Слишком острая пицца: История четвертая
Адамс Мэриэл
Частный детектив Мэриэл Адамс однажды решила отступить от диеты и заказать прямо на рабочем месте вкусную пиццу. Очнулась Мэриэл на больничной койке, едва не умерев от отравления. Выяснилось, что ей доставили чужой заказ. Пицца предназначалась художнику Роберту Гретту и была напичкана смертельной дозой лекарства, которое Гретт принимает от астмы.
Новая серия мини-романов АМАДЕУС
Д.А.М.А.
Детективное Агентство Мэриэл Адамс
Записки частного детектива для тех, кто предпочитает интеллектуальный отдых
Первая рукопись Мэриэл Адамс поразила не только содержанием, но и обратным адресом. Государство Сент-Ривер со столицей в г. Сент-Ривер, где это? Да и о себе госпожа Адамс рассказала немного. Впрочем, так ли это важно? Ее истории расскажут о ней значительно больше, чем самая подробная автобиография.
Мэриэл Адамс — адвокат по профессии, хотя стаж ее адвокатской деятельности и невелик. Впрочем, у нее все еще впереди. Именно потому, что она очень любит читать классический детектив, Мэриэл однажды обнаружила, что пишут в этом жанре очень немногие. Во всяком случае, ей не удалось обнаружить на книжных полках магазинов ни одного классического детективного сюжета, который был бы ей еще не знаком. Не удалось ей найти и писателя, ее современника, который бы работал в этом жанре. Конечно, это вовсе не значит, что таких писателей нет, но это досадное событие стало фактом именно ее биографии. Вот так она и решилась попробовать себя в роли автора детективных историй.
Классический интеллектуальный детектив — в новом формате!
Ссылки
Эта история действительно началась с целой серии моих неудач. Я бы назвала тот день черным понедельником, если бы главное зло не произошло во вторник и среду. Утром именно понедельника я неожиданно обнаружила, что у меня закончился кофе. Может, для кого-то это мелкая проблема, но для меня — почти трагедия, так как, не выпив чашечку жизненно необходимого мне напитка, я не могу выйти из дома. А как можно, не выходя из дома, купить кофе?
Я отправилась к соседке, но ее не оказалось на месте. Пришлось преодолеть свои комплексы, привести себя в порядок и топать в супермаркет, благо, он был рядом. Но неприятности продолжали преследовать меня. У самой кассы я обнаружила, что забыла дома кредитку, а наличные у меня отсутствовали уже почти неделю.
В каком настроении я появилась в своей конторе, объяснять нужно только тому, у кого ни разу в жизни день не начинался таким образом.
Ари принес и положил мне на стол приличную пачку писем, среди которых явно преобладали счета.
После полудня у Ари заболел зуб, и мне пришлось отпустить его к врачу. До вечера я просидела в конторе совсем одна, и мое настроение упало до отрицательной отметки. Я поняла, что, если немедленно не начну себя спасать от хандры, следующий день может оказаться еще хуже.
[Достойное завершение дня] Как может женщина улучшить свое настроение? Купить что-нибудь из одежды или косметики? Этот вариант мне сейчас не по карману, да и по магазинам я не люблю ходить. Зато послать к чертям диету вполне доступно. Можно получить удовольствие, не выходя из конторы, если по телефону заказать пиццу. Так я и решила. На моем столе уже пару дней валялась рекламная открытка сети пиццерий «Патриссия». Так что не нужно было даже доставать телефонный справочник.
[Достойное завершение дня] Через двадцать минут аромат свежеиспеченной пиццы не только возбуждал мое воображение, но и вызывал зверский аппетит. Пицца была круглой, аккуратно рассеченной на четыре аппетитных куска. Я взяла из холодильника баночку апельсинового сока, поставила ее на стол, чтобы сок немного согрелся, и приступила к еде.
[Достойное завершение дня] Я так подробно описываю начало трапезы, потому что все остальное помню весьма смутно. Если верить комиссару Катлеру, съела я очень немного. Видимо, это и спасло мне жизнь, так как продолжение рассказываемой истории для меня ассоциируется с больничной палатой, в которой я очнулась на следующий день.
[Достойное завершение дня] Светильник, который я увидела, открыв глаза, меня по-настоящему озадачил. Все мои мыслительные способности сосредоточились на том, чтобы понять, что это за предмет и почему висит над моей головой. Эта задача, с блеском решенная моим вернувшимся к жизни интеллектом, помогла мне осознать, что я, слава Богу, жива.
[Достойное завершение дня] События, стертые из памяти, описал мне мой друг комиссар. Оказывается, перед тем, как потерять сознание, я все же успела ему позвонить. Поскольку я проговорила что-то не совсем внятное и очень странным голосом, Эрик Катлер, бросив все, примчался в мою контору — к счастью, вовремя. Он сразу сообразил, что оставшуюся пиццу нужно отправить на экспертизу. Результат оказался весьма интересным: довольно редкий яд, вернее, в определенных дозах даже не яд, а, скорее, наоборот. Аэролизин применяют при острых приступах астмы. В том количестве, которым была напичкана злополучная пицца, лекарство становится убийцей. Так впервые в своей жизни я из детектива превратилась в потерпевшую, а расследованием покушения на мою драгоценную жизнь занялась полиция в лице уже упомянутого комиссара.
[Достойное завершение дня] — Послушайте, коллега, как получилось, что вы не почувствовали странный привкус, который наверняка был у этой чертовой пиццы? — начал разговор Эрик Катлер, устраиваясь в кресле, стоявшем возле моей кровати.
[Достойное завершение дня] — Было столько острой приправы, что для того, чтобы почувствовать привкус, нужно было сначала утолить первый голод…
[Достойное завершение дня] — Вы заказывали все эти приправы?
[Достойное завершение дня] — Хороший вопрос, комиссар… Нет, я заказывала классический вариант, но это значит, что мне доставили не мой заказ! Против острых приправ я, в принципе, не возражаю, но я их точно не заказывала!
[Достойное завершение дня] — Тогда, возможно, отравить хотели вовсе не вас, — вполне логично предположил комиссар.
[Достойное завершение дня] — Это меня радует, — прокомментировала я и тут же объяснила: — Значит, случившаяся неудача не из моего жизненного сценария.
[Достойное завершение дня] — Ну, если это способно вас порадовать, то скажу, что вычислить счастливчика будет несложно.
[Достойное завершение дня] — Да, возможно, он даже скажет, кто так жаждал прекратить его земное существование. Впрочем, если действительно замышлялось убийство, а не шалость, то мой опыт подсказывает, что способ выбрали явно непроверенный.
[Достойное завершение дня] — Возможно, вам просто повезло? — Эта реплика комиссара окончательно вернула мне хорошее настроение.
[Достойное завершение дня] Когда я покинула наконец больницу и появилась в своей конторе, то была приятно удивлена неподдельной радости, с которой встретил меня Ари. Вскоре меня навестил и Дэвид — в больницу ко мне никого не пускали по распоряжению полиции.
[Достойное завершение дня] — Если бы кто-то захотел тебя убить, сомневаюсь, что он выбрал бы такой сложный и ненадежный способ. — Дэвид начал разговор, как всегда, минуя обмен приветствиями. — Скажи, когда ты в последний раз заказывала пиццу, если не считать нынешнего печального события?
[Достойное завершение дня] — Не помню…
[Достойное завершение дня] — Вот именно! Каким же провидцем надо быть, чтобы предвидеть, что именно в минувший понедельник ты закажешь пиццу, причем именно «Патриссию»! — горячился мой друг.
[Достойное завершение дня] — Да никто всерьез и не рассматривает этот вариант, — попыталась я его успокоить.
[Достойное завершение дня] — Тогда почему меня к тебе не пустили? — еще больше возмутился он.
[Достойное завершение дня] — Пустая формальность — меня продержали там всего три дня, — улыбнулась я, пытаясь показать, что действительно ничего особенного не произошло.
[Достойное завершение дня] — Три дня! Не три, а пять. Три дня тебя только под капельницей держали! Да я с ума тут сходил!
[Достойное завершение дня] — Ты преувеличиваешь… — примирительно проговорила я, но мне было приятно.
[Достойное завершение дня] — А полиция что-нибудь уже знает? По крайней мере, пора уже выяснить, кто доставил заказ.
[Достойное завершение дня] — Я жду комиссара Катлера с минуты на минуту.
[Достойное завершение дня] Вскоре мы действительно знали все, что удалось установить официальному следствию.
[Достойное завершение дня] — Как вы себя чувствуете, коллега? — поинтересовался комиссар, входя в мой кабинет.
[Достойное завершение дня] — Замечательно, комиссар, словно только что появилась на свет, — бодро ответила я.
[Достойное завершение дня] — Рад это слышать. Ну а нам уже удалось кое-что выяснить. Правда, того, кто покушался на вашу жизнь, мы пока еще не нашли.
[Достойное завершение дня] — Я все же думаю, что покушались не на мою жизнь. Вот и Дэвид так считает…
[Достойное завершение дня] — Это, конечно, здравое суждение, но пока мы рассматриваем все возможные варианты.
[Достойное завершение дня] — Судя по всему, даже фантастические, — проворчал Дэвид. — А можно узнать то, что уже считается фактами?
[Достойное завершение дня] — Можно, но их не так уж много. Пиццу доставлял некий Тони Фатмер, студент-математик, подрабатывающий в пиццерии во время каникул. Он действительно мог перепутать заказы, так как его ящик, в который были сложены коробки, оказался плохо закрепленным на багажнике его мотороллера. Когда парень резко затормозил, ящик упал, и коробки рассыпались. Тони не мог с уверенностью сказать, что после этого уложил их в прежнем порядке — по списку с адресами, выданными ему для развозки.
[Достойное завершение дня] — И часто они путают заказы? — спросила я.
[Достойное завершение дня] — Ошибки случались и раньше, и по разным другим причинам. Иногда клиенты жаловались, но это были мелкие неприятности. Клиенту делали подарочную пиццу по персональному заказу, и обычно этого хватало, чтобы закрыть проблему.
[Достойное завершение дня] — Я так понимаю, выяснилось еще что-то интересное?
[Достойное завершение дня] — Сравнительно легко удалось установить, по какому адресу должны были доставить очень острую, с большим количеством приправ пиццу, — продолжил свой рассказ Эрик Катлер.
[Достойное завершение дня] И тут меня ждал сюрприз. Адрес мне, конечно, ни о чем не сказал, но имя было хорошо знакомо. Потенциальной жертвой покушения мог оказаться Роберт Гретт, художник издательской фирмы «Папирус»!
[Достойное завершение дня] — Ты знаешь его? — среагировал Дэвид на мое удивление.
[Лирическое отступление] Мне придется рассказать о событиях, вспоминать которые не очень хочется. Поскольку они откроют читателю страшную тайну. Мэриэл Адамс тоже когда-то была юной идиоткой, мечтающей об идеальной любви и прекрасном принце. Все это произошло очень давно, во всяком случае, если опираться на мое ощущение времени. Я только что окончила школу, мои планы на будущее практически не определились. Я понимала, что нужно учиться, чтобы получить профессию и обеспечить, таким образом, себе независимость, без которой, как известно, нет ни материального благополучия, ни самоуважения. Так меня приучили думать родители, и пока я не вижу доказательств их неправоты. Но сам процесс обучения мне порядком надоел. Мне было семнадцать, и этим тоже сказано если не все, то многое.
[Лирическое отступление] Именно тогда в моей жизни появился ОН в лице гениального художника Роберта Гретта. Конечно, гениального! В моем представлении любой человек, сумевший при помощи красок изобразить на холсте нечто более сложное, чем оконная рама, гениален. Впрочем, это был именно художник, потому что коварное чувство настигло меня в картинной галерее. Если бы в этот момент я находилась в концертном зале, на его месте вполне мог оказаться музыкант. Мне вообще присущ трепет и преклонение перед талантом, видимо, потому, что сама я не способна ни нарисовать упомянутую выше оконную раму, ни воспроизвести мелодию сложнее классического шедевра типа «В лесу родилась елочка».
[Лирическое отступление] Мы познакомились с Робби на выставке его работ. Он скучал, рассматривая редких посетителей, блуждавших по выставочному залу. Тут его взгляд, видимо, и наткнулся на трех девчонок, которые стояли у одной из картин. Потом Робби говорил мне, как поразился тому, что мы выделили лучшую картину. Сейчас я знаю, что это был обычный треп, но тогда я была польщена, причем значительно больше подруг. Думаю, поэтому я и стала главной жертвой. Возможно, жертва — слишком громко сказано, но по сути того, что произошло позднее, верно. Если вы ждете душещипательной истории о совращении юной девственницы, то мне придется вас разочаровать. Мы погуляли по вечернему городу, поговорили о живописи, о жизни, о любви. Вечер был прекрасным и незабываемым. Потом Робби написал мне несколько писем, трогательных и романтичных. Жил он не в Сент-Ривере. До настоящего свидания дело не дошло, так как мои наивные и весьма эмоциональные письма попали в руки жены героя моих грез. Письмо, которое я получила от Эммы Гретт, трудно назвать примером изящной словесности. Впрочем, сейчас я бы отнесла его к разряду учебной литературы, так как оно отучило меня раз и навсегда верить в слова, сказанные искренним и задушевным тоном.
[Лирическое отступление] Воспоминания пронеслись в моей голове легким ураганом, и тут я поняла, что Дэвид меня о чем-то спросил и, видимо, ждет ответа.
[Лирическое отступление] — Мне показалось знакомым это имя, — слукавила я.
[Лирическое отступление] — Мы уже знаем об этом господине кое-что, и не только в связи с этой кулинарной историей. Он допрошен полицией совсем по другому делу, — неожиданно сообщил комиссар. — Но это покушение заставляет меня переосмыслить наши факты и выводы из них.
[Лирическое отступление] — Может, я могу кое-что узнать от вас? Или это закрытая информация? — на всякий случай поинтересовалась я.
[Лирическое отступление] — При других обстоятельствах в интересах следствия… Но вас можно считать потерпевшей, да и ваш друг уже многое знает, ведь об этом случае писали газеты.
[Лирическое отступление] — То-то мне имя показалось знакомым! Конечно, это художник, которого подозревают в убийстве фотомодели! Так, комиссар? — тут же воскликнул Дэвид.
[Лирическое отступление] — Обвинение ему не предъявлено, но факты не в его пользу, — осторожно заметил Эрик Катлер.
[Лирическое отступление] — Тогда я хотела бы знать факты, тем более что, по-видимому, они неизвестны только мне.
[Лирическое отступление] — И всем остальным оригиналам, которые не читают газеты, — съязвил Дэвид.
[Художник Роберт Гретт] Гениального художника, судя по всему, из Робби не получилось. Во всяком случае, кроме меня, никто его таковым не признал. Поэтому ради хлеба насущного Гретт занимался вещами вполне приземленными и, слава Богу, полезными. Он разрабатывал дизайны рекламных кампаний. Нужно сказать, что в этом деле он был даже по-своему знаменит.
[Художник Роберт Гретт] В тот период времени, о котором идет речь, Роберт работал для издательского дома «Папирус» над рекламным проспектом новой книжной серии. Серия была посвящена достаточно модной теме: жизнь в виртуальном пространстве. Авторские идеи Гретта всегда отличались простотой и точностью, что делало его дизайнерские находки незабываемыми. Для этой работы ему требовался подходящий женский образ. Ему нужна была героиня. Он пересмотрел тысячи фотографий и видеороликов, прежде чем увидел Моник Саммерс, начинающую фотомодель, которая хорошо вписалась в создаваемый Греттом образ. Он нашел ее по картотеке того же «Папируса», поскольку девушка даже числилась в штате издательства. Раньше Гретт и Моник никогда не встречались, да и в связи с этой работой встретились лишь дважды до того рокового дня.
[Художник Роберт Гретт] Моник жила одна в небольшой двухкомнатной квартирке на окраине Сент-Ривера. Ее доходы были еще очень скромными, но она не бедствовала. Соседи отзывались о ней как о девушке спокойной и приветливой. Никто не замечал, чтобы ее посещали подруги и тем более мужчины. Впрочем, снимала она эту квартиру всего пару месяцев. Я отравилась в понедельник, а в среду, то есть через день, страховой агент обходил дом, в котором жила Моник, в поисках новых клиентов. Он увидел, что дверь одной из квартир открыта, позвонил, но никто не откликнулся. Разумеется, агент забеспокоился. Будучи человеком достаточно разумным, он не стал входить в квартиру, а вызвал полицию, которая и обнаружила Моник лежащей на ковре рядом с небольшим диванчиком. Девушка была мертва уже пару часов. Ее убили выстрелом в затылок. Пистолет лежал рядом с ее правой рукой, но, учитывая положение раны на голове, говорить о самоубийстве не имело смысла. То, что пистолет был брошен на месте преступления, на первый взгляд, свидетельствовало о неопытности преступника. Но любой, даже самый наивный читатель детективов знает о тех возможностях, которые открываются перед следствием благодаря обнаружению орудия убийства. Только это обстоятельство пока и удерживало полицию от предъявления обвинений Роберту Гретту. Пистолет принадлежал именно ему. Против Гретта было достаточно и других улик, его видели в тот день на улице, где произошла трагедия. Он же уверял, что не знает, где живет Моник, а на этой улице навещал приятеля. Однако адрес приятеля назвать отказался. Кроме того, трое свидетелей заявили, что слышали, как Моник и Гретт ссорились за два дня до смерти девушки.
[Художник Роберт Гретт] Все эти факты лишь косвенно указывали на художника. Но странное покушение не вписывалось ни в версию о виновности, ни в версию о полной непричастности Гретта. Оно вообще ни во что не вписывалось. Зачем кому-то понадобилось убивать его, да еще таким ненадежным способом? Если убийца имел отношение к пиццерии (иначе он просто не смог бы заправить пиццу ядом), то он не мог не знать, что заказы иногда путают. Да, все очень странно.
[Художник Роберт Гретт] Я не удержалась и позвонила Роберту Гретту. Его голос, как ни странно, я узнала с первого невнятного «алло».
[Художник Роберт Гретт] — Здравствуйте, Роберт, — начала я наш разговор. — Мы знакомы, но я не уверена, что вы меня помните.
[Художник Роберт Гретт] — И тем не менее ваш голос мне кажется знакомым. — Не думаю, что Робби сказал правду, но мне было приятно это слышать.
[Художник Роберт Гретт] — Мое имя — Мэриэл Адамс.
[Художник Роберт Гретт] — Мэриэл! — В его голосе прозвучала искренняя радость, что увеличило мое желание оказаться ему полезной.
[Художник Роберт Гретт] — Я предлагаю вам воспользоваться услугами моего детективного агентства.
[Художник Роберт Гретт] — Хорошая идея, только по карману ли мне услуги частного детектива в нынешних обстоятельствах?
[Художник Роберт Гретт] — Я не стану брать с вас деньги вперед, — успокоила его я.
[Художник Роберт Гретт] — Ну разве что… — Я почувствовала, что он усмехнулся.
[Художник Роберт Гретт] Я ни словом не обмолвилась о злополучной пицце. Просто сказала, что могу попытаться ему помочь. В конце концов, у меня были финансовые проблемы, и клиент мне не помешал бы.
[Художник Роберт Гретт] Я понимаю, что мое вмешательство в это дело было предопределено. Я попала в воронку столь странных событий вовсе не по своей воле. Но мне до сих пор не дает покоя вопрос: как бы развивались события, если бы я не была знакома с Робертом Греттом? Если бы я не позвонила ему сама? Если бы он не рассказал мне то, что сознательно скрывал от полиции? Видимо, это была бы совсем другая история… Однако я позвонила, и Гретт появился в моей конторе.
[Художник Роберт Гретт] Минутную неловкую паузу первым нарушил Робби.
[Художник Роберт Гретт] — Ты почти не изменилась, только похорошела, — произнес он наконец.
[Художник Роберт Гретт] — А ты, похоже, не утратил формы, если комплимент все еще на вооружении? — Я, конечно, съязвила, но лишь самую малость.
[Художник Роберт Гретт] — Это не комплимент, ты действительно выглядишь потрясающе. — Тон его был предельно искренним.
[Художник Роберт Гретт] — Допустим, но ты ведь не для того пришел сюда, чтобы говорить о моей внешности?
[Художник Роберт Гретт] — Скажем, не только для того, — грустно улыбнулся он.
[Художник Роберт Гретт] — Перейдем к делу?
[Художник Роберт Гретт] — Как знаешь. Ты, как я догадываюсь, уже в курсе того, что случилось с Моник Саммерс? Знаешь, конечно, что я — главный подозреваемый? — Вопросы были риторическими.
[Художник Роберт Гретт] — Более или менее. Серьезных улик против тебя нет… — заметила я.
[Художник Роберт Гретт] — Дело не в этом. Я хочу получить у тебя совет, — неожиданно заявил Робби. — Есть информация, которую я не сообщил полиции, и я не знаю, как с ней поступить. Я действительно был на той улице, но не знал, что Моник снимает там квартиру…
[Художник Роберт Гретт] — Почему бы тебе не назвать адрес? — искренне удивилась я. — Возможно, это обеспечило бы тебе алиби.
[Художник Роберт Гретт] — В том-то и дело, что совсем наоборот! Можешь мне не верить, но у меня нет выбора. Я был в том же самом доме, понимаешь?
[Художник Роберт Гретт] — Да, ситуация не из приятных. Но ты ведь был не один, или… — вдруг догадалась я, — ты был не у приятеля, а у приятельницы, и теперь гнев твоей супруги страшит тебя сильнее, чем обвинение в убийстве?
[Художник Роберт Гретт] — Я думал, что ты знаешь обо мне больше. Я давно уже свободный человек. Мы расстались восемь лет назад, — сообщил Гретт. — Я пытался тебя найти, но знал только фамилию и имя да еще старый адрес… — зачем-то добавил он.
[Художник Роберт Гретт] — Только не говори, что с женой ты расстался из-за меня, — произнесла я очередную смесь банальности и глупости.
[Художник Роберт Гретт] — Нет, конечно, наш брак с самого начала был жуткой дурью, а ты была слишком юной, чтобы понять. Я просто не хотел, чтобы ты считала меня подонком.
[Художник Роберт Гретт] — Что же ты сразу мне все не объяснил? Ждал, пока я подрасту?
[Художник Роберт Гретт] Вы снова можете мне не поверить, мой читатель, но обида в моем голосе удивила и меня саму. Я чувствовала, что ввязываюсь в ненужный и дурацкий, по сути, разговор, но меня понесло. До сих пор стыдно вспоминать то, что я тогда говорила, но, может, в этом и имелся какой-то смысл, ведь Роберт доверял мне, и нужно было выплеснуть старую обиду, чтобы она не мешала делу. Кроме того, это заставило Гретта увидеть во мне человека, который вовсе не желает ему зла. Когда мы опять вернулись к тому, ради чего встретились, я узнала весьма любопытный факт.
[Художник Роберт Гретт] — Ты права — я был у женщины, но там не какая-нибудь интрижка, у нас чисто деловые отношения. — Как ни странно, я ему поверила. — Просто не хочется еще и ее в это впутывать, к тому же она не может подтвердить мое алиби, так как почти два часа я пробыл в ее квартире один. Работал за ее компьютером, заболела голова, и я решил на несколько минут оторваться от экрана. Встал, подошел к окну и тут увидел ее…
[Художник Роберт Гретт] — Кого?
[Художник Роберт Гретт] — Моник. Она вышла из дома с большим чемоданом, села в такси и уехала.
[Художник Роберт Гретт] — Ты уверен, что это была она? — Я понимала, что сейчас выяснила очень важный факт, но на фоне того, что произошло на самом деле, этот факт выглядел или фантастикой, или ложью.
[Художник Роберт Гретт] — Теперь уже нет, — вынужден был признать Робби. — Ведь я знаю, что ее убили, но тогда я не сомневался, что вижу ее.
[Художник Роберт Гретт] — Послушай, это ведь убийство, — решительно заговорила я. — Убита девушка. Убита из твоего пистолета. Ты, возможно, располагаешь очень важной информацией, мы не имеем права скрывать ее от полиции — ни ты, ни я. Я понимаю, ты растерялся, испугался… Но подумай сам: если окажется, что женщина, которая вышла из дома, где совершилось преступление, имеет отношение к этим событиям, можно будет выйти на след истинного убийцы. Давай поедем к комиссару Катлеру, который ведет это расследование. Он прекрасный человек и замечательный полицейский. Он вовсе не заинтересован в том, чтобы засадить за решетку невинного человека.
[Художник Роберт Гретт] — Поеду, — вдруг согласился Гретт, — если ты скажешь, что веришь мне. Правда, Мэриэл, для меня очень важно это знать.
[Художник Роберт Гретт] — Я тебе верю, я ведь не идиотка. Чтобы придумать такую историю, нужно воображение, а откуда оно у тебя, если… — У меня чуть не вырвалась очередная глупость. — Ладно, поехали.
[Художник Роберт Гретт] Не прошло и получаса, как мы уже сидели в кабинете Эрика Катлера. Робби успокоился. Видимо, ситуация действительно его измотала. После того, как он все рассказал, ему явно стало легче. Комиссар, как и я, отнесся с доверием к тому, что сообщил художник, но это еще больше все запутало. Кроме того, осталось несколько моментов, которые мы могли выяснить прямо сейчас. Они касались вопросов, связанных не только с убийством модели. Нам нужно было понять, почему кто-то покушался на Роберта Гретта. Да и покушался ли? На него ли? Связано ли это с убийством Моник? В этом деле сошлось слишком много фактов, казавшихся бессмысленными. Например, если Гретт случайно оказался рядом с местом преступления, то откуда там взялся его пистолет? Если Гретта кто-то хотел подставить, то откуда он знал, что художник будет в данное время в данном месте, если сам Робби об этом не знал? И вдруг я подумала о том, что Робби ничего не известно про злополучную пиццу!
[Художник Роберт Гретт] — Комиссар, вы разрешите задать господину Гретту несколько вопросов? — дипломатично начала я.
[Художник Роберт Гретт] — Задавайте, но не забудьте, что свидетелю пока неизвестны факты, связанные с покушением…
[Художник Роберт Гретт] — Каким покушением? — заволновался Робби.
[Художник Роберт Гретт] — Нам тоже пока известно немногое, — поспешила вставить я, чтобы не упускать инициативу. — Я хочу задать вопрос, который может тебя поначалу удивить, но потом я тебе все объясню. Скажи, ты любишь пиццу?
[Художник Роберт Гретт] — Пиццу? — удивился Робби.
[Художник Роберт Гретт] — Да.
[Художник Роберт Гретт] — Не то чтобы это было моим любимым блюдом, но иногда я очень даже не против. Особенно мне нравится…
[Художник Роберт Гретт] — Пицца «Патриссия», — подсказала я.
[Художник Роберт Гретт] — Да, там для меня делают особый заказ. А ты откуда знаешь?
[Художник Роберт Гретт] — Ты не можешь об этом заказе рассказать поподробнее? — спросила я, игнорируя его удивление.
[Художник Роберт Гретт] — Пожалуйста, только мне все же непонятно… — Робби недоуменно посмотрел на комиссара. — Ну хорошо. Примерно полгода назад я принимал участие в подготовке рекламного шоу, организованного сетью пиццерий «Патриссия», и менеджер этой фирмы пообещал, что каждую неделю в течение года я буду получать пиццу, приготовленную именно так, как я люблю.
[Художник Роберт Гретт] — То есть с большим количеством острых приправ, — опять не удержалась я от искушения показать свою осведомленность.
[Художник Роберт Гретт] — Да. А что, собственно, случилось?
[Художник Роберт Гретт] — Когда ты получил свою пиццу в последний раз?
[Художник Роберт Гретт] — В понедельник, но…
[Художник Роберт Гретт] — Что «но»?
[Художник Роберт Гретт] — Мне привезли совсем не то, что я заказывал, хотя дареному коню, как говорится…
[Художник Роберт Гретт] — Ты не стал жаловаться, как я понимаю?
[Художник Роберт Гретт] — Я же говорю…
[Художник Роберт Гретт] — Что ж, комиссар, — обратилась я к Эрику Катлеру, — вы разрешите мне объяснить господину Гретту смысл вопросов?
[Художник Роберт Гретт] — Да, я думаю, он должен знать, ведь попытку могут повторить, — согласился комиссар.
[Художник Роберт Гретт] — Что вы все загадки загадываете? — вдруг занервничал Гретт. — Объясните, наконец, при чем здесь мои кулинарные предпочтения?
[Художник Роберт Гретт] — Дело в том, Робби, — я старалась настроить тон на успокаивающий лад, — что заказы перепутал парнишка, который развозил пиццу.
[Художник Роберт Гретт] — Допустим, но почему это так волнует полицию? — продолжал недоумевать Гретт.
[Художник Роберт Гретт] — Твой заказ доставили по ошибке в мою контору, я тоже в понедельник вечером решила заказать «Патриссию».
[Художник Роберт Гретт] — Тебе привезли мою пиццу? Вот это совпадение! А я удивился, что ты так хорошо знаешь мои вкусы… — На несколько секунд Роберт отвлекся от своих страхов и недоумений.
[Художник Роберт Гретт] — Если бы ты съел то, что предназначалось тебе, мы бы сейчас с тобой не разговаривали, — наконец произнесла я главное.
[Художник Роберт Гретт] — Что ты хочешь этим сказать? — еще больше, если это было возможно, удивился Гретт.
[Художник Роберт Гретт] — Я, между прочим, только сегодня выписалась из больницы, где находилась по причине тяжелого отравления после того, как отведала очень небольшой кусочек предназначенной тебе острой пиццы, — завершила я наконец свои откровения.
[Художник Роберт Гретт] — Да не может быть! Кому это нужно?! Да и как?
[Художник Роберт Гретт] — На эти вопросы мы и ищем ответы, — вклинился в нашу беседу комиссар Катлер.
[Художник Роберт Гретт] Он перехватил инициативу и начал задавать свои вопросы, которые, если честно, я уже совсем не слушала, как и ответы на них. Просто мои мысли ушли в сторону от того, о чем сейчас вел речь комиссар.
[Художник Роберт Гретт] Пока беседа продолжалась без моего участия, я могла обдумать полученную информацию. Меня все время беспокоил вопрос о выборе яда. Почему именно аэролизин? Ведь человек, использующий это лекарство, должен располагать сведениями о его свойствах. Может, он врач? Или страдает астмой и поэтому знает этот препарат?
[Художник Роберт Гретт] — Послушай, Робби… — Я не помню уже, кого из двух мужчин я прервала таким образом на полуслове. — Ты знаешь, что такое аэролизин?
[Художник Роберт Гретт] — Да, — почему-то смутившись, ответил Гретт. — Я принимаю это лекарство уже лет пять, но при чем здесь моя астма?
[Художник Роберт Гретт] — Вот как?! — воскликнула я, обращаясь к комиссару. — Ну совсем бред! Почему тогда именно этот препарат избрали в качестве орудия убийства? Ведь наверняка у Робби реакция на его действие значительно слабее!
[Художник Роберт Гретт] — Меня пытались отравить аэролизином? — Гретт произнес свою реплику напряженно, словно мысли его зацепились за какое-то важное воспоминание.
[Художник Роберт Гретт] Я это сразу почувствовала и даже практически догадалась в тот момент, о чем он подумал. Но мне нужно было, чтобы Робби назвал имя.
[Художник Роберт Гретт] — Ты кому-то говорил, что принимаешь такое лекарство? — показала я, что улавливаю направление его мыслей и воспоминаний.
[Художник Роберт Гретт] — Вот именно, причем сказал ему, что эти таблетки из спасителя могут легко превратиться в убийцу, достаточно превысить дозу, например, в три раза.
[Художник Роберт Гретт] — А этот парень себя явно подстраховал, — прокомментировал комиссар. — В лаборатории сказали, что в пицце было как минимум две упаковки аэролизина.
[Художник Роберт Гретт] — Нам пора услышать имя человека, с которым Робби поделился информацией, — перевела я разговор на главное.
[Художник Роберт Гретт] — Да откуда я знаю его имя? Мне стало плохо в мастерской, я попросил парня, который в это время готовился к съемкам, чтобы он мне подал упаковку с таблетками, которая всегда лежит в ящике моего стола. Одна упаковка у меня обычно в кармане брюк, но в тот день я забыл ее дома. Для таких случаев у меня в столе есть запас.
[Художник Роберт Гретт] — Ты хочешь сказать, что это был… не знаю, как вы называете мужчин этой профессии… — замялась я.
[Художник Роберт Гретт] — Так же, как и женщин, он действительно пришел пробоваться, но я его отбраковал, — объяснил Робби.
[Художник Роберт Гретт] — И за это он решил тебя отравить? Чушь! — в сердцах воскликнула я. — И где его теперь искать? Ведь сказанное тобой он мог поведать твоему врагу…
[Художник Роберт Гретт] — Какие у меня враги? А имя можно выяснить у секретарши. Она регистрирует все пробы… — успокоил нас Гретт.
[Факты и версии] — Итак, коллега, подведем первые итоги, учитывая то, что сообщил ваш приятель, — обратился ко мне Эрик Катлер, когда Роберт покинул кабинет.
[Факты и версии] — Он мне не приятель, а всего лишь предполагаемый клиент, — пожалуй, излишне нервно возразила я.
[Факты и версии] — Ну-ну… Не всякого клиента вы станете называть Робби, даже если он и представится вам Робертом.
[Факты и версии] — Не стану спорить, мы были знакомы с Греттом раньше, но не виделись больше десяти лет, — оправдалась я и почувствовала, что краснею.
[Факты и версии] Комиссар не стал углубляться в эту тему и перешел к фактам и вопросам:
[Факты и версии] — Что мы знаем о покушении на вашу жизнь? Первое, что можно сказать с большой степенью вероятности, — то, что вы отравились по ошибке. Получили отравленную пиццу вместо Гретта. До этого момента все вроде вполне логично и понятно. О том, что Гретт принимает аэролизин, а заодно и об опасных свойствах этого лекарства, знал некий Икс, имя которого мы, впрочем, можем узнать у секретарши рекламного отдела издательской фирмы «Папирус». Что касается убийства Моник Саммерс, то тут мы не продвинулись ни на шаг, новый факт все только запутал. Пистолет нам тоже не слишком помог. Хранил его Гретт в ящике стола в мастерской. Он был не заряжен. Когда его похитили, неизвестно.
* * *
[Факты и версии] Следующий день принес сразу несколько сюрпризов, но о главном лучше рассказать подробнее. Утром мы собрались в полицейском управлении, поскольку именно туда стекалась информация по делу.
[Факты и версии] Мы узнали имя парня, которому Гретт рассказывал про свое лекарство. Его звали Ори Стентнер. Комиссар решил пригласить Стентнера в управление, так как времени ездить по городу не было, а поручить разговор с ним кому-нибудь Катлер не хотел. Робби должен был подтвердить, что это именно тот человек, о ком он нам рассказывал.
[Факты и версии] Но в кабинете появился еще и Дэвид с очень интересной новостью: в Мервике скончался один из самых богатых людей в мире, Чарльз Криз. Он умер своей смертью в окружении близких и в том почтенном возрасте, когда смерть ни у кого не может вызвать подозрений. Это событие не заставило бы Дэвида разыскивать меня с самого утра, если бы не одно обстоятельство. Завещание уже обнародовали, и его текст попал в газеты, поскольку оно было не совсем обычное. Господин Криз был бездетным вдовцом, но у него остались две сестры, а также восемь племянников и племянниц. Свое состояние он разделил почти на равные части между наследниками. Таким образом, после его смерти все наследники стали очень состоятельными. Но самое главное, что среди наследников оказалась и Моник Саммерс. Странное совпадение, но кому нужно было убивать девушку? Доля каждого из получателей завещанных денег, конечно, возросла после ее смерти, но не настолько, чтобы идти на убийство. Не думаю, что это приемлемый мотив. Но тем не менее ситуация сложилась так и, на мой взгляд, с каждым новым фактом все больше запутывалась.
[Факты и версии] А нас ждал еще один сюрприз. Мы бурно обсуждали мешанину фактов, когда комиссару доложили, что его срочно хочет видеть молодая женщина. Она располагает, по ее словам, важной информацией по делу об убийстве Моник Саммерс.
[Факты и версии] Когда посетительница вошла в кабинет, мы сразу поняли, что услышим весьма необычную информацию, так как девушка была почти неотличимо похожа на убитую Моник. Если она хотела произвести на нас впечатление, то у нее, несомненно, получилось. После несколько затянувшейся паузы первым заговорил комиссар:
[Факты и версии] — Назовите, пожалуйста, ваше имя.
[Факты и версии] — Моник Саммерс, — спокойно ответила девушка, но, правильно оценив ситуацию, продолжила: — Убитая очень похожа на меня, так как мы с ней двоюродные сестры. Она дочь сестры моего отца, звали ее Джейн Портер. Нас путали с детства. Не знаю всех обстоятельств, но готова ответить на ваши вопросы.
[Факты и версии] — Расскажите все, что случилось в тот день, когда вы уехали, и чем был вызван ваш внезапный отъезд, — опередила я Эрика Катлера.
[Факты и версии] — Хорошо. Утром я получила телеграмму из Мервика от мамы, в которой она просила меня приехать к дяде, так как его состояние уже не оставляло сомнений в скором конце. Я не могла сообщить о своем внезапном отъезде господину Гретту: у него не отвечал телефон, и где его искать, я не знала. Позвонила секретарю, но ее не было на месте. Трубку никто не брал очень долго, а я боялась не успеть на самолет. Я заказала такси, и тут появилась Джейн. Мне показалось, что она обрадовалась, когда узнала о моем отъезде. Я думала, что она проводит меня в аэропорт, по дороге мы поболтаем — мы очень давно не виделись. Но она сказала, что у нее есть срочные дела в Сент-Ривере, и попросилась пожить в моей квартире дня три. Я, естественно, не возражала. Когда прибыло такси, мы попрощались… Она была жива. — Только в этот момент голос Моник дрогнул.
[Факты и версии] Тут меня посетила первая стоящая мысль, и я задала вопрос комиссару:
[Факты и версии] — Кого приглашали для опознания тела убитой?
[Факты и версии] — Мы связались с полицией Мервика. Там сказали, что госпожа Саммерс не сможет приехать, так как печальные события в ее семье очень подорвали ее здоровье. Теперь я думаю, что мы не так все поняли. Мы считали, что, говоря о печальных событиях, там имели в виду смерть Моник, извините, — комиссар посмотрел на девушку, — а они говорили о смерти господина Криза, и дочь была рядом с ней… Поскольку особых сомнений у нас не было, на опознание пригласили соседей. Потом тело отправили в Мервик… О Боже!
[Факты и версии] — Не волнуйтесь, комиссар, там полиция разобралась в путанице, — вступила в разговор Моник. — Джейн похоронить все равно больше некому, ее родители погибли в авиакатастрофе еще в прошлом году. — Она опять тяжело вздохнула. — Ужасно и непонятно, кому была нужна ее смерть и почему это случилось в моей квартире? Видимо, Джейн чувствовала опасность и хотела спрятаться у меня! — вдруг воскликнула Моник. — Но ее выследили. Знаете, она всегда дружила с очень странными людьми. Когда мы с ней виделись в последний раз, разумеется, до роковой встречи, она проходила курс лечения от наркомании. Потом говорили, что у нее все наладилось, она устроилась на работу. Я даже слышала, что она собирается замуж.
[Факты и версии] У меня стала выстраиваться версия, которая требовала проверки, но в нее укладывались не все собранные по делу факты. Уж точно было непонятно, при чем здесь Роберт Гретт. Жаль, что Джейн уже ничего не могла сказать.
[Факты и версии] — Моник, кто-то из вашей семьи поддерживал отношения с Джейн, прежде всего в последнее время? — спросила я.
[Факты и версии] — Да, ее все время пыталась опекать сестра ее отца, тетя Элси… Извините, ее имя Элизабет Грей, но мы с детства привыкли называть ее тетя Элси. Родители Джейн мало уделяли ей внимания, они были актерами, постоянно находились в разъездах, а Джейн подкидывали незамужней сестре Марго.
[Факты и версии] — Марго и Александр Портер! — внезапно сообразила я.
[Факты и версии] — Да, это были они, — грустно улыбнулась Моник.
[Несколько слов о джазе] Тем, кто любит и знает джаз, рассказывать, кем были Марго и Александр Портер, не нужно. Но увлечение им сейчас нельзя назвать массовым, поэтому я расскажу об этом джазовом дуэте то, что мне известно. История сама по себе интересная, да и невольно она вплелась в это и без того весьма запутанное дело.
[Несколько слов о джазе] На момент внезапной гибели Марго было уже почти пятьдесят лет. Но тот, кто не знал даты ее рождения, вряд ли мог бы предположить подобное. Выглядела она удивительно молодо. Причем не за счет пластической хирургии, хотя я не стану утверждать, что она никогда не обращалась к хирургам. Марго была удивительно хорошо организованным человеком. Она постоянно занималась специальными упражнениями, следила за своим питанием, что называется, держала себя в форме. Ее муж и партнер по сцене, Александр Портер, был намного ее старше, что было заметно с первого взгляда. Однако именно Александр постоянно оказывался замешанным в разных скандалах, связанных с его бесконечными романами. Все это часто попадало на страницы газет и очень удивляло публику. Удивляло еще и потому, что до женитьбы на Марго Александр вообще слыл женоненавистником, во всяком случае, он терпеть не мог красивых женщин.
[Несколько слов о джазе] Историю знакомства супругов Портер однажды описал и опубликовал у себя в журнале известный музыкальный обозреватель и преданный поклонник джаза Юхан Вернер. Собственно, там я ее и прочитала. Но некоторые детали узнала еще и от знакомой журналистки. До встречи с Марго Александр Портер был просто композитором, но довольно успешным. Исполнители буквально охотились за его новыми произведениями. И действительно, все его песни становились популярными и получали множество премий на различных музыкальных фестивалях. Со временем он стал бессменным членом жюри фестиваля джазовой песни в Стренчфилде. Для тех, кто не знает, скажу, что это был очень красивый праздник, который раз в год проводился не где-нибудь, а в знаменитом замке Азари. На конкурсе играли в основном джазовые инструментальные группы, но по его условиям каждая группа должна была представлять солиста или солистку — иными словами, они показывали и свое мастерство в работе с вокальными номерами. Отдельная номинация называлась «Король и королева джаза». Обращаю ваше внимание, что все это происходило более тридцати лет назад. Тогда еще музыкальные клипы были в диковинку, к ним относились как к некоему жанру музыкальных киноминиатюр. Основной упор делался на раскрытие образа, чаще всего заключенного не столько в музыке, сколько в тексте песни. Впрочем, и тексты тогда были явно позатейливей, чем сейчас.
[Несколько слов о джазе] Так вот, в тот год, о котором я рассказываю, среди наград, обещанных солистам, претендующим на титул короля или королевы джаза, был контракт на запись новой песни Александра Портера и участие в съемках видеоклипа на эту песню. Речь идет о композиции «Под шум дождя». Сейчас клип уже стал классикой жанра. И вы прекрасно знаете, кто в нем снялся. Но все ли знают, что изначально там не должен был сниматься сам Александр? Речь шла только о певице. На роль героя пригласили известного актера, сейчас нет смысла упоминать, кого именно, поскольку не по его вине все изменилось.
[Несколько слов о джазе] Марго попала на этот фестиваль в качестве участницы совершенно случайно. Она в то время училась в консерватории на первом курсе по классу вокала. Джазом увлекалась, но даже не предполагала сделать его профессией. Голос у нее был очень сильный, с красивым тембром и очень большим диапазоном, что и позволяло ей готовить себя к оперной сцене и при этом увлекаться пением джазовых композиций. Небольшим студенческим ансамблем, в котором она пела в свободное от основных занятий время, руководил молодой пианист из известной в те годы джазовой группы «Сонет». Эта группа должна была принять участие в фестивале в замке Азари. Но солистка «Сонета» прямо накануне выступления заболела ангиной — классический опереточный вариант развития сюжета. Вот на ее место и пригласили никому тогда не известную первокурсницу Сент-Риверской консерватории.
[Несколько слов о джазе] Понятно, что никто не рассчитывал, что на профессиональном конкурсе может победить дебютантка, причем подготовленная скоростным методом, буквально в течение нескольких дней выучившая репертуар. Ей так и объяснили задачу — только участие, чтобы не сорвать выступление «Сонета» на этом важном для исполнителей джаза мероприятии. Но никто не знал, что Марго всегда была настроена только на победу. И она победила. Она получила корону королевы джаза. Но вот когда должны были начаться съемки клипа, Александр Портер заявил, что эта красотка в клипе сниматься не будет! Он поставил организаторов конкурса в очень сложное положение, его пытались урезонить, но он твердил свое: что героиня его песни не может быть такой «смазливой» и что он не собирается предоставлять шанс какой-то малограмотной кукле, случайно победившей куда более достойных исполнительниц. Марго не интересовала карьера ни кинозвезды, ни королевы джаза. Но история попала в газеты. В публикациях все чаще появлялась мысль о случайности победы дебютантки. Это и задело самолюбие Марго.
[Несколько слов о джазе] Девушка заявилась прямо в дом известного композитора. Когда он ее увидел, то от удивления, видимо, не успел захлопнуть дверь перед носом юной нахалки. Она прошла мимо него прямо к инструменту, безошибочно определив, где стоит рояль.
[Несколько слов о джазе] Понятно, что речь ее я цитирую не дословно, просто передаю смысл.
[Несколько слов о джазе] — Мне не важно, — сказала она, — каких женщин вы любите, а какие вызывают у вас отвращение. Сейчас я говорю с вами не как с мужчиной, а как с профессионалом. Вы дадите мне два часа, чтобы я подготовила кусок вашей новой песни вот здесь, на этом инструменте. И если через два часа то, что я подготовлю, вам не понравится, я публично через прессу признаю свою победу на фестивале случайной и сама откажусь от всяких претензий на участие в съемках клипа.
[Несколько слов о джазе] Что тогда подумал Александр, никто не может знать, он и впоследствии об этом не рассказывал никому. Но он молча принес и положил перед Марго партитуру своей новой песни. Демонстративно посмотрел на часы и удалился в другую комнату или вообще покинул дом, я этого точно не помню.
[Несколько слов о джазе] Ровно через два часа он появился у инструмента и прослушал в исполнении Марго первый куплет песни «Под шум дождя».
[Несколько слов о джазе] — Завтра ровно в десять ноль-ноль я жду вас в студии, — сказал он.
[Несколько слов о джазе] Конфликт был исчерпан. Началась работа над студийной записью. Вскоре песня появилась в радиоэфире и сразу стала очень популярной. Начались и съемки видеоклипа. Сначала все шло нормально, но в финале есть сцена, в которой героиня (а ее роль исполняла Марго) должна выбежать из подъезда своего дома к герою, который нежно прячет любимую от дождя, прикрыв ее своим плащом. Вот эта сцена никак не ладилась. Александру не нравилось все: и как актер идет, и как выбегает из подъезда Марго, и освещение, и даже сам дом несколько раз меняли. Закончилось тем, что однажды Александр заявил, что подумал и хочет предложить две вещи: во-первых, героя должен сыграть он сам, во-вторых, он предлагает Марго после окончания съемок стать его женой. Оба эти предложения, как мы знаем, были приняты.
[Несколько слов о джазе] Это была счастливая во всех отношениях пара. Они стали вместе выступать. Марго окончила консерваторию, но не стала оперной певицей, как планировала раньше. Судя по возрасту Джейн, детей у них не было довольно долго. И что-то случилось в их семье за последние десять лет. Нет, я не думаю, что дело было в неверности Александра. Его романы, скорее всего, представляли собой рекламный трюк, ведь интерес к джазу как к виду музыкального искусства значительно снизился. Нужно было создавать интригу вокруг популярной пары, чтобы удержать их популярность, не меняя стиля и жанра.
[Несколько слов о джазе] Их гибель год назад стала трагическим финалом этой романтической истории. А теперь вот нелепая и совершенно непонятная смерть их дочери. Нет, я была далека от того, чтобы связывать два события между собой. Но меня очень интересовал вопрос, почему журналисты так много писали о любвеобильном характере Александра Портера, а вот о том, что у этих известных людей была дочь, я узнала только сейчас, не говоря уже о том, что у Джейн Портер далеко не все в жизни было безоблачно. И второй вопрос тоже очень интересен, исходя из последних событий: почему Джейн не упомянута в завещании Криза, при том что там упомянуты все остальные родственники? Родители Джейн тоже были не бедными людьми. Что случилось с их имуществом? Почему Джейн, судя по всему, вела довольно скромный образ жизни?
* * *
[Несколько слов о джазе] — Вы знаете, где живет ваша тетя Элси? — спросила я Моник.
[Несколько слов о джазе] — Да, конечно, но она все равно сейчас в Мэрвике, — ответила та.
[Несколько слов о джазе] Впрочем, я сама предполагала, что Элизабет Грей сейчас можно найти именно там.
[Несколько слов о джазе] — Как вы думаете, она сможет со мной поговорить, если я приеду туда, например, завтра? — задала я девушке еще один вопрос.
[Несколько слов о джазе] — Конечно. Все уже позади, тетя Элси просто осталась у нас на некоторое время. Мама ее пригласила. Вы ведь понимаете?
[Несколько слов о джазе] — Да, я понимаю. Вы тоже вернетесь в Мэрвик или останетесь здесь? — осторожно спросила я.
[Несколько слов о джазе] Если честно, сама бы я в эту квартиру больше не вошла.
[Несколько слов о джазе] — Я бы хотела продолжить работу. — Она посмотрела на Гретта. — Но квартиру я решила сменить, а пока остановилась в отеле «Корона».
[Несколько слов о джазе] — Мы можем продолжить через пару дней, — ответил Гретт на взгляд Моник. — Сейчас я еще работаю с отснятым материалом.
[Несколько слов о джазе] — Спасибо, думаю, через два дня действительно будет… В общем, спасибо.
[Несколько слов о джазе] — Если что, вы можете мне позвонить. И вот, возьмите мою визитку. Извините, что раньше не догадался.
[Несколько слов о джазе] — Дэвид, ты со мной? — спросила я, понимая, что все мои действия сейчас должны происходить вне этого кабинета. Информации явно не хватало.
[Несколько слов о джазе] — Едем в Мэрвик? — с готовностью спросил меня мой друг.
[Несколько слов о джазе] — В Мэрвик поедем завтра, а сегодня я бы хотела встретиться с одной своей знакомой. Года два назад она стала героиней очередного скандала, связанного с Александром Портером. Она журналистка, подозреваю, что ей известна кое-какая информация. Идем, поговорим в машине.
[Несколько слов о джазе] — А что за журналистка? — спросил меня Дэвид, как только мы разместились в его автомобиле. — Возможно, я с ней знаком.
[Несколько слов о джазе] — Я говорю об Элеоноре Стренд, — улыбнулась я, понимая, что как минимум Дэвид Элеонору знает, но сомневаясь в обратном знакомстве. — Ты, я думаю, не раз видел и ее саму, и ее репортажи по телевизору.
[Несколько слов о джазе] — А ты с ней знакома лично? — удивился Дэвид.
[Несколько слов о джазе] — Мы учились в одной школе и даже в одном классе, — ответила я.
[Несколько слов о джазе] — Ты мне никогда не говорила.
[Несколько слов о джазе] — Не было повода.
[Несколько слов о джазе] На самом деле, если учесть, что Дэвиду я рассказываю обо всех своих расследованиях, я должна была бы ему поведать о происшествии на одной вечеринке, где присутствовали Элеонора и еще несколько моих одноклассниц, причем каждая из моих бывших школьных подруг была чем-либо знаменита.
[Французский салат] — Ты знаешь, Мэриэл, что главное в приготовлении французского салата? — Рита выглядела такой важной, что я с трудом сдержала улыбку.
[Французский салат] — Надеюсь, что ты мне сейчас откроешь это, — ответила я, стараясь быть настолько серьезной, насколько требовали того обстоятельства.
[Французский салат] — Помоги мне, промой рис, например. Не жалей воды — он должен быть промыт до белоснежного состояния…
[Французский салат] — Я стараюсь, но ты обещала меня просветить насчет главного компонента этого деликатеса.
[Французский салат] — Ах! При чем тут компонент? Главное — правильно посолить! Если тебе действительно интересно, основные элементы: хорошо промытый рис, отваренный до полной готовности, и мелкорубленые вареные яйца, лук и майонез. Я добавляю еще мясо креветок, яблоко и зелень.
[Французский салат] Не люблю домашних застолий. Во-первых, результат многочасовых усилий замученной хозяйки исчезает за столь короткое время, что она не успевает даже перестроиться с чувства крайней усталости на чувство удовлетворения от того, что наконец можно присесть и отдохнуть. А во-вторых — посуда! (Если, конечно, не используется одноразовая.) Грязные тарелки, которые расставлены по огромному столу, и мысль о том, что неудобно уйти, не попытавшись помочь убрать со стола, по меньшей мере раздражают. Я клоню к тому, что, безусловно, не пошла бы на день рождения Риты, если бы она пригласила меня, как это обычно делают нормальные люди. Но Рита никогда не поступает как все.
[Французский салат] Мы учились в одной школе, но близкими подругами не были. После школы виделись лишь однажды. В первый месяц моей адвокатской деятельности Рита Корман появилась у меня в кабинете с неожиданным предложением бросить к чертям собачьим работу и ехать с ней к ее родственникам, чтобы защитить интересы лучшей подруги в каком-то сложном процессе раздела имущества. Мне удалось тогда сравнительно легко отвертеться только потому, что в момент нашего разговора появился Дэвид и переключил внимание моей бывшей одноклассницы на себя. Рита всегда была очень хорошенькой, кроме того, деньги родителей и ее безупречный вкус позволили довести привлекательную внешность почти до совершенства. Единственное, что я хочу сейчас сказать, — что мой друг онемел на некоторое время, увидев в моем кабинете красивую женщину, хотя он и утверждает, что я несколько преувеличиваю. Так или иначе, но Рита тут же увлеклась другой забавой, забыв о первоначальной цели своего визита, что и спасло мою адвокатскую карьеру в самом ее начале.
[Французский салат] Сразу хочу успокоить тех, кто думает, что Дэвид Сомс стал жертвой дружеского налета. Ему ничего не грозило, так как он в состоянии выдержать капризы даже очень красивой женщины не более одного дня. Да и для Риты важно было одержать очередную победу, а не воспользоваться ее плодами. Так что эпизод был совершенно безопасен. С того дня я не видела свою одноклассницу пару лет. И вот как-то утром она ворвалась в мою квартиру с весьма странными претензиями.
[Французский салат] — Ты еще не одета? — воскликнула она, едва я открыла дверь.
[Французский салат] — Но… — Слов у меня не было, как, впрочем, и мыслей.
[Французский салат] — У тебя на сборы ровно пятнадцать минут.
[Французский салат] — Я не понимаю…
[Французский салат] — Особо не наряжайся, будут одни девчонки, в этом году на свой день рождения я решила собрать своих лучших подруг и совершенно пренебречь мужским обществом. Я приглашаю всех к себе домой, вы увидите, что я неплохая хозяйка. Я окончила курсы домашней кулинарии и хочу угостить вас самыми любимыми своими блюдами. Так что не тяни время, у меня еще куча всяких дел.
[Французский салат] Не стану утверждать, что не могла отказаться от этого странного приглашения, но мне было любопытно, да и особых планов на этот день не имелось. Дело в том, что я была абсолютно уверена, что Рита Корман и кухня — вещи несовместимые.
[Французский салат] Лучших подруг оказалось пять. Кроме меня, здесь были Салли Гроу (она сейчас замужем за Романом Гроу, известным режиссером), Элеонора Стренд (та самая тележурналистка, известная своими репортажами на экологические темы), Кортни Глузман (художница, кажется, вполне удачливая и, несомненно, талантливая) и Дина Паркер (дочь Дика Стоуна), которая, как я поняла из ее короткого рассказа, оказалась здесь уж и вовсе случайно. Она живет на каком-то острове и приехала в Сент-Ривер, чтобы навестить отца. Утром примчалась Рита и, не оставив ей ни секунды на размышление или отказ, усадила в машину и привезла сюда.
[Французский салат] Мы все когда-то учились в одном классе дорогой частной школы для девочек с пансионом. А это значит, что мы виделись не только во время уроков. Можно сказать, что семь лет мы были почти сестрами. Но особенность таких школ в том и состоит, что те, кто ее оканчивает, редко помнит своих школьных подруг. Хочу сразу заметить: все, кто тогда собрался в доме Риты Корман, были детьми очень состоятельных родителей. Исключение составляла только я: моя мама преподавала в этой школе, и мое содержание там частично оплачивал попечительский совет.
[Французский салат] Предупреждение хозяйки о необязательности роскошных нарядов каждая из нас поняла по-своему. На мне был легкий брючный костюм из немнущейся мягкой ткани, в котором я чувствовала себя удобно в любой ситуации. Салли Гроу была облачена в демократичное легкое платьице из хлопка, которое тем не менее подчеркивало все достоинства ее великолепной фигуры. Элеонора оказалась единственной, кто прибыл на эту домашнюю вечеринку в вечернем платье из темно-вишневого шелка с глухим воротом и открытой спиной. Кортни была в цветастой длинной юбке и простой белой блузке, которая казалась на пару размеров больше, чем нужно. Дина — в джинсах и короткой маечке, впрочем, это была обычная для нее экипировка.
[Французский салат] Хотя мы все попали сюда не совсем по своей воле, а точнее, по воле нашей гостеприимной хозяйки, нам было приятно общаться друг с другом. Мы с удовольствием помогали Рите накрывать на стол и весело вспоминали забавные истории из школьной жизни, которые неожиданно всплывали в памяти, удивляя в основном тем, что мы, оказывается, все это помним.
[Французский салат] Стол, как и было обещано, действительно радовал глаз разнообразием всяких вкусностей. В какой-то момент мы столпились на кухне. Это очень важно, так как именно тогда мы в первый раз и обратили внимание на то кольцо. Изящное золотое колечко с довольно крупным бриллиантом, несомненно, очень дорогое. Оно соскользнуло с пальчика Риты, когда та мыла руки.
[Французский салат] — Какая прелесть! — воскликнула Кортни. — Смотри не потеряй его.
[Французский салат] — Да оно слегка великовато, — довольно отозвалась Рита. — Я ведь выхожу замуж, и это кольцо можно считать обручальным.
[Французский салат] — Вот как… — Элеонора подошла посмотреть на предмет разговора. — Когда же свадьба?
[Французский салат] — Через месяц. Я пришлю вам всем приглашения…
[Французский салат] — Значит, это не только день рождения, но и своеобразный девичник, — с улыбкой заметила Салли.
[Французский салат] Дина тоже подошла к нам, но, судя по всему, кольцо ее особо не интересовало. Она вообще всегда была равнодушна к украшениям. Безымянный палец наследницы Стоуна был отмечен скромным золотым ободком, совсем без камней.
[Французский салат] Когда все это происходило, я вытирала бокалы и стояла чуть в стороне. Но тем не менее видела, что Рита вытерла руки и надела кольцо на палец.
[Французский салат] Мы сидели за круглым высоким столом, заставленным тарелками, наполненными весьма аппетитно пахнущими произведениями кулинарного искусства. Но главным Рита считала французский салат, выложенный в глубокую хрустальную салатницу и украшенный зеленью и дольками лимона. После банального обмена любезностями мы наконец приступили к пиршеству. Нужно сказать, что к тому времени мы уже порядком проголодались. Салли положила себе на тарелку пару ложек главного деликатеса со словами:
[Французский салат] — Французский салат я пробую первый раз.
[Французский салат] — Существует несколько рецептов его приготовления, но этот мне нравится больше всего, прокомментировала Рита.
[Французский салат] Салли сидела напротив меня, и я увидела, что ее лицо как-то странно изменилось, едва она начала есть. Я видела, что она не в восторге от того, что оказалось у нее во рту, и только хорошее воспитание не дает ей избавиться от этого. Она проглотила, но далось ей это так нелегко, что заметила и хозяйка.
[Французский салат] — Тебе не нравится? — искренне удивилась Рига.
[Французский салат] — Может, я ничего не понимаю, но мне показалось… Он действительно должен быть таким соленым?
[Французский салат] — Соленым?!
[Французский салат] Мы все сразу потянулись к салатнице, чтобы выяснить, кто прав.
[Французский салат] — По-моему, ты посолила его дважды, — проговорила я, сосредоточенно рассматривая свою тарелку.
[Французский салат] — Нет, — ответила Рита, задумчиво глядя куда-то поверх наших голов. — Здесь что-то другое. Он посолен не меньше трех раз! Но каким образом?!
[Французский салат] Хорошо, что все остальное оказалось очень вкусным! Испорченное было настроение удалось исправить. Через час тарелки и салатницы почти опустели. Остался только безнадежный французский салат. Мы встали из-за стола и рассредоточились по комнате, в которой нашлось достаточно уютных местечек для пяти довольных жизнью бывших одноклассниц. Мне показалось, что, хотя Рита держится молодцом, неприятный инцидент встревожил ее значительно больше, чем она готова была признать. Когда все засобирались по домам, я предложила хозяйке свою помощь и заслужила ее благодарный взгляд.
[Французский салат] — Я и сама хотела тебя попросить задержаться, но как-то неудобно…
[Французский салат] Когда я услышала эту фразу, то поняла, что случилось нечто более серьезное, чем пересоленный салат. И я оказалась права. Мы остались вдвоем. Я стала собирать грязную посуду, но Рита остановила меня:
[Французский салат] — Оставь в покое тарелки, я сама все уберу. Мне нужны твои аналитические способности, хотя это так неприятно!
[Французский салат] — Что случилось?
[Французский салат] — У меня пропало кольцо, то самое, которое едва не свалилось с моего пальца, когда я мыла руки.
[Французский салат] — Но я видела его уже после…
[Французский салат] — Да. Послушай, я попробую все объяснить. Когда мы накрывали на стол, вернее, почти накрыли, я зашла в ванную комнату, чтобы немного освежить лицо. Руки тоже нуждались в уходе, я ведь готовила… Когда я занялась руками, кольцо сняла и положила на полочку над раковиной. Потом просто забыла о нем. Когда мы сидели за столом, я вспомнила, но пошла за ним не сразу, а когда относила ненужную посуду. Кольца не оказалось там, где я его положила. Я осмотрела все в ванной. Оно исчезло.
[Французский салат] — Ты уверена, что все было именно так?
[Французский салат] — Конечно.
[Французский салат] — Ты думаешь, что кто-то его украл?
[Французский салат] — А что я должна думать? Я понимаю, что это явная нелепость. Любая из присутствующих могла бы купить себе такое кольцо на карманные деньги…
[Французский салат] — Кроме меня.
[Французский салат] — Я знаю, что ты этого сделать не могла.
[Французский салат] — Спасибо за доверие…
[Французский салат] — Доверие тут ни при чем. Ты тоже заходила в ванную, но раньше меня.
[Французский салат] — Понятно. А кто заходил после?
[Французский салат] — Все остальные.
[Французский салат] — Значит, если твое предположение верно, подозреваемых четверо: Кортни, Салли, Элен и Дина.
[Французский салат] — Я понимаю, что все это ужасно глупо, и надеюсь, что ты мне предложишь что-нибудь более реальное в качестве версии…
[Французский салат] — Давай не будем торопиться и подумаем.
[Французский салат] Это было хорошее предложение, но сама я ничего толкового придумать не могла. Я даже не знала, с чего начать свои рассуждения. Может, кто-то из наших бывших одноклассниц страдал клептоманией? Но мы знаем друг друга так давно, мы столько лет не только учились, но и жили практически вместе. Я размышляла в таком роде несколько секунд, а взгляд мой блуждал по комнате, словно я подсознательно надеялась отыскать пропажу здесь. И вдруг я посмотрела на салатницу, которая так и осталась полной, поскольку французский салат был безнадежно испорчен. Совпадение этих двух событий показалось мне подозрительным.
[Французский салат] — Что ты собираешься делать с этим? — спросила я, указывая в сторону стола, но Рита поняла меня правильно.
[Французский салат] — Выброшу его. А что, есть другие предложения? Нашла о чем заботиться сейчас!
[Французский салат] — У тебя есть большое блюдо?
[Французский салат] — Есть, а зачем?
[Французский салат] — Неси его сюда!
[Французский салат] — Что ты задумала, можно узнать? — В голосе Риты звучало раздражение.
[Французский салат] — Сейчас увидишь. Я почти уверена, но нужно проверить…
[Французский салат] Рита хотела еще что-то возразить, но махнула рукой и пошла на кухню.
[Французский салат] Я взяла салатницу со злополучным салатом и вывалила ее содержимое на большое фарфоровое блюдо. Несколько движений вилкой, и в светло-желтой массе что-то блеснуло! Мое предположение полностью подтвердилось. Пропажа нашлась!
[Французский салат] — Господи! — воскликнула Рита. — Я же могла его просто выбросить!
[Французский салат] — Ну, не стоит так волноваться. Этого же не произошло, — автоматически успокоила я подругу, продолжая размышлять над странной ситуацией.
[Французский салат] — Но как ты догадалась?
[Французский салат] — Видишь ли, мне казалось маловероятным, чтобы ты пересолила то, что ни в коем случае нельзя пересолить. Значит, это сделал кто-то другой, и сделал намеренно. Зачем? Этот вопрос и раньше крутился у меня в голове. А тут пропало твое кольцо. Я понимаю, что его можно просто положить в сумочку или в карман и унести, но тот, кто его украл, перестраховался, впрочем… Испорченный салат есть никто не станет, и спрятанное не обнаружится.
[Французский салат] — Но ведь его еще нужно достать оттуда! Каким образом? А если такой способ существовал, почему им не воспользовались?
[Французский салат] — Ну это, пожалуй, лучше спросить у того, кто это все сделал.
[Французский салат] — И кто же?
[Французский салат] — Есть у меня одно предположение, но его нужно проверить! Извини, я пойду. Я тебе позвоню завтра.
[Французский салат] Мы договорились встретиться в маленьком кафе на старой набережной. Она ни о чем не спросила и на встречу пришла вовремя.
[Французский салат] В кафе было почти пусто: утренние посетители уже позавтракали, а для обеда еще было слишком рано. Мы выбрали столик у окна, расположились и заказали по чашечке кофе.
[Французский салат] — Зачем ты это сделала? — спросила я, когда официант принес наш заказ.
[Французский салат] — Скажи сначала, как ты меня вычислила? Я слышала о некоторых твоих способностях, но не относилась к слухам серьезно.
[Французский салат] — Хорошо, я отвечу. Я подумала: для чего нужно было портить салат? Зачем этакий сложный способ? Кольцо проще спрятать в одежде. Но где именно? А что, если такой возможности не представилось? Я вспомнила, кто и как был одет. У всех имелись если не карманы, то вероятность спрятать кольцо туда, куда его может спрятать любая женщина даже на виду у подруг, сделав, например, вид, что поправляет соскочившую с плеча бретельку. Только у тебя такая возможность отсутствовала. На тебе было вечернее платье с глухим воротом. А почему ты не забрала кольцо из салатницы и даже, насколько я понимаю, не попыталась это сделать?
[Французский салат] — Да, ты меня удивила, но и у меня для тебя есть сюрприз. Рассуждения твои логичны, и вычислила ты, как ни странно, того, кого нужно. Да, это сделала я. Но я бы сделала это таким способом, даже если бы у меня было десять карманов. Не нужна мне эта побрякушка! Я хотела, чтобы эта дура выбросила ее своими собственными руками!
[Французский салат] — Постой, Рита назвала это кольцо обручальным, она выходит замуж за…
[Французский салат] — За моего бывшего жениха. Она познакомилась с ним благодаря мне и даже не потрудилась спросить у меня, кем он мне приходится… Все это предприятие было экспромтом. Я увидела, что она забыла это чертово кольцо, и план созрел мгновенно. Я зашла на кухню, на стол не был поставлен только французский салат, его еще предстояло украсить зеленью… Вот тогда все и сложилось…
[Французский салат] Я не стала рассказывать эту историю Дэвиду, так как считаю, что не стоит открывать мужчинам некоторые женские тайны. А сейчас прямо из машины я позвонила своей школьной подруге и, к счастью, сразу дозвонилась.
[Французский салат] — Элен? — спросила я на всякий случай, хотя узнала голос.
[Французский салат] — Да, кто это?
[Французский салат] — Это Мэриэл Адамс, еще помнишь меня?
[Французский салат] — Мэриэл, как здорово, что ты мне позвонила! Ты где? — Голос Элеоноры Стренд звучал вполне искренне.
[Французский салат] — Я в машине, но хотела бы увидеться с тобой и поговорить, — с понятным смущением ответила я.
[Французский салат] — Я понимаю, что разговор, скорее всего, деловой, но все равно рада буду, если ты приедешь. Ты мой адрес знаешь?
[Французский салат] — Лучше напомни, да я и не одна, ничего?
[Французский салат] — Разумеется, записывай адрес, и я тебя с нетерпением жду.
[Французский салат] Оказалось, что мы находимся всего в нескольких минутах езды от того дома, в котором снимала квартиру Элеонора Стренд, или просто Элен, как мы называли ее еще со школы.
[Элеонора Стренд] Я не видела Элен, если не считать экрана телевизора, с того самого разговора в кафе. То есть лет восемь. Я знала, что замуж она так и не вышла, но не из-за сложности такого предприятия. Очевидно, это было ее решение, и уж я-то ее понимала. Когда она открыла нам дверь, я вдруг почувствовала, что в ее жизни происходит что-то очень хорошее. У нее было совсем домашнее милое лицо, она действительно была нам рада, а я опять подумала, что мне будет ужасно неудобно вытаскивать из нее нужную информацию. Дэвид же, как всегда, сразу расцвел от внимания красивой женщины. После приветствий и дежурных фраз, связанных с необходимостью познакомить мою школьную подругу с моим другом, мы наконец устроились в маленькой гостиной. Мы удобно расположились на низких мягких креслах, обитых темно-синим велюром, вокруг турецкого кривоногого чайного столика, на котором вскоре как-то между делом появился ароматный черный кофе в изящных фарфоровых чашечках, вазочки с печеньем, конфетами и дольками лимона. Я просто не могла сразу перейти к вопросам, ради которых мы приехали сюда. Поэтому говорили о всяких пустяках, шутили, вспоминали общих знакомых. Я намеренно не упоминала Риту, да я о ней, собственно, давно и не слышала. На свадьбе у нее мне не пришлось побывать — не потому, что я сознательно этого не хотела, так уж сложились обстоятельства. Но Элен сама заговорила о ней.
[Элеонора Стренд] Ей позвонили, она взяла трубку, извинившись перед нами, перекинулась несколькими фразами с тем, кто был с ней на связи. Я не прислушивалась к разговору, но невольно услышала последние слова.
[Элеонора Стренд] — Мне домик понравился, но посмотри еще ты сам, — произнесла Элен, после чего почти сразу положила трубку.
[Элеонора Стренд] Я бы, конечно, не стала ее ни о чем спрашивать, но предположения у меня появились, а она вдруг сказала:
[Элеонора Стренд] — Я вчера была у Риты, мы с Филом хотим купить у них дом.
[Элеонора Стренд] — В Сент-Ривере? — спросила я, чтобы как-то отреагировать.
[Элеонора Стренд] — Нет, но недалеко, очень хорошее место, да и дом… — Она бросила быстрый взгляд на Дэвида, словно извиняясь за то, что рассказ предназначен в основном мне, затем все же продолжила: — Я ее не видела с той вечеринки ни разу, на свадьбу меня даже не ждали, а тут случайно получилось. Наверное, так было нужно…
[Элеонора Стренд] — Ты что же, не знала, что едешь смотреть именно ее дом? — догадалась я.
[Элеонора Стренд] — Да, так вышло. Если ты не против меня выслушать, то мне бы очень хотелось…
[Элеонора Стренд] — Конечно, не против, — улыбнулась я и посмотрела на Дэвида. — Дэвид тоже.
[Элеонора Стренд] — Бывают такие жизненные ситуации, — начала свой рассказ Элен, — которые вовсе не нужно описывать. Когда хочешь о них рассказать, достаточно их назвать, и все понятно любому человеку. Вот, говорю я вам: вчера был мой последний рабочий день перед отпуском, — и вы уже прекрасно понимаете, как я себя чувствовала. А если я вам еще скажу, что мне двадцать восемь лет и я впервые собралась замуж? Нужны красочные описания моих эмоций? Именно так и было вчера. Впрочем, замуж я и сегодня не передумала выходить. Передав ключ от кабинета секретарше и обменявшись с ней несколькими фразами по поводу предстоящих событий, я села в машину, и все мои мысли устремились в будущее!
[Элеонора Стренд] Знаете, в позднем браке есть своя прелесть. Я не слишком паниковала по поводу своей семейной неустроенности, но в моем возрасте одинокое существование создает некоторые проблемы. Поэтому переход из положения старой девы в положение супруги дает значительно более богатую гамму приятных переживаний, чем банальная свадьба вчерашней школьницы. Если вы вдруг подумали, что мое будущее замужество — результат моих титанических трудов во имя достижения желанного статуса, вы ошиблись. Я просто дождалась своего принца, так уж мне повезло. В процессе этого ожидания я достигла еще кое-каких результатов: окончила университет, получила диплом, давший мне возможность сделать карьеру. Начав с работы в качестве репортера, я прошла путь до автора и ведущей собственной программы на главном телевизионном канале страны. Ну, об этом вы знаете…
[Элеонора Стренд] Я не считаю свою жизнь примером для подражания. Если честно, еще полгода назад я мнила себя стопроцентной неудачницей, а затем появился Фил. Не буду о нем слишком распространяться, боюсь сглазить. Скажу главное: он — мой друг, мой мужчина и лучшее, что подарила мне судьба. Именно его звонок и оторвал меня вчера от приятных мыслей о будущем.
[Элеонора Стренд] «Привет, Лео!» — услышала я. Это он меня так называет, считая, что мое настоящее имя Элеонора — слишком скучное и совсем мне не подходит.
[Элеонора Стренд] «Привет! Я уже в пути. Минут через пятнадцать буду дома», — ответила ему я.
[Элеонора Стренд] «Слушай, ты можешь чуть отклониться и заехать в Сент-Стоун?» — вдруг спросил он.
[Элеонора Стренд] «Могу, это по пути, но зачем?» — ответила я. Не скрою, что ему удалось меня заинтриговать.
[Элеонора Стренд] «У нас есть шанс сразу после свадебного путешествия вселиться в очень симпатичный коттедж, — обрадовал он меня. — Его продают совсем недорого, он почти не нуждается в ремонте, но я хочу, чтобы ты сама его посмотрела. Хозяева сейчас дома, если ты поедешь, я их предупрежу».
[Элеонора Стренд] «Нет проблем, с удовольствием заеду посмотрю этот домик, — не скрывала я своего восторга. — А ты уверен, что мы в состоянии его купить?»
[Элеонора Стренд] «Мне обещали кредит на очень выгодных условиях, — объяснил Филипп. — Главное, чтобы тебе там понравилось». Вот так изящно и ненавязчиво он выражает свое отношение ко мне.
[Элеонора Стренд] «Хорошо, говори адрес, я уже подъехала к повороту…» — сказала я и повернула в нужную сторону.
[Элеонора Стренд] Вы когда-нибудь бывали в Сент-Стоуне? — В ответ на наш отрицательный жест Элеонора продолжила: — Я хочу сказать, что городок этот небольшой, находится всего в пятнадцати минутах езды от столицы. Расположен он в очень живописном месте на берегу небольшого, но достаточно глубокого озера. Я ехала и думала, что если действительно посчастливится купить здесь коттедж, то это будет нам прекрасным свадебным подарком. Дом снаружи выглядел маленьким и уютным. Я поднялась на крыльцо и, позвонив в дверь, довольно долго ждала, любуясь хорошо ухоженным палисадником. Но вот мне наконец открыли. В дверях стоял мужчина, по-видимому хозяин, я уже начала говорить что-то по теме своего визита, но прервала свою речь на полуслове…
[Элеонора Стренд] «Элен? — услышала я. Не ожидала встретить здесь того, кто мог меня так называть. Я даже растерялась. — Ты совсем не изменилась!»
[Элеонора Стренд] «Здравствуй, Джорджи», — ответила я, узнавая, хоть и не без труда, стоящего передо мной человека. Наверное, следовало бы ответить: «Ты тоже», но это было бы такой неправдой, что у меня не повернулся язык.
[Элеонора Стренд] «Как ты здесь оказалась?» — спросил он, как мне показалось, совершенно некстати.
[Элеонора Стренд] «Ты действительно продаешь этот дом?» — вдруг усомнилась я.
[Элеонора Стренд] «A-а… Так ты и есть невеста того парня?» — Джорджи наконец сообразил, что происходит. Я подтвердила.
[Элеонора Стренд] «Думаю, нужно тебя поздравить…» — начал он какую-то мысль, но вдруг замолчал, а его глаза жадно ощупывали мое лицо.
[Элеонора Стренд] «Спасибо, действительно это повод», — не стала возражать я.
[Элеонора Стренд] Знаете, ужасно глупо, но, входя в этот дом, я вдруг почувствовала себя словно виноватой. На самом деле более неуместного в данных обстоятельствах чувства нельзя было и придумать. Восемь лет назад этот полнеющий и лысеющий мужчина взял да и разбил мое глупое любящее сердце. Это был первый урок любви, предательства и страданий, который преподнесла мне жизнь. Я оказалась хорошей ученицей, второго урока не потребовалось.
[Элеонора Стренд] «Не жаль продавать?» — вернулась я к более подходящей теме.
[Элеонора Стренд] «Жаль?» — удивился Джорджи. Мне показалось, что он настолько был поглощен воспоминаниями, что даже не понял сути моего вопроса.
[Элеонора Стренд] «Место здесь замечательное, да и коттеджу, наверное, не больше пяти лет…» — объяснила я свой вопрос, надеясь, что он его все-таки услышал.
[Элеонора Стренд] «Мы построили его всего два года назад», — рассеянно ответил он.
[Элеонора Стренд] «Тем более», — продолжила я деловую и единственно возможную для меня часть разговора.
[Элеонора Стренд] «Нам он просто не нужен, мы получили в наследство большой дом в Сент-Ривере. Детей у нас нет, — тут он грустно улыбнулся, — так что… Ну, ты сама понимаешь».
[Элеонора Стренд] «Конечно», — согласилась я, хотя не уверена была, что поняла его правильно.
[Элеонора Стренд] — Теперь и я кое-что понимаю, — невольно прервала я рассказ Элен.
[Элеонора Стренд] — Тогда я не стала тебе об этом рассказывать, все было еще слишком болезненно. — Элен посмотрела мне в глаза, и я снова поняла, что она имеет в виду. Дэвид проявил тактичность и не стал задавать вопросов. Тем временем Элен продолжила свое повествование:
[Элеонора Стренд] — Мы познакомились на вечеринке в доме у моих родственников. У меня впервые появился такой красивый и взрослый поклонник. Джорджи умел обращаться с женщинами. Я чувствовала себя наверху блаженства, когда он предложил мне стать его женой. Свадьбу назначили через два месяца, и две недели из них были самым счастливым временем моей, тогда еще очень короткой жизни. А потом умер мой папа. Внезапно, от сердечного приступа. Понятно, пришлось пересмотреть планы. Прошло еще шесть месяцев, прежде чем мы вернулись к вопросу о нашем браке. Но к тому времени произошло еще одно событие. — Элен вздохнула и продолжила: — Мы обедали с Джорджи в небольшом ресторанчике на старой набережной. Вдруг я почувствовала аромат дорогих духов и услышала знакомый голос:
[Элеонора Стренд] «Элен! Привет! Сто лет тебя не видела! Можно мне присесть за ваш столик?» Это была Рита.
[Элеонора Стренд] «Конечно», — коротко ответила я, узнав в шикарной женщине, стоящей рядом, свою бывшую одноклассницу.
[Элеонора Стренд] «Может, ты познакомишь меня со своим другом?» — продолжила она, устраиваясь на свободном стуле.
[Элеонора Стренд] «Это Джорджи… А это Рита, мы учились вместе в школе». Как вы понимаете, я не слишком охотно представила их друг другу.
[Элеонора Стренд] Я описала начало конца моей волшебной сказки, которая превратилась в весьма банальную историю. Разве я могла соперничать с такой женщиной, как Рита!
[Элеонора Стренд] Она всегда была наделена таким количеством женских достоинств, что мне следовало бы сразу сложить оружие, как только я поняла, что ей понравился мой жених. К тому же я оказалась еще и глупее ее… Я пыталась убедить Джорджи, что моя соперница вовсе не та женщина, которая способна подарить ему счастье. Рита говорила ему то же самое, но не обо мне, а о себе. Выглядело так, что она пытается не разрушать мое счастье. Ее тактика была умнее, и она победила.
[Элеонора Стренд] Входя в их дом, я вдруг вспомнила, что два года назад получила письмо от своей счастливой соперницы, но не стала его читать. Вчера я почему-то пожалела об этом. Я так задумалась, что мне вдруг показалось, будто я не ответила на какой-то вопрос Джорджи.
[Элеонора Стренд] «Прости, я задумалась…» — на всякий случай извинилась я.
[Элеонора Стренд] «Я говорю, проходи. Ты ведь приехала, чтобы посмотреть дом», — повторил Джорджи свое приглашение.
[Элеонора Стренд] Я вошла в небольшую квадратную комнату на первом этаже. Навстречу мне из кресла перед телевизором поднялась Рита в элегантном домашнем костюме, выгодно подчеркивающем все достоинства и скрывающем все недостатки ее слегка располневшей фигуры. Она вдруг как-то театрально всплеснула руками, на лице ее отразилось нечто среднее между удивлением и радостью.
[Элеонора Стренд] «Элен! Ты здесь? — воскликнула Рита и вдруг тихо добавила: — Ты простила меня?»
[Элеонора Стренд] «Оставь свой пафос, Рита. Элен приехала, чтобы посмотреть дом», — неожиданно грубо прервал ее Джорджи.
[Элеонора Стренд] «Здравствуй, Рита, — ответила я, не обращая внимания на реплику ее мужа. — За что мне тебя прощать? Я тебе благодарна. Если бы не ты, я не была бы счастлива».
[Элеонора Стренд] В моих словах прозвучала такая пронзительная правда, что я не удержалась и добавила: «Мне нравится твой дом, если нам действительно повезет его купить…»
[Элеонора Стренд] «Считай, что он уже твой», — грустно прервала меня Рита.
[Элеонора Стренд] Знаешь, я тогда поняла, что одержала победу. Не над бедной Ритой. Да, собственно, почему бедной? У нее все нормально, хотя внешне она и любит поприбедняться, ты ведь ее знаешь. — Элен обращалась ко мне, но Дэвид все понимал и не обижался. — Нет, я победила себя, свою старую обиду, и мне стало удивительно легко. Хорошо, что я там побывала.
[Элеонора Стренд] — А вы и вправду купите у них дом? — поинтересовалась я.
[Элеонора Стренд] — Не знаю… А почему бы и нет?
[Элеонора Стренд] В этот момент я подумала о Роберте Гретте. И, разумеется, вспомнила, что мы приехали к моей бывшей однокласснице не ради сентиментальных воспоминаний. Но профессионально рассказанная Элеонорой Стренд история избавила меня от ненужной щепетильности. Я понимала, что эта исповедь была ей нужна. Она хотела объяснить свой поступок, впрочем, не столько мне, сколько самой себе.
[Элеонора Стренд] Я наконец смогла перейти к делу:
[Элеонора Стренд] — Рискую тебя удивить, но решила поговорить с тобой именно потому, что у нас, к сожалению, очень мало пока источников информации.
[Элеонора Стренд] — Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Если только смогу ответить, я к твоим услугам, — успокоила меня Элен.
[Элеонора Стренд] — Ты ведь была знакома с Александром Портером?
[Элеонора Стренд] — Да, более или менее, но я не думала, что…
[Элеонора Стренд] — Нет, сейчас речь не о нем, а о его дочери. Ты знала ее?
[Элеонора Стренд] — Джейн? Я так понимаю, что с ней опять случилась какая-то неприятность? — ответила Элен вопросом на вопрос.
[Элеонора Стренд] — Да, — не стала скрывать я, — она убита.
[Элеонора Стренд] — Бедная девочка! Но этого можно было ожидать… Я знала ее не очень близко, но с ней у Александра и Марго были серьезные проблемы.
[Элеонора Стренд] — Ты имеешь в виду наркотики или что-то еще?
[Элеонора Стренд] — И наркотики тоже, но это, скорее, уже последствия.
[Элеонора Стренд] — Что ты имеешь в виду?
[Элеонора Стренд] — Вам лучше бы поговорить с Элизабет Грей, она фактически ее вырастила. Она не бросила девочку и тогда, когда выяснилось, что с ней не все благополучно. Она пыталась ее лечить, возила к специалистам…
[Элеонора Стренд] — У нее было что-то серьезное?
[Элеонора Стренд] — Да вроде как официально ей никто не ставил никакого диагноза, но странности у нее были. Марго как-то сказала, что боится ее. Они и вправду в последние годы старались с ней не общаться, только Элси с ней и возилась. Не хотела бы я повторять всякие непроверенные слухи, Мэриэл, поговорите с Элизабет. Если девочка мертва, она не будет скрывать ничего — вы ведь ищете ее убийцу?
[Элеонора Стренд] — Да, мы ищем убийцу, — подтвердила я. — Еще неудобный вопрос: между тобой и Александром вряд ли действительно что-то было, но почему возникли эти слухи?
[Элеонора Стренд] — Слухи нужны были для поддержания его имиджа, а я делала репортаж из того района, где они с Марго тогда купили дом. Я пару раз была у них в гостях. Очень красивое место в районе северного Тотриджа.
[Элеонора Стренд] — И кому перешел этот дом после гибели Портеров?
[Элеонора Стренд] — Их наследницей была Джейн, но в момент, когда с ее родителями случилась беда, девочка была не в себе, так говорили. Понимаешь, история очень непонятная. Элси пыталась повлиять на Джейн, но девушка ведь была уже совершеннолетней и могла делать со своим имуществом все, что хотела. Когда ты поговоришь с Элизабет Грей, ты, возможно, разберешься в этой странной истории. Я могу рассказать тебе только об одном разговоре, который у меня был с Марго незадолго до их гибели. Это единственная информация, которой я точно располагаю, остальное — слухи и разговоры, которые доходили до меня просто в силу того, что у нас с Александром и Марго много общих знакомых.
[Элеонора Стренд] — Я тебя слушаю, — только и могла я сказать. Мне действительно нужны были факты, а не слухи.
[Элеонора Стренд] — Это случилось в том самом доме в Тотридже. Мы с Марго остались вдвоем. Я должна была наутро уезжать. Мы сидели в гостиной уставшие, разговаривать не хотелось. Вдруг Марго вздохнула и сказала: «Когда мы уезжали из Сент-Ривера, мне позвонила Элси и просила приехать навестить Джейн в клинике, где она проходит лечение или обследование, я точно не знаю. Она говорила, что девочка очень взволнована, что она хочет меня о чем-то предупредить, но я не смогла пересилить себя: я вдруг почувствовала, что она сообщит мне что-то страшное, и не поехала к ней. И Александру ничего не сказала, а сейчас я все время думаю об этом…» Она что-то еще говорила, но я запомнила именно это, потому что тогда мы виделись в последний раз. Через неделю они вылетели из Мэрвика в Париж, ты знаешь, что их самолет до места не долетел. Потом в какой-то газете появилось сообщение, что самолет или, вернее, то, что от него осталось, удалось найти быстро благодаря тому, что Джейн сказала, где это должно было произойти. Полиция тогда взялась за девушку. Но что они могли ей предъявить? Последние три недели Джейн находилась в клинике, незаметно покинуть которую было невозможно. А даже если бы она и улизнула из-под контроля, она что, могла иметь отношение к авиакатастрофе, случившейся за тысячи километров от того места, где она находилась? Вот, пожалуй, и все, что я могу тебе сказать…
[Элеонора Стренд] Когда мы ехали домой, Дэвид вдруг заметил:
[Элеонора Стренд] — Странно, на экране она выглядит такой благополучной, уверенной в себе…
[Элеонора Стренд] — Она и так вполне благополучна, — возразила ему я.
[Элеонора Стренд] — Нет, уверенные в себе люди не копаются в своих поступках и словах, — не принял моих возражений Дэвид, — и не пытаются самооправдаться. Или она хотела оправдаться перед тобой?
[Элеонора Стренд] — Да я толком не поняла, — ответила я полуправдой.
[Элизабет Грей] На следующий день мы с Дэвидом отправились в Мэрвик с самого утра. Но перед этим заскочили в полицейское управление. Хотя было еще рано, комиссар Катлер ждал нас у себя в кабинете.
[Элизабет Грей] — Вчера, комиссар, — пришлось признать мне, — мы с Дэвидом очень неплохо провели время в обществе весьма талантливого человека. Но с точки зрения полезности этого визита для дела я в большом сомнении. Мы получили в свое распоряжение весьма странные факты, я даже не уверена, что это факты. Поэтому нашу поездку в Мэрвик я считаю крайне необходимой.
[Элизабет Грей] — Вы меня заинтриговали, коллега, — серьезно заявил комиссар. — Что же такого вы могли узнать?
[Элизабет Грей] — Убитая была нам представлена как некая современная Кассандра, предсказавшая в свое время гибель своих родителей. Кроме того, оказывается, именно она помогла установить место падения самолета, на котором те летели в Париж.
[Элизабет Грей] — Насчет второго факта скажу сразу, что это «утка». Но полиция в свое время вынуждена была ею заняться, поскольку это беспокоило как раз ту даму, к которой вы отправляетесь. Именно она обратилась в полицию с жалобой на недобросовестную публикацию.
[Элизабет Грей] — И чем же закончилась эта история? — спросила я.
[Элизабет Грей] — Выяснилось, что материал пришел по почте и был подписан моим непосредственным начальником. Разумеется, подделка. Газета дала опровержение, но, как всегда бывает, кто это опровержение читал? Да, поезжайте, поговорите с госпожой Грей. Похоже, она кое-что важное знает.
[Элизабет Грей] — Но и здесь еще не все понятно. Надо бы выяснить, как преступник раздобыл аэролизин, как добрался до пиццы? Вы нашли этого Стентнера?
[Элизабет Грей] — Сегодня постараюсь ответить на первые два вопроса, что не так сложно. А вот со Стентнером пока мы получили еще одну загадочную историю. По поводу адреса, который он указал в «Папирусе». В пансионате «Юнион», это что-то вроде молодежного общежития, действительно живет молодой человек с этим именем. Но его не опознали по фотографии, оставшейся в картотеке Гретта. И тот Стентнер, который жил в пансионате, бесследно пропал еще неделю назад. Он учится в медицинской академии, но на занятиях его не видели тоже уже с неделю. У него есть мать, которая живет в деревушке Сантве, недалеко от старого Гринвера. Она утверждает, что и там он не появлялся. Так что и за эту ниточку пока не удалось ухватиться.
[Элизабет Грей] — Знаете, комиссар, кто-то ведь пойдет по вашему поручению в пиццерию «Патриссия»?
[Элизабет Грей] — Да, видимо, нужно выяснить, как там все работает и кто мог иметь доступ к пицце, чтобы напичкать ее лекарством.
[Элизабет Грей] — Пусть ваш человек захватит с собой фотографию Стентнера.
[Элизабет Грей] — Мне это тоже приходило в голову, — улыбнулся Эрик Катлер. — Кстати, о технологическом процессе мы их уже спрашивали буквально на второй день после вашего отравления. Пришли к выводу, что вероятнее всего было добавить лекарство вместе со специями. Но вот кто и как это сделал? В общем, нужно разбираться…
* * *
[Элизабет Грей] Пока мы ехали в Мэрвик, я пыталась выработать хоть какую-нибудь разумную версию событий. Для этого я попыталась представить ситуацию, которая возникла бы, если бы все получилось именно так, как запланировал преступник. Конечно, я не знаю пока его конечную цель, но кое-что мы можем предположить со значительной долей вероятности. Например, что было бы, если бы отравленная аэролизином пицца попала не ко мне, а по назначению, то есть Роберту Гретту? Чем бы это ему грозило? Если бы он съел всю пиццу, то несомненно отравился бы и шансов выжить у него было бы очень мало. Но чтобы съесть такую пиццу, да еще нашпигованную лекарством, нужно неделю перед этим голодать. На что же рассчитывал преступник? На что покушался? Подумаем дальше. Ну а если бы он съел лишь часть пиццы? Скорее всего, он попал бы на какое-то время в больницу, и это было бы очень подозрительно. Полиция и так держала его под контролем… Похоже, есть вариант приемлемой версии! Но нужно собрать факты! Как раз те, о которых мы говорили с Эриком Катлером! Версия может показаться фантастической, но гораздо более правдоподобной, чем ясновидение Джейн.
* * *
[Элизабет Грей] Джулия Саммерс жила в небольшом, но симпатичном домике в десяти минутах ходьбы от моря. Она ждала нас, так как мы заранее предупредили ее о своем вторжении. Мне показалось, что она чего-то всерьез опасается, но я решила пока не задавать прямых вопросов. Нужно бы разобраться с тем, что тут происходит. Вопросов собралось слишком много, и некоторые были, мягко говоря, очень нестандартными.
[Элизабет Грей] С утра стояла очень приятная, совсем еще не жаркая погода, и госпожа Саммерс предложила нам выпить кофе в небольшом палисадничке рядом с домом.
[Элизабет Грей] Запах кофе смешивался с запахами моря и цветов. От этого слегка кружилась голова, и события, заставившие нас приехать сюда, казались уже и вовсе нереальными. Джулия Саммерс и Элизабет Грей были очень похожи друг на друга: обе высокие, худые, чуть сутуловатые, загорелые. «Еще одно семейное сходство», — подумала я, и мне стало немного не по себе. Впрочем, когда я пригляделась, это сходство оказалось довольно поверхностным: они сильно различались внешне. Да ведь они и не являются кровными родственниками, вдруг сообразила я. Почему-то от этой мысли мне стало легче. По тому, как общались между собой эти женщины, было видно, что их связывают длительные дружеские отношения. Когда Джулия почувствовала, что наступило время для разговора, она просто незаметно оставила нас с Элизабет. Впрочем, мне ее присутствие не мешало, но она сама знала, как лучше поступить.
[Элизабет Грей] — Вы хотите поговорить со мной о Джейн? — спросила госпожа Грей.
[Элизабет Грей] — Да, — ответила я. — Из того, что мы уже знаем, складывается очень странная картина не только ее смерти, но и жизни. Возможно, вы сможете что-то объяснить.
[Элизабет Грей] — Видимо, смогу. Но я должна вас предупредить, что далеко не все понимаю сама. Вернее, до определенного времени я все понимала, а потом произошло что-то такое, чего я уже понять не в состоянии. Ну об этом уж предоставляю судить вам.
[Элизабет Грей] — Хорошо. Давайте начнем с самого начала. Но я хочу задать вопрос, который может показаться вам несущественным. Однако не забывайте, что расследуется достаточно запутанное преступление. Я хотела бы знать, почему из двух кузин только одна оказалась в списке наследников?
[Элизабет Грей] — Ну, это же очевидно, — удивилась Элизабет. — Чарльз составил свое завещание давно, все в семье знали, что его наследниками будут только его прямые родственники и их дети. Родственники мужей и жен к наследникам не причислялись. Джейн была дочерью Марго Портер, в девичестве Саммерс. Наследницей Криза была жена Эдварда Саммерса и ее дочь, но не сам Саммерс, тем более не его сестра и, уж конечно, не ее дочь.
[Элизабет Грей] — Теперь понятно. Значит, хотя девочки были кузинами, только одна из них могла стать наследницей Чарльза Криза.
[Элизабет Грей] — Да, именно так. Но если вы думаете, что Джейн волновало это обстоятельство, то это ошибочное мнение. Не забывайте, что Джейн была дочерью очень известных людей. Если ее и обделили, то уж точно не материально. Нет, наследство Криза ее не волновало.
[Элизабет Грей] — Давайте вы просто расскажете о ней все, что сможете вспомнить. Какой она была, как росла, с какими проблемами сталкивалась, какие проблемы создавала… — предложила я.
[Элизабет Грей] — Хорошо, — согласилась Элизабет, — я попытаюсь… Начну с ее родителей. О таких говорят, что они созданы друг для друга. Александр был женат вторым браком. Первая жена оставила его, причем сделала это так, что он на некоторое время вообще стал чем-то вроде женоненавистника, особенно избегал общения с красивыми женщинами. Но Марго удалось ворваться в его жизнь и завоевать его сердце. Они любили друг друга, я уверена, до последнего мгновения своей жизни, и еще так же самозабвенно они любили свою музыку.
[Элизабет Грей] — А свою дочь? — спросила я, уже понимая, какой ответ услышу.
[Элизабет Грей] — Рождение дочери, к сожалению, для них было досадной случайностью. Ребенок не вписывался в их жизнь, в ее сложившуюся гармонию. Девочка оторвала их на какое-то время от привычного существования, которое их устраивало, в котором присутствовало все, что им было нужно. Только так я могу объяснить их полное равнодушие к Джейн. К тому времени я овдовела. Своих детей у меня не было, не было и планов что-либо менять в моей жизни, поэтому я взяла на себя все заботы о малышке. Но мне не удалось компенсировать девочке отсутствие внимания со стороны родителей. Она тянулась к ним, она ими гордилась, она очень хотела завоевать их любовь. Причем со временем… любой ценой. Как только она поняла, что не сможет добиться их любви, она стала добиваться их внимания. Я, к сожалению, не сразу поняла, что происходит. Но когда поняла, пыталась с ними поговорить. Однако это были бесполезные разговоры. Они начали привозить ей подарки, покупать наряды, дорогие игрушки, затем, когда она стала старше, украшения, косметику… Когда я пыталась им объяснить, что именно ей нужно, они искренне меня не понимали.
[Элизабет Грей] — А как она относилась к вам? Как вообще складывались ваши с ней отношения? — спросила я, поскольку суть отношений Джейн и ее родителей мне уже была ясна.
[Элизабет Грей] — Я была к ней привязана, наверное, любила ее по-своему. Но любила не материнской любовью. Будь она настоящей сиротой, возможно, мы стали бы с ней гораздо ближе. Впрочем, мы вольны предполагать все, что угодно, но было то, что было. Я заботилась о ней, старалась сделать ее счастливее, но разве я могла выдержать сравнение с Марго?
[Элизабет Грей] — Насколько я понимаю, существовали еще какие-то отношения между Джейн и Моник?
[Элизабет Грей] — Да, девочки, можно сказать, даже были дружны. Сначала подружились мы с Джулией. Нас познакомила Марго, исходя из того, что у Джулии дочь такого же возраста, чтобы мне было легче. Действительно, Джулия очень мне помогла, да и Джейн любила гостить у них. Она там словно отогревалась. Так, правда, было лишь сначала. Потом, видимо, она стала ощущать разницу… Вы ведь понимаете, о чем я говорю?
[Элизабет Грей] — Да.
[Элизабет Грей] — Я думаю, вы теперь уяснили, в каких условиях формировался характер Джейн. Она стала взрослой красивой девушкой с душой одинокого, обиженного ребенка. Ее душа искала любви, а эти поиски не всегда приводят туда, куда надо. Окончив школу, она уехала в Сент-Ривер, чтобы поступить в университет. Училась она средне, но получить высшее образование вполне могла. Одна любопытная деталь. Вряд ли я вас удивлю, если скажу, что у Джейн были очень неплохие музыкальные способности. Она училась музыке и умела немного играть на фортепиано, но в двенадцать лет отказалась заниматься музыкой и никогда больше не подходила к инструменту. Именно в этом возрасте в ее поведении появляются странности» которые даже заставили меня пригласить к ней специалиста-психиатра…
[Элизабет Грей] — И что же это за странности? — Это был важный вопрос, поэтому я и решилась прервать рассказ Элизабет.
[Элизабет Грей] — Она могла замолчать на несколько дней. Или пару суток обходиться без сна. Иногда плакала во сне. Впрочем, все это прошло годам к семнадцати. В этот период она почти не отличалась от своих сверстников, и я даже думала, что все будет в ее жизни нормально. Она увлеклась историей, поступила в университет. Я тоже хотела переехать в Сент-Ривер, чтобы жить поближе к ней, но она решительно этому воспротивилась. Я сейчас думаю, что мне нужно было настоять на своем. Но, так или иначе, я этого не сделала. Поэтому о ее внезапном увлечении некой экзотической религией узнала слишком поздно.
[Элизабет Грей] — Что за религия? — Я почувствовала, что наступает важный момент, хотя степень его важности оценила не в момент этого разговора, а гораздо позднее.
[Элизабет Грей] — «Братство открытого сердца» — так называлась секта. Как потом выяснилось, «братство» было создано наркоторговцами. Процесс над этой сектой был достаточно громким.
[Элизабет Грей] — Да, помню, — подтвердила я.
[Элизабет Грей] — Секту разоблачили, но мне кажется, что после этого Джейн полностью так и не вернулась к нормальной жизни. И еще: я так и не поверила в искренность не только ее религиозных чувств, но даже и ее наркотической зависимости. Не знаю почему, но мне все время казалось, что Джейн во все это просто играла.
[Элизабет Грей] — У меня есть к вам еще один вопрос… — Я задала его для очистки совести, так как все уже и без того стало ясно.
[Элизабет Грей] — Да, пожалуйста, если смогу, я обязательно отвечу, — заверила меня Элизабет.
[Элизабет Грей] — Мне вчера сказали, что Джейн в день гибели родителей находилась в клинике — то ли на обследовании, то ли на лечении…
[Элизабет Грей] — На обследовании, — подтвердила и уточнила госпожа Грей.
[Элизабет Грей] — Марго говорила своей знакомой журналистке, что вы просили ее проведать дочь в клинике, так?
[Элизабет Грей] — Да, она действительно очень хотела повидаться с Марго, но та не приехала.
[Элизабет Грей] — Как вы относитесь к слухам о том, что девочка знала о будущей судьбе своих родителей?
[Элизабет Грей] — А вы как бы отнеслись? Никаких пророчеств Джейн не делала, она была в неважном состоянии, в клинике находилась после попытки суицида. Желание повидаться с матерью в этих обстоятельствах я расцениваю как совершенно нормальное. Все остальное — журналистские спекуляции, попытка заработать тираж на чужом горе.
[Элизабет Грей] — Что ж, примерно так я и предполагала, — согласилась с ней я. — Спасибо, что согласились поговорить с нами.
[Элизабет Грей] — Дай Бог, чтобы вам это помогло найти убийцу… — Элизабет вздохнула, впервые за все время нашего разговора глаза ее наполнились слезами, но она сдержалась.
[Элизабет Грей] — У меня есть вопрос, адресованный, возможно, не совсем вам, но это может оказаться важно.
[Элизабет Грей] — Говорите.
[Элизабет Грей] — Родители Джейн ведь были не бедными людьми, как минимум у них был дом в Тотридже. Что стало с их имуществом?
[Элизабет Грей] — Они не были и так уж богаты, но дом и некоторая сумма на счету имелись. Все это должно было остаться Джейн. Но об этом вам, пожалуй, действительно лучше поговорить с господином Роненом, адвокатом, который вел все дела Портеров. Его контора находится рядом с муниципалитетом.
[Элизабет Грей] — Хорошо, спасибо. И извините.
[Элизабет Грей] — Ну что вы! Я понимаю…
[Наследство Портеров] Когда мы разыскали нужную нам адвокатскую контору, господин Ронен уже собирался уходить. У него были дела, да и время приближалось к обеду. Но он все же задержался на несколько минут, чтобы ответить на наши вопросы.
[Наследство Портеров] — Вас интересует имущество Портеров? — уточнил он. — Надеюсь, вы можете подтвердить ваше право на получение этой информации?
[Наследство Портеров] — Да, разумеется. — Я показала документ, которым меня снабдил комиссар Катлер.
[Наследство Портеров] — Так вот, завещания у супругов Портер не было, поэтому все их имущество по закону отошло их дочери Джейн Портер. Теперь, по завещанию Джейн Портер, ее имущество переходит во владение ее двоюродной сестры Моник Саммерс, но не ранее чем через год после смерти завещательницы, таковы условия.
[Наследство Портеров] Для нас это было полной неожиданностью.
[Наследство Портеров] — А Моник уже извещена об этом? — спросила я.
[Наследство Портеров] — Да, ей послано письменное уведомление, кроме того, я говорил с нею по телефону.
[Наследство Портеров] Завещание Джейн оказалось единственной неожиданностью, с которой мы столкнулись в Мэрвике. Это совсем не укладывалось в ту версию, которую я начала было выстраивать. Что ж, придется вносить в нее коррективы.
[Наследство Портеров] Больше дел в Мэрвике у нас не было. Мы с Дэвидом наскоро перекусили в маленьком открытом ресторанчике на набережной и отправились в обратный путь.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] Всю дорогу я обдумывала свою версию. Но все же оторвалась от этого полезного процесса, чтобы позвонить комиссару и предупредить, что мы возвращаемся в Сент-Ривер. Эрик Катлер пообещал дождаться нас в управлении. Свое обещание он выполнил.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] Он внимательно выслушал и мой отчет по фактам, и мои рассуждения.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] — Боюсь, — сказал комиссар, — что новые факты не слишком прояснили дело, как, кстати, и те, что удалось собрать нам. У меня, как и у вас, было подозрение, что Тони Фатмер и Ори Стентнер — одно и то же лицо, однако мы ошибались. Их действительно двое. Но, похоже, они иногда пользовались именами друг друга: например, на роль фотомодели приходил пробоваться именно Фатмер. У нас, таким образом, оказалась его фотография, и в пиццерии нам сразу сказали, что это Тони. Но Фатмер с того самого понедельника не выходит на работу. Мать Ори тоже узнала Фатмера по фотографии. Она сказала, что этот молодой человек как-то приезжал к ней вместе с ее сыном.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] — А удалось ли выяснить, где жил Фатмер? Возможно, там же обреталась и Джейн? — спросила и одновременно предположила я.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] — Адрес Фатмера нам сообщили в университете, где он действительно учится, — продолжил свой рассказ комиссар. — Его квартирная хозяйка опознала Джейн как девушку, которая жила вместе с Тони. На вопрос, почему она не обратилась в полицию, ведь наверняка видела фотографии Джейн в газетах, она ответила: «Фотографии в газетах я никогда не рассматриваю, а написано было, что убита какая-то модель. При чем же тут Джейн?» Нам пришлось принять эти объяснения.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] — Но о Фатмере можно, видимо, узнать в университете, если он там действительно учится? — опять спросила я.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] — В университете о Фатмере все говорят примерно одно и то же: талантливый математик, возможно, даже гений, но жутко заносчивый тип. Джейн жила с ним последние несколько месяцев, и все предполагали, что они в конце концов поженятся. Именно Фатмер настоял на том, чтобы девушка вернулась к учебе, помог ей устроиться на работу. Непонятно, почему она ни разу не воспользовалась деньгами своих родителей. Почему не стала жить в их доме, как раз понятно. Она училась в Сент-Ривере, а дом находится в Тотридже. Но у Портеров, оказывается, была еще и неплохая квартира в столице. Почему она предпочитала жить у Фатмера? Понятно, что хотела жить именно с ним, но почему не в своей квартире? Один из сокурсников Тони предположил, что здесь своего рода воспитательная цель. Не имея на руках лишних денег, будучи вынужденной зарабатывать себе на жизнь, Джейн снижала опасность вернуться к употреблению наркотиков. Впрочем, сомнительно, что существовала такая опасность, если учесть, насколько девушка была предана своему другу. Это отмечают все, кто их знал.
[Тони Фатмер и Ори Стентнер] В медицинской академии мы получили некоторую информацию и об Ори Стентнере. Он студент четвертого курса. Учится средне, часто подолгу не посещает лекций, но охотно дежурит в больнице. Увлекается психологией и психиатрией. Парень, судя по всему, добродушный, но какой-то безалаберный. Велико подозрение, что именно он достал аэролизин для Фатмера. Он мог раздобыть его, находясь на дежурстве в больнице. Препарат жестко контролируется, но его часто употребляют в экстренном порядке, поэтому, как нам объяснили в больнице, существует лазейка для похищения двух-трех упаковок. Кроме того, таблетки могли собираться и постепенно; впрочем, для этого у них не было, судя по всему, достаточно времени. Сейчас нашим специалистом ведется проверка всех документов по движению внутри больницы этого препарата. Но самое главное, что ни Фатмера, ни Стентнера мы не можем найти. Хотел бы я послушать вашу версию событий — возможно, мы нашли бы сейчас общими усилиями место для всех полученных нами фактов.
[Рабочая версия и новые факты] — Изложение моей версии может оказаться не совсем гладким, поскольку не считаться с новыми фактами, которые вы мне только что сообщили, я не могу, а определить их место в моей гипотезе еще только предстоит, — произнесла я, пожалуй, излишне важно.
[Рабочая версия и новые факты] — Мы тебя поправим, — тут же отреагировал Дэвид не столько на слова, сколько на тон.
[Рабочая версия и новые факты] — Итак, вернемся к моему отравлению, — начала я рассуждать. — Отравить хотели, конечно, не меня. Но, исходя из своего не самого приятного опыта, хочу заметить, что шансов избавиться насовсем от кого-либо таким способом немного. Во-первых, для того чтобы отравиться аэролизином, его нужно изрядное количество, а значит, не почувствовать изменения вкуса даже очень острой пиццы практически невозможно. Кроме того, лекарство слишком быстро начинает действовать, а значит, проглотить всю дозу невозможно.
[Рабочая версия и новые факты] — Но тут стоит вспомнить, что отравить хотели человека, который регулярно принимает это лекарство, — напомнил Дэвид.
[Рабочая версия и новые факты] — Мы спрашивали врачей, — ответил на это комиссар. — Аэролизин почти не вызывает привыкания. Если бы это произошло, врач должен был бы назначить Гретту другой препарат. Ведь лекарство применяется именно в качестве срочной помощи.
[Рабочая версия и новые факты] — Отсюда единственный вывод, — продолжила я. — Гретта не собирались убивать, но надеялись на какое-то время отправить в больницу. Итак, первый вопрос: зачем это было нужно? Идем дальше. После покушения, к которому мы еще вернемся, почти сразу происходит убийство, как все мы сначала думаем, Моник Саммерс, фотомодели, с которой на тот момент работает Гретт. Но вскоре выясняется, что Моник жива. Она уехала в Мэрвик к находящемуся при смерти престарелому родственнику, наследницей которого она является, а в ее квартире оставалась ее кузина, очень на нее похожая, что и предопределило путаницу. Опять убийца, на сей раз имевший вполне серьезное намерение, ошибся? То есть убить хотели именно Моник, но просто перепутали с ее двоюродной сестрой, которая случайно оказалась в этой квартире. Если в первом случае совпадения хоть и очень подозрительны, но вполне укладываются в нормы вероятности, то во втором мне уже не верится в случайность.
[Рабочая версия и новые факты] — Да, здесь трудно вам что-либо возразить, — прокомментировал сказанное мною комиссар.
[Рабочая версия и новые факты] В это время на его столе зазвонил телефон внутренней связи.
[Рабочая версия и новые факты] — Боюсь, что нам придется оторваться от наших теоретических упражнений, — заявил Эрик Катлер после того, как положил трубку, — так как могут появиться новые факты. Только что в клинике Бермана обнаружен Ори Стентнер. Он жив, но пока без сознания, у него сотрясение мозга. Предположительно его ударили по голове чем-то тяжелым, причем, видимо, не стремились сохранить ему жизнь. Он поступил в клинику два дня назад. Его обнаружил наш детектив, который по моему распоряжению должен был обойти все больницы Сент-Ривера с фотографией Ори. Начал он с центра Бермана, что сэкономило ему время.
[Ори Стентнер] До центра Бермана мы доехали на полицейском джипе. Это заняло у нас не больше десяти минут. Собственно, мы и сами не знали, почему так спешили. Дежурный врач нам сообщил, что состояние молодого человека стабильное, однако шансы пятьдесят на пятьдесят. Поэтому мы решили, что в клинике постоянно должен дежурить детектив с диктофоном на случай, если парень хоть ненадолго придет в себя. Понятно, что сразу организовали и охрану, и круглосуточное наблюдение. К счастью, никакие данные об этом участнике событий в прессе еще не светились.
[Ори Стентнер] Стоило попытаться установить хотя бы обстоятельства, при которых Ори был найден и доставлен в центр Бермана.
[Ори Стентнер] В больницу, как мы выяснили, пострадавшего привезла машина неотложной помощи, которую вызвала пожилая дама, живущая в том подъезде, где был обнаружен Ори. Его могли и не найти, так как убийца затолкал его в небольшую кладовку на первом этаже, где хранился инвентарь для уборки. Но помимо тряпок и ведер в этой комнатушке находился щит для подключения кабельного телевидения. Видимо, был задет какой-то провод, и телевизор госпожи Эммы Вайсман прекратил показывать ее любимый сериал на самом интересном месте. Многоопытная телезрительница уже знала причину такого безобразия и спустилась вниз, чтобы проверить щит именно в той комнатушке, где и обнаружила Ори, к счастью, еще живого.
[Ори Стентнер] Что следовало предпринять в этих обстоятельствах? Комиссар послал пару детективов в дом, где был найден Ори, с его фотографией. Предстояло обойти все квартиры, опрашивая живущих там людей. Возможно, кто-то видел этого молодого человека, может, кто-то его даже знал или как минимум мог что-то рассказать о нем.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] Пока мы решили вернуться в кабинет комиссара и продолжить наш разговор о версиях и тех фактах, которые уже были в нашем распоряжении. Еще ожидались некоторые сведения, они могли поступить в ближайшее время. Очень важно было сейчас выяснить, где Тони Фатмер. Его фото размножили, сотни полицейских занимались сбором информации о нем. Не мешало бы в новой ситуации еще раз расспросить Роберта Гретта и Моник Саммерс. И еще мы подумали, что попросту безопаснее держать их рядом. Было понятно, что стремление убить Стентнера — это уже не запланированная жертва, а попытка в панике убрать свидетеля.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] Мы решили, что прежде, чем я сформулирую и обосную свою окончательную версию, мы все же переговорим с Робертом и Моник. Мы легко дозвонились до обоих, и в ожидании их прибытия в управление комиссар собственноручно приготовил замечательный кофе. По пути мы заехали в супермаркет и купили коробку с лимонными бисквитами.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] В ожидании наших свидетелей, хотя точнее их было бы назвать несостоявшимися потерпевшими, мы просто болтали о всяких пустяках, не относящихся к нашему нынешнему делу, пили кофе и лакомились бисквитами. И тем не менее мои мысли обретали вполне определенную направленность. Мне казалось, что единственный вопрос, на который я не знаю сейчас ответа: где Тони Фатмер?
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] Первой приехала Моник. От гостиницы «Корона», где она пока жила, и пешком-то минут десять ходу, но мы строго наказали ей взять такси и обязательно воспользоваться для этого службой отеля. Гретт приехал на своей машине минут через пятнадцать после Моник. Он уже не выглядел таким задерганным и держался наконец вполне естественно. Теперь, по крайней мере, мы знали, какие вопросы нужно было им задать.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Извини, Роберт, что я об этом спрашиваю, но скажи: как часто тебе приходится покупать свое лекарство? — спросила я.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Да ничего, я же понимаю, — спокойно отреагировал Гретт. — Мой доктор выписывает мне один рецепт на три месяца, но поскольку это лекарство употребляется только по мере необходимости, иногда остаются неиспользованные таблетки, но бывает и наоборот, конечно.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Ну а если тебе не хватило лекарства или ты, к примеру, потерял целую упаковку? Ты ведь держишь таблетки в брючном кармане. Вдруг постирал брюки и забыл вытащить из кармана аэролизин, что тогда?
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Тогда доктор мне выпишет новый рецепт, но в его комп отправляется что-то вроде объяснительной записки — текст, в котором указывается причина дополнительного рецепта.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Это правило для всех врачей?
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Думаю, что да…
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Спасибо. Еще один вопрос. Как ты думаешь, если бы на съемки вместо выбранной тобой модели, с которой ты уже поработал хотя бы один день, вдруг пришла другая женщина, внешне на нее почти абсолютно похожая и даже подготовленная на роль модели, смог бы ты заметить подмену?
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Я, конечно, не могу утверждать на все сто процентов, всякое случается в нашей жизни, но все равно, мне кажется, я бы мог заметить. Невозможно, если, конечно, не готовиться по какой-то специальной шпионской программе, точно соответствовать в каждом жесте, в осанке, в пластике движений. Слишком много мелких деталей, которые создают индивидуальный зрительный образ человека. Неспециалиста, конечно, можно так обмануть, но я бы заметил, хотя, возможно, сказал бы себе, что мне это только показалось. Ведь еще нужно предвидеть, что такое в принципе может быть, вы же меня понимаете? — Он посмотрел поочередно на меня, затем на комиссара и на Дэвида.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Да, понимаю, — сказала я. — То есть тебя, конечно, имело смысл опасаться, хотя можно было и рискнуть.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Да, именно так. Все зависело бы от обстоятельств и от дальнейшего развития событий, если я правильно понял ход твоих мыслей, — улыбнулся Гретт.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Теперь вопрос к вам, Моник. Как часто в последние месяцы до этого трагического случая вы встречались или как-то иначе общались с Джейн? — переключила я свое внимание на Моник Саммерс.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — До того дня, как она появилась в моей квартире в последний раз, я ее довольно долго не видела…
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Долго — это как? Ну примерно сколько времени: неделю, месяц, год? — попросила уточнить я.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Понимаете, наши отношения вообще были какими-то взрывными, что ли. Не знаю, какое слово подобрать… Она могла не вспоминать обо мне несколько недель, даже месяцев, а потом вдруг заявиться в один прекрасный день и месяц, два, три не прекращать постоянного общения со мной, словно ее жизнь без наших отношений просто невозможна.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — А как вы к ней относились? Вы любили ее? Ну она вам хотя бы нравилась?
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Да я и сама сейчас все время пытаюсь это понять. В детстве я очень любила, когда Джейн привозили к нам погостить. С ней было так интересно. Она умела все превращать в сказку, но со мной она всегда держалась на правах старшей, всегда стремилась меня подчинить. Это трудно объяснить, но с возрастом мое отношение к ней стало сложнее. Временами я ее даже боялась. В ней появилось что-то жестокое. Впрочем, в тот день, когда я ее видела в последний раз, она была какой-то не такой… в ней появилась некая отрешенность, она была похожа на человека… — Моник задумалась, видимо, пытаясь подобрать наиболее точный образ, — на человека, который сжег все мосты. Мне теперь кажется, что она что-то предчувствовала… Хотя я понимаю, что сейчас нетрудно перепутать причину и следствие. — Она грустно улыбнулась.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — По-моему, коллега, — обратился ко мне Эрик Катлер, — вы уже имеете полное представление о том, что произошло.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Ну, еще нужно убедиться, что мое представление соответствует действительности, — усмехнулась я. — Да и одного действующего лица нам явно не хватает.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Я так понимаю, что ты имеешь в виду Тони Фатмера? — продемонстрировал проницательность Дэвид.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Да, и я предлагаю тебе, если ты не устал еще от моего общества, съездить туда, где этого молодого человека должны неплохо знать. У нас ведь есть его анкетные данные? — обратилась я к комиссару.
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Конечно, — ответил он. — Вы хотели бы встретиться с его семьей?
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Да, это было бы нелишним, хотя психологически достаточно трудно. Впрочем, если ход моих мыслей все-таки ошибочен, где, как не там, я могла бы это понять…
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — В таком случае, действительно поезжайте, тем более что живут его отец и брат совсем недалеко, в пригороде Сент-Ривера. Сразу за национальным парком есть небольшой живописный поселок, его называют…
[Роберт Гретт и Моник Саммерс] — Волдвест, — догадалась я.
[Тони Фатмер] — В Волдвест мы съездим, но, пожалуй, уже завтра вечером. А пока, комиссар, неплохо бы позаботиться о безопасности Роберта Гретта и Моник, — подняла я вопрос, без решения которого не могла бы спокойно уехать домой.
[Тони Фатмер] — Вы правы, — согласился со мной Эрик Катлер. — Придется обратиться в отдел охраны свидетелей.
[Тони Фатмер] — Ну, что касается Моник, то да, — встрепенулся Гретт. — Но я-то сам могу о себе позаботиться.
[Тони Фатмер] — Ох уж эти мне герои, — усмехнулась я. — Вот когда ты научишься пули на лету ловить…
* * *
[Тони Фатмер] Волдвест — действительно очень красивое место. А домик Фатмеров располагался еще и у небольшого, но удивительно чистого озерца, в прозрачной воде которого суетились маленькие блестящие рыбки.
[Тони Фатмер] Мы предупредили о своем приезде, но неприятное напряжение не оставляло меня всю дорогу. Я понимала, что еду в этот дом не с доброй вестью. Но не могла и не поехать. Я хотела понять этого человека, да и не только его как отдельную личность, мне необходимо было объяснить себе суть явления, ибо я точно знаю, что у него, у этого явления, должны быть причины. Нам не дано изменить мир в целом, но чуть-чуть повлиять на расстановку сил в нем может каждый. А для этого мы должны понимать, как все устроено, чем руководствуются люди вокруг нас, когда принимают решения, делают выбор, определяя тем самым и свою судьбу, и нашу.
[Тони Фатмер] Дверь нам открыл небольшого роста худощавый пожилой человек с совершенно белыми длинными волосами, стянутыми у самой шеи в пучок при помощи простой черной резинки. Он молча пропустил нас в дом, жестом пригласил войти в одну из комнат.
[Тони Фатмер] Наверняка это был кабинет. Вдоль стен, от потолка до пола, стеллажи с книгами, под маленьким окошком узкая тахта, накрытая мягким теплым клетчатым пледом. Посредине большой письменный стол с удобным креслом с одной стороны и двумя стульями, старыми, с потертой кожаной обивкой, — с другой.
[Тони Фатмер] Хозяин кабинета занял кресло и предложил нам стулья. Все это молча, жестами. Заговорил он приятным и каким-то удивительно молодым баритоном:
[Тони Фатмер] — Я не думаю, молодые люди, что наш с вами разговор будет длинным. Вы ведь сказали, что хотите поговорить со мной о моем старшем сыне?
[Тони Фатмер] Я кивнула в знак согласия и, по сути, уже предугадала, что он скажет дальше.
[Тони Фатмер] — Уже пять лет я ничего не знаю о своем старшем сыне и, представьте себе, ничего не хочу знать. О причинах таких отношений между нами я не собираюсь говорить, если меня не обяжет к этому судебное решение. — Он вопросительно посмотрел сначала на Дэвида, потом на меня.
[Тони Фатмер] — Нет, мы не собираемся вмешиваться в сложное прошлое вашей семьи. — Я старалась говорить как можно мягче. — Но, возможно, вы расскажете нам о том, каким был Тони раньше — например, когда он еще учился в школе.
[Тони Фатмер] — Мне трудно понять, чем это может вам помочь в раскрытии преступления. Вы ведь этим занимаетесь? — Я кивнула. — Он был очень хорошим и послушным мальчиком. С ним не было хлопот, школу он окончил на «отлично».
[Тони Фатмер] — Вы любили его? — Вопрос буквально вырвался у меня, я смутилась и не ожидала ответа.
[Тони Фатмер] — Любил, — ответил он каким-то неожиданно глухим голосом, — но без взаимности.
[Тони Фатмер] Этот визит оставил в душе настольно тяжелое впечатление, что не хотелось обсуждать его результаты ни с кем. Мне казалось, что Дэвид понял меня, поэтому весь недолгий путь до моего дома мы ехали молча. Комиссару мы не позвонили. Да в этом и не было необходимости. Мы договорились о том, что завтра все встречаемся в его кабинете. Сейчас, в отрыве от моей основной версии, мне нечего было ему сказать.
[Развязка] На следующий день в кабинете комиссара Катлера собрались не только те, кто проводил расследование, и не только невольные участники событий.
[Развязка] В аэропорту при попытке улететь за границу с поддельным паспортом был задержан Энтони Фатмер. Похоже, он к этому психологически подготовился. Возможности скрываться он уже исчерпал. Он был сильным игроком, поэтому правильно оценивал свои шансы.
[Развязка] Оказавшись в кабинете комиссара, Фатмер тоже вел себя спокойно. Он сразу потребовал адвоката. Поэтому на нашем импровизированном совещании присутствовал еще и Самуил Коен.
[Развязка] Итак, на сей раз все обстояло, как в классическом детективе. Действующие лица собраны в одной комнате, а гениальный сыщик преподает им урок логики. Конечно, изложить версию событий мог и Эрик Катлер, но он считал, что я раньше обо всем догадалась, а я не стала с ним спорить.
[Развязка] Мы решили не тратить время на допрос Фатмера. Таких допросов еще предстояло достаточно много. Мы не сомневались, что придется иметь дело с хитрым и хорошо подготовившимся противником, которого не так просто будет заставить говорить правду.
[Развязка] Мое изложение версии этих трагических событий было задумано не для того, кто знал о них больше меня.
[Развязка] Кроме меня, комиссара и Дэвида здесь присутствовали Роберт Гретт, Моник Саммерс, а также Тони Фатмер и его адвокат Сэм Коен.
[Развязка] Скажу сразу, что моя версия подтвердилась почти полностью, все, что выяснялось в ходе судебного разбирательства, не только не противоречило ей, но и служило доказательством моей правоты. Поэтому я могу со спокойной совестью повторить все, что говорила тогда.
* * *
[Развязка] Тони познакомился с Джейн в один из дней сразу после ее поступления в университет. В окружении девушки еще не было таких умных и основательных молодых людей. В то время Джейн стремительно менялась. Она устала от своего одиночества, от постоянных поисков любви, от обиды на равнодушие родителей и жалости к себе. В Тони ей нравилась его абсолютная однозначность. Ясность жизненных принципов. Он верил в свою гениальность и исключительность, а она с удовольствием разделила эту веру.
[Развязка] Верить в далекого и непонятного Бога — удел слабых и бездарных. Такой человек, как Энтони Фатмер, должен верить только в себя, в свой уникальный интеллект, в свою избранность. И Тони верил сам и заставил Джейн верить в него так, как верят если не в Бога, то в пророка.
[Развязка] О Моник и ее предполагаемом наследстве Фатмер узнал от Джейн. План возник тогда, когда Энтони увидел Моник и заметил, насколько девушки похожи друг на друга. Если вы думаете, что все это было затеяно только ради получения денег, то вы не поняли, что представлял собой Энтони Фатмер.
[Развязка] Заменить наследницу в сложившихся обстоятельствах было совсем непросто. Во-первых, девушки хоть и походили друг на друга, но не так, как бывают похожи близнецы. Кроме того, нужно было придумать, как нейтрализовать тех, кто не сможет ошибиться насчет их сходства. Таким человеком была, например, мать Моник. План продумывался тщательно, вплоть до каждой мелочи. «Никаких случайностей» — вот какому девизу следовал молодой математик. В своем плане он, прежде всего, опирался на психологию восприятия похожих предметов.
[Развязка] Представьте себе, что у вас есть предмет А и предмет В. Они очень похожи, но не идентичны. Когда предметы рядом, мы их легко отличаем один от другого. Но если мы видим только один из предметов, мы не всегда можем сразу определить, что это именно предмет А. Или, наоборот, предмет В. Для того чтобы их не путать, мы должны найти в каждом из них индивидуальные признаки. То есть какие-то детали, которые свойственны только одному из предметов: или А, или В. Вот когда мы запомним эти детали, мы легко решим поставленную задачу. Мы всегда сможем сказать, какой из этих предметов в данный момент перед нами. Понятно, что, различая какие-то похожие предметы, мы применяем описанный закон не сознательно, во всяком случае чаще всего.
[Развязка] Вот на этой закономерности восприятия и построил свой план Фатмер.
[Развязка] Джейн должна в глазах всех, кто ее знает, обрести черты, по которым ее безошибочно будут отличать от кузины. В то же время она должна быть готова в нужный момент продемонстрировать на публике такие черты, которые позволят ей выдать себя за Моник.
[Развязка] Эта задача отличалась повышенной сложностью. Ведь обе метаморфозы должны были происходить с одним и тем же человеком в одно и то же время.
[Развязка] Первая задача была значительно проще. Джейн рассказала своему «пророку» все о своей жизни, в том числе и о том, что ее однажды обследовал и наблюдал детский психиатр. Девочку уже давно кое-кто считал странной, требовалось только потихоньку, не утрируя и не увлекаясь, закреплять за Джейн Портер образ странной, склонной к невротическим проявлениям девицы. Для этого понадобился специалист. Понятно, что привлечь опытного врача было и сложно, и опасно. Поэтому среди друзей Тони появляется студент-медик, увлекающийся психологией и психиатрией. Кроме того, через Ори Стентнера Фатмер находит не слишком щепетильного пластического хирурга, и тот за хорошие деньги делает Джейн мелкие поправки, которые сближают ее во внешнем сходстве с кузиной. Все это делается осторожно, события не форсируются. Нужную информацию от Ори Фатмер получает постепенно, не задавая прямых вопросов, опираясь на увлекающийся характер приятеля. Для создания нужного образа используется и посещение молебнов тоталитарной секты, недолговечность существования которой Фатмер легко спрогнозировал, и симуляция наркотической зависимости. Впрочем, здесь пришлось пойти на определенный риск. Ведь наличие наркотика в крови определяется химическим путем.
[Развязка] Гениальный, как он сам его оценивает, план Тони Фатмера поддерживается еще и такими подарками судьбы, как авиакатастрофа, в которой погибают родители Джейн. А затем от болезни сердца умирает отец Моник.
[Развязка] Фатмер цинично разыгрывает и эту карту.
[Развязка] Итак, первая задача выполнена с блеском. Образы девушек настолько расходятся в понятиях людей, которые их окружают и знают, что многие уже забывают об их былом сходстве. Теперь нужно форсировать выполнение второй задачи. Моник невольно ее усложняет. Она выбирает профессию фотомодели. Это придает ее образу такие индивидуальные черты, которые уже не так просто скопировать. Кроме того, в ее окружении появляются люди, у которых по-особому наметан глаз. Их не обмануть простым сходством, во всяком случае, сделать это гораздо труднее. Но усложнившаяся задача только усиливает азарт. Фатмер не упускает из виду Моник. Время от времени он отправляет Джейн навестить двоюродную сестру и записывает все события в жизни Моник, о которых удается узнать. Он заставляет Джейн постоянно примерять на себя жизнь ее кузины. Джейн тоже увлекается этой игрой. Она попросту шпионит за Моник.
[Развязка] События стремительно начинают двигаться к развязке: старик Криз плох, его жизнь уже измеряется днями. Пора усиленно готовиться к замене наследницы. Но тут Моник начинает работать с Греттом. Художник может оказаться опасен, если Чарльз Криз умрет до того, как Моник закончит с ним работу. Чтобы разведать обстановку, Фатмер приходит к художнику в качестве претендента на роль фотомодели. Но на всякий случай регистрируется у секретарши под именем своего приятеля. А тут сам художник дает возможность Тони решить проблему, связанную с опасностью, исходящей от него, Роберта Гретта.
[Развязка] Фатмер, скорее всего, не сразу придумал комбинацию с аэролизином. Нужно было еще найти способ воспользоваться лекарством. Но все складывается как нельзя лучше. Тони удается устроиться развозить «Патриссию». О подарочной пицце для Гретта знала вся страна, поскольку презент составлял часть рекламной кампании. Тони понимает, что таким способом нельзя полностью избавиться от художника. Но если Гретт в момент, когда Моник уже будет наследницей, попадет на несколько дней в больницу, то когда он оттуда выйдет, ему просто придется искать другую модель. Кто осудит девушку, которая оставила работу, получив такое наследство?
[Развязка] Наступает момент, когда план уже расписан не только по дням, но и по часам.
[Развязка] В понедельник Роберт Гретт должен был получить отравленную пиццу и как минимум отправиться на несколько дней в больницу. А во вторник Фатмер от имени матери Моник отправляет телеграмму, по которой та в среду вылетит в Мэрвик. Джейн должна будет прийти к Моник перед самым ее отъездом в аэропорт. Она попросится остаться в квартире. Конечно, Моник ей не откажет. Моник не доехала бы до аэропорта или не долетела до Мэрвика. Ее тело превратили бы в тело Джейн. Это все Фатмером было продумано и было бы выполнено, можно не сомневаться. Судя по дальнейшим событиям, убить Моник он собирался из пистолета, украденного у Гретта.
[Развязка] Оставшись в квартире своей кузины, Джейн должна будет полностью перевоплотиться в сестру. И она уже чувствует себя готовой к этой роли. Актерство у нее в крови. Она уже не смогла бы расстаться с выбранной для нее ролью, даже сознавая смертельную опасность.
[Развязка] Первая ошибка, которую допустил Фатмер, заключалась в том, что в понедельник он просит Ори Стентнера подменить его в пиццерии. Он приводит его туда, сам подготавливает заказ, но на развозку отправляет своего приятеля. Что коробки могут рассыпаться в неопытных руках, он не учел.
[Развязка] Вторая ошибка становится для него вообще роковой.
[Развязка] В среду Моник действительно собирается вылететь в Мэрвик. Джейн появляется в ее квартире вовремя. Все проходит именно так, как было ими спланировано. Фатмер следит за подъездом, из которого должна выйти Моник. Очевидно, он собирался перехватить ее на приготовленной заранее машине. Но незадолго до того, как Моник должна была выйти из подъезда, Фатмер увидел входящего в этот подъезд Гретта. Он понимает, что по какой-то странной причине отравленная пицца не сработала. Но беда еще не разразилась, можно пока и рискнуть. Однако такси приезжает раньше намеченного времени. Это было просто другое такси, то, которое заказала приятельница Роберта, очень спешившая и поэтому уехавшая на случайно подвернувшейся чуть раньше машине. Но Фатмер запаниковал. А тут еще в момент, когда Моник садится в это такси, Тони бросает взгляд на одно из окон дома и видит Роберта, подошедшего к окну в квартире своей знакомой. Теперь он думает, что художник каким-то невероятным образом раскрыл их планы. Он входит в квартиру Моник и говорит Джейн, что все отменяется. Но для Джейн уже важен не гениальный план ее кумира, а результат в виде денег Чарльза Криза. Кроме того, она не может так быстро выйти из игры. Она пытается заставить Фатмера рискнуть. Начинает угрожать ему разоблачением. И тогда интеллект уступает место элементарному страху. Под влиянием страха Фатмер делает одну ошибку за другой. Вместо Моник он расправляется со своей бывшей подружкой. Пистолет бросает рядом с телом в надежде все списать на Гретта. Если бы у него было время подумать… Но времени не было. А в таких условиях он действовать не умеет.
[Развязка] Дальше его заботой становится спасение собственной шкуры. Еще одним опасным свидетелем он справедливо считает Стентнера. Ори наверняка многое сможет рассказать.
[Развязка] Пистолета у него теперь нет, поэтому он просто заманивает своего ни о чем не подозревающего приятеля в дом, который немного знает, так как одно время снимал там квартиру. Выбирает момент, наносит Ори удар по голове и закрывает его в кладовке, зная, что убирать подъезд придут только на следующий день. На щит кабельного телевидения он просто не обратил внимания. Да, слишком много он совершает ошибок для такого безупречного, как ему казалось, плана. Вне этого плана он совершенно беспомощен.
[Развязка] Наверное, Фатмер считал, что ему просто не повезло. В самый последний момент, когда план уже, казалось, вплотную приблизился к выполнению, досадная случайность сыграла с ним злую шутку. Но он и тут ошибался. Неудачным задуманное было для него с самого начала.
* * *
[Развязка] Все это я рассказала тогда в кабинете Эрика Катлера в качестве наиболее логичной гипотезы. Но, как я уже писала выше, это в основном подтвердилось и последующим расследованием.
[Развязка] Фатмер боролся против каждого установленного факта. Но ему не удалось избежать наказания, причем весьма сурового. Суд принял во внимание циничность не только преступления, но и того плана, который Фатмер не довел до конца.
[Развязка] Ори Стентнер выкарабкался, хотя ему до сих пор приходится продолжать лечение. Но врачи считают, что со временем последствия травмы будут ликвидированы.
[Развязка] Между матерью Ори и его невольной спасительницей госпожой Вайсман завязались теплые дружеские отношения.
[Развязка] Моник не захотела оставить карьеру модели. Причем история, в которой она едва не стала жертвой, помогла ей привлечь интерес не только со стороны производителей рекламы. Вскоре она вдруг обнаружила в себе актерские способности и теперь снимается в роли частного детектива в телевизионном сериале. И хотя я терпеть не могу сериалы, этот буду смотреть обязательно. С нетерпением жду выхода первых серий.
[Развязка] Да, с Элен мы увиделись только через полгода. К сожалению, я не смогла попасть на ее свадьбу. Мне пришлось выехать за границу в связи с очень запутанным делом, о котором я еще обязательно напишу.
[Развязка] Но Элен пригласила нас с Дэвидом на новоселье в тот самый дом, который они с Филом все-таки купили у Риты.
[Развязка] Дом действительно очень милый, в красивом и удобном месте.
[Развязка] Оказалось, что из всех моих бывших одноклассниц я теперь единственная старая дева. Правда, присутствие рядом со мной Дэвида позволило мне чувствовать себя вполне полноценным членом общества. Это также избавило моих подруг от необходимости незаметно бросать на меня сочувственные взгляды.
* * *
[Развязка] В тот день, когда Фатмер предстал перед судом, уже после судебного заседания, мы зашли ненадолго в кабинет комиссара. Он нас пригласил, чтобы закончить это запутанное расследование там, где оно начиналось.
[Развязка] — Мне все время хотелось спросить вас, — заговорил Эрик Катлер, как только мы устроились в креслах рядом с его столом, — с какого момента вы начали понимать, кто преступник? Было ли это результатом размышлений, опирающихся на факты, или все же проявлением вашей замечательной интуиции?
[Развязка] — Может, это и было интуитивным, — попыталась ответить я на вопрос комиссара абсолютно честно. — Но мне с самого начала стало понятно, что единственным человеком, который мог отравить пиццу, был тот, кто должен ее доставлять. Ну кто еще мог гарантировать, что именно эта пицца попадет к тому, к кому нужно?
[Развязка] — Но ведь она попала совсем не к тому, кому предназначалась! — удивленно воскликнул Дэвид.
[Развязка] — Ну и что? Всегда есть моменты, которые не может предусмотреть никто…
[Развязка] — И все же ответа на свой вопрос я не получил, — усмехнулся комиссар. — Видимо, это так и останется для нас тайной.
[Развязка] И что я могла на это сказать? Разве меня можно было обвинить в неискренности? Впрочем, какая женщина откажется от ореола таинственности, который создается вокруг нее мужчинами?
[Развязка] Мы еще долго обсуждали все неожиданные и не очень повороты этого дела. Эрик Катлер дважды готовил для нас кофе.
[Из личной жизни детектива] Когда мы с Дэвидом вышли из здания центрального полицейского управления, он вдруг предложил мне пройтись пешком. Это было для меня такой неожиданностью, что я даже и не подумала возражать. Довольно долго мы шли молча. Я чувствовала, что эта вечерняя прогулка придумана моим другом неспроста. Какой-то вопрос остался для него неразрешенным. И я оказалась права. Хотя мне было бы приятно побродить по вечернему, стремительно пустеющему городу и без всякой на то причины.
[Из личной жизни детектива] — Почему ты мне никогда не рассказывала об этом художнике? — вдруг спросил меня мой друг.
[Из личной жизни детектива] — А что рассказывать? — удивилась я.
[Из личной жизни детектива] — Ты что, думаешь, я полный идиот? — продолжал упорствовать Дэвид.
[Из личной жизни детектива] — До настоящего момента я так не думала.
[Из личной жизни детектива] — Но ведь вы с ним были знакомы раньше?
[Из личной жизни детектива] — А разве я это скрывала?
[Из личной жизни детектива] — Ну и почему бы не рассказать мне все? Я ведь тебе не чужой! Почему ты заставляешь меня думать об этом и придумывать то, чего, может, и не было?
[Из личной жизни детектива] — Ты хочешь сказать, что ревнуешь?
[Из личной жизни детектива] — А что? Это такая уж невозможная вещь?
[Из личной жизни детектива] — Ты меня просто балуешь, — не выдержала я и расхохоталась. Видимо, сказалось напряжение последних дней.
[Из личной жизни детектива] — Мэриэл, ну почему ты не можешь вести себя как нормальная женщина?
[Из личной жизни детектива] — А как они себя ведут, Дэвид?
[Из личной жизни детектива] — Господи! Да откуда мне знать?! Я так давно с ними не общался!
[Из личной жизни детектива] Я поняла, что к моему другу вернулось, слава Богу, присущее ему чувство юмора.
[Из личной жизни детектива] Мы очень скоро забыли и о художнике, и о его проблемах, и даже о том кусочке моего прошлого, который вызывал ревнивое любопытство Дэвида и мою тихую грусть, происхождение которой мне так трудно было понять. Бог знает о чем мы думали, но говорили уж точно совсем о другом. А уж о том, что мы чувствовали, ни я, ни мой друг даже и не пытались думать. И все же…
[Из личной жизни детектива] Это был замечательный вечер, один из немногих в моей жизни. Единственное, что время от времени меня беспокоило, — чувство страха перед возможным банальным окончанием волшебной прогулки по улицам вечернего, а затем и ночного города.
[Из личной жизни детектива] Но Дэвид промолчал, и я была ему безумно благодарна за это. По крайней мере до той минуты, когда я оказалась один на один со своим изображением в зеркале.
[Из личной жизни детектива] — Ну вот, — сказала я этому отражению, — ты в очередной раз отстояла свою свободу и независимость.
[Из личной жизни детектива] — Свободу от чего? — неожиданно спросила меня усталая и безгранично печальная женщина по другую сторону призрачной границы реальности.
[Из личной жизни детектива] — От многих неприятных вещей, — продолжила я вечный спор.
[Из личной жизни детектива] — Например?
[Из личной жизни детектива] — От ревности, от страданий, от бесконечных мелких обид и придирок и, наконец, от предательства и разочарования. Разве мало?
[Из личной жизни детектива] — Позволь и мне продолжить этот список, — не сдавалась та, что не могла отвести глаз. — Ты получила полную свободу от радости близкого человеческого тепла вместо холодной одинокой постели. От маленьких радостей ежедневного узнавания того, кто рядом, а значит, и понимания себя. От крепкого плеча, способного поддержать тебя в трудную минуту, от нормального женского счастья вместо усредненного бесполого благополучия.
[Из личной жизни детектива] — Чего ты хочешь от меня? — почти выкрикнула я.
[Из личной жизни детектива] — Чего могу хотеть я? — удивилась она.
[Из личной жизни детектива] — Зачем ты меня мучаешь? Ты же знаешь, что это не зависит от меня!
[Из личной жизни детектива] — Разве?
[Из личной жизни детектива] — А что я могла сделать? Повиснуть у него на шее? Расплакаться?
[Из личной жизни детектива] — Конечно, нет! Ты же у нас гордая!
[Из личной жизни детектива] — При чем здесь гордость?
[Из личной жизни детектива] — Ты окружила себя стеной…
[Из личной жизни детектива] — Если бы это было настоящим, никакие бы стены не устояли…
[Из личной жизни детектива] Бессмысленно становилось продолжать этот диалог. Я вздохнула и отошла от зеркала. Пошла на кухню, взяла апельсин, разрезала его пополам и сунула ровные половинки в соковыжималку…
[Из личной жизни детектива] Привычная последовательность действий вернула меня в мир моей реальной жизни из призрачного мира грез и фантазий. И вдруг я вздрогнула от звука, который не ожидала услышать.
[Из личной жизни детектива] — Алло. Ну что ты молчишь? Я ведь знаю, что это ты.
[Из личной жизни детектива] — Я забыл тебе сказать главное. Ты уже спишь?
[Из личной жизни детектива] — А с кем ты разговариваешь, если я сплю?
[Из личной жизни детектива] — Ну так можно мне узнать…
[Из личной жизни детектива] — Ты что, забыл номер моей квартиры?
[Из личной жизни детектива] «Как хорошо, — подумала я, — что завтра воскресенье».
* * *
[Из личной жизни детектива] Утро было замечательным. Интересно, будильник промолчал по собственной инициативе? Какое-то странное ощущение… Запах кофе! С кухни донесся тихий звон фарфора.
[Из личной жизни детектива] Мне показалось, что залах кофе стал насыщенней, и, видимо, неспроста, поскольку на пороге появилась забавная фигура Дэвида, облаченного в мой банный халат. На подносе, который он осторожно поставил на тумбочку возле моей кровати, дымились две чашки превосходно сваренного кофе.
[Из личной жизни детектива] — Когда ты успел? — Мое удивление было искренним. — Я и сейчас еще не могу понять: это настоящий кофе? Или я продолжаю видеть сон? — Если хочешь, можешь пить кофе, не просыпаясь, — улыбнулся Дэвид.
[Из личной жизни детектива] — Так о чем ты забыл мне сказать?
[Из личной жизни детектива] — Разве?
[Из личной жизни детектива] — Ну, ты так сказал, я привыкла тебе верить…
[Из личной жизни детектива] — Замечательная привычка, постарайся сохранить ее как можно дольше.
[Налет] Кто бы мог подумать, что уже следующий понедельник мне опять придется начать со звонка в полицию. Но именно так и случилось. Тот понедельник был злополучным дважды. Во-первых, мой секретарь Ари взял отпуск и на целую неделю оставил меня один на один с нашим компьютером. А во-вторых, я неожиданно лишилась и самого компьютера.
[Налет] Комиссар Катлер, очевидно, только появился в кабинете и не скрывал своего удивления, когда услышал мой голос.
[Налет] — Приветствую вас, коллега, что у вас опять стряслось?.. — сразу отреагировал он на мое довольно эмоциональное вступление, которое только с большой натяжкой можно было назвать приветствием.
[Налет] — Какой-то кретин совершил налет на мою контору!
[Налет] — Налет?
[Налет] — Представьте себе! Можете прийти и все увидеть сами…
[Налет] — Я смогу к вам зайти часа через два, но если хотите, вышлю бригаду.
[Налет] — Не хватало еще тут ваших ребят, хорошая будет реклама для моего агентства. Я подожду вас, а пока позвоню Дэвиду, чтобы поплакаться в его жилетку…
[Налет] — Ну смотрите. Постараюсь быть у вас пораньше.
* * *
[Налет] Дэвид примчался мгновенно. Картина моего растерзанного офиса его впечатлила. Он даже сложил губы так, словно хотел присвистнуть, но вовремя вспомнил, что я плохо переношу свист. В другое время он вряд ли бы об этом подумал, но в такой момент не мог не проявить милосердия.
[Налет] — И все это ради громоздкого агрегата, который ты называешь компьютером? А! Они еще прихватили телефонный аппарат! Какие-то любители древностей… Что они собираются с этим делать? Не думаю, что здесь работал профессионал, скорее, кто-нибудь из нынешних акселератов. Разобрались с сигнализацией… Благо, особого ума тут не требуется…
[Налет] — Ты лучше представь, что будет с Ари! Не знаю, как он это переживет. Посмотри, как они раскидали все его папки.
[Налет] — Очень профессионально.
[Налет] — Что ты хочешь сказать?
[Налет] — Сама посмотри. Они просто выложили их на пол. Тебе даже не придется долго перебирать бумаги, чтобы разложить все по местам.
[Налет] — Можно подумать, что я знаю эти места…
[Налет] — Старина Ари подправит.
[Налет] — А где я возьму все, что он хранил в компьютерном архиве?
[Налет] — Твой секретарь — жуткий консерватор и перестраховщик, наверняка у него все сто раз продублировано.
[Налет] — В данных обстоятельствах это скорее достоинство, чем недостаток, — заметила я.
[Налет] Комиссар Катлер приехал раньше, чем обещал мне по телефону. Думаю, его одолело любопытство. То, что он увидел, произвело на него именно такое впечатление, на которое я рассчитывала.
[Налет] — Что же у вас тут искали? — произнес комиссар, оглядывая разбросанные по полу бумаги и перевернутые стулья.
[Налет] — А что у меня можно искать? — удивилась я. — Тут ведь не секретный отдел.
[Налет] — Но не ради же вашего старенького компьютера…
[Налет] — Вот это-то и непонятно. Компьютер — последнее, что можно было бы взять в моей конторе! Холодильник совсем новый, и его, по крайней мере, можно продать. В сейфе у меня есть и наличные, и чековая книжка…
[Налет] — Скорее всего, это просто хулиганская выходка. Что вы теперь собираетесь делать? Оформите жалобу? Или разберетесь сами?
[Налет] — Первое, что я сделаю, — куплю новый компьютер и наведу тут порядок. Затем попробую выяснить, что у меня пропало, да и пропало ли…
[Налет] Наш разговор прервал мелодичный сигнал сотового телефона комиссара. Были разгромлены еще пара офисов в том же районе, среди которых оказалась редакция газеты «Простые истины».
[Налет] — Теперь даже без вашей жалобы придется заниматься этим делом, так как один из пострадавших — Стивен Фроммер. Он точно поднимет шум и будет утверждать, что во всем виноваты городские власти, которые так расправляются с оппозиционной прессой. Если вы выясните что-нибудь интересное, не сочтите за труд и сообщите старому другу…
[Налет] — Да, но боюсь, что без Ари мне не обойтись. Не хотела бы прерывать его отпуск, но, судя по всему, эта проблема уже не только моя.
[Налет] Разумеется, я сильно лукавила, но не воспользоваться такой замечательной возможностью вернуть на работу моего Ари было выше моих сил.
* * *
[Налет] Покупать компьютер мы поехали с Дэвидом. По-моему, в магазине, где продаются подобные вещи, работают, как правило, мужчины, убежденные, что все женщины — законченные идиотки, и если им сто раз не показать, на какую кнопочку нажимать, они никогда не разберутся, как включать и выключать такое сложное устройство.
[Налет] Заехали мы и в телефонную компанию за новым аппаратом.
[Налет] Я решила навести полный порядок и лишь потом позвонить Ари. Но я забыла, что новости он может узнать не только от меня.
[Налет] В моем кабинете уже было относительно уютно. Я подняла с полу все папки и бумаги и аккуратно разложила на столе, чтобы попытаться разобрать и расставить по местам. В этот момент дверь распахнулась, и я увидела своего секретаря. Вопреки моим ожиданиям, он казался совершенно спокойным. Вслед за ним мужчина в темно-синем форменном костюме вкатил небольшую тележку, на которой громоздилось несколько коробок. Нетрудно было догадаться, что у нас теперь два новых компьютера.
[Налет] — В утренних газетах есть сообщение, что нас обокрали. Хотел бы я знать, что именно, кроме компьютера, унесли отсюда преступники? — без видимых эмоций поинтересовался Ари.
[Налет] — Только телефонный аппарат, по крайней мере, пока я не обнаружила других пропаж. Сейф они даже не пытались открыть. Холодильник на месте, — ответила я.
[Налет] — Нам давно было пора обновить…
[Налет] — А содержимое файлов? Как мы восстановим наш архив? — не дала я ему закончить фразу.
[Налет] — Перед тем как уйти в отпуск, я все записал на диски. В мое отсутствие наш архив мог пострадать не только по вине грабителей.
[Налет] Я так была рада этому сообщению, что даже не обиделась.
* * *
[Налет] Если для нас эта задача носила, скорее, эмоционально-психологический характер, то для комиссара Катлера она стала настоящей головной болью. Фроммер кричал на каждом углу, что у него пропали материалы, из которых он собирался творить свои скандальные сенсации в ближайшие две недели. На комиссара давили с разных сторон. Пресса подняла шум. Правительство требовало, чтобы полиция завершила расследование в кратчайшие сроки, а оппозиция использовала момент для своих политических игр. В число подозреваемых попало сразу несколько влиятельных чиновников. Фроммер с удовольствием публиковал статьи о сенсационных материалах, которые были похищены из его редакции. Проверить это было невозможно до тех пор, пока не будут найдены заказчики и исполнители преступления.
* * *
[Налет] Я уже и сама начала думать, что оказалась опять случайной жертвой в чужой игре. Но Дэвид просветил меня насчет возможности и невозможности подобного варианта.
[Налет] — Видишь ли, — объяснил мне он, — ни один разумный политик не станет таким образом добывать компрометирующие его материалы из редакции газеты. Во-первых, это ненадежно. Даже если он знает, что материалы находятся именно там, нет никакой гарантии, что они не скопированы, а копии не находятся в неизвестном месте. Причем, скорее всего, так оно и будет. Кроме того, исчезновение каких-то документов, фотографий, видео- и звукозаписей ничего не решает — конечно, если речь не идет о доказательствах уголовного преступления. Наоборот, сам факт разгрома редакции обращает на нее всеобщее внимание, позволяет выдвигать порой самые фантастические обвинения в адрес любого противника. Ведь общественное мнение всегда будет на стороне пострадавшего.
[Налет] — Тогда получается, что вся эта история выгодна именно Фроммеру, — осенило меня.
[Налет] — Ему она принесет дополнительные очки непременно, но он не настолько глуп, чтобы не понимать: мысль эта придет в голову и полиции. Так рисковать, чтобы слегка ущипнуть правительство? Не думаю…
* * *
[Налет] Через пару дней мы уже даже были рады, что все так получилось.
[Налет] Ари разбирался со своими папками и их электронными копиями, внесенными в новый компьютер.
[Налет] В мой, теперь уже персональный, комп тоже были занесены архивные материалы, и я просматривала содержимое этих файлов. В общем, занималась вещами, возможно, любопытными, но вряд ли такими уж важными. Просто сознание, что я могу с этими папками делать что хочу, доставляло мне немалое удовольствие.
[Налет] В общем, происшествие, еще недавно доставившее нам столько хлопот, почти перестало меня интересовать. Я уже была уверена, что непосредственно к моей частной практике оно не имело никакого отношения. Не верилось мне и в то, что кого-то интересовали секреты «Простых истин».
[Налет] Когда я уже хотела сделать перерыв в своих необязательных делах, в мой кабинет вплыл Ари. По выражению его лица, вернее даже будет сказать, по тому, что это выражение вообще присутствовало, я поняла, что моего секретаря что-то всерьез озадачило.
[Налет] — Что случилось, Ари? — спросила я.
[Налет] — У меня пропала папка с письмом госпожи Саерс.
[Налет] — Что-то я не припомню такого имени, да и дела…
[Налет] — В том и вся странность, что мы не занимались ее делом. Она хотела, чтобы мы добыли ей факты, уличающие ее мужа в супружеской неверности. — Нужно было видеть лицо моего секретаря, когда он произносил эти слова. — Я объяснил этой даме, что мы такими делами не занимаемся, и даже дал ей адреса других агентств, где, наверное, возьмутся сделать для нее эту работу.
[Налет] — Зачем же ты тогда завел папку? — удивилась я.
[Налет] — Она принесла несколько писем и одно из них забыла у меня на столе. Я думал, что она вернется за ним или пришлет кого-нибудь. Но оно пролежало до конца дня, после чего я положил его в пустую папку.
[Налет] — Где лежала эта папка?
[Налет] — Прямо у меня на столе.
[Налет] — Как она выглядела?
[Налет] — Я подписал ее крупными буквами: «ПИСЬМО ДЛЯ ГОСПОЖИ САЕРС». Я ведь собирался в отпуск, и если бы кто-нибудь обратился к вам по поводу этого письма, вы легко бы обнаружили его на моем столе.
[Налет] — Понятно, нам придется встретиться с этой дамой, не дожидаясь, пока она вспомнит о забытом письме. Ты его, кстати, не копировал? — спросила я на всякий случай, поскольку ответ был очевиден.
[Налет] — Нет, мы ведь отказались заниматься ее делом, а читать личные письма…
[Налет] — Кстати, это единственное, что у нас пропало?
[Налет] — Нет, еще кое-какие материалы уже завершенных дел, но они не представляют интереса даже для истории…
* * *
[Налет] Разыскать госпожу Саерс оказалось не так уж сложно, так как Ари регистрирует всех посетителей, а свой домашний адрес несостоявшаяся клиентка назвала точно. Да и остальная предоставленная ею информация, как ни странно, была точной. Я договорилась с ней о встрече по телефону. Она ничуть не удивилась моему звонку. Просто предложила приехать к ней ближе к вечеру, часов в шесть.
[Налет] — Здравствуйте, госпожа Адамс, очень рада, что наконец могу познакомиться с вами. — Вот так звучала первая фраза этого крайне необычного разговора. — Чем я могу быть полезной вам?
[Налет] — Здравствуйте, у меня есть пара вопросов, и я была бы вам очень признательна, если бы вы на них ответили.
[Налет] — С удовольствием.
[Налет] — Несколько дней назад, как утверждает мой секретарь, вы обратились к нам с небольшой просьбой, — осторожно начала я задавать свои вопросы.
[Налет] — Да, но молодой человек мне сказал, что вы занимаетесь делами несколько другого профиля. Я не в претензии, у каждого своя специализация…
[Налет] — Да-да, конечно, — мягко прервала я. — Но вы в тот день кое-что забыли на столе у моего секретаря.
[Налет] — Вы имеете в виду одно из писем, которые я хотела передать вам?
[Налет] — Да, именно письмо.
[Налет] — Но ведь мне его уже принесли, — невозмутимо заявила мне несостоявшаяся клиентка.
[Налет] — Принесли? — Сказать, что я удивилась, значит ничего не сказать.
[Налет] — Ну да. А что, собственно, случилось?
[Налет] — А можно ли узнать, кто вам принес это письмо?
[Налет] — Детектив из агентства «Ураган», он взялся сделать для меня ту работу, которую я хотела сначала поручить вам.
[Налет] Кое-что начало до меня постепенно доходить. Мы живем в очень странном мире, где иногда совершенно разные вещи называются абсолютно одинаковыми словами.
[Налет] — Это агентство посоветовал вам Ари, мой секретарь? — на всякий случай поинтересовалась я.
[Налет] — Нет… Понимаете, я очень рассеянная…
[Налет] — Похоже, что это действительно так, — не удержалась я от реплики.
[Налет] — Так вот, я потеряла тот листочек, на котором ваш молодой человек написал мне адреса и телефоны. Но это ведь не проблема. В газете я нашла объявление и позвонила. Мне назначили встречу… В общем, все уладилось.
[Налет] — Вы так считаете?
[Налет] — Да, а разве что-то не так?
[Налет] — Вы не читали в газетах о недавнем происшествии в нашей конторе?
[Налет] — Да… Это так ужасно! Но какое отношение погром имеет ко мне?
[Налет] — А каким образом забытое вами у нас письмо попало к детективу, который вам его принес?
[Налет] — Ну, не знаю, вам, наверное, это лучше известно… Он же у вас его взял, не так ли?
[Налет] — А как он его взял?
[Налет] — Я вас не понимаю…
[Налет] — Скорее всего, не понимаете. Именно поэтому вам и следовало бы воспользоваться одним из телефонов, которые записал для вас Ари. Если вы потеряли листочек, не беда. Мой секретарь мог бы продиктовать вам несколько номеров и по телефону. Да и письмо это он с удовольствием привез бы вам, только нужно было позвонить…
[Налет] — Но я не хотела вас беспокоить!
[Налет] Я поняла, что мне придется потратить какое-то время, чтобы объяснить ситуацию поподробнее.
[Налет] — Вы обратились в агентство, которое, возможно, и объявляет себя детективным, совсем как мое, но в своей работе оно использует несколько другие методы. Очень эффективные порой, но не всегда вполне законные. Вы попросили их собрать информацию? Или предоставить факты? Думаю, что, скорее, второе. Все факты, которые они для вас найдут, имеет смысл тщательно проверить, но это уже ваша забота, просто примите мой совет к сведению. Что вы сказали детективу о забытом вами письме?
[Налет] — Только то, что я его у вас оставила по рассеянности и хотела бы получить назад.
[Налет] — Примерно так я и думала. Он понял эту задачу по-своему: именно он, судя по всему, устроил в нашей конторе небольшой погромчик. К счастью, папка с письмом лежала на видном месте, поэтому тот парень не слишком свирепствовал. Чтобы не привлекать внимание к своей клиентке, он унес еще кое-какие бумаги, наш старенький компьютер и разгромил пару соседних офисов. Ему и в голову не приходило, что вы не знаете, куда обратились, и что это письмо можно было просто попросить… Полиция склонялась к тому, что везде нахулиганили подростки, и если бы не скандал вокруг газеты и не дотошность моего секретаря, кто знает, какой конец имела бы эта история.
[Налет] Я тут же позвонила комиссару и рассказала ему эту историю. Координаты «Урагана» мне были уже известны.
* * *
[Налет] В офисе детективного агентства «Ураган» нас, разумеется, не ждали. Но узнали. Не меня, конечно, а комиссара. Хозяин кабинета выглядел весьма респектабельно, да и лицензия его была в полном порядке. Но мы не стали усложнять себе задачу, имея на руках такие факты. Просто рассказали детективу все, что уже выяснили. После чего комиссар предложил свой вариант решения проблемы.
[Налет] — Если ваш сотрудник, устроивший налет на контору агентства Мэриэл Адамс, придет сегодня ко мне и даст признательные показания, вы отделаетесь иском по возмещению ущерба и временной потерей лицензии. Если в дальнейшем вы готовы действовать в рамках закона, я постараюсь, чтобы вы не остались без возможности зарабатывать себе на жизнь. Подумайте над моим предложением, — спокойно проговорил Эрик Катлер.
[Налет] Ждать ответа мы не стали. Пусть парень придет в себя. В его решении мы не сомневались.
[Налет] — Зачем вам его показания? — спросила я уже в машине.
[Налет] — Эти показания нужны не мне. Я их передам в газеты и на телевидение. Как иначе можно разоблачить сенсационную ложь Стивена Фроммера? — объяснил мне комиссар.
FB2Library.Elements.ImageItem
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.