Он стоял спиной к Артуру, глядя, как самые последние всплески света исчезают во тьме за горизонтом. Он был высокого роста, и носил что-то вроде длинной серой рубахи. Когда он обернулся, стало видно его лицо – худое, отмеченное высокими заботами, но не суровое. Человеку с таким лицом можно доверить даже подписанный чек с непроставленной суммой. Но он не обернулся, даже когда Артур столкнулся с ним и вскрикнул.

Наконец, солнца скрылись за горизонтом, и он обернулся. Лицо его все еще было слабо освещено. Артур, пытаясь найти источник света, обернулся, и увидел, что в нескольких шагах от них стоит какая-то небольшая машина – на воздушной подушке, догадался он. Она испускала слабое свечение.

Старик взглянул на Артура – как тому показалось, печально.

– Вы выбрали холодную ночь для визита на нашу мертвую планету, – сказал он.

– Кто… вы такой? – заикнулся Артур.

Незнакомец отвернулся. Казалось, по его лицу опять скользнула печаль.

– Как меня зовут – это неважно, – сказал он.

Казалось, у него было что-то на уме, но начинать разговор он не торопился. Артур почувствовал себя неловко.

– Я… э-э… вы меня напугали… – запинаясь, произнес он.

Незнакомец снова повернулся к нему и поднял брови.

– Хмм?

– Я говорю, вы меня напугали.

– Не беспокойся, я не нанесу тебе вреда.

При этих словах Артур нахмурился. – Но вы в нас стреляли! Эти ракеты… – сказал он.

Незнакомец уставился вниз, в кратер. Свечение треугольных глаз Марвина бросало едва заметные красные блики на огромный скелет.

Он насмешливо хмыкнул.

– Автоматика, – сказал он, и слегка вздохнул. – Древние компьютеры в недрах нашей планеты отсчитывают миллионнолетия, и века тяжелой пылью оседают на их памяти. Я думаю, они постреливают иногда просто, чтобы развеяться.

Он серьезно взглянул на Артура и сказал: – Я, знаете, очень люблю науку.

– А… э-э… неужели? – растерялся Артур. Странный, доброжелательный тон незнакомца начал казаться ему неестественным.

– О да, – сказал старик, и снова замолк.

– А… – сказал Артур, – э-э… У него появилось глупое ощущение – словно он любовник из анекдота, и очень удивлен тем, что в момент супружеской измены в комнату вбегает муж, переодевает брюки, заводит разговор о погоде, и снова исчезает.

– Ты, кажется, не в своей тарелке? – заботливым, вежливым тоном спросил старик.

– Э-э… нет… хотя да. Видите ли, мы вообще не ожидали здесь, честно говоря, никого… э-э… если уж на то пошло… э-э… найти. Я вообще-то понял так, что вы все умерли, или вроде того…

– Умерли? – удивился старик. – Господи Боже, нет, мы только спали.

– Спали? – недоверчиво переспросил Артур.

– Да, мы заснули на время экономического спада, – ответил старик, явно не подозревавший, что Артур его не понимает.

Артуру пришлось снова подтолкнуть его к разговору.

– Э-э… экономического спада?

– Видишь ли, пять миллионов лет назад произошел Галактический экономический кризис. Мы поняли, что планеты, построенные на заказ, становятся предметом роскоши.

Он остановился и взглянул на Артура.

– Ты знаешь, что мы строили планеты? – спросил он.

– Ну да, – сказал Артур. – Я понял, но…

– Дело, достойное восхищения, – сказал старик, и в глазах его затеплился ностальгический огонек. – Больше всего я любил формовать линию побережий. Особенно приятно было чуть-чуть дать себе воли с фьордами… впрочем, – сказал он, пытаясь вспомнить, о чем говорил, – произошел кризис, и мы решили, что для нас будет спокойнее просто заснуть на это время. Так что мы дали компьютерам задание разбудить нас, когда он кончится.

Незнакомец постарался скрыть короткий зевок, и продолжал. – Компьютеры постоянно получали биржевые бюллетени, чтобы нас оживили, когда все остальные восстановят свою экономику в такой степени, чтобы позволить себе прибегнуть к нашим весьма дорогостоящим услугам.

Артура, постоянного читателя «Биржевых новостей», это просто потрясло.

– Но это же нечестно!

– Неужели? – мягко отозвался старик. – Сожалею, я, можно сказать, не в курсе.

Он указал в кратер.

– Этот робот твой? – спросил он.

– Нет, – скрипуче донеслось из кратера. – Я свой.

– Если это можно назвать роботом, – пробормотал Артур. – Больше это похоже на Электронного Плакальщика.

– Приведи его, – сказал старик. Артур с удивлением отметил решительные нотки, появившиеся вдруг в его голосе. Он позвал Марвина, и тот вскарабкался вверх по склону, изо всех сил притворяясь хромым, хотя хромым он никогда не был.

– Впрочем, по здравом размышлении, – сказал старик, – оставь его здесь. Ты пойдешь со мной. Близятся великие дела. – Он повернулся к своей машине, которая приблизилась к ним в темноте, хотя старик не подал ей никакого видимого сигнала.

Артур взглянул вниз на Марвина, который теперь разыгрывал спектакль в обратном направлении, деловито поворачиваясь и ковыляя вниз по склону, бормоча себе под нос ничего не значащие едкости.

– Пошли, – сказал старик, – быстрее, а то опоздаешь.

– Опоздаю, – удивился Артур. – Куда?

– Как тебя зовут?

– Дент. Артур Дент, – ответил Артур.

– Ты будешь там, откуда нет возврата, Дентартурдент, – сурово сказал старик. – Это угроза. У меня они никогда особенно хорошо не получались, но мне сказали, что они могут возыметь очень сильное действие.

Артур захлопал глазами.

– Что за странный тип, – пробормотал он себе под нос.

– Прошу прощения? – обернулся старик.

– Нет-нет, ничего, – в замешательстве отозвался Артур. – Ладно, куда мы пойдем.

– В мой аэрокар, – ответил старик, и жестом пригласил Артура взобраться в машину, остановившуюся возле них. – Мы отправимся глубоко в недра нашей планеты, где еще и сейчас наш народ восстает от пятимиллионнолетнего сна. Магратея просыпается.

Артур невольно вздрогнул, усаживаясь рядом со стариком. Необыкновенность происходящего, и безмолвная дрожь машины, устремившейся в ночное небо выбила его из колеи.

Он взглянул на старика, чье лицо освещалось тусклым мерцанием приборной панели.

– Извините, – сказал он ему, – как ваше имя, кстати?

– Мое имя? – повторил старик, и на лице его снова появилась та же далекая печаль. Он помолчал. – Мое имя, – сказал он, – Слартибартфаст.

– Прошу прощения?

– Слартибартфаст.

– Слартибартфаст?

Старик спокойно посмотрел на него.

– Я же говорил, что это не имеет значения, – сказал он.

Машина летела сквозь ночь.