В субботу Джасинда и Эрик провели весь день на аукционе. Хотя уже шел ноябрь, это был один из тех дней, который справедливо можно сравнить с райскими деньками в начале сентября, когда дует слабый ветерок и еще греет ясное солнышко. Пообедав дома у Джасинды, они полулежали на софе, вальяжные, ленивые и расслабленные.

— Я купила билеты на мероприятие, которое называется праздник урожая. Оно состоится в следующую субботу вечером, — она сонно гладила пальцами по своей мягкой шерстяной юбке. — Не хочешь ли ты пойти со мной? — спросила Джасинда.

— Я думаю, что да. Другие девушки все уже заняты, я узнавал, — пошутил Эрик.

Он лениво взял одну из фигур с шахматной доски, оказавшейся под рукой.

— Ты все еще не научился играть? — спросила она.

— Пытаюсь, — он огорченно усмехнулся. — Я учусь по книге, но я никогда ни с кем еще не играл.

— Ты серьезно? — Джасинда встала с софы. — Давай попробуем прямо сейчас.

Она подхватила доску и перенесла ее на кухонный стол.

— Может быть, не стоит? — Эрик не пошел за ней.

— Ничего, не волнуйся, все будет хорошо, — уверяла она его с улыбкой. — Я знаю, что ты начинающий шахматист. Я научу тебя.

Пожав плечами, он подошел к столу и небрежно облокотился о него.

— Первое, что ты должен сделать… — начала было она.

Перегнувшись через стол, Эрик слегка коснулся ее волос.

— Мне так нравится, когда ты серьезная. Ты не собираешься выставить меня полным дураком?

— Нет, конечно, — успокоила его Джасинда.

Она поцеловала его в ладонь, затем демонстративно отодвинула его руку от себя, прежде чем основательно усесться за стол.

— Это хорошая стратегия — отвлечь внимание противника, но этот номер со мной не пройдет, — сказала она.

— А какой номер может пройти с тобой? — в его глазах искрился какой-то дразнящий блеск.

Джасинда прокашлялась.

— Как я уже сказала, за тобой первый ход.

Внезапно Эрик встал, подошел к окну и остановился перед ним, повернувшись к ней спиной.

— Я не думаю, что нам следует играть, — сказал он.

— Почему нет? — она с любопытством смотрела на него.

В течение последних двух недель она видела Эрика в основном беззаботным. Но сейчас он был серьезен; она могла судить об этом по прямой линии его плеч и по тому, как он пробегал пальцами по волосам. «Почему он не хочет играть?» — думала она.

— Ты же знаешь, как некоторые люди соперничают друг с другом во время игры, — сказал он. — Мы можем завершить игру, окончательно рассорившись.

— Иди сюда и садись, — приказала Джасинда с улыбкой.

Что же это может быть? Он не хочет обыграть ее? Она была удивлена его беспокойством о том, что он может обыграть ее. Вероятно, у нее неверное представление об его способностях в шахматной игре, подумала она. В нем скрывается так много талантливых черт, которые постоянно удивляли ее. Она выиграет, конечно. Но она постарается как можно дольше оттянуть развязку, прежде чем выиграет.

— Это простой товарищеский матч, — подбодрила Джасинда Эрика и беспечно добавила: — Я раньше не знала, как собирать яйца, но хотела научиться делать это. И вообще я провела последние три месяца, занимаясь только тем, о чем я раньше не имела никакого представления. Не думаешь ли ты, что теперь настала твоя очередь?

Эрик сел напротив нее.

— Кто ходит первым? — спросил он.

Игра медленно началась. Эрик сделал удивительно хороший ход, чтобы защитить своего коня. Когда он взял ее первую пешку, она великодушно похвалила его. Когда же он взял ее вторую пешку, она хвалила его уже гораздо сдержанней. Наконец и она тоже выиграла одну из его пешек.

Матч завершился спустя пятнадцать минут. Джасинда сидела ошеломленная. Удача новичка, уверяла она себя. Иначе как же еще Эрик мог победить, если она была такой неплохой шахматисткой? Желание взять реванш возобладало в ней. Ей было немного обидно проиграть тому, кого она предполагала научить играть.

— Давай сыграем еще раз, — живо предложила Джасинда.

Эрик мог случайно обыграть ее один раз, но наверняка не выиграет во второй. Ее бдительность теперь обострилась. Она считала, что слишком расслабилась во время первой партии.

— Джасинда, я думаю, что не следует продолжать, — ласково сказал Эрик.

«И он надеется, что победит снова! Ну нет, он не сможет этого сделать!» — лихорадочно думала Джасинда.

— А я считаю, что это просто великолепная идея, — возразила она и стала снова расставлять фигуры на доске.

На этот раз они играли молча. Джасинда сидела напряженно, ожидая, какой же очередной ход он сделает, а затем, когда Эрик его делал, находила каждый его этот ход просто блестящим. Это уже больше похоже на дело, подумала она, блокировав его коня.

— Шах, — сказал Эрик спокойно.

От удивления она даже открыла рот. Как незаметно он сделал это? Слишком поздно, но она поняла, что сильно увлеклась его конем и совершила ошибку, простительную только для новичка. Но все же она признала, что Эрик сделал несколько чертовски хороших ходов, чтобы создать на доске подобную ситуацию. Ее бдительность была недостаточна, и она оказалась застигнутой врасплох. Вдобавок ко всему Эрик выглядел таким спокойным. Он сидел, откинув одну руку на спинку кресла, и полностью контролировал себя, тем самым еще больше усыпив ее бдительность. Казалось, что он даже не задумывается над каждым очередным ходом, но держит под неусыпным контролем всю доску. Его карие глаза с холодной расчетливостью скользили по резным фигуркам. Джасинда понимала, что за этими ясными глазами, за этой небрежной позой был сильный соперник, который мог легко противостоять ей. И это была еще одна сторона талантливости Эрика, которую она прежде никогда не принимала во внимание.

Теряя спокойствие и обороняясь, она сделала последний поспешный ход, и он опять победил. Не говоря ни слова, Эрик стал убирать шахматы.

— Прекрасно, ты, несомненно, очень быстро научился играть, — одобрила она с фальшивыми нотками в голосе.

Вначале она не восприняла его, как шахматиста, всерьез, и вот теперь этот недалекий, как ей казалось, человек представлял собой серьезную угрозу для любого опытного игрока. Она не оставляла попыток разобраться в своих запутанных размышлениях, но знала твердо, что в ее сознании теперь совершенно не стыкуются некоторые обстоятельства: она имеет степень магистра, а он не закончил даже средней школы; она играла в шахматы уже много лет, а он был всего лишь новичком.

— Ты сердишься на меня? — решительно спросил Эрик. — Я боялся, что это случится.

Она сердилась, даже осознавая, что у нее нет причин для этого. Она была так уверена, что выиграет. В довершение всего слишком спокойное его поведение причинило ей боль.

— О, так ты знал с самого начала, что выиграешь? — засомневалась Джасинда. — Меня интересует, что заставило тебя думать, что ты можешь обыграть меня?

Эрик неопределенно пожал плечами.

— Я все довольно быстро схватываю. Я считал, что понял эту игру.

Гнев уже почти потух, и она тяжело откинулась в кресле, пытаясь понять, почему же она так расстроилась. Джасинда считала, что знает Эрика. Конечно, она уже поняла раньше, что он обладает хорошими способностями в области техники, но до сих пор не думала, что он может на равных конкурировать с ней.

Она подняла глаза на Эрика и увидела все те же белокурые волосы, красивое лицо, большие руки. Он выглядел точно так же, как и десять минут назад, но он уже не был для нее прежним Эриком.

Неторопливо она взяла одну из шахматных фигур и повертела в руках. Она играла в шахматы с тринадцати лет и обычно обыгрывала большинство своих соперников. Но она не смогла обыграть Эрика и инстинктивно чувствовала, что если бы они сыграли тысячу партий, он был бы победителем во всех.

— Ради Бога, это всего лишь игра, — сказал он нетерпеливо.

Но ее мысли больше не были заняты игрой. Она явно недооценивала его. Даже после того как он показал ей, что она была неправа, неверно забраковав его энергетическую установку, и даже после того как доктор Метсалф назвал достижение Эрика выдающимся, чем произвел на нее глубокое впечатление, она продолжала смотреть на него лишь как на способного к технике человека. Но она больше не могла игнорировать тот факт, что он был по-настоящему талантливым человеком. Как же могла она настолько не разобраться в нем?

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — Эрик раздраженно отодвинул свое кресло.

— Нет! — Джасинда потянулась через стол и схватила его за руки. — Я с досадой отреагировала на проигрыш, но сейчас я выше этого.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — она ухитрилась улыбнуться. — Однако ты очень рисковал, нападая на меня.

Его улыбка чуть просветлела.

— Я учту это.

Эрик подхватил ее на руки так же легко, как если бы она была ребенком, и понес в спальню.

— Сейчас я принесу тебе свои официальные извинения, — рассмеялся он.

Они занимались любовью не спеша, но с все поглощающей страстью. На несколько мгновений Джасинде показалось, что она совершенно потеряла контроль над собой, но когда затем они оба, опустошенные и удовлетворенные, лежали бок о бок на кровати, ее сомнения снова взяли верх над ней. Неожиданно она почувствовала себя очень неуверенно. Она была во многом неправа. В первый раз за все это время ей захотелось узнать, а сможет ли она покинуть мужчину, который был именно таким, о каком она мечтала всю жизнь. Всего месяц назад она была уверена в том, что сможет положить конец их отношениям сразу же, как только придет время возвращаться в Нью-Йорк. Теперь она уже ничего не знала…

На следующий день Джасинда была озабочена все теми же проблемами и никак не могла сосредоточиться на работе. Когда зазвонил телефон, она рассеянно взяла трубку.

— Джасинда? Говорит Джим Петерс. У меня блестящая новость для тебя!

— О? — заинтересовалась она.

— Мы приняли нового сотрудника, и он выразил желание поехать в Арканзас и занять твое место. Ты можешь упаковывать чемоданы прямо сейчас.

Она удивленно моргала глазами. Возвращаться в Нью-Йорк? Сейчас? Она беззвучно шевелила губами.

— Ты слушаешь меня? — спросил Джим.

— Да, — она с трудом справилась с волнением. — Я слушаю.

— Хорошая новость, правда? — сказал он радостно. — Ну хорошо, я не буду задерживать тебя, потому что знаю, что сейчас у тебя миллион дел, которые надо скорее завершить. Я уже разговаривал с Лэнном и все согласовал с ним. Это будет твоя последняя неделя там. Постарайся возвратиться в Нью-Йорк к понедельнику. Пока.

— Джим! — воскликнула Джасинда.

— Да?

Ее охватила паника.

— Но я… я могу оставаться в Арканзасе и дольше.

— Нет, я не хочу, чтобы ты это делала. Ты уже там достаточно поработала. Кроме того, этот мужчина не возражает и я уже оформил документы. До встречи. — Он повесил трубку.

Джасинда с большой осторожностью положила телефонную трубку. Она была в растерянности, словно ее жизнь вышла из-под контроля. Но одно для нее было несомненно — она не хочет ехать домой. По крайней мере, только не сейчас.

Спустя мгновение Лэнн появился в дверях ее офиса.

— Джим Петерс звонил тебе? — спросил он.

Она молча кивнула.

— Я очень не хочу, чтобы ты уезжала. У тебя только-только начала вырабатываться арканзасская гнусавость, — он усмехнулся своей шутке.

Джасинда даже не могла улыбнуться, она просто смотрела на него отсутствующим взглядом. Неделя. У нее была лишь неделя до ее возвращения в Нью-Йорк. В отчаянии она поняла, что попала в ловушку.

— Что-то не так? — спросил Лэнн.

— Нет, ничего.

Действительно, ничего не случилось, если не считать того, что она была готова просто залиться слезами и уже предчувствовала это.

— Хорошо, я просто решил убедиться в том, что ты знаешь эту новость.

Джасинда тупо смотрела ему вслед, когда он выходил. «Нет! Этого не может быть! Это не могло случиться именно сейчас, в такое неподходящее время», — в отчаянии думала она. Джасинда была слишком потрясена, чтобы разобраться во всем.

Когда они только начинали встречаться с Эриком, было ясно, что их отношения будут иметь временный характер. Однако это было тогда. А это случилось сейчас. И сейчас она уже не хотела расставаться с ним. Но что же испытывает к ней Эрик? Она думала, что он испытывает такое же сильное чувство к ней, как и она к нему, но ее суждения об Эрике так часто оказывались ошибочными, что теперь она не была в этом полностью уверена. Ей было трудно решиться на то, чтобы предложить ему надежный союз из опасения быть отвергнутой. А что, если он не хочет постоянных отношений?

Взволнованная, она металась по кабинету, совершенно забыв о своей работе. В полдень Джасинда вышла из офиса и бродила по городу, наморщив лоб и опустив голову.

Мыслей об отъезде даже не возникало. Она хотела остаться с Эриком. Но сейчас перед Джасиндой стояла всего лишь одна проблема, о которой она никогда раньше и не думала. Захочет ли он, чтобы она осталась? Да, определенно, им хорошо и весело вместе, но они завязали эти отношения, понимая их недолговечность. Будет ли это тем, чего он хочет?

К несчастью, и она хорошо помнила это, он буквально на днях сказал ей, что не сомневается в ее отъезде обратно в Нью-Йорк. В воскресенье, когда Эрик говорил матери, что Джасинда непременно уедет из Арканзаса весной, его голос звучал непринужденно и невозмутимо. К этому же, подслушанные на швейном кружке разговоры о Лауре: Лаура хотела выйти замуж, а он не хотел жениться.

Со вздохом она откинула назад прядь волос, упавшую ей на лоб. Проблема заключалась в том, что она не знала, чего хочет Эрик. И единственный способ узнать это — поставить его перед фактом отъезда. Но она не будет давить на него. Она даст ему понять, как много он для нее значит, но не будет навязываться. Если Эрик захочет, чтобы она осталась, он так и должен будет сказать ей. И она молила Бога, чтобы он это сказал.

В пять часов вечера она покинула офис и сразу же поехала домой к Эрику. Припарковав машину рядом с его седаном, она затаив дыхание подошла к двери и позвонила.

Через мгновение Эрик открыл дверь и улыбнулся ей.

— Я не знал, что ты приедешь сегодня. Входи, — он обнял ее и проводил в гостиную. — Садись.

Они сели рядом на софу. Хотя Джасинда тщательно продумала, что следует сказать ему, теперь, когда она была здесь, все слова вылетели у нее из головы.

— Мне сегодня позвонил мой шеф из Нью-Йорка. Я возвращаюсь туда в конце этой недели.

Он весь напрягся, а после долгого молчания спросил:

— Навсегда?

Она утвердительно кивнула.

— Ну что ж, я думаю, ты рада этому.

Встав, Эрик засунул руки в карманы и отошел к окну.

Джасинда тоже поднялась, подошла к нему и прижалась. Слезы застилали глаза и текли по щекам.

— Обними меня, — прошептала она.

И он обнял ее. Но это его объятие не было похоже на прежние. На этот раз она ощутила сдержанность, как будто он отдалился от нее. Эрик непременно будет просить ее не уезжать! Она прижалась к нему еще теснее, зажав свое сердце в кулак и ожидая, когда он первым заговорит. Эрик же нежно отвел ее руки и отошел от нее в сторону.

— Довольно неожиданно, не так ли? — спросил он.

— Они нашли кого-то, чтобы заменить меня, — объяснила Джасинда.

Ей захотелось, чтобы он повернулся к ней лицом, но он не делал этого. Он просто стоял спиной к ней, засунув руки в карманы и повернув голову так, будто бы рассматривал потолок. Молчание затягивалось.

Она ждала, комок застрял у нее в горле. Вот она и сказала ему, что уезжает, а он не попросил ее остаться. Эрик дает ей возможность уехать, даже не пытаясь протестовать, как будто всегда был готов расстаться с нею, даже в самом начале их отношений.

Было заметно, что сообщение об ее отъезде задело Эрика за живое, но то, что он не казался убитым горем, совершенно уничтожило Джасинду. Может быть, основной причиной его влечения к ней была именно заведомая непродолжительность их отношений? Боль от его непонимания, измены и предательства буквально терзала ее сердце. А ведь она думала, что он будет страдать.

Когда Эрик наконец повернулся к ней, легкая улыбка играла на его губах.

— Очень жаль, что все так быстро кончилось. Мы прекрасно провели время, не так ли? — спросил он.

По телу пробежал холодок. Эрик не собирался говорить того, что она так хотела от него услышать. Он не собирался говорить, что любит ее, или умолять ее остаться. Глядя на него сейчас, было трудно поверить, что этот мужчина когда-то полностью владел ею и сам принадлежал ей. Это был какой-то незнакомец. И его слова были вежливыми и бесстрастными — такими, которые можно сказать случайному знакомому и никогда не встретиться с ним снова. Внезапно она поняла, что непременно должна уехать.

— Ну что ж, я лучше вернусь к себе домой, — она хотела, чтобы это прозвучало легко и весело, но ощутила напряженность в своем голосе. — Мне нужно сделать еще миллион дел.

— Да, конечно, я понимаю, — согласился Эрик.

Казалось, что все уже сказано. Они смотрели друг на друга какое-то мгновение, затем она подхватила свое пальто и вышла. Впервые Джасинда была одна на этой безлюдной дороге, но она даже не думала об этом. Обстановка вполне соответствовала состоянию ее души. Эрик даже не проводил ее до двери. Ее губы дрожали, когда она ехала по темной дороге.

Это была долгая ночь слез. Даже дополнительные слои пудры и тщательно выполненный макияж, который она нанесла на лицо утром, не могли скрыть темные круги под глазами. Джасинда прожила по инерции следующие несколько дней даже не зная, как ей это удалось. Каждые день и ночь она ждала, что Эрик позвонит ей и скажет, что их последняя встреча была ужасной ошибкой. Но он не звонил. В ближайшие выходные она упаковала свои вещи и улетела в Нью-Йорк.