У большого камина, украшенного бело-голубыми китайскими вазами, которые отчаянно, но безуспешно пытался выкупить почти каждый гость «Третьего дома», сидели Дик Колтон с Хейнсом и старым Джонстоном. Часы недавно пробили девять.

— Ваш брат наверняка не успел на вечерний поезд, — заметил Хейнс. — Ему пришлось делать крюк?

— Да, и я позаботился, чтобы для него были готовы лошади в Амагансетте, — ответил Колтон.

— Видать профессор с мисс Долли решили поужинать у кого-то из рыбаков, — вдруг сказал старик, почувствовав льющийся из окна легкий бриз. — Если не поспешат, промокнут насквозь. Угу, похоже, кто-то пришел!

На крыльце послышались неуверенные шаги, входная дверь распахнулась, и в дом, прихрамывая, вошел молодой человек. Он был почти таким же высоким как Дик Колтон, но намного тоньше и темнее. Несмотря на свою неустойчивую походку, двигался он живо и плавно. Его хорошо сшитый дорожный костюм был порван и перепачкан грязью, шляпы на голове не было, а на лбу зияла длинная, глубокая царапина, кровь залила половину лица. Выглядело это все как хороший театральный грим.

— Здравствуй, Дик, братишка! — воскликнул он. — Ты как, научился уже спать?

— Господи, Эв! — подбегая, громко сказал Дик. — Что с тобой? Ты ранен?

Хейнс с интересом наблюдал за братьями и не мог не заметить сильнейшей привязанности между ними.

— Колено вывихнул немного, — сказал младший Колтон. — Сброшен, Дик! Сброшен лошадью как новичок в школе верховой езды. Не хотел бы я еще раз оказаться в таком положении.

— Даже не представляю, что такое должно было произойти, чтобы ты упал с лошади, — сказал Дик, ведь Эверард был одним из лучших в стране молодых игроков в поло.

— Это и правда было достаточно необычно, — ответил Эверард. — Давай я схожу приведу себя в порядок, а потом все тебе расскажу.

— Секундочку, — сказал Дик, и представил своего брата остальным. — В последнее время тут происходят очень странные вещи, — продолжил он. — Всем нам они очень интересны, особенно мистеру Хейнсу. Расскажи сейчас — конечно, если тебе это не очень тяжело, — заволновался старший брат. — Дай-ка посмотрю на твое колено.

— О, да пустяки! Мне ни капли не больно, задето только самообладание. Непонятные вещи нарушают способность здраво мыслить.

— Ваша лошадь споткнулось об один из булыжников? — спросил Хейнс. — Если сойти с дороги, там полно всяких огромных острых камней.

— Нет, моя лошадь не спотыкалась. Споткнулся я, — ответил младший Колтон. — Профессор уклонистики (парень, что держит конюшню в Амагансетте) сказал, что кобыла знает дорогу. Ну, если она и правда что-то знала, то тщательно это скрывала от меня, потому что как только начало смеркаться (кстати, никогда не видел ночи темнее), это животное начало глубокомысленно прогуливаться по зеленому лугу и отвлеченно жевать сено, будто человек, погруженный в серьезные раздумья о своих жизненных проблемах. Она меня совершенно не слушала, но в итоге я не выдержал и крикнул: «Если ты вздумала потащить меня обратно в Амагансетт, то я начну ломать тебе по ребру, пока не поедем туда, куда мне нужно». Ну, она посеменила. Около получаса назад я увидел свет в вашем доме. Но тут без видимой на то причины моя дама вдруг начала мотать головой, нюхать воздух и страшно дрожать.

— Думаете, она что-то услышала? — спросил Хейнс.

— Если бы у нас сейчас была игра, я бы сказал, что она что-то учуяла. Наступила гробовая тишина, так что можно было легко услышать любой шорох. Изабель встала на дыбы, и в принципе все было нормально, но тут случилось такое, чего я прежде никогда не замечал в лошадях. Ее ноги внезапно резко подкосились, и я не смог удержаться. Встав на ноги, я почувствовал легкий порыв ветра, который принес с собой какой-то необычный запах.

— Это что-то новенькое, — тихо сказал Хейнс. — На что он был похож?

— Знаете, как пахнет медноголовый щитомордник?

— Как спелые огурцы.

— Да. Так вот тот запах был очень похож, но только намного более резкий, аж до тошноты. В Монтоке водятся эти змеи?

— Нет, и никогда их тут не было, — решительно ответил старый Джонстон.

— В любом случае я думаю, что это была змея. Кобыла почувствовала опасность. Она буквально сошла с ума, начала неистово брыкаться и ржать. Как только мне удалось чуть ее успокоить, я встал на большой круглый камень, но он меня не удержал и покатился вниз; я перевернулся и съехал в канаву прямо лицом. Уже внизу до меня вновь донеслось это зловоние. Изабель взвыла и метнулась в непонятном направлении, оставляя меня одного в широком болоте. Там я заметил одну странную вещь… но думаю, мне это скорее почудилось.

— Нет, продолжайте. Расскажите, что вы увидели.

— Ну в общем, мне показалось, что на меня с противоположных сторон дул ветер, будто надо мной что-то двигалось туда-сюда.

Дик Колтон обернулся к Хейнсу.

— Невероятный Уолли сейчас где-то среди холмов.

— Да. Но тем не менее, не летает же он по воздуху на метле.

— Думаю, этот парень откровенно заставил многих из нас верить, что у него есть еще кое-что от вампира помимо жажды крови, — ответил Колтон. — Эв, мистер Джонстон проводит тебя в твою комнату. Как только придешь в себя, спускайся к нам. Мне надо ненадолго отлучиться.

— Вы беспокоитесь за мисс… за Равенденов, — сказал Хейнс Дику, когда младший Колтон ушел наверх. — Подождите минутку, я схожу за фонарями. Я иду с вами.

— Спасибо, — тихо сказал Дик. — Я так и думал, что вы пойдете. Эв не любит, когда вокруг что-то происходит, а его в это не вовлекают.

— Он уже сполна принял в этом участие. Похоже, что ваш брат сегодня был на волоске от смерти.

— Тем больше причин торопиться.

— Я пойду к холмам, а вы к прочешите берег, — сказал Хейнс. Мужчины зажгли фонари и вышли в непроглядную тьму. — И кстати, — добавил репортер, — я бы не щеголял светом фонаря в темноте больше, чем нужно.

— Хорошо, — сказал Дик. — У меня нет совершенно никакого желания привлекать внимание Уолли.

Буквально через десять минут прогулки до доктора начали доноситься голоса, и он окликнул их. Ответил ему знакомый сухой голос профессора Равендена. Колтон позвал Хейнса и побежал вперед. Через пару мгновений он почти врезался в заржавшую от неожиданности лошадь Долли Равенден.

— Что это? — закричала девушка. — А, так это доктор Колтон. Охотитесь на ночных летающих арахнид?

— Я искал вас.

— Что-то случилось? — быстро спросила Долли, удивившись взволнованному тону Дика. — Хельга? Мистер Хейнс?

— Нет, с ними все в порядке, — он положил руку на шею лошади. — Но вам сейчас же нужно идти домой. На улице очень опасно.

— Почему? О, доктор Колтон, да вы весь дрожите! Я не очень-то верю, что вы знаете, чего бояться.

— Вы просто не знаете, что это, поэтому не переживаете, — захлебываясь, выпалил он. — Слава Богу мы вас нашли!

Внутри себя девушка поблагодарила Бога за непроглядную тьму вокруг, потому что сейчас ее сердце билось с бешеной скоростью, и вся кровь, казалось, прилила к щекам, а в голове со смесью из страха и триумфа постоянно проносилось «Кажется, я знаю». Долли закрыла глаза и на мгновение вновь представила его выходящим из воды — такого грязного, шатающегося. Открыв же их, она увидела перед собой стойкую, статную фигуру с гладко выбритым лицом настоящего мужчины, на котором под светом фонаря можно было легко разглядеть сильнейшее волнение.

— Очень храбро с вашей стороны встать лицом-к-лицу с опасностью, — сладко сказала Дороти. — У меня плохое предчувствие с того самого момента, как мы нашли овцу. Близится какая-то трагедия.

— О, Профессор! Привет, мисс Дороти! — подбегая, крикнул Хейнс. — С вами все в порядке? Лучше поскорее вернуться в дом, вот-вот начнется шторм.

— Сдается мне, что шторм не основная причина, по которой вы, джентльмены, кинулись нас искать, — проницательно сказал профессор Равенден. — И я, как глубоко признательный человек, был бы очень рад выслушать объяснения.

Объяснений долго ждать не пришлось, они сами донеслись со стороны моря. Это был пронзительный вопль на высоких тонах. Что-то смертельное было в его ритмичности и постепенном затихании. Последний взвизг в предсмертной агонии эхом прошелся по всему окружающему пространству и стих в ночи. Лошадь мисс Равенден встала на дыбы, но Колтон своей мощной рукой быстро поставил ее на место, и животному ничего больше не оставалось, как покорно трястись в ужасе.

— Это была лошадь, — с дрожью в голосе сказала девушка. — Бедное создание!

— Насколько можно судить, в страшных мучениях, — добавил профессор. — Меня начинает пробирать жгучий интерес к этому любопытнейшему феномену, и думаю, здесь не обойтись без науки.

— Я думаю, — быстро сказал Хейнс, — что нам самое время вернуться домой. — Кажется, это были последние крики лошади вашего брата, — шепотом добавил он, обращаясь к Колтону.

Дик Колтон помог Дороти слезть с лошади и уже у входа в дом сказал:

— Мисс Равенден, могу я вас попросить кое-что мне пообещать?

— Не знаю, — с опаской спросила девушка. — Смотря что это.

— Что вы больше не пойдете к озеру одна ни в какое время дня, а с отцом — после наступления темноты до тех пор, пока мы с мистером Хейнсом не убедимся, что все спокойно?

— Обещаю. Но не расскажете ли мне о том, что же вы все-таки узнали?

— Что-то столкнуло моего брата с лошади, пока он ехал сюда в темноте, а те крики, что мы только что слышали с берега, принадлежали его кобыле.

Когда все вошли, Хейнс предложил устроить краткое собрание с обязательным присутствием всех жителей «Третьего дома». Сразу же послали за мистером и миссис Джонстон, Хельгой и младшим Колтоном. В таком взволнованном состоянии Хейнс совершенно забыл, что никто не предупредил Хельгу о приезде Эверарда. Младший Колтон первым из всех спустился в большую комнату и тут же бросился с горячими объятиями к мисс Равенден, чем очень удивил брата.

— Малышка Дот, мотыльковая Немезида! — воскликнул Эверард. — Какими судьбами ты здесь? И профессор! Ах, какая удача!

На это приветствие Равендены ответили так же тепло.

— Дик, подлец, почему мне не сказал, что они здесь? — воскликнул юноша.

— Я не знал, что вы знакомы, — ответил ошарашенный Дик.

— Знакомы? Да я провел целую неделю последних каникул в их плавучем доме! Чешуекрылые половины южных штатов в ужасе визжат, когда приближаемся мы с мисс Равенден. Я ведь был полезен, не так ли, Долли?

— Ну разве что если отбросить твою катастрофическую медлительность, — ответила девушка.

— Неблагодарная девица! Не отгонял ли я мириады твоих поклонников, включая всех вашингтонских полиглотов и большинство представителей королевской семьи Филадельфии? Да я единственный человек во всей Америке, способный провести три полных дня рядом с мисс Дороти Равенден и отчаянно не влюбиться в нее. Да и то это только потому, что я знаю, что это совершенно безнадежно.

— О да неужели? — заскромничала Долли. — Где-то я слышала, что есть более весомая причина такому положению вещей. Варди, ты выглядишь серьезным, на тебя это не похоже. Клянусь, я верю, что эти слухи правдивы.

— О Дик, — вспылил Эверард. — Я совсем забыл о книгах, которые привез тебе. Оставил их на пороге… вот они. С тебя восемь долларов и восемьдесят центов, а еще стаканчик пива — чтобы залатать раны, которые я получил, чтобы довезти их до тебя. Не знаю, о чем они, потому что сразу обернул их в твою телеграмму, но судя по весу, они стоят денег. Давайте-ка взглянем.

Не успел Дик и слова вымолвить, как Эверард уже разорвал бумагу.

— Так-так, летнее чтиво для юного врача, — начал он, рассматривая названия. — Что у нас тут? «Насекомые-вредители» Харриса; «Книга бабочек» Холланда; «Специальное издание: пауки Лонг-Айленда»; «Североамериканские»… ээ, Господи… «коренные жители»!

— Отдай сюда книги, Эв! — резко сказал Дик.

— Малыш Эверард, чудный мальчик, опять наступил своей прелестной ножкой в то же самое! — насмешливым тоном сказал младший Колтон, переводя свой взгляд с Дороти Равенден на Дика и обратно. — И Дик? О, Долли, может уже оставишь нашу семью в покое, ради меня? С тобой же ничего не добьешься… тяжелый случай «любишь меня, люби и моих тараканов».

Но даже Эверард, несмотря на его репутацию бесшабашного парня и безграничную вседозволенность, зашел слишком далеко. Долли Равенден повернулась и пронзила его таким взглядом, что смелый и азартный молодой человек аж присел, и уже готова была разразиться негодованием, как вдруг откуда-то из холла раздался звук волшебной песни, заполнивший каждый уголок дома и заглушивший все дурные мысли и порывы. Это Хельга пела причудливую и волнующую старую балладу.

— Господи! — воскликнул Дик Колтон. — Что за голос! Кто это?

— Вы никогда не слышали, как поет Хельга? — удивленно спросила Долли. — Не великолепно ли?

Эверард встал и впился глазами в дверь. Долли с интересом на него посмотрела и увидела в его взгляде то, что видела в глазах многих мужчин, смотревших на нее, но чего еще не видела ни одна женщина в глазах Эверарда Колтона.

— Так это правда, — сказала она про себя.

А голос продолжал:

Мягкая, глубокая, торжественная финальная нота утонула в тишине.

— Дик, почему ты мне не сказал, — в растерянности прошептал Эверард.

Но Дик не обратил на брата внимания. Он смотрел на Хейнса, изможденное, морщинистое лицо которого светилось невероятным выражением любви, гордости и тоски. Репортер был совсем не похож на себя.

«Отпинать меня мало за то, что я привез сюда Эверарда», — подумал растрогавшийся доктор.

Тут дверь открылась, и в комнату вошла Хельга. Ее взгляд сразу будто магнитом приковало к Эверарду Колтону. Она резко остановилась.

— Хельга! — сказал Эверард.

Девушка побледнела и прислонила руку к груди, но практически сразу же взяла себя в руки.

— Добрый вечер, мистер Колтон, — тихо сказала она и протянула ему руку. — Вы сегодня приехали? Знаете, всегда лучше писать заранее, ведь у нас могло не оказаться комнат.

— Н-не понимаю, — заикнулся он. — Ты. здесь… ты живешь здесь?

— Это отель моего отца, — объяснила Хельга. — Папа, это мистер Эверард Колтон. У нас есть свободная комната для него?

— Мне уже ее нашли, — прохрипел Эверард, и наступила неловкая тишина, которой не без злорадства наслаждалась мисс Равенден, радуясь страданиям своего мучителя.

Молчание развеял Хейнс.

— Это все конечно очень мило, — резко сказал он, — но у нас есть дела поважнее. Известно одно: где-то поблизости бродит этот фокусник. Он вооружен и по всей видимости жаждет крови. Смерть моряка, убийство овцы и приключение мистера Колтона ясно говорят о том, что снаружи нас всех подстерегает опасность. И мы не знаем, имеет ли чудак к этому всему какое-то отношение. Но пока он не пойман, ни одна леди не должна покидать этот дом без сопровождения, и вообще никому из нас лучше не выходить в одиночку или без оружия. Ни у кого нет никаких возражений?

— Мы с дочерью полностью за ваше мудрое и взвешенное предложение, — сказал профессор Равенден. — В моей комнате есть еще один запасной револьвер, и я с удовольствием готов им с кем-нибудь поделиться.

Все остальные тоже с радостью приняли план, и предложенное профессором оружие было передано в руки отчима Хельги. У Дика Колтона тоже был с собой револьвер, а у Эверарда кавалерийское ружье. Хейнс послал за своим пистолетом.

— Теперь, кажется, самое время выбрать ответственных лиц, — предложил профессор.

— В психушку констебль решил его не отправлять, — сказал Хейнс. — Я думаю, нам нужно организовать ночное дежурство и все внимательно отслеживать. К тому же, — добавил он с улыбкой, — мне нужна новая эксклюзивная история для моей газеты.