1

— Ну вот мы и на месте, — сказал таксист, останавливая машину на стоянке перед управлением полиции.

Маделин отдала ему деньги и открыла верь. Она надеялась, что сегодня ей повезет больше, чем в предыдущие дни.

Пересчитав деньги, таксист быстро выскочил из машины и, довольно улыбаясь, вежливо распахнул дверь. Улыбнувшись в ответ, Маделин устремилась к зданию и на ходу сообразила, что снова оказалась слишком щедрой. В последнее время она постоянно переплачивала таксистам. Еще четыре дня назад проблемы оплаты за такси для нее просто не существовало, так как в ее родном городе Альберта, штат Джорджия, такси просто-напросто не было.

Поднявшись по ступенькам, она отворила тяжелую дверь и очутилась в длинном коридоре, по которому беспрестанно взад и вперед сновали деловые мужчины и женщины. Некоторое время Маделин в нерешительности стояла, пока кто-то случайно не задел ее. Девушка вспомнила, что записала номер кабинета на клочке бумаги, и направилась в 119-й кабинет.

Через мгновение она уже входила в просторную, без единого окна, комнату. И здесь чувствовалась лихорадочная деловая атмосфера. Люди входили и выходили, занимались своими делами, непрерывно звонили телефоны. Сделав несколько шагов, она остановилась, крепко сжимая в руках сумочку.

Мужчина, сидевший за ближайшим столом, поднял голову и посмотрел на нее.

— Могу я чем-нибудь помочь вам?

— Да, — сдавленно ответила она и, откашлявшись, продолжила: — Я бы хотела переговорить с лейтенантом Форрестером. Меня зовут Маделин Кэтлин. Я сегодня звонила вам.

Кивнув, мужчина устало отложил бумаги, встал и куда-то вышел. «Этот по крайней мере никак не отреагировал на мой акцент южанки», — подумала Маделин. С тех пор, как четыре дня назад она приехала в Лос-Анджелес на поиски брата, ей уж раз приходилось ждать. А также ей приходилось и тешить себя надеждой.

Но прошлой ночью, когда она в одиночестве сидела в номере отеля, ее охватила страшная тоска. И тогда в голову пришла одна отчаянная, дерзкая мысль.

Мужчина вернулся.

— Сюда, пожалуйста, — он провел ее к двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».

Перед тем как войти, Маделин глубоко вдохнула, а затем, постучав, открыла дверь. Она оказалась в маленькой комнате, в которой едва умещался единственный стол, а за ним сидел мужчина внушительных размеров. Его широченные плечи, казалось, никак не сочетались с добрым и даже мягким лицом.

— Лейтенант Форрестер? Маделин Кэтлин. Очень приятно познакомиться, — она протянула ему руку.

Он поднялся и, протянув Маделин огромную ладонь, пожал ей руку.

— Присаживайтесь.

От нее не ускользнуло, как внимательно этот лейтенант оглядел ее. Наверняка обратил внимание на ее простенький голубой костюм, туфли на низких каблуках и незатейливую прическу. Конечно, выглядела она отнюдь не шикарно, но одежда была весьма неплохого качества. «Да и приехала я сюда не моделью работать, а брата искать», — весело подумала она.

— Что привело вас ко мне? — любезно поинтересовался лейтенант.

Осторожно садясь на краешек стула и прижимая к себе сумочку, она начала рассказывать.

— Я по поводу моего брата. Как я уже упомянула в телефонном разговоре, он убежал из дому. Он подросток. На прошлой неделе он позвонил и сообщил, что приехал сюда, — это она уже рассказывала дюжине людей в различных инстанциях, и кто-то посоветовал обратиться именно к лейтенанту Форрестеру.

Он закурил сигарету и бросил спичку в уже переполненную пепельницу. Затем, удобно устроившись в кресле, спросил:

— Сколько лет вашему брату?

— Шестнадцать.

— Значит, он позвонил вам отсюда, так? Что он сказал?

— Он просто сообщил мне, что с ним все в порядке, — пробормотала она. Разговор с братом действительно был очень коротким. Она даже не успела спросить его ни о чем.

Офицер подвигался в кресле и, выдыхая дым, продолжил:

— Если у него возникло желание позвонить, возможно, он скоро вернется?

Примерно то же самое говорили и другие, и эти бесконечные увещевания уже стали понемногу выводить ее из себя. Мэд положила на стол сумочку и, подавшись вперед, с не свойственной ей решительностью заговорила:

— Сэр, я уже четыре дня здесь. И за это время успела пообщаться с кучей людей: и с местной полицией, и с властями штата, и с шерифом. Я даже наняла частного детектива, хотя в душе не верю, что ему удастся что-нибудь сделать. Откровенно говоря, я не очень надеюсь, что полиция приложит особые усилия для того, чтобы найти моего брата.

Она взволнованно жестикулировала и чувствовала, как беспокойно звучит ее голос. И как-то сразу поняла, что волноваться и повышать тон не следует, поскольку этим ничего не добьешься. Ей крайне необходима его помощь, но нельзя же сразу настраивать человека против себя и, осознав это, она вежливо добавила:

— Извините, я, кажется, погорячилась. Офицер усмехнулся. Ему и не такое приходилось выслушивать.

— Ничего, все нормально, мисс…

— Кэтлин.

— Да, мисс Кэтлин.

Он сложил руки на своем огромном животе и быстро начал говорить:

— Мне бы не хотелось, чтобы вы думали что наше управление отказывается помочь вам. Просто я хочу сказать, что таких беглецов, как ваш брат, в нашем городе такое же количество, как и машин Вы и представить себе не можете, как трудно вычислить и поймать подростка в Лос-Анджелесе. Они живут на улице и часто меняют места проживания. К тому же, согласитесь, чрезвычайно трудно найти человека, который не хочет, чтобы его нашли, — он нетерпеливо пожал плечами. — Прошу простить меня, но дела обстоят именно так. Мы примем все меры, но обещать я ничего не могу.

Его слова прозвучали обескураживающе, но, по всей видимости, это была правда. Маделин откинулась на спинку стула.

— Что же мне делать? — в отчаянии спросила она.

— Вам надо ехать домой и ждать. Маделин упрямо покачала головой.

— Как вы не понимаете, что я не могу вернуться без него?! Дэви еще совсем ребенок. Никогда не прощу себе, если с ним что-нибудь случится, — она отвернулась, чтобы он не заметил ее слез.

— Мы сделаем все от нас зависящее. Однако Маделин прекрасно понимала, что этого обещания недостаточно. И она снова вспомнила о своем плане. В обычных обстоятельствах такая идея никогда бы не пришла ей в голову. Но теперь совсем другой случай, напомнила она себе и, переведя дыхание, начала:

— Лейтенант, давайте будем говорить откровенно. Шансы на то, что полиции удастся отыскать моего брата, ничтожно малы. Да и частный детектив тоже, я думаю, не очень поможет. Послушайте, Дэви находится в городе уже несколько дней, и наверняка его кто-нибудь видел и знает, где его искать, — решимость на мгновение оставила ее. Но страшная мысль, что она может никогда больше не увидеть брата, придала ей смелости. — Вот если бы мне мог помочь человек, который хорошо знает уличную жизнь…

Офицер прищурился:

— Я не совсем вас понимаю.

Маделин провела рукой по волосам и пристально посмотрела на собеседника.

— Сэр, я живу в маленьком городке, по хорошо понимаю, что происходит вокруг меня. И я знаю, что люди определенного сорта, то есть преступники, иногда помогают полиции в решении каких-либо проблем, — Мэд с трудом верила, что именно она произносит эти слова. Ухватившись рукой за сиденье стула, чтобы собрать всю свою решимость, она продолжила: — Если бы я могла встретиться с кем-нибудь из таких людей… Я готова заплатить за оказанную мне помощь.

Он заморгал:

— Абсолютно нелепая мысль!

— Но у меня нет выбора. Я просто обязана найти брата и не откажусь от этого, пока не испробую все возможности.

На секунду в комнате воцарилось напряженное молчание. Затем лейтенант принялся постукивать пальцами по столу, не сводя взгляда с посетительницы.

— И как же вы намереваетесь вступить в контакт с такими типами? — с сарказмом поинтересовался он. — Они ведь не числятся ни в каких списках, понимаете?

Девушка закусила губу.

— Я надеялась, что вы мне поможете, — прошептала она.

— Я?

— Вы, — твердо проговорила она. — Если бы вы назвали мне имя и адрес такого человека, я смогла бы сама с ним переговорить. Можете не волноваться, я ни в коем случае вас не выдам.

Лейтенант вскочил со своего кресла и заходил по комнате.

— Послушайте, мисс Кэтлин, выкиньте эту глупую идею из своей головы! Отправляйтесь к себе в Джорджию и предоставьте полиции заниматься этим делом.

Маделин привыкла прислушиваться к голосу властей, а кто как не полиция и была воплощением самой власти. Но при этом и сдаваться Маделин не собиралась. Она упрямо приподняла подбородок. В конце концов это ее брат пропал. А этот полицейский сам сказал, что в городе полно беглецов и всех их найти полиция просто не в силах.

Форрестер остановился и посмотрел на нее.

— Вы слушаете меня?

Она по-прежнему крепко держалась за стул, как будто он был единственным источником ее поддержки.

— Поверьте, я вовсе не собиралась вас обижать, сэр, но чувствую, что должна испытать все средства.

Он тяжело вздохнул:

— Насколько я вас понял, если я не смогу помочь вам в этой вашей безумной затее, вы попытаетесь найти кого-нибудь сами, не так ли?

В подтверждение его слов она кивнула, хотя на самом деле даже не представляла, кого еще могла бы попросить.

Офицер недоуменно покачал головой. Некоторое время он стоял неподвижно, глядя в пол, и при этом хмурился, как будто прислушиваясь к той внутренней борьбе, которая происходила в нем. Маделин уже решила, что вот сейчас он прикажет отправить ее в аэропорт в сопровождении полиции, но он вдруг открыл записную книжку и стал что-то быстро писать на листке.

— Хорошо, я сведу вас с таким человеком, — вырывая листок из блокнота, сказал он. — Отправляйтесь по этому адресу. А я тем временем свяжусь с ним и предварительно переговорю.

— Огромное вам спасибо! — радостно выкрикнула Маделин и бросилась к двери.

Компания «Ловенстайн» располагалась в южной части Лос-Анджелеса. Здание правления блестело сталью и вертикальными окнами. Оно было построено по самому современному проекту. Виктору оно напоминало форму для льда, поставленную вертикально.

Восемь месяцев назад он еще сидел за разбитым столом в задрипанной комнатушке отдела по раскрытию особо опасных преступлений лос-анджелесского управления полиции. Теперь он занимал шикарные апартаменты с дубовым столом, с застланным толстыми коврами полом, залитым солнечным светом. Правда, именно здесь Виктор чувствовал себя неловко. На такой стол и ногу-то не положишь.

Он только что вернулся с обеда, когда зазвонил телефон.

— Да, слушаю, — рассеянно ответил Виктор.

— Вик, это Форрестер. Как поживаешь, старина?

— Все в порядке. А как ты? — звонок удивил его. Форрестер обычно никогда не звонил ему на работу. С тех пор как Виктор ушел из управления, их отношения ограничивались чисто житейскими делами. Побывав однажды в новом кабинете Виктора, Форрестер предпочитал встречаться с ним в ближайших барах.

— Отлично. Просто отлично. Вик, послушай. Сделай мне одолжение. Видишь ли, десять минут назад ко мне приходила одна дамочка. Она из Джорджии и настоящий персик — такая кукла с голубыми глазами, черными волосами и розовыми щечками. Фигура великолепная, хотя костюмчик так себе. Да, так о чем это я… — на мгновение из его головы совсем вылетело, о чем он собирался просить Виктора.

Виктор взял ручку и стал вертеть ее в руках.

— Ну и какое отношение это имеет ко мне?

— Сейчас объясню. На вид ей лет двадцать пять, но она страшно наивная. Приехала в Лос-Анджелес искать убежавшего из дома брата. А поскольку полиция, видишь ли, не может сразу найти его, ей взбрела в голову идиотская мысль нанять кого-нибудь, кто хорошо знает уличную жизнь и имеет связи с темными элементами, чтобы помогли ей. Насмотрелась телевизионных передач, — заметил Форрестер. — А ты как раз подобными делами и занимался.

Виктор провел рукой по волосам и, слегка улыбнувшись, оглядел свой кабинет. Он уже понял, куда клонит приятель, но делал вид, что ничего не понимает.

— Я, наверное, немного поглупел, и до меня никак не дойдет, чего ты от меня добиваешься.

— Ты итальянец и к тому же хорошо знаешь уголовный мир. Малышка так и подумает, что ты самый что ни на есть подходящий тип для такого дела. Тебе даже не придется притворяться. Пообещай, что сможешь оказать ей помощь в поисках ее брата. Запудри ей мозги, а там видно будет, — в заключение озорно проговорил лейтенант.

Виктор фыркнул.

— Я надеюсь, тебе не разрешают носить оружие, Форрестер, потому что ты определенно тронулся умом. Ты не забыл, что я давно уволился и работаю на частную фирму?

— Давай, давай, пудри мне мозги. Только послушай, девчонка вбила эту мысль себе в голову и наживет массу неприятностей, если не взять ее под крылышко.

— Нет уж, спасибо, — рассказ Форрестера не произвел на Виктора никакого впечатления. Да и женщин он предпочитал более искушенных и современных. Играть в бирюльки с наивной провинциальной красоткой не входило в его планы.

Форрестер перешел на более серьезный тон.

— Послушай, Вик, давай говорить начистоту. Я знаю, тебе чертовски скучно протирать штаны в твоем модерновом офисе. Ты же полицейский, а мы оба прекрасно об этом знаем. Хотя ты и ушел на это, как тебе показалось, теплое местечко, ведь в свободное время ты вполне можешь заниматься розысками ее брата. Ты великолепный следователь, а в этом деле сможешь вцепиться зубами и раскопать что нужно.

Виктор рассмеялся:

— Форрестер, я был секретным полицейским, а затем секретным детективом, но никогда не занимался подобным. И если ты предлагаешь мне заняться этим делом, то вывод напрашивается такой: с тех пор, как я ушел, все в управлении заметно поглупели.

— Ну хорошо, согласен, дело это не столь интересное для тебя, но ты будешь иметь возможность почувствовать себя в своей стихии, а это означает, что не будешь сидеть за столом и скучать. Так как? Возьмешься?

— Нет, — однако, отказавшись, Виктор сразу же пожалел об этом. Нельзя сказать, что у него были веские причины для отказа, НО после десяти лет службы в полиции он стал чувствовать себя ответственным перед людьми, попавшими в беду. «Я давно ушел, и так больше не может продолжаться», — напомнил он себе.

Форрестер выругался в трубку. Виктор изобразил удивление, приподняв бровь.

— Это теперь в полиции так разговаривают с гражданскими лицами?

— Ну, если не хочешь помочь девушке, то скажи ей об этом сам. Она сейчас к тебе придет.

— Большое за это спасибо, — сухо заметил Виктор, но лейтенант уже повесил трубку.

Виктор пробормотал проклятие и тоже положил трубку.

Минут через пятнадцать после этого дверь его кабинета открылась, и секретарша ввела молодую женщину. Виктор быстро окинул ее профессиональным взглядом, каким научился моментально оценивать людей, и пришел к заключению, что женщина действительно воплощение женской красоты. Форрестер оказался прав — она просто очаровательна. Широко поставленные голубые, даже слегка с фиолетовым оттенком, глаза были чистыми и бездонными, носик прямой и чуть вздернутый Губы свежие и аппетитные, хотя и сжатые, что предполагало их нетронутость и чистоту. Одежда и правда особым шиком не отличалась, но была добротного качества. Франсин бы скорее умерла, чем надела на себя такое. Посетительница выглядела немного испуганной. От беспокойства глаза ее часто помаргивали и тени от век ложились на прекрасные очертания щек. Очарованный, Виктор даже забыл, что всегда предпочитал блондинок.

— Меня зовут Маделин Кэтлин. К вам меня направил лейтенант Форрестер. Он обещал позвонить вам и предупредить о моем приходе, — она осторожно огляделась вокруг. — Он звонил вам?

— Да, он звонил мне, — ответил Виктор и указал на кресло: — Присаживайтесь. — Правда, можно было и не выказывать девушке такую любезность. Надо бы сразу сказать, что ее затея, грубо говоря, нелепа и глупа. Но девушка показалась ему такой потерянной, что он не смог заставить себя пойти на такой шаг. Ох уж этот Форрестер! Знает ведь, что Виктор не сможет отказать такому несчастному, беззащитному существу. Ну нет, Виктор твердо намеревался ответить ей отказом, только сделать это надо не сразу и в мягкой форме.

Она присела на краешек стула и плотно сжала ноги. Ну прямо неприкосновенная монашка!

— Он сказал вам, чего я хочу?

Голос у нее был мягкий и обволакивающий, похожий на теплый южный ветер.

— Да, — ответил он и подумал: «Какие прекрасные ножки!»

В ожидании продолжения она вежливо склонила голову. Солнечные лучи из противоположного окна падали на ее темные волосы, делая их блестящими и светящимися. Он почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ним.

— Ну, хорошо, Маделин, — начал он, затем остановился и, улыбнувшись, продолжал: — Как вас называют друзья? Мэди?

— Они так и называют меня: Маделин, — с достоинством ответила она.

Чтобы спрятать улыбку, он сделал вид, что потер кончик носа. «Настоящая южная аристократка. Если юг вновь обретет былую силу, как бы мне не пришлось подавать ей утренний чай».

— А меня можете звать просто Вик, — весело проговорил он и перешел на деловой тон: — Лейтенант Форрестер из полиции рассказал мне о вашем плане найти брата. Так вот, сразу скажу вам, что это дурацкая затея. Советую вам отправиться домой, выбросив из головы глупые идеи. Вы и представить не можете, в какую историю вы рискуете попасть. — Он специально придал лицу суровое выражение, потому что видел — она выглядит как человек, привыкший подчиняться приказному тону.

— И все же я хочу попытаться, — Маделин не мигая смотрела на него. «Может, набивает себе цену? Именно так и ведут себя подобные типы».

— Это ваше дело. Но предупреждаю вас: я в этой авантюре не участвую.

«Под кукольно-красивой маской скрывается решительная личность, — подумал он. — Но меня это не касается, я не собираюсь заниматься ее делом».

— Боюсь, что не смогу вам помочь, — сухо проговорил он.

— Я хорошо заплачу вам, — пообещала она, крепко сжимая сумочку.

И тут он понял, что все свои деньги девушка носит в сумочке. Он нахмурился.

— Вы что, взяли с собой все свои деньги? — строго спросил он.

Ее виноватый вид говорил сам за себя.

— Вы когда-нибудь слышали о грабителях? — резко спросил он. — Ведь это Лос-Анджелес! На прошлой неделе здесь ограбили даже полицейское управление.

При звуке его громкого голоса глаза ее расширились еще больше. Заметив ее волнение, он снова опустился в кресло и провел рукой по волосам. И вопреки нормальной человеческой логике заговорил о том, о чем не хотел и думать.

— Ваш брат, может, околачивается где-нибудь поблизости от города.

— Дэви звонил именно из Лос-Анджелеса, — брат и до побега несколько раз говорил о Лос-Анджелесе. А в том, что он здесь, девушка и не сомневалась, полностью доверяя своей интуиции.

Она смотрела на Виктора с мольбой в глазах. Конечно, он разговаривал с ней довольно резко, с некоторым ехидством, но относиться к нему следовало с почтением, тем более, что лейтенант Форрестер предупредил ее: этот человек лишь изредка попадал в поле зрения полиции, что, видимо, не подразумевало в нем закоренелого преступника.

— И что же он сказал вам, когда позвонил?

Маделин безрадостно засмеялась.

— Что погода прекрасная и что у него все в порядке и не стоит беспокоиться.

Откинувшись на спинку кресла, Виктор продолжал изучать новую знакомую. Форрестер сказал, что она выглядела наивной, но он явно ошибся. Ангельское лицо, изящные манеры и южный акцент действительно придавали ей наивный вид, но решительный подбородок и сам факт, что она явилась с безрассудно смелым планом поиска брата, не могли не вызвать невольного уважения.

— Почему он убежал?

Она вздохнула.

— Мы поругались, — она заколебалась: делиться домашними тайнами с посторонними было не в ее принципах. Но в данном случае она сама пришла к нему за помощью.

— Он назвал Альберту, местечко, в котором мы живем, провинциальным городишком. Сказал, что задыхается в нем и собирается уехать. Я и подумать не могла, что он говорил серьезно.

Виктор не хотел показывать улыбку, но глаза его смеялись. «Похоже, парню и впрямь было скучно в таком городке», — подумал он, хорошо представляя себе, что это за место.

— А что думают по этому поводу ваши родители?

— Они погибли два года назад. Я назначена его опекуном, — она беспомощно протянула руки. — И вот теперь, когда он убежал, я обязана найти его, пока он не попал в какую-нибудь историю.

В ее голосе он расслышал беспокойство. Тени под ее глазами говорили о бессонных ночах. Не желая того, Виктор почувствовал свою сопричастность к ее беде и такую же обеспокоенность и вздохнул. Почему он не такой, как все нормальные люди, которые не хотят впутываться в чужие проблемы? Наоборот, он даже чувствовал, что не может не помочь этой девушке.

Она пробудила в нем еще очень сильное желание сделать что-нибудь для нее. В ее глазах была беззвучная мольба, которая тронула бы даже совершенно бездушного человека.

Маделин не была уверена, удалось ли ей достучаться до сердца этого темноволосого незнакомца. Правда, хотя и говорил он несколько лениво и вроде бы неохотно, в глазах его отражалось глубокое понимание и обеспокоенность. Она не назвала бы его привлекательным, у него были своеобразные, не совсем правильные черты лица. Но от него исходила необъяснимая сила. А его темные глубокие глаза показались ей какими-то необыкновенными.

И она должна была откровенно признаться себе, что он просто пленил ее. Виктора она восприняла как первого человека преступного мира, с кем доводилось столкнуться, и она не могла не сопоставлять его с образом человека, который мысленно нарисовала в своем воображении после разговора с лейтенантом. А он-то никак ему не соответствовал. Перед ней сидел подтянутый и хорошо одетый мужчина. Он выглядел как настоящий бизнесмен. Не похоже, чтобы он был когда-либо в тюрьме.

— Сколько лет брату?

— Шестнадцать.

Он ничего не ответил, а только смотрел на нее, и она интуитивно ощущала, какая чувственность скрыта в его глубоких темных глазах.

— Поэтому вы понимаете мою обеспокоенность…

Он неопределенно пожал плечами.

— Ваш брат достаточно взрослый и вполне может постоять за себя сам.

Маделин недоверчиво взглянула на него.

— Это на улицах Лос-Анджелеса? Когда вокруг столько преступников? — она запнулась на полуслове. В конце концов Виктор тоже так или иначе принадлежит к этому миру. — Он не мог остановиться в каком-либо приличном месте, потому что взял с собой слишком мало денег.

— Но он вполне мог раздобыть их каким-то образом, — небрежно заметил Виктор, рассматривая ногти.

Ей даже не приходило в голову, как Дэви мог раздобыть денег. Тем не менее ситуация начала принимать другой оборот, и ей показалось, что теперь отступать нельзя.

— Так вы поможете мне найти его? — подсознательно она чувствовала, что нельзя доверять незнакомому человеку, но упорно отбрасывала эти мысли. Да и выбора у нее не оставалось.

После секундного колебания он отрицательно покачал головой. Дело казалось ему довольно трудным: он и правда не знал, как отыскать парня в таком огромном городе. А пробуждать в ней надежды он не имел морального права.

Разочарование охватило ее. Именно сейчас, после стольких хождений по разным инстанциям, ей стало казаться, что слабый лучик надежды забрезжил впереди. И действительно, этот Канелли почему-то показался ей именно тем человеком, который мог бы помочь. Но… Поднимаясь, она подчеркнуто вежливо проговорила:

— Спасибо.

— Ну и что же вы теперь собираетесь делать? — спросил он, с интересом глядя на нее.

— Попробую найти еще кого-нибудь, кто согласится помочь мне, — она и понятия не имела, как и где сможет найти такого человека.

— Вот это меня больше всего и беспокоит, — заметил он. — Вам может подвернуться человек, гораздо менее порядочный, чем я. Ну-ка садитесь, — приказным тоном проговорил он.

Она быстро опустилась на стул и устремила на него взгляд, полный надежды. Видя его решительность, она подумала, что этот человек преуспеет в том, за что возьмется.

— Я вам хорошо заплачу, — с дрожью в голосе произнесла она. — Я уже нанимала частного детектива и имею понятие о расценках за такие услуги. А вам я готова удвоить оплату.

Он пожал плечами.

Означало ли это, что деньги его не волнуют? Судя по роскошно отделанному кабинету, платят ему более чем достаточно.

— Вас это устраивает? — ей хотелось поскорее окончательно определиться с денежным вопросом.

— Вполне, — отрывисто и несколько небрежно ответил он, как бы давая понять, что деньги его не особенно беспокоят.

Наблюдая, как он провел рукой по волосам, Маделин ощутила чувство глубокого удовлетворения и благоговения. «Наняла непонятно кого, — подумала она. — Однако цель оправдывает средства, уж в этом-то сомнений не возникало».

Покопавшись в сумочке, она извлекла оттуда фотографию своего брата.

— Мне хочется надеяться, что вы сразу и приступите к розыскам. Вот его фото.

Это была прошлогодняя фотография. Со снимка смотрел аккуратно причесанный молодой человек в костюме. Пожалуй, он даже немного улыбался. «Да, — подумала Маделин, — с тех пор я видела на его лице только угрюмое выражение».

Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, до последнего времени между ними существовало полное взаимопонимание. Она принимала это как должное. И вот случилось же такое! Непонятные изменения произошли с ним несколько недель назад: он все чаще становился раздражительным и даже агрессивным. Особенно это касалось машины. Эти машины — они сводили его с ума! Мэд предложила ему изредка брать их напрокат, скажем, раза два в неделю. При этом она старалась проявлять ненавязчивую настойчивость. И даже пообещала выделять ему больше денег на карманные расходы, в разумных пределах, естественно.

Виктор изучил фото и поднял глаза на нее.

— Когда он снимался?

— В прошлом году. Волосы у него теперь длиннее, и он носит джинсы, — она подумала: «Наверное, этого для детектива недостаточно», — и достала еще одну фотографию. — А вот и совсем недавнее фото.

Виктор внимательно изучил и эту фотографию. На него смотрело упрямое мальчишеское лицо, в котором чувствовалась непримиримость и даже озлобленность. Сзади, на стене, висели плакаты — рок-группы и яркие спортивные машины.

— Мне кажется, я совершаю глупость, но я возьмусь за это дело и постараюсь навести справки. Я свяжусь с вами, как только что-нибудь разузнаю. Оставьте номер вашего телефона в Джорджии.

Удивленная его тоном, она ошеломленно смотрела на него.

— Я не собираюсь уезжать, мистер Канелли. По крайней мере до тех пор, пока не найду брата.

Теперь настала его очередь удивляться.

— Я настоятельно советую вам поехать домой. Здесь вам больше нечего делать. К тому же он может вернуться домой и не застать вас.

Она упрямо затрясла головой:

— Я остаюсь. А дома у нас тетушка Паула, и, если он еще раз позвонит, она все передаст мне. Лето у меня свободное.

«Кошмар какой-то, — подумал он. — Мало того что придется заниматься этим недорослем, так еще на руках останется эта великосветская барышня со всеми ее ужимками и кокетством». Он решительно засунул фото в карман.

— Спасибо, мистер Канелли, — произнося его имя, она почувствовала необыкновенный всплеск воодушевления и вместе с тем некоторую неловкость. Странно было отождествлять свое имя с именем преступника, пусть даже такого привлекательного и вежливого. Маделин отдала бумажку с названием отеля и номером телефона. — С нетерпением буду ждать вашего первого сообщения. Скорей бы уж, — с милой улыбкой заключила она.

Покидая его офис, она ощущала странное удовлетворение от того, что ее ношу разделил с ней другой человек. При этом она старалась постоянно напоминать себе, что человек этот посторонний и весьма подозрительный. Таким не всегда можно верить.

 

2

Возвратившись в отель, Маделин переоделась в джинсы и рубашку. Разговаривая сама с собой, она развесила одежду по шкафам и стала приводить себя в порядок. Мысленно возвращаясь к Виктору, она отметила, что он все больше и больше начинает привлекать ее. Его манера разговаривать с немыслимо чувственной растяжкой слов завораживала ее. А эти глаза, похожие на обсидианы, гипнотизировали и манили.

Да, чтобы, сидя напротив незнакомца, ощущать его влияние — такого с ней никогда не было. Мало того, он еще и принадлежит к определенному кругу людей. Конечно, ей не приходилось каждый день сталкиваться с людьми такого сорта. И мысли постоянно крутились вокруг этого. Будучи абсолютно здравой и законопослушной гражданкой, она никогда прежде и даже мысленно не могла связать себя с такими типами. Упаси Боже!

Никогда!

Как только этому типу удастся обнаружить, где находится ее брат, она сразу же прекратит с ним все отношения и вместе с Дэви вернется на свою родину. Они просто обязаны это сделать. Их предки обосновались на этой земле еще во времена колонизации Америки. И хотя их род нельзя было считать сказочно богатым, их всегда воспринимали как людей добропорядочных, занимающих прочное положение в обществе. Перед гибелью в автокатастрофе родители успели сделать достаточные накопления.

Продолжая раздумывать, девушка подошла к окну и выглянула на улицу. Мать с отцом поженились довольно поздно, и, вероятно, поэтому растили детей не так, как могли бы растить, будь помоложе.

Воспитанные в духе старых традиций, они во всем старались их придерживаться. Например, мать Маделин настоятельно требовала, чтобы к обеду все соответственно одевались; во время совместных трапез обычно поддерживались разговоры на светские темы; и все это протекало в спокойной обстановке, без каких бы то ни было страстей. Всегда любящие и заботливые родители старались защитить детей от дурного воздействия внешнего мира. Поэтому, если летом семья отправлялась в путешествие, то предпочтение отдавалось удаленным горным курортам или мысу Доброй Надежды, где было совсем малолюдно. Потом Маделин училась в частном колледже в Нью-Хэмпшире.

От этих добрых воспоминаний она улыбнулась. В колледже защищать ее от влияния внешнего мира было некому, и она узнала много разных вещей, о которых старалась не говорить ее мать.

Нельзя сказать, что Маделин могла бы теперь считать себя смелой и искушенной и житейских вопросах. Но она начала прислушиваться к своим желаниям и понимать — женскую натуру. Пришла пора свиданий, но она встречалась не со своими сверстниками, а с более взрослыми мужчинами.

Наблюдая, как медленно садится солнце, Маделин немного отодвинулась в сторону, чтобы оно не слепило глаза. Из окна своего дорогого номера она видела далеко впереди за сизоватым городским маревом четкую линию океана. А перед ней раскинулся огромный Лос-Анджелес. Бесконечная череда небоскребов перемежалась с линиями автострад, и вся эта панорама была окутана синеватым городским смогом. Но вид города совсем не доставлял ей удовольствия, и она мечтала поскорее вернуться домой, в спокойную и привычную атмосферу Джорджии.

Быстрым движением Маделин задернула шторы.

— Вот так-то лучше, — довольно пробормотала она про себя. Теперь лишь слабые звуки городского шума доносились до нее. С задернутыми шторами она смогла бы представить, что находится дома. Не хватало только пения птиц и легкого дуновения ветерка.

Чем быстрее она вернется, тек лучше. Шум и бесконечная городская суета начинали раздражать ее. Только мысль о том, что где-то здесь, рядом, находится Дэви, заставляла ее мириться с пребыванием в этом городе.

В пять часов Виктор отключил компьютер и убрал на место принтер. Теперь он прекрасно разобрался в махинации некоего типа из хозяйственного отдела. Тот приспособил технику к своей выгоде. А делал он очень просто: отправлял заказы в несуществующие магазины, отпечатывал на компьютере счета, якобы поступающие для оплаты, и присваивал деньги. Завтра надо будет доложить руководству, и пусть там принимают необходимые меры.

Набросив пиджак и на ходу застегивая его, он направился к двери.

— Всего хорошего, мистер Канелли, — улыбаясь, попрощалась с ним секретарша.

— Всего доброго, Берти.

Проходя по коридору и опускаясь на лифте, он постоянно отвечал на приветствия и кивки сотрудников. Как вице-президент компании по безопасности, он имел право на собственную секретаршу, личный автомобиль и парковочное место. К нему относились с уважением, и его работу в правлении ценили. Ему предоставили полную свободу в проведении различных расследований по подозрению в нечестном расходовании денежных средств и в иных должностных преступлениях.

Несмотря на громкий титул, его обязанности были вполне просты — остановить поток желающих пользоваться нечестными доходами, используя разные мелкие мошенничества, что имело место в любой компании. Зарплата его не входила ни в какое сравнение с той, что он получал, работая в управлении полиции. Да и куда приятнее получать поощрительные похлопывания руководства компании, чем выслушивать постоянное ворчание капитана полиции. Другой на его месте был бы вполне доволен новой работой, но Виктора постоянно мучило чувство неудовлетворенности.

На то, чтобы в час пик добраться до дома, у него обычно уходило минут сорок — сорок пять. Это его не слишком раздражало. Езда и торчание в пробках стали давно привычным делом. Он сжился с суетливым городским движением и практически перестал обращать на него внимание. Садясь в машину, он просто сразу же включал радио или сам напевал себе что-нибудь под нос, и за этим занятием время в поездке пролетало незаметнее.

Вырулив с основной магистрали, он направил машину к дому по боковым улицам. Поставив ее на подземную стоянку, он поднялся на свой девятнадцатый этаж. Вид из окна открывался великолепный, и Виктор заставлял себя не думать о прогнозируемом землетрясении.

Квартира его состояла из трех комнат: гостиная с обеденным уголком, переходящим в кухню, и спальня, смежная с гостиной. На ходу раздеваясь, он снял пиджак, а дипломат бросил на стул и направился на | кухню, чтобы достать из холодильника пиво.

Потягивая пиво, он наблюдал, как вечернее солнце яркими тонами окрашивает небосклон. Небо отсвечивало мягким оранжевым светом, и солнечные блики отражались в окнах домов. Несколько минут он наблюдал эту картину, потом, отвернувшись, занялся сандвичем, и мысли переключились на женщину, приходившую сегодня к нему.

«Итак, от этой южной красавицы удрал братишка», — раздумывал он, намазывая майонез. Да, он пообещал сделать все, что в его силах, чтобы отыскать юного бродягу.

Отрешенно прожевывая сандвич, он сел на стул. Надо было узнать о парне побольше. Увлекается ли он спортом, интересуется ли музыкой, театром? Вопросы роились в голове Виктора. Он понимал, что втягивается в это дело все больше и больше.

Вечером он обязательно попробует что-нибудь предпринять.

Два долгих дня прошло с тех пор, как Маделин побывала в кабинете Канелли. И за это время он ни разу не позвонил ей.

«Да чем он там занимается?» — сердито думала она, прохаживаясь по комнате.

Со времени их разговора в ее душе появилось нечто новое — она стала ощущать скуку. Как ни старалась девушка отогнать это чувство, бродя по картинным галереям или посещая магазины, ничего не помогало.

Внезапно тишину комнаты нарушил телефонный звонок. Маделин быстро взяла трубку и затаив дыхание проговорила:

— Алло.

— Привет! Это Виктор, — произнес он тоном старого друга.

— Да, да! — пытаясь скрыть радость, ответила она. — Вы нашли Дэви?

— Пока еще нет.

— Ох… — голос ее сразу потух. — А вообще что-нибудь разузнали?

— Да нет. Я звоню вам, чтобы еще кое-что спросить о вашем брате. Не играл ли он в рок-группе? Не увлекался ли спортом или театром?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Просто возникла такая мысль. Возможно, он мог бы попытаться попасть в какую-нибудь группу или в театр.

Устало отбросив прядь волос со щеки, она сказала:

— Не думаю. Он не увлекался музыкой. Бренчал на тамбурине одно время, но это занятие ему быстро прискучило.

— Понятно. Попробуем другое направление. Хорошо. Я еще позвоню вам.

— Подождите! — взволнованно попросила Маделин, частично чтобы окончательно удостовериться, что он и правда занимается поисками брата, а частично потому, что не хотела снова оставаться в тишине комнаты в одиночестве. — Что же вы предприняли за эти дни?

— Поболтался по улицам немного, — небрежно заметил он.

От возмущения она заморгала. И за это она платит ему?

— Что вы собираетесь еще делать?

— Пока не знаю. Я переговорил с парой знакомых. И вечером должен с ними снова встретиться.

Все это звучало так неопределенно, что Маделин засомневалась, делает ли он вообще что-нибудь.

— Так вы сейчас собираетесь отправляться на поиски? — с надеждой спросила она.

— Да, думаю, через несколько минут. «Да провались ты!» — подумала Маделин. Он говорил совершенно неопределенно. Может, он собирался надуть ее, а потом выставить огромный счет, не пошевелив при этом и пальцем? «Однако мне его порекомендовали за честность и умение». И тут ее как кольнуло.

— Я отправляюсь с вами.

— Что вы сказали? — в его голосе прозвучало неподдельное удивление.

— Я сказала, что хочу пойти с вами, — она и сама не понимала, как такое могло прийти ей в голову. Но сколько же можно сидеть в отеле, ожидая известий и борясь со скукой. Она устала от газет и телевизора.

— Это совсем не обязательно, — твердо заявил он. — Я привык сам справляться со своими делами.

Маделин настаивала на своем.

— Но я хочу помочь. Где мы встретимся? — на мгновение воцарилось молчание. Она готова была поклясться, что он борется сам с собой, и уже приготовила новый аргумент. Ну теперь она уже не уступит.

— Хорошо, — в конце концов согласился он. Вот вам адрес. Встретимся там через час. — И повесил трубку.

Она быстро переоделась в бледно-лиловую юбку и блузку с бантом и спустилась вниз, чтобы попросить портье заказать машину. Представляя, как он стоит в ожидании, прислонившись к стене, и покачивает Головой, она нетерпеливо поджидала такси. Сердце билось быстрее, чем обычно, и она чувствовала, как горят ее щеки. Она испытывала непонятное волнение. Возникло ли оно оттого, что ее волновала возможность принять участие в поисках брата, или оттого, что она проведет весь вечер с Канелли? И разобраться она никак не могла.

Но она все же поняла, что это скорее по второй причине. Нервозность не была связана с испугом. Это чувство смешивалось со жгучим нетерпением. Подобное она испытывала, бегая на первые свидания еще во время учебы в колледже.

И теперь это казалось ей загадкой. У нее совершенно определенно не возникло никакого романтического интереса к Виктору Канелли. Она просто наняла его для определенной цели, и они будут поддерживать чисто деловые отношения. И думать нечего, что женщина такого круга и воспитания, как Маделин, позволит себе втянуться в интрижку с человеком, имеющим такое прошлое.

Наконец подъехала машина, и водитель спросил, куда ехать. Она назвала адрес.

Он недоуменно оглянулся через плечо:

— Вы точно уверены, что хотите туда ехать?

— Да, — произнесла она с гораздо большей уверенностью, чем действительно чувствовала.

Водитель пожал плечами:

— Вам виднее.

Было ли это так на самом деле? Будь Маделин дома, она смогла бы дать положительный ответ. Но сейчас она испытывала сомнения. Пользующиеся дурной славой районы Лос-Анджелеса вовсе не были тем местом, куда она стремилась попасть.

Двадцатью минутами позже она выходила из такси. И уже почти прокричала водителю, разворачивающему машину, просьбу задержаться, когда оказалась одна на пустынном тротуаре. Этот район совсем не походил на то место, где она жила. Маделин начала осматриваться. Современных зданий здесь не было. Давно построенные дома имели обшарпанный вид. Кое-где были видны следы пожаров, местами в окнах отсутствовали стекла.

Мимо Маделин проковыляла женщина странного вида, держа несколько пластиковых сумок.

Сделав шаг в сторону, Маделин вежливо пропустила ее и извинилась. Угрюмо посмотрев на нее, женщина подошла к мусорным контейнерам и начала копаться в отбросах. Девушка в ужасе уставилась на незнакомку, но, быстро придя в себя, отвела взор и в поисках Виктора стала осматриваться вокруг. Почему же он не появляется? На какое-то мгновение она представила себя брошенной в этом унылом и опасном месте и интуитивно обхватила плечи руками.

Здесь ей совсем не нравилось. На улицах, прилегающих к этой, было много народу: шатались развязные молодые люди, прохаживались крикливо одетые особы известного сорта и изредка то там, то тут появлялись подозрительные типы. Прямо на тротуаре, привалившись к стене, спал старый бродяга в обнимку с полупорожней бутылкой.

Маделин отступила ближе к зданию и крепче прижала к себе сумочку. Все это так не походило на тихие улочки ее родного города. Она еще теснее прижалась к зданию, чутьем понимая, что за ней следит не одна пара глаз. Она боролась с нарастающим беспокойством, убеждая себя, что приехала в такое место исключительно с целью найти брата. Маделин украдкой стала всматриваться в лица и вслушиваться в разговоры, надеясь услышать знакомый голос. Как было бы хорошо увидеть брата сейчас! Лос-Анджелес, конечно, очень большой город, но ведь бывают случайные встречи.

Недалеко от нее остановился мужчина в коричневом костюме и принялся раскуривать сигарету. Уголком глаза она наблюдала за ним и пришла к заключению, что он тоже наблюдает за ней. Она отошла на несколько шагов. Он пошел следом. Маделин беспокойно вздохнула. Несмотря на то, что выросла Маделин в глубинке, она прекрасно разбиралась в лицах, а у этого мужчины было явно коварное выражение.

К счастью, в это время на стоянке остановилось такси и из него вышел Виктор. Он был в потертых джинсах, видавших виды кроссовках и сером свитере с оторванным воротником.

— Прошу извинить меня за опоздание, с трудом поймал машину, — отсчитывая деньги, объяснил он.

— Все в порядке, — подходя к нему, ответила она.

Незнакомец в коричневом костюме, бесконечно долго раскуривавший сигарету, пошел прочь. Она вздохнула с облегчением. Теперь они могли приступить к делу.

— Я готова, — объявила она. — Что мы будем делать?

— Делать? — игриво переспросил он. — То же, что и все другие здесь делают. Мы смешаемся с толпой и потихоньку станем прогуливаться.

— О… — она приготовилась выполнять более сложную задачу. — И это все?

— Все. Просто смешаемся с толпой.

Девушка посмотрела на свой празднично-воскресный наряд, а затем перевела взгляд на неприметную одежду Виктора. Криво усмехнувшись, она заметила:

— Похоже, у вас это лучше получится.

— Ладно, пошли.

Она пристроилась рядом с ним, и они молча тронулись в путь. Беспрестанно крутя головой, высматривая Дэви, она заметила, что Виктор идет небрежной походкой, ни на кого не глядя. Как он думает обнаружить ее брата, если не обращает ни на что внимания, оставалось для нее загадкой. Руки он засунул в карманы, а на лице его застыло выражение совершенной скуки. Она не могла не отметить, что профиль его выглядел весьма привлекательно. Волосы он зачесал назад, но несколько прядей свешивались со лба прямо на высокие брови. Темные глаза скрывались за густыми ресницами. Как жаль, что этот привлекательный человек имеет весьма сомнительное прошлое!

Проходя мимо очередного подозрительного бара, она едва не наступила на разбитую бутылку.

— Адское подземелье, наверное, не идет ни в какое сравнение с этими злачными местами, — с усмешкой заметил он.

Ей показалось, что в каком-то темном провале сбоку их поджидает опасность.

— Да, пожалуй.

Они подошли к более-менее прилично выглядевшим домам, где густеющие сумерки вступали в схватку с современным освещением. Неоновые огни рекламных щитов и вывесок крикливо зазывали зевак на разные представления, суля массу удовольствий. Народу прибавилось, и Маделин совсем не нравилось выражение лиц многих людей, попадавшихся им навстречу.

Когда к ним приблизился человек с явно злодейским выражением лица, она инстинктивно прижалась к Виктору. Неожиданно на лице незнакомца появилась ухмылка.

— Эй, Вик, привет! Как поживаешь? Протянув руки, они шлепнули ладонью о ладонь. Маделин услышала, как они обменялись непонятными фразами, и незнакомец снова исчез в темноте, словно его и не было.

Любопытство оказалось сильнее воспитанности.

— Откуда вы знаете друг друга? Виктор неопределенно пожал плечами:

— Где-то встречались.

«В тюрьме?» — подумала она, но тут же напомнила себе, что это не имеет значения. Она не стала бы нанимать Виктора, будь он воплощением порядочности. Но он был как раз тем человеком, в котором она и нуждалась: он хорошо знал именно эту сторону жизни. Она снова принялась рассматривать проходящих мимо людей. Но через какое-то время, взглянув на Виктора, подметила, что на его лице не отражается вообще никаких мыслей.

Хмыкнув, она спросила:

— Вы ищете Дэви?

— Угу, — бросил он и уже громче поздоровался с еще одним незнакомцем. — Привет, Роско! Как идут дела?

— Так себе, приятель. Оглянувшись, Маделин посмотрела вслед неряшливо одетому мужчине.

— Если вы знаете всех этих типов, то почему не спрашиваете о Дэвиде? — требовательно спросила она.

— Потому что я еще не встретил человека, который мог что-либо о нем слышать. Беглецы — это особая социальная прослойка, и они обычно не имеют ничего общего с мелкими преступниками.

Она подозрительно сощурила глаза. Не набивает ли он себе цену?

— А вы знакомы с людьми, имеющими дело с беглецами?

— Я знаю пару таких ребят, — нехотя ответил он, улыбаясь ей. — Не торопите события. Дайте мне снова почувствовать этот мир.

Почему он сказал «снова»? И почему сердце ее затрепетало, когда она увидела его улыбку? Она должна чувствовать себя неловко и неуверенно рядом с этим человеком, но такого ощущения почему-то не возникало. И даже наоборот он нравился ей все больше и больше. Он был очень привлекательным: смуглый, темноволосый, с прямым римским носом. Ей нравилась его быстрая и уверенная манера вести разговор. Глубокие и темные глаза завораживали ее, и она нашла, что смотрит в них гораздо чаще, чем требовалось. «Он совершенно не тот человек, который должен нравиться такой женщине, как я», — старалась она убедить себя. Он опять улыбнулся, и Маделин поняла, что чувства, которые он вызывает, очень приятны ей.

Неожиданно Виктор с силой сжал ее руку и быстро увлек девушку с тротуара в сторону, в подъезд нежилого дома.

— Послушайте, детка, мы должны раствориться.

Приоткрыв рот, она удивленно уставилась на него.

— Я так и делаю.

Проведя рукой по волосам, он усмехнулся.

— Это вы называете раствориться? Вы идете и вращаете глазами, словно локаторами. Будете продолжать в том же духе, по улице пройдет шум, что вы из агентства по борьбе с наркотиками или что-то в этом роде, и тогда мы уж точно ничего не узнаем и не услышим. Ведите себя естественно и не выказывайте никакого интереса.

Она сердито хмыкнула. Ничего себе, глаза как локаторы!

— Может, я и глупо выгляжу, но, во всяком случае, стараюсь. А вот вы и не прилагаете никаких усилий для поиска, как будто Дэви предстанет прямо перед нами в серебристом костюме и при этом будет исполнять национальный гимн.

— А слова он знает?

Она сердито сжала губы, и они стали походить на бутон розы.

Виктор заметил это и рассмеялся. Выражение его лица изменилось. Белозубая улыбка и поблескивающие глаза явно шли ему.

— Мэдди, вам только кажется, что я наблюдаю, но, поверьте мне, я замечаю все, что делается вокруг. Я даже заметил, как вы время от времени покусываете губы, когда разглядываете кого-нибудь на расстоянии, и из этого сделал вывод, что у вас близорукость. Я прав?

— Да, — неохотно призналась она.

— Ну так как вам моя наблюдательность?

Он стоял так близко, что касался ее плеч. Она физически ощущала силу его мускулов и неожиданно для себя обнаружила, что смотрит на мягкую линию его губ… Она отстранилась.

— Хорошо, я вам верю. Но я же плачу вам не за то, чтобы вы на меня таращились, — резонно заметила Маделин.

— Жаль, — тихо проговорил он. Маделин сделала вид, что не обратила внимания на это замечание.

— Мы так и будем торчать в этом подъезде или продолжим наши поиски?

Вздохнув, он вывел ее обратно на улицу, еще раз предупредив, чтобы она вела себя самым естественным образом.

Она очень старалась, хотя и понимала, что великой актрисы из нее не получится.

Посмотрев на нее, Виктор снова вздохнул. Она тоже взглянула на него и заметила глубоко страдальческое выражение на его лице. Посмеиваясь, она теснее прижалась к нему.

— Мне бы сейчас подошло хорошо поношенное пальтецо и домотканая юбка.

Как ни странно, их совместная прогулка начинала ей нравиться. «Нет, не совсем так, — поправила она себя. — Это гораздо лучше, чем одинокое сидение в гостиничном номере».

Внимательно поглядев на нее, он сказал:

— Вам бы сейчас надо было отправиться домой, мисс Кэтлин. Мы поболтались здесь совсем недолго, а вы уже устали и засыпаете на ходу.

— Завтра мы можем отправиться сюда пораньше, — просияла она.

— Завтра вы вообще никуда не пойдете. Без вас я справлюсь гораздо лучше.

— А я хочу! — его отказ страшно бы разочаровал ее.

Виктор так же внимательно посмотрел на нее.

— Но только при условии, что завтра будете вести себя по-другому! Так, как делаю я.

— Я согласна, — с готовностью заявила она, пытаясь скрыть за улыбкой зевоту «Да, сегодня и правда немного устала», — подумала она.

«Нет, устала я прилично», — думала Маделин на следующий день, сидя в гостиничном ресторане над тарелкой овощного салата. Как так получилось, что она совершенно забыла, кем был Виктор, и начала получать удовольствие, находясь в его обществе? Она даже заигрывала с ним. Нет, как могла она, ответственная, серьезная женщина из Джорджии, флиртовать с мужчиной, у которого на совести Бог знает сколько преступлений?! Допустим, у него красивые глаза. Допустим, ей нравился его резковатый смех, но нельзя забывать, кто он. И с этим напоминанием она поднялась к себе в номер, чтобы переодеться к вечерней встрече с ним.

 

3

Виктор отключал компьютер и, откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову. Сегодня не работалось. Мысли постоянно возвращались к Дэви, и он раздумывал, где же искать этого парня. Заниматься поисками пропавшего подростка ему не доставляло такого удовольствия, как его прежняя работа по раскрытию тяжких преступлений, но даже эта работа казалась ему гораздо более захватывающей, чем та, которой он занимался в компании. По правде говоря, его буквально притягивала улица со всеми ее темными и мрачными сторонами. Там в воздухе постоянно висело напряжение, граничащее с ожиданием какой-то опасности. У большинства полицейских после уличного дежурства вырабатывалось особое шестое чувство, предупреждавшее об опасности. А люди, проживающие в таких местах, уже привыкли к постоянному состоянию опасности и выработали иммунитет.

Вздыхая, он еще крепче сжал руки. Маделин, как дитя, не имела никакого понятия о реалиях уличной жизни. И хотя эта наивность временами веселила его, сейчас он чувствовал озабоченность. Он по своему опыту знал, как легко она могла попасться на удочку любому авантюристу, промышляющему в соответствующих районах города. Ему попадались и гораздо более сообразительные женщины, доверившиеся таким подонкам и оказавшиеся на скользкой дорожке.

При встрече вечером не мешало бы привести ей пару хороших примеров описаний уличной жизни ночного города. И надо бы рассказать кое-что о себе. Нет смысла водить ее за нос, выдавая себя за преступника. Поскольку они вместе проводят много времени, она должна знать всю правду.

Кроме того, его раздражали косые взгляды, которые она время от времени бросала на него, как будто сомневаясь, можно ему доверять или нет. Когда он в первый раз встретил ее, его не особенно волновало, какое мнение у нее сложилось о нем. А сейчас, однако, он хотел внести полную ясность. Маделин начинала ему нравиться, несмотря на ее кажущуюся невинность. Он предпочитал женщин несколько другого склада: более чувственных и искушенных. Если такая женщина слишком увлекалась им, он обычно прекращал с ней всякие отношения во избежание моральных травм и не чувствовал за собой вины. Теперь он тоже не имел ни малейшего намерения причинять ей боль. Может, втайне он и восхищался ее женственностью и незаметно наблюдал за контурами ее прекрасного тела, но на этом все и заканчивалось.

Он снова принялся за работу. Позже у него будет время подумать об этой женщине. А сейчас пора заниматься делом.

Часов в шесть вечера Маделин сидела в ресторане. Рядом с ней, по одну сторону, стояла тарелка, а по другую — лежал листок бумаги. Она рассеянно то открывала, то закрывала ручку, хмурясь над колонками цифр на листке. Двух мнений не оставалось: из отеля надо срочно перебираться в более дешевое место, пока плата за номер не съела все ее деньги. А ведь еще необходимо было помнить о чеке за плату услуг Виктору Канелли. Она не считала себя прижимистой в отношении денег, но и слишком легко тратить свои сбережения не хотела. А поскольку, видимо, пробыть в Лос-Анджелесе придется достаточно долго, то можно начать экономию с переезда в сдаваемую в аренду квартиру, где она сможет сама для себя готовить.

— О, привет.

Подняв голову, она от неожиданности дернулась, увидев Виктора, садящегося в кресло напротив. Радость нахлынула на нее, когда она заметила, какими глазами он посмотрел на нее. Лишь с усилием подавила она в себе восхищение от его мужественного очарования.

— Как вы узнали, где я? Усмехнувшись, он ответил:

— О, это совсем просто. Я позвонил вам в номер и, когда никто не ответил, решил, что вы, очевидно, ужинаете в ресторане, — его глаза обратились к листку бумаги, и он с любопытством просмотрел его. — Слишком большие расходы?

Она молча сложила листок и убрала его в сумочку. Когда речь касалась финансовых вопросов, она считала это сугубо личным делом каждого человека.

Вероятно, такие мысли не приходили Виктору в голову. Довольно бесцеремонно он поинтересовался:

— Вы разорены?

Она как-то возмущенно повела плечиками.

— Не волнуйтесь, ваш чек я уж как-нибудь оплачу. Я даже уже выписала вам чек за эту неделю, — при этих словах она потянулась к сумочке.

Взяв ее за руку, он рассмеялся раскатистым грудным смехом.

— Меня ваш чек совершенно не интересует, детка. Ну, улыбнитесь же. Улыбка вам к лицу. Шире рот, ну вот, превосходно.

Заставив ее улыбнуться таким образом, он произвел на нее необъяснимое впечатление. Может, это оттого, что глаза его поблескивали, как поблескивают на воде солнечные зайчики. А может, и потому, что, смеясь, он выглядел беззаботным.

Он убрал руку, и она ощутила чувство утраты, но скрыла это за небрежной фразой:

— Не думаю, что вы явились сюда, чтобы научить меня, как улыбаться.

— Нет, конечно. Я хочу отвезти вас на пляж.

— На пляж? — удивленно переспросила она. — Но сейчас уже ночь. Да и слишком холодно для купания. — При этом она не сказала, что вовсе не хотела бы видеть его в плавках. Правда, она уже могла представить, как выглядит его тело. Кожа у него смуглая, упругая и шершавая, почти такая же, как на лице и шее. На груди волос, скорее всего, немного, но вот ниже наверняка кустистые и буйные темные заросли.

Наблюдая за ней, Виктор хмурился. Глаза у нее были немного затуманены, и вообще она выглядела чем-то озабоченной. Чем же? Мыслью о том, что она окажется на пляже вдвоем с ним? Возможно. Все же она считала его диким и опасным преступником, а именно об этом он и собирался с ней поговорить.

— Мы не будем плавать. Просто на пляжах сейчас собираются беглые подростки. Мы попробуем показать им фото вашего брата.

— А, это хорошая мысль, — поднимаясь, заметила Маделин.

Он снова остановил ее:

— Прежде чем мы отправимся на эту прогулку, я хотел сказать вам одну вещь.

Усаживаясь в кресло, она вопросительно подняла голову и посмотрела на него, стараясь не думать о том, какая сила и нежность чувствуется в его пальцах, держащих ее руку.

— Я знаю, что Форрестер сказал вам про меня, но все это неправда. Я не преступник, а бывший полицейский. Надо было при первой же встрече признаться вам во всем. В любом случае, — он провел рукой по волосам, — я хочу, чтобы вы все знали и не боялись меня.

Минуту Маделин впитывала эту информацию. Сначала ее возмутило, почему он сразу не сказал об этом. Но через мгновение она ощущала облегчение, будто камень свалился с души.

— Вы бывший полицейский? — повторила она и весело засмеялась. — Полицейский!

— Точно, — наблюдая за ней, он радовался, видя, как веселые искорки проскакивают в ее голубовато-фиолетовых глазах.

— Так, значит, вы никогда ничего плохого не делали? — с надеждой спросила она.

Виктор рассмеялся:

— Ну, так далеко я никогда не заходил. Конечно, я отнюдь не святой, но старался по возможности придерживаться закона, — и затем он рассказал, что вся эта катавасия началась, когда Форрестер предупредил его, что молодая женщина может попасть в неприятную ситуацию, пытаясь самостоятельно установить контакт с сомнительными личностями.

— Я так рада, что вы не… — но тут в ее голове мелькнуло опасение. — Но вы сможете мне помочь разыскать Дэви, не так ли?

— Я надеюсь, — со спокойной уверенностью ответил он, и она почувствовала, что он выполнит свое обещание.

— Я рада.

— А если так, то почему бы нам не отправиться на поиски прямо сейчас? — и он выложил несколько бумажек в качестве платы за ужин.

— Вы не должны оплачивать мои обед, — запротестовала Маделин.

Коварная улыбка появилась на его лице.

— Не валяйте дурака. Все же знают, что вы обанкротились.

Его слова разнеслись по всему залу, и она покраснела, а несколько посетителей подняли головы и удивленно посмотрели на эту странную пару.

— Я вам устрою за это, — пообещала она, но в действительности совсем не обиделась, а только испытала глубокую благодарность, поняв, что этого человека нечего опасаться. Теперь можно ослабить защиту. Ну, не совсем, конечно. Виктор оставался тем же мужчиной, который запросто мог бывать в самых опасных и сомнительных местах города. А еще он был просто чертовски привлекательным, а она отнюдь не желала развивать отношения в этом направлении.

Они вместе подошли к стоянке, и Виктор подвел ее к приземистой, небольшой машине, очевидно, иностранного производства. Открыв перед Маделин дверцу, он сел на место водителя.

— А теперь мы отправляемся на пляж, — тоном заправского экскурсовода заявил он.

Маделин представила себе бедного Дэви спящим на пляже, бесконечно беззащитным перед всевозможными опасностями.

Виктор как бы прочитал ее мысли.

— Провести несколько ночей на пляже — не самая страшная штука, которая может приключиться с мальчиком.

— Он не просто мальчик, он мой брат, — отпарировала она.

— Хорошо, хорошо, — в его голосе она почувствовала смешливые нотки.

Маделин положила руки на коленки и, повернувшись к окну, стала рассматривать море огней. Несколько минут они ехали в полной тишине. Когда тишина стала давить, она выговорила:

— А я-то подумала, что ваша работа — лишь прикрытие для чего-то нелегального. А чем вы там вообще занимаетесь?

— Я вылавливаю разных мелких мошенников, которые воруют у компании деньги.

— Интересная работа.

Он пожал плечами.

— Где-то здесь должен быть поворот. Посматривайте тоже. Дорога ведет на небольшой, удаленный пляж, который облюбовали подростки. И некоторые братья, — с ехидством заметил он.

Маделин сделала вид, что не расслышала его слов. Вместо этого она с готовностью наклонилась вперед и стала всматриваться в дорогу. Но, видимо, зрение у Виктора было куда острее, потому что через некоторое время он углядел поворот, скрытый за деревьями, и направил машину по наезженной песчаной дорожке к узкой полоске пляжа, за которой чернильной гладью воды простирался океан.

Виктор остановил машину, и они озираясь вышли на песок.

— Не похоже, чтобы тут кто-нибудь был, — тихо проговорила она, боясь нарушить тишину, окружавшую их.

Виктор промолчал. Он просто устроился на капоте машины, поставив ноги на бампер.

Пока Маделин прохаживалась рядом, он закурил сигарету. В темноте вспыхивал ее огонек, очерчивая его силуэт. Выкурив одну сигарету, он принялся за другую.

— Эй, сигареты не найдется? — спросил из темноты, где-то совсем близко, чей-то голос.

Маделин замерла.

— Нет, — ответил Виктор.

— Эй, я прошу только одну. Что вам, жалко, что ли? — голос был молодой, но в нем звучали агрессивные нотки.

Глаза Маделин уже привыкли к темноте, и она различила худощавого подростка в рваных джинсах и без рубашки. «Неужели он живет прямо на этом пляже?» — подумала она, сразу почувствовав к нему симпатию.

— Дайте ему сигарету, Виктор, — приказным голосом сказала она.

— Да, вот именно, Виктор, — с усмешкой повторил молодой голос.

Но Виктор словно не обратил никакого внимания на его просьбу.

— Давно здесь болтаешься?

— А что?

— Да нет, ничего, — безразлично бросил Виктор, продолжая курить.

Маделин захотелось встряхнуть его. Почему он не хочет дать мальчику сигарету? И вообще, почему он не спрашивает о Дэви? Тут она решила взять инициативу в свои руки.

— Мы разыскиваем кое-кого, — сказала она. — Это…

— Я никого не видел.

— Он такого же роста, как и ты, и…

— Я уже сказал, что никого не видел. — С этими словами парень растворился в темноте.

— Подожди, — закричала Маделин.

Виктор выкинул сигарету и с сожалением крякнул.

— Слишком поздно. Он не вернется. А мы можем переезжать на другое место.

Она с надеждой поглядела в темноту.

— Но он мог знать, как нам найти Дэви.

— Вполне вероятно. Но мы этого уже не узнаем. В следующий раз предоставьте мне заниматься расспросами, — с некоторым раздражением проговорил он.

— Вы даже не пытались заговорить о Дэви.

— Это делается постепенно, чтобы не возбуждать подозрений. Может, он малолетний преступник, — стал объяснять Виктор, — и мы своими вопросами только напугали его. Поймите одну вещь: эти ребята, как правило, не доверяют взрослым. Они озлоблены, а многие еще и замешаны в темных делах. Естественно, они становятся подозрительными, когда им начинают задавать вопросы.

— А, — расстроенно произнесла она, почувствовав себя полной идиоткой.

— Поехали.

Уловив раздражение в его голосе, она попыталась оправдаться:

— Ну, я же не знала, — и, пока он заводил машину, добавила: — А у нас дома все по-другому. Если хочешь о чем-нибудь узнать, то так прямо и спрашиваешь. Не привыкла я играть в такие игры.

— Знаю.

Это непонятное замечание смутило ее. «Он наверняка думает, что я сущая провинциалка. Ну и пусть думает. Меня это не интересует, — убеждала она себя. — Хотя, пожалуй, интересует. Он все-таки обаятельный мужчина и не лишен очарования. А то, что он так прекрасно сложен, только добавляет ему мужественности. Но, конечно, мы из разных миров. Я выросла в сельской глубинке, защищенная от всех жизненных невзгод, а он типично городской житель и привык к быстрому водовороту жизни в таком огромном городе, как Лос-Анджелес».

Проехав совсем немного, они снова очутились на очень похожей на первую полоске пляжа. Впереди она заметила мерцание двух костров. Было видно, что вокруг сидят люди.

Виктор выключил двигатель.

— Теперь предоставьте все переговоры вести мне.

— Да, шеф, — пробурчала она. Но, подчинившись его приказному тону, она сейчас раздумывала, нравится ли ей такое обращение. Она с радостью бы подчинялась ему, будь он немного поласковее.

Смеясь, он пальцем провел по ее щеке.

— Все, что от вас требуется, это вести себя так, будто вы безумно влюблены в меня.

Она отстранилась.

— Это еще зачем?

— Тогда эти ребята не будут испытывать подозрений к любовной парочке. Пошли.

Маделин выбралась из машины и рядом с Виктором пошла к большому костру. Стараясь подражать ему, она засунула руки в карманы, но все равно это получилось у нее не так естественно, как у него.

— Что тут происходит? — небрежно спросил Виктор, усаживаясь на корточки рядом с девочкой, сидящей ближе всех к уголькам.

— Ничего, — ответила та.

Виктор обнял Маделин за талию и привлек к себе. Он позволил своей руке скользнуть по ее бедру и остановиться сзади. Пораженная и одновременно чувствующая приятное ощущение, она уставилась на него. Она была так близко к нему, что уловила легкий запах вина, исходящий от него.

Когда она таким образом повернулась к нему, Виктор не смог удержаться от соблазна. Он приблизил свои губы к ее губам и почувствовал, как они, наверное, от удивления, приоткрылись. Они были мягкими и податливыми, и в нем возникло желание продолжить. Обняв другой рукой ее за второе бедро, он притянул Маделин еще ближе, губами ощущая замечательные очертания ее нежных бутонов.

Он же целует ее! Она уже открыла рот, чтобы запротестовать, но неожиданно почувствовала, как его влажный язык притронулся к ее языку. Это было сделано не настойчиво, но чувственно, и устоять было трудно. Его губы двигались с артистичностью знающего мужчины, и она инстинктивно ответила, углубляя поцелуй и всем телом прижимаясь к нему.

— Мм, это здорово, — прошептал он, слегка отстраняясь от нее. И уже более громким голосом спросил девочку у костра: — Не возражаешь, если мы тут немного посидим?

Ошеломленная и смущенная, Маделин раздумывала над происшедшим. Почему она позволила себе поцеловать Виктора? Она обычно не руководствовалась чувствами, но после первого прикосновения его губ ощутила прилив восхищения.

Между тем Виктор, вкушая то, что случилось, устроился на песке, скрестив ноги на манер йогов. Держа одну руку по-прежнему на ее бедре, он достал пачку сигарет и предложил девчонке закурить. Она взяла сигарету.

— Тебе здесь не попадался парень по имени Чико? — давая ей прикурить, спросил Виктор.

— Нет.

— Высокий такой, — продолжал он. — У него еще маленький шрам под глазом.

— Не встречала, — беспокойно выдыхая дым, как будто кто-то в любую секунду мог отнять у нее сигарету, ответила девочка.

Маделин с сожалением смотрела на нее. Что сотворила эта девочка, чтобы оказаться на этом пустынном пляже?

Виктор выдохнул клуб дыма и, подождав, пока он не растает, продолжил:

— Болтается где-нибудь с Дэви.

— Я и Дэви что-то давненько не видела, — клюнула на приманку девочка.

Маделин замерла и уже было хотела задать вопрос, но Виктор крепко обнял ее.

— Ты говоришь о толстом Дэви с рыжими волосами?

— Нет. Этот худой и светловолосый. Он КЗ Джорджии.

От радости Маделин едва не обняла девочку. Она знает Дэви! И ей тотчас же захотелось услышать о нем все. Как он в последний раз выглядел? Чем питался?

Виктор покачал головой:

— Это не тот парень. Послушай, мне нужно связаться с Чико, — достав портмоне, он дал ей купюру. — Если увидишь того Дэви, попроси его найти меня. — На спичечном коробке он написал телефон и передал девочке. — Может, он сведет меня с Чико.

— Хорошо, я передам ему, — вяло ответила она, нехотя пряча коробок в карман.

Из боязни, что южный акцент выдаст ее, Маделин не открывала рта. Но нельзя же уходить, не узнав про Дэви все! Наклонившись вплотную к Виктору, она прошептала:

— Спросите ее, как давно она видела Дэви.

Виктор рассмеялся.

— Неплохо придумано, крошка! Но сначала мне необходимо найти Чико, — протянув девочке еще одну сигарету, он спросил: — А когда ты в последний раз видела этого Дэви?

Она небрежно откинула со лба прядь волос:

— Может, дня три или четыре назад, точно не помню.

— Виктор, спроси ее…

— О, крошка, ты же знаешь, что со мной делается, когда ты шепчешь мне на ухо! — и он жадно поймал ее губы и поцеловал.

Маделин обнаружила, что снова охотно подставляет ему губы для жаркого поцелуя, перехватывающего дыхание и заставляющего сердце отчаянно биться. Просто невозможно не заметить, какое крепкое у него тело и напрягшиеся мышцы.

Он медленно стал поглаживать ее спину, и волна возбуждения пробежала по телу Маделин.

Смутно осознавая, что это только игра, она чувствовала только его крепкие мускулы и пылкость поцелуев. Он, наверное, умеет разжечь страстный огонь даже в самых холодных сердцах.

Убрав руку с ее бедра, он поднялся и помог ей встать, но некоторое время все еще держал ее за руку.

— Я отвезу тебя домой, — отойдя на расстояние от подростка, он одобрительно сказал: — А вы здорово сыграли.

Свет костра отражался в его глазах, и ей показалось, что в них она заметила смешинки.

Он смеялся над ней! Задыхаясь от негодования, она отошла от него и в одиночестве побрела к машине. Она чувствовала себя полной дурой. Он, без сомнения, догадался, что она поддалась его очарованию. Посмеявшись над ней, он нанес ей большую обиду.

Поравнявшись с ней, он проговорил:

— Ну же, не сердитесь. Я, право же, не жалуюсь, Мэдди.

— Зовите меня Маделин и давайте забудем о случившемся, — сухо отчеканила она.

Он пожал плечами:

— Дело ваше, но я забывать не собираюсь. Я до сих пор не могу успокоиться и прийти в себя.

Она украдкой посмотрела на него. Значит, на него это произвело такое же впечатление? Хорошо. На секунду ею овладело чувство женского тщеславия. Интересно, какие женщины у него были. Ей захотелось задать ему этот вопрос, но она, естественно, сдержалась, вместо этого переводя разговор на Дэви.

— Как вы думаете, девочка знает о нем больше, чем рассказала нам?

— Сомневаюсь. Беглецы, как правило, не посвящают себе подобных в свои истории. И уж тем более не обмениваются адресами и телефонами.

— Наверное, вы правы, — согласилась она, не торопясь, однако, садиться в машину, как бы не желая расстаться с человеком, видевшим брата.

— Думаю, на сегодня хватит. Поехали домой, — садясь за руль, приказал Виктор.

Она повернула голову и в последний раз посмотрела на пылавший костер и группу ребят вокруг него, — может, надо было еще кого-нибудь расспросить? Мы-то поговорили лишь с одной девочкой, но его, вероятно, знают или видели и другие.

Повернувшись к ней, он дотронулся рукой до ее плеча:

— Мы искали Чико, а не Дэви. И глупо было бы возвращаться и задавать вопросы о Дэви. Это сразу навело бы их на подозрения. Поехали.

Говорил он не громко и не требовательно, но вкладывая такую убежденность в свои слова, что не оставлял ей никакой надежды на спор.

Мужчины никогда прежде не приказывали ей. Даже отец разговаривал с ней деликатно-убедительно. А уж мужчины, с которыми она встречалась, были подчеркнуто вежливы и обходительны. Виктор был не таким. Его повелительные манеры раздражали и одновременно привлекали ее.

Сейчас он уголком глаза наблюдал за ней. Такое обращение было для нее в новинку, и он догадывался об этом. Она явно не привыкла, чтобы ею командовали, но уж если ты напросилась поехать с ним, то невольно привыкай и к его манерам поведения. Это было стилем его работы, и сейчас он не собирался извиняться или переделывать себя.

Заведя мотор, он выехал на главную дорогу.

— Я тут подумал о ваших финансовых проблемах, — проговорил он после длительной паузы.

— У меня нет таких проблем, — отрезала она.

— И, кажется, нашел выход, — не обратив внимания на ее реплику, продолжал он. У моей знакомой сдается соседняя квартира. Поскольку вам предстоит провести в Лос-Анджелесе еще некоторое время, можете переехать в более дешевое место, чем роскошный отель.

Маделин сохраняла молчание. Да кто он такой, чтобы вмешиваться в ее жизнь? Но внутренний голос подсказывал ей, что глупо было бы не прислушаться к голосу разума и не выяснить, что это за квартира. В конце концов, она же не может бесконечно жить в этом дорогом отеле. К тому же номер в отеле внушал ей чувство временности проживания, и, оставаясь в нем, Маделин понимала, что вся эта история когда-нибудь кончится. Переехав на квартиру, она как бы обязана будет свыкнуться с мыслью, что на поиски Дэви уйдут недели и даже месяцы.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил Виктор.

Она закусила губу.

— Переезд на квартиру будет означать что-то постоянное. Вы считаете, что я должна так сделать?

— Нет, — быстро ответил он. — Вам надо сесть на ближайший самолет и отправиться домой, предоставив мне заниматься вашим братом.

Маделин упрямо покачала головой.

— Этого я сделать не могу.

Теперь она знала, что он порядочный человек, но пока что он все равно оставался для нее незнакомцем. Она не имела права вот так взять и уехать, оставив ему поиски брата.

— Я так и предполагал, — сказал он. — Значит, я переговорю с Франсин о квартире.

— Франсин? — при упоминании женского имени Маделин вздрогнула.

— Да. Это мой друг. А в аренду сдается соседняя с ней квартира.

— Ага! — ей и в голову не пришло, что его другом могла быть женщина. В принципе ей все равно, но… Просто интересно узнать, только ли друг он ей?

Несколькими минутами позже Виктор подъехал к отелю. Маделин стала открывать дверь, но он остановил ее.

Он улыбался, но она видела, что его глаза как-то по-особенному заблестели.

— Еще разок, для практики, — не дожидаясь ответа, он приблизил свои губы к ее губам и прижался к ним в нежном и восхитительном поцелуе.

Настроенная прекратить все, пока это не зашло слишком далеко, а она уже начинала понимать, какое влияние он оказывал на нее, она отстранилась.

Осторожно, но крепко удерживая ее рукой, он спросил:

— Вы ведь не боитесь, не так ли?

— Нет, но я…

И снова его губы коснулись ее губ с нежностью и настойчивой требовательностью. Маделин почувствовала, что стала слабеть, в то время как руки его начали гладить ее, а язык проник в ее рот и обжигал прикосновениями. Теперь все пропало, поняла она. Его язык, жаркий, влажный и чувственный, совращал и восхищал ее. Дыхание ее ускорилось, а руки сами начали ласкать и гладить его волосы. Он прижал ее еще крепче, и они слились в упоении. Страсть захватила ее, пьянила и затуманивала сознание.

Она, конечно, целовалась и раньше, но никогда не испытывала такого странного и захватывающего чувства. Виктор целовал ее, целиком отдаваясь этому поцелую, отдавая всего себя и доставляя ей удовольствие. Время от времени он стонал от блаженства, и от этого у нее по телу проходили волны возбуждения.

На мгновение он оторвался от нее, чтобы сказать что-то, потом со стоном снова припал к ее губам. Казалось, он не может оторваться от нее. Его губы ласкали ее с единственной целью — чтобы впитаться и сохранить память на будущее. Затем он опять отстранился.

— Такие сладкие, — прошептал он, убирая волосы с ее щеки. — И так невинно чистые, — тихо добавил он.

О, он не сомневался, что она встречалась с мужчинами там, в Джорджии, но готов был поспорить, что на этом ее опыт и заканчивался. Будь на ее месте любая другая женщина, он бы попробовал продолжать. Но моральные принципы не позволяли ему трогать Маделин. Возможно, ему бы и не составило труда соблазнить ее этой ночью, но он совсем не хотел, чтобы она потом испытывала сожаление. А ему сейчас требовалось собрать всю волю, чтобы остановить чудесные мгновения.

— Я провожу вас до номера, — хрипло проговорил он.

Маделин согласно кивнула. «Я чем-то обидела его?» — размышляла она, поглядывая на плотно сжатые губы Виктора. Трудно догадаться, о чем он думает. Он совершенно не походил на тех мужчин, с которыми она привыкла общаться. Но одно она знала точно: в его объятиях она теряла голову, как ни с одним другим мужчиной.

 

4

У входа в отель она повернулась.

— От каждодневного одиночества я схожу с ума. Когда думаю о Дэви, то не могу ни на чем сосредоточиться. Может, я смогу заниматься чем-нибудь и в дневное время, пока вы на работе?

Собственно говоря, ничего такого он придумать не мог. Но в глубине ее светло-фиолетовых глаз отражалась такая мольба, что Виктор невольно заставил себя призадуматься.

— Так, дайте подумать. Ага, у вас есть ручка? Я запишу несколько адресов, и вы можете попробовать.

Ее лицо засветилось от благодарности.

— Ой, вот спасибо вам. Ручка… сейчас. Он дождался, пока она наконец нашла ручку, и записал ей адреса нескольких благотворительных столовых, организованных церковными приходами и Армией спасения.

— Может быть, Дэви показывался там в надежде получить бесплатную пищу, — правда, сам он был уверен в обратном. Но она хочет почувствовать себя нужной, и необходимо дать ей такую возможность.

Беглецы, правда, редко пользовались услугами такого рода столовых, особенно принадлежащих церкви. Там было полно добрых людей, задававших слишком много вопросов. Кроме того, церковь так или иначе контактировала с государством, а молодежь избегала прибегать к помощи чего-либо, имевшего хоть малейшее отношение к официозу.

— Спасибо, — беря листок, сказала она. — Я прямо с утра и начну поиски.

Виктор пожал плечами.

— Особой спешки от вас не требуется. Услышав эти слова, она закусила губу и едва сдержалась, чтобы не закричать на него. Как он может так вести себя? Как будто ему нет никакого дела до Дэви! Каждая минута пребывания Дэви на улице увеличивала опасность, угрожавшую ему.

Заложив руки в карманы, Виктор стоял в своей обычной безразличной позе, спрятав настороженность за непринужденным видом.

— Когда переговорю с Франсин о квартире, дам вам знать.

Вглядываясь в его темные глаза, скрытые за густыми ресницами, Маделин кивнула. Он действительно был привлекательным мужчиной, притягивающим ее особым, непонятным образом. А может, он просто казался таким из-за своих восхитительных поцелуев?

— Спокойной ночи, крошка, — он распахнул перед ней дверь.

— Спокойной ночи, Виктор. Поднимаясь в номер, она не переставала думать о нем. Они совершенно разные люди. Да и что общего она может иметь с человеком, выросшим в шумном, беспокойном городе? Он наверняка и не слышал, как щебечут птицы. И, оценивая тихое и размеренное течение жизни в Альберте, она представила, что Виктор, скорее всего, пришел бы в негодование, оказавшись в таком маленьком городке.

Вспоминая прошедший день, Маделин заулыбалась. После сегодняшних поцелуев она уже не была уверена, что ее родной городок не покажется ей скучным и провинциальным. Возможно, в чем-то она и не понимала Виктора, но прекрасно чувствовала его сексуальность, а Виктор, несомненно, был в этом отношении очень привлекательным мужчиной. И не только благодаря своей итальянской внешности и стройному, сильному телу. Он казался ей загадочным, не похожим на других мужчин, которых она знала, но она никак не могла определить, чем конкретно он отличается от них.

Лучше не тратить время на подобные размышления, мысленно предупредила она себя, подходя к двери номера. И все-таки надо держаться с ним настороже. Сегодня на пляже он продемонстрировал ей свою способность разговорить любого человека. Она подозревала, что он так же хорош и в соблазнении. Но как она позволила себе так легко поддаться его очарованию? Как-никак, долго это не может продолжаться: они станут встречаться только по необходимости, на время поисков Дэви. Сейчас некогда заниматься романами. Да и Виктор совсем не тот человек, с которым можно было бы завязывать такие отношения.

Однако, заключила она, с ним ей приятнее, чем с любым из ее знакомых мужчин.

Следующие два дня Маделин по очереди посещала те благотворительные столовые, адреса которых написал ей Виктор. Она разговаривала с разными людьми. Они относились к ней доброжелательно, но, к сожалению, никто из них ничего не мог сказать о Дэви. Это ее сильно огорчало, но надежду она не теряла. Вечерами Виктор бывал занят, поэтому они не могли вместе заниматься поисками.

Наконец вечером в пятницу он заехал за ней около семи. Одет он был, как и в предыдущие дни. Только теперь она обратила внимание на то, как свитер обтягивает его мускулистые руки, а потертые джинсы подчеркивают тренированные икры ног.

— Сегодня мы отправимся в Голливуд, — сказал он, распахивая перед ней дверцу машины. — Множество подростков обитают на пустынных улицах Голливуда.

— О-о, — вымолвила Маделин, разглаживая свои новые джинсы и поправляя кофту. Она поняла, что ее прежнее одеяние не соответствовало окружающей обстановке. Но ей все же казалось странным пополнять гардероб чересчур модными и слишком пестрыми вещами, которые она не станет надевать, вернувшись в Альберту. А ведь ее настоящая жизнь ожидала именно в этом городе.

— Я ходила по тем адресам, что вы мне дали, но безрезультатно. Дэви никто не видел.

— Нет? — без удивления спросил он. — А я между делом позвонил в некоторые ночлежки, где обычно дают приют беглецам.

— Неужели? — ее обрадовало, что и он прилагал какие-то усилия. — Что же вам ответили?

Он пожал плечами:

— Да ничего.

Маделин огорченно вздохнула. Порой ей казалось, что она бьется лбом о каменную стену. В этом мире Дэви очень многое значил для нее. А она обидела его. Только потому он и сбежал в этот Лос-Анджелес. Не лучше ли было им сидеть вместе в родном саду, где так много знакомых и друзей? Если бы ей раньше удалось понять, каким несчастным был ее брат, она бы сделала что угодно, лишь бы исправить положение. Но тогда она была слепа, а теперь вот должна расплачиваться за это.

Виктор бросил на нее взгляд. Длинные ресницы буквально ложились на щеки и закрывали прекрасные голубовато-фиолетовые глаза, смотревшие на него с такой надеждой. Это заставило его чувствовать ответственность. Но он знал, что она не должна доверять ни ему, ни кому бы то ни было. Иначе это могло привести к разочарованию и боли.

Он не собирался причинять ей боль, но и не был уверен, что сможет ей помочь найти брата. Все, что он мог сделать, так это только приложить максимум усилий. Но достаточно ли этого? Такие раздумья сделали его голос печальным.

— Я переговорил с Франсин по поводу квартиры.

Маделин, поглощенная своими грустными размышлениями, заморгала, чтобы скрыть наворачивающиеся слезы. Нечего и думать о том, чтобы разрыдаться в его присутствии. Он и так уже потерял терпение.

— Не надо было этого делать.

— Я же сказал, что поговорю с ней.

— Хорошо, — еле слышно согласилась она.

Остаток пути они проехали молча. Иногда она, чувствовала, что он искоса посматривает на нее. Ей казалось, он вот-вот признается что зря взялся за такую работу, но, припарковав машину на шумной улице, он с улыбкой повернулся к ней.

— Наша операция на пляже прошла успешно. Почему бы вновь не испытать удачу? — и, не дожидаясь ответа, видимо, считая нецелесообразным выслушивать ее мнение, он выбрался из машины.

Девушка последовала за ним. Эта часть города никоим образом не вязалась с ее представлением о пышности такого известного места, как Голливуд. Здесь царили запустение и заброшенность. На соседнем здании были накарябаны непотребные слова. Кругом валялись пустые банки из-под пива и воды. На ступеньках лестницы сидели и курили несколько подростков, а чуть в стороне устроились их приятели, улегшись прямо на земле.

— Они что же, здесь и живут? — спросила она.

Держа ее за руку, он пошел по улице.

— Да, но не надо обращать на них внимание.

Она бросила на подростков последний взгляд, и сердце ее сжалось от тоски.

— Как одиноко они, наверное, чувствуют себя, брошенные на улицах. Почему полиция ничего не может для них сделать? Например, собрать их и отправить домой?

— По закону, принятому в тысяча девятьсот семьдесят шестом году и призванному провести реформу законодательства, касающегося детской преступности, полиция не имеет права их трогать. По существу закон сделал их неприкосновенными, и теперь власти не могут задерживать их и размещать в приютах до тех пор, пока не согласованы условия высылки в места проживания, — он неопределенно пожал плечами. — Да и разницы никакой нет, мне кажется. Многие из них ни за что не вернутся домой.

Маделин удивленно посмотрела на него.

— Почему же?

Суровые, обветренные лица этих ребят стояли у нее перед глазами. Циничные и полные ненависти, эти ребята, казалось, состарились раньше времени. Неужели и Дэви такой же? Она не могла заставить себя привыкнуть к этой мысли.

Они вышли на бульвар.

— Потому что многих из них били, над некоторыми просто издевались дома.

— Бедные дети. Как это ужасно! — тут она остановилась как вкопанная, охваченная страшной догадкой. — Надеюсь, вы не думаете, что я тоже издевалась над братом?

За годы работы в полиции Виктор насмотрелся многого и ко многому привык. Постоянное нахождение в особой среде огрубило его душу, и он часто приходил к мысли, что незаметно для себя стал думать о людях плохо. И если позднее выяснялось, что он ошибался и человек на самом деле оказывался не таким уж плохим, Виктор искренне удивлялся, и это было гораздо приятнее, чем испытывать разочарование. Глядя на кукольное лицо девушки, он не мог представить ее себе в роли жестокой сестры.

Сдерживая язвительную улыбку, он заметил:

— Я думаю, что ваш брат достаточно крепкий парень, чтобы суметь постоять за себя.

Ее глаза расширились от удивления.

— Виктор! Я никогда бы не посмела и пальцем тронуть его.

— Ну-ну! Не надо реагировать так бурно, — он взял ее за руку. — Пошли, здесь есть несколько мест, куда нам необходимо заглянуть.

Она позволила ему повести себя. Он издевался. Точно, он издевался над ней. Ей показалось, что она заметила смешинку, мелькнувшую в его темных глазах. С этим Виктором ни в чем нельзя быть уверенной.

Он провел ее в дверь мимо ряда блестящих и гремящих игральных автоматов, в замызганный ресторан, находившийся в задней части здания.

— Там у стены есть свободный столик.

Громкая музыка звенела в ушах и заглушала его голос. Около видеоприставки столпились несколько подростков, и Маделин улыбнулась, увидев их. Одеты они были довольно просто, только футболки были расписаны названиями рок-групп и чем-то еще. У двоих или троих завязаны хвостики на индейский манер. Маделин подумала: интересно, это тоже сбежавшие ребята?

Подойдя к столику, она обнаружила, что поверхность его заляпана разлитым кетчупом и каким-то сиропом. Перед тем как сесть, она постелила на свой стул салфетку. Руки она положила на колени. Виктор же бесцеремонно поставил локти на стол, не обращая внимания на грязь. Подошла официантка с вьющимися волосами и, приняв заказы, удалилась. Виктор заказал пиво, а Маделин — колу. Когда официантка вернулась через минуту, Виктор показал ей фото Дэви, но она равнодушно покачала головой и, взяв деньги, исчезла.

— Садитесь рядом со мной. Отсюда вы сможете обозревать весь зал, — сказал он и тише добавил: — Если, конечно, не захотите смотреть на меня.

Ей подумалось, что самая обычная его улыбка трогает ее гораздо глубже, чем чувственные и вызывающие улыбки других мужчин.

Но это оттого, что она далеко от дома, одна, без друзей, убеждала она себя. Она зависела от него в данных обстоятельствах, но вовсе не собиралась позволять их отношениям развиваться дальше дружеских.

— А, так вы хотите смотреть только на меня? — с иронией заметил он, когда она осталась на своем месте.

Маделин встала и подошла, чтобы сесть рядом, и тут же почувствовала его руку на своем плече. Жар охватил ее, но она приложила все силы, чтобы потушить его. Ей не нравилось фамильярное обращение. Даже если это игра, говорила она себе.

— Почему бы нам не сосредоточить внимание на посетителях и не притворяться, что мы любовники? — она старалась говорить твердо, но боялась, что Виктор услышит, как подрагивает ее голос.

Он провел рукой по ее ноге.

— Но это приятное притворство. А вы так не думаете?

Под джинсами тело ее ощущалось нежным и податливым. Он давно искал предлог, чтобы дотронуться до нее. Увидев девушку сегодня вечером, он понял, что его интерес к ней вновь возник. Джинсы заманчиво обрисовывали округлость ее милой попки, и он еле сдерживал себя, чтобы не дотронуться рукой до нее.

Маделин отодвинулась от него.

Вздохнув, он положил руку на стол. Возможно, она права. Ничего хорошего из его желания дотронуться не выйдет. Он захочет большего. Цветочный аромат ее духов и нежная кожа манили его. Губы ее походили на лепестки роз, орошенных дождем. Один их вид пробуждал в нем неописуемое сладострастие. Но справляться с инстинктами ему помогали дисциплина и самоконтроль, хорошо отработанные за время службы в полиции. И сейчас было самое время вспомнить о них.

Он заставил себя переключиться на другие темы.

— Франсин сказала, что квартира свободна и управляющий разрешил вам въехать в любое время.

Отрывистость произнесенной им фразы удивила девушку. Он обиделся, потому что она не хотела, чтобы он дотронулся до нее? Не совсем точно: она сказала ему, что не хочет, чтобы он дотрагивался. Но когда его пальцы заскользили по ее ноге, она испытала восхищение. Как опытный мужчина, он должен понимать, что она ощущает, ведь он показался ей знающим человеком.

— Вы слышите меня? — стараясь перекричать шум, спросил он.

— Слышу.

— Завтра можете и въехать, если хотите. Я помогу вам.

Повернув к нему голову, она обнаружила, что его лицо совсем близко от ее лица. Долго она всматривалась в его темно-угольные глаза. Ей пришла неожиданная мысль поинтересоваться, чувствует ли он, как убыстряется ее пульс, и замечает ли, как краснеют щеки. О Господи, смотреть на него было все равно, что чувствовать себя подключенной к электрической сети. Но потоки, ощущаемые ею, были положительными. Чисто импульсивно ей захотелось отбросить прядь волос, упавшую ему на лоб. Протянув руку, она поправила его волосы.

Держать себя в руках, — снова напомнил себе Виктор. — Это простое и неосознанное движение, которое мог позволить друг, только и всего.

Он не отреагировал на ее прикосновение. Маделин сложила руки на коленях. Она смутилась. То она говорит, чтобы он и не думал прикасаться к ней, то сама поправляет ему волосы. Неудивительно, что он не прореагировал: наверное, принимает ее за свихнувшуюся?

— Да, — резко произнесла она. — Здесь нам, похоже, ничего не выгорит.

— Согласен. Надо перебираться в другое место.

Музыка прекратилась.

— Хорошо посидеть в тишине и спокойствии.

Он согласно кивнул.

И поскольку он сидел молча, посматривая на нее, будто размышляя о чем-то, Маделин решила поддержать разговор.

— Что вы делали на работе на этой неделе?

— То же, что и обычно. Про себя она отметила раздраженность его тона и догадалась, что работа не вызывает у него особого удовлетворения.

— А чем вы занимались, когда служили в полиции?

Виктор заметил, как две девчонки за соседним столом по очереди передают одна другой самокрутку.

— Разными делами. Я работал в отделе по раскрытию опасных преступлений… — на самом деле ему совсем не хотелось говорить о своей работе в полиции: при воспоминании об этом он становился задумчивым и несчастным.

— Там была интересная работа?

— Иногда, — он не хотел казаться неразговорчивым, но эта тема его раздражала, и он постарался переменить ее.

— А все ваши родственники так и живут в Джорджии? — спросил он.

Ей стало ясно, что по какой-то причине он не желает говорить о работе в полиции. Хотя ее мучило любопытство, она ответила на его вопрос:

— Большинство. А где ваша семья? — она с интересом ждала, что он ответит на этот раз.

— Два брата живут здесь, в Лос-Анджелесе, а еще два — в Сан-Франциско. Отец тоже здесь, только на лето он уезжает погостить к сыновьям.

Руки у него большие и грубоватые, — отметила она, продолжая наблюдать за ним.

— А сестер, для разбавки, у вас нет? — подшутила она.

— Нет. В нашей семье не было женщин, после того как мне стукнуло восемь или около этого. Мать умерла от сердечного приступа, когда ей не было и сорока, — тихо добавил он.

Маделин промолчала, понимая, что выражение сочувствия будет не совсем уместным, ведь прошло уже много лет. Он улыбнулся сам себе. — Рос я в жесткой и грубоватой атмосфере. Отец работал плотником на студии «Уорнер Браверс». Он был такой жилистый, да и работа поддерживала его в форме. Если кто из нас пытался противоречить ему, то сразу же получал оплеуху. И, указав на себя, продолжил: — Лично я всегда старался не выводить его.

Видя неподдельный интерес в ее глазах он стал понимать, какая пропасть в воспитании разделяет их. Все в ней говорило родовитости и элегантности. Он мог биться об заклад, что ей никогда не приходилось сражаться за кусок пирога. И уж точно, никогда картой Соединенных Штатов она и прикрывала дыры в стене после чудовищного побоища. Не то чтобы они с братьями все время проводили в постоянных драках. Бывали и затишья, и перемирия. И даже в самые трудные времена в их семье воцарялись любовь и порядок.

— Мальчишке нужен отец, — прошептала она, обращаясь скорее к Виктору, чем к себе. — Пока не погиб папа, Дэви был счастливее.

Эти слова вернули Виктора к действительности. Они пришли сюда в поисках брата, а не для того, чтобы заниматься воспоминаниями о детских годах.

— Пора двигаться, — сказал он. Такая поспешность удивила ее, и она вопросительно посмотрела на Виктора.

— Ну не можем же мы весь вечер просидеть в этой дыре.

Она кивнула. Он прав.

Кричаще яркие огни рекламы над магазинами поблескивали и переливались, отбрасывая причудливые блики на тротуар и стены домов. Рядом с баром стоял зазывала, зычным голосом приглашая прохожих посетить самый эротичный стриптиз. Проходили странные парочки, а группы прохожих задевали прохожих, попадавшихся им на пути.

Коренастая женщина с устрашающей розоватой шевелюрой подмигнула Маделин. Когда девушка сделала вид, что не замечает ее, та подмигнула более выразительно.

— Вы знакомы с этой дамой? — с ухмылкой спросил Виктор, когда они прошли мимо.

Маделин уже не могла сдерживать смех.

— Наверное, я становлюсь более грубой. Еще на прошлой неделе эта подруга шокировала бы меня. Она и сейчас повергла бы в шок любого жителя Альберты.

— Вы привыкаете к улице, Мэдди, — объяснил он ей.

Конечно, все было не так просто. Она, возможно, приобретала некоторые черты горожанки, и с нее слетала провинциальная пыль.

— Вы так считаете? — этот комплимент непонятно почему приятно польстил ей.

— Конечно.

Когда они посетили еще одно подобное заведение, где Виктор показал фото подростка скучного вида владельцу, Маделин продолжала раздумывать над словами Виктора. Выйдя на улицу, она неожиданно для себя задала вопрос:

— А Франсин знает жизнь города и улицы?

— Пожалуй, да, — ответил Виктор и подумал: «Еще бы, ей просто необходимо быть знатоком в таких делах, как платному информатору полиции». Но вслух он ничего не сказал. Естественно, он не мог рассказывать об этой стороне жизни Франсин.

Что означала его загадочная улыбка?

— Вы уверены, что она согласна, чтобы я переехала в квартиру по соседству с ней? Не покажусь ли я ей слишком скучной?

Маделин презирала себя за сказанные слова, но она отчаянно стремилась услышать другой комплимент или по крайней мере заверение, что это не так.

Но не дождалась.

— Франсин не против. Она привыкла к разным людям.

Обида накапливалась в душе Маделин. Значит, эта Франсин ему больше по душе чем она. И понимание того, что тебя с кем-то сравнили, а сравнение оказалось не в твою пользу, еще больше задело ее.

— Давайте на минутку заглянем в этот бар. Я знаю его владельца и хочу показать ему фото. Может, он видел Дэви где-нибудь поблизости?

Пока Виктор обменивался рукопожатиями и добродушными похлопываниями с владельцами бара, Маделин поджидала его у входа. Но и здесь ее брата никто не видел.

— На сегодня можно заканчивать, — сказал Виктор, возвращаясь к ней. Он осторожно обнял ее за талию и вывел за дверь.

Она ничего не могла поделать с собой, когда почувствовала, как от его прикосновений тепло разливается по телу, а сердце начинает бешено колотиться в груди. «Интересно, заметил ли он мою реакцию?» Она быстро взглянула на него. Его лицо ничего не выражало. Только живые глаза поблескивали и светились, как два куска антрацита.

— Хотите познакомиться с Франсин? — направляясь вниз по улице к машине, спросил он.

— Почему бы нет? — но, честно говоря, особого желания она не испытывала.

Он посмотрел на часы.

— Мы сейчас как раз будем проезжать мимо ее дома. Вот вы и посмотрите квартиру, если хотите, конечно.

— Прямо сейчас! А не слишком ли поздно?

— Времени-то всего чуть за одиннадцать, она еще не легла.

Настроение Маделин совсем испортилось. Откуда он знает, когда Франсин ложится спать? Значит, он проводил эти часы с ней? Теперь она уже не могла обманывать себя: ревность одолевала ее.

Приняв ее молчание за согласие, Виктор направил машину к дому своей знакомой. Через пятнадцать минут они остановились перед жилым комплексом, где и обитала Франсин. На клумбах небольшого дворика росли разные цветы. Десятка два апартаментов кольцом окружали дворик. Виктор позвонил в ближайшую к ним квартиру. Он уже заранее предупреждал Франсин, что, возможно, заедет, и не один.

Знакомы они были несколько лет. Франсин была информатором и сообщала полиции кое-какие данные. Она очень помогала Виктору в некоторых случаях. В свое время они чуть было не стали любовниками, но что-то не заладилось, и они остались добрыми друзьями, а их отношения приняли характер взаимовыручки и легкого подтрунивания.

Дверь отворилась, и Маделин увидела высокую, довольно плотную женщину, с великолепной талией, хотя и с несколько крупными бедрами. Одета она была по-домашнему. Медово-светлые волосы убраны в узел на затылке. Глаза ярко-голубые, а изгиб губ как клинок восточной сабли.

— Привет, детка, — поздоровался Виктор, чмокнув ее в губы. — Вот привел тебе подругу для компании.

Маделин улыбнулась:

— Здравствуйте, я Маделин.

— Ого, да у вас сочный южный акцент. — Франсин протянула ей изящную руку. — Приятно познакомиться с вами, дорогая. Забудьте все, что этот тип наговорил вам обо мне, — закрывая за ними дверь, щебетала она.

Продолжая улыбаться, Маделин осматривала квартиру. В комнате стоял диван, накрытый цветастым пледом, рядом два стула. Стены пестрели броскими плакатами с изображенными на них птицами. В столовой стоял круглый стол, окруженный стульями.

— Выпьете что-нибудь? — голос у Франсин был глубокий и мелодичный.

Маделин отказалась.

— Да нет, — вслед за ней отказался и Виктор, усаживаясь на один из стульев. — Мы ненадолго. Я просто хотел, чтобы Маделин посмотрела квартиру.

— Давайте я покажу вам свою. Она точно такая же. Много времени это не займет, уверяю вас, — со смехом добавила Франсин. — Вот спальня.

Как и гостиная, спальня тоже была выдержана в пестрых тонах, но совсем небольшого размера — в ней стояла лишь объемная кровать с водяным матрацем. Ванная комната была на удивление просторной, а кухонька — небольшой, но уютной благодаря окну, занимавшему всю стену.

— Очень мило, — заключила Маделин, которую сейчас гораздо больше интересовала хозяйка квартиры.

Стоя чуть позади Маделин, Виктор сказал:

— Вам надо поскорее въезжать, пока какой-нибудь тип не занял соседнюю с Франсин квартиру и не совратил мою маленькую Франсин.

Втайне он очень надеялся, что Маделин займет эту квартиру. Он начал чувствовать свою ответственность за нее: непонятно почему, но такая мысль уже пришла ему в голову. А кроме того, Франсин достаточно сообразительная, чтобы помочь Маделин уберечься от всех неприятностей этого мира. Опять же мисс Кэтлин не будет испытывать такого одиночества, имея рядом подругу.

— Ну, не знаю… — начала было Маделин, еще не уверенная, хочет ли она такого соседства. Хотя Франсин ей определенно понравилась, Маделин подумала, что у них не будет никаких общих интересов, кроме, вероятно, Виктора. Она понимала, что вряд ли захочет делить предмет своего интереса с кем-либо еще.

— Вам не надо будет подписывать никаких бумаг по аренде, — сказала Франсин. — Парень, который отсюда выехал, пересдает квартиру, а получать за нее он хочет лишь те деньги, что платил, и не более того.

Мэд сообразила, что это поможет ей сэкономить деньги. Она сама будет готовить себе еду. Так она размышляла, пока не увидела, что они ожидают ее ответа.

— Ладно, почему бы не попробовать?

Франсин бархатистым голосом произнесла:

— Вот и отлично.

Виктор вздохнул облегченно, хотя Маделин не могла определить причину этого. Беспокоился ли он за ее финансовое положение, боясь, что она будет не в состоянии заплатить ему? Или у него была другая причина?

— Ну, теперь, когда вопрос решен, мы можем отправляться, — заявил он.

— Рада была с вами познакомиться, — вежливо сказала Маделин.

— Я тоже, дорогая.

Маделин ощущала, как эта женщина осматривает ее, когда они с Виктором шли к двери. Кто же она такая? И какие отношения у них с Виктором? Эти вопросы не давали ей покоя, когда они садились в машину.

— Чего вы так вздыхаете? — поинтересовался он.

— Франсин очень привлекательная женщина, — откровенно призналась Маделин.

Он завел мотор, но затем выключил его и повернулся к ней с загадочным выражением лица.

— Да. Как и вы.

Это укрепило ее уверенность.

— Разрешите задать вам личный вопрос?

— Смотря какой… Надо послушать.

— Какие у вас отношения?

Не было смысла скрывать свое любопытство и заинтересованность в конечном ответе. Поэтому она внимательно смотрела на него и ждала.

— Мы хорошие друзья.

Девушка обернулась, чтобы взглянуть на квартиру новой знакомой. Она была уверена, что не слишком бесцеремонно вмешивается в личную жизнь Виктора. В ее родном городе многие бы посчитали ее слишком нахальной и грубой, но она не могла сдержаться, просто хотела уточнить.

— Насколько хорошие?

Он медленно и понимающе улыбнулся.

— Настолько хорошие, чтобы не вмешиваться в личную жизнь друг друга.

Маделин с облегчением вздохнула. Этот ответ ее вполне устраивал.

— А почему вы спрашиваете? Девушка постаралась, чтобы ее ответ прозвучал самым естественным образом.

— Потому, что если она ваша подруга, не было бы просто неудобно жить с ней по соседству. И хотя между ними ничего такого нет, могло бы возникнуть непонимание, ведь мы проводим вместе достаточно много времени, — она не сказала всего. Ведь ее волновал этот вопрос потому, что она остро позавидовала Франсин. Но эти странные чувства не должны иметь места в их отношениях с Виктором.

Он всего лишь помогал ей в поисках брата. А то, что они пару раз обнимались, имеет простое объяснение: ему была нужна женщина, а она оказывалась рядом. Будь она у себя дома, в Джорджии, она и не смотрела в его сторону. Он совершенно не походил на тех вежливых мужчин, с которыми она прежде встречалась. По правде говоря, такие, как он, ей не попадались. И никогда, призналась она, ее не завораживал ни один мужчина.

 

5

Квартира, в которую перебралась Маделин, не была такой яркой, как у Франсин. Она была обставлена вполне приличной мебелью в бежевых тонах, и девушку только немного шокировала новомодная кровать с: водяным матрацем. Маделин купила себе несколько новых комплектов белья в пастельных тонах. Франсин помогала ей в ее хлопотах.

— Вы скоро привыкнете, — уверенно сказала Франсин, видя сомнения Маделин.

Девушка осторожно попробовала прилечь и ощутила, как кровать приняла форму ее тела.

— Ну, как тебе?

— Совсем не похоже на обычные матрацы, — ответила Маделин, которая всегда воспринимала новые вещи с некоторым недоверием.

— Когда привыкнешь, она тебе понравится, вот увидишь, — убедительно сказала Франсин, как бы не оставляя девушке возможность оспаривать ее заявление.

— Надеюсь, — Маделин еще окончательно не определилась в своем отношении к этой женщине. Эта яркая блондинка была полной противоположностью ей самой. Франсин была разговорчивой и самоуверенной, а Маделин — сдержанной и застенчивой.

— По ночам у меня душновато, и я купила себе вентилятор, — сказала Франсин. — Ты тоже можешь купить себе.

Маделин посмотрела на окно.

— Почему бы просто не открывать на ночь окно?

Франсин рассмеялась.

— Дорогая, как только откроешь окно, к тебе налетит столько насекомых, что потом от них не избавишься. Купи вентилятор.

Уже в который раз девушка почувствовала себя неотесанной деревенщиной.

— Сегодня вы с Виктором идете искать твоего брата? — через плечо спросила Франсин, беззастенчиво просматривая гардероб Маделин.

— Надеюсь. Он обещал позвонить и сказать точно.

Франсин отсутствующе кивнула.

— Вот это зеленое смотрится неплохо. Маделин с улыбкой выслушала, что все остальные ее платья никуда не годятся.

— И на том спасибо.

Франсин вернулась к разговору о Викторе.

— Так ты говоришь, он должен тебе позвонить? — и, засмеявшись, добавила: — Таковы все мужчины: они всегда заставляют нас ждать.

Это замечание вызвало улыбку Маделин. Франсин, может быть, и искушенная женщина, но, очевидно, и у нее есть причины жаловаться на противоположный пол.

— Они испытывают ощущение власти: оттого, что оставляют нас в бесконечном ожидании, — согласилась она, затем добавила: — Хотя, я думаю, Виктор действительно занят на работе. — Маделин поглядела на подругу и не могла сдержаться, чтобы не спросить еще что-нибудь о Викторе: — А на прежней работе в полиции он так же бывал занят?

Франсин хотела что-то ответить, но сдержалась:

— М-м, я и не знаю.

Девушка не могла не заметить такую скрытность в поведении новой подруги. До этого Франсин казалась ей достаточно откровенной.

— Ты ведь знала его, когда он работал в управлении полиции, не так ли?

— Да, — Франсин снова обернулась к шкафу и начала ощупывать зеленое платье. — Мне оно кажется чересчур скромным. А в целом очень, очень недурное.

Но любопытство Маделин не было удовлетворено, и она попробовала продолжить расспросы.

— Я знаю, что он работал в отделе по раскрытию особо опасных преступлений. А как насчет других участков?

Франсин неопределенно пожала плечами.

— Да нет, по-моему…

— Но он…

Франсин взглянула на часы:

— О, я и не представляла, что уже так поздно. Надо возвращаться к себе и заниматься делами. Пока, детка, — добродушно улыбаясь, она поправила прическу и ушла.

Озадаченная, Маделин услышала, как закрылась дверь. Было ли это ее воображение, или Франсин действительно избегала говорить о его судьбе в полиции?

Виктор взглянул на Маделин и снова переключил внимание на дорогу. В этот вечер она показалась ему особенно молчаливой. Очевидно, это оттого, что они ни на шаг не приблизились к решению проблемы ее брата. Он не сказал ей, что прошедшими вечерами занимался поисками, посещая магазины и студии, занимавшиеся изготовлением и распространением порнографии. Дэви, будучи невинным ребенком, мог попасть в руки дельцов этого бизнеса. К счастью, следов его пребывания там Виктор не обнаружил. Он пытался отыскать на пляже ту девочку, но и там его ждала неудача: она как в воду канула.

— Куда мы направимся сегодня?

— Попробуем пройтись по улицам еще разок.

Может, это была пустая трата времени, но такое времяпровождение позволяло ей отвлечься от дурных мыслей и рождало чувство занятости.

В этот момент она не думала о Дэви. Она размышляла о Викторе и время от времени бросала на него быстрые взгляды.

— Мы с Франсин говорили о вас весь день, — небрежно заметила она.

Засмеявшись, он проговорил:

— Не верьте ни одному ее слову.

— Поэтому я и заговорила с вами на эту тему. Похоже, что она не хочет ничего рассказывать о вас, особенно про вашу службу в полиции. У вас есть какая-то страшная тайна? — девушка произнесла это обычным тоном, в то же время внимательно наблюдая за его реакцией.

— С чего вы взяли? Ничего такого я и не скрываю, — все так же глядя на дорогу, ответил он.

Она поняла, что он многое скрывает от нее. Его лицо не выражало никаких эмоций, ну прямо как профиль на монете.

— Здесь мы и припаркуемся, — сказал он.

Ясно, что просто так выяснить ничего толком не удастся. Да и какое ее дело в конце концов, успокаивала она сама себя, решив больше не касаться этой темы и наблюдая, как он пытается втиснуть машину на крошечный, едва ли больше, чем сама машина, пятачок. Улыбка заиграла на ее губах, когда она увидела, как ловко он добился цели. Наверное, это неплохо — иметь такой маленький и компактный автомобиль.

Он выключил зажигание:

— Можно трогаться.

Улыбка исчезла с ее лица, как только она перевела взгляд на шумную, бурлящую улицу.

— Не перестаю думать, как все эти улицы отличаются от тихих улочек Альберты.

— Именно поэтому ваш брат и предпочел им улицы Лос-Анджелеса, — подметил он.

Отвечать ей не хотелось. Вероятно, он и не мог представить себе что-либо более скучное, чем размеренное течение жизни в Джорджии. Но она-то знала, как хороша и приятна жизнь в Альберте, да и Дэви это знал. Она совершенно не понимала, что толкнуло брата на этот глупый побег.

Виктор засунул руки в карманы, посмотрел по сторонам. Пульсирующее возбуждение улиц этого города, которое увлекло ее брата, не трогало Маделин. А было ли в этом городе что-то такое, чем она могла восхищаться?

Но эти мысли сразу же отошли на второй план, как только Виктор заметил какое-то необычное оживление впереди. Худощавый подросток, с взлохмаченной голо вой, прогуливался вдоль тротуара, рядом с припаркованными машинами. Насторожившись, Виктор заметил, что парень внимательно осматривает каждую машину, мимо которой проходил. Внезапно он открыл дверцу одной из них, забрался внутрь и через мгновение уже запустил двигатель. Сомнений не оставалось — он собирался угнать машину.

— Франсин сказала…

Виктор прервал ее:

— Дайте мне листок бумаги.

Смущенная, она порылась в сумочке и достала клочок бумаги.

Виктор что-то быстро на нем нацарапал, когда машина с юным угонщиком пронеслась мимо. Оглядевшись и не заметив ни одной патрульной машины, он устремился к видневшемуся невдалеке бару.

— Я воспользуюсь вашим телефоном! — крикнул он бармену.

Бармен, заполнявший билет на скачки, поднял голову.

— Извините, но тут вам не общественный телефон.

Не слушая его, Виктор стал быстро набирать номер.

— Я по служебным делам.

— Послушай, приятель, — возмутился бармен. — Иди звонить на улицу и пользуйся платным телефоном! — Он уже собирался выхватить трубку из рук Виктора, но застыл на месте, услышав слова Виктора.

— Да я хотел сообщить об угоне автомобиля. Темно-зеленый «мерседес». Регистрационный номер…

Маделин около стойки недоверчиво слушала. Она абсолютно ничего не заметила, хотя находилась рядом с ним все время.

— Хорошо, — повесив трубку, он кивнул бармену и взял ее за руку. — Пойдемте.

Она неотрывно смотрела на него.

— Как вы могли заметить, что кто-то угнал машину? Я ведь находилась рядом, но ничего такого не приметила.

— Это потому, что у вас не натренированный глаз.

Фактически это была его вторая натура. Будучи невольно вовлеченным в историю с угоном, он как бы получил дополнительную порцию адреналина и теперь чувствовал себя хорошо, как никогда за последние месяцы. Странно, как будто он снова патрулировал улицы, его тело и голова опять были начеку, готовые в любой миг включиться в дело.

— Подождем патрульную машину, — сказал он.

Девушка согласно кивнула, пораженная переменой, происшедшей с ним. Решимость, звучавшая в его тоне, и упрямо сдвинутые брови открывали для нее его новые, незнакомые черты и несколько пугали ее. Прежде Виктор никогда не обращался с ней подчеркнуто вежливо, а теперь он и вовсе показался ей опасным. Что-то подсказывало ей, что он может быть жестким и грубым, если того потребует ситуация. Эти новые качества завораживали и одновременно беспокоили ее.

Очень скоро около бара остановилась патрульная машина. Виктор не знал никого из офицеров и при разговоре не стал упоминать, что служил в полиции. Он не видел ничего хорошего в постоянном напоминании всем и каждому о своем прошлом. Вместо этого он сосредоточился на описании подростка.

— У вас зоркий глаз, — похвалил его молодой офицер.

— Спасибо.

Офицер продолжал писать что-то в свою книжку, а тем временем его напарник разговаривал по рации.

Конечно, можно было остаться возле них, но Виктор пришел к заключению, что в этом нет смысла. Информацию он сообщил, а мозолить глаза считал недостойным делом. Он ведь не какой-нибудь зевака, шатающийся поблизости и дающий советы.

— Я еще нужен?

— Нет, спасибо вам. Если возникнет необходимость, мы вам позвоним.

Маделин пошла рядом с ним.

— Вы не сказали, что были полицейским? — в ее голосе звучал интерес.

— Никого не интересуют старые истории, — коротко ответил он. Первое волнение от участия в помощи полиции улеглось, и он стал успокаиваться. Только сейчас он понял, как сильно тосковал по былой напряженной службе. Нынешняя не шла ни в какое сравнение с удовлетворением, которое он получал от решения проблем и активного участия в раскрытии преступлений.

Маделин затаила дыхание. Она размышляла. У нее появилось ощущение, что она не замечала и сотой доли того, что происходит на этих улицах. Но ведь это не беспокоило и не касалось ее. Как здорово, что Виктор может углядеть преступника за квартал от них. Именно такой человек, с такими способностями, и должен помочь ей найти брата. Ей необходимо было еще раз убедиться в этом, ведь отыскать Дэви не так-то просто, и времени уйдет намного больше, чем она себе представляла. Тем не менее она постоянно подбадривала себя и говорила, что с Дэви ничего не должно произойти.

Виктор тоже постоянно владел ее эмоциями. Если рассматривать все его черты по отдельности, в нем вроде бы нет ничего особенного, но в целом он определенно пленял ее, и пребывание рядом с ним наполняло каждую частичку ее существа необычной теплотой. За то время, что они провели вместе, она изучила все черты его лица и отчетливо представляла, как прекрасно его тело. В одиночестве она мысленно рисовала его портрет и принималась раздумывать над ним. Что получится, если они сойдутся ближе? Этот вопрос мучил ее. Возможно, она уедет завтра или через неделю, и останется лишь боль разлуки.

Виктор шагал рядом, погруженный в размышления. Он совершенно не думал о том, куда идет. Мысли блуждали вокруг недавнего происшествия. Опустившиеся малолетки не воруют дорогие «мерседесы». В лучшем случае простенькие двухместные модели. Гораздо охотнее они приглядывают спортивные «порше» или «корветы». Может быть, парень соблазнился машиной потому, что именно она не была заперта? В этом, однако, крылась какая-то загадка.

— Виктор!

Он ощутил, как Маделин дергает его за руку, и пришел в себя, понимая, что едва не пошел на красный свет. Промчавшаяся мимо машина сделала бы из него котлету. Вернувшись на тротуар, Виктор поблагодарил девушку.

Она продолжала держать его руку, но теперь потому, что ей самое требовалась поддержка. Мимо проносились машины, и она вздрагивала.

— Неужели вы не заметили красный свет?

— Наверное, не обратил внимания. Я задумался.

Он посмотрел на нее и увидел, что она побелела. Фиалковые глаза ярким пятном выделялись на белом лице. Она облизала пересохшие губы. Он мысленно отругал себя за то, что обратил внимание на ее губы, а не на ее состояние.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, спасибо. Немножко дрожу, — еще бы, ведь сделай он один шаг — и оказался бы под колесами машины. Она вздрогнула. В этом городе, полном автомобилей, смерть поджидала человека на каждом углу.

В таком чудовищном городе, как Лос-Анджелес, где неожиданности подстерегают даже взрослых, что может случиться с мальчиком возраста Дэви? Мысль о том, что, возможно, Дэви приобрел определенные навыки поведения на улице, не доставила ей удовольствия. Она не хотела бы увидеть брата огрубевшим, пусть он останется таким, каким был там, дома. Лишь бы скорей увидеть его!

Виктор посмотрел на Маделин. Бледность еще не сошла с ее лица.

— Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — спросил он, твердой рукой придерживая ее за талию, и перевел через улицу.

— Я прекрасно себя чувствую, — в горле у нее пересохло, и она откашлялась. — Как вы думаете, когда же мы найдем Дэви?

Виктор некоторое время раздумывал над ее вопросом. А приходило ли ей в голову, что они вообще никогда не смогут найти брата? Он уже давно вполне мог перебраться в Сан-Франциско или в Орегон, да куда угодно. Или мог так изменить внешность, что даже Маделин не узнает его, когда увидит. А вдруг с ним случилось несчастье? Ничего не сказав Маделин, он обзвонил все городские морги.

В глазах ее иногда сквозило такое отчаяние, что он представлял себе, как она пытается ухватиться за любую соломинку.

— Не думаю, что это займет слишком много времени.

Она вздохнула, готовая во всем верить ему. Виктор прекрасно разбирается в таких вещах. Заметил же он парня, угнавшего машину, хотя никто и не обратил на того внимания. Ему можно доверять. Она просто не могла не верить такому человеку.

— Вы по-прежнему дрожите. Может, хватит на сегодня?

Она кивнула, благодарная ему за то, что он наконец избавит ее от бесконечного потока автомобилей и городского шума.

— Хорошая мысль.

Она была бесконечно благодарна ему за его внимание и терпеливость. Даже зависимость от него не казалась ей теперь обидной. Только он один мог помочь ей отыскать Дэви. Он был ее удачной находкой, счастливым случаем.

А кроме всего прочего, она начинала испытывать к нему особенные чувства, хотя, если игнорировать их, они могли бы и растаять. Она приехала сюда лишь с одной целью — найти и забрать брата. Но, с другой стороны, она все чаще стала ловить себя на мысли, что не может оторвать взгляда от его мощного торса и стройных тренированных ног.

— Маделин, куда вы? Машина рядом с вами.

— О-о! — возвращенная к реальности, она улыбнулась и отвела глаза. Ей очень не хотелось, чтобы в ее взгляде он прочел зачарованность им. С другим мужчиной ей и не надо было бы быть все время настороже, но только не с Виктором: он понимал ее с полуслова, с полувзгляда.

Но сейчас он был слишком занят своими собственными мыслями, чтобы обращать внимание на выражение ее лица. Чем больше он размышлял над тем, свидетелем чему явился, тем больше приходил к мысли, что мальчишка угнал машину не из праздного интереса. Когда у него появится возможность, он позвонит нужным людям и поделится своими соображениями.

Открыв дверцу, он помог Маделин сесть.

— Вы думаете, он захочет вернуться домой? — спросила она, удивляясь своему вопросу. Несмотря на ее любовь к Дэви, она неожиданно почувствовала, как в душе ее возникла злость на него. Через что он заставил ее пройти?!

Виктор передернул плечами.

— Не очень-то весело ему там было, как я предполагаю.

— Там спокойно, — начала она, пока он разворачивал машину. — Спокойно, мирно и тихо. — И, протягивая руку в окно, добавила: — Я не могу понять, в чем состоит привлекательность этого места для людей? — Ее раздражение по отношению к брату нарастало. Ради чего он заставляет ее пройти через это?

Виктор заметил, что в ее глазах запылал огонь. Ясно, что отчаяние и напряжение довели ее до состояния наэлектризованности. Проснувшаяся злость добавила огня и раздула пожар негодования в ее душе. Рассматривая ее, он невольно подумал, так ли потемнели бы ее глаза во время дикого прилива любовной страсти.

Маделин закусила губу и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Теперь она точно уловила искру желания в глазах Виктора. Щеки ее запылали, как будто он прямо сказал ей, что хочет заняться любовью. Подсознательно она почувствовала, как затрепетала ее грудь и ослабели ноги.

Нельзя позволять себе так расслабляться, предупредила она себя. В этом не должно быть одно физическое притяжение. Оно должно сопутствовать чувствам и желаниям. А как только найдется Дэви, они с Виктором расстанутся. Она отправится в скучную Альберту, а он останется в этом бешеном городе. Понимание этого, однако, не утихомирило чувств, бушевавших в ней.

Виктор заставлял себя не думать о Маделин. Раньше, до встречи с ней, его жизнь была гораздо проще, раздумывал он, борясь со своими инстинктами. У нее ангельское лицо и притягательное тело. Ему повезло бы больше, если бы она была родом из Нью-Йорка или из какого-нибудь другого большого города. Но удача отвернулась от него: надо же было ему встретить эту трепетную и хрупкую южную красавицу! Не будучи сам щепетильным мужчиной, он тем не менее никоим образом не собирался обидеть ее. Но желание билось в его жилах, и этому трудно было противиться.

Молчание затянулось до тех пор, пока перед ними не стала вырисовываться стройная линия аккуратных домов.

— Я никогда не была в этой части города, — сказала она, чтобы прервать долгую паузу.

Он посмотрел на фешенебельные дома, тянувшиеся вдоль дороги.

— Да, красивый район города. — И, небрежно добавил: — Но он все равно не так хорош, как Пасадена.

В его голосе она почувствовала мягкие нотки, и это ее порадовало, а то она уж было начала волноваться, не разозлился ли он часом.

— И я здесь не бывал.

Она удивленно взглянула на него.

— Неужели? А в Беверли-Хилз бывали?

— Нет. Только где-то рядом крутился. Надо выбрать возможность и вместе все посмотреть.

Она кивнула. Знает ли он, в какой чувственной манере иногда говорит? Как проводит рукой по волосам? Он особенно не кичился своей мужественной красотой, но, несомненно, знал об этом. Ей это нравилось. Это придавало ему дополнительное очарование.

— Как насчет завтра? — спросил он. — Посмотрим город. — Эта мысль уже давно созрела в его голове, но он не отваживался заговорить об этом, да и просто не хотел завязывать тесных отношений. Но теперь, когда они стали проводить вместе столько времени, идея оказалась весьма кстати.

Она согласно кивнула.

— Меня ваше предложение вполне устраивает. — И с улыбкой добавила: — Вы выбрали самое что ни на есть подходящее время. Я как раз свободна. «Впрочем, как и в оставшееся время», — тихо добавила про себя.

— Тогда я заеду за вами к часу.

— Прекрасно, — удобно и раскованно устроившись на сиденье, она подумала, что это будет чудесная возможность сменить обстановку и посмотреть богатый район города. А еще приятнее, что Виктор сделал такое предложение. Правда, тут же возникло сомнение: может, это не слишком умно — проводить столько времени с мужчиной?

На следующий день она поджидала его, стоя на улице перед домом. Виктор чуть опоздал. Жестом он пригласил ее в машину. Устраиваясь рядом с ним, она заметила, что у него мокрые волосы. И одет он как-то необычно: в тенниску и шорты цвета хаки.

— Извините, что опоздал, — поздоровавшись, сказал он. — Задержался с вашим знакомым, Форрестером.

Она не видела лейтенанта с того самого дня, когда он порекомендовал ей обратиться к Виктору.

— Как он поживает?

— Обычно. Мы играли в теннис. Мне повезло: я вел в счете, — он нажал на газ, и они поехали.

— Вы выиграли?

Он улыбнулся.

— Когда мне удается вести в счете, я всегда выигрываю.

Стекла были опущены, и ветерок, проникая в салон, трепал ее кудри. Смахнув волосы со щеки, она весело спросила:

— А когда Форрестер ведет, кто побеждает?

— Он.

Повернувшись, чтобы посмотреть на него, она спросила:

— Так с чего же мы начнем?

— С бульвара Сансет.

Маделин удивленно заморгала. С того самого бульвара, где они начинали поиски Дэви?

Виктор усмехнулся. Ее невинные удивленные взгляды дразнили его. Ее фиалковые глаза расширялись, а рот складывался в форму буквы О.

— Мы заедем туда по пути, — пояснил он.

— А-а, понятно.

Когда машина проезжала по бульвару, она смотрела в окно, пока длинная цепочка разного рода рекламных щитов не оборвалась и они не въехали в знаменитый Беверли-Хиллз.

Несколько раз Виктор сворачивал, и вскоре они оказались в фешенебельном районе модных особняков и вилл. Каждый искусно построенный дом с колоннами или портиком стоял несколько вдалеке от дороги, и обычно ко входу вела кольцевая дорога, спрятанная за изящно подстриженными кустами невиданных для этих мест растений.

Виктор еще немного покружился, пока не остановил машину на одной из стоянок.

— Пожалуй, ближе нам не подъехать. Начнем отсюда.

Маделин вылезла из машины и, пока он закрывал двери, привела костюм в порядок.

— Сюда, пожалуйста.

Они прошли мимо антикварных и ювелирных магазинов и наконец вышли на главную улицу.

— Это Родео-Драйв, — пояснил он.

Маделин оценивающе огляделась вокруг. Перед каждым магазином стояли удобные скамьи. Кое-где она заметила привратников. За зеркальными витринами виднелись вышколенные продавцы в отличных фирменных костюмах. Машины, останавливающиеся вдоль улицы, были, как правило, длинными и сверкающими.

На одном конце улицы возвышался «Беверли-Хиллз-Хотел», на другом, как бы замыкая улицу, — «Беверли-Уайлшая-Хотел». И хотя улица тянулась всего-то на несколько сот метров, на Маделин она произвела неизгладимое впечатление. Стараясь впитать каждую деталь и каждый нюанс этой роскоши, Маделин медленно двигалась, пристально всматриваясь буквально во все. Виктор шел рядом, всем своим видом изображая вежливый интерес, но она готова была поспорить, что, не окажись он в таком престижном и стильном месте, как обычно, засунул бы руки в карманы и ходил бы с небрежным видом. Изредка он выказывал почтительный интерес.

— Вот Ламбордини, — со знанием дела произнес он.

— Как красиво! — она не хотела расспрашивать его, кто такой Ламбордини. В любом случае, она была восхищена экспозицией, выставленной в витрине. Какие элегантные ювелирные украшения! Неужели такие крупные бриллианты могут быть натуральными?

Свой осмотр они завершили за кофе, в баре ресторана «Беверли-Хиллз-Хотел». Она была настороже, боясь пропустить какую-нибудь знаменитость.

Виктор потягивал кофе и с радостью наблюдал за ней. Ее щечки сияли, как полированные яблоки, а глаза блестели ярко, как гигантские сапфиры, которые они видели в витрине магазина. Он получал огромное удовольствие от того, что привез ее сюда. Она впервые выглядела такой счастливой и расслабленной с тех пор, как он увидел ее. Чем чаще он находится рядом с ней, тем больше в нем возрастает потребность заботиться о ней и делать ее счастливой. А началось все с того, что нужно было найти ее брата. В их отношения пришло что-то новое. Он ощущал, что так же нравится ей, как и она ему. Так почему же не пойти дальше?

Он принадлежал к числу тех мужчин, которые привыкли использовать все шансы на успех, и сегодня ему более чем не терпелось попробовать, что получится, если дать волю чувствам.

 

6

— Я заказал столик для нас в одном из самых шикарных ресторанов города, — говорил Виктор, пока они продолжали свою прогулку.

Маделин устремила взор на противоположную сторону улицы к ресторану.

— А-а, «Браун Дерби»?

— А вот и не угадали.

— «Скандиа»?

Улыбка осветила его лицо.

— Похоже, вы знаете все знаменитые места, где человек может насытить свою утробу. То, что у меня задумано, — гораздо значительнее. Настолько, что даже такие звезды, как Джек Николсон или Роберт Редфорд, никогда бы не смогли попасть туда.

— Так где же это место?

— У меня дома.

— Не хотите же вы сказать, что приготовили для меня обед?!

— Именно так. Я не имею возможности пригласить вас в шикарные заведения, о которых вы говорили. Тем более, что все знают: вы на грани банкротства, — конечно, более всего соответствовало правде то, что он просто хотел побыть с ней наедине. — Загорелся зеленый, пошли. — И, взяв девушку за руку, он повел ее к машине, Идя рядом, Маделин задумалась. Она сожалела, что в такие минуты не может читать его мысли. Чего он ожидал от женщины, согласившейся пойти к нему домой? Они вместе провели замечательный день, наполненный радостями, но приближался вечер, а она осознавала, сколь опасно находиться в компании с мужчиной именно в такое время.

— Не будьте такой озабоченной. Прошел уже целый год с тех пор, как знакомые поумирали от моей стряпни.

В машине Маделин подумала, не стоило ли ей все-таки попросить, чтобы он отвез ее домой? Надо признаться, что она ослабила защиту, и, попытайся он соблазнить ее, она вряд ли устояла бы.

Виктор заметил, как она нахмурилась.

— В чем дело, Мэдди? Сомневаетесь, что мне можно доверять? — голос его звучал с небольшой хрипотцой, в нем чувствовалось непонятное волнение.

Сердце ее начало так учащенно биться, что она уже стала сомневаться, может ли доверять самой себе. Но постаралась игриво спросить:

— А почему, собственно, я должна доверять такому мужчине, который обманывает даже маленьких наивных детей на пляже?

Он засмеялся.

— Вы попали в точку. Знаете, что я вам скажу? Я научу вас некоторым приемам защиты от нападения. И если я начну приставать, вы сможете применить их против меня, — с этими словами он завел мотор, и они двинулись по направлению к его дому.

Вообще-то Маделин не возражала. Он не посмеет тронуть ее, если она сама этого не допустит. Домой ей тоже не было смысла стремиться. А еще ей было интересно посмотреть, как живет Виктор.

Через двадцать минут они входили в квартиру, где последние лучи заходящего солнца еще окрашивали стены ярко-оранжевым цветом. Она увидела аккуратную комнатку спартанского вида и, дотронувшись до спинки дивана, внимательно посмотрела на книжную полку, заставленную безделушками. Виктор прошел на кухню.

— Нужна моя помощь?

— Нет! — открыв морозильник, он извлек оттуда два упакованных порционных блюда. — Очень старый рецепт приготовления. — Отправив упаковку в мусорную корзину, он заложил содержимое в микроволновую печь.

Придвинув стулья ближе, они уселись за стол и стали есть прямо с пластиковых тарелок.

— Никак не соберусь купить приличный обеденный стол, — проговорил Виктор.

У Маделин промелькнула мысль, что он собирается его купить еще с тех давних пор, как въехал в эту квартиру.

— Бьюсь об заклад, что вы копуша, — не без ехидства заметила она.

— Не без этого, — он отодвинул пустую тарелку и стал смотреть на нее, улыбаясь. — Что еще вы узнали про меня?

Вытерев губы, она подумала и ответила:

— Ну, у вас средний темперамент, однако, когда вас задевают, вы взрываетесь. Вы привыкли и любите командовать. А еще, если вы что-то решили, то никогда не отступитесь, пока не добьетесь своего. Правильно?

— Я только тогда становлюсь упрямым, когда абсолютно уверен в своей правоте.

— Ха-ха, значит, вы и есть упрямый человек.

Говоря это, она придвинулась ближе к нему, и платье упруго обтянуло ее грудь. Виктор с восхищением смотрел на нее. Как она женственна! Извилистая линия ног выглядела необыкновенно притягательной.

Захваченная разговором, она не обратила внимания на его оценивающий взгляд. И, поправляя волосы, добавила:

— К тому же вы очень скрытный человек.

Когда он впервые увидел ее, то решил, что она застенчивая и заторможенная, но с течением времени обнаружил, что в ней много кокетства. Теперь его все больше и больше покоряло ее очарование. Вполне очевидно, что он интересует ее не только как детектив, но и как мужчина. В нем возрастало желание обладать ею. Так почему бы не сделать шаг к этому и не посмотреть, что получится?!

— Вы пропустили, что мне нельзя доверять, — беря и поднося к губам руку Маделин, дополнил он.

Его теплое дыхание касалось запястья и действовало на нее возбуждающе. «Так быть не должно», — заверила себя Маделин. Но тепло стало распространяться по всему телу, и дыхание немедленно отреагировало на это.

— У вас такие маленькие ручки, — прошептал Виктор.

Теперь у нее уже не оставалось сомнений в его намерениях. Парализованная, она наблюдала, как его руки поднялись вверх по ее рукам и коснулись плеч. Некоторое время он обнимал ее за плечи, а она смотрела ему в глаза. Желание боролось в ней со здравым смыслом. Если это простое желание, стремление соблазнить ее и прибавить к числу своих побед, то она не хочет быть одной из его жертв. Если же в этом заключается гораздо большее, если в нем горит такое же чувство, что и в ней, тогда она согласна. Вот только как проверить?

Он потянулся, чтобы поцеловать ее.

— Вы такая нежная. Ваши губы, ваши щеки… — гладя ее, шептал он.

Она ощущала прикосновения его шершавых ладоней.

— Ваши глаза… — он придвинулся ближе и коленями коснулся ее бедра.

В приливе новых чувственных ощущений сердце ее каждый раз подскакивало. Лицо раскраснелось, а грудь призывно затрепетала. Когда его нога коснулась ее ноги, Маделин словно почувствовала прикосновение раскаленного металла. Ощущение его физического желания было таким же явным, как и ее. Но что, кроме простого желания, чувствовала она к нему?

Виктор провел рукой по ее спине и остановился на боку, лишь немного не дойдя до груди, а затем наклонился, чтобы поцеловать. Губы его коснулись ее губ, и все сомнения растаяли. Он целовал ее с таким упоением, как будто забыл обо всем на свете. В смятении от его соблазняющих поцелуев она отдалась потоку страсти и стала отвечать на поцелуи. Он вскрикнул от наслаждения и крепко обнял ее.

Она знала, что поцелуи бывают разными, так же, как и улыбки, и теперь понимала, какую роль играют его губы в этой страстной игре. Она возвращала поцелуи с нарастающим удовольствием. Его шершавая щека приятно волновала гладкую кожу ее нежной щеки, и это возбуждало ее так, как она прежде и представить не могла. Его мускулистое тело прижималось к ней упоительно крепко, а рука, гладившая спину, заставляла ее трепетать от волнения.

Виктор стал целовать ее с большей настойчивостью, и руки его оказались на ее груди. Легкий вздох, изданный ею, только раззадорил его и придал уверенности.

Пальцы его уже играли с пуговицами, пока руки наконец не проникли под ткань одежды. Буря эмоций забушевала в Маделин, когда его пальцы прикоснулись к груди и соскам. Она и не знала, что с таким нетерпением ждала именно этого момента, и теперь застонала от наслаждения.

Виктор почувствовал, как она вздрогнула, и на секунду остановился. Не слишком ли быстро он продвигается? Но один лишь взгляд на нее убедил его в обратном. Щеки ее пылали, а глаза сверкали как драгоценные камни. Она выглядела расслабленной, обмякшей и готовой к любви. Теперь он уже и не мог вспомнить, когда так страстно желал женщину.

В его глазах Маделин читала желание так же отчетливо, как если бы он говорил о нем. Она тоже хотела его, но что-то внутри нее подсказывало остановиться. Однажды начав, к чему придут они впоследствии? Она приехала в Лос-Анджелес лишь на некоторое время и, возможно, скоро навсегда покинет его. И незачем было начинать отношения, чтобы потом резко оборвать их.

— Виктор, я…

— Тсс, — вымолвил он, продолжая покрывать ее губы поцелуями, одновременно массируя набухшие соски.

Его повелительный тон моментально заставил ее встрепенуться. Она еще чувствовала его поцелуи, но уже готова была отстраниться.

— Виктор, Виктор, — выдохнула она. Он мягко улыбнулся.

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Никогда раньше не думал, что в южном говоре может таиться столько эротики, — он снова попытался захватить ее рот, но она увернулась и стала застегивать блузку.

Виктор отстранил ее руки и крепко прижал ее к себе. Не в силах побороть желание, она снова страстно ответила на его поцелуй. Руки его стали действовать грубее, когда остановились на округлом задке, и она почувствовала новое напряжение в его теле. Мужчины всегда обращались с ней деликатно, а в движениях Виктора была теперь только настойчивая грубоватость. Напор и неотступное желание овладеть ею пугали и одновременно восхищали ее.

Позволив себе погладить его, она услышала вздох удовлетворения. Рот его нетерпеливо стремился к ее губам, а руки — к самому интимному уголку ее тела.

Когда он начал расстегивать молнию, она, собрав силы, пришла в себя. Несмотря на то, что его прикосновение вызвало новый взрыв необыкновенных ощущений, терять контроль она не могла. Отрицательно мотая головой, она окончательно отодвинулась.

— Нет.

Он удивленно поднял голову:

— В чем дело?

— Не думаю, что мы должны это делать, — с трудом переводя дыхание, ответила она.

Склонив голову набок, он сделал вид, что не понимает, на каком языке она говорит.

— Повтори еще раз.

— Я считаю, что этого делать нельзя, — тщательно проговаривая слова и не глядя на него, повторила она.

— Напротив, — с мягкой улыбкой возразил Виктор. — Мне кажется, что у нас все идет прекрасно. — Проведя пальцем по линии ее губ, он наклонился к ней с намерением поцеловать.

Маделин сделала шаг назад.

— Виктор, почему ты… ты…

— Так уверен? — тело его еще томилось в ожидании продолжения, хотя он понимал, что это конец. Разочарование придало его тону оттенок сарказма. — Потому, что мужчины здесь поступают именно так. Мы не похожи на джентльменов с юга, привыкших ходить вокруг да около.

«Да, — с тихим сожалением подумала Маделин, — он не такой, к каким привыкла я». В ее родных краях ни один мужчина никогда не разжигал в ней такой страсти и такого чувственного порыва, как это сделал он. К сожалению, ей повстречался не тот мужчина и в неподходящее время.

— Я думаю, вы совсем не то имели в виду.

— Да нет, я подразумевал именно это, — улыбка расплылась по его лицу. В его взгляде отражались все чувства, а ими можно иногда выразить намного больше, чем словами.

Маделин посмотрела в сторону. I Джорджии все обстояло гораздо проще либо мужчина интересовал ее в такой степени, что она готова была идти с ним к алтарю, либо он вообще не интересовал ее. Но о какой женитьбе можно говорить с Виктором? Он пробудил в ней такую гамму чувств и ощущений, что здравый смысл едва справлялся с ними.

Со вздохом разочарования Виктор отвернулся. Ни сегодня, ни когда-нибудь еще они не займутся любовью. Надо быть мудрей и, забыв о Маделин, позвонить той блондинке, которую он повстречал месяц назад, или восстановить былую связь со Стасси. Она не терзалась дилеммой ложиться в постель с ним или нет. Маделин слишком много о себе вообразила. Почему бы просто не отдаться страсти? Ведь он прекрасно знал, что она хочет его не меньше, чем он ее.

— Отвезите меня домой, — пробормотала Маделин. От его молчания ей сделалось не по себе. Она не могла понять, разозлился он или расстроился.

— Хорошо, поедем, — почти не разжимая губ, бросил он.

На пути к дому она и не пыталась завязать разговор. Угрюмое выражение его лица отпугивало ее. Она тихо сидела и смотрела на улицы, заполненные в это субботнее вечернее время людьми. В это время улицы Альберты почти пустынны: все сидят по домам или навещают друзей и знакомых.

Закрыв глаза, Маделин представила, чем сейчас занималась бы, сидя дома: смотрела бы телевизор или читала? Или собиралась на свидание? В ее городе было не так много приличных неженатых мужчин, которые ей нравились, хотя еще недавно Гарольд — вице-президент местного банка и Кари — главный редактор газеты уделяли ей различные знаки внимания.

Открыв глаза, она бросила взгляд на Виктора и подумала, что ее уже как-то не тянет к старым знакомым. На какое-то мгновение она позволила себе представить, что произошло бы, задержись она в городе еще на несколько недель в поисках Дэви. И сразу же обругала себя за такие мысли. Единственное, чего она по-настоящему хотела, так это побыстрей разыскать брата, а Виктор всего лишь служил средством для выполнения этой цели. Да, он симпатичный мужчина, и она испытывала к нему влечение, но разве можно сравнить это с ее желанием найти брата? Как только удастся осуществить ее надежду, все мысли о Викторе уйдут сами по себе.

Пока Маделин думала о своем, раздражение Виктора нарастало пропорционально ее молчанию. Это молчание означало только то, что она испугана, но он никак не мог понять, почему это так. Она же сама довела его до такого состояния, а потом оттолкнула.

Так они и промолчали, пока Виктор не подъехал к ее дому.

— Не надо меня провожать, — проговорила она, надеясь, что это создаст впечатление, что у них было чисто деловое свидание. — Я и сама дойду.

— Не смешите меня. Любой джентльмен обязан проводить даму до дома, — помимо всего прочего, свет у нее не горел, и он не собирался отпускать ее одну в темную квартиру.

Маделин неуверенно посмотрела на него. Может, он просто подшучивает над ней?

Все стало ясно, когда он с напускной вежливостью протянул ей руку.

— Сюда, пожалуйста. Мистер Канелли к вашим услугам.

Значит, он все же сердится на нее, потому что у него дома не получилось так, как он того хотел. Ну и пусть, решила она и с I независимым видом прошла мимо него. Она не взглянула на него, когда отпирала дверь, хотя он стоял вплотную к ней, в чем совершенно не было необходимости. Только случайно задев его руку, она взглянула на него и сказала:

— Прошу простить меня, мистер Канелли. Спасибо вам и доброй…

Виктор успел придержать дверь, которую она хотела закрыть перед его носом.

— Покорно благодарю, но не могу остаться на чашку кофе. Позвольте мне убедиться, что все в порядке, прежде чем я уйду.

Маделин, уязвленная его тоном, беспрекословно подчинилась. Осмотр ни к чему не привел, но Маделин была благодарна за проявленную заботу.

— Спасибо за приятно проведенный день, — сказала она. Неуверенно улыбаясь, она ожидала его ответа.

Виктор молча разглядывал ее. Щеки девушки, покрытые нежно-розовым румянцем, делали ее такой свежей и хрупкой. Под длинными ресницами глаза сейчас казались темными, как ирисы. В своей невинной красоте она выглядела чрезвычайно соблазнительно, и ему снова захотелось поцеловать ее. Но ничего хорошего из этого не выйдет.

— Спокойной ночи, — сказал он. — Закройте за мной дверь.

Она кивнула и, наблюдая, как он вышел, горестно вздохнула.

Виктор не сразу поехал к себе. Вместо этого он решил заглянуть на Сансет-Стрип. В его намерения не входила прогулка, но, заметив свободное место, он поставил машину и открыл дверь, чтобы выйти. Хотя было уже за полночь, по улицам прогуливалось много прохожих, бродили толпы подростков и прочие подозрительного вида типы.

Но сегодня он не искал брата Маделин, Предметом его поиска был совсем другой человек. Тот парень, что угнал тогда на его глазах машину. Не пройдя и нескольких шагов, Виктор увидел его. Парень болтался рядом с театром, покуривая сигарету. На вид ему не больше пятнадцати, определил Виктор, подходя ближе.

Виктор постоял рядом, рассматривая толпу, прежде чем лаконично спросил:

— Сколько же ты получил за «мерседес»?

Парень окаменел, услышав это.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Зеленый «мерседес», который ты угнал два дня назад, — небрежно продолжил Виктор.

— Вы принимаете меня за другого. Виктор пожал плечами, продолжая курить.

Мальчишка смотрел на него с открытой враждебностью.

— Ты полицейский или кто? Виктор рассмеялся:

— Будь я полицейским, да еще если бы знал, что ты угнал машину, ты бы здесь не стоял и не прохлаждался со мной. Ну как, раскусил я тебя?

— У вас нет доказательств, что это я украл машину.

— О, милый друг, полиция всегда найдет, к чему придраться. Хотя ты еще маленький. Из беглецов, что ли? Не знаю, смогут ли они что-нибудь сделать тебе, но уверен, что придумают, — и, пожав плечами, добавил: — Могут отправить тебя домой. Да ты, похоже, уже имел дело с полицией, а? Не переживай, не заложу тебя. У меня у самого были неприятности с копами. — С этими словами он пошел прочь в полной уверенности, что парень смотрит на него разинув рот.

Теперь он знал наверняка, что парень угнал машину не из праздного любопытства и где-то бросил ее. Мальчишка уже нарушал закон. Вряд ли Виктор ошибался, думая, что в свое время кто-то из взрослых воров пригрел его, а потом приучил угонять автомобили. Возможно, парень даже был членом шайки автоворишек.

Виктор не был уверен, стоит ли проследить за мальчишкой, но любопытство его было вполне удовлетворено. Теперь, пожалуй, уж точно надо переговорить со старыми друзьями и поделиться соображениями на этот счет. Пока же спать ему не хотелось, и Виктор решил наведаться в бар к Франсин и пропустить стаканчик-другой чего-нибудь подходящего.

Маделин отложила книгу, выключила свет и постаралась заснуть. Но при каждом ее повороте кровать, прогибаясь, мягко принимала ее формы, и мысли девушки снова возвращались к Виктору.

Он не совсем верно истолковал ее отказ. Произошло ли это из-за того, что он так безумно ее хотел? Или потому, что было оскорблено его самолюбие? Думал ли он о ней в эту минуту, представляя, как все могло произойти, не оттолкни она его?

Она вздрогнула, услышав стук в дверь. Время близилось к трем часам. Кто бы это мог быть? Дэви? Но эту мысль она сразу отбросила. Брат не знал, что она здесь, в Лос-Анджелесе. Может, Виктор все-таки разыскал его?

Отбросив одеяло, она встала и, надев халат, направилась к двери.

— Иду!

Около двери она остановилась и, как настоятельно учили ее Виктор и Франсин, посмотрела в глазок. Это была Франсин.

С угасающим энтузиазмом Маделин сняла цепочку и открыла дверь.

Франсин мило улыбалась:

— Привет. Извини, что разбудила тебя, Я забыла ключ, а управляющего нет на месте. Не возражаешь, если я у тебя переночую?

— Конечно! — Маделин жестом предложила ей войти.

Франсин была одета в короткое обтягивающее платье, переливавшееся бордовым и фиолетовым цветом.

— Какая ночь! — воскликнула она, проходя в комнату и на ходу вытаскивая из волос заколки. Пучок развернулся, и волосы Франсин рассыпались по плечам. — Я ни на минутку не присела за весь вечер.

— Ты, наверное, устала? Сейчас постелю тебе на диване.

— Спасибо! — Франсин опустилась на стул и сняла туфли. — По крайней мере получила неплохие чаевые, — довольно кивнула она.

— Это хорошо, — возвращаясь из спальни с бельем, ответила Маделин.

— Даже Виктор оставил мне чаевые. Маделин изумленно застыла с простыней в руках.

— Виктор?

— Да. Он появился за час до закрытия. Я была слишком занята, чтобы переброситься с ним словечком, а потом он заинтересовался какой-то блондинкой. Знаешь, как они клюют на блондинок.

Маделин машинально поправила свои темные волосы. Она не знала этого наверняка, но, очевидно, он действительно предпочитал светловолосых женщин. Значит, ее отказ не так оскорбил его, если он отправился в бар с целью подобрать другую женщину? Но вместо возмущения ее охватило чувство горького поражения. Собственно, какая ей разница, с кем Виктор проводит время? Ее зависть совершенно неуместна.

— Давай-ка я помогу тебе, — Франсин взяла простыню из рук Маделин и начала быстро расстилать ее. — Утром не бойся шуметь. Меня это не беспокоит. — Закончив с постелью, она начала раздеваться.

— Спокойной ночи, — пожелала Маделин, не торопясь уходить, потому что надеялась узнать еще что-нибудь о Викторе.

— Спокойной ночи, дорогая. Выключишь свет, когда будешь выходить?

— Конечно, — поняв, что больше ничего не услышит, Маделин вернулась в свою комнату и легла.

 

7

Виктор сидел напротив Форрестера в баре неподалеку от управления полиции и потягивал пиво. Какой черт дернул его вчера провожать эту блондинку до дома? Ну и что с того, что оба они чувствовали себя одинокими? Постоянные думы о другой женщине не позволили ему даже поцеловать блондинку. Только разочаровал женщину, а себя ощутил еще более подавленным.

Форрестер облизнул пиво с верхней губы и положил локти на стол.

— Как поживает твоя подопечная из Джорджии?

Виктор неопределенно пожал плечами.

— Удалось найти ее брата?

— Нет.

— Ты сегодня что-то не очень разговорчивый, Канелли, — Форрестер подозвал бармена. — Еще пару пива мне и моему приятелю.

Виктор виновато улыбнулся.

— Извини, сегодня я не могу составить тебе хорошую компанию.

— Я вижу, у тебя дурное настроение. В чем причина? Что-нибудь на работе?

— Да нет.

— Кажется, работа тебе не по душе, — уверенно заявил лейтенант.

Виктор не стал отнекиваться. Он думал о Маделин, но и мысли о работе тоже волновали его. Хотя этого и не должно было быть. Жалованье отличное, работа постоянная, сослуживцы уважают его, а начальство ценит. Он должен быть чертовски счастлив.

— Я советую тебе…

— Привет, Форрестер, привет, Канелли! — худой и неопрятный на вид мужчина сел за их столик. Борода его была всклокочена, а волосы имели такой вид, будто он подстриг их в темноте. Армейская спасательная куртка выглядела как реликвия времен Второй мировой войны.

Виктор кивнул ему:

— Привет, Стабински.

Перед тем как заговорить с Виктором, Стабински уронил что-то на пол.

— Я слышал, ты сегодня был в управлении и говорил с Кросби по поводу угонов автомобилей, — Стабински был секретным агентом. Раньше Виктору приходилось работать и с ним.

— Да, но он, похоже, и сам мало что знает, — сказал он и подумал: «Или просто не хочет посвящать теперь уже постороннего человека в полицейские тайны». — Ты что-нибудь слышал?

— Кое-что. За последние полгода в этой части города участились случаи воровства автомобилей. Мы предполагаем, что там действует целая шайка. Они либо сбывают их подальше, либо разбирают на запчасти на месте, и затем реализуют через мастерские. Нам никак не удается напасть на их след.

Стабински внимательно рассматривал его, пока Виктор пил пиво.

— Келли говорил мне, что видел тебя на Сансет-Стрип недавно, — заключил он.

Виктор удивленно поднял голову:

— Келли? Почему же я его не видел?

— Он как раз околачивается около бара Шейла. Такой рыжеволосый, в огромных ботинках, — Стабински отвернулся, чтобы икнуть. — Он сказал, что видел, как ты разговаривал с одним из мальчишек-угонщиков.

Виктор поднял брови:

— А он, как я погляжу, глазастый.

— Отличный парень. Ему показалось, что у тебя здорово получается это дело.

— Что ты имеешь в виду? — Виктор постарался, чтобы вопрос прозвучал обыденно, но интерес его быстро нарастал.

Стабински сразу перешел к делу.

— Может, тебе удастся сразу внедриться в эту шайку. Опыта тебе не занимать.

— Я же гражданский? — отметил Виктор.

— Да, но Кросби подумывает, как бы пригласить тебя обратно в управление. Ему показалось, что сегодня ты выказал стремление вернуться в полицию, — Стабински встал со стула и вытащил из кармана бутылку вина. — В любом случае, если тебе интересно, позвони Кросби. Увидимся позже, парни.

Форрестер, загадочно улыбаясь, вертел бокал.

— Поздравляю!

Виктор задумчиво разглядывал руки.

— Я еще не совсем уверен, что хотел бы заняться этим делом, — все-таки для него это означало бы потерю в жалованье. В полиции он таких денег никогда не заработает.

— Я знаю, ты хочешь, — Форрестер посмотрел на него таким взглядом, как будто отказ Виктора он принял бы за личное оскорбление.

Перекатывая бокал между ладонями, Виктор продолжал хранить молчание. Возможность заниматься расследованием сильно привлекала его. С другой стороны, в компании он был сам себе хозяин. Не было необходимости оглядываться на бюрократические издержки или судебные запреты. Хотя…

Когда Франсин уже намеревалась отстричь приличную часть локона, Маделин остановила ее руку.

— Ты же сказала, что острижешь совсем немного.

— Сиди спокойно и предоставь все мне, — и Франсин подкрепила свою команду пощелкиванием ножниц над головой Маделин.

— Может, мы зря это затеяли? — пробормотала Маделин, когда Франсин начала работать ножницами и первые обрезанные волосы посыпались на газеты, расстеленные на кухонном полу. Теперь она и сама не понимала, как Франсин удалось уговорить ее решиться на такой опасный эксперимент. Пробыв в Лос-Анджелесе достаточно долгое время, она успела заметить, что все в ней выдает провинциалку. А познакомившись с Франсин, она окончательно уверилась в том, чему поначалу не придавала большого значения. Но теперь она не хотела выглядеть скучной и потерянной провинциалкой. Уж поскольку она в Лос-Анджелесе, то и выглядеть должна соответственно.

Франсин усердно посапывала.

Маделин старалась оставаться честной с собой до конца, а это означало, что ей ужасно хотелось и Виктору понравиться, и выглядеть шикарно. С каждым днем, а он не появлялся уже три дня, она думала о нем все больше и больше, и вскоре он стал занимать почти все ее мысли. Попробовав позвонить ему как-то, она получила вежливый отказ в связи с его занятостью. В голову приходили разные мысли: не затягивает ли он время перед встречей специально? Она неоднократно вспоминала тот вечер, проведенный в его квартире, и фантазировала, развивая возможный ход событий. При воспоминании о его шершавых пальцах и соблазнительных поцелуях мурашки пробегали по ее спине. Несмотря на постоянные уговоры поддерживать с ним строго деловые отношения, она не могла отрицать волшебного очарования, испытанного ею в его объятиях.

Франсин вернула ее на землю жесткой командой сидеть прямо.

— Извини, — проговорила Маделин и с тревогой посмотрела, как упал еще один локон ее волос. — Можно мне поглядеть в зеркало?

— Нет, пока нельзя.

Спорить Маделин не стала. Решительность в голосе Франсин успокоила ее. Привыкая к Франсин все больше и больше, она ощущала, как уверенность подруги подавляет ее собственную.

Франсин встала теперь перед ней:

— Ты шикарно смотришься.

— Надеюсь.

— Будь спокойна. А завтра пойдем по магазинам и подберем тебе приличные шмотки. Что-нибудь в ярко-красных тонах. Самый писк.

Маделин улыбнулась. Конечно, Франсин любила крикливые цвета. Несмотря на то, что сама она предпочитала пастельные тона, в необычных оттенках было нечто завораживающее. Почему бы и правда не попробовать что-то в таком духе? Народ здесь одевался более вычурно, чем она привыкла видеть у себя дома, и потихоньку она стала иначе оценивать моду. Да и нельзя же, чтобы все выглядели одинаково.

Она улыбнулась, вспомнив, как три недели назад ее поразил авангардный стиль моды. Да и сейчас бы она не решилась надеть многое из того, что видела, но постепенно стала привыкать к необычному в одежде и людях.

— Ох ты!

— Что-нибудь не так? — замерла Маделин.

— Да нет. Просто я уронила расческу.

Маделин снова села спокойно.

— Когда же я смогу посмотреть?

— Сейчас! — Франсин провела ее в ванную комнату, и Маделин скептически оглядела себя.

Ее длинные шелковистые волосы стали короче, пышнее на макушке и доходили лишь до линии подбородка, а в целом все было вполне современно и даже шикарно, и она, возможно, восхищалась бы, если бы это был кто-то другой. Но не она… Маделин нахмурилась.

— Почти как у рок-звезды, — проинформировала Франсин, стряхивая волосы с плеч Маделин. — А ты как думаешь?

Маделин закусила губу и покрутилась из стороны в сторону.

— Не знаю… странно как-то.

— Ты что? Просто восхитительно! Ты еще не привыкла. Ты выглядишь современно и обалденно сексуально.

Интересно, подумает ли так же и Виктор? Она не собиралась цепляться за него, но и прогнать мысли о нем не могла. Она чутьем понимала, что он будет жить в ее сердце.

Когда двумя вечерами позже он заехал за ней, сердце ее радостно затрепетало. Залезая в машину, она проговорила:

— Как раз вовремя.

Не успев тронуть машину, он внимательно посмотрел на нее.

— Что вы сделали со своими волосами?

— Франсин подстригла их, — и, не дождавшись комментария, спросила: — Вам нравится? — Она дотронулась до своей головы, еще сама окончательно не уверенная, нравится ли ей новая прическа.

— Неплохо, — бросил он, не сводя глаз с дороги. На самом же деле она выглядела совершенно по-другому. Он сразу и не смог найти подходящее определение. На ней был новый, немного великоватый, как ему показалось, свитер, все время спадавший с плеча. Она постоянно поправляла его. Последние дни Виктор заставлял себя не думать о ней как о женщине. Это было чрезвычайно трудно, а теперь, когда она стала еще более привлекательной, вообще невозможно.

Снова притрагиваясь к волосам, Маделин почувствовала горькое разочарование. Ему не понравилось. Но ведь она подстригалась не для того, чтобы ему понравиться, однако ей очень хотелось услышать комплимент.

— Я отращу их снова, — еле слышно проговорила она.

— Не сомневаюсь.

Разговор не клеился. Сегодня Виктор казался ей безразличным. Происходило ли это из-за того, что Маделин провела между ними границу, или из-за того, что он увлекся той блондинкой, которую Франсин видела в баре? Что бы ни было, такое невнимание расстроило ее. Она хотела нравиться ему. Внезапно для себя она обнаружила, что хотела этого так, как никогда раньше не хотела нравиться ни одному мужчине.

Направляя машину к пригороду, который отличался свободными нравами и где любили тусоваться подростки, Виктор ощущал вину за то, что в последние дни не думал о Дэви. Он занимался своими делами, точнее — угонами машин. Капитан Кросби, занимающийся делами подобного рода, не стал вдаваться в подробности, лишь спросил Виктора, не хочет ли он вернуться на службу в полицию.

— Куда мы направляемся?

— В Венецию.

Повернув голову, она улыбнулась:

— Звучит заманчиво. А потом поедем во Флоренцию?

Ее голос казался ему бархатистым и по-южному чувственным. Она считала эти далекие места романтическими, но Виктор знал наверняка, что она даже в мыслях надолго никогда бы не покинула свою Джорджию. Именно из-за ограниченного взгляда на мир брат и удрал подальше. Виктор реально представил, как в таком возрасте парень сходил с ума в тихом и скучном городишке. И что произойдет с Дэви, если они не найдут его. Вернется парень домой или нет?

— Это не та Венеция.

Она взглянула на Виктора и перевела глаза на свои руки. Сегодня он какой-то отдаленный. И десятка фраз не произнес. Внезапно она пожалела, что купила этот странный свитер, который показался ей в магазине довольно интригующим. И еще пожалела, что обрезала волосы.

— Ну вот мы и на месте. Отсюда пройдемся пешком.

Когда она вылезала из машины, ее свитер с широким горлом снова свалился с плеча. Она поправила его, но он свалился с другого плеча.

— Так задумано, — убедила ее Франсин. Но сегодня Маделин что-то не хотелось ходить с Виктором в таком виде. Слава Богу, пока он держится на расстоянии.

— Подождите минуточку, — пошарив в сумке, она достала булавку и заколола свитер.

Хмурое выражение на его лице моментально уступило место ухмылке.

— Это стиль такой; свитер должен постоянно спадать. — Ему и самому нравилось: у нее великолепные плечи.

— Мне все равно не нравится, — в глазах ее был вызов. — Это доказывает, что можно переселить провинциалку в город, вот только из сердца ее не вырвать провинциальности.

Ее глаза пылали гневом, а губы были сложены в тугую трубочку. Так что же, он должен забыть, что она женщина? Нет уж, дудки! И не надейся.

— Никакая вы не провинциалка. Где вы видели, чтобы у провинциалки была такая стрижка? — улыбаясь, он протянул руку и дотронулся до ее волос. A потом провел ладонью по щеке. — Мне правда нравится.

— Спасибо, — после этого можно было идти дальше, но она застыла на месте, не желая нарушать установившуюся было между ними связь. Посмотрев в его глубокие темные глаза, она подумала, что ему надо носить табличку с надписью: «Этот мужчина опасен для женщин». Его прикосновение заставило ее затрепетать, как крылышки насекомого.

— Пошли?

— Да.

Когда он осторожно взял ее руку и приблизился к ней, она ощутила слабый аромат его одеколона, смешанный с настоящим мужским запахом. Странно, почему такие неуловимые вещи пробуждают в ней столько эмоций? Даже то, как он небрежно проводит рукой по волосам, а затем засовывает руку в карман, волнует ее. Он просто находился рядом, но это создавало круги на спокойной поверхности ее жизни. «Ох, какими приятными и волнующими кажутся эти круги», — думала она и тут же начинала рассуждать, как плохо попасть в зависимость от мужчины, пробуждающего в женщине столь сильные эмоции.

Они повернули за угол, и она увидела, как впереди заблестела поверхность океана. Сумерки еще только начинали опускаться на город, и солнце отбрасывало золотистые тени на редких прохожих, гуляющих по бульвару.

Удивительным показался ей дух запустения, царивший вокруг. Большинство зданий были обветшалыми и заброшенными. Уличные торговцы предлагали свой нехитрый товар: спортивные майки и разные безделушки. Походили они на хиппи 60-х, только волосы немного короче, чем было модно тогда.

Миновав одного из них, разложившего свои примитивные рисунки, Виктор сказал:

— Привет, Артуро.

— Привет, Вик. Какие новости?

— Все по-старому.

Маделин стояла позади Виктора. Пока мужчины разговаривали, она изучала незнакомого мужчину с лошадиной челюстью и не понятного вида усиками. Вид у него был совершенно угрожающий, даже когда он улыбался.

— Как идет торговля?

— Когда-то мне везло больше, — Артуро хрипло засмеялся и толкнул Виктора. — Ты понимаешь, о чем я.

Что-то подсказало Маделин, что за это везение он, точно, и угодил за решетку. Находиться с ним было жутко неприятно. Как Виктор умудряется поддерживать дружеские отношения с такими типами? Иначе Артуро не улыбался бы и не болтал как старый знакомый. Другие вопросы сами собой начали возникать в ее голове, когда она вспомнила, с какими темными личностями приветливо здоровался Виктор во время их прошлых прогулок по городу. Нормально ли, что эти люди поддерживали такие панибратские отношения с бывшим полицейским?

— Ты случайно не встречал здесь этого паренька? — показывая фото, спросил Виктор.

Маделин заметила, каким потрепанным стало фото.

Артуро едва взглянул на фото.

— Здесь целыми днями шляется куча пацанов. Знаешь, хочу признаться, что не очень-то присматриваюсь к ним. Да они все на одно лицо.

Виктор засунул фото обратно в карман.

— Все равно спасибо.

— Большое спасибо, — поддержала Маделин, которой не терпелось поскорее уйти.

Когда они отошли на порядочное расстояние, она спросила:

— Где вы познакомились с этим человеком?

— Сейчас и не припомню, — пожал плечами Виктор. Ему не хотелось рассказывать, что Артуро — платный информатор полиции. Чем меньше людей знает об этом, тем лучше.

Девушка измерила его долгим взглядом. Почему он такой скрытный? Она хотела продолжить расспросы, но что-то остановило ее. Лучше не злить его. Да и какое это имеет значение? Главное было — найти Дэви. Время шло, а дело не продвигалось. Почти месяц прошел с тех пор, как они начали поиски. Идя рядом с Виктором, она начинала понимать, что устала. Сколько еще это будет продолжаться и к чему приведет? Она старалась не поддаваться панике, но встреча с жутким Артуро, пустынная линия горизонта и общая гнетущая атмосфера этого места навевали тоску.

Посмотрев на нее, Виктор сразу определил: что-то не так. Не говоря ни слова, он отвел ее в переулок.

— В чем дело, детка?

Неожиданно для самой себя она сказала:

— Обними меня, — и сама обняла его за шею.

Виктор от неожиданности заморгал и тут же крепко прижал ее к себе. Она казалась ему маленькой и хрупкой. Ее волосы ласкали его щеку, и ее запахи проникали в душу. Желание начало загораться в нем, но больше всего сейчас ему хотелось защитить ее.

— Что с вами?

Она еще не слышала его голоса, наполненного такой заботой и вниманием, но понимала, что так обычно говорят в минуты близости. Говорить не хотелось, и она покачала головой.

Он с пониманием принял ее молчание, про себя раздумывая, что послужило причиной. Все дело в нем? А может, ее расстроила Франсин? Или на нее подействовала суета города? А что, если она потеряла надежду найти Дэви?

— Извини меня, — наконец прошептала она, опуская руки. — Иногда все кажется таким безнадежным.

— Послушайте меня… — он взял ее за руку, надеясь, что так она лучше поймет его. — Дэви приехал сюда по собственной воле, и если он захочет, то вернется домой сам. Нельзя казнить себя за его бегство. Жизнь продолжается.

Маделин и не пыталась убеждать его, что несет ответственность за брата. Некоторые вещи Виктор, по ее мнению, не мог понять. А спорить с ним она не хотела. Он стоял совсем близко, и она физически ощущала его силу. С ним она всегда чувствовала себя в полной безопасности. И не в одной силе было дело. Он казался ей внимательным и заботливым, и это нравилось ей.

Фактически Маделин все нравилось в нем. Стремление быть с ним овладевало ей. Она подняла лицо, и глаза их встретились. Даже при неясном освещении было заметно, какой добротой светятся его глаза. Она была горда тем, что вызвала в нем это чувство.

— Он вполне может позаботиться о себя сам, — сказал Виктор и, протянув руку, погладил Маделин по щеке. — И есть здесь люди, которым стоит доверять. — Рука у него была теплая и нежная.

— Я знаю. Я и сама зависела от доброты постороннего человека, — говоря это, она улыбнулась. Его прикосновение очаровывало ее, и она, успокоившись, поняла, что готова стоять так долго-долго, наслаждаясь этими минутами.

— Доверяйте южанам, как сказал Теннеси Уильямс. Когда у вас на юге мужчина хочет поцеловать женщину, он спрашивает разрешения?

— Иногда.

— И что вы отвечаете? — притягивая ее, поинтересовался он.

— Иногда я отвечаю «да», — прошептала она, чувствуя его дыхание на щеке. Она прежде не знала, что ожидание и заигрывание могут быть столь восхитительными.

Губами он сначала легко прикоснулся к се губам, потом повторил прикосновение с большим нетерпением и, когда она уже ожидала настоящего поцелуя, вдруг остановился и, взяв за руку, повел за собой.

Сбитая с толку, она посмотрела на него.

— Куда мы идем?

— Домой.

Ей оставалось угадать, что он подразумевал под этим — отвезти ее куда-нибудь для того, чтобы продолжить начатое здесь, или в прямом смысле проводить домой?

— Почему?

Перед тем как ответить, он открыл ей дверцу, сел сам и завел мотор.

— Потому, что у вас дома великолепная водяная кровать, и она подойдет для того, что я задумал.

Мужчины никогда так откровенно не признавались ей в своих намерениях. Это показалось Маделин взбадривающим и пугающим. А он был полон решимости, как будто был абсолютно уверен в правоте своих действий. И еще она поняла, что он больше не потерпит возражений. Ей один раз удалось избежать подобной ситуации.

Но она хотела его, и это желание пересиливало здравый смысл.

Спустя полчаса они подъехали к ее дому. Закрыв двери, он крепко обнял ее за талию. С другими женщинами его желания определялись физическими потребностями. С Маделин все было иначе. Он хотел давать и получать и теперь чувствовал насущную необходимость скрепить тонкую нить их непрочных пока отношений чем-то более сильным, чем простые поцелуи. Он горел желанием полностью отдать себя ей. Но гораздо важнее всего было то, что и она тоже страстно хотела его, и это желание читалось в ее глазах. Но прежде чем продолжить, он ожидал от нее какого-нибудь знака.

Маделин отперла дверь и включила свет. Она была немного удивлена тем, что Виктор остался стоять за порогом. Она хотела пригласить его в квартиру и провести в спальню, но добропорядочное воспитание сдерживало ее. Воспитанная как леди, она не имела привычки выходить из рамки определенных правил.

— Ты не войдешь? — слова ее прозвучали до смешного формально, и она закусила губу.

Оставаясь стоять за порогом, он спросил:

— Ты правда хочешь, чтобы я вошел?

— Конечно.

— Почему?

— Потому… — ей надо было найти в себе силы, чтобы сказать, что она хочет заняться с ним любовью, тем более что он с ожиданием смотрел на нее. Она облизнула губы и попробовала снова: — Потому что я… — нужные слова не приходили ей на ум.

— Маделин, если я войду, то останусь на ночь. Ты хочешь этого?

Она кивнула.

Он с облегчением улыбнулся.

— Ты точно знаешь, как сбить мужчину с толку, — с этими словами он закрыл дверь и сжал ее в объятиях.

 

8

Маделин ожидала, что он не выпустит ее из объятий, и очень удивилась, когда этого не произошло. Он направился прямо в спальню и через плечо спросил:

— Идешь?

Подойдя к двери спальни, она остановилась. В противоположность ее все возрастающей взволнованности он казался таким уверенным. Нет, сомнений у нее не было, она ощущала лишь неловкость. Откровенно говоря, по этой части у нее было совсем мало опыта.

Снимая ботинки, он поднял голову и посмотрел на ее силуэт в дверях. Лица девушки не было видно, но свет, падавший сзади, обрисовывал стройные линии ее тела и усиливал его желание. Чего она ждет?

— Подойди ко мне.

Маделин медленно приблизилась и встала чуть поодаль. Он привлек ее к себе и тихо поцеловал в ямочку за ухом.

— М-м, как пахнет. Словно бутон розы…

Он начал целовать ее подбородок и затем как бы нехотя перешел на губы, углубляя свой зовущий и требовательный поцелуй. Она ответила с возрастающим рвением, а тело ее прижалось к его телу, подчиняемое его объятиям. Такое медленное возбуждение ей и требовалось. Через мгновение он стал, совершенно очевидно, расстегивать рубашку. А еще немного позже оказался уже в полной и непривычной для нее наготе и, откинув покрывало, лег в постель.

Стоя рядом, она мешкала. Виктор потянулся и привлек ее к себе.

— Я слишком спешу? — с хрипотцой спросил он.

— Немного, — прошептала она в ответ. Он улыбнулся.

— Тогда постараюсь не торопиться. Но это не так просто, — он не стал добавлять, что чувствует себя как взнузданный жеребец. Вместо этого он постарался укротить свое страстное желание, пока не возбудит ее.

Почувствовав уступчивую поверхность кровати, Маделин расслабилась и простерлась рядом с ним, отдавая себя его поцелуям. Ободренная, она дотронулась до его обнаженного торса, затем провела рукой по плечам. Он привлек ее к себе. Когда их губы встретились снова, она взволнованно ответила на его сдержанный поцелуй. Она понимала, что он сильно желает ее, но не хочет этого показывать.

Однако самообладание покидало его с каждым ответным поцелуем. От игривых прикосновений его языка, исследующего рот и мягкие линии щек, пыл ее усилился. Эти приемы вызывали восторженное головокружение, и она стала провоцирующе гладить приятную упругую кожу его тела.

Он продолжил свои исследования с большей смелостью, поглаживая внутреннюю сторону ее бедер и шаловливо сдавливая кожу. Его знающие руки возбудили невероятные ощущения, и она начала понимать, что такие путешествия становятся для нее необходимостью.

Теперь уже губы его ласкали мягкую кожу ушей и мочек. Он целовал их до тех пор, пока она не напряглась от желания.

— Знаешь, чего бы я хотел? — тихо шепнул он.

— Чего? — переводя дыхание, спросила она.

— Чтобы ты разделась, — за страстностью его голоса она услышала нотки любопытства.

Идея ей понравилась, и, встав с постели, она, забыв о застенчивости, начала раздеваться.

Виктор наблюдал за ней с кровати. Она стянула через голову свитер, и это движение показалось ему невероятно сексуальным. Затем она сняла джинсы. Он потянул ее к себе. Это еще не все, но уже совсем близко. Он хотел испытать удовольствие, сняв оставшиеся на ней предметы женского туалета.

Устроившись рядом с ним, она ждала поцелуев, которые должны были последовать. Но он подарил ей только дразнящий поцелуй и потянулся рукой, чтобы расстегнуть ее лифчик. Сдвинув его, он опустил лицо и губами захватил сосок. Волна удовольствия прокатилась по ее спине и груди, пока не охватила все тело. Она уже была готова.

И потом Маделин уже не помнила, как он снял с нее нижнюю часть ее туалета.

Но она отдавала себе полный отчет о наступлении момента неистового желания слиться с ним воедино. И он накрыл ее тело, и они стали единым целым. Его рот стал требовательнее, и тело начало двигаться с удвоенной силой. Ее собственное тело как бы перестало существовать и на гребне его страсти понеслось по волнам.

Сначала она была потрясена глубиной его желания, но это быстро уступило место каскаду чувственных наслаждений, которые он вызывал в ее теле. Все прежние эмоции затухли. Когда он еще крепче сжал ее, она ощутила сумасшедшее биение его сердца прямо у себя на груди. Она провела руками по его голове, затем опустила их на спину и, уже бесконтрольно втискиваясь в его объятия, почувствовала, как он покрылся потом.

Судорожный ритм начал еще более ускоряться, и так до тех пор, пока она полностью не растворилась в нем. Все эмоции и чувства сплелись в одну мощную, всепоглощающую страсть. Возникло такое ощущение, что в слепоте она отчаянно тянется к чему-то очень нужному, чего ей недоставало, и готова кричать от нетерпения. И тут их единение достигло пика, и волны удовольствия начали растекаться по всему телу. Она ощутила, как напряглось его тело, как дрожь пробежала по его членам. И поняла, что и он достиг оргазма.

Его изнеможенное тело опустилось на кровать рядом с ней. Эмоции еще клокотали в нем, но она уже осознавала, что дыхание его успокоилось. Его тяжелая рука приятно покоилась на ее груди. Через несколько минут она посмотрела ему в глаза, благоговейно улыбаясь.

Он кивнул, показывая, что понимает ее невысказанные мысли. Медленно прижал ее к своей крепкой груди и поцеловал в голову.

Лежа рядом с ним, она чувствовала полное безграничное удовлетворение. Когда зазвонил телефон, она не могла понять, что это за звонок.

— Черт! — пробормотал он.

Она вскочила.

— Телефон. Кто может звонить в такой час?

Во всем Лос-Анджелесе номер ее телефона знали только три человека — Виктор, Франсин и ее тетка в Джорджии.

— Ошиблись номером. Не подходи.

Она замотала головой и потянулась к аппарату.

— Может, что-нибудь важное, — откашлявшись, она взяла трубку. — Алло?

— Маделин, это ты?

— Да, тетя.

— Я пыталась дозвониться весь день, но никто не отвечал, и я страшно расстроилась. Голос у тебя хрипловатый. Ты там не надышалась этим смогом?

Маделин виновато улыбнулась.

— Нет, тетушка. Это не от смога. Почему ты звонишь? Что-нибудь случилось?

— Не совсем.

В тоне тетки было что-то зловещее. И Маделин не могла не вспомнить, как тетя рассказывала про страшную депрессию тридцатых годов — у нас были кое-какие неприятности.

— Скажи мне, в чем дело.

— Ну хорошо. Меня кладут в госпиталь. Ничего страшного. Проведут маленькое обследование, сделают анализы. Я просто хотела предупредить тебя, что дома никого не будет, на случай, если Дэви позвонит.

Маделин напряглась. Ее беспокойство усилилось.

— На предмет чего тебя хотят обследовать?

— С желудком что-то не в порядке. Не волнуйся за меня.

— Как я могу не волноваться? Завтра же первым рейсом я вылетаю домой.

— В этом нет необходимости, говорю тебе.

— Первым же рейсом, — твердо повторила Маделин. — До завтра.

— Ну хорошо, дорогая. До свидания.

Маделин положила трубку и повернулась к Виктору.

— Тетушка заболела, — не глядя на него, сказала она. — Полечу домой.

Виктор ничего не ответил, только сложил губы в ироничной улыбке. Вот тебе раз! Когда он уговаривал ее улететь, она отказалась. А теперь, когда между ними что-то стало завязываться, она собирается улететь.

— Ты вернешься?

— Обязательно! — и добавила: — Если ты за время моего отсутствия не разыщешь Дэви.

— Понятно.

Значит, если он найдет Дэви, то их взаимоотношениям настанет конец. Они оба догадывались, что такое могло когда-нибудь произойти. А сейчас он почувствовал себя слишком расстроенным и обозленным на весь мир, чтобы остаться здесь еще хоть на минуту. Выбравшись из кровати, он начал быстро одеваться.

— Утром позвони мне и сообщи номер своего телефона в Альберте, — он знал, что говорит как рассерженный сержант со своими солдатами, но не мог играть роль понимающего любовника.

От неожиданности она села.

— Ты уходишь?

— Похоже на то.

— Почему?

— У меня куча дел, — отрывисто произнес он.

— Ты обиделся на меня? — кротко спросила Маделин.

Нагибаясь, он поднял ботинок.

— Совсем нет. Обстоятельства вынуждают. Позвони мне утром, хорошо?

Скоро дверь хлопнула, и она осталась сидеть на кровати одна. Наклонившись вперед, она обняла руками коленки и задумалась. Они провели восхитительный вечер, но теперь в ее душу закрадывалось подозрение, что это произошло в первый и последний раз.

Виктор посмотрел на отличный полированный стол, затем обвел взглядом комнату. Какой разительный контраст с обшарпанной обстановкой в кабинете Кросби, где он был только вчера, когда разговаривал с капитаном по поводу своего возвращения в управление полиции. Они с радостью готовы были принять его обратно. И даже согласились снять требование пройти соответствующую переподготовку в академии.

Но он согласился по другой причине. И конечно, не из-за денег. Просто он не мог жить без этой работы. Он любил ее и знал, что именно там может принести реальную пользу.

Усаживаясь в кресло, он поглядел на потолок. А еще хорошо, что Маделин уехала. Пусть бы никогда и не возвращалась. И хотя они неплохо провели время, он знал, что долго это продолжаться не может. Ведь она настоящая леди, а он всего-навсего простой полицейский.

А кроме того, все усложнится, если он начнет снова работать в полиции. Встретившись и переговорив с тем парнем, который украл «мерседес», он пришел к заключению, что возглавляет шайку некто находящийся в тюрьме. Полиции не составило особого труда через своих информаторов в тюрьме установить, кто этот человек.

И теперь предполагалось, что Виктора подсадят в тюрьму, чтобы он вошел в контакт с этим главарем. А поскольку Виктор не мог открыть ей тайну, то наверняка возникли бы проблемы. Нет, все-таки хорошо, что она уехала. Но, вопреки логике, мысли о Маделин не оставляли его.

Он постарается забыть о ней, как только приступит к работе в управлении и вовсю включится в дело. Пока же он по вечерам будет искать ее брата. Он ведь обещал ей помочь. Не говоря уже о том, что всем станет легче, если он найдет мальчика и отправит его обратно. Тогда она действительно никогда больше не приедет.

После четырех дней, проведенных дома, Лос-Анджелес стал понемногу стираться из памяти Маделин. А когда она, сидя в кресле-качалке на веранде, слушала пение птиц, он казался ей таким далеким.

— Как здесь прекрасно, правда? — тетушка вышла из двери и села рядом с ней. После недолгого пребывания в госпитале она еще выглядела бледной и осунувшейся. Но, слава Богу, результаты обследований оказались хорошими.

— Замечательно.

Тетя потрепала ее по коленке.

— Я уверена, что после этого адского места наш городок кажется тебе райским уголком, — поправив прическу, тетушка продолжила свою мысль: — Тебе, по крайней мере, не придется мотаться туда и обратно, коль ты наняла частного детектива для поисков Дэви.

Маделин промолчала. Сейчас ей совершенно не хотелось расстраивать тетушку, но и сама она окончательно не решила, стоит ли ей возвращаться в Лос-Анджелес. С одной стороны, ей не хотелось оставлять старую женщину в таком состоянии одну, с другой — Дэви по-прежнему не появлялся и у нее возникло ощущение, что своим присутствием в Лос-Анджелесе она смогла бы принести больше пользы в деле поисков брата.

А еще оставался Виктор. Маделин положила руки на колени и вздохнула. Если раньше она только представляла, как далеки они друг от друга, то, вернувшись домой, воочию ощутила это. Он вырос в гигантском метрополисе и чувствовал себя там как дома, а она видела, как отличается тамошняя жизнь от той, которой жила она. И нечего было думать, чтобы Виктор даже допустил мысль приехать в Альберту. Правда заключалась в том, что Виктор привык жить быстрой и кипучей жизнью, она — тихой и размеренной. Только дома она окончательно утвердилась в этой мысли. И еще кое-что постоянно крутилось в ее голове с момента приезда. Почему он всегда становился таким скрытным и неразговорчивым, когда речь заходила о его работе в полиции? Возможно, он все же был не тем человеком, за кого себя выдавал? Ведь она поверила ему на слово. Но тут она начинала упрекать себя. Какое право она имела не доверять ему? На это не было причин. Но могла ли она полагаться на свои суждения, если при виде его теряла голову?..

— С тобой все в порядке, дорогая? Подняв голову, она увидела, что тетушка вопросительно смотрит на нее.

— Все хорошо, тетя.

— Ты уверена? Ты выглядишь рассеянной, с тех пор как вернулась. Это из-за Дэви?

Маделин кивнула:

— Возможно.

Тетушка снова потрепала ее по коленке.

— Ты волнуешься. Почему бы тебе не позвонить этому человеку, которого ты наняла, и не спросить, не слышно ли что-нибудь о Дэви? Может, после этого тебе полегчает?

Маделин колебалась. Ей хотелось выяснить, не узнал ли Виктор чего-нибудь нового. И более того, ей не терпелось услышать его голос. Несмотря на то, что многое их разделяло, нечто большее теперь их и связывало.

— Да, я позвоню ему.

Она набрала его номер, но ответа не услышала. Расстроенная, она позвонила ему позднее, но снова безрезультатно. В два часа ночи она поднялась наверх и легла в постель. Может, он занимается поисками Дэви? Ведь по местному времени всего около одиннадцати часов. Непрошеные мысли о роскошных блондинках лезли в голову. К тому же, убеждала она себя, они фактически никаких обещаний друг другу не давали.

Да и о каких обещаниях могла идти речь? Нет никаких сомнений, что она в конце концов уехала бы в Альберту, а он остался бы в Лос-Анджелесе. Их встреча была коротким и приятным развлечением, и ничем иным. Вещи надо принимать такими, какие они есть на самом деле. Будь она такой же искушенной и знающей женщиной, как Франсин, она именно так думала бы и не терзалась.

На следующий день, перед тем как пойти в церковь, она постаралась внушить себе эту же мысль.

Стоя у входа в церковь, пастор приветствовал ее и тетушку:

— Рад снова видеть вас в бодром здравии, Паула… Хорошо, что вы снова вернулись в родные края, Маделин…

— Я и сама рада этому, — ответила она.

— Здравствуйте, Маделин! Повернувшись, она увидела Гарольда, вице-президента банка. Этот симпатичный светловолосый мужчина чуть выше ее ром том был одним из наиболее образованных горожан, и до своей поездки в Лос-Анджелес Маделин часто с ним встречалась.

— Не знал, что вы приехали, — он одобрительно осмотрел ее, заметил новую прическу. — Вы подстриглись?

— Да.

— Хм. Очень своеобразная прическа. Маделин улыбнулась.

— Я тоже не сразу привыкла к ней.

Здесь, в Альберте, эта прическа действительно не соответствовала консервативному образу школьной учительницы.

Он весело добавил:

— Не сомневаюсь, что вы теперь имидж измените.

Маделин знала, что он чувствовал бы себя гораздо уверенней, оставь она все в прежнем виде. Но почему она должна подстраиваться под чьи-то идеалы? Маделин почувствовала раздражение.

Тетушка Паула взяла ее за руку:

— Нам пора идти.

— До свидания, Гарольд, — видимо, он намеревался продолжить разговор, но Маделин приняла руку тетушки, и они направились в глубину собора.

К середине службы она поняла, что глупо было сердиться на Гарольда. Почему бы ему не иметь собственного мнения о ее прическе? Все дело было в том, что он не Виктор. Рядом с Гарольдом она не испытывала того чувства, что сводило ее с ума, когда около нее был Виктор.

Нет, с этим непозволительно мириться! Если она вернется в Лос-Анджелес и снова станет проводить время с Виктором, то будет держать свои эмоции под контролем. Все, что было между ними, пронеслось как легкий ветерок. Виктор достаточно умный человек, чтобы понять это. И узнай он, как много она думает о нем, он, наверное, поразился бы.

Мимолетные увлечения ничего не значили для него. А она никогда прежде не увлеклась бы человеком, зная, что это преходяще. Как так получилось, что она позволила себе вляпаться в такую историю? Но там, в незнакомом городе, при определенных обстоятельствах, когда ей нужно было найти Дэви, она совершила массу поступков, которые никогда не совершила бы, если бы оставалась в своем городе. «Давай разберемся. Я действовала нестандартно. Это совсем не соответствовало моему характеру: во-первых, я нашла постороннего человека, с неясным прошлым, который, по моему мнению, способен был отыскать брата; во-вторых, разве стала бы я блуждать по опасным улицам в ночное время в незнакомом городе?»

Тетушка Паула заговорила с ней и оторвала от этих мыслей. Служба закончилась.

Во время воскресного обеда, когда ели мороженое, они снова вспомнили о Дэви.

— Он так любил домашнее мороженое, — грустно заметила тетушка.

Маделин кивнула, виня себя за то, что за своими постоянными думами о Викторе совсем позабыла о Дэви.

— Надеюсь, с ним все в порядке. Он еще слишком молод, чтобы жить самостоятельно в этом ужасном большом мире, — сказала тетушка.

Маделин ничего не ответила. Да, он молод, но она вспомнила слова Виктора о том, что брат приехал в Лос-Анджелес по собственному желанию. И он бы наверняка позвонил, если бы с ним случилось что-то неприятное. Вечером она снова попытается набрать номер Виктора и узнать, нет ли новостей.

Но вечером, как раз перед тем как она собралась звонить в Лос-Анджелес, раздался звонок.

— Привет! — послышался в трубке голос Дэви.

Она прижала трубку к уху:

— Откуда ты?

— Из Лос-Анджелеса.

— С тобой все в порядке?

— Конечно, — вопрос, видимо, показался ему странным, может быть, даже обидным.

Взволнованная, Маделин потянулась за ручкой и блокнотом:

— Скажи свой адрес. Я приеду и заберу тебя. Или вышлю тебе авиабилет.

— Я позвонил, чтобы сообщить, что со мной все нормально. Не волнуйтесь.

— Не волноваться! Конечно, мы волнуемся. Я буду волноваться каждую минуту, пока не увижу тебя! «Аккуратней, не вспугни его!» — предупредила она себя.

— Послушай, тут уже ожидают телефон. Повторяю, у меня все в порядке.

— Дэви, не вешай трубку. Дай свой адрес.

— Я буду звонить. За меня не волнуйся. Пока!

 

9

Виктор краем глаза поглядывал на коренастого мужчину, прогуливавшегося по внутреннему тюремному дворику. Звали его Альф Барнс, и полиция подозревала, что он и есть главарь шайки автомобильных угонщиков.

Виктор находился здесь уже вторые сутки. Он вовсе не возражал против посредственной пищи или неудобного матраса, и даже против маленькой камеры с запертой дверью. Больше всего его беспокоило то, что времени на раздумья было предостаточно. И его мысли, словно испорченный маятник, склоняющийся в одну и ту же сторону, постоянно возвращались к Маделин. Что она теперь делает? Что испытывает по отношению к нему?

— Спички не найдется?

Он поднял голову и увидел Альфа. Барнс стоял прямо перед ним, глядя на него исподлобья тяжелым взглядом человека, познавшего тюремные законы.

— Спроси у кого-нибудь другого, — спички у Виктора были, но здесь их достать трудно, и обитатели тюрьмы не очень охотно ими делились. К тому же Виктор не хотел возбуждать подозрений и сразу показаться настроенным на дружеские отношения.

Альф продолжал изучать его.

— Ты новенький, не так ли?

— Да, но я скоро выйду, — уверенно заявил он.

Усмешка появилась на лице Барнса. Прижавшись спиной к стене, он сложил руки на груди.

— Это почему же?

— На меня ничего нет. Да и адвокат у меня хороший.

Альф засмеялся:

— У нас у всех хорошие адвокаты. У всех. За что тебя посадили?

— Они клеют мне кражу собственности. Но я ничего не воровал.

Альф опять засмеялся.

— А в чем тебя обвиняют?

— Угон машины, — небрежно ответил Виктор. — Но у них нет доказательств.

— Ты не врешь? — Альф с интересом посмотрел на Виктора.

Разговор прервал охранник, объявивший о конце прогулки. Все отправились по своим камерам. «Неплохое начало, — подумал Виктор, возвращаясь в камеру. — Завтра продолжим знакомство». А пока ему предстояло коротать время за раздумьями о Маделин.

Она звонила Виктору и в воскресенье, и в понедельник и, не дозвонившись, набрала номер Франсин.

— Виктор в тюрьме, — сказала ей Франсин.

Рука Маделин бессильно опустилась. Она что-то не так поняла.

— Как ты сказала? Повтори еще раз!

— В тюрьме. Его арестовали, — еще раз повторила Франсин.

Маделин нахмурилась:

— Тут какая-то ошибка.

Франсин не ответила.

Конечно, это какая-то ошибка. Но беспокойство начало охватывать ее. Кого она хотела убедить? Себя или Франсин?

— Послушай, Мэд, мне надо бежать по делам. Извини, что мне пришлось рассказать тебе про Виктора, и постарайся не думать об этом.

«Постарайся не думать об этом», — медленно повторила Маделин, вешая трубку. Не так-то просто взять и отбросить прошлое. Она доверила ему поиски брата. Но хуже всего то, что она просто поверила ему.

Медленно, еще не осознавая, что делает, она вышла на улицу и тихо побрела вокруг дома. Она думала о тех подозрительных личностях, которые здоровались с Виктором, об Артуро, которого они однажды встретили. Откуда они знают друг друга? Но знакомство со всеми этими людьми еще не означало, что он сам был преступником.

Тем не менее сомнения все больше мучили ее.

Он сказал ей, что служил в полиции. А еще он говорил, что играет в теннис с Форрестером. Значит, все это было ложью. Роясь в памяти, она вспомнила, что он не сразу сказал ей, что прежде был полицейским. Он не признавался в этом до тех пор, пока они не сблизились. Вначале его это не волновало. Только потом он стал понимать, что предстанет перед ней в лучшем свете, если выдаст себя за бывшего полицейского. А может, он врал, чтобы понравиться ей? Он не имел права так делать! Гнев душил ее, и Маделин плотно сжала губы. Непонятно для чего, но Виктор обманывал ее. Это теперь совершенно очевидно. Он убедил ее в том, чего на самом деле никогда не было. Она ослабила бдительность, позволив своим чувствам превалировать над рассудком. Как она могла? Но откуда она знала, что доверять ему нельзя!

Она подошла к дому со стороны веранды. Слава Господу, что она уехала из Лос-Анджелеса! Если она и вернется, то никогда не встретится с Виктором.

Весь день обида и горечь раздирали ее. К вечеру следующего дня Маделин погрузилась в состояние тягостной депрессии и, сидя в кресле, думала о Викторе.

Что означало находиться в тюрьме? Быть запертым за тяжелыми дверями? Любой человек будет чувствовать себя беспокойно в таких ужасных условиях. А Виктор с его свободолюбием и уж подавно должен чувствовать себя там невыносимо.

— О, остановись! — приказала она себе. — Виктор не заслуживает твоего сострадания.

Тетушка подняла голову от вязания.

— Ты что-то сказала?

— Ничего.

Тетушка продолжала смотреть на нее.

— Что-нибудь случилось, девочка? Ты какая-то дерганая весь вечер.

— Я прекрасно себя чувствую, — поднимаясь из кресла, ответила Маделин и переключила телевизор. Но, не в силах усидеть, встала и пошла на веранду.

Почему она вообще переживает за Виктора? Она ничем ему не обязана. Конечно, если не считать, что он использовал ее. Она закусила губу и положила локти на перила веранды. А правда ли, что он использовал ее? Он ведь не принуждал ее ни к чему, и проведенная вместе ночь подтверждала это. Несомненно, знай она, кто он на самом деле, с самого начала, она не позволила бы себе увлечься им.

Резко оборвав себя, она поднялась. Разве об этом надо думать? Нельзя позволять себе смягчаться. Только жесткость поможет ей побороть эмоции, угрожающие переполнить ее сердце и душу.

— Дорогая…

Обернувшись, она увидела тетушку, остановившуюся рядом.

— Ты переживаешь из-за Дэвида? — не дожидаясь ответа, тетушка села в кресло. — Ты такая беспокойная потому, что считаешь себя обязанной оставаться со мной, а в мыслях хочешь продолжить поиски Дэви?

Маделин хотела было запротестовать, но тетушка жестом успокоила ее.

— Я хочу, чтобы ты знала, что тебе нет нужды сидеть со мной. Я и сама справлюсь.

— Может, ты и права, тетя, но я не уверена, что возвращение в Лос-Анджелес принесет мне что-то хорошее. В первый раз мне не очень повезло.

Тетя пристально посмотрела на нее.

— Не хочешь же ты сказать, что потеряла надежду разыскать Дэви?

Вздыхая, Маделин опустилась на соседнее кресло.

— Тетя Паула, дело в том, что речь идет не только о Дэви. Понимаешь, во время своего пребывания там я встретила человека, — осторожно начала она.

— Ага! — в этом возгласе тетушки было понимание.

Маделин сжала руки в кулачки и уставилась на пол.

— Этот молодой человек… Ты разговаривала с ним с тех пор, как вернулась? — спросила тетушка.

— Один раз.

— И больше он не звонил?

— Нет, — Маделин заколебалась, стоит ли обо всем рассказывать, а затем решила все выложить. — Он не звонит потому, что он в тюрьме.

Тетя Паула вскинула голову и вопросительно посмотрела на племянницу.

— Ты серьезно?

Маделин горько рассмеялась:

— Абсолютно. Тетя застыла.

— Ты просто не должна больше иметь с ним никаких отношений! Ясно, что этот человек не для тебя. За решеткой! — с отвращением закончила она, как будто Виктор нанес именно ей персональное оскорбление. — Только этого нам не хватало!

Маделин понимала, что должна испытывать то же самое. Но слова тети произвели совершенно обратный эффект — она ощутила потребность защитить Виктора. Вероятно, он сбился с пути истинного, но чутье подсказывало ей, что Виктор порядочный человек.

— Он не такой уж плохой, как ты подумала, тетя, — постаралась она защитить его.

— Он в тюрьме, да? — с ужасом проговорила тетя, подразумевая, что комментариев не требуется. — Дорогая, твоя мама перевернулась бы в гробу, узнай она, что ты связалась с уголовником.

Эта фраза еще больше возмутила Маделин.

— Но он никакой не уголовник! Тетя непреклонно поднялась.

— Я иду в дом, — заявила она безапелляционно.

Маделин осталась сидеть на веранде. Слова тети звенели в ушах. Пусть Виктор и лгал ей, но делал он это с единственной целью: он хотел понравиться ей и дать ей возможность принять его. Одна часть ее существа — женщины с юга, благовоспитанной и порядочной, может, и хотела оттолкнуть его, но вторая часть страдала, представляя, как он лежит на холодном полу, окруженный страшными людьми. Злость, овладевшая ею, стала уступать место состраданию.

Разве не должна она хотя бы попытаться помочь ему? Надо ведь его как-то поддержать. Сердце у него чистое, не уставала повторять она. Кто-то же должен в него верить.

А еще она пришла к выводу: правда заключалась в том, что она любила его, но не может помочь ему. Маделин решительно поднялась. Она полетит в Лос-Анджелес и на месте посмотрит, что можно сделать. На мгновение мысль о том, что надо попробовать решить все и по телефону, не встречаясь непосредственно с ним, пришла ей в голову, но она откинула ее.

Приняв окончательное решение оказать ему содействие, Маделин ощутила чувства победы и нетерпения. «Естественно, — напомнила она себе, — помочь ему означало одно, а более тесное душевное соприкосновение означало совсем другое». За пределы чисто дружеской помощи на этот раз она выходить не станет.

Виктор поднялся с тюремной кровати и удивленно уставился на охранника. Что он, черт возьми, имел в виду, говоря, что за него внесли залог?

Охранник пожал плечами.

— Вы Виктор К. Канелли, так, кажется?

— Да, — подтвердил Виктор.

— Собирайтесь, — при этом охранник отпер замок и открыл тяжелую дверь.

Черт! Виктор посмотрел на камеру Аль фа. Они только-только начали завязывать отношения. Виктор даже намекнул, что выйдя на свободу, окажется на мели, но Барнс и не подумал предложить ему работу. А именно к этому Виктор и стремился.

— Вперед, Канелли.

Процедура много времени не заняла, и уже через полчаса, подходя к комнате свиданий, он увидел Маделин. О Господи! Что она здесь делает? Догадка промелькнула в мозгу: это Франсин сообщила ей, что он в тюрьме.

Маделин, напряженно всматриваясь в него, поджидала. На ней было светло платье, которое шло ей гораздо больше чем та одежда, в которой она была в их первую встречу. Руки крепко сжимали сумочку.

Приближаясь к ней, он замедлил шаги. Это ужасно. Правду открыть он не мог, а ничего подходящего в голову не приходило. Оставалось только надеяться на ее понимание.

— Привет, Мэдди.

— Виктор…

Голос ее прозвучал сухо и неуверенно.

Он понимал, что она чувствовала себя преданной, но в настоящий момент никак не мог доказать обратного.

— Ты внесла залог?

— Да.

Некоторое время они стояли молча. Она переводила взгляд со стены на пол — смотреть куда угодно, только не на него.

— Ну что, пошли? — предложил он.

Маделин кивнула.

И пока они не вышли из здания, она не произнесла ни слова.

— Куда ты собираешься? — спросил он.

— К себе домой, — и в первый раз за все время она посмотрела на него. — Мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной. Я думаю, нам… — Голос ее затих, но затем она твердо докончила: — Нам нужно поговорить.

— Обязательно, — он постарался сказать это с оттенком бодрости, но на самом деле говорить ему совсем не хотелось. Это означало бы запутаться во лжи еще больше. Но открыть ей тайну своей работы он не имел права. Лучше для ее же безопасности держать Маделин в неведении. Люди, подобные Альфу, умели выпытывать информацию, если им это было необходимо. Нельзя было подвергать риску Маделин.

— Я, пожалуй, пойду к себе домой, — беспечно сказал он. — Спасибо, что выручила меня. Я позвоню.

Девушка внимательно на него посмотрела. Она и поверить не могла, что таким образом он пытается от нее отделаться.

— Тогда и я пойду с тобой? — заявила она, а когда он уже собрался протестовать, она решительно сказала: — Я настаиваю.

Он тяжело вздохнул.

— Поступай как знаешь.

Войдя в квартиру, он устремился прямо к бару. Необходимо выпить чего-нибудь крепкого прямо сейчас.

— Хочешь выпить? — через плечо спросил он у Маделин.

— Нет, спасибо, — она с неодобрением наблюдала за ним. Она ожидала услышать слова благодарности или хотя бы простое спасибо, но ничего не услышала.

Но тут она подумала, что он наверняка ужасно смущен тем, что она нашла его в тюрьме. Точно! Виктор гордый человек. Вот почему он молчит!

Скользнув по нему взглядом, она заметила, как болтаются на нем джинсы. Он похудел в камере. Черты лица стали резче. Бедный, ему через многое пришлось пройти. Неудивительно, что он ничего не хочет говорить. Нужно время, чтобы он пришел в себя.

Выпивка придала ему решительности, и, обернувшись, чтобы встретиться с ее обвиняющим взглядом, он увидел, как смягчилось ее лицо.

— Я понимаю, ты устал и хочешь отдохнуть, поэтому не стану читать тебе лекцию, если ты боишься, — улыбнувшись, она добавила: — Маленькую нотацию я тебе все же прочитаю. А потом уйду и оставлю тебя наедине с самим собой.

Прислонившись к стене, он ждал. «Господи, дай мне силы не обнять ее и не потрогать мягкие волосы. Она так прекрасна, так беззащитна». Именно такой он и представлял себе ее, когда сидел в камере.

Маделин сжала кулачки и начала:

— Я знаю, ты что-то сделал не так, и тем не менее не считаю тебя плохим человеком. Ко мне ты был добр. Я хочу отплатить тебе тем же.

Он вздохнул. Только не это. Почему бы ей не закатить истерику с криками и проклятиями так, чтобы он тоже рассвирепел и дал ей от ворот поворот?

— Я не знаю, что ты конкретно совершил и почему, — продолжала Маделин. — Предполагаю, что ты совершил кражу, но не хочу вдаваться в детали. Я только совершенно твердо уверена, что ты сможешь начать новую жизнь. — Ее фиалковые глаза умоляюще смотрели на него. — Преступления не приведут тебя ни к чему хорошему.

Виктор не отвечал. Он просто не знал, что сказать. Ситуация вообще могла бы показаться ему смешной, не будь Маделин такой бледной и серьезной. Он даже растерялся.

Она протянула к нему руки.

— Обещай мне, что этого никогда не повторится!

Виктор понимал, что было бы лучше положить конец их отношениям. Но сердце не позволяло незаслуженно обидеть ее, особенно теперь, когда она выглядела такой хрупкой.

— Я попытаюсь, — выдавил он. Когда она подошла к нему, он почувствовал нежный аромат роз.

— Я верю в тебя, Виктор. Ты сильный и можешь добиться чего хочешь, — колеблясь, она протянула руку и дотронулась до него.

Искушение прижать ее к себе было настолько велико, что Виктору пришлось отвернуться.

— Я буду стараться, — стоически произнес он.

Маделин сделала еще шаг, и твердость оставила его. Он обхватил ее руками и прижался к ней крепко-крепко. После секундного раздумья она ответила на его порыв и обвила шею руками. Он прижался головой к ее голове и ощутил мягкость и свежесть. Целыми днями он представлял себе эту сцену, и вот теперь она воплотилась в реальность, казавшуюся невыносимо сладкой. Он ощущал шелковистость ее тела и думал, какой маленькой и беззащитной кажется она ему в эту минуту.

Прижавшись к нему, Маделин вспомнила, что собиралась ни в коем случае не допускать такого. Она неоднократно настраивала себя против подобного исхода, но сейчас ничего не могла поделать со своими чувствами. Шепча слова благодарности, она прижималась к нему все теснее и теснее. Приехав в Лос-Анджелес вопреки протестам тетки, она теперь нисколько не жалела о своем поступке. Она и представить не могла, как сильно тосковала по его объятиям. Ушла куда-то и былая решимость порвать все отношения, и обида. Мир приобрел новые краски, и опьяняющее ощущение уверенности охватило ее.

Виктор наклонился и поцеловал ее. Это был простой бесхитростный поцелуй, который лишь подтвердил ей, как счастлив он увидеть ее снова. Откинувшись, он пристально посмотрел в ее глаза, сожалея, что то, что объединяло их, не может продолжаться долго.

Она не знала, о чем он думает, и подняла губы навстречу его губам, не сомневаясь ни в чем. Его заботливые руки прижимали ее к себе, а страстные поцелуи разжигали огонь в груди. Всего этого ей не хватало с тех пор, как она оставила Лос-Анджелес. И в этом она была абсолютно точно уверена, и когда его язык начал свое путешествие, она сдалась, издав вздох удовольствия.

Она могла целовать его бесконечно долго, но внезапно он отстранился.

— Ох, Мэдди! — и провел рукой по волосам. — Ох, Мэдди, Мэдди!

Она снова прижалась к нему. Пусть только он продолжает целовать ее. Хотелось не думать и не урезонивать себя, а только принимать поцелуи. Пусть все идет своим чередом.

Он поцеловал кончик ее носа и совсем отошел.

— Становится поздно. Тебе надо ехать домой.

— Я могу остаться у тебя, — она понимала, что это не совсем удобно, но поделать с собой ничего не могла.

Виктор побледнел. И снова провел рукой по волосам.

— Не самая лучшая идея.

— О! — только и смогла вымолвить она. Разочарование уступало место смущению. Почему он выпроваживает ее? Только она подумала, что между ними начинает возникать что-то особенное, как он оттолкнул ее. И избегает смотреть ей в глаза. Таким он никогда не был. Что случилось? Еще минуту назад он целовал ее, как прежде.

Неужели печальный опыт пребывания в тюрьме оказал на него такое влияние, что ему необходимо остаться наедине и поразмыслить? Или все дело в ней? Может, он потерял к ней всякий интерес?

И тут ее как стукнуло: ну конечно, он желал ее так же, как и она его, это было видно по его глазам. Но тюрьма нанесла ему такую травму, что она и представить себе не могла. Он ощущал себя запятнанным!

— Не самая лучшая идея, — повторил он снова, но в голосе его совсем не было убедительности.

— Это оттого, что в тюрьме ты почувствовал свою вину, так?

Постановка вопроса удивила его. Он проклинал обстоятельства и понимал ее желание, но поделать ничего не мог.

— Не в этом дело.

Маделин подумала, что он скрывает что-то, а именно — свои истинные чувства. Не может сразу разобраться в них, сообразила она. Надо дать ему время подумать.

Целуя его в щеку, она прошептала:

— Я понимаю, — и без слов вышла. По дороге домой, сидя на заднем сиденье машины, она снова и снова принималась обдумывать сложившуюся ситуацию. Напряжение, существовавшее между ними, огорчало ее. Но он, по крайней мере, дал слово, что изменится. Этого с нее достаточно. Она очень верила в него. Несмотря на предостережение тетушки, она знала, что именно сейчас ему нужен друг, и хотела быть этим другом. Только надо придерживаться дружеских отношений, а не падать в его объятия.

— Вы собираетесь платить или как? — проворчал водитель.

Маделин спохватилась.

— Извините. Я и не заметила, что мы уже приехали.

Остановившись перед дверью, она призадумалась. Зачем она оставила за собой квартиру, ведь, уезжая в Джорджию, она не знала, вернется ли обратно. Похоже, это было предзнаменование. Маделин начинала осознавать, что частично уже принадлежит этому городу. И часть ее тоже уже принадлежит Виктору.

— О, кто к нам приехал! — в дверях стояла фантастически выглядевшая Франсин. — Заходи, дорогая.

Маделин последовала за блондинкой в ее яркую квартиру.

— Ну, как там в Джорджии?

— Замечательно.

— Как тетка?

— Ей намного лучше, спасибо. А как идут дела здесь?

— Ужасно, — проговорила Франсин серьезным тоном, но Маделин по выражению ее лица поняла, что все не так страшно.

Усаживаясь на один из стульев, Франсин подложила под себя ногу.

— Столько всего произошло! Прошлой ночью в баре была ужасная драка. Футболисты напились, — она громко рассмеялась. — Они оставили бар в таком виде, что он похож на пляж после цунами. — Придвинувшись еще ближе к Маделин, она принялась рассказывать о более важном. — Пока я пряталась под столом от летавших туда-сюда бутылок, я познакомилась с отличным парнем.

Маделин не могла сдержать улыбку. Жизнерадостность Франсин помогала ей взбодриться и позабыть сцену на квартире Виктора.

— Знаешь, какой он? — загадочно улыбаясь, она прошептала: — Очень быстрый.

— Ущерб большой?

Франсин смущенно опустила глаза.

— Да нет, немного губы покусал.

Маделин захохотала:

— Бару ущерб большой?

— О… — эта тема была менее интересной, и Франсин неопределенно покачала плечами. — Посуды много побили. На пару дней бар закрыли, чтобы навести порядок. — Она весело улыбнулась. — А, черт с ним! Зато у меня есть время побыть с Клемом. Честно говоря, он скоро придет ко мне.

— Это здорово.

Маделин действительно так думала. И пожалела, что ей самой ночь придется провести в одиночестве.

 

10

Виктор опустошил второй стакан виски и принялся расхаживать по комнате. Все шло не так, как хотелось. Он и в шайку не успел внедриться, как Маделин вытащила его из тюрьмы. А еще хуже делалось при мысли, что ему снова придется причинить ей боль. Осознание того факта, что он секретный агент и выполняет ответственную работу, было слабым утешением.

Он уже направлялся к бару, чтобы снова наполнить стакан, как позвонил телефон. Нехотя он поднял трубку.

— Канелли слушает.

— Канелли, что, черт побери, происходит? — Виктор безошибочно узнал голос капитана Кросби. — Я-то думал, что ты в тюрьме.

Виктор безрадостно засмеялся:

— Меня временно выпустили за примерное поведение.

Однако капитану было не до смеха.

— Послушай, Канелли, кто бы ни была эта женщина, я не позволю ей вмешиваться в дела полиции. Она может нажить неприятности. Да, я хочу, чтобы ты немедленно вернулся обратно.

Виктор представил себе высокую фигуру капитана, постукивавшего пальцем по столу.

— А как я объясню свое возвращение? — резонно заметил он.

— Нарушение процедуры, кто-то внес фальшивые деньги, не знаю точно, но мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы ты снова оказался за решеткой.

— А как насчет завтра? — попытался торговаться Виктор. Это дало бы ему возможность посадить Маделин на самолет и отправить в Джорджию. Он не знал, какой предлог придумать, чтобы на время отослать ее домой. А там видно будет. Она никогда не простит ему, если он нарушит свое слово. — Может, все-таки завтра?

— Сегодня! Ты слышишь меня? Сегодня!

— Хорошо, я понял. Кросби бросил трубку.

— Черт, — пробормотал Виктор, пиная стул. — Черт!

Маделин достала купальник и, выглянув в окно, посмотрела на тихую гладь бассейна. Солнечные блики отражались на воде, и мысль об освежающей прохладе показалась ей притягательной. Но сначала надо найти Виктора. Он так и не позвонил после их вчерашнего разговора, а ей не терпелось снова заняться поисками Дэви. «Кроме того, — с улыбкой подумала она, — мне просто страшно хочется видеть Виктора».

Не дождавшись его звонка после шести, она набрала номер его служебного телефона. Ответили не сразу.

— Позовите, пожалуйста, Виктора Канелли.

— Он больше не работает в компании.

— О… понимаю. Извините, — Маделин медленно положила трубку. Ей и в голову не приходило, что его могли уволить. Внезапно она стала понимать, что это, возможно, и не самое худшее.

Снова подняв трубку, она позвонила на работу Франсин:

— Ты не знаешь, где Виктор?

— Нет. А ты звонила ему домой?

— Там тоже никто не отвечает, — показалось ли ей или она действительно уловила в голосе Франсин едва слышимое колебание? Честно говоря, ей вообще подумалось, что голос Франсин прозвучал так же, как и тогда, когда она сообщила Маделин, что Виктор в тюрьме.

— Извини, у меня много работы. Я побежала. Пока!

Неужели он снова в тюрьме? Да нет же, не может этого быть! Странные нотки, прозвучавшие в голосе Франсин, были лишь ее воображением.

Как ей хотелось верить, что она ошиблась! Не может быть, чтобы он снова там. Не набрать ли номер телефона тюрьмы и не справиться ли на этот счет? Но это же смешно! Она только вчера внесла залог, и его отпустили! Нет, быть такого не может!

Быстро и решительно она снова сняла трубку и набрала номер его телефона. Ответа не было. Время проходило, а все ее попытки найти его ни к чему не привели.

Маделин огорченно подумала, что он, наверное, действительно в тюрьме.

Она не хотела верить этому. Должна же она знать, наконец! И она позвонила в тюрьму. Через пять минут ей ответили: да, Канелли арестовали повторно.

Услышав это, девушка положила трубку, машинально поправила волосы и уставилась в пол. Почему? Что он сделал? Удивление быстро сменилось сильным гневом.

Поднявшись, она пошла на кухню, затем снова вернулась в комнату. Нет, тетя Паула, несомненно, права. Продолжая ходить по комнате, она думала о нем. Очевидно, он и не собирался меняться. Она почувствовала боль в душе. Виктор предал ее доверие.

Маделин неосознанно сжала кулаки. Он не только предал ее, он сделал из нее дурочку! Вспоминая свои вчерашние просьбы, она покраснела от стыда и ужаса. Какая она была дура, когда поверила, что он изменится ради нее! Чего бы он ни значил для нее, он дал ей понять, что она для него ничего не значит.

Остановившись около ванной, девушка до боли сжала расческу, пока зубцы не врезались в руку. «Я навсегда уеду из Лос-Анджелеса и больше никогда его не увижу. А как же Дэви?» — шепнул где-то в глубине другой голос, и она ощутила вину, что за переживаниями напрочь забыла о брате.

Она здесь именно из-за Дэви. Он был главным человеком в ее жизни, о ком она обязана проявлять заботу. Да, она выбросит Виктора из головы и сосредоточит внимание на поисках брата. Разве она не сможет делать то, что делал Виктор? Завтра днем она отправится на его поиски — да, и будет показывать его фото. Раздумывая над планом, она почувствовала облегчение. Да, решила она, главная ее цель — найти Дэви, и она посвятит себя поискам родного человека.

А с Виктором никаких дел она теперь иметь не собирается. Пусть он голодает в тюрьме, пусть мучается от одиночества, ей нет до него никакого дела. Он уходит из ее жизни навсегда. Однажды она уступила ему, и вот что из этого получилось.

Через час она разделась и забралась в постель. Но сон ее был беспокойным и мучительным. На следующий день она встала в шесть утра, наверное, раньше всех в доме. Первой ее мыслью была мысль о Викторе, но она заставила себя отогнать ее. Посмотрела утренние новости, плотно позавтракала и заказала такси на девять часов. Она была готова начать поиски брата. Одна.

Трудно было мысленно не возвращаться к предательству Виктора, но она понимала, что стоит ей лишь поддаться своим оскорбленным чувствам, и она не сможет сосредоточиться на главном. Поэтому Маделин, отбросив все ненужные мысли, с безразличным видом назвала водителю адрес.

Через какое-то время, отпустив такси, она обнаружила, что некоторые районы города даже в дневное время оставляют крайне неприятное впечатление. Женщины с колючими глазами прохаживаются по улицам, мужчины с бегающими глазками властвуют здесь так же, как и в ночное время. Она представила, что за закрытыми дверями могут происходить самые невероятные вещи даже в середине дня. Но и она больше не чувствовала былой неловкости, которую впервые испытала на этих улицах.

Что самое удивительное, так это то, что улицы так же полны народа в одиннадцать дня, как и в одиннадцать вечера. Откуда появляются все эти люди и чем они зарабатывают на жизнь? Двигаясь среди этой разношерстной толпы, она задавала себе эти вопросы. Однако долго размышлять на эту тему не стала. Она останавливалась рядом с каждым подростком, благо здесь их болталось достаточно, и, показывая фото Дэви, пыталась расспрашивать.

Никто не проявлял к фото и к ней никакого интереса. Сидя за столиком грязного ресторанчика и не обращая внимания на то, что чистые рукава ее блузки лежат на заляпанной поверхности, она судорожно старалась вспомнить подробности своего последнего разговора с Дэви. Но он сказал так мало! Однажды она смотрела фильм, где полиция определила место нахождения преступника по шуму, раздававшемуся в телефонной трубке. Но тогда она слышала лишь шум транспорта, и это ни в коей мере, не могло помочь ей теперь.

Подняв голову, Маделин сквозь мутное окно смотрела на проходивших по улице пешеходов. Побывав на этих улицах снова, она терялась в догадках, что здесь могло так притягивать Дэви, отчего он не хотел возвращаться домой? Может быть, его удерживали насильно, против его воли? Нет, эту мысль она немедленно отбросила. По телефону его голос показался ей вполне довольным и даже счастливым.

Но как он мог быть счастлив в этих джунглях? Он должен был испытывать тоску по безопасной и спокойно жизни в Альберте. Или нет? Ее словно пронзила мысль: а может, ему она как раз и казалась слишком безопасной? Не это ли подразумевал Виктор, делясь с ней своими соображениями? Побывав недавно дома, она и сама почувствовала колебания. Может, ему было душно в замкнутом мирке маленького городка? Но это проходит со временем, и Дэви это вскоре поймет, насладившись свободной жизнью в Лос-Анджелесе.

В половине четвертого Маделин ощутила всю безнадежность своей попытки и отправилась домой. А еще через пару часов, когда она готовила себе овощной салат, в дверь позвонила Франсин.

— Ты занята? — поинтересовалась она.

— Да нет, заходи.

— Вчера вечером Клем приходил в бар со своим дружком, — Франсин последовала за Маделин на кухню и, выудив из салата кусочек помидора, проглотила его. Причем проделала это в очень сексуальной манере. — Я рассказала его другу про тебя, и он готов встретиться.

— Ну и зря! — Маделин с интересом наблюдала, как еще один кусочек исчез во рту у этой привлекательной блондинки.

— А почему бы и нет?

— Потому… — Маделин пожала плечами. — Мне просто неинтересно.

Как бы отказываясь понимать ее, Франсин покачала головой:

— Послушай меня, тебе необходимо отвлечься, сбросить напряжение, которое ты накапливаешь в себе, пока ищешь брата. Отличный парень. Ну, может, он и не самый умный. Но тебя же никто не просит разговаривать с ним о расщеплении ядра.

Поговорите о спорте, в этом он неплохо разбирается.

— Франсин, я, право же, очень благодарна тебе, но нет настроения, пойми меня, — сейчас ей только недоставало еще одного поклонника. С одним-то так натерпелась, что всю жизнь не забудет.

— Может, у тебя какие-то планы на вечер? — продолжала выяснять Франсин.

— Нет.

— Тогда почему не пойти? Хочешь сидеть в одиночестве и страдать? Тебе же лучше будет! — настойчиво убеждала ее Франсин. — Да я уже и сказала, что ты согласна.

— Ты… уже?..

— После того как я тебя описала, он так и загорелся желанием с тобой встретиться. И сегодня тоже придет.

Маделин вздохнула.

— Ну так как? — в голосе Франсин звучали нотки надежды.

— Хорошо, — покорно согласилась Маделин. В принципе Франсин права в одном: делать ей все равно нечего. Сидя в одиночестве, она снова думала бы о Викторе, а это непременно означало бы, что на нее нахлынут разные воспоминания и переживания, с которыми она может не справиться. — Когда?

— Приходи ко мне в восемь, — Франсин вытащила еще кусочек помидора. — Ну пока. Увидимся вечером.

Маделин отставила миску с салатом в сторону. Сказывались бессонная ночь и дневные хождения по улицам. Глаза ее слипались, и она потихоньку склонила голову на стол. В это время позвонил телефон.

— Маделин Кэтлин? — спросил мужской голос на другом конце провода.

— Да.

— Это лейтенант Форрестер.

— А, здравствуйте! — сонливость моментально улетучилась.

— Виктор попросил меня позвонить вам. Его не будет в городе несколько дней, и он хотел бы, чтобы вы знали, если вдруг надумаете связаться с ним.

Маделин сжала губы.

— Я уже знаю, что он в тюрьме, лейтенант.

Он что-то невнятно пробурчал.

— Ну, если вы знаете, значит, так и есть.

— Из чистого любопытства можно узнать, что он натворил? — нет, ее это не волновало, просто она не могла удержаться, чтобы не спросить.

— Он пытался ограбить винный магазин.

Маделин закрыла глаза и прижала пальцами веки.

— А можно еще один вопрос?

— Смотря какой, — неохотно ответил лейтенант.

— Зачем он это делает? Ему что же, нравится сидеть в тюрьме?

— Трудно сказать.

— Я не думаю, что он конченый человек, — заключила она. Впервые после того, как он опять оказался за решеткой, она подумала о нем, не испытывая обиды и возмущения. Ей трудно было иметь о нем объективное мнение, но она старалась. — А вы не должны думать, что он такой уж плохой. Все-таки вы с ним в теннис играли.

После недолгого размышления он заговорил.

— Хочу сказать, что вы не совсем хорошо понимаете положение вещей. И вообще, должен признаться вам. Думаю, он не такой уж хороший человек. Он им никогда не был, а теперь уж и подавно не станет. Понимаете меня?

Вопрос был риторический, и Маделин отвечать не стала. Если уж Форрестер считает Виктора неисправимым, то, значит, так и есть. Форрестер ведь полицейский и имеет гораздо лучшее представление о людях такого сорта, чем она. Неожиданно она ощутила чувство утраты.

— Спасибо, что позвонили.

— Извините меня.

Клем был голубоглазым парнем с аккуратно причесанными темными волосами. Он напоминал Маделин героев мыльных опер, которые она время от времени смотрела в полуденные часы. Его приятель, блондин, понравился ей больше. У него была приятная улыбка.

— Это Клем, это Р. Джи, — представила своих знакомых Франсин.

Маделин приветливо кивнула.

— Очень приятно познакомиться.

Глаза Р. Джи так и впились в нее.

— Вы из Джорджии, да?

— Да.

— Я знавал парня, который играл за команду «Джорджия Тек». Вы не увлекаетесь футболом?

— Я совсем не разбираюсь в этой игре, — воспитанность не позволила ей признаться, что она вообще считает эту игру грубой. Она отдавала предпочтение теннису.

— Вот-вот многие судьи тоже совсем не разбираются в ней, — азартно заметил он.

При этом замечании Маделин улыбнулась, Р. Джи — нет. Очевидно, он говорил вполне серьезно. Она посмотрела на руки, соображая. Что бы такое сказать. Но что общего она могла иметь с футболистом? Напрасно она позволила Франсин вовлечь себя в эту пустую затею.

— Почему бы вам не пойти к бассейну? — предложила Франсин. — Через пару минут я принесу что-нибудь выпить.

Они устроились в плетенных креслах около бассейна и стали наблюдать за одиноким пловом. Откуда-то из открытого окна доносилась спокойная музыка.

— Прокофьев, — задумчиво произнесла Маделин. Музыка напомнила ей о тех далеких днях, когда они всей семьей по воскресным дням слушали классическую музыку.

— Лэрри Прокофьев? Который выступал за «Брюинз»?

Она взглянула на него и заметила в его глазах усмешку.

— Разыгрываете меня?

Он усмехнулся.

— Немного. О футболистах сложилось определенное мнение. Все почему-то считают их туповатыми.

Она улыбнулась и почувствовала себя раскованнее.

Видимо, еще кто-то открыл окно, так как рок-музыка стала заглушать Прокофьева.

Он одобрительно кивнул.

— «Генезис». Они мне нравятся.

Она удивленно посмотрела на него.

— Вы не знаете «Генезис»? У вас в Джорджии что радио нет, что ли?

Маделин улыбнулась.

— У нас только-только начали тянуть провода.

Нога Р. Джи постукивала в ритм с музыкой, а руками он изображал игру на ударных.

— Великая группа. Сколько ритма! У вас там, вероятно, ужасная скука.

Она снова посмотрела на бассейн.

— Так, должно быть, думал и мой брат.

— Франсин сказала, что он убежал сюда, а вы приехали на розыск.

— Я пытаюсь искать его, но откровенно говоря, мне не везет, — сдержав горестный вздох, она продолжила: — Трудно отыскать человека в таком огромном городе.

— Я тоже когда-то убегал, — ноги его постукивали в еще более быстром темпе. — Люблю ударные!

Маделин с интересом повернулась к нему.

— Правда? И почему же вы возвратились?

— Изголодался и замерз, — он засмеялся. — У меня не хватило ума направиться на юг. Я поехал в Орегон, к счастью. И, когда наступила очень, уже созрел для возвращения домой.

Маделин подумала о здешнем климате. Да, погода не заставит Дэви вернуться.

— А почему вы убежали?

Он пожал плечами.

— Черт меня знает! Тогда мне эта затея понравилась. Родители допекли меня, да и школу я не любил.

— Нет, в этом плане у Дэви все в порядке, — соображая, она сощурилась. — У него были проблемы с биологией, но я не думаю, что это оказало какое-нибудь влияние.

Придвинув свое кресло ближе к ней, он положил руку ей на коленку.

— Послушайте, на вашем месте я бы так не переживал из-за брата. С ним все будет нормально. Поверьте мне.

«Он говорит это, чтобы успокоить меня», — подумала Маделин, но слова парня успокоительно подействовали на нее.

— А теперь улыбнитесь, — подбодрил он.

Маделин попробовала улыбнуться.

— А скажите мне, — аккуратно взяв ее за подбородок, спросил он, — у вас в Джорджии все девушки такие хорошенькие?

Она рассмеялась.

— Вы стараетесь очаровать меня комплиментами?

Он улыбнулся.

— А это сработает?

— Возможно, — ей просто крайне необходимо отвлечься от мыслей о Викторе.

Виктор провел ладонью по подбородку и ощутил покалывание отрастающей бороды. За последние дни он позволил себе не бриться. И теперь, когда отросла приличная щетина, он еще не решил, хочет ли сбривать ее. Альфа освободили два дня назад и перед уходом он договорился с Виктором о встрече.

— Загляни ко мне, когда будешь на свободе. Может, и для тебя найдется дельце, — сказал он.

Виктор очень рассчитывал на эту встречу. Через день или два он пойдет на встречу с Альфом, и ему не хотелось выглядеть слишком опрятным, чтобы не вызвать подозрений. Тем временем она вошел в едва освещенный бар и сел за столиком напротив Форрестера.

— Как насчет того, чтобы заказать мне пива?

Форрестер фыркнул:

— Хорошо, хорошо, закажем пива.

Обращаясь к бармену, Виктор поднял два пальца. Затем повернулся к грузному собеседнику:

— Ты звонил Маделин?

— Да.

— И сказал ей, что меня нет в городе?

— Как ты просил.

Виктор нетерпеливо придвинулся ближе.

— А она что?

— Сказала, что ты трепач. Она уже знала, что ты в тюрьме.

Виктор ругнулся. Откуда она узнала?

Франсин на этот раз он ничего не говорил.

Форрестер добавил:

— Еще я сказал ей, что ты дрянь.

Виктор недоуменно уставился на собеседника:

— Какого черта.

— Потому что я твой друг, — спокойно объяснил Форрестер. — Не может же она бегать за тобой, пока ты выполняешь свою работу. Я прав?

Виктор схватился за бороду. Теперь он легко мог вообразить, как Маделин отреагирует на его возвращение.

— Прав-то прав… Но с какой стати ты представил меня в таком качестве?

Форрестер сузил глаза:

— Послушай, Канелли, ты же не стал хуже оттого, что посидел в тюрьме.

Виктор отпил пива и, проведя рукой по подбородку, снова выругался.

— Я же не для собственного развлечения это делаю!

Форрестер рассмеялся и посмотрел на Виктора.

— Какие мы обидчивые.

Виктор не стал ничего говорить. Конечно, можно позвонить Маделин и постараться что-то исправить, пообещав, что обязательно продолжит поиски Дэви. Пошарив в кармане в поисках монетки и ничего не обнаружив, он попросил приятеля:

— Одолжи монетку, я хочу ей позвонить, — правда, его одолевали сомнения в целесообразности этого. В принципе Форрестер прав: нельзя встречаться с ней, пока он занимается этим делом. Но надо ей хотя бы сообщить, что он на свободе и займется поисками Дэви.

Получив монетку, он направился к телефону, висевшему на стене в дальнем углу бара.

Маделин подошла не сразу.

— Алло! — она проговорила это таким до боли знакомым голосом, что сердце Виктора сжалось.

— Маделин! Привет, это Виктор, — ему показалось, или он действительно слышал в трубке мужской голос? «Наверное, телевизор», — убедил он себя.

— Да, — сухо ответила она.

— Я хотел сказать тебе, что завтра снова займусь поисками Дэви. — «У нее в квартире точно мужчина», — решил он, вспомнив, что телевизора-то она не покупала. И он слышал, как тот позвал ее.

— Не утруждайте себя такими вещами, Виктор, — сурово заметила она.

— Кто там у тебя? — требовательно спросил он.

— Мне кажется, вас это не должно волновать.

От расстройства дернув шнур и прижав трубку ко рту, он сказал:

— Послушай, Маделин, нам необходимо встретиться и поговорить.

— Нам не о чем разговаривать. До свидания.

— Подожди! — но в трубке раздавались короткие гудки. — Черт! — Он вернулся к Форрестеру. — У тебя есть еще монетка?

— Есть, но я не дам ее тебе. Нечего унижаться перед этой дамочкой. Лучше бы вам вообще не встречаться, ты и сам это прекрасно знаешь.

Форрестер прав. И за это Виктор презирал его. Он выпил еще пару пива, пока здраво не взвесил ситуацию. Такова секретная работа. Он сам ее выбрал, и теперь должен оставаться инкогнито, иначе подвергнет опасности себя и многих людей, работающих с ним.

Позже он все объяснит ей. Она наверняка простит его. Он завоюет ее снова. Только надо перевернуть весь город вверх тормашками, но обязательно найти Дэви.

 

11

Надевая свитер с широким воротом, Маделин закусила губу. Она тут же вспомнила, как впервые надела его, когда встречалась с Виктором, и он смеялся, когда она все время пыталась поправлять сползающие рукава. Сейчас же ей подумалось, что то был один из эпизодов, иллюстрирующих, какие они разные. Она слепо и совершенно глупо не приняла тогда все это во внимание и теперь расплачивалась за это. Ох, какие же они разные! Даже их моральные устои различаются. Да, сейчас она вообще сомневалась, имел ли он какие-то моральные принципы. Ни один мужчина не причинял ей такой боли, как он.

Чтобы забыть его, понадобится довольно много времени, она знала об этом. Но можно найти разные способы, чтобы ускорить этот болезненный процесс. Прежде всего надо в срочном порядке выехать из квартиры. Ведь это была идея Виктора, чтобы она переехала сюда, и идея не совсем удачная. Здесь она в большой степени чувствовала свою пусть частичную, но все-таки принадлежность к городу. А этого ей совсем не хотелось. Внутренняя связь с городом поневоле раздражала ее.

Франсин забежала на минутку.

— Заканчиваешь собираться?

— Почти.

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

— Да, — в этом Маделин была уверена как ни в чем другом за последнее время. Она стала гораздо чаще доверять себе, особенно если дело касалось мужчин.

Встав у двери, Франсин жалобно посмотрела на нее.

— С кем же я теперь буду проводить время?

— С Клемом, — укладывая джинсы в чемодан, ответила Маделин.

Франсин рассеянно поправила волосы.

— Мы с ним перешли на новую ступень отношений — возненавидели друг друга.

Маделин замерла.

— И когда же это случилось?

— Прошлой ночью, когда он заявился в бар с другой женщиной.

— Мне он с самого начала не понравился, — заметила Маделин.

— Я ему так и сказала, когда проходила мимо столика.

Маделин улыбнулась. Франсин была неисправима. Как она хотела бы выработать в себе такое же легкое отношение к жизни! Тогда и с Виктором она обращалась бы совсем по-другому. Но как ни старайся, она по-прежнему чувствовала боль от его предательства.

Франсин присела на край кровати.

— Ты уверена в том, что не надо давать твой телефон Р. Джи?

— Уверена, — они провели вместе приятный вечер, но не больше. Его поцелуи оставили ее холодной.

— А как насчет Виктора?

— Нет!

Глаза Франсин расширились от удивления.

— Нет, — уже спокойнее повторила Маделин.

Обхватив лицо руками, Франсин наклонилась вперед.

— Это уже становится интересно. Могу я о чем-нибудь узнать?

Не скрывая огорчения, Маделин произнесла:

— Этим мужчинам доверять нельзя.

Блондинка хмыкнул.

— Ничего нового ты мне не сказала! — и без особого стеснения добавила: — Так что же произошло между тобой и Виктором?

Тщательно взвешивая каждое слово, Маделин начала говорить.

— Мы подружились чуть больше, чем было необходимо, и в этом была наша ошибка, — ничего более она говорить на эту тему не собиралась.

Вскоре в квартире уже не оставалось ее вещей. Она предварительно заказала номер в недорогом, но относительно уютном отеле. После переезда туда только несколько человек будут знать ее адрес. Тем не менее одна половина ее была готова раз и навсегда покончить с Виктором, а другая хотела верить в него, несмотря ни на что. Может, он позвонит и извинится, и объяснит все?

— Машина пришла, — подсказала Франсин.

Маделин кивнула. Нет, она довольно разумная женщина, чтобы позволять себе такие глупые фантазии. И закрыв чемодан, пошла к машине.

Борода Виктора отросла уже настолько, что теперь ее можно было расчесывать. Одет он был с подчеркнутой небрежностью, что придавало ему вид бывшего заключенного. На завтра у него была назначено встреча с Альфом. А вечером он отправился на прогулку в шикарный район Пасадена, чтобы попытаться найти решение проблемы с Маделин. Чем больше он не видел ее, тем сильнее стремился к встрече. Но соизмеримо этому желанию вырастали на их пути и препятствия. Сначала казалось, что Маделин и Виктор совершенно несовместимые личности. Теперь на их пути встала и его работа. Что же делать?

Проходя мимо блестящей ярко-красной «феррари», он на мгновение остановился, восхищенный ее красотой. Машины он любил с детства, как впрочем, и все мальчишки.

Отойдя от нее, на довольно порядочное расстояние, он остановился как вкопанный, пораженный своим внезапным открытием. Конечно же! Как же раньше он не подумал об этом? Все мальчишки любят машины! И Дэви тоже не исключение. На одной из фотографий, которые ему показывала Маделин, он за Дэви на стене видел плакаты с автомобилями. И наверняка парню нравились быстрые и шумные гоночные машины. А поскольку времени у него предостаточно, он вполне может посвящать его гонкам.

— Почему только я не подумал об этом раньше? — произнес Виктор вслух так громко, что какай-то женщина, проходившая рядом, шарахнулась в сторону. — Надо идти на автогонки.

Но вот только на какие? Ведь здесь проводились десятки различных гонок. Задумчиво потирая подбородок, он продолжал идти. Он начнет со старых моделей и полуспортивных машин, они нравятся подросткам больше всего. Да и публики там поменьше.

Найдя автомат, он купил вечернюю газету. Быстро просмотрев ее, определил, что вечером гонки проводятся в трех местах. Закрыв глаза, он ткнул пальцем наугад и устремился в выбранном направлении.

Через сорок — сорок пять минут он уже сидел на соревнованиях уменьшенных копий формулы «один». Больше всего Виктора интересовали лица зрителей. Долго и внимательно всматривался он в лица зрителей и пришел к заключению. Что Дэви тут нет.

Он отправился на соревнования старых моделей. Здесь он долгое время рассматривал паренька с блестящими темными волосами, пока не пришел к выводу, что это не Дэви. Он почувствовал разочарование. Может, его идея была не слишком удачной.

И тут неожиданно в секции техобслуживания он увидел темноволосого мальчишку с масляной тряпкой, торчащей из заднего кармана комбинезона. Волосы у него были подстрижены по моде и аккуратно причесаны. Лицо казалось более вытянутым, чем на фотографии, но он явно чем-то напоминал Маделин. Виктор спустился ниже, чтобы посмотреть повнимательней.

Когда он подходил, парень обернулся.

— Эй, мистер, посторонним сюда нельзя.

Акцент был самым натуральным южным. Виктор улыбался, подходя все ближе.

— Мне можно. У меня личный интерес в этих гонках, — с ходу соврал он и заинтересованно спросил: — А ты механик?

— Пока только учусь.

Виктор довольно улыбнулся. Маделин умрет, когда услышит это.

— И много времени занимает у тебя работа здесь?

— А что?

— У меня машина, и мне нужен помощник, — он предложил парню сигарету. — Как тебя зовут?

— Кэт, просто Кэт.

«Сокращенно от Кэтлин, конечно». Продолжая улыбаться, Виктор закурил сигарету.

— А какая машина? — заинтересованно спросил Дэви.

Виктор кинул взгляд на проезжавшие автомобили и выбрал первую попавшуюся ему на глаза модель.

— Шестьдесят седьмой «шевроле-малибу».

— Правда? — голубые глаза мальчишки загорелись. — Клевая машина!

— Еще бы. Заинтересовался? У меня вообще-то есть механик, но требуется помощник. Я подумываю о том, чтобы купить еще несколько машин.

— А сколько?

— Две или три.

Рядом притормозила машина.

— Эй, Кэт, хватит трепаться, иди помоги поменять колеса!

Дэви бросил взгляд через плечо.

— Я должен идти. Вы можете подождать?

— Дай мне свой адрес и номер телефона. Убегая, Дэви прокричал ему всю информацию.

— Спасибо! — просвистел Виктор скорее себе, чем ему, удаляясь. Все оказалось гораздо проще, чем он представлял.

Он подождал, пока закончатся соревнования, незаметно наблюдая, как Дэви общается с приятелем и радуется, что победила «его» машина. А потом так же незаметно сопроводил его до дома, чтобы убедиться, что парень назвал правильный адрес.

Возвращаясь домой, Виктор раздумывал о встрече. Совершенно очевидно, что парень доволен работой. И ни в какую Джорджию его теперь ничем не заманишь. И Маделин совершит большую ошибку, если попытается увезти его силой. Виктор долгое время наблюдал за парнем во время гонок и понял, что тот здорово увлечен машинами. Надо обязательно поговорить с Маделин и растолковать ей положение вещей. А к тому же это и предлог для встречи.

Уже в полночь он пришел к себе и стал набирать ее номер.

— Извините, сэр, но этот номер отключен, — ответил голос в трубке.

Отключен? Где же тогда Маделин? Не могла же она вот так бросить поиски и уехать? Франсин должна знать, где она. После нескольких попыток он дозвонился Франсин на работу, в бар. Не тратя времени, он сразу перешел к делу:

— Это Виктор. Где Маделин?

Блондинка колебалась.

— Не могу сказать.

— Франсин, ради Бога, не надо играть со мной в эти игры. Мне нужно сообщить ей важную вещь.

— Ну правда, Виктор, я обещала не говорить никому, где она.

Рассерженный, он дернул провод и громко сказал в трубку:

— Франсин, по-моему, ты жутко устала от жизни.

— Ну, хорошо, так и быть, скажу тебе по секрету. Она в гостинице.

Виктор тяжело вздохнул.

— У меня нет времени обзванивать каждую гостиницу в городе. Я нашел ее брата, но он через час улетает в Японию, чтобы стать воином-самураем. Если ты не дашь мне ее телефон, никто не сможет остановить его.

После минутного раздумья она сдалась.

— Хорошо, но не говори ей, что я дала тебе номер.

— О чем разговор!

Она сообщила ему название отеля.

— Благодарю.

Через несколько секунд он услышал в трубке голос Маделин и назвал себя:

— Это Виктор.

На мгновение, услышав его голос, она почувствовала радость, но заставила себя подавить это чувство.

— Как вы нашли номер моего телефона? — требовательно спросила она.

— Франсин мне дала, — без сожаления выдал он.

«Ну, доберусь я до тебя, дорогуша», — подумала Маделин и спросила:

— Чего вы хотите, Виктор?

— Я нашел Дэви.

Маделин часто-часто задышала.

— Правда? — она не могла поверить.

— Конечно, правда.

— Где?

— Пока не скажу этого. Прежде надо поговорить нам.

Маделин медленно опустилась на кровать, чувствуя нервное напряжение. Это уловка? Может, он и не нашел Дэви, а просто хочет увидеться с ней? Но теперь она не поддастся на его хитрости.

— Дайте мне его адрес, Виктор.

Он мог назвать ей надуманный адрес и встретиться с ней там, но гораздо лучше убедить ее встретиться по доброй воле.

— Нет.

Маделин никогда не считала себя грубой, да она и не была такой. Но будь Виктор в этот момент рядом, она ударила бы его. Как он смеет скрывать местонахождение Дэви?!

— Я наняла вас, чтобы вы нашли мне брата! И это ваш долг сказать мне адрес, — ужасная мысль пришла ей в голову. — Вы хотите, чтобы я заплатила вам больше?

Виктор едва не выронил трубку. Неужели она думает, что он пытается шантажировать ее?

— Мэдди, мне не нужны твои деньги! Я просто хочу увидеть тебя. С Дэви есть некоторые проблемы, о которых тебе необходимо знать.

Она похолодела. Какие проблемы могут быть с Дэви? Он болен? Неужели у него неприятности с законом? Это невозможно Он всегда был послушным мальчиком. Раньше с ним никогда не возникало проблем. Она начала терять контроль над собой.

— Скажите мне, где он!

— Я скажу при встрече, — медлил он. — Завтра приезжайте ко мне.

— Я еду сейчас! — она бросила трубку и вскочила с кровати. — Где же мой чемодан? — Она принялась судорожно искать глазами чемодан. «Спокойно, — уговаривала она сама себя. — Что же он имел в виду, когда сказал про проблемы?»

В первый раз за все время пребывания в Лос-Анджелесе ей казалось, что такси едет медленно. Всю дорогу до дома Виктора она нервничала, сжимала и разжимала руки, смотрела на спидометр.

Виктор встречал ее перед входом. Заплатив, он отпустил таксиста и, обняв Маделин, провел к себе.

— Ты белая как полотно.

Она постаралась не замечать, какой теплой и нежной была рука, которая касалась ее. И ей казалось странным ощущать такую радость при виде его.

— Я хочу знать, где Дэви!

— Он живет рядом с автобусной станцией. По внешнему виду нельзя сказать, каково его жилище внутри, но я уверен, что оно достаточно комфортабельное. И чистое, — он сказал это, чтобы успокоить ее. На самом деле жилище Дэви показалось ему грязным и неопрятным. — Да, и он работает.

Открыв дверь, он впустил ее в свою квартиру. Находясь рядом с ней, трудно было не поддаться искушению обнять ее. Но он знал, что пока делать этого нельзя.

— Что ты имел в виду под проблемами? — произнесла она требовательно-вопросительным тоном.

Виктор указал ей на стул. Но она слишком нервничала, чтобы сидеть. Было бы еще хуже, если бы она не сдержалась и обратилась за поддержкой к нему. Этого допускать никак нельзя. Одно приведет к другому, и она снова окажется в эмоциональной зависимости от него.

— Он вполне может отказаться ехать домой.

Маделин заморгала. Что он такое говорит? Она с ног сбилась в поисках брата.

— Его дом в Джорджии. Он привязан к этому месту. Вот увидите.

— Вы можете думать, что его дом там, но он счастливее здесь, и, если вы попытаетесь забрать его насильно, он снова убежит.

Маделин покачала головой, отбрасывая эту абсурдную идею.

— Не сбежит! Я предоставлю ему большую свободу. Я стану давать ему столько денег, сколько он потребует, — пообещала она, как будто Дэви стоял рядом. — Он сможет брать машину, когда ему вздумается. Да, я куплю ему машину.

— Здорово! — с сарказмом заявил Виктор. — Тогда он просто уедет сюда на машине, а не автостопом.

Маделин села в кресло и уставилась на пол. Бешеное биение сердца сходило на нет. В своем отчаянном стремлении заполучить Дэви она совсем не подумала о его интересах. Что, если Виктор прав, и Дэви не захочет возвращаться домой? Беспокойство снова начало охватывать ее.

— Дай мне его адрес. Я попробую поговорить с ним.

Виктор подвинул стул к ее креслу.

— На его поиски ушло много времени. Если он испугается, когда вы насильно захотите вернуть его, он исчезнет снова.

«Он прав», — сообразила она. Поднимая глаза, она беспомощно посмотрела на Виктора.

— Что же мне делать?

— Разреши сперва мне поговорить с ним.

Только сейчас она впервые внимательно посмотрела на Виктора. Отращиваемая борода добавляла ему мужественности. Из-за потери веса плечи его стали казаться более крутыми. А еще она не могла не заметить, хотя и не хотела этого делать, что в глазах его отражалась тревога. Медленно он протянул руки, даже не дотрагиваясь до нее, и она почти почувствовала необходимость упасть в его объятия и отбросить все свои печали. Мир терял четкие очертания, а она теряла способность контролировать себя.

— Хорошо.

— Я поговорю с ним завтра.

Когда Маделин открывала дверь номера, зазвонил телефон. Бросив книгу и газеты на кровать, она поспешила взять трубку. Было еще только два часа пополудни, и она не ожидала, что Виктор позвонит так скоро. Она только недавно вышла из номера, почувствовав, что сидеть в ожидании просто невыносимо. Зайдя в магазин, обнаружила, что выбирает вещи совсем не в тех пастельных тонах, которые предпочитала до этого. Она выбрала пестрый купальник, спортивные шорты и вызывающую юбку с разрезами.

— Алло, это Франсин.

Маделин коварно улыбнулась.

— Та самая Франсин, которая выдала номер моего телефона Виктору, хотя обещала, что не сделает этого? — садясь на край постели, она сняла туфли.

— Он сказал тебе? Вот трепач! Обещал, что не скажет.

— Вот это и доказывает тебе, как люди хранят обещания, — философски проговорила Маделин.

— Я объясню тебе: он сказал, что отыскал твоего брата?

— Да.

— Ну и как Дэви? С ним все в порядке?

— Я еще не видела его, — ответила Маделин. — Я жду звонка Виктора, а вскоре встречусь с Дэви.

— Тогда не стану занимать телефон. Потом позвонишь сказать как дела, хорошо?

— Угу. Пока.

Маделин повесила трубку и снова мыслями вернулась к Дэви. Как долго ждала она этой встречи! А что, если Дэви на самом деле не захочет возвращаться домой, как предположил Виктор? Он ведь достаточно взрослый, чтобы иметь собственное мнение. И силой она не сможет заставить брата ничего сделать.

Нарушая тишину комнаты, снова зазвонил телефон. Странно, но вместо того, чтобы хватать трубку, Маделин пригладила волосы и только после этого ответила:

— Алло.

— Маделин? Это Дэвид.

— Дэви! — слезы стали наворачиваться на глаза. Сдержанность уступила место потоку эмоций. — Дэви, — с трепетом повторила она. — Где ты?

— В холле отеля. Мне подняться?

— В холле? Оставайся там! Я сейчас же спущусь, — она уже хотела положить трубку, но в последнее мгновение крикнула: — Не двигайся с места!

Он рассмеялся.

— Не буду.

Девушка схватила ключ от номера и вылетела из двери. Дэви рядом! Лифт полз вниз как черепаха. Он здесь! Она дрожала от ожидания, как девчонка на первом свидании.

Просторный холл был как бы поделен на две части маленькими кадками с растущими в них деревьями. Маделин пробралась между двумя такими деревьями и увидела высокого худощавого парня, похожего на Дэвида и в то же время не очень похожего. Виктор стоял рядом.

— Привет, сестра.

— Дэви! — она обняла его и на мгновение потеряла дар речи. Затем дрожащим от волнения голосом сказала: — Ты так похудел!

— Совсем немного, — он улыбнулся, посмотрев на нее с высоты своего роста.

Так вырос. Он не был таким, когда уехал. Волосы подстрижены очень коротко, и более резко очерчены линии лица. Когда она видела его в последний раз, он был еще ребенком, а теперь…

— Ты принес вещи? — спросила она, все еще держа его за руку, словно боясь, что он может снова сбежать.

Улыбка исчезла с его лица, и он посмотрел на Виктора.

— Нет.

Маделин тоже взглянула на него.

— Дэвид пришел поговорить с тобой об этом, — сказал он.

Она снова перевела взгляд на брата.

— Ты не хочешь возвращаться домой, да, Дэви?

— Честно говоря, нет, — он смотрел куда-то мимо нее, словно разговор на эту тему был ему неприятен.

— Понимаю, — она сказала это, ощущая в глубине души острую боль. Виктор предупреждал ее об этом, но совсем другое дело — услышать эти слова от своего собственного брата. Когда пришло время сделать выбор, он оказался не в пользу ее и их родного города.

Виктор видел, как она стала бледнеть. Подойдя ближе, он для поддержки подал ей руку.

— Почему бы вам вместе не подняться наверх и не обсудить это между собой в спокойной обстановке?

— Ты тоже пойдешь с нами? — спросил Дэвид.

Маделин недоверчиво посмотрела на них. Дэви вел себя так, словно не хотел оставаться с ней наедине, без Виктора. Значит, они уже спелись. А она кто же — враг?

Виктор по очереди посмотрел на обоих. Глаза Маделин уже загорелись обвиняющим огнем. «Это мой брат, — как бы говорила она, — зачем ты вмешиваешься в нашу жизнь?» В то же время глаза Дэвида просили его остаться.

Виктор принял компромиссное решение.

— Почему бы не отложить этот вопрос на потом, а пока давайте пойдем куда-нибудь, чтобы Дэвид мог перекусить и рассказать нам о своих похождениях.

Маделин кивнула, по-прежнему обеспокоенная отказом Дэви.

Они поели в ресторане отеля. Улыбаясь, чтобы не показывать обеспокоенности, Маделин слушала рассказ брата о его приключениях. До Калифорнии он добирался автостопом, ночуя под мостами, где было, по его утверждению, довольно уютно. Приехав, ночевал в заброшенном доме с дюжиной таких же беглецов. Потом перебрался на пляжи.

«В этом для него было что-то новое, романтическое», — думала Маделин, наблюдая, как невинно и бодро он повествует о своих приключениях. Слушая его, она поняла, что здесь он был счастливее, чем в Альберте. Унылое выражение, которое она привыкла видеть на его лице до побега, сменилось оживленностью и энтузиазмом.

Но как бы он ни был счастлив здесь, их дом в Джорджии. Дэви должен уже понимать, что в жизни надо иногда идти на жертвы и компромиссы. Нельзя все время потакать своим прихотям и капризам. Но, глядя на его сияющее лицо, она понимала, что не так-то просто будет убедить его в этом.

Втайне продолжая тешить себя надеждами о совместном возвращении домой, она перевела взгляд на Виктора. Если бы они могли договориться, если бы она знала, что на него можно положиться, переезд в этот город стал бы реальным. Но Виктору доверять нельзя. Он уже доказал это.

Виктор встал из-за стола, когда Дэвид объяснял сестре, что самое интересное в гонках устаревших моделей машин. Он не знал, как Маделин с братом собираются решать эту дилемму, да и ему надо было подумать совсем о другом.

Утренняя встреча с Альфом прошла очень продуктивно. Альф рассказал, что занимается автомобильным бизнесом, и, высказав мысль, что Виктор может ему пригодиться, дал заказ угнать «кадиллак» выпуска 1984 года. Поплакавшись, так как машина эта считалась дорогой, в управлении согласились выделить для этой цели соответствующий автомобиль.

 

12

Идея Маделин поселиться в отеле с сестрой вовсе не привела Дэвида в восторг, но Маделин все же настояла на своем. Поэтому она сняла номер с двумя спальнями и уютной гостиной, где, как она представляла, они смогут беседовать.

Дня два она не напоминала ему о возвращении. Подталкивать его не хотелось. Но в конечном счете она намеревалась уговорить его вернуться в Альберту. И когда все же подошла к этому разговору, он ответил категорическим отказом с упрямством, поразившим Маделин.

— Мне здесь нравится, — заявил он и развалился в кресле, методично постукивая себе по ноге.

— Дэви, ты не можешь оставаться здесь один.

— Почему нет? Разве я уже не прожил здесь два месяца самостоятельно?

— Подрастешь, тогда видно будет. Взбеленившись, он вскочил с кресла:

— Мы говорим о настоящем, а не о будущем!

Подыскивая слова, она закусила губу. С каких пор он стал таким воинственным?

Что бы она ни говорила, он не хотел слушать ее. Будь жив отец, он смог бы повлиять на Дэви. В таком деле как раз нужен мужчина. Но единственным мужчиной, которого она здесь знала, был Виктор, однако к его помощи прибегать не хотелось.

В последние дни Маделин выискивала сотни причин, почему она старается избегать Виктора, но вся правда заключалась в том, что она просто боялась находиться с ним рядом. Чем чаще она видела его, тем больше подпадала под его опасное очарование, преодолеть которое не могла.

Да, он солгал ей. Но ведь он и помог найти Дэви. И он так заботливо смотрел на нее, что это ослабляло эффект от его предательства.

Подняв глаза, она встретилась с вызывающим взглядом Дэвида. Нет, одной ей не справиться. Если же ей все-таки придется обращаться к Виктору, то она будет контролировать свои чувства. Она отправится к нему как друг и за границы этого выходить не станет.

Виктор вернулся к себе на квартиру в три утра, после того как доставил успешно угнанный «корвет» по назначению. На этот раз он запомнил лицо человека, принимавшего машину и загнавшего ее в один из складов на причале. Видимо, именно там хранились похищенные машины, но это еще придется уточнить.

Посвистывая, Виктор покидал пристань вполне удовлетворенный тем, что играл главную скрипку в этой операции. Занимаясь таким делом, он получал истинное удовлетворение, которого ему так недоставало в компании «Ловенстайн». Он даже, как ему казалось, меньше думал о Маделин. Да он и не мог позволить себе думать о ней в такой момент. Ему была необходима полная сосредоточенность в работе.

В девять часов он еще спал, когда раздался стук в дверь. Ругаясь про себя, он надел халат и пошел открывать.

— Кто там?

— Маделин.

Он окинул себя взглядом и пожал плечами: она видела его и не таким.

— Входи.

Маделин вошла обеспокоенная и неуверенная.

— Я разбудила тебя? — ее каштановые волосы растрепались от ветра, а щеки были чуть розовыми. В нем что-то шевельнулось. Он потуже запахнул халат.

— Да, разбудила.

— О, прошу прощения, — она колебалась. — Так, может, мне зайти попозже?

Он взмахнул руками.

— Мэдди, перестань быть такой подчеркнуто вежливой и проходи.

Закрыв дверь, он направился к стулу и сел.

— Что случилось?

Маделин вздохнула, посмотрела на свои руки и снова вздохнула. Перед приходом она точно знала, что и как говорить. Но теперь, встречая взгляд его темных глаз, она словно онемела.

— Ну?

Она села на диван.

— Я… я просто не знаю, как мне быть с Дэви. Он сказал, что ты говорил ему о каких-то приготовлениях, которые можно начать, чтобы остаться здесь.

— Я уверен, что-нибудь можно придумать, — легко согласился он, присаживаясь рядом.

На ней была черная юбка, из-под которой виднелись стройные соблазнительные ножки.

Она же обратила внимание на его ноги, и на секунду представила их рядом со своими. Затем отвела глаза.

— Нет, Виктор, не надо никаких приготовлений, и не надо было тебе ему ни о чем говорить. Он верит тебе и, я не сомневаюсь, послушается, хотя и не знает тебя.

Виктор состроил гримасу.

— Чутье подсказывает мне, ты хочешь, чтобы я уговорил его вернуться в Джорджию.

— Да, я… — она пыталась ухватить нить приготовленной речи, но, когда он вот так сидел рядом с ней, глядя своими сонными, чувственными глазами, ничего не выходило. — Я ценю те усилия, которые ты приложил, чтобы найти его. Я очень благодарна и, конечно, со временем заплачу тебе и… — Увидев на его лице улыбку, она запнулась. — Что смешного?

— Ты смешная. Похоже, ты читаешь проповедь.

Она закусила губу и замолчала. Она ведь просто хотела быть вежливой.

— Он не поедет в Джорджию, и ты знаешь об этом, — спокойно проговорил Виктор. — И что бы я ему ни сказал, он не изменит своего намерения.

— Я не могу позволить ему остаться здесь одному.

— Останься сама и найди работу. Внезапно он встал со стула. «Зачем я это делаю? Я же не могу предложить ей что-либо, так зачем унижаться, упрашивать ее остаться? В Джорджии ей будет лучше, по крайней мере до тех пор, пока все не закончится. Может, потом… Нет, вряд ли. Мне придется заниматься тяжелой полицейской работой, постоянно подвергая свою жизнь опасности. Не всякая женщина выдержит такое». И, посмотрев на плавные и нежные черты ее лица, он решил, что не посмеет просить ее о таком.

Она нахмурилась, словно не понимая, о чем он говорит.

— Найти здесь работу?

— Забудь об этом. Дурацкая затея! Почему бы тебе не вернуться в Джорджию и не обдумать все как следует? Дэвид может остаться здесь. За ним присмотрит Франсин или Форрестер, — Виктор направился к двери. — Извини, но у меня куча дел. — Если бы он не выпроводил ее из своей квартиры, он не смог бы более контролировать себя и свои чувства.

Маделин была больше чем удивлена тем, как обернулся их разговор с Виктором. Она никак не могла взять в толк, как он относится к ней. В какую-то минуту ей показалось, что он заколебался, но тут же снова стал холодным и деловитым. Ради нее он даже не хотел поговорить с Дэвидом, а в довершение всего вообще выгнал ее из своей квартиры.

Сидя в уютном ресторанчике и наблюдая, как Дэвид поглощает мороженое, она забыла о своих горестях и проблемах и заулыбалась. Приятно было видеть, как он ест. Ему необходимо поправиться.

— Где ты познакомилась с Виктором? — оторвавшись на секунду от мороженого, поинтересовался брат.

— Я наняла его, чтобы он помог мне разыскать тебя, — это был не совсем точный ответ, но вполне достаточный. Она не хотела вдаваться в подробности, что же в действительности привело ее к Виктору.

— Мне он понравился, — кивая сестре, сказал Дэвид. — Он сдержанный.

Маделин ничего не ответила. Ей он нравился гораздо больше, но сейчас она стремилась подавить свои эмоции.

— Я смогу проводить с ним время, если останусь тут, — продолжал Дэвид.

Этого еще не хватало! Надо немедленно разубедить его в отношении Виктора.

— Дэви… — осторожно начала Маделин.

— Лучше называй меня Дэвид или просто Кэт, — и, облизывая ложку из-под мороженого, спросил: — Почему бы тебе не звать меня Кэт?

Маделин заморгала.

— Но я всегда называла тебя Дэви. Все в семье так звали тебя.

— Это детское имя. Когда я был ребенком, может, оно и подходило мне.

Она сдержалась, чтобы не сказать резкость.

— Я вот к чему веду разговор: то, что ты видишь в людях, не всегда соответствует действительности. Нельзя бездумно восхищаться кем-то. Или, скажем, слепо доверять кому-то.

Он со знанием дела кивнул.

— Это я уже понял. Я многому научился с тех пор, как приехал сюда.

— Я и не сомневаюсь, — и она снова пожалела, что не смогла оградить его от грубости окружающего мира. Правда, он и сам справился с этим неплохо. Если бы что-то его напугало, он, вероятно, вернулся бы домой.

— Могу я заказать еще порцию?

— Конечно, — она помахала официанту. — Ешь, что пожелаешь. Тебе надо поправиться.

Он бросил на нее страдальческий взгляд.

— Надо! — настоятельно проговорила она.

Дэвид занялся второй порцией мороженого.

— Ты подстриглась, да?

— Да, — она потрогала свои волосы; к своей новой прическе Маделин уже привыкла. — Как тебе?

— Красиво. Так тебе лучше, чем прежде.

— Спасибо, — она наклонилась через стол и поцеловала брата.

Дэви в ужасе оглянулся кругом.

— Больше так не делай, — процедил он сквозь зубы.

— Ничего не могу с собой поделать. Я так рада, что ты снова со мной.

Чувство благодарности к Виктору снова начало овладевать ею. В глубине души у нее скрывались более сильные эмоции. Но позволить себе думать о них она не могла. Может быть, когда-нибудь, в будущем, она откроет эти чувства и проанализирует их. Может, повзрослев и став мудрее, она сумеет понять, как получилось, что она так сильно увлеклась человеком, обманувшим и предавшим ее.

Мир, в котором выросла она, делился на черное и белое, правильное и неправильное. Если кто-то совершает преступление, он ставит себя вне общества. Значит, этот человек плохой.

Но с Виктором получилось не совсем так. Он не был конченым человеком. Да, ошибки он совершал. Но хорошего в нем было больше. Вероятно, другая женщина смогла бы подействовать на него. Вероятно…

«Прекрати это! — приказала она себе. — Все оттого, что я просто хотела верить в Виктора, и все. Мне станет намного лучше, если вообще забыть о нем».

Но и ночью мысли о нем преследовали ее. Это были сладкие, любовные сновидения, в которых ей представлялось, что они вдвоем строят свою жизнь на удаленном острове, где нет никого, кто мог бы осудить их. Только собственное счастье заботило их. Она проснулась со смутной надеждой, и эта надежда не покидала ее все утро.

После обеда Дэвид отправился в магазин, чтобы купить себе что-нибудь из одежды, а она взяла такси и поехала к Франсин.

Подруга открыла дверь и посмотрела на лестничную площадку. — А где же твой брат?

— Он пошел за покупками.

Глаза Франсин расширились от удивления.

— Ты отпустила брата теперь, после того, как потратила столько сил, чтобы найти его?

— Он же не поднадзорный. Если захочет уйти, он сможет сделать это в любое время. А кроме того, — с улыбкой добавила она, — они ужинают с Виктором. Он, похоже, боготворит его.

Франсин засмеялась.

— Они обязательно подружатся. Виктору он тоже нравится. Проходи на кухню. Я приготовлю что-нибудь выпить.

Маделин последовала за ней на кухню. Пока Франсин готовила им напитки, она потрогала цветки ярко-вишневой герани.

— Когда вы собираетесь домой? Маделин опустила руку.

— Даже и не знаю. Пока Дэви не выражает желания возвращаться в Джорджию. Виктор считает, что я могу позволить ему остаться здесь, — она следила за реакцией подруги.

Франсин одобрительно покачала головой.

— А что, об этом стоит подумать.

— А еще, — продолжала Маделин, — Виктор сказал, что я могу перебраться сюда. — Странно, но эта идея начала привлекать ее. Еще совсем недавно, каких-нибудь несколько недель назад, она и представить себе не могла такой возможности. Но теперь она привыкла к суете. И люди здесь ей нравились.

— Пожалуй, это лучшее решение. Тогда бы ты сама могла приглядывать за ним, — сказала Франсин.

Маделин неопределенно пожала плечами.

— Я еще ничего окончательно не решила, — на данный момент ее жизнь представлялась ей безрадостной и безнадежной. — Я многим обязана Виктору.

Брови Франсин вопросительно приподнялись.

— Мне послышались нотки разочарования в твоем голосе.

Маделин устало улыбнулась. Вместо того чтобы ответить, она спросила:

— Полюбила бы ты человека, если знала бы, что он тебе не подходит?

Франсин со смехом тряхнула волосами.

— Ты шутишь? Да у меня таких случаев было больше, чем пальцев на обеих руках. Я падкая как раз на таких мужчин. Большинство женщин таковы, — она отпила вина и пристально посмотрела на подругу. — Если я не ошибаюсь, ты имеешь в виду Виктора, точно?

— Да, мы говорим о нем, — Маделин опять глубоко вздохнула. — Он причинил мне столько боли, что я никогда не прощу его. И в то же время он нашел моего брата и постоянно оказывал мне моральную поддержку. — Она подняла потерянные глаза. — Но он никогда не изменится, и я, если останусь, постоянно буду чувствовать себя униженной.

Приятельница допила вино и наполнила бокал снова.

— Мужчины, как правило, не меняются, — согласилась она. — Но иногда люди могут удивлять. Возьмем, к примеру, тебя. Ты уже не та, какой когда-то приехала в Лос-Анджелес. Ты разъезжаешь на такси так, словно родилась здесь. Изменила стиль и выглядишь вполне современно.

Маделин посмотрела на свою блузку и белые слаксы, сидевшие на ней так, будто были сшиты специально для нее. Да, она изменилась. И ощущала себя совсем по-другому. Приспособилась к более быстрому темпу жизни. Временами ей все это даже нравилось.

— Пей вино, — скомандовала Франсин и продолжала: — Прошлой ночью я видела Виктора. Он заходил в бар в каком-то странном виде и упоминал тебя. — Говоря это, она не сводила глаз с подруги.

— Да? — успокаивая вдруг заколотившееся сердце, как можно небрежнее спросила Маделин. — И что же он говорил?

Франсин хихикнула.

— Он спрашивал, не встречалась ли ты с мужчиной. Я тебе скажу — это не простое любопытство, это нечто большее.

Сердце Маделин забилось еще быстрее.

— Почему ты так думаешь?

— Послушай меня, дорогая, когда мужчина сжимает кулаки, пока ты описываешь, как привлекателен какой-то другой мужчина, у него не просто дружеский интерес.

После того что рассказала ей Франсин, Маделин почувствовала нарастающее удовлетворение. Виктор ревновал. При этой мысли она засмеялась.

Франсин кивнула.

— Мне это тоже показалось смешным. Я не знаю, что между вами происходит, но считаю своим долгом сказать тебе, что вам надо поговорить и все выяснить.

Улыбка пропала с лица Маделин. Однажды она уже пробовала поговорить с ним, но он лишь надавал пустых обещаний, которые сам же и нарушил.

— Я не могу ему верить. Да и жизнь он выбрал такую, какая не может устроить меня.

Франсин посмотрела на свои ярко-красные ногти.

— Так ты все знаешь, дорогая? Тогда ты должна понять, что это временно и делается лишь для пользы дела. Ты можешь верить ему. И если тебе не безразлично мое мнение, вот тебе совет: оставайся в Лос-Анджелесе.

Несколько минут подруги молчали, погруженные в свои мысли, потом Франсин сказала:

— Кстати, сегодня вечером Виктор снова придет к нам в бар.

Фраза «Ты можешь верить ему» засела в голове Маделин, пробуждая надежду. Она не могла понять, как объяснить два срока его пребывания в тюрьме, но, по крайней мере, надо поговорить с Виктором. А раз она знает, что вечером он придет в бар, то почему бы ей не встретиться с ним там?

Ужин с Дэвидом прошел так, как Виктору и хотелось. Временами забывая об автогонках, на которых он был буквально помешан, парень взахлеб рассказывал Виктору, как ему удалось «выжить» в городе. Теперь, когда он вкусил воздуха свободы, не так-то просто будет заманить его в клетку под названием Альберта.

Время от времени Виктор пытался задавать вопросы о жизни Маделин, интересуясь, были ли у нее в Альберте мужчины, но вскоре прекратил это бесполезное занятие. Дэвид абсолютно не интересовался личной жизнью сестры и рассказать ничего толкового не мог.

Да и подходящего предлога, чтобы задавать такие вопросы, у Виктора не было. Вероятно, никоим образом не удастся когда-либо заделать трещину, образовавшуюся в их отношениях. Может, это и к лучшему. Даже косвенно ему не хотелось впутывать Маделин в свою опасную и непредсказуемую жизнь.

А через несколько часов, угнав очередную машину по заказу Альфа и доставив ее к тому же складу, что и обычно, он еще раз убедился, как опасна его работа. Но на этот раз ему разрешили въехать внутрь склада. Впустил его толстый заросший мужчина, сразу затворивший ворота.

— Вылезай из машины, — скомандовал он.

Подчиняясь, Виктор автоматически ощупал пистолет.

Мужчина сердито хлопнул дверцей.

— Начались неприятности с полицией.

Виктор почувствовал облегчение. Видимо, тот был сердит не на него. Отпустив пару нелестных эпитетов по поводу полиции, Виктор выслушал незнакомца.

— Ха-ха, совершенно с тобой согласен. Просто нам на некоторое время надо прекратить дела. Прошли слухи, что полиция намеревается внедрить к нам своего человека. Я знаю, ты человек Альфа, но на мальчишек полагаться целиком нельзя.

— Так что же нам делать? — говорил Виктор, осторожно осматривая помещение. Тут было полно машин на разных стадиях разборки. У некоторых уже вынули двигатели, другие стояли без дверей или без капотов. Машины были самых разных марок. Виктор приметил три или четыре «феррари».

— Надо побыстрее избавиться от этого добра, а затем на время лечь на дно, — продолжал собеседник.

— Работки многовато. А сколько человек вкалывают? — попытался узнать Виктор.

— Около сотни. Правда, они разбросаны по всему штату. Альф только что вышел из тюрьмы и побаивается, как бы чего не вышло. Не хочет больше испытывать судьбу.

— Я его понимаю. Сам только недавно оттуда. А ты сидел? — Виктору было важно разговорить мужчину, чтобы хорошенько осмотреться и иметь представление о планировке помещения. Да и просто узнать побольше не мешало.

Прикуривая сигарету, толстяк отрицательно покачал головой. Затянувшись, он на мгновение задержал дыхание.

Виктор обвел взглядом склад.

— И когда же вы работаете?

— Ребята приходят к полуночи и вкалывают часов до шести.

В следующие дни им придется попыхтеть, чтобы избавиться от этого добра.

— Послушай, так, может, и мне прийти помочь?

Мужчина нерешительно посмотрел на него.

— Можно. Здесь-то у нас народу не хватает.

— Спасибо. — «Вот черт, только-только я начал входить в дело, как они решили лечь на дно. У главарей шайки появится время, чтобы проверить подельщиков. Этого мне только не хватало».

Через час он уже сидел за столиком бара, в котором трудилась Франсин. Она ловко курсировала между столиками.

Рядом с ним остановилась женщина.

— Купишь мне выпить?

Услышав этот голос, Виктор подумал, что в этом городе есть две женщины, говорящие с южным акцентом. Обернувшись, он увидел кукольное лицо и поблескивающие фиалковые глаза Маделин. Он ощущал себя эскимосом, увидевшим солнце после долгой полярной ночи. Он даже не удивился, а только ответил:

— Да, куплю, — и поднял руку, приглашая бармена.

Вместо него появилась Франсин.

— Что будете заказывать?

Она говорила так, будто никогда и в глаза их не видела, но Маделин заметила игривый огонек в глазах подруги.

— Виски с содовой, — сказал Виктор. — А для леди…

— Просто виски.

Франсин удалилась, и он перевел взгляд на Маделин. Она была в белых слаксах и белой блузке. На шее у нее была черная бархотка, такая же лента опоясывала талию. Выглядела она совершенно фантастически, черные ленты чудесно подчеркивали стройные линии ее тела, и Виктор ощутил слабое покалывание в груди.

Она поставила локти на стол. В такой ситуации девушка до этого никогда не оказывалась. После секундного замешательства она заговорила:

— Чего это в таком заведении делает такой симпатичный парень?

— Я зашел, чтобы переждать дождь. Улыбка заиграла на ее губах.

— Никакого дождя нет.

— Ну, на случай, если бы он пошел. Здесь как раз сухо. А вы как сюда попали? — ехидно спросил он.

Затаив дыхание она выпалила:

— Я хотела поговорить с тобой.

— О? — Он слегка прищурился. — И на какую же тему? О чем?

— О том, что произошло на прошлой неделе, — она ожидала его ответа и, поскольку он молчал, продолжила: — Ты обещал мне, что больше не будешь так поступать, но снова оказался в тюрьме. Как это понимать? — Она проговорила это тихо и совсем спокойно. Франсин пробудила в ней надежду. И более того, она намекнула, что объяснение такому его поведению все-таки имеется. Но услышать это объяснение Маделин хотела от самого Виктора.

— Мэдди… — рука его как будто по собственной воле протянулась и взяла ее руку. — Я не могу объяснить. Просто мне надо было что-то сделать, и избежать этого я не мог. — Он нежно начал гладить ее руку. — Ты прекрасна.

Допустить этого она не могла.

— А вдруг такое случится вновь? Вдруг у тебя снова возникнет потребность поступить так?

— Нет, — твердо ответил он.

— Тогда скажи мне, почему ты сделал это? — продолжала настаивать она.

— Я не могу объяснить. Просто что-то толкнуло меня. И, побывав в тюрьме два раза в течение недели, я понял, что не хочу снова испытать такого. Надо браться за ум, иначе дело плохо кончится. И к тому же в таких делах я не мастак.

— Именно по этой причине ты хочешь исправиться? — требовательно спросила она. Неужели он не чувствовал, что поступал неправильно с самого начала? Но его мысли были недоступны ей.

— Нет, конечно же, нет, — нетерпеливо сказал Виктор. Говорить ему не хотелось. Только поцеловать ее. Он потянулся к ней, как растение тянется к свету. И уже через какое-то мгновение его губы коснулись ее губ.

Она не ожидала этого, но инстинктивно потянулась навстречу ему. Щекотное покалывание его бороды вызвало необыкновенно приятные и волнующие ощущения. Чувство умиротворения охватило ее, словно она находилась в каком-то уютном доме. Собрав всю свою волю, она отстранилась.

— О, Виктор, — взмолилась она. — Я не знаю, что со мной происходит. До того как мы встретились, моя жизнь была намного проще.

Подняв руку к ее щеке, он стал нежно поглаживать завиток волос.

— Ага, но была ли она такой интересной?

Когда он смотрел на нее, она теряла самообладание.

— Да, — с усилием парировала она. — Я была так занята, что иногда не могла найти время для чего-то личного. Я занималась в хоре, увлекалась книгами, по выходным навещала родственников и знакомых.

Он перешел на шепот.

— Почему бы нам не пойти туда, где мы могли бы побыть одни? Там ты все расскажешь мне о своей жизни.

Маделин колебалась только мгновение.

— Да! — существовали сотни вопросов, на которые она хотела бы услышать ответы, но главным вопросом был один: что они испытывали друг к другу? А в его глазах она читала послание заботы и любви, то же самое чувствуя и в своем сердце.

 

13

Виктор открыл дверь своей квартиры и впустил Маделин.

— Я тосковал по тебе.

— Но мы позавчера провели вместе почти целый день.

— Это не одно и то же. Был еще и твой брат. Я тосковал только по тебе одной. Я не мог прожить и дня, чтобы не страдать без тебя, без твоего взгляда. Ты так долго не смотрела на меня.

Она погладила его бороду. Теперь она казалась ей намного мягче, чем в первый раз. Маделин провела ладонью по шершавой щеке. Прикасаясь к нему, она испытывала необыкновенное чувство, какого еще не знала. Его руки протянулись и крепко обняли ее. Наклонив голову, он дотронулся губами до ее шеи и начал покрывать ее медленными и упоительными поцелуями. Затем губы ее раскрылись, как бы приглашая его, и он страстно переключился на них.

Даже отдавая всю себя его власти, она в глубине души помнила причиненную обиду и понимала, что он снова может нанести ей душевную травму. Но оторваться от него не могла. С ним она была готова на все. Она давала ему это понять своими нежными и пленительными поцелуями, щедро одаривающими его. Ее руки еще крепче обвились вокруг его шеи. Она подсознательно старалась притянуть его так близко, чтобы ничто не могло встать между ними.

В то же время его руки задержались в нижней части ее спины, потом перешли на бедра, пробуждая круги тепла. Виктор погладил ее ноги и скользнул руками на внутреннюю сторону бедер. В коленках она ощутила слабость, быстро растекающуюся по всему телу; желание захватывало ее, спиралью пробегая по ногам и дальше по животу и достигая груди. Она раскрыла губы, ожидая его пылкого поцелуя. Осознавая ее готовность, он языком вошел в ее рот и круговыми движениями стал исследовать его так, что волны восхищения прокатились по ней.

Пальцы его играли на ее ногах, пробуждая самые невероятные стороны желания. Они казались грубоватыми и легкими одновременно, как и щетина на лице.

К тому времени, когда он повел ее в спальню, голова Маделин кружилась от поцелуев. Удивительные эмоции наполняли ее во время процесса раздевания. Нетерпеливо целуя ее, он на время оторвался, чтобы самому раздеться. Еще стоя, он продолжал покрывать поцелуями ее шею и грудь. Маделин склонила голову на бок.

Глаза ее были мечтательно закрыты, а дыхание еле слышалось.

На этот раз он не торопился, тщательно и изысканно проходя каждый бугорок и ложбинку ее тела, пока она не ощутила совершенно невероятные эмоции. Наступило ощущение неземного удовлетворения, выходящего за грани реального.

С последним поцелуем он поднял голову и положил ее на постель. В ожидании самого главного момента она раскинулась на простынях. Его губы задержались на ее плече, затем скользнули по мраморной колонне шеи, а руки совершали таинственное путешествие ниже, напоминая обо всех в целом и каждой в отдельности частичке ее тела.

Потом она почувствовала, как его твердые, мускулистые ноги прижались к ее ногам и ощутила теплое чувство прикосновения и расслабления, последовавшее за их соединением. Мужской аромат и запах окружали Маделин, завоевывая ее чувства так же, как его тело завоевывало ее тело.

— Не останавливайся, — едва слышно прошептала она.

Он хрипловато рассмеялся:

— Вообще-то я и не думал останавливаться.

Вместе они засмеялись. Она чувствовала, как его грудь трется о ее тело, и эмоции начали переполнять ее душу и плоть. Их тела содрогались во все более убыстряющемся темпе, с каждым движением становясь все ближе и ближе.

Маделин показалось, что ее тело перестало принадлежать ей и превратилось в нечто невесомое. Они двигались уже в бешеном темпе, сжимаясь теснее и теснее, пока не превратились в один пульсирующий и волнующий организм, достигший верха экстаза.

Наконец она почувствовала, как дыхание его пришло в норму, и ощутила, как испарина покрыла спину. Тут она снова обрела сознание и четкость мысли.

Он благодарно поцеловал ее и повернулся на спину.

Тело ее еще дышало пережитыми волнениями, и ей нравилось такое состояние.

Он обнял ее и крепко поцеловал.

— А сейчас поспи. Утром я отвезу тебя домой.

Проснувшись утром, она обнаружила, что он уже поднялся и, стоя под душем, весело напевает знакомую мелодию. Маделин поднялась, завернулась в одеяло и стала собирать свою одежду, разбросанную по полу. Когда Виктор вошел в комнату, она уже оделась и теперь причесывалась.

Он улыбнулся.

— Ты слышала, как я пел?

— Наверное, все учителя музыки падали в обморок.

Виктор засмеялся.

— Идем на кухню, и я покажу тебе, как надо готовить тосты и наливать молоко.

— Звучит очень заманчиво.

Взяв Маделин за плечи, он опять привлек ее к себе.

— Знаешь, любой мужчина был бы счастлив с такой девушкой, как ты!

— Тебе просто повезло, что ты оказался в этом баре в нужное время.

— Да, мне повезло, — с этими словами он стал губами ласкать ее ухо.

Она легко толкнула его в плечо.

— По-моему, ты собирался накормить меня?

На кухне он заложил хлеб в тостер и стал варить кофе.

Кофе показался Маделин самым ужасным из всего того, что она когда-либо пила, но, чтобы не обижать его, она не стала ничего говорить об этом.

— Почему ты решил отращивать бороду?

— Лень стало бриться. А тебе нравится?

— Да. Правда, иногда она колется, но это приятное покалывание, — она продолжала улыбаться. Такого умиротворения и покоя она никогда не испытывала. Все ее сомнения относительно Виктора, как и страхи за Дэви, казались незначительными в эту минуту. Приятные воспоминания теснились в голове, а весь мир представлялся ей в розовых тонах. Теперь она окончательно поняла, что влюбилась.

— Почему ты улыбаешься?

— Потому что великолепно себя чувствую.

Он молча смотрел на нее. Если она сможет отбросить свои ненужные обиды, может, что-нибудь у них и получится.

Он не стал затруднять себя мытьем посуды и, взяв Маделин на руки, понес в спальню.

Снова разметав одежду по всей комнате, они очутились в постели. Она чувствовала легкое покалывание его бороды, когда, обняв, крепко прижималась к сильному телу Виктора, а он покрывал поцелуями ее шею и губы.

Одной рукой обнимая его, другой она гладила кожу спины и восхищалась крепкими мускулами стройного тела. Ей не доводилось испытывать такого всепоглощающего чувства. Быть с ним казалось ей самым главным делом в мире.

Его опьяняющие поцелуи и опытные руки очень быстро подвели ее к границе желания. Закрыв глаза, она издала стон неизведанного удовольствия в тот момент, когда его тело как бы слилось с ее телом. Она словно принимала не какую-то одну часть его, а полностью погрузилась в него. Это было блаженное ощущение. Затем она вернулась в мир чувственных переживаний. С ускорением ритма восхищение кругами разливалось по ней, переходя из одной части тела в другую, пока не довело до предела восторга.

Придя в себя, она увидела, что он наблюдает за ней. Но она не знала, что в это мгновение Виктор принял решение. Теперь ничто не могло разъединить их. Они принадлежали друг другу. Остальные мелочи сейчас не играли абсолютно никакой роли. С ними он разберется позже. Но некоторые вопросы требовали неотложного решения, и он без подготовки начал:

— Переезжай в Лос-Анджелес. Маделин улыбнулась.

— Мне тоже нравится эта идея! — и с горечью добавила: — По крайней мере в настоящий момент. Одно дело, когда я с тобой, и совсем другое, когда я остаюсь одна. Уже потом, в одиночестве, я как следует вникаю в эти проблемы.

— Да нет никаких проблем, — твердо сказал Виктор.

— Неужели? — она сложила руки на груди. — Как по поводу того, что ты не можешь держать слово?

— Этого больше не случится, обещаю тебе.

— Один раз ты уже обещал…

— Теперь другое дело.

— Я очень хочу верить тебе, но должна быть реалисткой. — В конечном счете, сейчас это не имело для нее большого значения. С долгим томительным вздохом она откинулась на подушки. — Сейчас я не хочу ни о чем думать. Просто хочу быть с тобой.

Сидя в гостиной номера, Дэви покусывал пальцы.

— Я понимаю, ты многое пережила, прежде чем найти меня, но пойми и ты меня: я не хочу возвращаться домой.

— Но почему? — спросила она, стараясь приглушить ощущение торжества в сердце. Если Дэви отказывается возвращаться, то у нее появляется неоспоримая причина, чтобы остаться. Значит, она сможет быть с Виктором.

— Потому что я не люблю, когда каждый сует нос в твои дела и перемывает косточки.

— Но там никто не сплетничает, — возразила она.

Дэвид засмеялся.

— Не надо мне заливать. Это прошлое. А вообще хочу тебе сказать: там все только и делают что сиднем сидят, наблюдая, как идет жизнь, и сплетничают. Это не по мне. Не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать. Я хочу создавать.

Маделин откинулась на спинку кресла. Трудно находить аргументы, когда сама не уверена. Возможно ли остаться здесь и начать все сначала? Может ли она настолько доверять Виктору, чтобы положиться на него в столь серьезном деле?

— Кстати, где ты была ночью? — подозрительно сощурив глаза, поинтересовался брат.

Ответ у нее уже был припасен.

— Я заночевала у Франсин. Он фыркнул:

— И ты думаешь, я поверю тебе? Я взрослый человек, и нечего меня водить за нос. Ты ведь была у Виктора, разве нет?

Маделин по привычке делала вид, что рассматривает ногти.

— По-моему, мы разговаривали о Джорджии, а не о моих личных делах.

— Ты не смогла бы остаться у него, будь мы в Альберте, — ехидно улыбаясь, словно понимая, что попал в точку, сказал Дэвид. — Весь город узнал бы об этом на следующий день. У вас с ним что, любовь?

— Виктор очень добр ко мне, — сказала Маделин и, осознав, как глупо прозвучала эта фраза, покраснела. — Ну, хорошо, — призналась она. — Я действительно оставалась у Виктора. — Ее лицо медленно заливалось краской, и тем не менее она не сводила с брата глаз.

— Тем более, почему бы нам не остаться здесь? Вы поженитесь, и проблема будет решена.

«С какой юношеской легкостью он говорит!»

— Он не просил меня выходить за него замуж, и к тому же у него есть кое-какие проблемы с…

— Да? И что же это за проблемы?

Маделин вздохнула и начала говорить, но заколебалась. Однако решившись, она одним духом выпалила:

— Он два раза сидел в тюрьме! Удивление на лице Дэвида сменилось детским восхищением.

— Ты не врешь?! Моя сестра связалась с бывшим уголовником! — он издал воинствующий вопль.

— Пожалуйста, Дэви, не кричи так громко. Соседи начнут жаловаться.

Пританцовывая, он прошел к окну.

— А тетя Паула знает? Бьюсь об заклад, она упадет в обморок! — пропел он.

— Дэви, я встречаюсь с Виктором не для того, чтобы сердить тетю. Я очень сильно люблю его.

— Тяжелый случай! — он присвистнул.

— Давай-ка поговорим о возвращении домой, — предложила она.

Улыбка пропала с его лица.

— Я стану самым несчастным человеком, если ты потащишь меня туда.

— Я не изверг и не собираюсь тащить тебя силой, ты ведь знаешь.

— Тогда я остаюсь, — решительно проговорил он, считая вопрос закрытым. — Я должен идти.

— Куда?

— Как куда? На гоночный трек. Маделин вскочила и последовала за ним к двери.

— Вот тебе на такси. На первую попавшуюся машину не садись. Еще неизвестно, какой человек окажется за рулем машины и что у него на уме.

— Хорошо, хорошо, — погладив сестру по голове, сказал он и улыбнулся. — Все нормально. Я буду вести себя как взрослый.

— Ох, меня это так беспокоит.

— Мне кажется, что теперь ты должна заботиться о своем бой-фрэнде, а не обо мне, — поддел он сестру.

— Никакой он мне не бой-фрэнд, — ни к кому не обращаясь, ответила она и со вздохом заключила: — Я просто люблю его. — Любовь подвигла ее на вершину мира, это она поняла прошлой ночью.

— В таком случае надо брать их сегодня ночью, — уверенно заключил капитан Кросби.

— Но и это не даст нам возможности взять всю банду, — отметил Виктор. — Фактически мы возьмем только самих рабочих — то есть работяг. А верхушка останется на свободе. Но нам-то нужны именно главари.

— Мы заставим их заговорить, — усмехнулся Кросби.

Виктор не был так уверен.

— А если не заставим?

— Не будь таким пессимистом, Канелли.

— Просто я не уверен, правильно ли мы действуем.

— Поверь мне, правильно. От тебя требуется быть в назначенное время на складе с угнанной машиной, остальное предоставь нам. А сейчас отправляйся домой и как следует отоспись. Ты выглядишь так, словно не спал всю ночь.

Так и было на самом деле. Глядя на спящую Маделин, он непрестанно раздумывал, как им быть дальше. А сегодня Кросби прямо-таки убивает его. Чутье подсказывало Виктору, что спешить не надо. Он так определенно точно и не знал, сколько людей находилось там и где запасные выходы. Что, если их кто-то предупредил? Что, если?..

Выйдя из подъезда полицейского управления, он оказался в пекле яркого солнечного дня. Они поступали неверно. Он чувствовал это. Но Кросби был старше по званию, и спорить с ним не имело смысла. Что ж, остается хорошенько отдохнуть.

Вернувшись домой, Виктор лег на кровать и закрыл глаза. Постель все еще хранила нежный аромат Маделин. Вздохнув, он повернулся на бок. Сейчас надо думать не о ней. К ночи он должен быть свежим и бодрым.

 

14

Сидя в «феррари», Виктор нервно постукивал ногой по педали, ожидая, пока ворота откроются. Вокруг склада все выглядело спокойным. Кросби проделал неплохую работу: склад был окружен незаметно. Виктор надеялся, что он действительно окружен. Но чувство озабоченности, охватившее его еще утром, до сих пор трепетало в сердце.

Ворота начали открываться, бесшумно отъезжая в сторону. Чем шире они откроются, тем легче людям Кросби будет проникнуть в помещение. Виктор опустил стекло машины и помахал мужчине, открывавшему ворота.

Тот подошел. Но это был уже не тот толстяк, с которым Виктор разговаривал в прошлый раз.

— В чем дело? — он исподлобья глянул на Виктора.

— Послушай, что-то мне совсем плохо. У тебя нет, случайно, наркотиков.

— Я такими вещами не балуюсь.

— А травки?

— Нет у меня ничего, — пробурчал он сквозь зубы. — Загоняй машину.

— Да-да, — Виктор нажал на педаль газа и, включив заднюю скорость, резко затормозил. — Чертовы иностранные машины!

— Какого ты тянешь? Ты что, первый раз за руль сел?

Даже при тусклом освещении Виктор заметил, как побагровело лицо этого типа. Он сосредоточенно впился глазами в Виктора и не обратил внимания на тени людей, перебегавших от здания к зданию.

— Заводи свою проклятую машину или я вытрясу из тебя душу! — рявкнул незнакомец.

Через боковое зеркало Виктор заметил, что люди капитана подобрались уже вплотную к машине. Незнакомец так и не замечал их.

Виктор продолжал разыгрывать дурака.

— Так, значит, у тебя ничего нет?

— Ну ты… — окончательно разъярился тип.

И тут послышался голос:

— Полиция. Всем оставаться на своих местах.

Далее события развивались с головокружительной быстротой. Полицейские начали занимать помещение склада, и одновременно со всех сторон подъехали полицейские машины. Раздались чьи-то крики, и отовсюду стали выскакивать люди. Виктор оставил машину и кинулся наперерез первому бежавшему навстречу ему человеку. Некоторых схватили на месте, кое-кому удалось вырваться, и теперь они пытались скрыться. Слышались крики и ругательства.

Виктор скрутил парня и стал на месте его обыскивать, когда раздались первые выстрелы.

Что-то горячее ударило его в поясницу, но, занятый своим парнем, он сначала не обратил на это внимания. Огонь стал распространяться по всему телу. «Может, в поясницу вступило?» — мелькнула у него мысль. И тут все вокруг заволокло пеленой.

Еще не было и шести часов, как какой-то шум разбудил Маделин. Она села на кровати и недоуменно прислушалась. Шум повторился снова.

Выбравшись из кровати, она накинула халат и, быстро причесав волосы, пошла к двери, боясь, что стук разбудит спящего Дэви.

Остановившись у двери, она прислушалась и спросила:

— Кто там?

— Форрестер.

Форрестер? Что ему нужно здесь в такой ранний час? Открыв дверь, Маделин удивлено посмотрела на лейтенанта.

— Прошу прощения, что разбудил вас в такое время, но произошло несчастье.

— Дэви? — она бросила испуганный взгляд на дверь брата.

— Нет. В Виктора стреляли.

Она почувствовала, как кровь прихлынула к лицу. Надо было собраться с мыслями и взять себя в руки.

— Он… жив?

— Пока не знаю, в каком он состоянии. Он находится в госпитале.

— Ох, — только и смогла прошептать она. Силы оставляли ее.

— Мне передали, что еще в машине «скорой» он спрашивал о вас. И я подумал, что, может быть, вы захотите поехать в госпиталь?

Она нервно провела рукой по волосам. Мысли разбегались. В Виктора стреляли. Кто? Почему? Как это случилось?

Форрестер переминался с ноги на ногу.

— Так вы поедете?

— Да, да, я еду. О Боже, чего же я хотела? — она никак не могла сообразить, что хочет сделать. — Я спущусь через минуту… Стреляли… куда попала пуля?

— Хм…

Маделин оглянулась и посмотрела на Форрестера. Он мялся, не решаясь что-то сказать.

— Может, вы переоденетесь во что-нибудь подходящее? — наконец спросил он.

В спальне она надела первую попавшуюся одежду — мятые слаксы и спортивную рубашку. Ей и в голову не пришло привести в порядок голову. На миг заглянув в ванную, она плеснула в лицо холодной воды и едва припудрила щеки.

— Я догадываюсь, вы хотите узнать, что случилось, — как только они сели в машину, начал Форрестер.

Маделин закусила губу.

— Как же Виктор мог попасть в такую историю, если опять не нарушил что-то?

Смех Форрестера удивил ее.

— Это совсем не то, что вы думаете. Поскольку он выполнил задание, теперь я могу рассказать вам всю эту историю с самого начала. Он секретный агент, именно по этой причине ему и пришлось сидеть в тюрьме. Поэтому-то в него и стреляли.

— Значит, он не вор? — информация свалилась на нее слишком быстро, и Маделин никак не могла ее сразу переварить.

— Да нет, конечно. Он законопослушный гражданин. Отличный полицейский Трудяга.

Услышав эти слова, Маделин поняла, что это скупая мужская похвала. В любое другое время такая похвала вместе осознанием того, что Виктор нормальный гражданин, привели бы ее в восторг, но только не теперь.

— Вот мы и на месте.

Маделин бросилась в госпиталь, и лейтенанту пришлось догонять ее.

— Какой этаж? — на ходу спросила она.

— Седьмой.

Часы приема давно кончились, но никто и не пытался остановить Маделин. За дверью она остановилась, чтобы перевести дыхание. Она никак не могла представить Виктора бледным, лежащим без движения на белых простынях.

— Виктор? — прошептала она, сделав шаг к нему.

Он молчал. От него отходили какие-то трубки, а рядом стоял какой-то аппарат, назначения которого она не понимала.

Она села на стул рядом с кроватью. Одна рука Виктора лежала на одеяле, и Маделин протянула свою руку и накрыла ею пальцы его руки. Все, что она могла сделать для него в эту минуту, — поддержать его своим прикосновением.

Маделин не знала, сколько времени она просидела так, держа его руку в своих ладонях и только отпуская ее, когда приходил кто-нибудь из персонала. Дважды приходили врачи, и тогда она выходила в коридор и ждала там. Форрестер тоже ждал. С ним были какие-то люди, но ни лиц, ни имен их она не запомнила. Позвонив Дэви, чтобы сказать, где находится, она снова вернулась, в палату.

Еще не открыв глаза, Виктор ощутил, как кто-то нежно и заботливо прикасается к его руке. Маделин, инстинктивно решил он, хотя еще не знал, где он находится.

Воспоминания приходили к нему обрывочно. Он выполнял задание… потом страшный жар во всем теле…

Позднее, в машине, он расслышал: «Не понятно, задеты ли жизненно важные органы или нет».

Так и есть. В него стреляли. Вот почему его так обожгло. По крайней мере, Маделин с ним. С ней он ничего не боится.

Веки казались ему страшно тяжелыми. Он пытался открыть их, прикладывая колоссальные усилия. Ему не терпелось увидеть Маделин.

Она почувствовала, как пошевелился его палец, и приподняла голову. Глаза Виктора были открыты. Слава Богу! Она хотела кинуться в его объятия, но только улыбнулась.

— Привет.

Он еле слышно произнес:

— Привет.

— Как ты себя чувствуешь?

Он постарался покачать плечами, но вспыхнувшая боль заставила его поморщиться.

Обеспокоенная, Маделин протянула руку и погладила его лоб.

— Не шевелись. Просто лежи и отдыхай, — Маделин приподнялась и поцеловала его в лоб, затем погладила по щеке. — Ты поправишься. — Она знала это наверняка. Интуиция подсказывала ей это.

— Обязательно, — говорил он еще с трудом, слабым голосом. Но теперь это не причиняло такой боли.

— Поправляйся и никуда не спеши. В твоем распоряжении целая вечность.

Она наклонилась так близко, что он ощутил ее аромат, который был сильнее всех больничных запахов. Он ясно видел глубину ее фиалково-голубых глаз и нежный румянец щек. Как сильно хотелось обнять ее!

— Я все знаю. Форрестер рассказал мне. Ничего не говори, — она хотела, чтобы он берег силы и поправлялся как можно скорее.

Придвинув стул вплотную к кровати, она тихонько продолжала:

— Форрестер рассказал о тебе столько хорошего. Он сказал, что ты трудяга и… — она говорила весело, очарованная его темными и бездонными глазами.

— Выходи за меня замуж.

Ей не нужно было время на раздумья. Ответ выскочил сам собой.

— Да, — не дыша согласилась она. Накрыв рукой его руку, она любовно поцеловала его.

Виктор вздохнул. Внезапно его охватило нетерпение. Надо быстро поправиться, чтобы как следует целовать ее.

— Ты не возражаешь против переезда в Лос-Анджелес?

Маделин улыбнулась.

— Нет. Я думаю, преимущества этого очевидны. И Дэви будет рад, — нахмурившись, она спросила: — А ты не станешь возражать против того, чтобы он жил с нами? Не хочу отсылать его обратно к тете в Джорджию.

— Возражать не буду. Да я и не думаю, что он вернется.

 

Эпилог

Через шесть месяцев после свадьбы Мэдди каждый вечер с нетерпением ожидала возвращения Виктора со службы. Ей повезло: она нашла работу в небольшом колледже. Первый семестр, к ее счастью, оказался не таким загруженным, и она могла уделять больше времени поискам мебели и других вещей для небольшого домика, арендованного ими прямо на побережье.

Форрестер оказался прав: Виктора больше не привлекали к тайной работе, и он вернулся в отдел по раскрытию особо опасных преступлений. Он был доволен и все время улыбался.

Вот и сейчас, придя домой, он улыбался. Когда он широко расставил руки, Маделин весело подбежала и, подняв голову, подставила губы для поцелуя. Она обвила его шею руками и приподнялась на цыпочки, чтобы крепче прижаться.

Затем отстранилась и что-то прошептала ему на ухо.

Он загадочно улыбнулся.

— Я как раз об этом и думал. Если братья придут на обед немного раньше, мы игнорируем их. Один раз ты уже сделала это, — подшутил он.

Братья приходили навещать его в госпиталь, и Форрестер представлял их Маделин, но она была слишком рассеянной, чтобы запомнить кого-либо.

— Да, мы проигнорируем их, — она могла не заметить целый мир, если Виктор сжимал ее в своих объятиях.

Замужество стало для нее настоящим блаженством. Она и представить не могла, что будет так счастлива. До свадьбы ее жизнь, казалось, была наполнена горестями и обидами. Она боролась со своими чувствами, не зная, как поступать. Теперь любовь затмила все невзгоды, которые сейчас представлялись ей незначительными. Они подарили друг другу такую любовь, что по сравнению с ней все остальное было мелочью.

— Я же произвел неизгладимое впечатление на твоих родственников, — одной рукой придерживая ее за спину, другой он начал медленно расстегивать пуговицы ее блузки. А она отвернула воротник его рубашки и стала покрывать быстрыми поцелуями его шею.

— Это оттого, что ты покорил тетю Паулу своей улыбкой и ослепил глазами. Вот она толком тебя и не разглядела.

— А ты? — рассмеялся он.

— Я — да. Я знаю, какой нежный и любящий человек скрывается за твоей очаровательной внешностью. И всю свою жизнь я хочу быть с ним рядом, — она поцеловала его в подбородок, затем в губы и почувствовала, что растворяется, тает в сладости его поцелуев.