– Ну вот ты все и знаешь, – сказал Слартибартфаст. Он нерешительно озирался кругом в раздумье, с чего начать приборку своего кабинета. Он взял в руки верхний листок с одной из неровных стопок на столе, но так и не придумал, куда его положить, и сунул обратно. Стопка тут же послушно рассыпалась.

– Глубокомысленный спроектировал Землю, мы построили ее, а вы на ней жили.

– Но явились вогены, и снесли ее за пять минут до окончания проекта,

– добавил Артур не без горечи.

– Именно, – рассеянно отозвался старик, и снова обвел кабинет безнадежным взором. – Десять миллионов лет подготовки, работы, – и все вот так, прахом. Десять миллионов лет, землянин!.. Можешь ли ты постичь своим разумом такой отрезок времени? Целая галактическая цивилизация пять раз могла бы вырасти из единого червя за это время. Все прахом. – Он замолчал, потом добавил:

– Для тебя, впрочем, это незначительные подробности.

– Знаете, – задумчиво сказал Артур. – Все это объясняет уйму всего. Всю мою жизнь у меня было странное ощущение, что в мире происходит что-то… что-то большое, зловещее даже, а мне никто не может сказать, что.

– О нет, – ответил старик. – Это самая обычная паранойя. Она повсеместно распространена в Галактике.

– Повсеместно? Но если повсеместно, это что-то да значит! Может, где-то вне нашей Вселенной нас…

– Может. И что с того? – оборвал его Слартибартфаст, прежде чем Артур успел дать волю фантазии. – Может быть, я просто стал стар, и устал от жизни, – продолжал он, – но я думаю так: шансы выяснить, что происходит на самом деле, так абсурдно малы, что ничего больше не остается, как послать все это к черту и просто заняться чем-нибудь полезным. Возьмем меня: я проектирую побережья. У меня есть приз за Норвегию.

Он порылся в куче у дальней стены, и вытащил большой полупрозрачный куб, на котором было выгравировано его имя. Внутри куба виднелась точная модель Норвегии.

– В чем смысл? – вопросил он. – Если он и есть, то я не способен его постичь. Всю жизнь я делал фьорды. И вот один сезон они входят в моду, и я получаю главный приз.

Он повертел модель в руках, пожал плечами, и небрежно бросил ее в угол

– не настолько небрежно, впрочем, чтобы она не упала на что-нибудь мягкое.

– В том варианте Земли, который мы строим сейчас, мне поручили Африку, и, конечно, я делаю ее всю в фьордах, потому, что они мне почему-то нравятся, и я достаточно старомоден, чтобы считать, что эта отделка придает континенту легкость и изящество в духе барокко. А мне говорят, что это недостаточно экваториально. Экваториально! Он мрачно расмеялся. – В чем дело? Конечно, наука делает невиданные чудеса, но я с гораздо большим удовольствием буду счастлив, чем прав.

– А вы…

– Нет. Именно здесь все и разваливается.

– Жаль, – сочувствующе сказал Артур. – Все остальное звучало очень убедительно, пока речь шла о том, что надо заняться чем-нибудь полезным.

На стене зажегся белый огонек.

– Пошли, – сказал Слартибартфаст, – ты должен предстать перед мышами. Твое прибытие на планету вызвало заметный интерес. Насколько я знаю, его объявили третьим невероятнейшим событием в истории Вселенной.

– А первые два?

– Скорее всего, просто совпадения, – беззаботно ответил Слартибартфаст. Он открыл дверь, и ждал, пока Артур последует за ним.

Артур поглядел вокруг, потом вниз, на себя, на свой замызганный халат, в котором он лежал в грязи утром в четверг.

– У меня, похоже, большие проблемы с образом жизни, – пробормотал он.

– Прошу прощения? – обернулся старик.

– Нет-нет, ничего, – отозвался Артур. – Шутка.