. Вступая в бой с орком, они открывались для удара стрелы, а останься они за щитами — Торн их зарубит. Орк хорошо понимал всю затруднительность положения охранников, он злобно, торжествующе захохотал и прыгнул вперед. Один из дружинников, закрываясь щитом, бросился на Саэну и тут же свалился с метательным ножом Торна в шее. Второй в отчаянии ринулся на орка, стрела, впившаяся в бедро, не остановила его, но сбила шаг. Меч охранника просвистел над головой пригнувшегося орка, стремительная отмашка двуручника — и рука латника, сжимающая меч, падает на мостовую, орошая ее кровью.

Рыцарь, расширенными глазами смотревший на схватку, увидел приближающегося к нему врага с горящими глазами хищного зверя, вскрикнул и бросился наутек. Стрела Саэны вскользь прошла по его непокрытой голове, прочертив кровавый пробор на макушке. Оглушенный юнец рухнул ничком, меч с золоченой рукоятью с лязгом покатился по мостовой.

— Торн, некоторые из них еще живы, надо быстрее перевязать, а то они могут умереть от потери крови. — Саэна сняла рюкзак и стала рыться в нем в поисках бинта.

— Ну на такую возможность мы полагаться не будем, нам надо быть уверенными, — пробурчал орк.

Послышался хриплый булькающий звук. Саэна подняла глаза от рюкзака и с ужасом увидела бьющегося в судорогах стражника, орошающего землю струями крови из перерезанного горла, рядом, с таким же ужасным разрезом от уха до уха, умирал второй. Тем временем орк добил третьего воина.

— Что ты делаешь! — Саэна с ужасом смотрела на деловитого и спокойного, хотя и хмурого Торна.

— Противную и мерзкую, но необходимую работу, — устало ответил орк.

— Я же специально не била в смертельные точки, чтобы избежать лишних смертей, даже этого засранца только оглушила: — потрясенно выкрикнула девушка. — Они бы могли выжить.

— Этого как раз и нельзя допустить, иначе нам как минимум придется иметь дело с его родней и всеми их воинами. А как максимум за нами будет гоняться вся городская стража, чтобы поймать и повесить убийц благородного рыцаря со свитой. Ты юна и чиста и не знаешь законов теневой изнанки мира. Прошу тебя, отвернись.

— Но ведь напали они, это их бы наказали.

Торн только невесело усмехнулся на эту детскую наивность. В это время благородный рыцарь пришел в себя и, подняв голову, разразился матом, но, увидев подходившего к нему орка с окровавленным ножом, резко сменил тон.

— Вы не посмеете убить меня, вам страшно отомстят, мой отец заплатит за мою жизнь хорошие деньги! — кое-как поднявшись на карачки, начал он выкрикивать плаксивым голосом. — И я дам рыцарское слово, что забуду о вашем преступлении.

— Преступлении! — гневно сверкнули глаза эльфийки. — Ты первым подло напал на нас и говоришь о преступлении, негодяй?!

— Благородный рыцарь по отношению к простолюдинам всегда прав, он не может совершить преступления, — убежденно сообщил юный дворянин, — но я обещаю…

— Я отвернулась, Торн, — коротко сообщила эльфийка, поворачиваясь лицом к выходу из тупика.

Прикончив родовитого подонка и его холуев, я быстренько обшарил их карманы, собрав все ценное, но оставил доспехи с фамильным гербом и меч с позолоченной рукоятью. Они были слишком приметны, улика. Затем быстренько собрал стрелы эльфийки. Все это время девушка простояла спиной к переулку, зажмурившись и зажав ладошками острые ушки.

Обняв за плечи, я повел ее из тупика, обходя кровавые лужи. Она прямо на ходу уткнулась лицом мне в плечо.

— Мир жесток, девочка, но в нем надо жить, и при встрече с подобными типами проявлять решительность и жесткость, — прижимая к себе расстроенную девушку, мягко говорил я. — Но очень важно при этом еще и не оскотиниться, иначе быстро станешь таким же, как они. В этом мире надо быть воином, иначе станешь жертвой, но нельзя становиться палачом. Придет время, и ты поймешь разницу между суровостью и жестокостью.

Она слабо кивнула, соглашаясь, и теснее прижалась ко мне. Так мы и дошли до постоялого двора. Измученная девушка быстро заснула, а я еще долго ворочался на кровати, обдумывая случившееся. Я вовсе не был хладнокровным убийцей, но в своем времени достаточно насмотрелся на всяких мерзавцев, чтобы терзаться угрызениями совести, отправив на тот свет шестерых подонков.

Молодость негодяя никогда не принималась мной в расчет. Я помню, как подростки из золотой молодежи неоднократно убивали бомжей, забивали насмерть, обливали бензином и поджигали, просто потому, что считали, что им все можно и нищий для них не человек. А потом адвокаты в суде старались бить на жалость, списывая все на юность и наивность этих изуверов, впрочем, богатые родители всегда откупали своих чад. Нет уж, если вырос, чтобы творить мерзости, значит, и достаточно созрел, чтобы за них отвечать. Придя к этому выводу, я перевернулся на другой бок и спокойно заснул.

Утро встретило нас превосходной погодой. На завтрак я заказал отбивную с кровью (с момента появления в этом мире мои вкусы немного изменились). Эльфийка же взяла какую-то вегетарианскую муть, пытаясь склонить меня к травоедству и доказать полезность данной диеты… Ну вылитая сестренка!

Перекусив, мы пошли на рынок. Закупать я решил не только лошадей, но и доспехи своим воинам. Также не помешает сельскохозяйственный и плотнический инвентарь, а то при воспоминании о деревянном плуге и бороне из сухой коряги, с запряженными в качестве тягловой силы орками, мне делалось тоскливо.

Торговый ряд, где продавали коней, казался бесконечным. Чем больше я рассматривал товар, приценивался, тем больше убеждался в печальной истине: при покупке меня обязательно обжулят.

В самом крупном загоне мне навстречу солидно выплыл дородный купец, в красном кафтане и с толстенной золотой цепью на шее. Если б не окладистая борода — прямо вылитый новый русский лихих девяностых.

— Удачи и благоденствия вам. — Его взгляд оценивающе скользнул по моим доспехам, платью эльфийки. — Чего угодно господам?

— Здоровья и успеха в делах тебе, почтенный купец, — отвечая, я внимательно присматривался к владельцу. — Нас интересуют кони: тяжеловозы и под седло.

— Смотрите, выбирайте, благородные господа, у меня товар лучший во всем Бардсити. — Тут продавец повернулся в сторону пристроек и крикнул: — Конрад! Конрад, дармоед, шлюхино отродье, а ну быстрее сюда! Покажь добрым господам коней, а после мигом в загон, — Рябуха захромала, посмотришь.

На зов хозяина прибежал оборванный, исхудавший паренек лет четырнадцати, с мозолистыми, натруженными руками и красными от недосыпания глазами. Неужели этот мальчик настолько разбирается в коневодстве, что хозяин поручает ему обследование заболевшей лошади? Вон еще трое крепких взрослых мужиков работают в загоне. Интересно, надо присмотреться к мальчишке.

Конрад оказался превосходным специалистом. По каждому животному мне была предоставлена исчерпывающая справка, с перечислением достоинств и краткими рекомендациями по наилучшему его использованию.

— Скажи, тебе нравится здесь жить? — начал я прощупывать почву.

— Угу, как грешнику нравится сковородка в аду, — угрюмо выдавил Конрад. — Я уже два раза сбегал — ловят.

— Мы едем осваивать новые земли. Хочешь с нами? Если не понравится, держать силой не будем, — начал было я рекламную кампанию, но в ней не было нужды.

— Вы не шутите, господин? — Мальчик недоверчиво смотрел на меня. — Я же закуп, мои родители должны купцу аж десять золотых. Когда они умерли от мора, долг перешел ко мне, пока не отдам, должен работать на хозяина.

— Если мы выкупим тебя, поедешь с нами в Дикие земли? — Я испытующе смотрел на паренька, тот не опустил глаз.

— Да хоть к троллям! Здесь мне все равно не жизнь, а одно мучение. Господин, вам не придется жалеть о своем решении. Пусть боги покарают меня, если я вру.

Подозвав хозяина и полагающихся по закону двух свидетелей, я отсчитал ему десять монет. Купец раздулся, как обиженная жаба, и смотрел на меня нежным взглядом нильского крокодила. В Нории рабство запрещено, и с погашением долга его власть над пареньком закончилась. Имущества у мальчишки не было, поэтому сборы не затянулись. Отношение купца к пареньку мне не понравилось, и я решил дать мальчишке карт-бланш, привлекая к сделке уже на своей стороне. Слушая, как он подробнейшим образом описывает весь спектр дефектов лошадей, купец пыхтел, сопел и сбавлял цену.

— А у этого жеребца, господин, растянуто сухожилие, сразу не заметно, но через милю захромает. — Выдавая такие комментарии, Конрад сиял, как новый рубль, поглядывая на перекошенную рожу хозяина. В процессе торговли мои десять золотых вернулись обратно с хорошей прибавкой.

Первое, что мы сделали, выйдя из загона, — отправились в лавку готового платья и приодели паренька. Заодно я решил прикупить кое-что и себе — таскаться все время в латах тяжело, а везде встречают по одежке. Саэна, руководившая моими покупками, видела во мне прежде всего властителя темного клана, что и отразилось на ее выборе. Все было подобрано со вкусом, и сочетание черного бархатного костюма знатного дворянина с кроваво-красным плащом было стильным, но немного зловещим.

Конрад оказался настоящей находкой. На местном рынке он знал все: качество любого товара, цены, спрос и предложение, налоги и сборы и многое другое. С таким консультантом дела пошли гораздо веселее, и мы вскоре приобрели для поселка все необходимое.

Когда мы ужинали в трактире, к нам подошел хозяин и сказал, что нас спрашивает капитан городской стражи. Офицер с пятью стражниками в полном вооружении прохаживался возле наших подвод.

Как выяснилось, приобретение десятка кольчуг неизвестным лицом вызвало озабоченность стражей порядка. В истории города бывали прецеденты, когда соседи скупали оружие на рынках Нории, а потом им же и рубили представителей страны-производителя. Перефразируя слова Александра Невского, у кого меч купим, того им и лупим. С тех пор в законе страны приобретение более трех комплектов брони требовало точной идентификации покупателя, как союзника или хотя бы нейтрала. Ну да, стоит им заподозрить, что я орк, меня точно идентифицируют, только посмертно. С крайне небрежным видом я поинтересовался, чья рекомендация подойдет уважаемому капитану.

— О, это просто формальность, достаточно свидетельства любого владетельного господина нашей страны. — Офицер был сама любезность. — Если вы подтвердите свой статус жителя или гостя Нории, никаких проблем. Надеюсь, вам хватит пары дней? Что здесь делает стража? Так вы же будете сейчас заняты, то да се, так покараулят вещички. Кстати, его величество Валиас II сейчас пребывает в Бардсити, во дворце городского совета, там весь цвет общества. Черкнуть пару строк и приложить свою печать не составит труда для любого из ваших знакомых при дворе.

Какая трогательная забота, стражники явно имели свой гешефт с конфиската. Поблагодарив офицера за любезность, я вернулся к своим спутникам. Снял для них комнату на постоялом дворе и провел краткий инструктаж.

— Саэна, я иду в город, мне надо добыть свидетельство лояльности от здешних властителей. Побудь пока здесь, лук держи под рукой, в случае опасности немедленно уходите. Конрад, вот кинжал, госпожу могут обидеть, только переступив через твой труп. За меня не бойтесь, это все так, на всякий случай. Все понятно?

Дождавшись серьезного кивка Конрада, я пресек попытку Саэны увязаться за мной и зашагал в сторону ратуши.

Рядом с торговой площадью размещался городской открытый амфитеатр, где проходили выступления циркачей, коррида и собачьи бои. Сейчас возле ограждения, среди толпы горожан, стояли два представительных господина и смотрели, как клубок из двух сцепившихся петухов вяло катался по опилкам арены.

— Король опять хандрит, — с раздражением говорил облаченный в богато украшенный вышивкой камзол рыцарь. — А чем вы вчера развлекали его величество? Собачьи бои, фокусники, жонглеры, акробаты! Все это его величество видел уже не один десяток раз. И почему я, граф Райнер, должен напоминать вам о ваших прямых обязанностях, бургомистр?

— Но, ваша светлость, — жалобно тянул одетый в бархат толстячок, — все, чем мы располагаем, в полном распоряжении его величества. Охота не удается. Егеря не смогли обложить ни одного достойного зверя, хотя уже пять дней прочесывают лес. Может быть, менестрели исполнят какие-нибудь новые песни?

— Менестрели королю надоели больше, чем вы мне, — отклонил его идею рыцарь. — Думайте, бургомистр, думайте. Надо что-нибудь исключительное, чего давно не видели при дворе. Еще пару дней скуки короля — и вы больше не бургомистр.

— Ну что мне, тролля туда привести? — в отчаянии взвыл толстяк.

Тут я решил прервать столь интересную беседу.

— Прошу меня простить, уважаемые господа, — я подошел к парочке и отвесил неопределенный поклон, — но я случайно услышал вашу беседу, возможно, я смог бы оказать вам некоторую помощь. Позвольте представиться, меня зовут Торн, свой титул в данный момент я открыть не могу.

— Сэр Райнер, тысячник армии его величества и владыка нашего графства, — представил рыцаря толстячок, — а я бургомистр славного города Бардсити Штрумпф. Так чем же вы можете помочь нам?

— У вас что же — есть пойманный тролль? — добавил с улыбкой рыцарь.

— Пойманный тролль — это, конечно, забавно, но думаю, что смогу предложить более интересный вариант. — Я сделал загадочное лицо.

— Какой же? — Толстяк смотрит на меня с надеждой и недоверием.

— Что вы скажете о визите вождя орков на ваш банкет? — Мое предложение шокировало собеседников. — Полагаю, такое не часто бывает в этом городе.

— А в этом что-то есть. — Рыцарь с интересом посмотрел на меня. — Но как вы это себе представляете в практическом, так сказать, плане?

— Весьма просто, я много слышал о надежности слова рода Райнеров, за всю историю мира оно ни разу не нарушалось. — После этой моей фразы рыцарь горделиво вскинул голову, а я продолжил: — Честным словом вы гарантируете неприкосновенность вождя, его спутников и имущества. При этих условиях орк не откажется посетить короля, скажем, в качестве гостя.

Губернатор, пугливо оглядываясь, предложил продолжить этот разговор без свидетелей, и мы пошли в ратушу, в его кабинет. Граф отправился выяснить мнение монарха и мигом вернулся. От имени государства он объявил о статусе гостя короля Валиаса II для вождя орков, подтвердив сказанное своим честным словом. А затем поинтересовался, когда зал приемов его дворца посетит обещанный гость.

— Незамедлительно. — Я снял шлем, пригладил волосы, демонстрируя острые уши, и улыбнулся, сверкнув клыками. — Позвольте представиться, лорд Торн, вождь клана Изумрудного дракона.

В кабинете повисла мхатовская пауза, губернатор вместе с креслом начал медленно отползать от меня подальше. Внезапно рыцарь расхохотался, ударив кулаком по колену:

— Нет, какова дерзость, а? Орк в сердце нашего города, а какова смелость! Вы по душе мне, вождь орков. Я не отказался бы встретиться с вами на поле битвы — вы достойный противник. И я рад храброму врагу у меня в гостях. Вы правы, владыка Райнер держит свое слово, вот охранный документ. — Граф начертал несколько строк на листе бумаги и, закоптив на свече печатку массивного золотого перстня, закрепил грамоту своей печатью.

В банкетный зал я должен был зайти вместе с другими недавно прибывшими королевскими гостями. Граф держался рядом и получал истинное удовольствие, наблюдая за моей беседой с придворными хлыщами. Фантастические рассказы о невероятных подвигах звучали отовсюду. Особенно выеживался тучный красномордый тип, чем-то мне смутно знакомый. Если верить ему, троллей он перебил не менее дюжины, а орков и гоблинов просто без счета. А уж чуял их просто за версту, лучше любой ищейки. Косясь на меня, Райнер кашлем пытался скрыть смех.

— Кто этот титаноподобный муж, — вполголоса поинтересовался я у графа, кивнув в сторону краснорожего, — который чует нас издалека, правда, сейчас у него, наверно, насморк?

— Барон Сильват из соседнего королевства Танния, гость короля, — дал мне пояснение хмыкнувший Райнер.

Опа-на! Вот где ты мне попался, любитель диких охот, действительно мир тесен.

И вот начался сам прием. Мажордом трижды стукнул в пол посохом и громогласно провозгласил:

— Глава клана Изумрудного дракона лорд Торн.

Слуги распахнули двери, и я вошел в зал. Половина обширного помещения служила танцполом, вторая была заставлена столами и скамьями, заполненными уже изрядно поднабравшимися гостями, на возвышении находился трон короля. После слов мажордома присутствующие оживленно зашептались, как я понял, его величество не просветил собравшихся о моей расовой принадлежности. Я засвидетельствовал королю свое почтение и получил приглашение присесть за стол рядом с графом Райнером. Мой сосед напротив, откашлявшись, задал мучающий всех вопрос:

— Простите, лорд, но я… э-э… вероятно, плохо расслышал название вашего домена. Мажордом сказал — глава клана?

— Вы расслышали верно, я возглавляю именно клан орков.

— Но как? — Сосед потряс головой. — Э-э-э… вы же человек?

— Нет, я тоже орк. — В доказательство мне опять пришлось улыбнуться, продемонстрировав клыки.

Мой собеседник сначала посмотрел на меня, потом вокруг и остановил взгляд на бутылке. Подливавший в его бокал вино слуга тут же был пойман за воротник.

— Ты что мне налил, каналья, — заревел возмущенный дворянин, — всего второй бокал, а уже орки мерещатся!

— Закусывать надо, — не смог я удержаться от великой фразы.

Вокруг заулыбались.

— Герцог, с вином, как и с вашим разумом, все в порядке, — громкий властный голос короля прорезал тишину, — а перед вами действительно лорд орков, сегодня он наш гость. И посему никакого бряцания оружием мы не допустим.

Придворные снова зашептались, некоторые злобно сверкнули на меня глазами, но открыто возражать королю никто не решился.

— А сейчас, лорд Торн, нам крайне интересно узнать об особенностях жизни на темных землях, — перешел король к тому, для чего я и был приглашен. — Например, ваши манеры весьма изысканны и никак не вяжутся с образом вождя орков.

— Боюсь, ваше величество судит об орках по древним легендам, причем легендам только одной из сражающихся сторон. А любое освещение событий с одной стороны не может быть полным.

— Ну что ж, это справедливо, выслушаем обе стороны. К тому же бароны пограничья не понаслышке знают ваш народ, возможно, они помогут нам разобраться.

— Я рад такой возможности, тем более среди ваших гостей мне лично знаком барон Сильват (особенно меня радовала возможность разоблачить барона, а при удаче и вычеркнуть из числа живых).

— Вот как? — Король был заинтригован. — Это весьма интересно, по-видимому, здесь встретились старинные противники, потому напоминаю еще раз за мечи не хвататься, ваше оружие — слово, и только слово.

Губы высокомерно смотревшего на меня барона скривились.

— Я и впрямь частенько сталкиваюсь с орками и прочим темным отребьем и даже имею к ним кровный счет: мой сын трагически погиб от рук тролля в одном из недавних сражений. Но поскольку его величество не позволил мне говорить с орком на языке меча, я воспользуюсь словом. Но общаться с этим убийцей я считаю ниже дворянской чести, пусть сегодня за мою честь выступит мастер слова. — Тут барон небрежно кивнул менестрелю.

Тот выступил вперед и начал:

— Орки, конечно, недостойны прославления в балладах, но их темные имена иногда там упоминаются. Я исполняю эту балладу в честь его милости благородного сэра Сильвата.

Понятно, что здесь затевается, сейчас меня на глазах у всего высшего света королевства будут под музыку поливать помоями. Начавшийся концерт быстро подтвердил сей прогноз, в трех первых куплетах бесконечной занудной баллады упоминались доблести означенного барона, а дальше шло описание коварства, трусости и гнусности орков, а также выражалась вера в конечную победу его милости как над орками вообще, так и над всей тьмой в частности:

Таким куплетом менестрель завершил свое выступление. Слушая весь этот шовинистический бред, я чуть не закипел, но в таких соревнованиях всегда выигрывает наиболее хладнокровный, а моя задача не только прилюдно унизить барона, но и сделать так, чтобы он умолял короля нарушить запрет на поединки. Сильват довольно хмыкнул и швырнул в сторону менестреля золотой. Ах ты тварь! Ну ладно, сейчас я познакомлю тебя с творчеством Сергея Трофимова.

Во время выступления король с интересом вглядывался в мое непроницаемое лицо, выискивая признаки раздражения, и теперь в его глазах появилась толика уважения ко мне.

— Ну что ж, теперь мнение другой стороны. — Монарх взмахом руки предоставил мне слово.

— Достопочтенные господа, я действительно хотел побеседовать о нравах и обычаях орков, но подобная исполненная баллада не может оставить меня равнодушным. Если ваше величество позволит, я хотел бы сначала также исполнить небольшое произведение о моем оппоненте, вот только есть препятствие — музыкального инструмента на данный момент у меня нет.

— Музыкальное произведение? Замечательно. Ради такого случая вам найдут инструмент, вам подойдет лютня? — Король дал знак менестрелю передать мне некое подобие гитары.

— Благодарю, вполне. — Я отвесил королю легкий поклон. — Представляемая на ваш суд песня исполняется о бароне Сильвате и всем его роде.

Я взял пару аккордов, приспосабливаясь к инструменту, и выдал несколько куплетов из песни о коллегах барона из моего родного мира, немного переделав слова под местные реалии:

Публика, ожидавшая произведение, аналогичное исполненному менестрелем, но только на оркский лад, потрясенно затихла.

Шокированный зал безмолвствовал, ряшка барона наливалась дурной кровью, за ближним столом громким шепотом обсуждали новость, что, оказывается, плебейское происхождение барона получило известность даже у орков.

Барон вскочил, вцепившись в рукоятку меча побелевшими пальцами, но тесная зала и обилие гостей не дали ему возможности даже полностью вылезти из-за стола.

Полагаю, такой бури эмоций не видела даже украинская Рада на своих веселых заседаниях. Исходящего на удобрения барона с трудом держали четыре королевских стражника, рядом еще двое выкручивали меч из лапки его сына. Кое-кто из его соседей по столу сверлил меня ненавидящим взглядом, но на лицах большинства присутствующих преобладала растерянность. Для дворян он был, как говаривал Уинстон Черчилль, конечно, «мерзавец, но мерзавец свой», а своего вроде как надо защищать. Но с другой стороны, невероятная спесь гонористого барона сделала его крайне непопулярной личностью, да и для дворян Нории он был прежде всего представителем государства-конкурента. Молчание нарушил король.

— Столь дерзновенную балладу я слышу впервые, — медленно протянул он.

В это время обретший наконец голос барон активно включился в беседу. Он поливал меня площадной бранью, перемежая ее прогнозами уменьшения срока моей жизни и способами ее завершения. Попутно досталось и королю за приглашение таких гостей и оскорбление его чести, которую монарх дружественного государства, по мнению Сильвата, должен был всячески защищать. Когда же он дошел до исследования моей предполагаемой родословной, я вновь взял слово:

— Ваше величество, я объявляю барона Сильвата лжецом, трусом и бесчестным убийцей беззащитных.

— Это серьезные обвинения. — Во взгляде короля, после наезда на него барона, плескалось раздражение.

— Я могу доказать свои слова. Итак, сэр Сильват сказал, что его сына убил тролль, этакая героическая гибель от рук страшного врага. Но скажите, я похож на тролля?

— Вы утверждаете, что виконт Сильват пал от вашей руки? — Бровь короля приподнялась.

— Да, причем именно от руки, я убил его голыми руками, хотя виконт и был вооружен мечом.

— Ты врешь! — заревел барон. — Мой сын погиб, вступив в страшный бой с троллем, и чудовище смогло сразить его только тогда, когда о каменную шкуру тролля было сломано все рыцарское оружие, вплоть до кинжала.

— Твоего героического отпрыска, чтобы он «вступил в страшный бой», мне пришлось догонять, а вот это тот самый «сломанный кинжал». — Я положил на стол кончар. — У меня также сохранились его доспехи и меч.

Герб на рукояти оружия не оставлял барону шанса. Не давая врагу опомниться, я выдал все, что знал о страшных охотах Сильвата, не забыв упомянуть и о том, что среди его жертв есть и люди-заключенные, да и просто подвернувшиеся резвящимся рыцарям случайные прохожие.

— Это что касается обвинения в убийстве беззащитных… Теперь о трусости. Потеряв сына, барон кинулся в погоню за убийцами, но если б он сразу возглавил отряд из тридцати рыцарей, то легко бы нас догнал, мы уходили на своих двоих. Так почему же погоня окончилась конфузом? Он попросту испугался и, только взяв еще двести воинов, решился преследовать двоих орков. Пешие солдаты тормозили его колонну, и догнать нас уже не смогли.

Сильват от злобы забыл об осторожности:

— А ведь егеря говорили мне, что вас всего двое или трое, если б я их послушал, ты бы сейчас был падалью, мерзавец!

Не использовать такой шанс я не мог:

— Он сам признает, что верные слуги, егеря-следопыты, сообщили ему, сколько нас, и все-таки собрался с мужеством только тогда, когда собрал двести тридцать против двоих. Так что мою балладу, пожалуй, можно завершить так:

И наконец последнее обвинение — бесчестие. Король защищает своих вассалов и гостей от любой беды, но для защиты чести дворянина во все времена было вполне достаточно только одного человека — самого дворянина.

По рядам рыцарей прошли согласные кивки. Настроение аристократии Нории постепенно менялось в нужную мне сторону, я решил заканчивать.

— И если б он был отважным рыцарем, то после моей песни немедленно обратился бы к королю с просьбой, с которой сейчас обращаюсь я. Ваше величество, прошу разрешить мне честные поединки — с бароном Сильватом и его менестрелем. Я намерен доказать свою правоту мечом.

Мой оппонент опять попытался перевести стрелки с себя на кого-нибудь еще, явно не желая никаких поединков:

— Орк не достоин вызвать рыцаря, этого (непечатное выражение) плебея надо просто повесить. Вы что, не видите, в моем лице он оскорбил славную семью таннийских дворян.

Договорить ему я не дал:

— В твоем лице я оскорбил только твою трусливую рожу. — Вокруг заулыбались. — А что касается остального… — Тут я повернулся к знати. — Кто из вас, благородные рыцари, согласен принять в свою семью этого негодяя? Он — позор вашего рода, и я все равно когда-нибудь убью его.

Аристократия посматривала на короля, тот в раздумье потеребил бородку и вынес свой вердикт:

— На просьбу нашего гостя орка мы отвечаем следующее. По законам нашей страны с менестрелями поединки не ведутся, иначе, учитывая их острые языки, мы останемся без людей искусства. К тому же ваша победа в острословии при исполнении баллад несомненна. — Тут он улыбнулся уголком рта и продолжил: — Поединков же между гостями я не допущу.

Сильват с сыном демонстративно покинули зал, но их примеру никто не последовал.

Пиршество продолжилось, король опять предоставил мне слово, мол, хотели говорить об орках, а получилось все о Сильвате. Поразмыслив, я снова взялся за местную гитару.

— Господа, вы хотели услышать об орках, я спою о том, кем являются в первую очередь обитатели наших земель.

— Убийцами.

— Грабителями.

— Насильниками.

— Захватчиками.

— Темными, — посыпались реплики с разных концов зала.

— Во многом вы правы, но не это главное.

Я улыбнулся и тронул струны:

— Отменно исполнено, — высказался граф Райнер.

— Да, удача необходима всем, — задумчиво протянул король, — полагаю, темные земли не исключение.

— Вы неплохой бард, — обратился ко мне менестрель, — мы в Бардсити знаем толк в песнях, вы честно победили меня, и моя лютня останется у вас.

— У нас бытует мнение о процветании у орков рабства, беззакония, невежества и грубости, но, если судить по вам, это не совсем верно, хотелось бы узнать больше. — Король явно заинтересовался, монаршей хандры как не бывало.

— Ваше величество, в темных землях встречаются разные обычаи. Клан Кровавого клыка, например, полностью подходит под вашу характеристику. Более сильный грабит, порабощает или просто пожирает слабейшего. Клан Черных секир — более цивилизованное общество, имеется правитель, дружина, развиты ремесла, особенно кузнечное. Соблюдаются определенные обычаи, выполняющие роль законов. А вот гоблины и огры Диких земель — действительно, полуживотные, у них нет ни властителя, ни даже семей. Просто шайки убийц-людоедов.

Весь оставшийся вечер я рассказывал о темных землях. В финале моей повести король перешел к теме межрасовых отношений:

— А каково отношение к нам, людям?

— В основном негативное. Впрочем, друг к другу — не намного лучше.

— А ваш род?

— Клан Изумрудного дракона не враждует с Норией. Мы были бы не прочь установить дипломатические отношения с вашим государством.

— Хм… — король иронически приподнял бровь, — а вы представляете, что скажут наши подданные, узнав о мире и добрососедстве с орками?

— Пограничные области будут рады безопасности рубежей, ремесленники получат новых заказчиков. А купцы станут просто молиться на вас за такое решение — торговля с темными землями принесет им миллионы. Отсюда увеличение поступления налогов в казну государства.

— Весьма неглупо, — король задумался, — хотя не все так просто, но обдумать ваше предложение стоит. Во всяком случае, мы рады вашему визиту. Скажем так: у нас не мир, но перемирие. Статус нашего гостя сохраняется за вами.

После приема король вызвал в свой кабинет главнокомандующего армией герцога Тираса, графа Райнера и верховного мага.

— Признаюсь, сэр Райнер, вы перевыполнили свое обещание уничтожить мою хандру, — улыбнулся король, — наш сегодняшний гость просто чудо, я хотел бы знать ваше мнение о нем, господа.

— Мне приходилось допрашивать пленных орков и пару раз вести переговоры с их вожаками, но все они в лучшем случае тянули на атаманов банд, — первым высказался герцог, — а здесь совсем другой уровень, если забыть о внешности, то этого Торна вполне можно принять за дворянина. И кстати, он очень похож на человека.

— Таких орков я не только не видел, но и не слышал о подобных, — добавил Райнер и усмехнулся. — Он просто морально уничтожил барона Сильвата на месте. «Аристократ помойки» — такого ярлыка не приклеивали еще никому, думаю, песенка о бароне будет звучать по всей Таннии. Кстати, нынешний, насмерть обиженный Сильват, мне нравится гораздо больше прежнего, да и сравнение Таннии с помойкой весьма кстати.

— Во время приема я осмотрел его ауру, — медленно протянул маг, — на нем не было никаких иллюзий, так что это, несомненно, орк. Он далеко не глуп, смел и хорошо контролирует свои эмоции. Появление такого вождя среди орков может быть опасным, но если он не врал относительно заключения мира и прочих предложений, то здесь есть много интересных возможностей.

— Ну что ж, подождем, будущее покажет, — суммировал король. — Сэр Райнер, позаботьтесь о безопасности нашего гостя на территории Нории. А что касается этого спесивого барона, то вы, граф, правы, для нас это выгодно. Сильватия — пограничное с нами баронство, да и амбиции короля Таннии в последнее время просто непомерны.

Саэна по ошибке едва не пристрелила меня при попытке войти на постоялый двор, все-таки девушка здорово перенервничала. Грамота, выданная графом Райнером, избавила нас от городских стражников. Оставив эльфийке комнату, мы с Конрадом отправились ночевать в телеге, как говорится, на всякий пожарный. Еще затемно мы поднялись, мне надо было нанять погонщиков до границ Нории, где дожидался отряд Хорта.

До точки рандеву добрались без происшествий. На опушке Темного леса я рассчитался с погонщиками и подозвал Конрада для серьезного разговора.

— Помнишь, ты готов был отправиться с нами хоть к троллям? — начал я издалека и, дождавшись кивка паренька, продолжил: — К троллям идти не придется, тебе предлагается жить у орков. Не согласишься, можешь идти с погонщиками. Кстати, я тоже отношусь к народу орков.

— То, что вы не нориец, я догадывался, у вас другие манеры. — Мальчишка не проявлял абсолютно никакого страха. — Кем я буду у вас, господин?

— Свободным человеком, с равными среди остальных жителей правами. Орков не бойся, я не дам тебя в обиду.

— Я иду с вами, мой господин.

Хорт заметил нас еще на подходе, и стоило погонщикам уйти подальше, из ниоткуда материализовались пять коренастых фигур. Я залюбовался мальчишкой — он даже не вздрогнул.