— Э-э, капитан…

— Да, Номер Первый?

— Номер Второй прислал рапорточек…

— О Господи…

Капитан чуть раздраженно посмотрел на бесконечные звездные просторы. Он удобно сидел под огромным прозрачным куполом, и вокруг него и над его головой сияли звезды, которые к концу путешествия значительно поредели. Повернувшись назад и взглянув поверх своего огромного, длиной не меньше двух миль, корабля, капитан увидел бы гораздо больше звезд, почти сплошную полосу света. Это был вид на центр Галактики, от которого они удалялись уже не первый год со скоростью, которую сейчас он не помнил точно, но знал, что она очень велика. Она приближалась к скорости то ли того, то ли этого, а может, была в три раза больше, чем скорость еще чего-нибудь? Но все равно внушительно. Он уставился в яркое далекое свечение позади корабля, словно пытался увидеть там что-то особенное. Он смотрел туда каждые несколько минут, но так и не мог найти то, что искал. Однако он не позволял себе предаваться унынию. Ученые особенно подчеркивали, что все будет просто прекрасно, при условии, что никто не будет паниковать, а будет просто делать то, что должен, так, как должен.

Капитан не паниковал. С его точки зрения, все шло просто замечательно. Он потер плечо большой мыльной мочалкой. И снова ему показалось, что что-то вызвало у него легкое раздражение. С чего бы это? Легкое покашливание напомнило ему, что первый офицер корабля все еще стоит рядом.

Отличный парень, этот Номер Первый. Недалек, конечно, и у него вечные проблемы с завязыванием шнурков, но все равно из него получился вполне приличный офицер. Не буду же я изничтожать человека только за то, что он долго завязывает шнурки — сколько бы времени у него это ни отнимало. Не то, что этот противный Номер Второй, все время марширует взад-вперед, чистит пуговицы, и каждый час докладывает: «Корабль все еще движется, капитан». «С курса все еще не сбились, капитан». «Кислород все еще в норме, капитан». Спокойно обойдемся, подумал капитан. Ах да, вот в чем причина его раздражения. Он посмотрел на Номера Первого.

— Да, капитан, он вопил что-то насчет каких-то задержанных…

Капитан удивленно поднял брови. Что-то не верится, подумал он, но зачем же мешать своим офицерам?

— Что ж, может быть, это доставит ему удовольствие. Ему всегда хотелось кого-нибудь задержать.

Форд Префект и Артур шли по коридорам корабля. Они казались бесконечными. Номер Второй топал сзади, и время от времени рычал что-то насчет «шага влево-шага вправо» и «даже и не пытайтесь». Казалось, они прошли уже не меньше мили по коридорам, затянутым коричневой дерюгой. Наконец, они остановились перед большой стальной дверью, которая открылась, когда Номер Второй рявкнул на нее.

Они вошли.

На взгляд Артура и Форда, самым замечательным из всего, что они увидели на мостике, было не тридцатиметровое полушарие над головами, сквозь которое были видны звезды: тех, кто обедал в Ресторане «Конец Вселенной», такими чудесами не удивишь. Это не был и огромный пульт во всю стену, с тысячами кнопок, тумблеров и индикаторов. Артур считал, что именно так, по традиции, и должен выглядеть пульт управления космическим кораблем, а Форд видел такие пульты только в музеях: это подтвердило его подозрения, что бутафорский корабль «Зоны Бедствия» забросил их на миллион лет, а то и на два, дальше в глубины прошлого, чем следовало.

Нет, единственное, что привлекло их внимание, была ванна.

Ванна стояла на двухметровом пьедестале из необработанного голубого хрусталя, и отличалась чудовищной изысканностью, какую можно увидеть только в Максимегалонском Музее Больного Воображения. Водопроводным трубам придали форму виноградных лоз, и украсили резными золотыми листьями, вместо того, чтобы вынести их из дома под покровом ночи, и закопать на заброшенном кладбище; краны были скрыты в скульптурных изображениях, при виде которых любая химера собора Парижской Богоматери лишилась бы чувств.

Как средоточию власти, на капитанском мостике космического корабля этой ванне явно было не место, и Номер Второй приблизился к ней, презрительной гримасой ясно показывая, что он это прекрасно понимает.

— Капитан, сэр! — заорал он сквозь зубы (не так-то просто это сделать, но он несколько лет тренировался).

Над краем чудовищной ванны появилось большая добродушная физиономия, и добродушная, покрытая розовой пеной, рука.

— А, привет, Номер Второй, — сказал капитан, и приветственно помахал мочалкой. — Как дела?

Номер Второй изобразил превосходную степень команды «Смирно!».

— Я доставил задержанных, обнаруженных в холодильном зале номерь семь, сэр! — выпалил он.

Форд и Артур смущенно кашлянули.

— Э-э… привет, — сказали они.

Капитан лучисто улыбнулся им. Значит, Номер Второй действительно их задержал. Что ж, молодец, подумал капитан, приятно видеть человека, который занимается тем, что у него получается лучше всего.

— Привет, — сказал он. — Извините, что принимаю вас в таком виде. Решил быстренько принять ванну. Что будете пить? Номер Первый, посмотрите в холодильнике — там должен быть джинст онекам.

— Слушаюсь, сэр.

Любопытный факт, действительная важность которого до сих пор точно не установлено — около 85 % всех известных миров в Галактике, как примитивных, так и высокоразвитых, изобрели напиток, который называется «джинст онекам», или «джий`н`сст`онником», или «ДЖ-инзт^онегкм», или любой другой из тысячи, а может, и больше, вариаций на одну и ту же фонетическую тему. Сами напитки не имеют между собой ничего общего. Например, сивольвианский «дчинсто/ньикум» — обычная вода, подаваемая подогретой чуть выше комнатной температуры, а гаргакаканский «цзйинс-т'т-оонькам» одним своим запахом валит с ног коров в радиусе сотни метров; единственным, что их объединяет, является факт, что их названия в той или иной степени звучат одинаково, и то, что они были изобретены и названы до того, как миры, где они появились, вступили в контакт с инопланетными цивилизациями.

О чем это говорит? Неизвестно. Этот факт существует сам по себе. Теоретическая структуральная лингвистика рассматривает его, как досадное исключение, но он все равно существует. Старые структуральные лингвисты выходят из себя от ярости, когда молодые структуральные лингвисты упоминают о нем. Молодые структуральные лингвисты впадают в восторженное неистовство, ночи напролет споря об этом, убежденные, что они вот-вот сделают исключительно важное открытие. В конце концов они преждевременно становятся старыми структуральными лингвистами, и выходят из себя от ярости, слушая молодых… и т. д. Структуральная лингвистика и по сей день остается ареной ожесточенной борьбы различных школ, и большинство тех, кто ей занимается всерьез, слишком много времени проводят, пытаясь утопить свои проблемы в уискисс-одвой.

Номер Второй стоял перед капитанской ванной. Его трясло от ярости.

— Вы не будете допрашивать задержанных, сэр? — взвизгнул он.

Капитан взглянул на него с выражением добродушного удивления.

— Ради всех голгафринчамских богов, объясните мне, зачем это нужно?

— Чтобы получить сведения, сэр! Чтобы выяснить, зачем они пробрались сюда!

— Да ладно вам, — сказал капитан. — Они просто зашли, чтобы выпить стаканчик, правда ведь?

— Но сэр, я их задержал! Я должен их допросить!

Капитан, с сомнением выпятив нижнюю губу, посмотрел на задержанных.

— Ну что ж, если вы должны… Спросите, что они будут пить.

Глаза Номера Второго вспыхнули холодным огнем. Он медленно приблизился к Форду Префекту и Артуру Денту.

— Ну ты, подонок, — рявкнул он, — ты, ублюдок… — он ткнул Форду под ребра смерть-вужасом.

— Полегче, Номер Второй, — мягко заметил капитан.

— Что будешь пить!!! — завопил Номер Второй.

— Джинст оникам. Мне нравится название, — быстро ответил Форд. — А ты, Артур?

Артур захлопал глазами.

— Что? А, да, конечно, — сказал он.

— Со льдом или без!!! — заорал Номер Второй.

— Со льдом, пожалуйста, — сказал Форд.

— А лимон??!!

— Да, пожалуй, — сказал Форд, — а еще, у вас есть такие маленькие печеньица? Ну, знаете, с сыром…

— Вопросы здесь задаю я!!!!! — гаркнул Номер Второй, сотрясаясь от с трудом сдерживаемой злости.

— Номер Второй… — негромко сказал капитан.

— Сэр?

— Потише, пожалуйста, ладно. Я пытаюсь отдохнуть и принять ванну.

Глаза Номера Второго сузились, и стали тем, что в каталогах «Подумайте, Как Вы Выглядите» обозначается термином «Прищуренные Глаза — Холодный Взгляд». Такая гримаса, очевидно, должна означать, что вы пытаетесь произвести на оппонента впечатление, что вы забыли очки или с трудом боретесь со сном. Почему это также может производить пугающее впечатление, остается неразрешенной проблемой.

Он двинулся на капитана, и сжал губы в тонкую жесткую линию. Опять-таки непонятно, почему это считается угрожающим. Если, к примеру, вы блуждаете по траальским джунглям, и вдруг нос к носу сталкиваетесь с печально известным прожорным заглотозавером, вы очень обрадуетесь, увидев на его морде тонкую жесткую линию, а не огромную яму с тысячью хватательных щупалец, как то бывает обычно.

— Могу ли я напомнить, сэр, — прошипел Номер Второй, — что вы сидите в этой ванне уже три года?! — И, выпустив свой последний заряд, Номер Второй повернулся на каблуках, и строевым шагом отошел в угол, где встал боком к зеркалу, и время от времени бросал на свое отражение довольный взгляд.

Капитан неловко заерзал. Он смущенно улыбнулся Форду Префекту.

— Моя работа настолько утомительна, что приходится часто отдыхать, правда ведь?

Форд медленно опустил руки. Это не вызвало никакой реакции. Артур тоже опустил руки.

Ступая очень медленно и осторожно, Форд подошел к пьедесталу. Он похлопал по хрусталю.

— Красиво, — солгал он.

Улыбнуться можно? — подумал он. Очень медленно и осторожно он улыбнулся. Улыбаться было можно.

— Э-э… — сказал он капитану.

— Да? — улыбнулся капитан.

— Можно ли спросить, а чем все-таки вы занимаетесь?

Кто-то похлопал его по плечу. Форд резко обернулся.

Это был первый офицер.

— Ваш джинст оникам, — сказал он.

— А, спасибо, — сказал Форд. Он взял стакан, и Артур последовал его примеру. Артур отхлебнул, и с удивлением обнаружил, что на вкус джинст оникам очень похож на виски с содовой.

— Вы понимаете, — сказал Форд, — я не мог не заметить трупы. В холодильнике.

— Трупы? — удивленно спросил капитан.

Форд помолчал и собрался с мыслями. Никогда не доверяй первому впечатлению, подумал он. Может ли быть, что капитан не знает, что у него на борту пятнадцать миллионов трупов?

Капитан весело подмигнул Форду. Он играл с резиновой уточкой.

Форд огляделся. Номер Второй угрожающе поглядел на его отражение в зеркале, но сразу отвел глаза: он считал своим долгом держать всю комнату в поле зрения. Первый офицер просто стоял рядом, держал поднос с напитками и безумно улыбался.

— Трупы? — переспросил капитан.

Форд провел языком по губам.

— Да, — сказал он. — Все эти мертвые мастера по санитарной обработке и бухгалтеры, там, в холодильнике.

Капитан уставился на него, и вдруг разразился хохотом.

— Нет, они не мертвые, — объяснил он. — Великий Боже, нет, они мороженые. Их еще разморозят.

Форд сделал то, что делал крайне редко. Он заморгал.

Артур, казалось, вышел из транса.

— Вы хотите сказать, что у вас в хранилище полно мороженых парикмахеров?

— Ну да, — сказал капитан. — Миллионы. Парикмахеры, телережиссеры, страховые агенты, инспектора отделов кадров, сотрудники служб безопасности, представители по связям с прессой, консультанты по менеджменту, вы сами можете продолжить. Мы колонисты.

Форд не поверил своим ушам.

— Здорово, правда? — спросил капитан.

— Что, весь этот сброд? — спросил Артур.

— Вы меня неправильно поняли, — объяснил капитан. Мы — только один корабль в Ковчег-флотилии. Мы — Ковчег Б, понимаете. Не могли бы вы добавить чуть-чуть горяченькой?

Артур повернул кран, и в ванну хлынула строя розовой воды с мыльной пеной. Капитан блаженно вздохнул.

— Огромное спасибо, дружище. Еще выпьете?

Форд поставил стакан на край ванны, взял бутылку с подноса первого офицера, и наполнил стакан до краев.

— Что значит «Ковчег Б»? — спросил он.

— Вот, — сказал капитан, и обвел вокруг себя рукой с зажатой в ней резиновой уточкой.

— Я понимаю, — сказал Форд, — но…

— Случилось вот что, — пустился в объяснения капитан. — Наш родной мир, та планета, с которой мы летим, был обречен.

— Обречен?

— Именно. И все подумали: давайте посадим все население на огромные корабли, и переедем на какую-нибудь другую планету.

И он скрылся под водой с удовлетворенным фырканьем.

— Ту, что менее обречена? — спросил Артур.

— Прошу прощения?

— Я имею в виду, на какую-нибудь планету, что менее обречена. Вы туда собирались переехать?

— Да. И переезжаем. И тогда решили построить три корабля, понимаете, три космических ковчега, и… Вам не скучно?

— Нет-нет, — твердо заявил Форд. — Совсем наоборот.

— Как приятно, — промурлыкал капитан, — поговорить с новыми людьми.

Глаза Номера Второго снова оглядели всю комнату, и опять вернулись к зеркалу, словно две мухи на свой любимый кусок месяц назад протухшего мяса.

— Проблема с этим долгим путешествием в том, — продолжал капитан, что в конце концов начинаешь постоянно болтать сам с собой, а это очень надоедает, потому что в половине случаев точно знаешь, что ты собираешься сказать.

— Только в половине? — удивился Артур.

Капитан прикинул.

— Да, примерно в половине. Кстати — где мыло?

Он побарахтался в ванне и нашел его.

— Да, так вот, кстати, — продолжил он. — По плану, в первый корабль, в Ковчег А, должны были погрузиться выдающиеся политические деятели, ученые, великие художники, писатели, ну, в общем, все, кто чего-то добился; а в третий корабль, Ковчег В, погрузились все, кто работал руками и что-то производил. А в Ковчег Б — это мы — все остальные, так сказать, средний класс.

Он улыбнулся счастливой улыбкой.

— И нас послали вперед, — закончил он, и замурлыкал ванную песенку.

Ванная песенка, которую специально для него сочинил один из самых знаменитых и преуспевающих шлягер-композиторов (который в данный момент спал в тридцать шестом хранилище тридцатью метрами ниже) скрыла неловкий перерыв, который наступил в разговоре после слов капитана. Форд и Артур старались не смотреть друг на друга.

— Э-э… — сказал Артур через некоторое время, — а что конкретно угрожало вашей планете?

— Мне сказали, что она обречена, — сказал капитан. — То ли она должна была врезаться в солнце, то ли в луну. Или луна должна была врезаться в нас. Что-то вроде этого. Во всяком случае, совершенно ужасно.

— Да? — внезапно произнес первый офицер, — А я думал, что ожидается вторжение огромного роя пятиметровых пираньевых пчел. Разве нет?

Номер Второй повернулся к ним. Глаза его снова блеснули стальным холодом, приобретенным в результате долгой тренировки.

— Нет! — заявил он. — Мне говорили совсем другое! Мой командир объяснял, что всей планете угрожает опасность съедения огромным космическим козлом-мутантом!

— Неужели? — удивился Форд.

— Да! Чудовищной огнедышащей тварью из глубин ада, с клыками, острыми как бритвы и длиной в десять тысяч километров, когтями, что могут вырывать материки с корнем, со множеством глаз, сверкающих ярче тысячи солнц, с огромной пастью в миллионы миль шириной, тварью, подобной которой ты никогда… никогда…

— И они решили послать вперед вас? — спросил Артур.

— Да, — ответил капитан, — они все сказали, и я думаю, что это было очень любезно с их стороны, что если мы полетим вперед, это будет способствовать повышению морали. Они прилетят на планету, где уже можно будет постричься и все телефоны будут чистые.

— Ну конечно, — согласился Форд. — Это, конечно, очень важно. А другие корабли, э-э… они полетели за вами?

Какое-то время капитан молчал. Он повернулся в ванне и оглянулся назад поверх огромного корабля. Он вгляделся в яркое скопление звезд.

— Вы знаете, странно, что вы так говорите, — сказал он, нахмурившись, — потому что мы сами удивляемся, что о них ничего не слышно с тех самых пор, как мы отправились, пять лет назад… но они должны быть где-то сзади.

Он снова вгляделся в Центр Галактики.

Форд тоже вгляделся в Центр Галактики, и вдруг нахмурился.

— Если, конечно, — сказал он, — их не съел козел-мутант.

— Ну да… — В голосе капитана вдруг появилось сомнение. — Козел-мутант…

Он посмотрел на гигантский пульт. Индикаторы невинно подмигнули ему. Он посмотрел на звезды, но те молчали. Он посмотрел на первого и второго офицеров, но те, казалось, в этот момент были заняты своими мыслями. Он посмотрел на Форда Префекта, который посмотрел на него и поднял брови.

— Забавно, знаете ли, — наконец сказал он, — но теперь, когда я рассказал эту историю тем, кто ее еще не слышал… Она вам не кажется странной, Номер Первый?

— Ээээээээээээ… — сказал Номер Первый.

— Ну ладно, — вдруг заторопился Форд. — Я вижу, вам теперь есть о чем поговорить, так что спасибо за выпивку, и если вы сможете нас высадить на первой подходящей планете…

— Видите ли, — сказал капитан, — это несколько затруднительно. Траекторию нам задали еще на Голгафринчаме. Я думаю, они сделали так отчасти потому, что я не в ладах с арифметикой…

— Вы хотите сказать, что мы застряли на этом корабле? — завопил Форд, внезапно потеряв терпение. — Когда же вы долетите до планеты, которую собираетесь колонизировать?

— Я думаю, мы почти прилетели, — ответил капитан, — с минуты на минуту прибудем. Наверно, мне пора выбираться из ванны. Жаль — мне так нравится сидеть в ванне.

— Значит, мы с минуты на минуту сядем? — спросил Артур.

— Ну, не совсем сядем, не то чтобы сядем… э-э…

— В чем дело? — резко спросил Форд.

— Дело в том, — сказал капитан, тщательно подбирая слова, — что, насколько я помню, в плане было предусмотрено, что мы там разобьемся.

— Разобьемся? — вскричали Форд и Артур.

— М… да, — произнес капитан. — По какой-то очень важной причине, но я точно не помню, по какой. Что-то вроде…

Форд взорвался.

— Да вы все просто безмозглые бесполезные бездельники! — завопил он.

— А, вспомнил! — радостно улыбнулся капитан. — Именно поэтому.