– Мы берем этого робота с собой? – спросил Форд, неприязненно оглядывая Марвина, стоявшего, нелепо сгорбившись, в углу под пальмой.

Зафод отвел взгляд от зеркал-экранов, которые показывали панораму пустынной равнины, на которой приземлилось Золотое Сердце.

– А, Андроид-Параноид, – сказал он. – Да, мы его возьмем.

– Тогда ответь, пожалуйста, что в принципе можно делать с роботом, страдающим маниакально-депрессивным психозом?

– Вы думаете, у вас есть проблемы? – сказал Марвин так, словно стоял перед только что заколоченным гробом. – Что в принципе делали бы вы, если бы вы были роботом с маниакально-депрессивным психозом? Нет, не трудитесь отвечать, я в пятьдесят тысяч раз умнее, и то не знаю ответа. У меня болит голова, даже когда я просто пытаюсь думать на вашем уровне.

Открылась дверь каюты Триллиан, и она ворвалась в каюту.

– У меня мыши сбежали! – сообщила она.

Выражение сожаления или огорчения не появилось ни на одном из лиц Зафода.

– Мыши сбежали? Ну и черт с ними! – сказал он.

Триллиан расстроенно взглянула на него и снова исчезла.

Возможно, ее слова привлекли бы больше внимания, если бы был шире известен тот факт, что люди были только третьей разумной формой жизни на планете Земля, а не второй (как обычно полагали самые объективные наблюдатели).

– Добрый вечер, мальчики.

Голос был вроде бы знакомым. Но что-то в нем было другим. В нем появилось материнское сюсюканье. Все стояли перед выходным люком, и ждали, когда он откроется.

Четверо посмотрели друг на друга в замешательстве.

– Это компьютер, – объяснил Зафод. – Я обнаружил, что у него на крайний случай есть запасная личностная характеристика. Я думал, может, она будет лучше работать.

– Слушайте меня внимательно. Это ваш первый день на новой, чужой планете, – продолжал Эдди новым голосом. – Поэтому я проверю, хорошо ли вы одеты, надели ли вы шарфы и перчатки. Не играйте со всякими бякими жукоглазыми чудищами.

Зафод нетерпеливо постучал в люк.

– Извиняюсь, – сказал он. – Кажется, нам лучше выйти через другой люк.

– Верно! – быстро отозвался компьютер. – Кто это сказал?

– Будь так добр, компьютер, открой выходной люк, пожалуйста! – сказал Зафод, стараясь не рассердиться.

– Не открою, пока тот, кто это сказал, не назовется, – настаивал компьютер. Сигнал подготовки шлюза погас.

– О боже, – пробормотал Форд, прислонился к крышке люка и начал считать до десяти. Он безумно боялся, что однажды разумные формы жизни забудут, как это делается. Только устным счетом человек может доказать компьютеру свою независимость.

– Ну, – сурово сказал Эдди.

– Компьютер… – начал Зафод.

– Я жду, – оборвал его Эдди. – Я могу ждать весь день, если понадобится.

– Компьютер, – снова начал Зафод. Он пытался найти какой-нибудь довод, чтобы убедить компьютер, но, поняв, что в этом деле против Эдди ему не потянуть, решил не прилагать к этому особых усилий. – Если ты сию же минуту не откроешь шлюз, я иду к твоим главным блокам, и меняю программу большим пожарным топором. Очень большим. Понятно?

Эдди сраженно замолчал, обдумывая это.

Форд спокойно продолжал считать. Это одна из самых жестоких вещей, которые можно сделать с компьютером: примерно то же, что подойти к человеку, и повторять: Кровь… кровь… кровь… кровь…

Наконец Эдди спокойно произнес: – Я вижу, что нам придется поработать над нашими взаимоотношениями, – и люк открылся.

Их пронизал ледяной ветер. Они закутались потеплее, и по лесенке сошли на пыльную поверхность Магратеи.

– Еще поплачете, я уж знаю! – крикнул Эдди им вслед, и закрыл люк.

Через несколько минут он снова открыл и закрыл люк, подчиняясь команде, абсолютно неожиданной для него.