На красной засушливой планете Какрафун, посреди бескрайней пустыни Рудлит техники сцены тестировали звуковую систему.
То есть, звуковая система была в пустыне, а техники нет. Они находились в безопасности на гигантском корабле управления группы «Зона разрушений», висевшем на орбите в четырехстах милях над поверхностью планеты, и тестировали систему оттуда. Ничто живое, находящееся в радиусе пяти миль от акустических шахт, не смогло бы выжить при их настройке.
Если бы Артур Дент оказался в радиусе пяти миль от акустических шахт, то его последняя мысль была бы о том, что звуковая установка как формой, так и размером очень напоминает Манхэттен. Поднимающиеся над шахтами фазо-нейтронные акустические трубы чудовищно громоздились на фоне неба и скрывали блоки плутониевых реакторов и сейсмических усилителей, стоящих за ними.
Глубоко под этим городом из акустического оборудования, в бетонном бункере лежали инструменты, управляемые музыкантами из своего корабля: массивная фотонная ажитара, бас-детонатор и ударный комплекс «Мегабум».
Шоу обещало быть громким.
Суета царила на борту гигантского корабля управления. Лимузин Черного Дезиато, казавшийся рядом с ним не больше головастика, прибыл и пристыковался, и покойного по коридорам с высокими сводами доставили к медиуму, который должен был передавать его психические импульсы на клавиатуру ажитары.
Прибыли также врач и специалисты по логике и по биологии моря, вызванные с феноменальными расходами с Максимегалона для того, чтобы попытаться урезонить лидер-вокалиста, запершегося в ванной с пузырьком таблеток и отказывающегося выходить до тех пор, пока кто-нибудь убедительно не докажет ему, что он не рыба. Басист был занят тем, что расстреливал свою спальню из пулемета, а ударника искали по всему кораблю и не могли найти. Суматошные поиски привели к тому, что его обнаружили на пляже Сантрагинуса-5, в сотне световых лет от корабля, где, как он заявил, он был вот уже полчаса как счастлив находиться и нашел маленький камушек, который будет теперь его другом.
Менеджер группы при этом испытал огромное облегчение. Это означало, что в семнадцатый раз за это турне на ударных будет играть робот, и поэтому ритм тарелок будет нормальным.
Субэфир звенел от переговоров техников сцены, тестирующих каналы акустических систем, и они передавались в кабину черного корабля. Находившиеся в кабине, оглушенные, прижались к задней стене и слушали голоса из звукомониторов.
— Питание девятого канала в порядке, — сказал голос, — тестируем канал пятнадцать…
Еще один звуковой удар сотряс весь корабль.
— Канал пятнадцать в порядке, — сказал другой голос.
Вмешался третий голос.
— Черный каскадерский корабль на исходной, — сказал он. — Выглядит отлично. Будет неплохое пике на солнце. Компьютер управления сценой включен?
В ответ раздался голос компьютера.
— Включен, — сказал он.
— Прими управление черным кораблем.
— Программа управления траекторией черного корабля активизирована, корабль в режиме готовности.
— Тестируем канал двадцать.
Зафод кинулся к пульту и успел переключить частоту на субэфирном приемнике, прежде чем они получили следующий мозгодробительный звуковой удар. Он мелко дрожал.
— А что значит «пике на солнце»? — спросила Триллиан тихо, тоненьким голоском.
— Это значит, — сказал ей Марвин, — что корабль спикирует на солнце. Пи-ке… на… солн-це. Очень просто догадаться. Чего еще вы хотите, если угоняете каскадерский корабль Черного Дезиато?
— Откуда ты знаешь… — спросил Зафод голосом, от которого вегской снежной ящерице стало бы холодно, — что это каскадерский корабль Черного Дезиато?
— Очень просто, — ответил Марвин, — я же его парковал.
— Так почему же… ты… не… сказал… нам?!
— Ты ведь сам сказал, что хочешь волнений, приключений и настоящих безумств.
— Ужас, — произнес в последовавшей паузе Артур, хотя необходимости в этом не было.
— Я это всегда говорил, — подтвердил Марвин.
На другой частоте субэфирный приемник принял радиорепортаж, зазвеневший эхом по кабине.
— …отличная погода для концерта. Я стою перед сценой, — врал репортер, — посреди пустыни Рудлит, и с помощью гипербиноптических очков я вижу бесчисленную публику, заполняющую все пространство вокруг до самого горизонта. За моей спиной возвышаются, как сплошная скала, трубы динамиков, а в вышине надо мной ярко светит солнце, и не знает о том, что в него врежется. А вот лобби защитников окружающей среды знает, что в него врежется, и они утверждают, что этот концерт повлечет за собой землетрясения, цунами, ураганы, непоправимый ущерб атмосфере и все остальные традиционные для экологов бедствия. Но я только что получил сообщение, что пресс-агент «Зоны разрушений» встретился с защитниками окружающей среды за обедом и расстрелял их всех. Таким образом, ничто теперь на стоит на пути…
Зафод выключил радио. Он обернулся к Форду.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил он.
— Думаю, что да, — ответил Форд.
— И что же ты думаешь, что я думаю?
— Я думаю, что ты думаешь, что нам пора сваливать с этого корабля.
— Я думаю, что ты прав, — сказал Зафод.
— Я думаю, что ты прав, — сказал Форд.
— А как? — спросил Артур.
— Тихо, — сказали Форд и Зафод, — мы думаем.
— Ну, вот и все, — сказал Артур, — теперь мы погибнем.
— Прекрати все время это повторять, — сказал Форд.
Здесь стоило бы повториться и сказать о теориях, предложенных Фордом при его первом знакомстве с человеческими существами для объяснения их странной привычки постоянно констатировать, порой неоднократно, совершенно очевидные вещи, например «Сегодня прекрасный день», «Ты такой высокий» или «Ну, вот и все, теперь мы погибнем».
Его первая теория предполагала, что если человеческие существа не будут постоянно упражнять свои губы, у них может заклинить рот.
Через несколько месяцев наблюдений он разработал вторую теорию, утверждавшую: если человеческие существа не будут постоянно упражнять свои губы, у них начнут работать мозги.
В действительности, вторая теория была как нельзя более верна применительно к народу бельсеброн, населяющему Какрафун.
Бельсебронцы являлись источником чувства большой обиды и беспокойства у соседних рас из-за того, что были одной из самых просвещенных, культурных и, что главное, спокойных цивилизаций в галактике.
В наказание за такое поведение, которое было признано оскорбительно самодовольным и вызывающим, Галактический Трибунал наложил на них самый тяжелый из всех социальных недугов — телепатию. В результате, теперь, чтобы все их мысли, даже самые мимолетные, не становились известны всем на пять миль вокруг, им приходится постоянно очень громко говорить о погоде, о своих болезнях и немочах, о сегодняшнем матче и о том, как шумно стало вдруг на Какрафуне.
А есть еще один способ заглушить на время мысли: пригласить на свою планету с концертом группу «Зона разрушений».
Хронометраж концерта был крайне важен. Корабль должен был начать свое пике еще до начала концерта и врезаться в солнце за шесть минут тридцать семь секунд до кульминации песни, для которой он предназначался, чтобы свет солнечных вспышек успел дойти до Какрафуна.
Черный корабль двигался уже несколько минут, когда Форд Префект закончил обыск других отсеков. Он вбежал обратно в кабину.
Какрафунское солнце на обзорном экране угрожающе росло, его адское термоядерное белое пламя с каждым мгновением приближалось к кораблю, никак не реагировавшему на удары и пинки, которыми Зафод осыпал панель управления. Артур и Триллиан оцепенели с выражением кроликов на ночном шоссе, решившими, что лучший способ борьбы с приближающимися фарами — это запугать их взглядом.
Зафод резко обернулся, глаза его были безумны.
— Форд, — сказал он, — сколько здесь спасательных капсул?
— Ни одной, — ответил Форд.
Зафод нечленораздельно выругался.
— Ты пересчитал? — взвизгнул он.
— Два раза, — сказал Форд. — Ты смог связаться по радио с техперсоналом группы?
— Да, — злобно ответил Зафод. — Я сказал, что тут на бору куча народу, и они сказали — передай им привет.
Форд выпучил глаза.
— А ты им сказал, кто мы такие?
— Конечно. Они ответили, что это большая честь для них. А еще напомнили про ресторанный счет и судебных исполнителей.
Форд отпихнул Артура в сторону и склонился над пультом управления.
— И что, ничего из этого не работает? — воскликнул он со злостью.
— Все заблокировано.
— Надо разбить автопилот.
— Сначала найди его. Нигде нет контакта.
На секунду повисло молчание.
Артур терся у дальней стены кабины. Внезапно он остановился.
— Между прочим, — спросил он, — а что значит «телепорт»?
Прошла еще секунда.
Все медленно повернулись к нему.
— Наверно я не вовремя с вопросами, — сказал Артур. — Я просто вспомнил, что недавно вы говорили это слово, и всего лишь решил…
— Где, — тихо спросил Форд Префект, — ты увидел слово «телепорт»?
— Ну… вот оно, — сказал Артур и показал на черный щиток в углу, — как раз под словом «аварийный» и рядом с табличкой «Не работает».
В последовавшей тут же суматохе можно было проследить только одно действие: это Форд Префект бросился к показанному Артуром щитку и ткнул пальцем в единственную бывшую на нем маленькую черную кнопку.
Рядом с ним соскользнула в сторону квадратная панель высотой футов в шесть, открыв камеру, похожую на душевую, в которую какой-то электрик вдохнул новую жизнь, превратив ее в кладовку. С потолка свисала незаделанная проводка, по полу были разбросаны какие-то детали, а программная панель косо торчала из ниши в стене, в которой она должна была быть утоплена.
Младший бухгалтер группы «Зона разрушений» при посещении завода, на котором собирался корабль, потребовал от бригадира монтажников объяснить, за каким чертом они монтировали дорогущий телепорт на корабле, которому предстоял всего один важный полет, и тот беспилотный. Бригадир сообщил, что на телепорт предоставляется скидка десять процентов, а бухгалтер сообщил, что это не имеет значения. Бригадир сообщил, что это самый лучший, самый мощный и функциональный телепорт, который можно купить за деньги, а бухгалтер сообщил, что он ему не нужен даже даром. Бригадир сообщил, что кому-то все же придется войти в корабль, а затем покинуть его, а бухгалтер сообщил, что для этого на корабле имеется полностью пригодная к эксплуатации дверь. Бригадир сообщил, что бухгалтер мог бы пойти на три веселых буквы, а бухгалтер сообщил бригадиру, что стремительно приближающийся к нему слева предмет — это кулак. После обмена сообщениями все работы по монтажу телепорта были прекращены, а сам он впоследствии прошел незамеченным по накладной как «прочие расходы» за пятикратную цену.
— Чтоб оно все лопнуло! — выругался Зафод, когда они с Фордом попытались распутать проводку.
После недолгой возни Форд велел ему отойти. Он кинул в телепорт монетку и щелкнул тумблером на болтающейся панели. Монетка, звякнув, исчезла в маленькой вспышке света.
— Все-таки работает, — сказал Форд, — но нет системы целеуказания. Телепорт для перемещения материи без программирования точки назначения может закинуть тебя… черт, да куда угодно!
Какрафунское солнце на экране угрожающе росло.
— Какая разница? — сказал Зафод, — Куда-нибудь да попадем.
— И еще, — сказал Форд, — нет автозапуска. Мы все не сможем уйти. Кто-то должен будет остаться и запустить телепорт.
Повисло напряженное молчание. Солнце становилось все больше и больше.
— Эй, Марвин, дружок, — улыбнулся Зафод жизнерадостно, — как ты там?
— Да пожалуй, что хуже уже некуда, — проворчал Марвин.
А вскоре концерт на Какрафуне достиг совсем неожиданной кульминации.
Черный корабль с единственным угрюмым существом на борту точно по графику врезался в ядерное горнило солнца. Оно выбросило огромные языки пламени на миллионы миль в космос, восхитив с десяток и испепелив нескольких катавшихся на солнечных вспышках мажоров, которые подобрались поближе к его поверхности в предвкушении этого момента.
За несколько мгновений до того как свет вспышек достиг Какрафуна, содрогающаяся пустыня треснула по глубокому разлому. Мощная и до сих пор не открытая подземная река, протекавшая глубоко в недрах, хлынула на поверхность, а через считанные секунды вслед за ней изверглись миллионы тонн кипящей лавы, выплеснувшейся на сотни футов в воздух, испарив моментально всю воду из реки, находившуюся на земле и под землей, со взрывом, эхо которого донеслось до обратной стороны планеты и вернулось назад.
Те очень немногие, кто наблюдал это событие и выжил, уверяли, что вся пустыня площадью в сто тысяч квадратных миль поднялась в воздух, как будто блин толщиной в милю над гигантской сковородкой, перевернулась и шлепнулась обратно. В этот момент излучение солнечных вспышек прошло сквозь облака испаренной воды и коснулось земли.
Через год все сто тысяч квадратных миль пустыни были покрыты цветами. Структура атмосферы вокруг планеты слегка изменилась. Солнце стало меньше жечь летом, мороз стал не таким злым зимой, чаще шел приятный дождик, и постепенно пустынная планета Какрафун превратилась в настоящий рай. Даже телепатические способности, бывшие проклятием жителей Какрафуна, навсегда рассеялись под воздействием этого взрыва.
Как сообщалось, пресс-агент группы «Зона разрушений» — тот самый, который велел расстрелять всех защитников окружающей среды — сказал позднее, что это был «классный сейшн».
Многие воодушевленно рассуждали о целительной силе музыки. Но несколько ученых скептиков более тщательно исследовали запись событий и утверждали, что обнаружили нечеткие следы обширного искусственно наведенного невероятностного поля, пришедшего из соседнего района космоса.