— Теперь тебе все известно, — сказал Слартибартфаст, вяло пытаясь навести хоть какой-то порядок в своем кабинете. Он подошел к ближайшей груде, взял сверху один листок, но, не найдя куда его положить, вернул на прежнее место; груда немедленно рассыпалась. — Пронзительный Интеллектомат спроектировал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили.

— А потом пришли вогоны и уничтожили ее за пять минут до завершения программы, — не без горечи продолжил Артур.

— Да, — молвил старец, безнадежно оглядывая комнату. — Десять миллионов лет насмарку! Десять миллионов лет, землянин… Ты можешь представить себе такой огромный период времени?! — Помолчав, он добавил:

— Вот вам бюрократия.

— А знаете, — задумчиво проговорил Артур, — это многое объясняет. Всю жизнь я испытывал странное беспричинное чувство, что в мире что-то происходит — что-то большое, даже зловещее, — а от меня это держат в тайне.

Слартибартфаст беспечно махнул рукой:

— Совершенно нормальная паранойя. У кого ее нет?

— Но если все испытывают одно и то же, это же что-то значит? — воскликнул Артур. — Может быть, за пределами известной нам Вселенной…

— Может быть. Какая разница? — остудил его пыл Слартибартфаст. — Может быть, я стар и утомлен, но, по-моему, шансы установить истинные причины происходящего столь абсурдно малы, что лучше не ломать себе голову, а заняться делом. Взгляни на меня, я специалист по береговым линиям, получил премию за Норвегию. — Порывшись в какой-то немыслимой груде, он извлек плексигласовый ящичек с макетом Норвегии. На ящичке было выгравировано его имя. — Вот скажи: есть в этом смысл? — спросил старец. — Лично я его не вижу. Всю свою жизнь я занимался фьордами. На быстротечный миг они вошли в моду, и меня удостоили высшей награды.

Повертев ящичек в руках, он пожал плечами и небрежно отшвырнул его — однако не так уж небрежно, чтобы тот упал не на мягкое.

— Во втором экземпляре Земли, который мы сейчас строим, мне поручили Африку, и, разумеется, я делаю ее с фьордами — люблю их и уверен, что они придают континенту старомодное очарование в стиле барокко. А мне заявляют, что получается недостаточно экваториально. Экваториально!.. — Слартибартфаст горько рассмеялся. — Какое это имеет значение? Наука, конечно, творит чудеса, но счастье куда ценнее правоты.

— Вы разве не счастливы?

— Нет. В том-то и беда.

— Жаль, — сочувственно произнес Артур. — А мне казалось: какой приятный, спокойный образ жизни…

На стене вспыхнула маленькая белая лампочка.

— Пора, — сказал Слартибартфаст. — Мыши ждут. — И открыл дверь, выжидательно глядя на Артура.

Тот в последний раз обвел взглядом комнату, посмотрел на себя, ощутил кожей потную, мятую одежду, в которой еще в четверг утром лежал в грязи перед бульдозером.

— Да, мой образ жизни вряд ли можно назвать спокойным, — прошептал он.

— Прошу прощения? — переспросил старец.

— Пустяки, — ответил Артур. — Шутка.